Непохожие, или ...?

      I       Мазур заводит светловолосую девушку в калитку, приобнимая за плечи. Один из друзей Батюшки подкинул девушек до места назначения, которым был дом темноволосой. Лицо Чигринец было опухшее, испачканное кровью и слезами. Девушка безвольно шагала рядом со своей знакомой, и шмыгала носом. Веди её сейчас даже на эшафот – она бы не противилась, настолько опустошенное было состояние внутри.       Женя тоже была немного растеряна, такое состояние Бандитки, которая во все их встречи держалась бодро, выбивало старшую из колеи и заставляло испытывать странные чувства. Какие именно чувства – Мазур бы сейчас не выразила, но что-то болезненно екало где-то в районе сердца.       - Так, малая, заходим тихо – мама уже спит. Ты сразу иди в дверь прямо по курсу, в комнату. Я зайду на кухню за льдом и водой, и приду, – давала наставления Батюшка, когда девушки уже поднимались по ступеням крыльца.       Юля то ли соглашаясь, то ли просто всхлипывая, неопределенно мотнула головой. Аккуратно разувшись, девушка направилась вперёд, к двери на которой была наклейка в виде красного знака «Stop». Женя же свернула по направлению к кухне. Оказавшись внутри комнаты с запрещающим знаком на двери, Бандитка кое-как на ощупь оценила обстановку, и села на маленький раскладной диванчик, затравленно озираясь по сторонам. Свет луны проникал через окно, да и заплаканные глаза начали постепенно привыкать к темноте. Чигринец подумала, что эта комната скорее принадлежит мальчику-подростку, нежели девятнадцатилетней девушке.       - Малая, ну ты бы хоть свет включила! – деловито затараторила Женя, вваливаясь в комнату с бутылкой воды в руках, полотенцем, и куском замороженного мяса. Темноволосая щелкает выключателем, и Юля жмурит, итак распухшие глаза, от болезненного яркого света.       - Та я шо знаю, где оно тут у тебя шо включается? – бубнит младшая, растирая дрожащими пальцами глаза.       - Так, Бандитка, давай лечиться, – Батюшка уже с серьезным видом смачивала полотенце водой, и надвигалась на Чигринец. Та по наитию отстранилась быстрым движением, и продвинулась вглубь дивана, уткнувшись в его спинку. Всё это произошло быстрее, чем Юля даже успела подумать, на уровне рефлекса.       - Ты чего шугаешься, малая? – Мазур замерла в паре шагов от светловолосой, удивленно подняв брови. Такая реакция младшей произвела на неё сильное впечатление. За долю секунды Батюшка поняла насколько сломлена и беззащитна эта девчонка, вжавшаяся в диван. Сильное зрелище. Сильно пугающее. Снова болезненный укол где-то в области сердца кареглазой.       - Дай полотенце, я сама всё сделаю, – Юля протягивает руку. – А мясо то тебе зачем? – светловолосая пытается неловко улыбнуться, и сгладить ситуацию, ей самой не понравилось такое проявление внезапной слабости и страха. Страха того, что кто-то может её коснуться.       - Мясо заморожено, к брови твоей разбитой приложить. Да давай я тебе помогу, хватит ершиться, я не кусаюсь, – Батюшка решает брать ситуацию в свои руки, и собрав волю в кулак, плюхается рядом на диванчик. И вот уже смуглые пальцы берут за подбородок заплаканное испачканное лицо, и обращают на себя, требовательным, но очень легким движением.       - Жень, не надо, я не люблю, когда трогают, – едва слышно молвит Чигринец, но почему-то не отстраняется, а лишь завороженно смотрит небесно-голубыми глазами на девушку напротив. От сильной руки, держащей её за подбородок, исходит тепло. Тепло, которое, кажется, проникает в каждую клеточку тела. Очень необычные ощущения для Юли, которая привыкла испытывать лишь холод и отчуждение.       - Да хватит тебе… Я же помочь хочу, - тихим хриплым голосом произносит Мазур, начиная обтирать лицо в своей руке смоченным полотенцем, стирая с него отметины боли и страданий. И Женя действительно хотела помочь. Помочь, защитить, укрыть, спрятать. Эту несносно пугливую и нескладную обладательницу мучительно-голубых глаз. Глаз, которые каким-то невероятным образом пробрались куда-то очень глубоко этой кареглазой бестии.       Закончив умывать лицо, Женя протягивает Юле кусок мяса в пакете.       - Приложи к брови, у тебя сильное рассечение, – Мазур отсаживается на противоположный конец дивана, и продолжает сверлить взглядом Чигринец. – Ну а теперь рассказывай, что такое? Что произошло?       - Та перебрали с Боксершой… Шла в общагу, упала… Ну и вот, – пытаясь улыбнуться Юлька показывает рукой на лицо.       - Ага, ясно. А если правду? – хмыкнула Мазур. – Кто тебя так? С мартышкой своей подрались? Не поделили корону лидера и провокатора?       - Хватит гнать на Алёхину! Я тебе всё как есть сказала, отвянь, - Чигринец бросила злой взгляд на темноволосую, и надула губы.– Ты живешь здесь? Больше похоже на детскую… - Бандитка поспешила перевести тему.       - Жила. Сейчас живу с… - Женя запнулась. – С подругой. А здесь живет мама. Не потащу же я тебя среди ночи к Насте, это было бы… Неудобно…Она у меня дама серьезная.       «Что значит – у меня?» - пронеслось в ушибленной светловолосой голове.       - Настя? Подруга твоя, с которой живешь? – искренне поинтересовалась Чигринец.       - Типа того, – поморщилась Мазур. Темноволосой не хотелось сейчас обсуждать эту тему. – Проехали, малая.       - Как скажешь, – пожала плечами Бандитка, продолжая прикладывать холод ко лбу. Девушка немного ожила, и уже не выглядела как побитая собака. Живые голубые глаза с интересом рассматривали всё вокруг. У старшей немного отлегло от сердца при виде этой перемены.       - Малая… Юль… Скажи кто тебя так. Я же не просто так интересуюсь, накажем же… - со строгим серьезным взглядом продолжила Женя.       - Без тебя разберусь, – снова отмахнулась Бандитка. – Там всё сложно… И вообще – шо это ты за меня впрягаешься? Зачем тебе? – голубые глаза посмотрели с недоверием.       «Действительно, зачем?» - подумала про себя Мазур. «Зачем мне эта мелкая с её проблемами? Как будто у меня своих мало…» - ещё одна мысль вдогонку. Но Женя чувствовала, что зачем-то эта «мелкая» ей всё-таки нужна, что теперь она от неё уже не отступится.       - Та а что такого, малая? Почему тебя пугает то, что кто-то хочет тебе помочь? Не все вокруг черти, привыкай. Хватит идти по жизни со злостью и обидой! – уверенно вывалила Женя свою осуждающую тираду.       - Не учи! Без тебя тошно, – Чигринец закатила глаза и поджала губу, состроив недовольную моську.       «Как ребёнок, ей богу», - предусмотрительно подумала про себя, и не произнесла вслух Женя Мазур.       - Слушай, Мазур, я останусь тут до утра? А то в общагу не пустят уже ну и… - начала Чигринец, но Женя не дала ей договорить, мгновенно поняв, что к чему:       - Конечно! Располагайся, - в кармане темноволосой уже несколько минут настойчиво вибрировал телефон, который она упорно игнорировала. Но так дальше продолжаться не могло. Закатив глаза, Батюшка достаёт источник раздражения из кармана, и отвечает на звонок. – Да, я тебя слушаю, – холодно произносит девушка. Гневная тирада с того конца провода. – Дааа, скоро буду, всё хорошо. Не волнуйся и ложись, – смуглые пальцы нажимают на сброс.       - Ты уходишь? – непонимающе уставилась Юля на старшую девушку. – А как я тут?       - Малая, всё нормально. Мамка рано утром уйдет, и ты свалишь по-тихому, никто и не заметит. Мне надо идти… Настя… Волнуется короче, – растерянно попыталась объясниться Женя, поднимаясь с диванчика.       Ещё недавно Чигринец испугалась того, что эта темноволосая девушка с томным взглядом может её коснуться, и раздражалась от её расспросов, а сейчас уже не хочет, чтобы та уходила. Бандитка спешно пытается откинуть эти мысли. Те же, словно бумеранг, каждый раз возвращаются обратно.       Мазур тоже, с неприятным для себя осадком, понимает, что хотела бы остаться. Остаться и говорить с этой девчонкой. Узнать её, копнуть глубже. Погрузиться, раствориться, проникнуться. Попробовать залечить её раны. Или же с её помощью исцелить свои?       - Давай, Юлек, увидимся! – Женя спешно покидает комнату, пока дерево сомнений не пустило слишком крепкие корни.       - Пока! – тихо произносит Чигринец перед самым хлопком двери. – И спасибо, – добавляет девушка уже в пустоту.       II       - Чигринец! Что с лицом!? – воскликнула Алёхина, увидев в понедельник свою подругу в стенах колледжа. – На меня смотри, говорю! Кто!? – закипала Вика, поворачивая Юлю, желавшую скрыть свои отметины, и пытающуюся отвернуть лицо.       - Боксер, пошли на занятия, – безразлично бросает Чигринец, и пытается оторваться от любопытной подруги.       - Да какие занятия!? – Вика снова хватает её за рукав. – Кто это сделал, что случилось?       - Алёхина, если ты сейчас не отстанешь – на твоей физиономии будет также, – сквозь зубы процедила раздраженная Юлька. – А теперь заткнись – и пошли грызть гранит науки.       С недовольным вздохом Вика устремилась за подругой в аудиторию.       III       После занятий девушки стояли и курили за углом училища. В напряженном молчании выпускали клубы дыма в заряженный очередным возникшим непониманием воздух. Вдруг откуда-то донесся смех, от которого лицо Вики Алёхиной стало ещё напряженнее и злее, если это вообще было возможно. А у Юли Чигринец от звука этого смеха едва уловимо сжалось что-то внутри.       - Ооо! Хорош-хорош! Здоро́во! – Мазур подошла как всегда в компании двух друзей. – Курить – здоровью вредить, слыхали? – снова характерный гогот.       - Че надо? Вали отсюда! – Алёхина морщится, будто пытаясь прогнать назойливую муху.       - От тебя, боксерша, ничего не надо, – брезгливо кривится смуглое лицо. – Я вон, Юлька ищу! Малая, как ты? – обращается Мазур к светловолосой, словно, не замечая никого вокруг. – До свадьбы зажило? – дружелюбная улыбка.       - Да, Мазур, спасибо тебе ещё раз, – Юля улыбается в ответ. – Всё нормально.       - Рада за тебя, малая. Так значит – наказывать никого не будем? Ты уверена? – уже серьезнее интересуется Женя.       Алёхина смотрит то на одну, то на другую девушку. Ей не нравится, что, кажется, эти двое прекрасно понимают о чём говорят, а вот Вика не понимает.       - Батюшка, там уже итак все наказаны… Жизнью… Проехали, – усмехнулась Чигринец.       - Как скажешь. Малая! Есть предложение – сегодня вечером тусовка в парке. Бери свою… – тут карие глаза окидывают явно неуважительным взглядом закипающую Алёхину – … подругу свою бери… И приходите. В восемь часов, у прудика.       - Спасибо, Жень, мы подумаем, – кивает Юля.       - Ага, ноги моей там не будет! – тут-же огрызается Алёхина.       Мазур снова смеряет её надменным взглядом, и дарит улыбку, от которой у человека менее смелого, чем Алёхина – точно затряслись бы коленки. Но у Алёхиной не затряслись, нет. А только заскрипели зубы от злости, и непроизвольно сжались кулаки. Внезапно появившаяся компания также внезапно удаляется, оставляя подруг наедине.       - Чигринец, что за херня? О чем вы говорили? – начинает допытываться Вика.       - Алёхина, не злись, рожа вон уже красная как не знаю шо. Скажем так, Мазур мне помогла, когда случилась вся эта… Ситуация, – Юля показывает пальцем на рассеченную бровь. – Оказалось в нужное время в нужном месте, вот.       - Ясно, – бросает Боксерша и тушит бычок об стену. – Ну так что там по тусовке? Я надеюсь - ты не идёшь? – исподлобья сверлят карие глаза.       - Почему? А шо, в общаге тухнуть? Схожу ненадолго, и ты пойдешь, боксер, – Чигринец обнимает подругу за плечо.       - Хер там плавал, – вырывается Вика.       - Пойдешь-пойдешь, не обсуждается. Всё ровно будет, я ж это… Крыша твоя. А ты моя, – Бандитка взъерошивает темные волосы. – А я без крыши никуда не пойду, ты шо?       - А мне кажется, теперь Мазур - твоя крыша, – тихо произносит Алёхина.       - Да подеритесь вы уже! Задолбали! – стонет Юлька и закатывает глаза.       - Когда-нибудь, обязательно, – едва слышно бубнит Боксерша.       IV       Поздний вечер. Две девушки танцуют под одобрительный гул голосов вокруг. Юля Чигринец и Женя Мазур образовали какой-то невероятный тандем по странным ритуальным танцам, и оказались на одной волне. Казалось бы – выключи музыку сейчас – и эти двое даже не заметят. Они вообще не замечали ничего вокруг, и проживали каждую песню внутри себя, отдаваясь ей полностью. В телах уже плескалась солидная доза алкоголя.       Алёхина стояла в отдалении, и лишь играла желваками от созерцания этой картины. Одна недовольная среди всеобщего веселья и дружеской обстановки, она то и дело припадала губами к бутылке с пенным напитком.       - Алёхина! АЛЁХИНА! – кричит пьяная Чигринец. – Та хватит тухнуть! Иди к нам! Давай танцевать!       - Боксеры не танцуют, они только морды бьют, – со смехом кричит Мазур в ответ, не прекращая дикий танец с закрытыми глазами.       - Сука! – Вика отбрасывает бутылку в сторону, которая с громким звуком разбивается об асфальт, обдавая всё вокруг волной белой пены. – Ты меня задолбала! – Алёхина уже бежит к Мазур.       Резкий толчок почти сбивает, не готовую к драке Женю, с ног.       - Алёхина! Что по адекватности!? – кричит обескураженная Батюшка.       - Давай решим всё здесь и сейчас! – воинственно подходит вплотную Боксерша.       - Та что мне с тобой решать, мартышка глупая? – хмыкает на неё Мазур сверху вниз.       - Ах ты! – Вика сплевывает куда-то в сторону, и первая наносит удар. Женю немного относит в сторону, но она снова удерживается на ногах.       - Всем стоять, никто не лезет! – звучно прорычала Батюшка, и тут же кинулась в ответ. Несколько минут довольно-таки жесткой потасовки с ударами, и доносившимися матами.       Чигринец стояла в стороне, и лишь бестолково хлопала глазами, пытаясь вникнуть в происходящее. Вникнуть быстро мешала выпитая доза алкоголя. Но когда всё-таки пасьянс в светловолосой голове сошелся, и она уже было кинулась разнимать дерущихся, как её схватил сильной рукой один из друзей Мазур:       - Не лезь! Пускай разберутся! – строго сказал он на ухо девушке, и обхватил со спины, лишив возможности двигаться.       Наконец-то в драке, которая длилась уже довольно-таки долго, первенство перешло на одну из сторон. Разъяренная Мазур восседала на Алёхиной, и заламывала ей руки, лишая возможности шевелиться.       - Ну что, закончим или как? – со злостью прошипела Батюшка, с каждой секундой всё больше прижимая раскрасневшуюся Вику к земле.       - Слезь! Всё! Слезь! – заорала Алёхина, не в силах выносить такого позорного положения дел. Мазур отпускает Боксершу, и поднимается на ноги. Младшая сразу вскакивает на ноги, потирая места зажимов рук.       - Тебе пизда! – разъяренно рычит Алёхина. – Пизда! Ты в курсе?!       Вика разворачивается и убегает в темноту, не в силах оставаться больше в этой компании после своего позора. Растерянная Чигринец не спешит кидаться следом. Светловолосая девушка стоит, и непонимающе смотрит на Женю, которая дует на ободранные кулаки и весело улыбается.       - Кажется мне и правда пизда, - хохотнула Батюшка. – Надо искать новое место учебы… Но бляяя… Это того стоило! – снова довольная плотоядная улыбка.       - Мазур, ты о чем вообще? – Юля подходит к подруге и вопросительно смотрит на неё. – Что это значит?       - Чигринец, ты что, кумаришь? Ты не в курсе типа что приемная мать Алёхиной директор нашей шараги? Хочешь сказать – не знала? – искренне удивляется Женя, видя ошарашенное лицо Бандитки. – Что по дружбе, Чигринец, а? Твоя «подруга» тебе даже не сказала?