Принцесса и медведь

Наутро Виола проснулась совершенно разбитой, ощущая сильную жажду, слабость и головную боль. На столе по-прежнему стоял кувшин, но она решила не притрагиваться к воде: ведь если не пить, то смерть наступит довольно быстро. Чтобы не испытывать соблазна, когда муки станут невыносимыми, Виола выплеснула воду в окно, выбросила еду и снова улеглась на кровать. Во рту пересохло, язык прилипал к нёбу, глаза застилала мутная пелена. Говорят, без воды человек умирает за три дня… Значит, осталось еще два. В темницу никто не приходил, и Виола снова впала в забытье. Ей грезился отчий дом, сад, пруд с золотыми рыбками… Прозрачная чистая вода отражает небесную синеву. На кристальной поверхности колышутся золотистые солнечные блики. В зеленоватой глубине неспешно плавают огненно-красные рыбки. Они вальяжно шевелят вуалевыми плавниками, разевают губастые рты и напевают тоненькими звонкими голосками: «Сбежавшую принцессу хотел сожрать медведь. Но храбрый-храбрый воин не дал ей умереть. Милая принцесса, выгляни в окно! Твой отважный воин ждет тебя давно». Поющие рыбы? Что за чепуха! Виола распахнула глаза. Пруд и рыбки исчезли. Она потрясла головой, чтобы избавиться от наваждения, но дурацкая песенка не смолкала. «Сбежавшую принцессу хотел сожрать медведь. Но храбрый-храбрый воин не дал ей умереть. Милая принцесса, выгляни в окно! Твой отважный воин ждет тебя давно». Наверное, это горячечный бред, а значит, конец уже близок… Виола пощупала лоб. Странно — вполне прохладный. Да и вообще — все кажется таким реальным: кровать, стены, потолок. Но кто это поет? Судя по голосу — какой-то ребенок. Тогда ничего удивительного — просто детская считалочка. Вот только… слова этой считалочки до боли напоминают… Виола села на тюфяке, подождала, пока чернота перед глазами развеется, после чего, преодолевая слабость, встала и подошла к окну. По двору, напевая незамысловатый мотив, скакала на одной ножке девочка с ярко-рыжими косичками. Так ведь это же дочка Рагнара! — Гисла! — вполголоса позвала Виола, и девчонка тут же повернула голову. — Тетя Виола! — Оглянувшись по сторонам, она подбежала к окну. — Наконец-то я вас нашла! — Ты искала меня? — Угу. Мы с Гуннаром с самого утра бегаем тут вокруг и поем, чтобы найти, где вас держат. — Господи! Но кто надоумил тебя петь именно эту песню? — Дядя Бьорн. Сердце замерло и тут же забилось в неистовом ритме. Дыхание перехватило, грудь запылала огнем. — Бьорн? — простонали дрожащие губы. — Он жив? — Да. Правда, сильно ранен. Виола схватилась за стену, чтобы не упасть. «Жив! Жив! Жив!» — ударами пульса отдавалось в ее висках. Спасибо тебе, господи! Она закрыла руками лицо и разрыдалась. — Ну что вы! Не плачьте! — сказала Гисла. — Мама говорит, с ним все будет хорошо. — Но как ему удалось выбраться из горящего дома? — спросила Виола, когда всхлипы утихли, и она снова обрела дар речи. Девочка пожала плечами. — Не знаю. Он велел передать, чтобы вы его дождались, и когда он поправится, то обязательно вас спасет. — Передай, что я буду ждать хоть целую вечность. — Хорошо. — А теперь, беги, пока тебя не заметили стражники! — Подождите, — затараторила Гисла. — Я еще должна вам сказать, чтобы вы ничего не ели и не пили. Вас могут отравить. Мы с Гуннаром будем сами приносить вам еду. — Хорошо. — Виола с облегчением осознала, что до сих пор не притрагивалась ни к пище, ни к воде. — Только, пожалуйста, будьте осторожны! Я не хочу, чтобы вы пострадали из-за меня. — Ладно. — Гисла перелезла через плетень и убежала. Виола с шумным вздохом рухнула на кровать. Господи, он жив! Жив! Ведь не может быть, чтобы девочка солгала? И тут по спине пробежал ледяной озноб. «А вдруг она все-таки сказала неправду! Вдруг Матильда с Рагнаром просто решили меня подбодрить, чтобы я не наложила на себя руки? Но ведь никто, кроме Бьорна не знает о медведе. Рагнар хоть и видел шкуру, но Бьорн не успел тогда ему толком ничего рассказать. Нет! Он все-таки жив! Не знаю, как ему удалось спастись, но он жив! Значит и я должна выжить любой ценой. Выжить и дождаться, когда он сможет меня освободить, или когда появится возможность бежать самой». В следующий момент послышался стук засова, скрипнула дверь. Виола вздрогнула и напряглась, но это оказалась Диса. Поставив на стол кувшин и миску еды, она принялась собирать пустую посуду. «Ударить ее по голове и убежать? — прикидывала Виола, глядя на хрупкую фигурку рабыни. Но тут она заметила в дверном проеме спину стражника. «Черт побери! Интересно, он все время тут стоит, или только сопровождает служанку? Надеюсь, он не слышал, как я говорила с Гислой. Надо быть осторожней. Еще не хватало, чтобы Рагнар и Матильда вляпались из-за меня в неприятности». Кстати, кое-что не мешало бы проверить прямо сейчас. — Постой! — она вскочила с кровати и схватила рабыню за руку. Вздрогнув, та испуганно взглянула в ее лицо. Молоденькая, совсем ребенок. Невольно вспомнилась купальня. Проклятый старый урод! Но, как ни жаль девчонку, прежде всего нужно позаботиться о себе. — Я не хочу есть. — Виола кивнула на тарелку мясного рагу. — Съешь лучше ты. Голубые глаза вспыхнули неподдельным ужасом. Служанка отшатнулась. — Нельзя! — пролепетала она. — Меня накажут! — Там яд? — прямо спросила Виола. По прыти, с которой Диса выскочила за дверь, Виола поняла, что попала в яблочко. Ее действительно хотят отравить! Но кто? Ярлу нет никакого резона… Остается его жена. Вот змея подколодная! Что же делать? Никто, кроме Сигизмунда не сможет приструнить эту стерву. Как ни претит просить о помощи этого вонючего козла, но, чтобы выжить, придется засунуть гордость куда подальше. Виола нетерпеливо мерила шагами комнатушку, то и дело выглядывая наружу. Когда за плетнем мелькнули рыжие косички, она порывисто бросилась к окну. — Вот, возьмите! — Встав на цыпочки, девочка вручила ей сверток и фляжку. — Спасибо, дорогая Гисла. — Виола шмыгнула носом: забота друзей растрогала ее до слез. — Если у вас есть старая еда, давайте я выброшу. — Нет-нет, сегодня она мне понадобится. Беги скорей, пока тебя не заметили… Эй, постой… Скажи, как там Бьорн? — Он не у нас, — ответила Гисла. — Папа куда-то увел его еще прошлой ночью. Боится, что у нас его могут найти. Сердце сжалось от тревоги. Проклятый ярл, не обнаружив на пепелище обгорелых костей, будет разыскивать Бьорна. Значит, возлюбленный все еще в смертельной опасности, равно как и семья Рагнара. — Пожалуйста, будь осторожна! — шепнула Виола. — Ну все, беги! Передай маме и папе мою искреннюю благодарность. — Хорошо! Девочка скрылась за плетнем, а Виола, усевшись на кровати, первым делом жадно напилась из фляжки свежей холодной воды. Боже, какая вкуснотища! Она пила и пила, и никак не могла насытиться. Подумать только, еще сегодня утром она мечтала умереть, а теперь страстно хочет жить, чтобы снова встретиться с любимым. Утолив жажду, она развернула сверток и нашла в нем ломоть ржаного хлеба с сыром и колбасой. Виола съела все до последней крошки. Взгляд упал на стоящую на столе тарелку мясного рагу. Неужели, там и вправду отрава? Вот бы накормить этим Сигизмунда! Но вряд ли этот негодяй станет есть. При мысли о нем настроение резко испортилось. «Он опять будет творить со мной всякие непотребства. И как я буду это терпеть, зная, что Бьорн жив? Это же… как будто я ему изменяю… Но что я могу поделать? Я ни в чем не виновата. Я все равно не могу этому помешать, а значит и не стоит себя казнить». Сигизмунд не заставил себя ждать. Когда небо в узком окне окрасилось закатным багрянцем, он снова показался в темнице. Виола с ходу перешла в наступление. — Меня пытались отравить, — заявила она, указывая на тарелку с заветрившимся рагу. — Что? С чего ты взяла? — недоверчиво буркнул он. — Не веришь? Отведай. Ярл несколько секунд хмуро переводил взгляд с еды на Виолу. — Кто приносил тебе пищу? — наконец спросил он. — Диса. Но не думаю, что она виновата. Скорей всего, она лишь выполняла приказ. Сигизмунд подошел к двери и рявкнул стоящему снаружи охраннику: — Привести Дису! И жену мою тоже позови! Через минуту в комнату вбежала запыхавшаяся Диса. Она взглянула на нетронутое рагу, потом на Виолу, и ее и без того бледное лицо стало белее снега. — Вы звали меня, господин? — испуганно пролепетала она. — Мда, — небрежно кивнул ярл и раздраженно спросил у стражника: — Где Фастрид, Брокк ее дери? — В чем дело? — В дверях показалась Фастрид. Приподнятые брови, поджатые губы — всем своим видом она выражала скуку и недовольство. — Хорошо. Приступим. — Сигизмунд шагнул на середину комнаты. — Виола утверждает, что ее хотели отравить. Диса в ужасе открыла рот, а Фастрид смерила Виолу уничижительным взглядом. — И ты веришь этой ангалонской шлюхе? — Зачем верить, если можно проверить? — усмехнулся ярл. Он обратился к Дисе. — Ну-ка, живо отведай пару кусочков! Та резко отшатнулась. Ее губы дрожали. — Нет, господин, прошу! — Не надо! — вступилась Виола. — Она действовала не по своей воле! Фастрид взглянула на нее с такой ненавистью, что по телу пробежала дрожь. — Не вмешивайся! — рявкнул Сигизмунд и схватил Дису за плечо. — Я что, неясно выразился? Ешь! Та рухнула на колени, по бледным щекам покатились слезы. — Прошу, господин, пощадите! — Жри, я сказал! — Сигизмунд намотал ее волосы на кулак. Виола подскочила к ярлу, схватила его за руку и попыталась разжать пальцы. — Она ни в чем не виновата! Пускай лучше скажет, кто отдал приказ! Сигизмунд оттолкнул ее от себя. — Хорошо, — процедил он. — Кто велел тебе подсыпать отраву? Глаза Фастрид превратились в щелочки. Диса молчала. — Говори! Если признаешься, я пощажу тебя! Диса шумно сглотнула. Виола суматошно переводила взгляд с нее на Фастрид. Та взирала на рабыню с напускным равнодушием. — Это… я сама, — пролепетала Диса. — Что? — Виола недоуменно уставилась на нее. — Зачем ты на себя наговариваешь? На лице Фастрид заиграла издевательская ухмылка. — И зачем ты это сделала? — вкрадчиво осведомилась она. — Я… я ревновала к ней господина, — пробормотала Диса. — Простите, это все моя вина. — Что ж, — подал голос Сигизмунд. — Ты покушалась на мою наложницу. Наказание за это — смерть. — Но это ложь! — взвилась Виола. — Она просто боится! — Боится? — Фастрид презрительно вскинула бровь. — Чего? — Тебя! Супруга ярла подошла к Дисе, которая все еще стояла на коленях, и, взяв ее за подбородок, заставила поднять голову. — Ты боишься меня, дитя? — Н-нет, г-госпожа, — выдавила Диса. Фастрид окинула мужа и Виолу торжествующим взглядом. — Вот видите? Она не боится. Бедняжка пошла на преступление из ревности. Будь к ней снисходительным, Сигизмунд. Что за нелепый фарс! Виола заскрежетала зубами. В груди клокотало от бессильной ярости. Вот бы наброситься на эту стерву и выцарапать ее змеиные глаза. Тем временем ярл решил довести дело до конца. Он схватил Дису за волосы и ткнул ее лицом в тарелку. — Жри, гадина! — Нет! — вскричала Виола и попыталась его оттащить. — Нет! Взмахом руки Сигизмунд отшвырнул ее на кровать, после чего набрал полную горсть рагу и насильно впихнул куски мяса Дисе в рот. Фастрид взирала на все это с ледяным спокойствием. С минуту ничего не происходило. Диса в ошеломлении сидела на полу, ярл стоял над ней со скрещенными на груди руками, а Виола скорчилась на кровати, отчаянно пытаясь унять бешеное сердцебиение. Когда она уже подумала, что все обошлось, и еда вовсе не была отравлена, Диса вдруг схватилась за горло и захрипела, а затем упала навзничь и забилась в конвульсиях. Виола зарыдала. Чувство вины сжигало ее изнутри. И дураку понятно, что во всем виновата Фастрид, а досталось рабыне, которая всего лишь выполняла приказ. Диса еще несколько раз дернулась, а затем вытянулась на полу, и замерла, глядя в потолок невидящими, красными из-за лопнувших сосудов глазами. Сигизмунд отворил дверь. — Убери это! — велел он стражнику, кивая на тело. Тот схватил несчастную рабыню за ноги и выволок ее из комнаты. Виола в полном смятении сидела на кровати. Лицо было мокрым от слез, руки тряслись. Жестокость этих людей поражала до глубины души. — Все? Я могу идти? — презрительно скривив губы, поинтересовалась Фастрид. — Можешь идти, дорогая, — кивнул Сигизмунд. — Надеюсь, ты уяснила, что никому не дозволено покушаться на жизнь моих наложниц. Ни рабыням, ни даже моей жене. Наказание для всех одно — смерть. — Пф-ф! — Фастрид горделиво выплыла из комнаты. Стражник затворил за ней дверь.