КРИВИЦКИЙ - ПАВЛОВА: ВОЗВРАЩЕНИЕ

1       Настал день выписки. После осмотра, получения контрольных анализов, Геннадий начал собираться, в принципе собирать особо было нечего. Зубная щётка, паста, ботинки, брюки да сотовый телефон, вот и все вещи, которые у него были. Остальные вещи были изъяты полицией.       Ирина обещала принести вещи на выписку, оставалось только ждать. По-хорошему он хотел уехать вместе с Ирой, но не знал, когда она освободится, поэтому и решил разведать обстановку, сходив в кабинет Павловой.       Кабинет был закрыт, потоптавшись около двери, он уже собрался уходить, как краем глаза заметил, поднимающуюся по лестнице Ирину, в руке она несла пакет, явно с вещами для него. Геннадий пошел ей навстречу, чтобы помочь с пакетом. Но Ира увернулась от помощи: "Привет! Иди в палату и жди, мне еще кое-что сделать надо по мелочи, и я сразу приду".       Кривицкий повиновался, тем более выхода у него не было. Не было ни вещей, ни ключей от квартиры Иры. Минуты ожидания тянулись мучительно долго. Он прилег на кровать и задремал. Проснулся он от прикосновения Ирины. - Заждался? - спросила Ира, распаковывая пакет с вещами. - Есть такое дело, - согласился Гена, вставая с кровати. Он посмотрел на пакеты, которые доставала она. - Егорова, ты что всё новое купила? Зачем? У меня же всё есть, - изумился Кривицкий. - Ничего не знаю, одевайся, - Павлова протянула ему новые майку и рубашку, - ты жизнь начинаешь практически заново, и одежда должна быть новой, понял? - И кто так решил? - спросил он, беря протянутую Ирой одежду. - Я, и никаких возражений не принимаю, - она сбросила больничную пижаму на пол, - в конце концов, я могу же тебя отблагодарить, подарив хотя бы новую одежду. - Слишком дорогой подарок, я на такой не заработал, - смутился Гена. - Моя жизнь дороже, а это только вещи, их за деньги можно купить. «Жизнь за них не купишь, - философски заметила Ира, чем в конец смутила Геннадия, — не уже ли ты до сих пор не понял, что ты мне жизнь спас?» - Наверное, не до конца осознал, - признался он. - Я тебя еще даже не отблагодарила, - она протянула ему брюки, и посмотрела на его реакцию. Кривицкий стушевался и покраснел, как рак, он не знал, что сказать Ире. - Кривицкий, ты что? - Ира не могла поверить, что он готов провалиться сквозь землю из-за её слов, - ты разве не думал об этом. - Нет, - честно признался Геннадий, надевая брюки, - как-то не до этого было. - Тогда, о чем ты думал, бросаясь под пули? - Павлова распаковала джемпер и протянула ему. - Думать особо некогда было, за тебя испугался и всё, - застегивая джемпер, пожал плечами Гена. - Ты даже не думал, что он может тебя убить? - Ира была в шоке, Кривицкий закрыл ее от пуль, но даже не осознавал, что рисковал своей жизнью. - Нет, не думал. Даже мысли такой не было, - признался Геннадий, - я же говорю за тебя перепугался. Ты столько от него натерпелась, и тут этот пистолет…       Гена запнулся, на самом деле, до него только сейчас начал доходить смысл ее слов. Алеников мог его убить. Он мог погибнуть. До него, кто так любил жизнь, кто так хотел жить, столько времени не доходило, что сейчас он мог не выписываться из Склифа, что всё могло закончиться две с лишним недели назад. Алеников мог забрать его жизнь в считанные мгновения.       Осознание всего этого вогнало его в ступор, он сел на кровать и неожиданно для себя и Иры расплакался, буквально, как маленький ребёнок, бормоча лишь одно: "Почему так?"       Павлова не ожидала такой реакции от всегда сдержанного и терпеливого Кривицкого, она уже жалела, что начала этот разговор. Сейчас она не знала, что делать с Геной, как его успокоить. Она села рядом с ним, обхватила его голову руками и просто начала покрывать его лицо поцелуями. Слёзы Гены были горячими и солёными. Его организму нужна была разрядка, и слёзы были такой разрядкой.       Обнимая и целуя его, она шептала ласковые и нежные слова, пытаясь его утешить. Немного придя в себя, он обнял свою Егорову и начал отвечать на ее поцелуи. Если бы в этот момент кто-то зашёл в палату, он увидел бы страстно целующихся заведующую отделения и пациента, который еще пару недель назад мог просто не выжить на операционном столе.

***

      От эмоциональной нагрузки у Кривицкого появилась отдышка, Ира отстранилась от него и посмотрев в его жгучие карие глаза произнесла, поджав губы: "Отошел? Успокаивайся, плохо будет. Иди лицо умой, глаза, как у кролика". - Прости, - пытаясь побороть приступ отдышки, вытирая слёзы, извинился Гена за свою слабость, - не знаю, почему накрыло. - А я знаю, не можешь ты быть бесчувственным. Ты не такой, Ген. Ты настоящий, - она провела рукой по его волосам и продолжила, - сколько не загоняй себя в панцирь неприступности, твоя ранимая сущность всё равно вылезет. И я за это тебя люблю, милый мой Кривицкий.       Отдышка постепенно сошла на нет, Гена поднялся с кровати и пошел в туалет, умывшись он посмотрел на себя в зеркало, вид был неважным. Опёршись на раковину, он задумался.       Почему его накрыло? Нет ему не было жалко себя. Он продолжал жалеть ее, свою Егорову, он жалел упущенное время, жалел отношения, которые шли наперекосяк, отношения, в которых они никак не могли сблизиться, постоянно кто-то или что-то мешал. Так получалось, что жизнь бесконечно их разводила несмотря на то, что у них были чувства к друг другу. Они могли быть счастливы, и казалось, что уже вот оно, случилось и опять их отбрасывало друг от друга какая-то невидимая сила, бороться с которой ему не хватало сил и он уступал, о чем позже жалел.       Что между ними было не так? Он силился понять это уже долгое время. Почему они сами возводили между собой стену непонимания и отчужденности, при этом продолжая любить друг друга. Даже слепому было видно, что они неравнодушны к друг другу, что у них чувства, проверенные временем.       Даже коллеги в Склифе знали, что Кривицкий принадлежит Ирине Алексеевне, но почему тогда они не вместе? Почему не складывается, почему не получается? Он хотел быть рядом с ней, хотел сделать ее счастливой. Но такое чувство, что она боялась быть счастливой рядом с ним, боялась, что он предаст ее еще раз. Она не побоялась построить отношения с тираном, не побоялась стать жертвой в отношениях с Алениковым. Но почему она боится его? Разве он монстр? Разве он может причинить ей боль? Возможно, душевная боль для нее хуже физической. Тогда почему она постоянно говорит, что переживает за него? Вопросы, вопросы и ни одного ответа.       В дверь туалета постучали, это была Ира. - Ген, тебе плохо? - спросила она с тревогой в голосе. Он открыл дверь и мотнув головой в отрицании, сказал: "Нет, я просто задумался. Извини, что опять заставил тебя волноваться".       Их желания совпали. Ирина поехала домой вместе с ним. Склифовцы не стали возражать против такой выписки Кривицкого. Медики понимали, что две недели слишком маленький срок, чтобы полностью восстановиться после полученного ранения и Геннадию Ильичу еще нужна помощь и поддержка.