Принцесса и медведь

До Рюккена они добрались уже глубокой ночью. Первым делом зашли в конюшню, где Виола чуть не свалилась от усталости, дожидаясь, пока Бьорн снимет с лошади поклажу. Наконец, навьючив на себя оружие и сумки, он отдал поводья заспанному конюху, и теперь можно было пойти домой. Стояла тихая погода. Среди рассыпавшихся по небу звезд ярко светила луна. Виола едва держалась на ногах. Все мысли улетучились из головы, оставив лишь одно желание: спать! Вот в серебристом свете показался аккуратный плетень. За ним — бревенчатые стены и крыльцо. Бьорн отомкнул замок, и они вошли внутрь. В доме было холодно и темно. Виола вставила факел в держатель у двери, скинула плащ, разулась и, не раздеваясь, рухнула на постель. Мягкая шкура приятно коснулась щеки, веки сомкнулись. Уже сквозь дремоту Виола услышала, как Бьорн разжигает огонь, и через несколько минут крепко уснула. — Не-ет… — в ночной тишине вдруг раздался протяжный стон. Виола с дико бьющимся сердцем подскочила на кровати. — Бьорн? — позвала она. — Альвейг… нет… Похоже, ему снится кошмар. Виола перекатилась к краю постели и посмотрела вниз. В отблесках тлеющего очага было видно, как Бьорн резко вздрагивает на своем тюфяке. Она протянула руку, дотронулась до его предплечья. Он не проснулся, а что-то снова невнятно забормотал. — Бьорн! — Виола потрясла его за плечо. Бесполезно. Он опять застонал и повернулся на бок. Она заметила, как под закрытыми веками быстро двигаются глазные яблоки. Виола слезла с кровати и легла рядом с ним, нырнув под меховое одеяло. Бьорн на миг распахнул глаза, посмотрел на нее затуманенным взором, и накрыл рукой, притягивая к себе. В ее объятиях он затих и через пару минут мирно засопел. Как же с ним тепло и уютно! Виола еще какое-то время ласково поглаживала его по спине, затем уснула. Первым, что она увидела после пробуждения, были глядящие на нее в упор лазурно-голубые глаза. — Виола? — хрипло спросил Бьорн. — Как ты здесь очутилась? Свалилась ночью с кровати, что ли? Виола сладко зевнула и потянулась. — Тебе приснился кошмар, и ты не давал мне спать своим бормотанием, — сонно улыбнулась она. — Кошмар? — Бьорн перевернулся на спину и задумчиво уставился в потолок. — Да, что-то припоминаю… — Тебе снилась жена? — Угу. — Не хочешь рассказать? — А что тут рассказывать? — Он взглянул на Виолу, и она уловила в его глазах пронзительную тоску. — На Рюккен снова напали, а я опять не сумел их защитить… Он осекся и замолчал. Виола погладила его по плечу. — Тебе часто такое снится? — Бывает. — Знаешь, — она на секунду задумалась, — вчера, когда ты допрашивал того негодяя, из его слов у меня сложилось впечатление, что нападение на твою семью было подстроено. Помнишь, он говорил, что из Рюккена тебя выманил свой человек? Кто это был? Кто рассказал вам о тех кабанах? — Я думал об этом, — вздохнул Бьорн. — Это был Тоббе. Он пришлый, откуда-то с гор. Но потолковать с ним уже не получится: прошлым летом его задрал медведь. — Черт! — Да, похоже, нас выманили специально. Но, скорей всего, для того, чтобы ограбить, а не нападать на моих родных. — Но почему главарь показал бандитам именно ваш дом? Бьорн пожал плечами. — Мы тогда жили в большом доме, вот они и подумали, что там есть, чем поживиться. — Вы жили в большом доме? — Виола окинула взглядом тесно заставленную комнатушку. — Не здесь? — Нет. Для Альвейг я построил другой дом — большой и просторный. Я думал, у нас будет много детей… — Он прикрыл глаза. Губы горько изогнулись, между бровей залегла морщина. — С тех пор, как она умерла, я больше не переступал его порог. Виола нежно провела тыльной стороной пальцев по заросшей щеке. — Она носила ребенка, — тихо продолжил Бьорн, — а после того… случая… потеряла его. Как-то ночью она ушла из дому и пропала. А потом рыбаки достали из озера ее тело… Он судорожно сглотнул. Хоть и прошло уже три года, но воспоминания все еще причиняли ему нестерпимую боль. — Прости, — сказала Виола, — мне не стоило заводить этот разговор. Только рану тебе разбередила. В ответ он крепко обнял ее. Она невольно втянула носом будоражащий запах — смесь горького дыма и соленого мужского пота. — Все в порядке, — промолвил Бьорн. — Наоборот, мне легче, когда ты рядом. Не знаю, как это объяснить… Ты не думай, что я ищу ей замену. Она — это она, а ты — это ты. Есть в тебе что-то такое, из-за чего я снова чувствую себя живым… Он отодвинул волосы с ее лица. Виола словно кошка потерлась щекой о его ладонь. — Но ты принадлежишь другому… — Теплые пальцы невесомо очертили скулы, скользнули по подбородку. — И это сводит меня с ума. — Я никому не принадлежу, — проворковала Виола, не в силах отвести взгляд от его чувственного рта. Бьорн обхватил ее затылок и мягко притянул к себе. Она с готовностью подалась ему навстречу. — Мне нельзя тебя целовать, — прошептал он. — Плевать, — выдохнула она, закрывая глаза. Их губы встретились. По телу прокатилась обжигающая волна, и Виола тихо застонала от удовольствия… Внезапно кто-то изо всех сил забарабанил в дверь. — Броккова срань! Кого там еще принесло? — ругнулся Бьорн, нехотя вылезая из-под одеяла. Виола тоже встала. Взглянув на свою одежду, она поморщилась. Помятая, влажная от пота: вчера так и не хватило сил переодеться с дороги. Тем временем в сенях скрипнула дверь, и раздался звонкий юношеский голосок: — Бьорн Торвальдсон, ярл Сигизмунд требует, чтобы ты немедленно явился к нему. — Что ему нужно? — спросил Бьорн. — Не знаю, но он очень рассержен. Велел, чтобы ты, как только появишься, сразу же вместе с его рабыней отправлялся к нему. «С его рабыней!» Проклятье! Виола стиснула кулаки. Ну вот, сказка кончилась, добро пожаловать в суровую реальность! — Хорошо, — ответил Бьорн. — Передай ярлу, что мы скоро будем.  — Но… я должен сопроводить вас к нему… — Ты оглох? Я сказал, скоро будем, значит скоро будем! — рявкнул Бьорн. — Проваливай, пока я не вышвырнул тебя пинком под зад! Послышались звуки какой-то возни: похоже, незваного гостя вытолкали за дверь. Виола тяжело опустилась на кровать, бездумно теребя растрепанную косу. Вошел Бьорн. Опущенные плечи, потухший взгляд — вести от Сигизмунда его тоже не порадовали. — Ты слышала? — спросил он. — Угу, — уныло кивнула она. — Ну что ж, давай тогда умоемся, позавтракаем и пойдем. — Что этому старому козлу от нас понадобилось? Бьорн подбросил в очаг несколько поленьев. — Не знаю, — сказал он. — Наверное, взбесился из-за того, что я уехал без его ведома. — А разве ты его раб? — Я — нет… — он не закончил фразу, но Виола поняла, что он имеет в виду. — Я не рабыня! — сквозь зубы процедила она. Бьорн не ответил. Прихватив железное ведро, он вышел на улицу. Виола подошла к своему сундуку и, подняв тяжелую крышку, первым делом проверила, на месте ли котомка с припасами для побега. К черту ярла! К черту Бьорна! К черту весь их проклятый Хейдерон! Нужно убираться отсюда! Жаль, что нельзя убежать прямо сейчас, а придется снова встретиться с этой скотиной Сигизмундом. С тяжелым вздохом Виола достала первую попавшуюся рубаху и сарафан и положила их на кровать. Вернулся Бьорн и, отлив немного воды в котелок, поставил ведро на решетку, прикрывающую очаг. Затем он насыпал в котелок крупы и повесил его на крюк. Виола заметила бурое пятно у него на рукаве. — Как твоя рана? — Она поднялась с кровати. — Дай посмотрю! Бьорн стянул рубаху и подошел к окошку поближе к свету. Виола увидела на повязке засохшую кровь, но ее было гораздо меньше, чем в прошлый раз. Она осторожно размотала полоску ткани. Края проколов чуть воспалились и припухли, но раны были сухими, из них ничего не вытекало. Кажется, пока все без осложнений. Когда Виола перевязывала плечо чистым бинтом, Бьорн не отрывал от нее взгляд. Их глаза встретились. Он улыбнулся. — Чему ты радуешься? — недоуменно поинтересовалась она. — Когда ты сосредоточена, то высовываешь кончик языка. Это так… хм… — Смешно? — Мило. Виола вздохнула. Она и сама находила Бьорна милым. Временами даже чересчур… Но, кажется, она стала забывать, с кем имеет дело. Не стоит обманываться на его счет: медведь тоже выглядит добродушным и безобидным, пока не встанет на задние лапы и не разинет ужасную пасть, полную огромных клыков. Вчера Бьорн, ни секунды не колеблясь, кастрировал того бандита, а потом перерезал ему глотку. Да, он мстил за жену, но все же не каждый сможет так хладнокровно убивать. Вода нагрелась. Виола, наконец, смыла с себя пот и дорожную пыль и надела чистую одежду. Бьорн последовал ее примеру, а затем они сели завтракать. Лишь зачерпнув полную ложку рассыпчатой ароматной каши, Виола поняла, как сильно проголодалась. Со вчерашнего утра она совсем ничего не ела. Нападение разбойников отбило аппетит, а потом ее спутники так торопились добраться до Рюккена, что по дороге не сделали ни одного привала. Позавтракав, Бьорн и Виола вышли на улицу. Было пасмурно, над головой нависали гнетущие серые тучи. Трава и деревья трепетали под порывистым ветром, а дальние горы растворялись во влажной дымке. Через какое-то время впереди показалась выпуклая крыша Главного Дома, а в следующий момент Виола увидела у крыльца группу мужчин. Сердце живо встрепенулось в груди. Что это? Не может быть! Поверх кольчуг на них были наброшены накидки в желто-красную полоску! Ведь это же гербовые цвета ее отца! Неужели прибыли его посланцы? Она ошарашено переглянулась с Бьорном. Похоже, он был удивлен не меньше ее. Он ободрительно улыбнулся краешком губ, но в его глазах плескалась тревога. «Он не верит, что ярл просто так отпустит меня, — поняла Виола. — Но, черт побери, а вдруг!» Подойдя поближе, Виола во все глаза уставилась на незнакомцев. Их было четверо — смуглые, темноволосые и… какие-то мелкие на фоне рослых хейдеронских мужчин, к которым она привыкла за последнее время. Да, это без сомнения ангалонцы, и Виола с трудом удержалась от того, чтобы не кинуться к ним в объятия. Но те едва удостоили ее взглядом. Она была в сарафане и плаще — наверняка приняли ее за местную жительницу. Виола остановилась возле крыльца, не решаясь заговорить с соотечественниками, но в следующий момент Бьорн взял ее под локоть и завел в дом. В дымном сумраке зала полыхал очаг, бросая тусклые отблески на развешанные по стенам оружие и щиты. Между резными колоннами толпилась куча всякого люда. В дальнем конце Виола увидела возвышение, на котором стояли два трона. На одном из них восседал Сигизмунд, а рядом — его жена. Бьорн и Виола подошли поближе. Ярл поднял на нее тяжелый взгляд, и в груди все сжалось, не давая дышать. — Вот она, — сказал Сигизмунд, и только сейчас Виола заметила, что перед троном стоит незнакомец в красном узорчатом плаще. Он обернулся, и она тотчас же узнала Норберто Манчини — одного из приближенных своего отца. Мелкий дворянин, хорошо образованный, но не из слишком знатного рода. Виола с юных лет ощущала, что он к ней неровно дышит, но он был ей совсем не ровней, поэтому свататься даже не пытался. Манчини был неглуп, но внешне ей никогда не нравился — залысины, скошенный подбородок, узко посаженные глаза не делали его образчиком мужской привлекательности. Однако сейчас он был ей милее любого писаного красавца.  — Миледи Виола? — Манчини галантно поклонился, но она успела заметить промелькнувшее в его взгляде недоумение. Конечно, он явно не ожидал увидеть ее такой. Вместо роскошного наряда — домотканый сарафан, вместо изысканной прически — простая коса… да еще и на скуле красуется пожелтевший синяк. Виола невольно сжала кулак, пряча отрубленный палец. А что бы он подумал, узнай, что она больше не девственница? — Рада видеть вас, господин Манчини, — любезно улыбнулась она, словно они встретились на светском приеме, а не в стане врага. — И я безмерно счастлив видеть вас в добром здравии, миледи. — Благодарю вас, милорд. Как поживает мой батюшка? — Его сиятельство в большой печали из-за вашего исчезновения. Но, я смею надеяться, что смогу развеять его тоску, когда верну вас в отчий дом. — Ваши слова да богу в уши, милорд, — вздохнула Виола. — Ну как, убедился, что дочь твоего повелителя жива? — раздался властный голос ярла, и она, вздрогнув, обернулась. — Да, господин ярл, — по-хейдеронски ответил Манчини. — Я уполномочен вести переговоры о ее освобождении. Каковы будут ваши условия? Виола внутренне напряглась. — Я еще не решил. — Сигизмунд лениво откинулся на спинку трона. — Передай своему графу, что мы дадим о себе знать, когда будем готовы огласить свои требования. — Но… господин ярл… Его сиятельство граф Альберди желает, чтобы леди Виола была немедленно возвращена домой. Он готов предложить вам хороший выкуп. — Я не буду повторять дважды. — Сигизмунд угрожающе прищурился. — Ты увидел, что она жива-здорова. Если твоему графу нужны доказательства, можешь отрезать у нее прядь волос. Больше тебе здесь делать нечего. Манчини растеряно захлопал глазами. У Виолы упало сердце. Проклятый ярл — он действительно не отпустит ее, пока не заделает ей бастарда. — Но, господин ярл… — попытался возразить он. — Давайте все же обсудим условия… — И вот еще что, — оборвал его Сигизмунд. — Скажи своему графу, что если он осмелится вторгнуться в Хейдерон, то получит голову своей дочери на блюде, но сперва с ней позабавятся мои воины. Виола похолодела от ужаса. Она беспомощно посмотрела на Бьорна, но тот не повернулся к ней, лишь на его скулах отчетливо заиграли желваки. — Пускай сидит в своей крепости и ждет от нас новостей, — продолжил Сигизмунд. — Я все сказал. Можешь идти. — Ну что ж, я передам ваши слова его сиятельству. — Манчини отвесил еще один глубокий поклон и развернулся, чтобы направиться к выходу. — Подождите! — кинулась к нему Виола. — В чем дело? — Ярл недовольно поднял брови. — Я… хочу передать несколько слов моему отцу, — сбивчиво пролепетала она. — Чтобы он убедился, что это именно я. — Ладно. — Сигизмунд надменно кивнул и отвернулся. Виола и Манчини отошли в тень колонны. — Мне очень жаль, что все так вышло, миледи, но вы же видите — этот варвар не желает идти на компромисс, — участливо заговорил он. — Что бы вы хотели передать его сиятельству? Виола настороженно оглянулась по сторонам, но не успела и рта раскрыть, как по залу прокатился гневный голос Сигизмунда: — Как ты посмел увезти мою наложницу без разрешения! — свирепо рявкнул он на стоящего перед ним Бьорна. Проклятье! Началось! — Разве Матильда не предупредила тебя? — невозмутимо спросил тот. — У меня возникли срочные дела в Грондале. — Так что вы хотели мне сказать, миледи? — напомнил о себе Манчини. Виола вздрогнула. Кажется, у Бьорна серьезные неприятности, но сейчас это не должно ее волновать. Присутствующие отвлеклись, и нужно пользоваться моментом. — Милорд, вы видели белую скалу на том берегу озера? — торопливо зашептала она. Манчини недоуменно нахмурил лоб. — Э-э-э, простите, не припоминаю. Мы спешили добраться сюда как можно скорее, и у меня не было времени любоваться… — Не важно, — перебила она. — Когда поедете назад, вы ее увидите. Такая высокая, светлая, ее ни с чем не перепутать… — Допустим… Но… — Встаньте лагерем возле той скалы и ждите меня хотя бы в течение пяти ночей. Я собираюсь в ближайшем времени отсюда сбежать. Манчини заметно побледнел. — Вы уверены, миледи? Это ведь огромный риск. Эти варвары так просто вас не отпустят. — Пожалуйста, выполните мою просьбу, и мой отец осыплет вас серебром. — Да, но… простите, миледи, я не представляю, как женщина сможет в одиночку сбежать из логова дикарей. Не лучше ли подождать, пока они выставят свои условия?.. Даже если у вас и получится, что, если они бросятся за вами в погоню? — Разве вы не сумеете меня защитить? — Э-э-э, — Манчини смущенно затеребил вышитые манжеты. — Я сделаю все, что в моих силах, миледи, но нас всего пятеро. — Так мало? — Хейды согласились пропустить в горы лишь небольшой отряд. — Я полагаюсь на вашу доблесть, милорд. Пожалуйста, сделайте, как я прошу. Круглые карие глаза суматошно забегали из угла в угол. Виола затаила дыхание. Господь посылает ей шанс, и нельзя его упустить! — Ну что ж, миледи… Я постараюсь, — наконец промолвил Манчини. — Спасибо. Виола украдкой оглянулась по сторонам. Кажется, никто не заметил, как они шептались. Взоры всех присутствующих были устремлены на Бьорна и Сигизмунда. Бьорн стоял прямо, заложив руки за спину, а ярл, развалившись на троне, поигрывал висящей на груди массивной золотой цепочкой. — Разве я не давал тебе поручение? Разве служить мне — это не единственное дело, которое должно тебя волновать? — высокомерно спросил он. — Ты прав, мой ярл. Ты назначил меня таном, и я должен созвать дружину и обеспечить ее оружием. А для этого мне нужны деньги и ресурсы, которые приносит моя земля. Поэтому я и поехал туда, решать проблему с арендаторами. — В таком случае, я лишаю тебя этого звания. Отныне ты больше не тан. По залу прокатился изумленный вздох. — Теперь твоей единственной заботой будет охрана моей рабыни, — глумливо продолжил ярл. — Надеюсь, хоть с этим ты справишься. Со всех сторон раздались приглушенные смешки. Виола заметила Ингвара среди толпы. На его лице играла злорадная ухмылка… Ублюдок! — Да, мой ярл, — не склонив головы, ответил Бьорн. — А теперь — пошел прочь! — Сигизмунд небрежно махнул рукой и повернулся к Виоле. — Эй! Вы там договорили? — Да, господин, — суетливо поклонился Манчини. — Не смею больше злоупотреблять вашим гостеприимством. — Хорошо. Тогда отправляйся к своему графу, — сказал Сигизмунд, а затем его глаза остановились на Виоле. — Готовься, сегодня вечером тебя навещу. Она ощутила, как внутри поднимается удушливая волна страха и отвращения. А в следующий момент она поймала на себе ненавидящий взгляд Фастрид, и ледяная хватка, сдавившая сердце, стала еще беспощадней. Виола развернулась и на трясущихся ногах последовала за Бьорном к выходу.