Принцесса и медведь

Оставшись с ярлом наедине, Виола схватила его за грудки. — Зачем ты это сделал?! — негодующе завопила она. — Ты так и не понял, что приказ отдала твоя жена? — Ты что, за дурака меня держишь? — Он швырнул ее на кровать. — Конечно, понял. — Так какого черта? Сигизмунд пожал плечами. — Рабыня признала свою вину, — с пренебрежением бросил он. — Да и ежу понятно, что она до смерти боялась твою жену. — Конечно, боялась. Если бы она выдала Фастрид, та бы приказала ее пороть до тех пор, пока из-под кнута не полетели бы куски легких… И поверь, я отнюдь не преувеличиваю. Виола в ужасе прикрыла рот рукой. — Ты хочешь сказать, что Диса в любом случае была обречена? — Ну да, — кивнул Сигизмунд. — Она просто выбрала более быструю смерть. — О боже! — Виола в отчаянии привалилась к спинке кровати. — Я никогда не пойму ваших нравов. — А тебе и не нужно ничего понимать. — Ярл присел рядом и погладил ее по коленке. — Все, что от тебя требуется — это родить мне наследника. — В таком случае, тебе следует получше меня охранять. Твоя женушка приходила ко мне прошлой ночью. Стояла надо мной и смотрела, как я сплю. Я уж думала, она меня прирежет. — Фастрид не любит марать руки, — пояснил Сигизмунд. — Обычно она предпочитает яд. Если бы тебя нашли с перерезанным горлом — появились бы лишние вопросы, а так — померла и померла от неизвестной болезни. Виола судорожно сглотнула. — С ума сойти! И что ей помешает попытаться вновь? — Она умная женщина. Я преподал ей урок, думаю, она его усвоила. Виола вспомнила надменный взгляд и презрительное фырканье его супружницы. — А мне так не показалось, — возразила она. — Поверь мне. Унизанная перстнями рука настойчиво скользнула по бедру, задирая подол рубахи. Виола передернула плечами, и это не осталось незамеченным. — Я тебе не нравлюсь? — спросил ярл. — Нет. — Он был лучше? Виола вздрогнула от неожиданности. — Не знаю, — соврала она. — Ты же не дал мне распробовать. Сигизмунд схватил ее за плечи и резко встряхнул. — Вот только не ври, что ты с ним не трахалась! — Стальные глаза сверкнули недобрым блеском. — Я что, похожа на шлюху, спать с двумя мужиками одновременно? — зло огрызнулась она. — Смотри, если он тебя забрюхатил, даже и не мечтай подсунуть его отродье мне. — Никто меня не брюхатил. Не лезь ко мне со своими дурацкими подозрениями! И вообще, ты сам отдал меня в его руки, так чего же ты теперь докопался? Сигизмунд вздохнул. — Ты ведь убедилась, насколько опасна моя жена? А ты — слишком ценная добыча, поэтому я и поручил ему тебя охранять. — Зачем ты приказал его убить? — не удержалась Виола. Прикусить бы язык, но ее возмущение было так велико, что слова сами слетели с губ. Ярл поднял бровь. — Мы уже говорили об этом. Его покарали боги за то, что он меня предал. — Никого он не предавал! Он честно выкупил меня. Я больше тебе не принадлежу, так по какому праву ты меня удерживаешь? Виола понимала всю тщетность этой попытки, но желание позлить Сигизмунда взяло верх над здравым смыслом. Тот расхохотался. — Брокк меня дери! Рабыня лепечет о каких-то правах. — Я не рабыня! — вызверилась Виола. — Ну все, хватит болтать. Твой сладкий ротик понадобится для более приятных вещей. Он протянул руку и похотливо провел шершавым пальцем по ее нижней губе. Виола отпрянула. — Из-за тебя я лишился Дисы, — продолжил ярл. — А знаешь, как она умела работать язычком? Вот ты-то мне ее и заменишь. Давай-ка, наполируй мне копье своими пухлыми губками! Виолу пробрала дрожь. Неужели он имеет в виду то, о чем придворные девицы, стыдливо хихикая, перешептывались в темных альковах? Говорят, мужчины сходят по таким ласкам с ума… Но делать это с мерзким старым козлом? Фу! — Нет! Даже и не думай! — прошипела она, отползая в дальний угол кровати. — Мне что, снова тебя связать и подвесить к перекладине? — Он расстегнул штаны. — Или посадить в клетку? — Не надо! — пискнула Виола, и тут же устыдилась своего малодушия. Уж лучше в клетку, чем то, чего он от нее хочет! — Тогда иди сюда! С этими словами ярл схватил ее за волосы и грубо наклонил к своему паху. Виола успела вывернуться, и головка напряженного члена влажно мазнула ее по щеке. Воспользовавшись тем, что Сигизмунд на миг ослабил хватку, Виола вырвалась, вскочила с кровати и вжалась в стену как затравленный зверь. — Не смей! — рявкнула она, с омерзением вытирая лицо. — Или я отгрызу твою кочерыжку! — Хочешь, чтобы я выбил тебе все зубы? — лениво поинтересовался ярл. — Только попробуй! Тогда я вцеплюсь деснами в твои яйца, и буду мотать головой до тех пор, пока они не отвалятся к чертям собачьим! — злобно процедила она. Какое-то время Сигизмунд молча пялился на нее, а затем вдруг осклабился. — Клянусь богами, вот это характер! — с восхищением протянул он. — Ладно, хрен с тобой, а то ведь и вправду откусишь. — Даже не сомневайся! В следующий момент ярл поднялся и одним махом преодолел разделяющее их расстояние. Он схватил Виолу за шею и ничком повалил на кровать. — Придется совать в ту дырку, где нет зубов, — пробормотал он, вставляя член во влагалище. Тут уж Виола ничего не могла поделать. Она просто лежала, уткнувшись носом в подушку, и дожидалась, пока Сигизмунд удовлетворит свою похоть и оставит ее в покое. К счастью ждать пришлось недолго, и вот он уже издал хриплый стон и обмяк, вдавливая ее в матрас. — Мне нужна вода, чтобы помыться, — заявила Виола, когда он слез с нее и собрался уходить. — Ладно. Велю нагреть тебе воды и принести какую-нибудь одежду. — И чего-нибудь поесть. Желательно не отравленное. Сигизмунд с едким прищуром уставился на нее. — Никак не могу привыкнуть к твоей дерзости, — бросил он. — Так привыкай, — фыркнула она. *** Время в заточении тянулось невыносимо долго. Виола часами лежала на кровати, вспоминая свою жизнь до похищения — приятную, легкую и беззаботную. Такую, какой она больше никогда не будет. Пиры и прогулки, турниры и сплетни — сейчас все это казалось бесконечно далеким, размытым, перечеркнутым событиями последних недель. Ярл навещал ее раз в несколько дней. Виола не сопротивлялась, позволяя ему делать свое дело, и он, похоже, начал терять к ней интерес. Сперва Сигизмунд пытался ее расспрашивать об Ангалонии и об отце, но вскоре односложные ответы ему наскучили, и он от нее отстал. Виола попросила набор для рукоделия и теперь хотя бы могла коротать часы за вышиванием. Пищу приносила другая рабыня, настолько запуганная, что даже боялась назвать свое имя. Несмотря на урок, который Сигизмунд преподал своей жене, Виола все равно опасалась отравления и не притрагивалась к еде. Дети Рагнара так и продолжали тайком кормить ее через окно. Каждый день Виола с нетерпением ждала их прихода — ведь это было единственное, что скрашивало ее унылый досуг. Как-то раз их даже застукал стражник и прогнал со двора. К счастью, он подумал, что это всего лишь детские шалости, и ничего не заподозрил. На следующий день Гуннар и Гисла появились вновь. Кроме еды, дети принесли пузырек пастушьей сумки, и Виола снова каждый день принимала настой, в надежде, что это поможет не забеременеть. Она даже как-то получила весточку от Бьорна. Ей передали кусок колбасы, обмотанный льняным лоскутом. На желтоватой ткани было написано размашистым почерком: «Принцесса, Я жив, правда обзавелся лишней дыркой. Но она потихоньку зарастает. Даст Ньорун — скоро я встану на ноги и приду за тобой. Дождись меня! Твой медведь». Виола прижала записку к губам, слезы градом покатились из глаз. Разлука с любимым разрывала ей сердце. Каждую минуту она думала о нем и мечтала о встрече. Каждую секунду благодарила небеса за то, что сохранили ему жизнь. Как ни опасно было хранить у себя это послание, рука так и не поднялась его выбросить. Виола засунула лоскут в щель между досками в изголовье кровати и, когда на душе становилось особенно тоскливо, доставала и перечитывала. Однажды она сидела за столом и ела сыр, принесенный детьми, как вдруг за дверью раздался голос. — Впусти меня! Услышав знакомые надменно-визгливые нотки, Виола вздрогнула. Ингвар! Что понадобилось от нее сыночку этой гадины Фастрид? — Ярл велел никого не впускать, — ответил стражник. — Ярл? Недалек тот день, когда я стану ярлом. Как ты думаешь, что будет с теми, кто осмеливался мне перечить? — Но… господин… — Пошел прочь! Проклятье! Виола метнулась к постели и запихнула остатки сыра под подушку. Скрежетнул засов, дверь отворилась. На пороге стоял Ингвар с гнусной улыбочкой на лице. Виола съежилась на кровати, зажав в кулаке швейную иглу. Если этот негодяй попытается причинить ей вред, она, не раздумывая, выколет ему глаз. — Ну здравствуй, ангалонская потаскушка. — Ингвар вразвалочку вошел в комнату. — Я же говорил, что мы с тобой еще не закончили. — Что тебе нужно? — сквозь зубы бросила она. — Пока не знаю. — Он сел на табурет. — Сначала поговорим, а там видно будет. — О чем? — О тебе и моем отчиме. Я слышал, ты собираешься родить от него бастарда? — Эти слухи сильно преувеличены. Я не собираюсь никого рожать. Ингвар достал из-за пояса нож и принялся небрежно поигрывать им в ладони. — Узнаешь? — вкрадчиво осведомился он. — Очень острый — по суставу режет как по маслу. Впрочем, ты и сама это знаешь. К горлу подкатила тошнота, обрубок мизинца противно заныл. Виола с трудом сглотнула, стараясь взять себя в руки. Перед ней — бешеный пес, а значит, нельзя показывать ему свой страх. — В твоих интересах, — продолжил Ингвар, — не рожать Сигизмунду никаких детей. Делай что хочешь, но если я замечу, что у тебя надулось брюхо — то вот этим самым ножом вырежу выблядка из твоей утробы. Он поймал на лезвие солнечный луч, падающий через окно, и направил блик прямо Виоле в глаз. Она моргнула и отшатнулась. — Лучше отрежь яйца этому старому кобелю, — огрызнулась она. — Так будет надежнее. Ингвар гадко оскалился. — Еще не время, — сказал он. — Я бы с радостью прикончил этого хряка, но мамаша все тянет… чего-то ждет. Виола напряглась. Кажется, попахивает заговором! Хорошо бы выведать чуть побольше. — И чего же она ждет? — с напускным безразличием поинтересовалась она. — А тебе какое дело? — ощерился Ингвар. — А вдруг я смогу помочь! — Что? — Он озадаченно уставился на нее. — Если бы ты знал, как я ненавижу этого козла! — Виола совершенно не кривила душой. — Мечтаю сплясать на его похоронах. — Хм. — Ингвар наморщил лоб. — А что, это мысль… Если его убьешь ты… Виола похолодела изнутри. Нет, на такое она не рассчитывала. — Каким образом? У меня даже нет оружия. — Допустим, я достану тебе кинжал. Сможешь прирезать «папеньку» во время любовных утех? Она задумалась. Все это очень опасно. Вряд ли получится убить Сигизмунда с одного удара. Ярл силен, он попросту отнимет у нее оружие. А что будет потом — страшно себе представить… Нет. Это крайне глупая затея… Хотя… почему бы не подыграть Ингвару? Вдруг удастся выведать что-нибудь полезное? — Пожалуй, смогу, — кивнула она. — Вот только нужно выбрать подходящий момент. — Отлично. — Ингвар тряхнул длинной челкой. — Я принесу тебе кинжал. Дал бы свой, раз он тебе так полюбился, но, сама понимаешь, его могут узнать. А я не хочу, чтобы меня в чем-либо заподозрили. — Ладно, но что я получу взамен? — осведомилась Виола. Маслянисто-желтые глаза внимательно скользнули по ее лицу. — Свободу, конечно, — ответил Ингвар. «Врет. Ничего не помешает ему меня прикончить или дальше держать в плену», — подумала Виола, но виду не подала. — Я согласна, — сказала она. — Вот и чудно. Он упер острие ножа в подушечку мизинца и пальцами второй руки поддел рукоять. Нож, кувыркнувшись в воздухе, воткнулся в столешницу. Виола вздрогнула, но тут же снова овладела собой. — И когда Сигизмунд сдохнет, ты станешь новым ярлом? — поинтересовалась она. — Конечно, — самодовольно ухмыльнулся Ингвар. — Мамаша, правда, боится, что люди поднимут бунт, но теперь, когда Бьорна больше нет… — Что? А Бьорн-то здесь причем? — Видишь ли, некоторые глупцы считали, что из Бьорна вышел бы лучший правитель, чем из меня. Это, конечно, чушь собачья, но я не люблю пускать все на самотек. — Поэтому ты и совал ему палки в колеса? — догадалась Виола. — Специально сорвал переговоры о выкупе с людьми моего отца, чтобы подставить Бьорна? — Именно, — ощерился Ингвар. — Это было крайне глупо с твоей стороны. Вас тогда чуть не перебили, как котят. — Ну так не перебили же. — А засада по дороге из Грондаля тоже твоих рук дело? — Надо же, какая догадливая! — Ингвар обнажил в улыбке острые зубы. — Мы хотели одним махом убить двух зайцев — и его, и тебя. Жаль, не вышло. — Надо было получше выбирать исполнителей. Мы втроем легко разделались с этой никчемной шайкой, — не без гордости заметила Виола. — Ну что ж. — Ингвар пожал плечами. — Теперь это не важно. Бьорн мертв, его жена и отродье тоже, а значит, у меня больше нет соперников. Что-то словно щелкнуло у Виолы в голове. Все части чудовищного плана встали на свои места. — Постой! — Она порывисто подалась вперед. — Так это вы устроили нападение на его жену и сына? — Какая ты умная, — усмехнулся Ингвар. — Да, это сделали наши люди. Банда Черных Щитов подчиняется мамашиному брату. Мы выманили этого дурака Бьорна из Рюккена, а они тем временем сделали свое дело. — Погоди… Но ведь жена Бьорна… Альвейг — она же твоя сестра! — Пф-ф, только по матери. Папаши у нас разные. — Я не пойму. А Фастрид знала об этом? — Конечно. Она и придумала этот план. — Напасть на внука и родную дочь?! — Виола чуть не сорвалась на крик. — Да, потому что по-настоящему она всегда любила только меня. — Эта женщина — чудовище! — Тебе не понять силы материнской любви. — Ингвар небрежно закинул ногу на ногу. — Вот что, красотка, держи язычок за зубами. Сигизмунд все равно тебе не поверит. А если проболтаешься… — Он снова покрутил в руках нож. — Пальцев у тебя еще много… Виола не нашлась, что ответить. Приняв ее молчание за знак согласия, Ингвар поднялся. — Я заброшу кинжал в окно, — напоследок сказал он. — Помни, твоя свобода в твоих руках. Когда он ушел, Виола долго сидела на кровати, бездумно уставившись на темнеющее за окном небо. В голове не укладывалось, что Фастрид могла приказать изнасиловать родную дочь и убить малолетнего внука. Может, Ингвар солгал? Но зачем? Господи, что будет, когда Бьорн обо всем узнает? «Бьорн… Интересно, как он собирается меня спасать? Хоть бы не натворил очередных глупостей! Если с ним что-нибудь случится, я этого не переживу. Может… и правда, убить ярла самой?.. Нет. Не смогу. Черт, ну почему я такая трусиха!»