***
Когда она смотрела на него с такой нежностью, Драко хотелось забыть всё, что он говорил в школе и что он не сделал позже. Он до сих пор не понимал, как эта девушка умудрилась влюбиться в него тогда, почему она не возненавидела его и заговорила после всего, что случилось. Почему призналась и верила ему, несмотря ни на что. Каждый день он спускался в подземелья, отмахиваясь от недовольства отца и беспокойства матери, и проводил с ней целые дни, когда это было возможно. Чем больше Малфой узнавал её, тем больше жалел, что не послал Люциуса с его идиотскими принципами куда подальше. Всё могло быть иначе. Эта мысль не давала ему покоя в последний месяц, что стала буквально навязчивой. Он сходил с ума, просыпаясь по ночам от кошмаров, где ритуал оказывается неверным или бесполезным. Мать даже пыталась говорить с ним, но Драко, как бы ни хотел её не тревожить, отмалчивался, закрываясь в библиотеке или уходя вниз. Только так он мог отвлечься от своей новоявленной паранойи.***
Тряхнув головой, он заставил себя вернуться в реальность и обеспокоенно глядел на Гермиону. — Начнём? — С зелья? — Думаю, да. Будешь следить, чтобы я ничего не напутал? — даже слепой бы увидел сейчас волнение Драко: его подрагивающие руки, сдвинутые брови и выражение глаз говорили сами за себя. — Конечно, — она кивнула и устроилась по правую руку от него. — Я буду рядом. От этих слов Малфой почувствовал, как бегут мурашки по всему телу. Всего три слова значили так много, и так хотелось, чтобы они прозвучали в других обстоятельствах. Котёл разместился в одном из тёмных углов, заранее защищённом от повышенной влажности, такой привычной для этого места. Рядом с ним расположилось несколько колбочек и склянок с подготовленными ингредиентами, небольшой магловский скальпель и стопка книг, на которую Драко положил написанный план ритуала. Разжигая огонь, он мельком глянул на Гермиону, сжавшуюся в противоположном углу и немного испуганно смотревшую на его подготовку. Малфой прекрасно понимал её чувства, ведь за все месяцы, что она пробыла здесь, было странно думать о том, что она могла бы вернуться. Про себя он отметил, что после всего ему стоило бы успокоить её, а заодно провести по дому, показывая все изменения, произошедшие тут с лёгкой руки Нарциссы, о которых он до этого только рассказывал. Драко хмыкнул. Сейчас он не допускал даже мысли о том, что что-то может пойти не так. Хотя, скорее, он просто боялся подумать о печальном исходе, который снился ему каждую гребанную ночь. Первыми в котёл отправились сок дремоносных бобов и аконит. Следом, прищурившись, Малфой закинул в кипящую смесь белладонну, веточки мяты и моли. Когда пришла очередь корней мандрагоры, он буквально кожей ощутил, как вздрогнула Гермиона. — Ты чего? — не оборачиваясь, поинтересовался он. — Мандрагора в зелье для воскрешения — это довольно символично, — отметила она, словно не слушая. — Помнишь, на втором курсе, когда я окаменела, из неё мадам Помфри варила настой, чтобы вернуть меня и другие жертвы к жизни. — Помню, — его голос звучал немного глухо, и как Гермионе не хотелось списать это на подземелья, она понимала, что её слова всколыхнули в нём неприятные воспоминания. — Мы ведь тогда думали, что ты — наследник Слизерина, и тебе Люциус оставил какие-то наставления на этот счёт, — сообщила она нарочито смеющимся тоном, желая отвлечь его от мрачных мыслей. — О, в самом деле? — фыркнул Драко. — Но это же глупо: считать наследником Слизерина пусть чистокровного, но всё же второкурсника, которому к тому же отец забил мозг всякой ерундой. — Тогда нам это казалось весьма логичным, — Гермиона едва заметно пожала плечами, усмехнувшись. — Мы даже сварили Оборотное зелье и проникли к вам в гостиную под видом Крэбба и Гойла. Точнее, мальчики проникли. — А ты? — А я случайно вместо волоса Милисенты добавила в зелье волос её кошки, — даже за бурлящим зельем Малфой услышал её фырканье. — Так что мне пришлось следующие недели провести в Больничном крыле. — Грейнджер, ты меня поражаешь всё больше, — улыбнулся Драко, продолжая помешивать зелье и кидая туда порошок из драконьих когтей, толчёных скарабеев и несколько капель настойки растопырника. — Нарушение правил, Оборотное зелье на втором курсе — сколько потрясений меня ещё ждёт? Если бы Гермиона не была призраком, он мог бы поклясться чем угодно, что она покраснела. — Думаю, достаточно, — смущённо улыбнулась она. — Ты не находишь, что у этого зелья, как ни странно, вообще очень символичный состав? — Ты сейчас о драконе? — ухмыльнулся Малфой. — Что есть, то есть. Следующими составляющими зелья были Лунная роса и пара веточек Омелы. Перед тем, как добавить самый последний ингредиент, Драко снова кинул взгляд на Гермиону, которая замерла в нерешительности в нескольких шагах от него. — Давай, — её голос был хриплым и, в отличие от жестов, твёрдым, но, несмотря на это, когда безоар с громким шипением погрузился на дно котла, она зажмурилась, закусив губу и с силой сжав кулаки. — Всё. Теперь осталось ждать, пока зелье настоится и станет серебристого цвета, — его волнение, словно передающееся им друг от друга воздушно-капельным путём, можно было прочитать на раз.