Принцесса и медведь

Остаток дня прошел в хлопотах по хозяйству. Рагнар и Бьорн и дальше чинили крышу, а Виола с Матильдой, перемыв посуду, занимались капустой: солили, смешивали с тертой морковью и мяли руками, чтобы листья пустили сок. Наконец, когда солнце спряталось за горами, а всю капусту утрамбовали в кадушку и придавили гнетом, Бьорн засобирался домой. — Поужинаете с нами? — спросила Матильда. — Спасибо, но пора и честь знать, — ответил он. «С чего это он так торопится?» — удивилась Виола, но виду не подала. Когда они добрались до его дома, у плетня их ждал слуга с большой корзиной в руках. — Что это? — поинтересовался Бьорн, кивая на корзину. — Ярл Сигизмунд прислал угощение и велел передать, что после заката явится с вами отужинать. Виола поникла. Настроение моментально испортилось. — Я не собираюсь… — начала было она, но Бьорн ее перебил: — Хорошо, передай ярлу, что мы его ждем. Слуга, вручив ему корзину, с поклоном удалился, а Виола ткнула Бьорна кулаком в бок и злобно зашипела: — Пускай твой ярл катится ко всем чертям! Я не намерена… — Да успокойся ты! Это всего лишь ужин. Никто не собирается тебя насиловать. — Ну да, конечно, — хмыкнула она. — Так я тебе и поверила. Они вошли в дом. Видимо, здесь уже побывала Биргит: очаг был вычищен от вчерашней золы, и в нем лежали новые дрова, так что Бьорну оставалось лишь высечь кремнем искру. Он развел огонь и принялся накрывать на стол, а Виола подошла к сундуку. Хоть ей и претило принимать подарки от ярла, но, как ни крути, придется взять хотя бы сменную рубаху. Одежды было много — красивой и добротной. Пожалуй, вот этот плащ на лисьем меху и теплые сапожки придутся весьма кстати, если получится сбежать. Виола отложила их в сторону. Платье-рубаха из голубой шерсти, пуховая шаль, вязаные носки… Вскоре почти все содержимое сундука перекочевало в стопку «полезное», за исключением побрякушек и шелкового платья — красивого, но непрактичного. — Переоденешься? — спросил Бьорн, и указал на то самое, отбракованное платье. — Надень это, тебе очень пойдет. — Я не собираюсь наряжаться для твоего ярла. — Виола надменно вздернула подбородок. — А для меня? Она поймала на себе его взгляд — теплый и ласкающий, и не смогла ему воспротивиться. Виола надела платье и покрутилась перед зеркалом. Переливающийся лиловый шелк мягко ниспадал с высокой груди, нежные плечи проглядывали в разрезах летящих рукавов, а легкая юбка волнующе колыхалась вокруг бедер, издавая при каждом движении тихий шелест. — Брокк меня дери! — восхищенно выдохнул Бьорн, когда она показалась из-за ширмы. — Самая настоящая принцесса! — Что, даже красивее, чем твоя Альвейг? — невольно сорвалось с губ, и она тут же прикусила язык. Вот дура! Бьорн помрачнел, присел над очагом и принялся ворошить в нем угли. Виоле стало стыдно. «И что на меня нашло?» Но не успела она сполна вкусить мук совести, как отворилась дверь, и на пороге собственной персоной появился ярл Сигизмунд. — Доброго вам вечера, — поздоровался он, и Бьорн, поднявшись на ноги, пожал протянутую ему руку. — Приветствую, мой ярл, благодарим за дары. Добро пожаловать в мой дом. Сигизмунд скинул меховой плащ, и остался в богато вышитой пурпурной тунике. На его груди поблескивали золотые цепочки и амулеты, на поясе висел кинжал с серебряной рукоятью, а густые темные волосы перехватывал тисненый кожаный ремешок. — Прошу к столу, — поклонился Бьорн. — Сперва леди. — Ярл окинул Виолу восхищенным взглядом. — Эх, хороша, глаз не отвести! — Спасибо, но я не голодна, — скривилась Виола, и тут же получила тычок под ребра. — Она будет счастлива, разделить с тобой трапезу, мой ярл. — Бьорн чуть ли не силой усадил ее на скамью. — Не нужно меня бояться. — Сигизмунд сел за стол напротив Виолы. — Я хочу познакомиться с тобой поближе. Мы только выпьем вина и немного поговорим. — Не буду вам мешать. — Бьорн направился было к выходу, но ярл его остановил. — Оставайся. Выпей, поужинай с нами. «Слава богу, не придется торчать с ярлом наедине». — Виола выдохнула с облегчением. Бьорн уселся на лавку рядом с ней и потянулся к бутылке из темно-зеленого стекла. — Тогда позвольте наполнить ваши бокалы. Он разлил густую бордовую жидкость по серебряным кубкам. — Обычно мы предпочитаем пиво, леди, — пояснил ярл. — Для винограда в горах слишком холодно, поэтому приходится добывать вино… другими путями. — Захватывать в грабежах? — съязвила Виола. — Или покупать у заезжих торговцев, — спокойно ответил Сигизмунд, поднося бокал ко рту. — Твое здоровье! Она пригубила вино — терпкое, ароматное и довольно крепкое. При дворе отца такое обычно подавали разбавленным. Надо пить помедленнее: еще не хватало захмелеть и утратить над собой контроль. — Прошу, угощайся. — Ярл указал на тарелку с тонкими ломтями копченого сыра. Виола взяла кусочек. Твердый, соленый, с привкусом горьковатого дыма — пальчики оближешь! Она потянулась за следующим, а затем Сигизмунд придвинул к ней блюдце, на котором лежала гроздь с крупными полупрозрачными виноградинами. Виола отщипнула одну ягоду, и она лопнула во рту сладким освежающим соком. — Расскажи мне о себе, — попросил ярл, когда содержимое ее бокала подошло к концу. Виола допила вино и с вызовом посмотрела на Сигизмунда. Холодный взгляд его серых глаз заставил поежиться. — А вам разве не все равно? — заносчиво осведомилась она. — Вас ведь интересует только моя утроба. Ярл насмешливо поднял изломанные брови. — Ты посмотри! А девка-то остра на язычок! — Он отпил из бокала. — Леди, когда наш сын унаследует Рюккен, ты станешь его королевой. Я ведь должен знать, кому передам свою власть. — Да что вы заладили «сын» да «сын». А если родится дочь? — Дочь — это тоже хорошо. — Ярл лениво склонил голову набок. — А потом сын. — А если дочь? Потом дочь и снова дочь? — съехидничала Виола. — Ну что ж. — Сигизмунд пожал плечами и снова выпил вина. — У меня была дочь Альвейг. Жена Бьорна, если ты не знала… Виола посмотрела на Бьорна. Он до сих пор ничего не съел, и его кубок был почти нетронут. Их глаза встретились, и он поспешно опустил взгляд. — Они были прекрасной парой. — Легкая улыбка заиграла в темной с проседью бороде Сигизмунда. — Альвейг подарила мне внука… Но боги забрали их к себе… Знаешь что? Если у нас родится дочь, мы выдадим ее за Бьорна, как подрастет. Надеюсь, в этот раз он сумеет ее защитить… После этих слов воцарилось гнетущая тишина. Бьорн сидел неподвижно, тупо уставившись в свой бокал. При свете очага было видно, как вздулась вена у него на виске. Неужели ярл так и не простил ему смерть дочери? Но ведь Бьорн-то в этом не виноват. Однако, похоже, он и сам до сих пор винит себя в гибели своей семьи. — А как же ваша жена? — Виола решила сменить тему. — Ей не очень-то пришлась по душе ваша затея. — Жена… — Ярл задумчиво посмотрел в потолок. — Фастрид — прекрасная женщина, но она так и не смогла подарить мне наследника. Но вот с тобой, леди, — он приподнял бокал, — у нас получатся отличные дети, я в этом не сомневаюсь. Виола кисло вздохнула: «Похоже, этого упрямого старого хрыча не переубедить. И почему молчит Бьорн? Сидит, как воды в рот набрал. Ладно, будем надеяться, что сегодня ярл на меня не полезет. А не соврать ли, что у меня месячные? Пожалуй, так и сделаю, когда представится случай». Бьорн снова наполнил ей опустевший бокал, при этом старательно избегая ее взгляда. «Ну и черт с тобой! Выпутаюсь сама, а пока попробую этой аппетитной буженины. М-м-м, с медом и толчеными орехами… Какая прелесть!» Запивая вином вкусную еду, Виола и сама не заметила, как захмелела. Тем временем между Бьорном и Сигизмундом завязался разговор, но она к нему не особо прислушивалась. Что-то скучное о рыбалке, охоте и хозяйственных делах. Веки потяжелели, и Виола привалилась к плечу сидящего рядом Бьорна, с сонной улыбкой поглядывая на разглагольствующего Сигизмунда. Она почти задремала, как вдруг осознала, что уже несколько секунд в комнате царит тишина. Открыв глаза, Виола натолкнулась на взгляд ярла — холодный, пристальный, изучающий. Ей стало не по себе, и она невольно отшатнулась от Бьорна. Сигизмунд усмехнулся. — Что за красу ненаглядную ты мне привез! Прямо душа радуется. Вот спасибо, удружил. — Угу, — невнятно промычал Бьорн. — Я смотрю, она тебе и самому по нраву пришлась. — Голос ярла звучал спокойно, но Виола напряглась. К чему он клонит? Бьорн неопределенно мотнул головой. Виола с недоумением переводила взгляд с него на Сигизмунда. В ушах шумело от выпитого вина, а лица слегка расплывались перед глазами. — Нравится она тебе? — не унимался ярл. — Я же не слепой. Хочешь ее поцеловать? «Что он несет?» — опешила Виола. — Да ну, брось, — ответил Бьорн. Сигизмунд лениво поднял бокал. — Давай, я не буду возражать. Ты, кажется, ей тоже приглянулся. Виола невольно посмотрела на Бьорна. Отблески очага золотистыми бликами играли в короткой светлой бороде. Его губы чуть заметно дрогнули. Чувственные, красиво очерченные и такие манящие! Виола глубоко вздохнула и в ту же секунду ощутила их дурманящий вкус. Из груди вырвался стон, и Виола всем телом прижалась к Бьорну. Она жадно ловила ртом его горячие губы и никак не могла ими насытиться. Его пальцы зарылись в ее волосы, а вторая рука крепко обхватила за талию. Опьяненная страстью и вином, Виола забыла обо всем на свете — не было больше никакого ярла, лишь только Бьорн, его руки и губы и этот восхитительно долгий умопомрачительный поцелуй. В следующий момент ее подхватили на руки и отнесли на кровать. Сквозь тонкий шелк платья Виола ощутила, как спина погружается в упругий медвежий мех. Бьорн опустился на пол у изголовья и снова прильнул к ее губам жгучим настойчивым поцелуем. Виола, не помня себя от возбуждения, лихорадочно цеплялась за мускулистые плечи. Ей не хватало воздуха, она задыхалась от желания, а между ног все полыхало, заставляя тело извиваться в сладкой истоме. Через пару мгновений она ощутила, как на ней задирают подол, и приподнялась, позволяя себя раздеть. Бьорн подхватил скомканное платье и стащил с нее через голову, оставляя ее полностью обнаженной. Пушистый прохладный мех приятно окутал спину. Большие горячие ладони заскользили по груди, дразняще пощипывая соски. Губы и язык Бьорна жарко ласкали ее рот… Сильные руки уверенно приподняли и развели в стороны ее бедра… Тут Виолу тряхнуло как от удара молнии. Откуда взялась еще одна пара рук?! Она распахнула глаза… И в следующий момент ярл Сигизмунд жестко и напористо вошел в нее, причиняя острую боль. — М-м-м! — Виола протестующе дернула головой, уклоняясь от губ Бьорна. Она попыталась вырваться, но тот схватил ее запястья и прижал их к подушке, в то время как Сигизмунд продолжал резкими толчками двигаться в ней. — Тихо, девочка, будь послушной, — шепнул Бьорн и снова ее поцеловал. Кружащий голову хмель и распаленная похоть отняли у нее всякую волю к сопротивлению. Виола покорно ответила на сладостный поцелуй, а бедра невольно задвигались, подстраиваясь под ритм Сигизмунда. — Умница! — выдохнул Бьорн прямо ей в рот и отстранился. Виола вцепилась в его ладонь. Он, не отрывая взгляда от ее глаз, поднялся с колен и шагнул назад. Ее кисть плавно выскользнула из его руки, на миг задержавшись в ней самыми кончиками пальцев. Прежде чем Бьорн ушел, Виола успела заметить, как его лицо исказилось болезненной гримасой, а с губ сорвалось беззвучное: — Прости! Дверь за ним захлопнулась, и теперь они с ярлом остались наедине. Он двигался в ней, опираясь на вытянутые руки, его глаза были закрыты, белые зубы поблескивали в спутанной бороде. Страсть и вожделение испарились, а им на смену пришли отвращение и стыд. Виола уперлась руками в грудь Сигизмунда и попыталась его оттолкнуть, но тут он глухо застонал и, совершив еще несколько грубых сильных толчков, обмяк и навалился сверху, тяжело дыша ей на ухо. Слезы ручьями покатились из глаз. Проклятый Бьорн! Обманул ее, совратил и подложил под своего драгоценного господина! Омерзение и ненависть жгучим пламенем вспыхнули в груди. «Какая же я дура! Напилась, размякла, и меня отодрали как последнюю потаскуху!» Собрав все силы, Виола спихнула с себя Сигизмунда, откатилась на край постели и, уткнувшись носом в подушку, беззвучно зарыдала. Скрипнула кровать — ярл поднялся и ушел. «Сделал свое дело, похотливый кобель! Неужели я понесу? А если нет, тогда он будет приходить и насиловать меня снова и снова, пока этого не произойдет. А Бьорн… Ублюдок! Тварь! Ненавижу! Как он мог так поступить со мной! Я думала, что нравлюсь ему… наивная идиотка. Он просто притворялся, чтобы его ярл мог без труда меня отыметь. А я поддалась, как распутная шалава. Какой позор! Как я теперь покажусь на глаза отцу?» В следующий момент хлопнула дверь, раздались шаги, под тяжестью тела прогнулась кровать. Теплая ладонь легла на озябшее голое плечо. — Как ты? — голос Бьорна прозвучал глухо, с надломом. Виола дернулась, рывком сбрасывая его руку. Бьорн встал и отошел, а, вернувшись, накрыл ее одеялом. — Прости меня, — сказал он. Она судорожно вздохнула. Саднящая боль между ног не шла ни в какое сравнение с тем, что творилось в ее душе. — Вино будешь? Она нехотя повернулась на бок. Бьорн, понурившись, сидел на кровати и протягивал ей бутылку. — Я тебя ненавижу, — сквозь зубы процедила Виола. — Я сам себя ненавижу, — хрипло ответил он и отхлебнул. Виола села, завернувшись в плед, отняла у него бутылку и сделала добрый глоток. В нос шибануло спиртным. Ее передернуло. — Зачем ты это сделал? — хмуро спросила она. — Не знаю… Не хотел, чтобы он избил тебя, если бы ты стала ему противиться. — Но ведь ты обещал, что меня не тронут! Бьорн взял бутылку и приложился к горлышку. — Пойми, он мой ярл. Я должен служить ему, ведь я присягал на верность. — Ты — лживый кусок дерьма, — горько бросила Виола. В глазах защипало так, будто в них насыпали песка. — Согласен. — С тяжелым вздохом Бьорн протянул ей бутылку. — Будешь допивать? — Не хочу. — Как знаешь, — он допил последние капли и с размаху швырнул бутылку о стену. Осколки со звоном посыпались на пол. — Ну и зачем? — зло усмехнулась Виола. — А если ты наступишь на стекло и распорешь себе ногу? — Так мне и надо. — Все равно надо убрать. — Она попыталась подняться с кровати. — Ложись спать, я сам уберу. Добрую половину ночи Виола провалялась без сна. Она чувствовала себя грязной, униженной, использованной. Тело стало словно чужим, и было до тошноты противно к нему прикасаться. От вина мысли стали тягучими как смола, и мучительно таскались по кругу, словно кляча, вращающая мельничный жернов. «Все пропало! Я — порченый товар. Надо бежать отсюда, пока ярл меня не обрюхатил. А вдруг это уже произошло? Говорят, достаточно и одного раза… Бьорн мерзавец и негодяй, но я сама хороша — как лихо раздвинула перед ним ноги! Эти два ублюдка меня просто-напросто одурачили. Боже, какой позор! Конечно, если бы не Бьорн, ярл бы взял меня силой… Но я тогда по крайней мере сопротивлялась бы и не чувствовала бы себя сейчас идиоткой и шлюхой». Сквозь потрескивание очага было слышно, как вздыхает и ворочается Бьорн на своем тюфяке. «Больше ему и пальцем не позволю себя коснуться! — Кулаки невольно стиснулись, судорожно сжимая жесткую медвежью шерсть. — Предатель! Сволочь! Ненавижу его!»