Принцесса и медведь

Ближе к вечеру Бьорн и Виола отправились домой. После ужина она дождалась, пока Бьорн выйдет во двор, и кинулась к сундуку с дарами от ярла. Выбрав рубаху попрочнее, она связала ее рукава так, что получилось нечто вроде мешка. Сюда можно будет складывать припасы для побега и прятать до поры до времени под грудой тряпья. Первым делом Виола сунула туда огниво, несколько сухарей и фляжку с водой. Неплохо было бы прихватить и оружие — взгляд упал на стоящий в углу топор. «Бьорн такой беспечный. Даже не боится, что я зарублю его во сне. — Виола тяжело вздохнула. — Знает, сволочь, что у меня духу не хватит… Ладно, стащу топор потом, когда буду бежать, иначе Бьорн заметит его отсутствие». Начало положено. Осталось только придумать способ незаметно выбраться из дома. Виола уселась на постель, размышляя, как бы сподручнее стащить ключ, но тут вернулся Бьорн. Он сложил поленья у очага и подбросил пару чурок в огонь. Внезапно в дверь постучали — резко, требовательно и властно. Виола вздрогнула, сердце отчаянно заколотилось. О, боже, нет! Это, должно быть, ярл! Она в панике забилась в угол кровати. Бьорн бросил на нее быстрый взгляд, затем вышел в сени, и вскоре оттуда послышались мужские голоса. — Дай девке в себя прийти после вчерашнего, — говорил Бьорн. — Пускай она денек-другой от тебя отдохнет. — Ядрена кочерыжка, Бьорн, а с хрена ли ты ее защищаешь? — Язык Сигизмунда слегка заплетался. Он пьян? Только этого еще не хватало! — А что ее мучить? Пусть хоть немного пообвыкнется… — Не учи меня обращаться с бабами, дубина пустоголовая! — рявкнул ярл. — Прочь с дороги! — Ты же сам распинался, как она ценна. Будь с ней поласковей. — Я сам разберусь с моей собственностью. Пшел вон! Бахнула дверь, и Сигизмунд ввалился в комнату. Виола в ужасе уставилась на него. Всклокоченная борода, лихорадочно блестящие глаза — да он явно навеселе! Она невольно сжалась в комок. — Не трогай меня! — срывающимся голосом пролепетала она. — Ты видишь? Она не хочет. — Вошедший следом Бьорн схватил его за рукав. Тот выдернул руку. — Сейчас захочет. Он с решительным видом направился было к постели, но Бьорн рванул его за плечо, разворачивая к себе. — Я не позволю насиловать женщину в моем доме! Ярл ткнул его кулаком в грудь. — Тогда я заберу ее в мой дом. Посажу в клетку, закую в цепи и буду делать с ней что захочу. Ты этого добиваешься? От его слов у Виолы мороз пробежал по коже. Она боялась пошелохнуться, пока мужчины молча сверлили друг друга хмурыми взглядами. — Нет, — наконец сказал Бьорн. — Тогда пошел вон отсюда! Оставь меня наедине с моей наложницей! Бьорн посмотрел на Виолу и умоляюще поднял брови, мол «не противься». Она до боли стиснула кулаки. — Ты с ней помягче, — сказал он ярлу перед тем, как уйти. Тот проводил его недобрым взглядом, задвинул на двери засов и повернулся к Виоле. — Ты гляди, защитник выискался. Хренами он тут со мной меряться вздумал! Признавайся, он тебя уже оседлал? — Нет, — с ненавистью выплюнула Виола. — Смотри у меня. Узнаю — выпотрошу. Обоих. — Если ты так боишься, что он наставит тебе рога, зачем же велел ему охранять меня? — едко поинтересовалась она. — А почему нет? — Сигизмунд пожал плечами. — Пускай доказывает свою верность. Он подошел к кровати и прилег на нее, опираясь на локоть. Повеяло перегаром. Виола отпрянула. — Боишься меня? — с ухмылкой спросил он. — Нет. — Хорошо. Тогда раздевайся. Господи, началось! Все внутри протестующе сжалось, а глаза лихорадочно забегали по комнате в поисках спасения. — Ну, — нахмурился Сигизмунд. — Долго я буду ждать? — Я не хочу. — Чушь! Живо снимай свои тряпки, ангалонская шлюха! Виола вскочила с кровати и схватила стоящий в углу топор. — Только попробуй ко мне подойти! — угрожающе ощерилась она. — Вот, значит, как, — лениво прищурился Сигизмунд и неспешно поднялся с постели. — Леди сегодня не в настроении? — Нет. — Виола крепче стиснула рукоять. — Убирайся! — Ну что ж… — Ярл сделал несколько шагов в сторону двери. — Раз ты меня выгоняешь… Не успела Виола и глазом моргнуть, как он преодолел разделяющее их расстояние, одной рукой выхватил у нее топор, а второй — наотмашь ударил по лицу. Не удержавшись на ногах, она свалилась на пол. — Дерзкая тварь, — процедил он, нависая над ней. — Пора преподать тебе урок! Прижимая ладонь к горящей щеке, Виола с ужасом смотрела в искаженное злобой лицо. Она попыталась отползти, но ярл схватил ее за косу, намотал на кулак, и дернул вверх, заставляя подняться. Кожу головы словно ошпарило кипятком, Виола вскрикнула от боли. Сигизмунд подтащил ее к столу и швырнул на него грудью, а сам, навалившись сзади, задрал на ней юбку. Ощутив, как его ладони грубо шарят по ягодицам, Виола дернулась, но тяжелое тело крепко вжимало ее в столешницу, не давая вырваться. В следующий момент он расстегнул штаны, и Виола почувствовала, как в нее впихивают член. Твердые доски били в живот, посуда со звоном ходила ходуном, а жесткие толчки отдавались нестерпимой болью. В порыве звериной страсти, ярл потянул Виолу за волосы, вынуждая запрокинуть голову, и прорычал ей на ухо: — До чего же ты сладкая, ангалонская сучка! Буду навещать тебя каждый день. С этими словами он хищно прикусил ее мочку. Виола всхлипнула, слезы ручьями потекли по щекам. Сигизмунд хрипло застонал и начал вбиваться в нее еще сильнее, а через несколько мгновений замер, крепко прижавшись к ее ягодицам. Когда он, наконец, отпустил ее волосы, Виола, обливаясь слезами, упала щекой на стол. Высунув член, Сигизмунд напоследок звонко шлепнул ее по заднице. — Норовистая кобылка. Люблю, когда девки сопротивляются, — самодовольно бросил он, застегивая штаны. Виола выпрямилась, одернула юбку. Из влагалища вытекала сперма, и между ног все стало омерзительно липким. Ярл отодвинул засов и ушел. Виола в отчаянии повалилась на кровать. Тело сотрясалось от рваных всхлипов, и казалось, будто каждая его пора источает смрад и сочится грязью. Снова скрипнула дверь. — Вот дерьмо! И я сам отдал тебя этому шелудивому псу! — с горечью выпалил Бьорн. Он присел к ней, и его ладонь мягко легла на ее плечо. У Виолы даже не было сил, чтобы сбросить ее с себя. — Как ты? — он аккуратно перевернул ее на спину. Сквозь пелену слез Виола с трудом разглядела его лицо. Нахмуренные брови, плотно сжатые губы — оно казалось застывшим и резким, будто высеченным из камня. — Больно? — Он легонько коснулся ее скулы, куда пришлась оплеуха. Она покачала головой. Меньше всего на свете ее сейчас волновала боль от пощечины. — Погоди, я поищу что-нибудь холодное. Он поднялся с кровати и ушел, а, вернувшись, приложил к ушибу медную монету. — Держи вот так, — сказал он, — чтобы синяк не был таким большим. А я нагрею тебе воды. — Спасибо, — пересохшими губами прошептала она. Он отошел к очагу, а Виола откинулась на подушку, прижимая к щеке медяк. Глаза бездумно скользили по потолку. Сегодня было еще хуже, чем вчера. В прошлый раз ее обманули, задев гордость, а сейчас — взяли грубой силой, полностью растоптав человеческое достоинство. «Неужели он каждый день будет творить со мной такие мерзости? И Бьорн с его собачьей верностью никак не сможет ему помешать. Как бы от его попыток остановить своего хозяина не стало хуже. Если ярл и вправду заберет меня к себе в дом, то… страшно подумать, что там со мной сделают. Бьорн хотя бы относится ко мне по-человечески, водит на прогулку… И отсюда есть шанс удрать… Нет, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Сигизмунд увел меня к себе. Придется делать вид, что я смирилась со своей участью, до тех пор пока не получится сбежать». Между тем, монета нагрелась. Виола подула на нее, чтобы охладить, и снова приложила к щеке. Ее тошнило от самой только мысли, что придется изображать покорность перед этим животным, но другого выхода не было. «Лишь бы не забеременеть! — отчаянно колотилось в ее висках. — Моя жизнь будет кончена. Кому нужна порченая невеста, понесшая от дикаря? Отец до конца дней запрет меня в монастыре или выдаст замуж за первого встречного, чтобы скрыть мой позор. Господи, хоть бы Матильде удалось раздобыть какое-нибудь снадобье!» Виола с трудом поднялась и села на кровати. Ее мутило, звенело в ушах, а огонь в очаге расплывался слепящим пятном: видимо Сигизмунд приложил ее сильнее, чем казалось на первый взгляд. К ней подошел Бьорн. — Вода нагрелась. Иди мойся. — Угу. Виола встала с постели. Ноги подкосились, ее повело, и она свалилась бы на пол, если бы Бьорн не подхватил ее под мышки. — Что с тобой? Тебе плохо? — он с беспокойством заглянул в ее лицо.  — Ничего. — Виола закрыла глаза и сделала глубокий вдох. — Сейчас пройдет. — Лучше приляг. — Нет. — Она ощущала невыносимо острую потребность смыть с себя прикосновения насильника. — Мне нужно вымыться. — Да ты на ногах не стоишь! — возразил Бьорн. Виола подняла на него измученный взгляд. Его глаза в отблесках пламени светились заботой и теплотой. — Ты мне поможешь? — хрипло сорвалось с ее губ. — Да, — после секундной паузы сказал он. Придерживая ее за локоть, Бьорн провел Виолу за ширму, где стояло деревянное корыто и ведро нагретой воды. Она взялась за подол и застыла в нерешительности. Раздеться перед мужчиной? Боже, как стыдно! Но как же хочется вымыться… да и Бьорн уже видел ее голой. Она несмело подняла глаза. — Не бойся, — подбодрил он. Виола резко вдохнула, стащила рубаху через голову и, опираясь на его руку, переступила бортик. Когда струи горячей воды полились ей на плечи, она закрыла глаза, и просто отдалась на волю ладоней, бережно водящих мочалкой по ее телу. Через какое-то время дурнота отступила, туман в голове рассеялся, и Виола вдруг заметила, каким тяжелым стало дыхание Бьорна. Его руки уже не просто мыли — они ласкали ее плечи, спину, живот… Она открыла глаза и столкнулась с его вожделеющим взглядом. Его зрачки расширились, и радужка из-за этого казалась почти черной. Виолу обожгло, словно ударом хлыста. Она вздрогнула и отшатнулась. Заметив это, Бьорн убрал от нее руки и, опрокинув ведро, вылил остатки воды на ее плечи. Затем он снял с крючка полотенце и, завернув в него Виолу, отнес ее на кровать. — Сейчас приду, — сказал он, уложив ее на мягкую шкуру. Когда он выпрямился, Виола успела заметить, что край его туники подозрительно оттопыривается ниже пояса. Через несколько минут он вернулся. Рубаха больше не топорщилась. Виола не стала спрашивать, где он был. Ополоснув руки в корыте, Бьорн взял его за ручки и понес на улицу выливать. Виола поднялась. После купания ей стало лучше: по крайней мере, голова больше не кружилась. Она достала из сундука нижнюю рубаху и надела ее. Едва она снова легла на кровать, как скрипнула дверь, и в комнате появился Бьорн. Он подкинул в очаг свежих поленьев, затем разулся и снял верхнюю одежду. Когда он улегся на свой тюфяк, Виола, повинуясь внезапному порыву, свесила с постели руку и коснулась его плеча. Его теплые пальцы тут же обхватили ее ладонь. От этого простого прикосновения защемило сердце, и к глазам подступили слезы. Виоле было так плохо и одиноко среди врагов на чужой земле, что, даже не смотря на все прегрешения Бьорна, она ощутила прилив благодарности за его душевность и доброту. — Обними меня, — неожиданно для самой себя попросила она. Бьорн на секунду замер, а затем забрался на кровать и обхватил Виолу поверх одеяла. Она уткнулась носом ему в грудь, вдохнула горьковатый запах дыма и, пригревшись, затихла. — Чувствую себя никчемным куском дерьма, — пробормотал Бьорн. — Почему? — Потому что не в состоянии тебя защитить. — Так помоги мне сбежать. Он тяжело вздохнул. — Мы уже говорили об этом. Ты — принадлежишь Сигизмунду, а он приказал мне тебя охранять. Я не могу… просто не могу тебя отпустить. Сил на протесты уже не было, и Виола устало спросила: — И как мне быть? Бьорн еще крепче прижал ее к себе. — Ты же понимаешь, что он не отстанет, пока не заделает тебе ребенка? — А если я совру, что в положении? — Тогда он пришлет знахарку, чтобы это проверить. Виола с досадой закусила губу. — А это правда, что у него в роду у всех мужиков сросшиеся пальцы на ногах? — поинтересовалась она. — Угу… Матильда разболтала? — Да. Предупредила, чтобы мы с тобой не… — Кровь прилила к щекам. — Ну, чтобы я не… Она почувствовала, как Бьорн напрягся всем телом. — Ты же знаешь, что я тебя не трону, — шепнул он, почти касаясь губами ее макушки. — Но все-таки лучше не дразни меня. — А я и не дразню. — Ну да, конечно, — хмыкнул Бьорн. — Гребаный лосось, вот опять… Пойду-ка я на пол, от греха подальше. — Нет, — капризно протянула Виола. Ей совсем не хотелось отпускать его от себя. Такого теплого, уютного… родного. Но когда она снова прижалась к нему, то ощутила, что он испытывает к ней отнюдь не дружеский интерес. — Ладно, иди. — Она отстранилась. — Спокойной ночи. — Он сполз с кровати на свой тюфяк. Виола перекатилась туда, где примятая шкура все еще хранила его тепло, и, свесив руку, коснулась его ладони. Их пальцы переплелись. От этого прикосновения ей стало спокойнее, и, несмотря на пережитый кошмар, она довольно быстро уснула.