Я знаю, что меня зовут Ремус

− Всё как в прошлый раз. Не волнуйся. Доктор Дамблдор не причинит тебе вреда. Между вами будет стол, хорошо? – говорила Лили, ведя Ремуса в кабинет Дамблдора на второй сеанс.       Ремус вошел крайне неохотно, но Лили положила руки ему на плечи. Заметив доктора, он хотел развернуться, однако Лили его остановила. − Все в порядке, − улыбнулась она и подвела его к стулу.       Ремус сел, склонив голову, но продолжал поглядывать на Дамблдора. − Привет, Ремус. Очень мило, что ты вновь пришел меня навестить, − улыбнулся доктор. Когда ответа не последовало, он продолжил: − Итак, ты здесь находишься уже неделю. Надеюсь, ты освоился. Тебе здесь нравится?       Ремус мотнул головой и обхватил себя руками.       После нескольких попыток разговорить его, Дамблдор вздохнул. − Ремус, думаю, было бы неплохо перевести тебя к доктору Лавгуд. Я заметил, ты побаиваешься мужчин, нет смысла заставлять тебя общаться со мной. − Что ты на это скажешь, Ремус? – спросила Лили. – Хочешь вместо доктора Дамблдора беседовать с Пандорой?       Наконец, Ремус поднял голову и быстро кивнул. − Лили, вы не могли бы отвести Ремуса в палату и вернуться ко мне? – спросил доктор Дамблдор. – Я хотел бы с вами поговорить.       Лили тут же проводила Ремуса и вернулась, горя желанием услышать, что же скажет Дамблдор. − Лили, − произнес старик, снимая очки. – Мне показалось, что первую неделю здесь вы провели хорошо. Ваше умение общаться с застенчивыми пациентами впечатляет – особенно с Ремусом, который, похоже, никому так не доверяет, как вам. Как вы знаете, у каждого пациента есть личная медсестра. Обычно мы не вверяем эту задачу стажерам, но, полагаю, вы – особый случай. Если вы чувствуете, что готовы рискнуть, я бы хотел, чтобы вы по очевидным причинам взяли Ремуса, а также Регулуса. Вы проводите с ним много времени, поскольку он сосед Ремуса по палате, и у меня сложилось впечатление, что вы ему нравитесь. Конечно, у мальчика уже есть личный медбрат, но, уверен, Гораций не будет возражать, если на одного подопечного у него станет меньше. К тому же он говорил, что не может найти подход к Регулусу. Возможно, вам повезет больше. Конечно, лишь в том случае, если вы чувствуете, что справитесь с подобной задачей так скоро. Я не обижусь, если вы откажетесь, в этом случае наш разговор не покинет стен этого кабинета. − Я с удовольствием попробую, сэр, − расплылась в улыбке Лили. – Думаю, я смогу найти подход к обоим мальчикам. Ремус даже начал разговаривать в моем присутствии, очевидно, он мне доверяет. Я не знаю, почему он так боится мужчин. На днях, когда Артур принес Регулуса без сознания, он решил, что тот его ударил. Думаю, у Ремуса в прошлом травма, связанная с жестоким обращением. − Согласен, − ответил Дамблдор. – Я бы хотел, чтобы он назвал вам свою фамилию. Тогда мы сумеем выяснить, кто он, и найти его родителей. И еще, вы сможете прийти ко мне в кабинет в понедельник после обеда? Я проведу с вами несколько часов, ознакомлю вас с историей болезни Регулуса и его лечением. − Конечно, − кивнула Лили.       Внезапно они услышали смех и топот ног, доносившиеся из коридора. Едва Лили открыла дверь, мимо пробежал голый человек. В комнате отдыха было шумно – кто-то хохотал, кто-то свистел, кто-то вопил. − ДЖЕЙМС! – раздался голос Молли. – Немедленно слезь со стола и оденься!       Лили заметила стоявшего на столе Джеймса, трясшего голым задом. − Но я должен побыть нудистом!       Джеймс ухмыльнулся и подпрыгнул, прежде чем свалиться на диван. Затем он снова сиганул на стол. Другие пациенты были взбудоражены – окружив стол, они хлопали в ладоши и подбадривали Джеймса криками. Эван и Эйвери бросали мячики для пинг-понга, целясь в его интимные места. − Эй, не трожьте мои семейные ценности! – пожаловался Джеймс.       Заметив Долиша в дверях, он спрыгнул, обежал комнату и выскочил в коридор. Долиш следовал за ним по пятам. Молли торопилась за Долишем, неся банный халат, чтобы прикрыть Джеймса, едва его поймают.       Лили пришлось сжать губы, чтобы не рассмеяться. Следовало признать, ей нравился этот маниакальный взъерошенный подросток, он казался ей чертовски забавным. Но он переворачивал отделение вверх тормашками, и надо было взять ситуацию под контроль. Лили последовала за Молли и Долишем, чтобы помочь им поймать Джеймса, пока Гораций и Алекто пытались угомонить толпу в комнате отдыха.       Наконец, Джеймса схватили, и, хотя Долиш случайно сбил его с ног, он продолжал хохотать как сумасшедший. Молли тут же накинула на него халат, а Долиш поставил его на ноги. − Ну, это же не весело! – пожаловался Джеймс.       Лили улыбнулась, увидев в коридоре Регулуса и Ремуса. То, что Ремус вышел по своей воле, было огромным событием. Похоже, Ремуса и самого это привело в недоумение, поскольку он внезапно осознал, где находится, и испугался. − Хочешь вернуться? – спросила Лили.       Пока она уводила Ремуса в палату, Регулус прошел в комнату отдыха и свернулся калачиком в кресле. Остальные все еще были в восторге от выкрутасов Джеймса, потому на Регулуса никто не обратил внимания, чему он был несказанно рад. − Это было весело, − сказал Эван, усаживаясь на диван.       Рита взглянула на него и поинтересовалась: − А ты в курсе, что Джеймс только что сидел голышом на этом самом месте?       Эван попытался сделать вид, что ему все равно, но через минуту встал и отошел к столу.

***

      В понедельник Лили, как и планировалось, направилась в кабинет Дамблдора. Она была очень взволнована новой ролью личной медсестры. − Регулус Блэк, − произнес Дамблдор, кладя на стол большую кипу папок. – Обсессивно-компульсивное расстройство и сильный посттравматический стресс. Три месяца назад ему исполнилось четырнадцать. Его поместили сюда из-за брата, хотя обычно мы не принимаем пациентов младше пятнадцати лет, − Дамблдор покачал головой. – Очень сложный случай. Уверен, в общих чертах вы знаете историю бедного мальчика, но я знаю больше, поскольку я его гипнотизировал. Гораций, конечно, тоже хорошо информирован, поскольку он присутствовал на многих сеансах. Как его новая медсестра, вы будете в курсе и будете присутствовать по возможности. Кое-что Регулус хочет сохранить в тайне, и из уважения к нему мы не распространяемся. − Конечно, − Лили сложила руки на коленях. − Первые два месяца мы провели, перепрограммируя Регулуса, объясняя, что такое секта и помогая понять, что он там вырос. Помните, это все, что он знал. Ему было всего четыре года, когда его семья вступила в секту. Не знаю, насколько вы информированы о таких вещах, но бывшим членам секты трудно социализироваться, даже если они уходят добровольно. А с детьми, выросшими в секте, еще сложнее. − Выходит, поскольку Сириус знал о внешнем мире больше, чем Регулус, когда они вступили в секту, у него не было таких проблем с адаптацией, когда он сбежал? − Правильно, − ответил Дамблдор. – Последние четыре года Сириус пробыл на воле, а в секте он провел лишь шесть лет из своих восемнадцати. Однако, как вы наверняка заметили, он тоже не слишком хорошо адаптирован. Нет никаких сомнений, что его огромные проблемы с агрессией в основном связаны с периодом, проведенным в секте. − Насколько далеко вы продвинулись с Регулусом? Я имею в виду перепрограммирование. − Что ж… В одних аспектах довольно далеко, в иных не очень. Он не разделяет их отношение к людям, насилие и идеологию. С его точки зрения люди равны, он добрый и заботливый паренек. Самое сложное для него – это принятие себя. Ему столько раз говорили, что он слаб и нечист, что теперь ему тяжело перестать в это верить. Также он отказывается винить родителей в том, как с ним обращались, хотя мы знаем, что они к этому причастны. Возможно, они в какой-то мере защищали его от остальных, но это не оправдывает их жестокого обращения с ним, ведь он жил в постоянном страхе за свою жизнь. Родители несут ответственность за безопасность и счастье детей. − Как вам кажется, Регулус всегда был другим или же это влияние секты? – спросила Лили. − То, что они называют слабостью, я называю чувствительностью, − вздохнул Дамблдор. – А у Регулуса обсессивно-компульсивное расстройство, которое, как я подозреваю, развилось у него в довольно раннем детстве. Именно из-за этого, полагаю, семья стала считать его уродом. Они бы не поняли его состояние, а даже если бы поняли – в секте не было места психическим заболеваниям. Потому они пытались скрыть его болезнь, выбить ее наказаниями и угрозами или, по крайней мере, добиться, чтобы Регулус скрывал симптомы. Вы можете представить, как это повлияло на его самооценку. − Какие у него симптомы ОКР? Я знаю, что его навязчивые мысли связаны со смертью, но как насчет повторяющихся действий? Я ничего такого не замечала. − По моей теории, в какой-то период он избавлялся от тревоги с помощью ритуалов, таких как повторяющиеся действия или контроль, но угрозы семьи заставили его сделать эти ритуалы внутренними. Мы много говорили об обсессиях, однако он крайне неохотно рассказывал о компульсиях, потому знаний у меня мало, сплошные догадки. Уверен, вы заметили, как он периодически уходит в себя? − С ним часто бывает сложно вступить в контакт, − кивнула Лили. – Иногда он сидит как в трансе, просто глядя в пустоту. − Да, − согласился доктор Дамблдор. – Мысленно он участвует в ритуалах – я подозреваю, повторяет фразы или считает. Это требует большой концентрации. Он поглощен магическим мышлением. − Бедный мальчик, − сказала Лили и взяла листок бумаги, лежавший поверх стопки. Там были фотография Регулуса, его полное имя, дата рождения и подробное описание его внешности. – Я изо всех сил постараюсь с ним поладить. Я действительно хочу ему помочь, − произнесла она, изучая фото подростка. − И Ремусу тоже. − Уверен, вам это удастся, − улыбнулся старый доктор, − я поговорил о Ремусе с Пандорой, она хотела бы перемолвиться с вами словечком. Думаю, она заглянет попозже. А историю болезни Регулуса захватите домой и изучите подробно. Завтра в четыре часа приведите его на сеанс гипноза. Я пытаюсь добраться до его воспоминаний. Если он хочет поправиться, ему придется столкнуться с ними лицом к лицу. Мы еще не добрались до недавних событий, вызвавших посттравматический стресс. Он по-прежнему не готов с ними встретиться, это не похоже на передачи по телевизору, где гипнотизер может полностью контролировать объект внушения. Если пациент по-настоящему не желает что-то делать, его нельзя заставить, даже с помощью гипноза.

***

      В коридоре Лили столкнулась с Молли – та сопровождала недовольную Риту. Заметив Лили, Рита быстро взглянула на неё и исчезла в комнате отдыха, откуда доносился очень громкий голос. − Что происходит? – спросила Лили. − Просто Майлзу разрешили выйти из палаты. Пандора подумала, что было бы неплохо отпустить его ко всем перед сеансом с Дамблдором. Думаю, она хотела, чтобы ему тут понравилось, чтобы он понял, что пациенты – не заключенные, − объяснила Молли, и по её тону было очевидно: она не согласна с методикой доктора Лавгуд. – И теперь он устраивает там представление. − А какое отношение к этому имеет Рита? − Она попыталась поболтать с Майлзом, а он обвинил её в том, что она засланный казачок. − Разве вы не осознаете, что вы – безмозглый скот, просто застрявший в стойлах, которым фермеры пользуются в своих интересах? Очнитесь! Сделайте что-нибудь! Если массы пробудятся, мы сможем их уничтожить!       Все смотрели на Майлза как на сумасшедшего. Единственным, кто, похоже, воспринял его слова всерьез, был Джеймс – он выражал одобрение после каждой сказанной Майлзом фразы. − Они выдоят вас до последней капли, превратят в бифштекс, чтобы продать тому, кто заплатит больше! − К-кто «они»? – нервно огляделся какой-то мальчик. – Они хотят убить нас? − Не в прямом смысле. Это метафора, − закатил глаза Майлз. − Я не корова, − заметил Сириус. – И не куплюсь на твою чушь. – Он обнял Марлен за плечи. − Если нас не забьют на мясо, − начал размышлять Джеймс, − то что им нужно? Доить с нас информацию? – он рассмеялся. − Они хотят знать все, что ты делаешь, манипулировать тобой и превратить в свою марионетку, − ответил Майлз. – Но они хитры. Вы никогда не сможете наверняка сказать… − Довольно, Майлз, − строго сказала Молли, положив руку ему на плечо. – Ты пугаешь других пациентов. − Я не боюсь, − ухмыльнулся Джеймс. – По-моему, он жутко прикольный. − Да, я знаю, что ты не боишься, − ответила Молли. – Но, Майлз, тебе надо расслабиться. − Вы не можете заставить меня замолчать! – нахмурился Майлз. – Я выставлю вас на всеобщее обозрение! Я отомщу за отца! − А что произошло с твоим отцом? – спросила Марлен.       Майлз огляделся, проверяя, не подслушивает ли кто. Затем он наклонился к Марлен и сказал (как ему показалось, тихо): − Его убила МИ-5, поскольку он возглавлял борьбу с обществом слежки. − Серьезно? – недоверчиво спросила Марлен. − Ну ты и придурок, − сказал Сириус. – Перестань врать моей девушке.       Майлз взглянул на него с легким удивлением. − Мне тебя жаль, приятель. Ты живешь во мраке, пляшешь под их дудку. − Я не пляшу ни под чью дудку! – плюнул Сириус. – Ничего ты обо мне не знаешь, чертов псих. − Да скажи ты ему, Сириус! – Питер зааплодировал. – Сириус был в секте, так что он знает все о том, как не плясать под дудку общества.       Сириус раздраженно взглянул на Питера.       Майлз с минуту смотрел на Сириуса, словно не зная, что и думать. Затем он сел рядом и спросил: − Секта? Настоящая? А что за секта? − Вальпургиевы Рыцари, − гордо ответил Питер.       Майлз открыл рот, явно впечатленный. − Полиция силой тебя увезла, когда произвела обыск?       Сириус стиснул зубы и сжал кулаки. − Нет, я сбежал задолго до того, − ответил он, надеясь, что Майлз отстанет, посчитав его вовсе не интересным. Ему хотелось, чтобы Питер держал рот на замке.       Но его слова впечатлили Майлза еще сильнее. − Круто! Ты сделан из правильного теста, приятель! – он вновь огляделся и наклонился к Сириусу: − Мы должны держаться вместе. Стать напарниками. Мобилизуем остальных. − Для чего? – Сириус оттолкнул его и сощурился. – Ты меня раздражаешь! Оставь меня в покое. Я не думаю, что секта – это круто. Они мне брата уничтожили! − Я не то имел в виду. Я хотел сказать, что ты молодчина, что взбунтовался и сбежал! Ты сделан из правильного теста! У тебя есть брат? Он что, сбежал с тобой? − Нет, он остался, − ответил Питер, когда Сириус промолчал. – А Сириус да, молодчина, ты согласен? Он в самом деле сделан из правильного теста. − Почему бы тебе за него не выйти, крысиная ты морда? – сказал Эван.       Сириус повернулся, взглянул на Эвана и поднял кулак. − Хочешь попробовать на вкус? Я как раз в настроении кого-нибудь отметелить! − Почему ты бросил брата? – спросил Майлз, будто не замечая напряжения между Сириусом и Эваном. – Это подловато, тебе так не кажется? − Я бросил его не по своей воле! – прорычал Сириус, схватил Майлза за воротник и рывком вздернул на ноги. – И вообще, это не твое дело, так что заткни свою пасть! − Насилие – признак недостатка речевых навыков и неуверенности в себе, − произнес Майлз, не обращая внимания на непосредственную опасность.       Сириус отвел руку и уже хотел ему врезать, как тут его отвлек голос Молли. − Не надо никого бить, Сириус!       Он выпустил Майлза и обеими руками перевернул кофейный столик, отчего кружки с чаем и кофе полетели на пол. − Думаю, тебе пора вздремнуть, − пристально глядя на Сириуса, Молли подошла ближе.       Все присутствующие затаили дыхание, ожидая его реакции. Сириус зло взглянул на Молли и пнул одну из кружек так, что она с грохотом ударилась о стену и разбилась вдребезги.       В комнату вошел привлеченный шумом Кингсли. Он ни капли не удивился, увидев, кто нарушитель спокойствия. − Сириус, − произнес он низким голосом, − ты уже соскучился по палате с мягкими стенами?       Сириус посмотрел на него, затем сунул руки в карманы, пробормотал несколько ругательств, обошел Молли и направился в коридор. Кингсли следовал за ним на некотором расстоянии, чтобы убедиться, что он ушел в свою палату. − Черт возьми, − ухмыльнулся Майлз. – У этого парня отвратительный характер. − Да уж, − вздохнула Марлен.

***

      Позже в тот же день Лили встретилась с доктором Лавгуд, и они пошли к ней в кабинет, чтобы обсудить Ремуса. − Итак, мы о нем практически ничего не знаем, кроме имени и боязни мужчин, − подытожила доктор Лавгуд. – Общаться он будет только с тобой? − И Регулусом. Вообще-то он общался с ним и до меня, − ответила Лили. – Не знаю, почему он его не боится. − Ну, Регулус – маленький мальчик, едва ли даже подросток. Очевидно, Ремус боится взрослых мужчин. Наверное, какой-то мужчина жестоко его избил. Возможно, отец или другой член семьи? Или приемный родитель, если он сирота. Ты говорила с ним об этом? − Нет. Я пыталась расспросить его о случившемся, но он молчит, − Лили вздохнула и продолжила: − Регулус рассказал, что Ремус говорил с ним об этом, но он не хочет предавать его доверие, и я могу это понять. − Пожалуй, это правильно, − кивнула доктор Лавгуд. – Умный мальчик. − Да. Кажется, они симпатизируют друг другу и хорошо ладят. − Прекрасно. Возможно, для Регулуса это тоже будет полезно. С тех пор, как он сюда поступил, он не проявлял никакого интереса к общению с кем-либо. Не могли бы вы привести Ремуса завтра ко мне на сеанс? Сейчас мне нужно встретиться с Дамблдором и Молли насчет Майлза. – Она вздохнула. – Боже, ну мы и подарочек на свою голову заполучили.

***

      Молли и два психиатра встретились в кабинете Дамблдора. − Майлз Грюм… − начал Дамблдор. – Молли, Пандора ввела тебя в курс дела? – Когда старшая медсестра кивнула, Дамблдор продолжил: − Нужно решить, что делать с препаратами. Очевидно, если мы хотим до него достучаться, надо снизить тревожность до приемлемого уровня. Это также необходимо, чтобы он смог контактировать с другими пациентами, не переворачивая комнату отдыха вверх дном. Главный вопрос: как мы будем давать ему препараты? Добровольно он их, естественно, не примет, вообразив, что мы пытаемся его отравить. − Хороший вопрос, сэр. Мы же не можем сказать, что это «M&M’s», − согласилась Молли. − Что скажете, Пандора? Вы его психотерапевт и общались с его отцом. Что вы думаете о препаратах? − Не знаю, Альбус, − вздохнула доктор Лавгуд. – Возможно, вы правы, и поначалу мы должны ему что-то дать, но… Его отец полагает, что надо просто накачать его лекарствами, я же считаю, что необходим другой подход.       Дамблдор долгое мгновение смотрел на неё. Доктор Лавгуд славилась выступлением против использования медицинских препаратов без крайней необходимости. − Я согласен, что накачивать его лекарствами – не лучший выход. Однако я считаю, что хотя бы вначале надо подавать ему нейролептики. Судя по дошедшим до меня слухам, пока мы не ослабим его иллюзии, достучаться до него не получится. − Мы не можем его заставить, − произнесла Молли. – Это лишь подпитает его бредовые идеи. − А если не заставим, будем топтаться на месте. Если кому-то из вас удастся убедить его добровольно принять препарат, я готов номинировать вас на звание лучшего психотерапевта года, − сказал Дамблдор.       Женщины переглянулись, затем Лавгуд повернулась к старому врачу. − И что же вы предлагаете?       Дамблдор минуту помолчал. − Слушайте, а что насчет «хорошего и плохого копа»? Вы, Пандора, его психотерапевт и к тому же одна из лучших известных мне экспертов по паранойе. Однако если вы хотите завоевать его доверие, вам нельзя навязывать ему препараты. Поэтому давайте начнем с того, что его психотерапевтом – по крайней мере, официально – стану я. И получать препараты он будет по моему распоряжению. А едва они подействуют, эстафету примете вы. Мы скажем, что вы уговорили меня позволить ему иметь дело с вами, поскольку вы возражали против жестокого обращения с ним, и таким образом, надеюсь, вы добьетесь его доверия. − Это может сработать, − задумчиво почесала подбородок доктор Лавгуд. − Тогда я увижусь с ним и обрисую ход дел, − кивнул Дамблдор. – Молли, не будете ли вы так добры привести его сюда? И попросите Кингсли присоединиться.       Войдя в кабинет в сопровождении Кингсли, Майлз отнюдь не выглядел довольным. Он сел в кресло напротив Дамблдора. − Почему я здесь? − Я доктор Дамблдор, − добродушно улыбнулся старик. – Главный психиатр в отделении для подростков. Я знаю, ты в это не веришь, но мы просто хотим помочь тебе выздороветь. У тебя параноидальный психоз. − Неправда, − ответил Майлз. – Правительство хочет, чтобы вы мне это внушили, поскольку я о них узнал. Что ж, я вам говорю: я не сумасшедший! − Хорошо. Если это правда, то лекарство, которое я тебе выпишу, никак не повредит, логично? Тогда ты сможешь доказать, что мы ошибаемся. − Нет! – недоверчиво воскликнул Майлз. – Вы попытаетесь меня отравить! − Если бы мы хотели тебя убить, мы бы уже это сделали, согласен? − Значит, подчинить мой разум! Я не сдамся! МИ-5 меня не достанет! – и он громко запел: − Никто не возьмет меня живым, пришло время все исправить, мы с тобой должны бороться за свои права, мы с тобой должны бороться, чтобы выжить!*       Все смотрели на поющего Майлза. − Это не яд. Это нейролептик. Смотри, я покажу тебе флакон, − Дамблдор попросил Кингсли сопроводить Майлза к шкафчику, где стояли пузырек с таблетками и флакон с жидкостью с одинаковым названием. – Смотри. Ты можешь проверить в интернете название и убедиться, что это действительно нейролептик. Молли, вы не могли бы одолжить ему свой смартфон? Боюсь, я уже слишком стар, чтобы обзаводиться этими современными штуками.       Молли протянула Майлзу телефон. Он взглянул на названия и вернул его ей. − Вы могли поменять ярлыки! − Боюсь, я не смогу доказать, что не делал этого, − вздохнул Дамблдор. – Но ситуация такова: либо ты принимаешь лекарство добровольно, − он коснулся пузырька с таблетками, − либо не очень, − он дотронулся флакона с жидкостью. – Который способ тебе по душе? − Вы не можете заставить меня принять яд! – закричал Майлз, вскочив с места. – Вы работаете на МИ-5, не так ли? Вы хотите избавиться от меня, как от всех других, кто видит истину! – Нет, − спокойно ответил Дамблдор. – Молли, Кингсли, вы знаете, что делать, − продолжил он, погружая шприц во флакон.       Молли и Кингсли обеими руками схватили Майлза. − НЕТ! НЕТ! − Это и впрямь необходимо? – спросила доктор Лавгуд, отчасти для того, чтобы завоевать доверие Майлза, но ей действительно было неприятно применять силу. − Вы слишком мягки, Пандора, − ответил Дамблдор. – Я знаю, вы противница любой силы, но таково мое решение.       Пока Кингсли и Молли железной хваткой держали вырывающегося подростка, Дамблдор быстро сделал укол ему в плечо. Потом они его отпустили. Майлз драматично пошатнулся и осел на стул, уронив голову. Он вновь и вновь бормотал слова песни, пока они не превратились в приглушенные звуки. − Это не успокоительное, Майлз, и не яд, так что можешь вернуться в комнату отдыха или в палату, если хочешь.       Майлз еще мгновение сидел неподвижно, но в конце концов сообразил, что не потеряет сознание от препарата. Он вскочил на ноги и поспешно покинул кабинет. − Не улыбается мне делать это каждый день, − покачал головой Кингсли. – Жаль мальчонку. − Одного раза в месяц достаточно. Это препарат пролонгированного действия, − объяснил Дамблдор. – Ежедневно подвергать его такому насилию – все равно что подливать масла в огонь.

***

− Ты вернулся, − просиял Джеймс. Он уже успел привязаться к этому склонному к театральности подростку. − Пока да, − ответил Майлз. – Я чудом спасся. Но кто знает, что со мной произойдет, когда яд начнет действовать. − Эй, большинство из нас принимает лекарства, пока от них никто не умер, − заметил Питер. − Некоторые действительно начали чувствовать себя лучше, − добавила Марлен.       Майлз взглянул на них и с сожалением покачал головой. − Они накачивают вас лекарствами, чтобы контролировать. Чтобы вы стали тупыми и покладистыми. Как скоты. − Опять ты со своим скотом, − закатила глаза Марлен. *Knights of Cydonia группы Muse.