Kill-Marine

Чужеродная, холодная, омерзительная память ксеноса словно яд проникала в сознание брата-истребителя, наполняя его сердце гневом, а душу отвращением. Воспоминания о бесконечной тьме, тоннелях, множестве тоннелей, вкус породы во рту, вкус человеческой плоти. Трепет и возбуждение от охоты, радость от вида загнанной в угол добычи. Гнездо и многочисленное потомство, забота о нём. Их первая самостоятельная охота, пусть и на обездвиженную, но тем не менее живую дышащую добычу, которой они так любят лакомиться. А ещё место, место в котором всегда есть еда. Усилием воли Стефан выдавил из себя чужие чувства. Сигма 3-8-7 мог отчётливо видеть пылающий взгляд десантника, но при этом он сочетался с полный отсутствием эмоций на лице, что, по всей видимости, пугало технораба чуть ли не так же, как и лежащие возле него ксеносы. Вероятно, именно поэтому он сперва испуганно вздрогнул, когда к нему потянулась рука Ангела Смерти, впрочем, не за его жизнью, а за сумкой с набором карт. Ксеносы, разумеется, не пользовались картами, да и с ориентированием на местности у них всё было не так как у людей, при этом Стефан не мог чуять их феромоны даже при помощи авточувств силового доспеха. Возможно здесь помог бы брат Ингвар, но, волей Императора, он со своей истребительной командой был на совсем ином задании. Но вот место, которое больше всего привлекло внимание Стефана, сильно выделялось из прочих воспоминаний — оно было рукотворным, а значит, должно присутствовать на схеме. Где-то в глубине, оборудованное помещение, с искусственным светом, стенами, усиленными феррокритом. Подходила только... столовая? Проверив схемы ещё раз, брат-истребитель убедился, что на других ярусах ничего похожего не было. Одинокая столовая посреди штолен, но расположенная так, что путь к ней был только один. Слишком подозрительно, чтобы быть правдой. Впрочем, технорабы не славятся своим любопытством, а кроме них здесь обычного не бывает никого постороннего. Кинув сумку назад своему проводнику, Стефан надел шлем и кивнул в направлении выхода. Сигма 3-8-7 всё понял правильно и, поднявшись с колен, спешно зашагал назад, десантник же медленно приблизился к амбуллу, всё ещё шевелящему своими жвалами. Наступив ногой прямо на голову ксеноса, брат-истребитель с усилием надавал: хруст, треск, хрипение ксеноса, и его череп лопнул словно экзотический фрукт. — Не потерпи живого чужака.

***

Паутина шахт тянулась по недрам Огмиоса словно трещина по стеклу, порождая многочисленные ответвления, но также стремясь пройти от края до края, покрывая собой огромные расстояния. Впрочем, сверхчеловеческим чувствам брата-истребителя хватило тех коротких мгновений что он смотрел на карту, так что сейчас он неумолимой поступью двигался к своей цели, лавируя среди сводов рукотворных пещер и ютящихся там бригад технорабов. По всей видимости, выстрелы его болтгана утонули в гуле машин и звоне ручного инструмента, так что шахтёры продолжали заниматься своим трудом — лишь редкие беспокойные взгляды выдавали повисшее здесь напряжение. Простые технорабы и не могли знать всей обстановки, в то время как их хозяева придерживались своего простого, но приемлемого для них же плана — обменивать жизни людей на время. В их списке приоритетов всё было выверено и рассчитано с предельной точностью: руда нужна мирам-кузням как воздух требуется лёгким, чтобы там превратить её в то, что разнесёт и поддержит жизнь всего Империума. Что для техножрецов судьба нескольких десятков и даже сотен органических инструментов в сравнении с масштабом решаемых ими задач? Скажи Стефан сейчас шахтёрам о грозящей им опасности, и он спасёт несколько бригад рабочих, в то же время повергнув заметную часть системы шахт в панику. Сотни жизней будут вне угрозы. Но защитив их сейчас, он может подставить под удар весь Империум, ведь культу машины для производства своих техно-чудес может не хватить всего нескольких тонн руды. А потому брат-истребитель прекрасно понимал, что единственное, чем он может помочь жителям Огмиоса, это, закрыв их собой, обрушить всю свою ярость на угнездившихся здесь ксеносов. Только уничтожив их всех до последнего, Стефан мог гарантировать самому себе, что магос Митридат больше не будет измерять людей в калориях. Таков был его простой, но приемлемый для него самого план.

***

Чем ближе Стефан подбирался к той загадочной столовой, тем меньше людей становилось вокруг — шахтёры, похоже, в своей работе огибали это место, следуя каким-то особым инструкциям, так что брат-истребитель мог использовать всю свою огневую мощь не опасаясь случайных жертв. Авточуства силовой брони и ауспекс уже давно предупредили сына Дорна о скорой встрече с новой группой ксеносов, так что, когда первый из них показался из-за угла, болт Кракен тут же поразил его в центр массы, заставив взвыть и повалиться набок, тут же начав забрызгивать коридор смесью внутренностей и кровью. Следующие два были уничтожены очередью из четырёх болтов, после чего оставшиеся ксеносы, верно оценив угрозу, решили отступить вглубь породы, чтобы укрыться от смертоносного болтерного огня и сблизиться с закованным в керамит воином, пока тот методично добивает тяжелораненых, но всё ещё живых амбуллов. Но так же как и всегда, примитивный разум ксеносов не смог принять во внимание технологическое превосходство Ангела Смерти, так что целая группа была уничтожена длинной очередью, будучи зажатой в узком скальном проходе. Болты с адамантиевым сердечником вгрызались в панцири ксеносов и вырвали целые куски их плоти, те же из амбуллов, что были к Стефану ближе всего, и вовсе оказались растерзаны на части, словно после встречи со свирепым зверем. Но и этого оказалось недостаточно — так что когда счётчик боеприпасов достиг нуля, брат-истребитель быстрым отточенным движением вогнал в оружие новый магазин, но на этот раз снаряжённый болтами Инферно, нёсшими в себе окси-фосфорный гель. Стандартная очередь из четырёх болтов — и весь проход оказался залит ярчайшим пламенем. Фотолинзы показывали, что среди груды тел ещё заметно какое-то движение, а по каменным сводам пронёсся полный ужаса визг, но Стефан полностью доверил священному прометиуму делать то, что он умел лучше всего — своим ярким пламенем отгонять от человечества все возможные ужасы.