КРИВИЦКИЙ - ПАВЛОВА: ВОЗВРАЩЕНИЕ

3       Он проснулся среди ночи от дурного сна, который не мог вспомнить, как не силился. В голове теснилась куча мыслей, пытаясь уснуть вновь, он начал ворочаться, ища удобное положение, на правом боку спать было невозможно из-за шва, спина затекла, а на левом… он утыкался в волосы Ирины и на него тут же накатывала волна желания. Ну, не мог же он разбудить ее среди ночи и сказать, что безумно ее хочет, и это почти сразу после горячей вечерней близости. - Ты что крутишься? - сонным голосом спросила Ирина. - Не спится… - проговорил Геннадий, поворачиваясь на спину. - Почему? – спросила Ира, пытаясь развернуть его обратно к себе. - Мысли разные в голову лезут… - буркнул Гена, поворачиваясь к ней. - Поделишься? – поинтересовалась Ирина. - Одной могу. У меня такое чувство, что я никуда не уезжал на год, - признался Кривицкий. - Но ведь столько всего произошло… даже за этот месяц, - она озадаченно посмотрела на него. - Да, за этот месяц со мной произошло больше, чем за год. Я не видел тебя и не общался целый год, но ощущение, что я был здесь, с тобой, в этой квартире, в этой постели, может, потому что мыслями я всегда был рядом с тобой, Егорова? – он обнял её и притянул к себе. - Гена, если бы ты был в этой постели, то не было бы этого сумасшедшего месяца, принесшего столько боли. Я бы всё отдала, чтобы повернуть время вспять, чтобы не было свадьбы с Алениковым, чтобы ты не уезжал, но это было и всё это случилось по моей вине…, - задумчиво произнесла она. - Перестань, Ир, не надо винить себя… это невыносимо, я не могу это слушать… я тоже виноват в том, что случилось. Если бы я был настойчивее, наглее что ли, всё могло быть иначе. Но я не умею давить на тебя, я никогда не буду идти против твоей воли, твоего желания и ты это знаешь… в этом плане я слабак. После нашего разрыва в молодости, я боюсь причинить тебе боль. Я лучше промолчу, чем скажу что-то, что может расстроить тебя. И ты знаешь, что я всегда пасовал перед наглостью и хамством. И я спасовал перед Алениковым именно поэтому и потому, что ты сказала, что у вас с ним отношения. Вы с ним пара…, - Гена затих, продолжая о чём-то думать. - Да уж, пара еще та… Весь Склиф на меня смотрел как на ненормальную, когда узнали, что я за него замуж выхожу. А потом еще хуже стало, я спиной ощущала их непонимание, жалость и сочувствие, но никто из них мне ничего не сказал, не спросил, не предложил своей помощи. Все знали, видели, и никто, понимаешь никто… - Ира всхлипнула и затем тихо добавила, - а ты говоришь ты слабак… - Ириш, ну, что ты… тише-тише, не плачь, пожалуйста, - он прижал её к своей груди и постарался успокоить, - уже всё прошло. Нам еще суд пережить нужно. Ты же понимаешь, что дело громкое и шума много будет.       Как будто не слыша его, Павлова продолжала: «Ты единственный, кто встал на мою защиту, кто что-то предпринял. Кто сказал, что ты слабак, Кривицкий? Плюнь тому в лицо! Если бы ты был слабаком и тебе было бы всё равно, ты бы даже не обратил внимание на мои гематомы, ссадины, хромоту…», она продолжала всхлипывать. - Не делай из меня героя, Егорова. Я всё про себя знаю. Я слабый, просто ты делаешь меня сильным. И всё, потому что я люблю тебя. И я ничего не могу с этим поделать. Я думал, что за год в Израиле успокоюсь, остыну, отвлекусь от мыслей о тебе. Но бесполезно, весь год я вновь и вновь возвращался мысленно к нашим отношениям, пытался понять, что было не так, почему всё так вышло. Я не мог найти ответа, сколько бы не мучил себя вопросами, - он затих, спустя какое-то время он со вздохом продолжил, - а сейчас я думаю, почему ты со мной? Любишь ли ты меня или это просто жалость, обязанность, и ты хочешь меня просто отблагодарить. Если это так, то лучше не надо, Ир. Я не хочу жалости, я не хочу, чтобы ты была со мной из благодарности. Если так, то лучше сразу расстаться. Я не хочу тебя ни к чему принуждать и потом смотреть, как ты со мной мучаешься. - Кривицкий, ты что еще не понял? Я же тебя люблю! Мне просто стыдно, за всё что случилось с тобой, со мной. Ты уехал, надеясь, что я буду счастливой, а счастье моё уехало вместе с тобой. Я поняла это, когда осталась один на один с Алениковым. Не было дня, чтобы я не вспоминала тебя. Можешь мне не верить, но я знала, что ты в конце концов приедешь, и приедешь ко мне. Я целый год жила ради этого дня. Я ждала тебя, как никого никогда в этой жизни не ждала. А ты мне сейчас говоришь, что я с тобой из-за жалости. Ты точно в себе, Ген?       Ира положила голову ему на грудь и прикрыв глаза, продолжила изливать свою душу: "Мне было так страшно, когда ты умирал у меня на руках в моём кабинете. Я думала, неужели это всё, и я никогда не смогу сказать тебе то, что никогда не говорила, но столько раз порывалась сказать. Всего лишь какие-то три слова. Я проклинала себя, что не смогла их сказать, не успела. Понимаешь? А сейчас я тебе их говорю, а ты мне не веришь! Почему? Что не так, Кривицкий?" - Я хочу верить, я ждал, Ириш, этих слов всю жизнь и когда ты их сказала, я должен был сойти с ума от радости, но я не знаю, какое-то смятение внутри, - Кривицкий замолчал. - Ты всё-таки хочешь уехать? - Ира отстранилась от него. - Нет-нет, Иришка, не брошу тебя, этого даже в мыслях не было. Как ты могла такое подумать, глупенькая! - он обнял ее и начал покрывать лицо поцелуями, - я несу какую-то чушь, сам не знаю, что говорю. Я пугаю тебя своими словами… прости-прости, я не хотел. Я не могу без тебя. - Геночка, это правда? Ты действительно меня любишь? - она подставляла своё лицо его поцелуям и объятьям, - господи, ты делаешь меня счастливой, когда ты рядом. Ты живой, ты со мной… больше мне ничего не надо. - Девочка моя, я жив только, потому что ты этого хотела. Я и воскресал только благодаря тебе, я чувствовал, что нужен тебе, что тебе плохо. И я должен тебе помочь, - признался Гена.