V for Violett

Знаете, когда я подошёл, для меня было неважно: бог, Аллах, телепузики. Мне нужна была помощь Программа «Мужское/Женское» от 03.12.2021       К сожалению, Виолетта ещё не скоро узнает о том, какую реакцию вызвала в мире своим выступлением. Она появилась на экране утром в восьмичасовых новостях по Сан-Франциско — и страна на мгновение задержала дыхание. Ох, сколько же было перетираний этой истории. И всё из третьих рук. Сколько было уверений в похищении несчастной школьницы. И вот она самолично пытается рассказать свою историю, прерываясь на полуслове и вновь исчезая в неизвестности.       Но поверили, конечно же, не все. Кто-то посчитал это постановкой и пранком. Кто-то решил, что это жалкая попытка через Стокгольмский синдром заложницы выйти из ситуации. Были и приверженцы теорий заговоров, которые чётко для себя решили, что здесь пахнет то ли масонами, то ли инопланетянами, и на всякий случай врезали в дверь ещё один дополнительный замок и поправили шапочку из фольги.       Но всё не ограничилось одними лишь разговорами. Да, это были не слишком убедительно, с тем учётом, что в том же Нью-Йорке выпуск с другого побережья не попал и витал в воздухе лишь слухом. Но дело Виолетты Вальмонт стало сенсацией в драматическом смысле, как те дела, когда пропадает маленький ребёнок, и его идут искать всей страной. В ближайшие две недели после событий прошли митинги, организовалось несколько кампаний и волонтёрских движений.       Мир вокруг бурлил, возмущался, жаждал справедливости, жаждал первым распутать загадочную историю и вывести всех на чистую воду. И мир задавал вопросы и требовал ответов. Сотни программ с экспрессивными телеведущими и разной степени экспертности гости дебатировали по телеэкранам, на радио в газетах. Им вторили обычные люди, иногда споря так жарко, словно Виолетта была им дочерью, не меньше, и они знали её всю жизнь.       Акулы журналистики пытались атаковать и Наоке с мужем. Появилось невнятное интервью на японском телевидении, где было видно, как женщина со стеклянными глазами смотрит в объектив камеры и не может произнести ни звука. Тогда инициативу перехватывает Кири. Они ни разу не видели отснятого материала ни в сыром, ни в готовом виде. Кири не смогла бы воспроизвести, что она наговорила. Ей просто хотелось, чтобы это быстрее закончилось, а после она уже не пускала на порог ни одного журналиста. Фарс, с которым люди реагировали на случившееся, выводил из себя.       Кири даже показалось однажды, что Виолетта сделала это специально. Она всегда была ещё та актриска с нарциссическим складом характера. Кири убедила себя, что это её шоу, что она сама сбежала и устроила масштабное представление, чтобы побесить всех и сделать больно родителям. Маленькая, жалкая дура, бесталанная и глупая. Потом, вспомнив этот отрывок, где Виолетта с впалыми щеками, которые Кири так хотела ей отрезать, со ссадинами, огромными уставшими глазами, винила себя за мысли, которым позволила появиться в голове.       И чем дальше время неслось от того дня, тем больше теорий и сплетен прирастали к выступлению Ви. Тем больше мыслей роились у её родных и посторонних. Тем больше мир порождал хаоса, почвой которому стала пропаганда Эшелона, а семенами слова девушки.       Вот только мир погряз в собственных домыслах и додумываниях, и вместо реальной помощи лишь запутывал дело дополнительными трактовками. И мир совершенно был не в курсе, что Рождество Виолетта провела в одиночестве в маленьком городке у ёлки, заворожено смотря на яркие огни и звезду на макушки, потому что это был первый свет, что она увидела за две недели блуждания в заснеженном лесу. Всё утопало в снегу, и девушка почти утонула в холодной пустоши между деревьев и ничем. Она не молилась никаким богам, потому что не верила в эту архаичную чушь, хотя и сталкивалась с кем-то на них похожих. Или потому что её боги умерли и ни разу не ответили благосклонностью.       И мир не знал, что своё семнадцатилетие месяц спустя она провела в чьём-то летнем доме на берегу озера, выхаркивая лёгкие. Ви развела костер прямо посреди комнаты, так как дом не подразумевал даже камина, разломав какое-то ведро и таз. Она вымоталась за время бесконечного скитания так, что была готова угареть, но всё же приложила много усилий, чтобы это не допустить.       В кармане покоились лекарства, которые она украла еще неделю назад в аптеке. У девушки хранилось ещё достаточно денег, но тратить их не хотелось. Хоть какая-то польза от станда сейчас — взлом замков и бесплатные товары. Да и кто продал бы ей антибиотики без рецепта?       Было приятно темно и тихо. Виолетта невидяще уставилась в потолок и между приступами кашля размышляла над тем, как дожить до весны. Тренировки деда не прошли даром, и у нее получилось многое, но с каждым днём становилось меньше сил и ресурсы тела истощались.       За время скитаний Виолетта сотню раз думла о Правде и Джотаро, но она ни разу не пыталась пойти в мир духов и найти их. Даже не от того, что боялась увидеть, что они мертвы. Ей казался этот факт очевидным. А потому что, если они всё-таки были живы, она могла привлечь не нужное внимание.       Подавлять желание хоть на миг увидеть Джотаро с каждым днём стновилось всё проще, по мере того, как силы заканчивались.       Она не делала вид, что может долго прожить одна. Навыков, что привил старик едва хватало, чтобы не замёрзнуть в снежной пустыни и не помереть с голоду.       Забавно было поймать себя на мысли, что старик словно в воду глядел, устраивая безумные испытания ещё буквально полтора года назад. «Ты должна выжить», — повторял старик как заведённый.       Кто знал, что слова окажутся пророческими.       Бесконечные дороги вились змеями, путаясь в клубок. Иногда Виолетта вовсе теряла чувство ориентации. Ходила ли она по этой серой борозде, вытоптанной немногочисленными жителями ближайших поселений в плотном снегу? Не находя ответа, девушка вновь и вновь петляла и терялась, пока не натыкалась на очередной пустой дом или небольшие постройки для охотников. И каждый раз удивлялась, как ей хватило сил дойти, а не остаться в тяжёлом сугробе без сил.       Кашель только нарастал. Антибиотики не справлялись, и Ви начала подозревать воспаление. У неё никогда его не было, но было несложно предположить: кашель до боли в груди и затруднённое дыхание.       Возможно, это был февраль. Девушка несколько дней назад сбилсь со счёта, но не была уверена в верности своих наблюдений. Её мучали удушье и высокая температура. Погода превратилась в сущую стерву, то глядящий по щеке тёплыми солнечными ладонями, то хлещущая по лицу ледяным дождём.       Всё случилось внезапно. Очередной день лениво отдавал концы ярко-алым закатом. Солнце цеплялись за небо кровавыми ладонями, но бархатный свод ночи был неумолим и безжалостен. Виолетте казалось, что вместе с гибелью солнца сегодня умрёт и она. Девушка стояла среди голых высоких стволов и пялилась вверх, пытаясь понять, как она вышла в чащу. Память отказывала. Девушка даже не могла сказать точно, сколько времени она одна или какой сейчас день.       С начала болезни накатывал бред. Иногда её выбивало в мир духов или так казалось. Иллюзия и реальность смешались, вытягивая из памяти людей и места, создавая причудливый коктейль из образов. И там было так хорошо и спокойно, что Ви жалела об окончании бреда. Ей снова приходилось ощущать холод, одиночество и страх.       Солнечный диск полностью скрылся, оставив лишь бардовую полосу на горизонте. Виолетта на автомате двинулась дальше. — Если сделаешь ещё шаг — пристрелю!       Это прозвучало из ослепительного жёлтого квадрата, который внезапно возник в темноте леса, словно пространство вспороли, обнажая другую сторону.       Девушка зажмурилась, пряча глаза от резкого света. Очередной странный бред — мелькнуло в голове, и тут же прозвучал выстрел в воздух. Это слегка вернуло ощущение реальности. После второй выстрел и острая боль в ноги, которая ещё сильнее привела в чувства и заставила упасть лицом в сугроб. А потом темнота, прерываемая криками и руганью. — Не вставай, рано, — Виолетта и не хотела вставать, но руки с той стороны темноты почему-то сильно надавили на плечи.       А после так мягко, словно тело погрузили в плотный зефир, который постепенно окутал всё собой. Спать было прекрасно, Ви много раз просыпалась внутри сна, а потом лениво перевернувшись на другой бок, снова засыпала. Пока ноздри не вдохнули тёплый влажный воздух, полный сушеных трав. Терпкая полынь, кислая хвоя, тонкий флер фиалки. Сквозь тьму проникли не только запахи, но и пляска пламени на стенах. Это был ритуал, люди в звериных шкурах плясали вокруг костра, а огонь рос и рос с каждым ударом в барабан. Виолетта стала различать знакомый силуэт — Радунхогейду весело танцевал вместе с ещё несколькими шаманами, утробным голосом распевая песни на незнакомом языке. Она уже различила его хитрую улыбку, когда поняла, что это не мужчина, а женщина.       Девушка с удивление уставилась на незнакомку, которая в свою очередь уставилась на Виолетту. Никто не плясал, они были в доме. Пламя мерно освещало тёмные стены. — Зови меня Инга, — тут же сказала та.- Мы с тобой уже встречались, один раз и мельком. Радунхагейду, Самайн. Знаменательный день, ты встретилась не только со мной.       Ви попыталась воспроизвести в голове тот день, но память упорно отказывала в любой работе. Девушка понимала, что точно присутствовала на празднике, но на этом всё. Хотя следующая мысль была более волнующей, если она ещё могла волноваться: стало очевидно, что она не понимала, где находится. — Хаг попросил помочь, — её речь была отрывистой, казалось, она лишь отчасти находилась с Виолеттой. — Его здесь нет.       Инга словно предсказывала все вопросы. Или читала мысли. Ви прекратила напрягать пресс и пытаться смотреть на застывший силуэт в позе лотоса метрах в трёх от неё. Девушка откинулась на подушку и упёрлась взглядом в потолок. Это не была хижина Радунхагейду с высоким самодельным треугольным потолком с балками, на которых висели шкуры и пучки трав. Потолок был из хорошей древесины, хоть и тёмной, скорее всего выше был или второй этаж, или чердак. — Если хочешь есть, я приготовлю что-нибудь. Со вчерашнего дня ничего толком не осталось, — Ви успела снова задремать, но её внезапно разбудила Инга.       Она прекратила выглядеть, как призрак. Теперь живая, объёмная женщина стояла рядом с кроватью Виолетты, точнее с матрасом на полу. У неё были очень сухие руки, которые она упёрла в бока, а лицо украшала широкая улыбка. В полумраке комнаты её черты походили на черты Радунхагейду, хотя она и не принадлежала к индейцам. А весь образ то и дело прыгал и сменялся, как бы Виолетта не старалась присматриваться. — Вы мой очередной бред? — Ви потерла глаза, стараясь прогнать морок. — К твоему счастью — нет. Дело близилось к отеку лёгких, но ты во время добралась сюда, — она села рядом, взяла руку девушки, пытаясь прощупать пульс. — Удивительная выносливость. — Только не говорите, что вы лечили меня травами и медитацией, — фыркнула Виолетта, одновременно пугаясь и радуясь прикосновению. — Антибиотиками, травы не лечит столь сложное заболевание.       Дом состоял из трёх комнат, одна из которых была кухней. Виолетта пошатываясь вошла внутрь, тут же наткнувшись взглядом на застывшую в углу фигуру. Зрение не могло сфокусироваться, от того не было понятно — приводилось или это кто-то живой. Или дух.       А потом она поймала блеск остекленевших глаз. В подсознании колыхнулся ужас. — Зачем ты её сюда впустила?       Этот голос оказался знаком. Виолетта не сразу, но сообразила, что слева стоит ещё один человек. Елена. Она скинула несколько килограммов, от того тоже выглядела призрачно и нездорово. Рыжие волосы туго стянула резинка на затылке в тонкий хвост, костяшки на левой руке были разбиты настолько, что это удалось легко заметить даже в сумраке дома. Лицо девушке прорезал свежий шрам. Это была уже не рана, но и не белый рубец. Он лёг глубокой бороздой под углом через верхнюю губу, уходя по щеке и скуле к виску.       Виолетта взглянула на неё, а потом на призрака в углу. Она никогда не видела её сестру, но ей показалось, что это могла оказаться она. Что и подтвердила Елена, стрелой кинулась к сестре, закрывая её от Виолетты, словно та могла ей навредить. — Это Клер? — Ви точно не помнила, как зовут девушку, только первую букву. — Керри, но это не твоего ума дела, — рыкнула та.       Виолетта только кивнула. Ей и самой было плевать. Просто стало понятно, почему взгляд выглядел настолько мёртвым. — Набери снега и натопи воды, — Инга не вмешивалась в разговор, но как только он закончился, тут же дала указание Елене. — Я не оставлю Керри здесь с ней, — ответ слегка покоробило Ви. Она попыталась вспомнить, почему к ней могли так относиться, но в голову снова ничего не лезло. Она и Джотаро в чём-то ей помогли, связанное с сестрой, но что именно — осталось загадкой. Наверное, Виолетта сделала что-то не то, это в её стиле. — Ты знаешь условия. С Керри будет всё в порядке, — голос Инги звучал спокойно, но угрожающе. От чего Елена почти сразу пошла выполнять приказ. Она не забыла бросить на Ви угрожающий взгляд.       Девушка не села, упала на стул, только поняв в этот момент, что с ногой что-то не то. Ляжку плотно обнимал бинт. Но почему-то девушке не хотелось знать, что случилось. Точно не сейчас. Лучше когда вернуться воспоминания, если вся эта картина все-таки не бред.       Керри не сдвинулась ни на сантиметр из своего угла. Она даже не шевелилась и смотрела в одну точку не моргая. — Жуткий эффект наркотика, — Инга проследила взгляд Виолетты. До этого она пыталась разговаривать с девушкой, но та утопала в своих мыслях. И потерпев неудачу, женщина решила оставить расспросы и свои темы. — Елена пытается её вылечить? — Ви отхлебнула чай. Он чем-то напоминал отвар Радунхагейду, это оказалось приятным воспоминанием. Треск сухих поленьев в очаге, удушливый запах смеси трав, тихое бормотание индейца, мерное сопение Гиры. — Да, но здесь они не поэтому.       Женщина словно не хотела продолжать. Её взгляд проскользил по стенке сзади девушки и остановился на пламени свечи. — Тогда зачем? — Виолетта озвучила свой вопрос почти три часа спустя.       Она сидела, уперевшись спиной о стену на матрасе, на котором она проснулась. За это время много чего вспомнилось. Мысли, словно призрачный сонм, заполняли голову. Вспыхивал то один эпизод, то другой, потом они вступали в своеобразный синтез. И наконец в полноценное воспоминание. От этого даже разболелась голова. — Что — зачем? — Инга сонно расчёсывала волосы. — Зачем здесь Елена?       Та уже сидела со своей сестрой в кухне, и её монолог затих, видимо, услышала своё имя из уст Виолетты. Она больше не сказала ничего, лишь придушивала взглядом. И Виолетта пыталась отчаянно вспомнить — за что. — Наверное, найти смысл жизни. Или смириться. У неё это не очень хорошо выходит. Но я точно не могу сказать — зачем она здесь. Моё предназначение врачевать, — Инга откинула назад длинные толстые волосы. Они, словно сама тьма, чёрные и крепкие, заструились за её спиной аккуратными волнами.       Виолетту хотело посетить воспоминание о ней, но оно убежало. Напрягаться больше не хотелось в этом направлении. — Я не верю в судьбу, — наконец сказала девушка. — И в то, что всё предрешено. — Я не говорила о судьбе, — Инга звонко рассмеялась. Видимо, заливистый смех — первый признак дружбы с Радунхагейду. Или шаманства. Чего-то. — Тогда причём тут предназначение? — Если ты думаешь, что я всегда живу в избушке посреди безлюдного места — это не так, — она прижала ноги к груди, спрятанные в старой длинной ночнушке, и хитро взглянула на Виолетту. — У меня большая квартира в Финиксе, врачебная практика 21 год, двое детей и пятеро внуков. — Тогда зачем вы тут? — Ви показалось абсурдным её поведение. Сейчас девушка отдала бы всё, чтобы просто спокойно пожить в огромной квартире в любом городе. С отоплением или хотя бы калорифером, без запаха гари, с электричеством и доставкой еды. — Почему? — Предназначение. Это мог быть кто-то другой: не ты и не Елена. Кто угодно, кто обратился бы за помощью. Я лечу раненые тела и помогаю заблудившим душам. Елена пришла сама, тебе привёл Хаг. — Елена пришла к вам прямо сюда? — Виолетта с недоверием смотрела на женщину. — Нет, в Финиксе. Но теперь я с ними здесь. — А как же ваше родные? — Они привыкли. Я всегда была несносной матерью и бабушкой, — та снова расхохоталась. — Не волнуйся, я приезжаю на Дни рождения и важные праздники.       В доме были установлены чёткие правила кто что делает, во сколько и зачем. У Виолетты была ещё неделя, чтобы оклематься после болезни, но как только неделя прошла, на неё легли обязанности по уборке. Елена была крайне недовольна. Она выразила решимость делать всё сама, лишь бы Ви не выпускали из комнаты или вообще выгнали. Инга много раз спокойно, но неумолимо, напоминала той, что не она решает, кто тут живёт.       Любая встреча с Еленой была объявлением «холодной» войны. И та ни разу не ответила на вопрос, из-за чего она так ненавидит Виолетту.       Керри всегда, в любое время суток, в любую погоду стояла или сидела статуей в одном углу. По крайней мере Виолетта не заставала в другой позиции. Её приходилось заставлять есть, потому что иногда она была в крайне плохом состоянии и даже не жевала самостоятельно. Виолетте было жалко девушку, она помнила, сколько творчества было в старом доме Елены сделанного руками сестры. Но были моменты, когда казалось она приходит в себя. Керри начинала ходить по дому, мурлыкать что-то себе под нос. Она даже пыталась поговорить с Виолеттой, хотя это было больше похоже на попытки разговора человека с деменцией.       Часы превращались в дни, дни в недели. И вот проскользнул остаток февраля, за ним март и апрель. Дни стали дление, но сугробы уменьшались с огромной ленцой. Вместо дождя небо отплёвывалось снегом, словно в начале декабря.       Инга сообщила, что уйдёт ненадолго — пара дней и вернётся. Ви с неудовольствие восприняла информацию. Оставаться один на один с нестабильной Еленой, которая по загадочной причине ее ненавидела, — не самая приятная вещь. Если бы снег полностью сошёл, то девушка просто бы ушла.       Рядом с Ингой тоже было не совсем уютно. Как человек она была хорошая, не доставала, не командовала, мало лезла с расспросами, больше с праздными разговорами, которые отвлекали. Но навязчивость в обучение раздражала. И, в отличие от индейца, она не спрашивала: пробиралась во сне к Виолетте в голову и заставляла выполнять задачи, а на утро делала вид, что ничего не было.       Спустя несколько недель таких тренировок Инга всё-таки призналась. И то по той причине, что Ви в очередной раз призвала что-то с другой стороны. Несколько дней и ночей им пришлось не выходить из дома, что-то снаружи скреблось, выло, бегало по крыше, даже в окна заглядывало. Правда видели ее только Инга и Виолетта, но женщина сказала, что опасно было бы выходить всем. Для Елены снаружи бушевал медведь-шатун, хотя по её лицу было видно, что она подозревает что-то неладное. После этого случая напор понизился, а с Виолеттой все-таки было обсуждены условия. Хотя это не уберегло пространство вокруг хижины от ещё нескольких случаев нечаянного вторжения, но последствия были много меньше. По крайней мере поляну перед домом не усеяло трупами птиц. — Ты должна уйти, — Елена сидела рядом с сестрой в углу и зло зыркла на Виолетту, которая флегматично пил чай и смотрела в запорошенное окно. — Я до сих пор не могу вспомнить, что же я тебе такого сделала, — девушка лениво посмотрела на ту, назло сёрпая при глотке.       К ней вернулась вся память после горячки. Она поразилась, как из-за простой температуры могло это случиться, но могло. Особенно её удивляло, что она почти полностью забыла Джотаро. И вспомнила его даже позже, чем всю историю с Еленой. — Если бы тебя не было, ничего бы этого вообще не случилось, — эти слова прояснили хоть что-то.       Сколько раз сама Ви ловила себя на подобной мысли, но старалась держаться в рамках разумного — всё, что случилось, случилось бы в любом случае, с её участием или нет. Но эта мысль часто точила разум и повергала в пучину отчаяния. — Это вообще не ответ, — фыркнул Виолетта. — Мы помогли тебе, а теперь оказалось, что я тварь, которая лучше бы умерла. — Так и есть. — Зачем? Почему? Как ты и хотела — Керри не у них, а у тебя. Что ещё от меня надо? — Виолетта раздражённо ударила кружкой об узкий подоконник. — Если бы ты просто умерла тогда в пожаре, за нами бы никто не охотился. И я смогла бы отдать Керри в больницу, — Елена звучала безумно. И если вначале она закрывала собой Керри, то сейчас стала приближаться к Ви, угрожающе тыкая в её сторону пальцем. — Не делай вид несчастной жертвы, Виолетта. В отличии от остальных меня не обманешь твоим невинным видом. Всё что происходит вокруг, это твоих рук дело. Твоих и больше никого. — Я сама за собой охочусь? Ты это имеешь в виду? Или что?       Виолетта встала в защитную позу, уже готовясь огреть ту кружкой. Но Елена осела на пол. — Ты просто должна была умереть. Или сдаться. Сдайся уже! Им просто нужно, чтобы ты оказалась у них. И всё. Разве это так сложно? Одна твоя жизнь, ради жизни многих. Моей, моей сестры. — Кто тебе сказал эту чушь? — Виолетта по стенке стала её обходить, чтобы скрыться в другой комнате. — Они пытали меня. Очень долго пытали.       Ещё несколько часов последние слова звучали, словно мантра, пока Ви пыталась забыться сном. После этого дня Елена больше не подходила к Виолетте и казалось, что полностью игнорировала её. — Тебе пора.       Сказанное прозвучали внезапно. Инга вздрогнула, выйдя из транса и взглянула на девушку. — Куда? — В скором времени тут перестанет быть безопасно для тебя. А место, куда тебе отправится — скоро найдётся.       О небезопасно девушка начала догадываться. Инга всё-таки рассказала, что не так с Еленой и её маниакальной нелюбви. Всё было до боли банально: посттравматический синдром и изменённое сознание. Елена правда прошла через пытки и чудом сбежала, героически забрав сестру. Только пытки не ограничивались телесным истязанием, её ломали наркотиками, внушая разные мысли. Та старалась держаться, но часто впадала в фантазии, болезненные и кровавые. И Виолетта выступала красной тряпкой, ударяя прямо в больное место.       Елену поймали тогда, когда Ви с Джотаро еле спаслись на мотоцикле после взрыва и встречи с двумя станд-юзерами. Оказалось, женщина хоть и бросила Виолетту в пожаре с сотрясением мозга, но вернулась помочь. Пуля почему-то попала в ногу, не в голову тощему человеку, который словно затянул в себя две знакомые ей фигуры. Что-то невидимое изменило траекторию. Елена застыла в удивлении, а потом кинулась прочь, поняв, что скорее всего замешаны силы, что ей не то что не подвластны, но даже не видны. И не успела.       Следующие пару недель она пробыла в аду. И изверги то и дело повторяли, что отдай она им девушку, её мучения закончились бы. Иногда пытки проводила сама Виолетта, даже рану на лице нанесла она с маниакальным вожделением на лице. Елена никогда не рассказывала это Инге, та увидела в её снах, коротких и страшных. — С каждым днём Елена всё больше погружается в безумие, как бы я не старалась её оградить. Керри никто не сможет помочь, умственные способности сильно повреждены, но жизни ничего не угрожает. Я постараюсь спасти Елену, чтобы она смогла продолжить жить. Но без тебя.       Виолетта не стала спорить. Май медленно перетекали в июнь, деревья из голых языческих истуканов превратились в зелёных стражей, словно сам лес теперь мог быть убежищем.       Елена не вышла её провожать, а Инга дала много припасов и наставила идти чётко на восток до старой сельской дороги.       Было страшно, вновь оставаться одной. Девушка с опаской шла по заданному направлению, озираясь и постоянно ожидая нападения. Но лес оказался обычным лесом. Да, пару раз она выходила то к лосю, то чуть не налетела на медведя. Но ей хватало внимания и ловкости, чтобы обойти животных без травм для себя и для них. А спустя несколько часов и одной остановки у реки Ви вообще расслабилась.       К тому же у неё был станд. И чем лучше становилось настроение, тем веселей и задорней тот себя вёл. Впервые за полгода Pretty вообще делала что-то самостоятельно. Это не могло не радовать.       Ви даже уверила себя, что с Джотаро и Правдой всё отлично. Хотя Инга и сказала однажды, что не может их отыскать. Тогда эта информация погрузила в пучину отчаяния. Первая мысль — Правда не успел уехать достаточно далеко. Вторая — Джотаро погиб от травм. Инга попыталась успокоить её, утверждая, что плоха в ориентирование в мире духов. Но Ви ей не поверила. Сейчас же казалось, что никто из них просто не мог погибнуть, а её действия не могли не подействовать на фонд. — Какое моё предназначение? — девушка уставилась на свой станд, который завис над рекой, покачиваясь, словно на волнах. Маску исказило недоумение, после чего арлекин пожал плечами и неопределённо помахал руками в воздухе, будто рисуя кисточкой.       Девушка с удовольствием перебралась по реке вплавь, вручив рюкзак со всеми вещами Pretty. Станд пару раз делал вид, что роняет вещи в воду. После освежающей воды мысли стали ещё лучше, и будто бы тропинка тоже стала удобнее, а комаров меньше. Ви даже небольшой участок пути пробежала.       К просёлочной дороге, о которой говорила Инга, Виолетта вышла только спустя сутки. Хоть она пролегала где-то на задворках мира среди густого нелюдимого леса, но по ней ездили очень часто. Последний раз словно бы вообще был недавно, так как в одной из колей застыл трупик лягушки, свежий, с ещё не свернувшейся до конца кровью.       Это напрягло. Виолетта не ожидала, что может встретить здесь кого-то. Первое, что пришло в голову — это очередные бандиты устроили здесь нарколабораторию. И в этот раз она не пойдёт с ними бороться. Хватит с неё геройствовать, она только начала радоваться спокойствию. Как из-за поворота кто-то вышел.       Он был высок, хотя для роста Виолетта только что гном будет низок. В руке покоилась длинная вещь, похожая на плащ, а походка выдавала городского жителя с небольшой хромотой. И это точно был мужчина. — Постой! — и он точно направлялся к ней.       Девушка попятилась, приметив хороший камень, которым грех было не воспользоваться. — Подожди! — он поднял руки вверх в примирительном жесте. Это его не спасло от камня, хотя тот и смог увернуться. Pretty сделала выпад и наткнулась на преграду. — Я всё объясню. Меня зовут Жан-Пьер, я тут по, возможно, — он сделал паузу, будто неуверенный в своих словах, — просьбе Джотаро Куджо. Ты ведь Виолетта? Я получил письмо, мне нужно приглядеть за тобой.       Девушка застыла на несколько секунд, пытаясь переварить услышанное. Pretty остановил призрачный серебряный робот, очередной станд. В рассветных лучах она наконец смогла разглядеть мужчину. Дорогой костюм среди леса смотрелся нелепо, как и его фирменный плащ на руке. Ему было явно за 30, хотя глаза выражали детскую наивность. Дружелюбная улыбка, пара серёжек, отсутствие бровей. Виолетта отозвала станд и склонила голову на бок. — Ты умрешь, — бросила та, проходя мимо него.