***
Чёрт бы побрал эту школу. Именно в тот момент, когда Исак больше всего нуждался в одиночестве, он был вынужден поднимать свою задницу по утрам и тащиться на уроки, чтобы не остаться на позорный второй год. Это его угнетало. Кислую мину Исака можно было увидеть за версту. Не то, чтобы он общался с кем-то, кроме парней, и уж тем более кто-то стал бы расспрашивать его о том, что случилось, однако… Это «однако» было всегда. От него было не сбежать. Это «однако» знало его номер и адрес. Крис. Как же он не вовремя со своим вниманием! Самым большим своим достижением Исак считал то, что научился не рубить с плеча, а решать проблемы словами через рот. И он мог сказать своим друзьям простое «У меня дилемма, которую мне надо обдумать, и потом я об этом расскажу», но что делать с Шистадом? Как объяснить ему, что Исак не избегает его, а просто хочет побыть наедине с собой? «Такое ощущение, что Крис не человек, а обезьяна, которая не понимает человеческой речи, — устало подумал Исак, окончательно запутавшись в собственных мыслях. — Можно же просто сказать ему то же самое, что и Юнасу с парнями? Он же должен понять?» Однако говорить такие вещи вслух было значительно сложнее, чем обдумывать их в голове. Исаку пришлось позорно капитулировать и снова избегать Криса в школе, потому что он свято верил, что написать смс-ку будет значительно проще, чем сказать прямо, глядя в глаза. День обещал быть долгим.***
— Ебучий случай, — простонал Исак, падая на кровать лицом в подушку. Он чувствовал себя выжатым, как лимон. Причиной тому было постоянное напряжение в течение дня. В один момент Исак был готов поклясться, что поседел. Он увидел Криса недалеко от себя в толпе. Шистад набирал сообщение, и Исак было выдохнул, понадеявшись, что тот его не заметит, пока не понял, что Крис пишет именно ему. Ну естественно, кому ещё он может писать с таким тупым выражением лица? Телефон в кармане Исака предательски завибрировал, а Крис поднял голову. Вальтерсен обмер. Ему пришлось резко присесть на корточки (прямо в толпе учеников) и сделать вид, что он завязывал шнурки, пока на самом деле дрожащими пальцами пытался выключить на телефоне звук, вибрацию, интернет, вообще всё на свете, что только можно выключить. После этого Исак решил не рисковать, а просто трусливо сбежал с последних уроков, наплевав на хромающую успеваемость. Теперь же он лежал на кровать и смотрел в потолок пустым взглядом. Разъедающие голову мысли становились всё назойливее. Исаку было стыдно за своё поведение, Исаку было стыдно за своё прошлое, Исаку было стыдно за свою трусость, Исаку было стыдно за свой характер, Исаку было стыдно… Да за всё, за всё, что он делал, сделал, делает и сделает, ему было стыдно. Хотелось провалиться сквозь землю и там, где-то на шестом кругу ада, начать новую жизнь. Но сначала надо было разобраться с Крисом. «Привет. Прости, что не отвечал. У меня проблемы. Только не нервничай. Я разберусь со всем, и поговорим. Мне надо многое обдумать». И отбросил телефон в сторону. Будь что будет.***
Тишина. Пустота. Пустота в тишине, тишина в пустоте. Это до безумия напрягает. Исак вглядывается в экран телефона слезящимися от напряжения и усталости глазами. Блядь. Что происходит? Крис не отвечал. Он прочитал последнее сообщение и молчал. Это было не похоже на него. Конечно, Исак сказал, что ему надо подумать, но… Но неужели сложно ответить «Хорошо» или хотя бы «Ок»? Чтоб была обратная связь, чтоб Исак знал, что его сообщение прочитано, а информация принята во внимание? Да что происходит? Обычно Крис писал по несколько раз в день. Исак, хоть и не отвечал, всегда читал его сообщения, как ежедневную сводку новостей. Это уже стало рутиной, привычкой для Исака. Но теперь Крис молчал, а вместе с ним и телефон Вальтерсена. Это напрягало до ноющей боли в животе. Что, если Крис устал возиться с ним? Если больше не напишет, не приедет, не заговорит? Что, если ему стало неинтересно добиваться Исака? Он получил его доверие и слился? Он хотел разбить ему сердце? Он поговорил с Эваном и понял, что Исак просто истеричка с завышенным ЧСВ? Что? Что, чёрт возьми?! «По крайней мере, ты не успел ему дать, — попытался успокоить голос в голове. — Ему нечем хвастаться». «Нечем, кроме моего доверия и разбитого сердца», — мрачно подумал Исак. Спокойно. Вдох-выдох-сдох. Он разберётся со всем дерьмом, чего бы ему это ни стоило, и пойдёт дальше с высоко поднятой головой. Он справится. Он сильный. Для начала стоило поговорить с Эваном.***
Лавка неприятно давила на и без того напряжённую задницу Исака. В этом парке, на этом самом месте, он договорился встретиться с Эваном. К удивлению самого Исака, тот не стал расспрашивать зачем, а просто согласился. Где-то явно был подвох. За не самыми приятными мыслями Исак не заметил, как Эван подошёл и опустился рядом. Не спеша закурил. — Ты решил выбраться из своего кокона и пойти на контакт со мной? Исак вздрогнул. Когда-то этот низкий голос вызвал табуны мурашек по телу и целый смерч бабочек в животе. Теперь же Вальтерсена просто скрутило. Захотелось убежать и спрятаться так, чтобы никто никогда не нашёл. — Да. Привет. Есть разговор. Он серьёзный. — Да? Я слушаю. — Дело в том, что… Птичка на хвосте принесла мне сплетни о том, что ты говорил про меня. Я не отрицаю того, что это могло выглядеть так с твоей стороны, и не отрицаю того, что во многом был не прав, просто… — Просто боишься, что эта самая птичка узнает обо всём? — Эван вскинул свои харизматичные до невозможности брови. Исак нервно сглотнул. — А ты знаешь, где твоя птичка сейчас? — Это не имеет значения, и мне всё равно, поэтому… — Тебе всё равно? Я думал, вы вместе. Тогда к чему был весь этот фарс в школе? — Слушай, разговор сейчас не об этом. Я хочу, чтоб ты услышал и понял меня. Я никогда не отрицал своего отвратительного характера. И я знаю, что поступил неверно, когда… Когда сделал так, как сделал. Но пойми и ты меня. Ты знал, на что шёл. Ты знал, какой я. И всё же для тебя это стало чем-то… Чем-то, что не вписывается в рамки обычного. — Исак, — Вальтерсен буквально услышал эту усмешку на губах Эвана. — Ты оклеветал меня. Выдал свои фантазии за действительность и рассказал об этом всем. Чего ты от меня ждал? — Я не рассказывал об этом! Не моя вина, что слухи расходятся, а люди так быстро додумывают, я… — Успокойся. Ты можешь не оправдываться. Исак посмотрел на улыбающегося Найшема. Чёрт. Чёрт. Ситуация явно выходит из-под контроля, нужно брать её в свои руки. Вальтерсен повернулся к Эвану всем корпусом и наклонился к нему, доверительно глядя в глаза. — Эван… Но ты поступил подло со мной. И у меня сорвало крышу. Я до сих пор жалею о том, что сделал так… Это было неправильно… — закончил Исак почти шёпотом, невзначай бросив взгляд на обветрившиеся губы Найшема. Тот подвис. Значит, сработало. — Да, — выдохнул Эван. — Я знаю. Я думаю об этом каждую ночь, Исак. Я был мудаком… Ты не заслуживаешь и не заслуживал такого отношения. Исак улыбнулся почти нежно. — Ты не представляешь, как мне приятно это слышать. Значит ли это, что мы не держим обид друг на друга? Потому что я… Я простил тебя уже давно. — Да. Да, я тоже, и я… Исак, я не хочу тебя отвлекать, но… Кажется, нас заметили. — Эван вдруг заговорщически подмигнул. Вальтерсен повернул голову и увидел невдалеке спину удаляющегося Вильяма. В эту же секунду Исак сорвался с места и побежал за ним, не чуя ног.***
— Стой. Стой. Я прошу тебя. Вильям. Стой. Да стой же! Исак преградил Магнуссону путь собой, раскинув руки в стороны. Тот посмотрел удивлённо, как будто до этого не замечал несущегося за ним и кричащего Исака. — Стой. Стой… Пожалуйста, — Исак задыхался от продолжительного бега. Лёгкие горели. Вильям, казалось бы, прогуливался не спеша, однако скорость умудрялся развить практически спринтерскую. Или так казалось забывшему как дышать от паники Исаку. — Пожалуйста. Стой. Послушай. — Что? — наконец подал голос Вильям. — Давай отойдём. Я умоляю тебя. Мне нужно пять минут, только выслушай. Несколько секунд Вильям боролся с сомнением, и эти секунды показались Исаку бесконечностью, за которую он успел умереть, воскреснуть и снова умереть. — Я слушаю. — Наконец сказал Вильям, завернув за статую какого-то первооткрывателя, расположенную прямо в центре парка. Исак понял, что лучше возможности ему не представиться. И выложил всё, как на духу. По-прежнему задыхаясь, путаясь в словах и заикаясь. Он невнятно жестикулировал, хватал ртом воздух и не отрывал взгляда от Вильяма, который молчал и, казалось, даже не слушал. Однако проницательный взгляд Магнуссона, который он периодически кидал на Исака, говорил о другом. Ловя этот взгляд, Вальтерсен буквально чувствовал, как открывается второе дыхание, снова набирал воздух и продолжал говорить. Вильям не перебивал. — Я прошу тебя. Ты веришь мне?.. — Идём. — Коротко обронил Вильям, поворачиваясь спиной. Исак посеменил следом. К его удивлению, они дошли до машины Вильяма, и тот открыл пассажирскую дверь. — Садись. Исак снова послушался. Отмер Исак только тогда, когда машина остановилась у его дома. Он на автомате назвал Вильяму свой адрес, а теперь молча смотрел на окна собственного дома и не узнавал их. В голове всё смешалось. Вильям лениво вышел из машины. Исак за ним. Магнуссон дождался, пока Исак впустит его в дом, прошёл на кухню и сел за стол. — А теперь рассказывай всё, что связано с Крисом. Исак снова пустился в объяснения их нелёгких отношений, а Вильям снова не перебивал. И только тогда, когда Вальтерсен окончательно выдохся и без сил опустился на стул, подал голос: — Я помогу тебе. Исак не поверил своим ушам.