Интерн

Шок со временем перерастает в настоящую панику. В груди давит, и дыхание становится прерывистым и горячим. Чонгук хватает ртом воздух, прикрывая голую грудь полотенцем, предоставленным Кимом. Не успел интерн раздеться в ванной, как вошёл заведующий, предлагая то самое полотенце, а следом за ним это. — Тебе лучше сделать это, — спокойно говорит Ким, без доли сомнения в ровном голосе. Чонгук нервно бегает глазами от его рук к лицу, такому же беспристрастному, как и речь. — Если передумаешь, можешь просто уйти. В руки Чонгука отдают внушительных размеров розовую клизму, а после уходят, оставляя его наедине с появившейся проблемой. Интерн подходит к двери, закрывает защёлку, медленно падает на колени, буквально сползая по стене. Ватные ноги его не держат, сердце отдаёт неровный пульс в голову, хочется заплакать от поглотившей его паники. Он был так удивлён? Поражён? Ладно, он просто в ахуе. Предложение поступило настолько внезапно, застав интерна врасплох, и во всей этой суматохе событий он как-то не подумал, что есть вариант оказаться снизу. Ладно. Начнём с того, как он, блять, оказался в такой ситуации? Ну, во-первых, Тэхён предложил ему переспать с ним. Было ли это неожиданно? Пиздец как. Но Чонгук просто не мог отказаться. Думал ли, что его попросят подставить задницу? Конечно, блять, нет. И что теперь делать с этим? Логичный исход просто встать и уйти, но вы, наверное, забыли рядом с Тэхёном у Чонгука обостряется топографический кретинизм. Будь проклят этот искуситель с длинным языком. Кожа до сих пор пылает в тех местах, где язык заведующего оставил влажную дорожку, цепляя самые эрогенные точки. Джей ведь правда был готов, буквально на секунду, оказаться под ним. И это не нормально, ведь Чонгук не переваривает Кима, а Ким, как мы помним, не переваривает Чонгука. Внутри всё ещё тлеются злость и обида за все унижения, которые пришлось пережить интерну с первых дней стажировки. И что теперь так просто забыть, прикрыть глаза и уши и подставить свой драгоценный зад? Нет. Надо всё обдумать. Для начало встать, что Чонгук и делает, убрать эту штуку и возможно принять душ. Что он и делает? В душе Джей стоит под горячим напором, потом резко меняет воду на холодную, такую, что кровь стынет, споласкивая голову, и выбегает, обратно шлёпая мокрыми ногами по кафелю, оставляя лужи. Розовая клизма, оставшаяся на тумбе будто смотрит ему прямо в душу. Интерн сглатывает, встряхивает мокрые волосы, пока ходит из одного угла комнаты к другому. Голова начинает медленно закипать, Чонгук садится на туалет, запуская пальцы в мокрые волосы, сжимая с силой, надеясь так немного отрезвить мысли. И, с одной стороны, он сам долго добивался того, чтобы оказаться в постели с Кимом, исключительно из соображений мести. А с другой стороны, он не предполагал, что для этого придётся пожертвовать самым ценным. Клизма смотрит на него с осуждением. Интерн медленно вздыхает, наполняя грудь воздухом, и так же медленно выдыхает. Повторяя это несколько раз. В любом случае отказываться от своих слов он не собирается, такой вот девиз по жизни (хуевый девиз, конечно). Поэтому Чон поднимается с места, нехотя идёт к тумбе, на которой его ожидает клизма, и думает о том, каким образом можно было бы повернуть эту ситуацию в свою пользу. Но пока ничего не придумал.

***

Когда все десять кругов ада наконец-то подошли к концу, и Чонгук с полотенцем на бедрах вынырнул из ванной комнаты, тихо прикрыв за собой дверь, он искренне надеялся, что хозяин квартиры спит, но, чёрт. Тэхён не спал. (Ну ещё бы ему спать) Ким стоял в спальне, оставшись в джинсах, оголив торс. В комнате царил лёгкий полумрак, в воздухе пахнет ароматическим диффузором, кажется, ванильный, а из динамиков переносной колонки еле слышно играет джаз. Чонгук вероятно удивился, если не был бы так прикован к спине заведующего. Чуть подтянутое тело, кожа цвета карамели, на которой лёгкими бликами играет свет тёплой лампы. Плечи заведующего чуть вздрагивают, когда Чонгук делает шаг вперёд, и Ким оборачивается, встречаясь с ним взглядом. Оба молчат, изучая каждую мелочь друг в друге, будто недоверчиво присматриваясь. Тэхён, кажется, протрезвел и больше не выглядит так же уверенно, скорее чуть растерянно и смущённо. Румянец на его щеках не видно в полумраке, но Чонгук уверен, Ким поражён его телом не меньше. Рельефный торс с мягким силуэтом кубиков, подкаченная грудь и крепкие бицепсы. Интерн не перекачен, а в меру подтянут. В самый раз, подмечает Тэхён, облизывая высохшие губы. — Джаз? — пытается нарушить тишину Чонгук, подходя чуть ближе. — Так по-дедовски? — Ты совершенно не понимаешь в искусстве, Зай, — отвечает Тэхён с лёгкой ухмылкой, за которой он усердно скрывает неловкость. Интерн хмурится, резко сокращая между ними расстояние и толкая Кима в широкую грудь, заставляя того сесть. Кто-то должен был перехватить инициативу, чтобы рассеять воцарившееся напряжение. Чонгук уверено садится сверху, стараясь придерживать полотенце на бёдрах, хоть это не имеет смысла. — Мы будет трахаться или болтать? Он спешно хватается за ширинку джинс, пытаясь расстегнуть её дрожащими пальцами. Потратив на это несколько драгоценных минут, но так и не достигнув успеха, Чонгук плюёт на эту затею, переводя своё внимание к голой груди, шеи и острым, как армейский нож ключицам. Их хочется жадно выцеловывать, искусать и снова зацеловать, только нежнее, зализывая красные следы и багровые точки. Чонгук чувствует себя взволнованно, его действия хаотичны, быстрые и немного неуклюжие, будто ему снова пятнадцать. Он мечется между грудью и шеей, быстро облизывая соски и снова кусая впадину меж шеи и плеч. — Погоди, — осипшим голос просит Тэхён, толкая Чонгука в грудь. Чонгук отстраняется, дышит сбивчиво и бегает глазами в разные сторону, нервно цепляя руками край полотенца. Они сидят молча несколько минут, пока Тэхён не сводит прямого взгляда с напуганного интерна. — Ляг на кровать. — просит он властно и требовательно, точно, как и в больнице, Чонгук, кажется, уже по привычке не может противостоять и покорно ложиться спиной на постель. Покрывала холодные приятно мажут по спине, но Чонгук не чувствует ничего кроме бурления в животе. Желудок сводит от нервов, а сердце делает невероятные кульбиты и, кажется, скоро остановится. Руки его каменные, как и всё тело. — Расслабься, — Тэхён склоняется над ним, всё ещё смотрит прямо. Рукой он проводит вдоль боков, отчего Чонгук делает глубокий вдох, втягивая живот и замирая, зажмурившись. Пальцы у Тэхёна чертовски холодные. — Держи глаза закрытыми, — голос его стал мягким и от того бархатным, почти медовым. Ким дышит над самым ухом, иногда касаясь губами шеи или скул. Одной рукой поглаживая бока, а второй упираясь в подушку, Тэхён опускается ниже и переходит к поцелуям в шею. Не таким, как у Чонгука, грубым и прерывистым. Его касания можно сравнить с касаниями бабочки, лёгкие, почти не заметные, но от того будоражащие. Языком проводя дорожку от кадыка к подбородку, Ким оставляет мягкий поцелуй в уголке губ, и Чонгук инициативно тянется вверх, чувствуя, как немеют собственные губы от желания коснуться Тэхёна. Но тот отстраняется, снова опускаясь на шею и ключицы, а потом играя с мочкой уха, заставляя по спине пройтись табун мурашек. Тэхён ловко играет с бусиной соска, щипая, оттягивая и покручивая, и Чонгук уже давится в осушениях, жмурясь и громко вздыхая под чужими ласками. Тело то горит, то мёрзнет, и голову начинает кружить от сумасшедшего контраста. Минуты тянутся вечность, и, кажется, они пролежали так неприлично долго. — А мы трахаться-то будем? — дуется Чонгук, открывая глаза и встречаясь лоб в лоб с заведующим. — Часики-то тикают. Пожав плечами, Тэхён поднимается, а Чонгук вдруг понимает, что поцелуев теперь слишком мало, и жара чужого тела катастрофически не хватает. — У тебя уже был опыт снизу? — басит Ким, поднимаясь, чтобы достать с тумбочки лубрикант. — Нет, — выдавливает из себя Чон, стараясь сильно не пялиться на то, как длинные пальцы открывают тюбик. — Обычно я трахал других, — самодовольно добавляет Чонгук, но в моменте теряет прежнюю уверенность, когда его живота касаются влажные пальцы. Широкая ладонь мажет вверх, растирая вязкую жидкость с охлаждающим эффектом, затем спускается ниже, обмазывая бедро с внутренней стороны. Пальцы касаются в опасной близости от привставшего члена. Он позорно мычит, запрокидывая голову назад, хватая руками подушку. — Так ты анальный девственник, — смазанным пальцем Тэхён касается плотно сжатых мышц, чуть надавливая, но не проникает, убирая руку. — Блять, пожалуйста, — пищит Чонгук не своим голосом, — Завалите ебальник и трахните меня. Тело предательски вздрагивает от чужих прикосновений, становясь слишком податливым. Он точно кусок масла, тает под чужим жаром. Его мажет по сковородке от чувств, вспыхнувших внутри, кружит голову и спирает дыхание, он судорожно ловит ртом воздух, утопая где-то в прострации между реальностью и сном. — Дыши, — тихо напоминает Ким, облизывая привставший член Чонгука. «Засунь этот язык в задницу» — хочется сказать Чонгуку, но мысли выбиваются, стоит Тэхёну приподнять его за бёдра и коснутся языком сжатого кольца мышц. — «Не в мою!» — П-погодите, — восклицает интерн, судорожно хватая чужие плечи, пока острый и мокрый язык проникает чуть глубже, чем хотелось. Он проводит вокруг, касаясь губами, причмокивая и снова мокро облизывая. — Нет! Стонет, прогибаясь до хруста позвоночника. Столько новых чувств захлёстывают с головой, тело дрожит, и из глаз прыскают слёзы. — Тебе такое не нравится? — заведующий замирает. Он смотрит на Чонгука растерянно, даже немного напугано. Лицо интерна пылающие, красное, сквозь полумрак это видно, густые ресницы вздрагивают, смаргивая влагу, глаза расширенные, блестящие, смотрят притуплённо сквозь туманное наваждение. Этот ребёнок оказывается чертовски соблазнительным, когда плачет, думает Тэхён, когда берёт в руки твёрдый член парня, размывая предэякулят со смазкой. — Я пока не готов, — дрожащим голосом выдаёт Чонгук, двигая бёдрами на встречу размашистым движениям руки Тэхёна. — Зая, ты чертовски сексуален, — Ким тянется за тюбиком, выдавливая ещё немножко смазки на один палец, и принимает удобное положение, поджав под себя колени, а ноги Чонгука раздвинув в стороны, устраивается между ними. Чонгук внимательно наблюдает за всеми манипуляциями, смотря расфокусировано то на длинные пальцы, то на ровный профиль с хмурыми сосредоточенными бровями и плотно сжатыми скулы. Чонгук тоже хочет сказать, что Тэхён чертовски, нет, крышесносно сексуален, но он может только мычать, заплетаясь языком, будучи опьянённый новыми чувствами. И всё идёт слишком хорошо, чужие руки мягко водят по телу, пальцы играются с очертанием маленьких татуировок, разбросанных по телу, Тэхён обильно покрывает поцелуями торс и бёдра, кусает шею, оставляя багровые следы. Чонгук тает, ровно до того момента, пока не чувствует проникновение одного пальца внутрь себя. — Потерпи, — жарко шепчет Тэхён на ухо, стараясь одной рукой придержать Чонгука, когда он дёргается в сторону от новых неприятных ощущений. Один палец проникает сразу глубоко, но тело, неготовое принять это, отвергает Тэхёна. Чонгук хнычет, чувствуя скопившуюся влагу в уголках глаз. Это не больно, но чертовски неприятно, так что всё наваждение после долгих ласк легко смывается, оставляя тупую тягучую боль внутри. Ким проталкивает второй палец чуть медленнее, Чонгук вскрикивает, дёргаясь в сторону, но Тэхён крепко прижимает его к себе. — Мне не нравится, — скулит Чонгук, плотно прижавшись к Тэхёну. Тепло его тела чуть успокаивает. Заведующий гладит по затылку, перебирая тёмные мокрые волосы, позволяя немного расслабиться, и только после начинает неторопливо вести пальцами внутри. Ким оставляет дорожку коротких поцелуев на виске, спускается на шею, мажет языком вдоль ключиц и мнёт губами ухо. Чонгук вздрагивает, когда дыхание обжигает чувствительную точку его тела, это ненадолго отвлекает от дискомфорта внутри, и Тэхён начинает двигать активнее, растягивая. Пальцы проникают до самых костяшек, Чонгук стонет сквозь обрывистые вздохи, и тогда Ким, меняя угол, касается пальцами припухшей железы. Чонгука бросает то в жар, то в холод, на лбу выступают испарены, и он, уткнувшись лицом в подушку, пытается дышать, пока Тэхён активно массирует простату. Это так хорошо, что в глаза начинает рябить белыми крапинками. Заведующий внезапно останавливается, выходит резко, заставляя Чонгук всплакнуть. Мышцы пульсируют, и интерн начинает мычать, прося заполнить его снова, Тэхён усмехается, давит ещё смазки и снова входит, но в этот раз проникая тремя пальцами. — Нет, — скулит Чонгук давясь вздохом, когда в нём снова просыпаются контрастные чувства боли и наслаждения, сводящие в спазмах внизу живота. — Хочу вас, — выдыхает со стоном, кусая губы и запрокидывая голову, подставляя шею под ряд горячих поцелуев. — Хочу там, больше. — Зая, — Чонгук поднимает мокрые от нескончаемых слёз удовольствия глаза и смотрит с мольбой о большем. Даже это гребанное унизительное прозвище начинает будоражить внутри до покалываний в лёгких. — Проси меня хорошо. — Блять, снимите ваши гребанные джинсы и трахните, пока я не обкончал вам одежду! — начинает злится Чонгук, но тут же, кусая губу срывается на крик, когда пальцы в него входят грубо и жёстко, задевая простату. — П-пожалуйста, — скулит, прикрыв смущённо глаза ладонями. Тэхён выходит из горячего тела, облизывая влажные пальцы, заставляя Чонгука чуть ли не терять сознание от такого вида. Штаны с бельём летят прочь, Чонгук даже не провожает их взглядом, сосредоточившись на том, что он видит будто впервые. — Он не влезет, — испуганно пищит интерн, поднимаясь на локтях, пока Тэхён надевает презерватив, размазывая смазку. — Ты хорошо растянут, — пытается успокоить его Тэхён, укладывая его обратно на спину и расставляя ноги чуть шире. — Тебе нужно расслабиться. — Я боюсь, — честно признаётся Чонгук и вскрикивает, когда чувствует головку у самого входа. Тэхён наклоняется, пытаясь не разрывать зрительный контакт, гладит по чонгуковому лбу, убирая непослушные прядки, и оставляет слишком мягкий поцелуй меж бровей, пытаясь войти. — Больно, — плачет интерн, цепляясь руками за простыни. — Поцелуйте меня, — жалостно просит Чонгук, хватаясь за плечи. Тэхён наклоняется, смотрит на приоткрытые губы, выпускающие горячий воздух следом за сладким протяжным стоном. — Пожалуйста, заведующий Ким. Приходится с усилием протолкнуть вставший поперёк горла ком, наклониться и обхватить красное мокрое от слёз лицо обеими руками по разным сторонам. Чонгук смотрит на Кима мокрыми и блестящими глазами, похожими на космос. Тэхён, кажется, только что утонул и родился заново. Он мягко накрывает губы Чонгука, смакуя, неторопливо сжимая и прикусывая прежде, чем углубить поцелуй. Губы Чонгука мягкие, мокрые и дрожащие. Он мычит, не переставая плакать, но отвечает со всей отдачей и желанием, чтобы показать, как сильно он жаждет и боится. Тэхён хватает его за волосы, сжимая и делая резкий толчок, проникая наполовину. — Блять, — восклицает Чонгук в губы, но тут же давится новым страстным поцелуем. Он даже успевает забыть про зуд внизу и расслабляется под ласками. — Ещё, — сдавленно просит интерн, позволяя проникнуть в себя ещё глубже. Тэхён горячо выдыхает, отстраняясь, ставя руки по обе стороны от лица Чонгука. Он двигается медленно, мучительно медленно, с трудом удерживая себя от желанного темпа, даёт Чонгук привыкнуть, ощутить каждый сантиметр, проникающий в него, и насладится этим. Чонгук постепенно начинает извиваться, подаваться на встречу, хватая одной рукой волосы Тэхёна, а второй сжимая простыни над головой. — Ты в порядке? — Да, — выдыхает Чонгук шумно, темп начинает ускоряться, и Чон пытается придержать себя за изголовье кровати, прогибаясь в спине под напором новых чувств. Давление чужого тела сверху сводит сума, его член бьётся о живот Тэхёна, а внутри всё, будто оголённый провод искрится под каждый толчком. — Да! Джей стонет неконтролируемо, то материт Тэхёна, то срывается на ласку. Головка члена Тэхёна задевает вспухшую простату, и это так отличается от пальцев, что Чонгук на выдохе вскрикивает, двигается вверх и сам сильнее насаживается обратно так, что Ким входит полностью во всю длину. — Хочу, чтобы ты кончил, зай, — рычит Тэхён. Он взмокший, сам сгорает от того, как Чонгук принимает и сжимает его внутри себя. — Потрогай себя. Чонгук всхлипывает, пытается кивнуть и просовывает руку между их телами, сжимая свой возбуждённый член. Он пытается неуверенно подстроиться под темп Тэхёна, делая рваные рывки верх вниз, стонет, не в силах концентрироваться на всём сразу. Голова кружится. Тэхён внезапно выходит, резко тянет Чонгука на себя и так же разворачивает, поставив младшего в колено-локтевую позу. Чонгук только ахать и успевает. Он даже не почувствовал дискомфорта при повторном проникновении. Тэхён долбится быстрее, жёстче и уже сам перехватывает член Чонгука, надрачивая в своём темпе. Младшему и остаётся, что скулить, уткнувшись мокрым лбом в подушку. — Я сейчас кончу, зай, — он ускоряет темп, делая размашистые глубокие толчки. — Сделай это со мной. В ответ идёт нечленораздельная речь, перебиваемая стонами. Чонгук просто не может сейчас формулировать предложение. Он берёт ладонь Тэхёна и дрочит вместе с ним, они движутся в быстром темпе, и Чонгук не успевает сообразить, в какой момент в голове клинит, и по телу мелкой рябью проходит ток, когда он обильно кончает в кулак. Ким кончает следом, после двух грубых размашистых толчков изливается в презерватив, сжимая бёдра интерна до алых пятен. Они оба падают, растекаясь лужей по кровати. Тэхён утыкается носом в плечо и громко дышит, Чонгук кожей чувствует, как сильно трепещет его грудь и думает о том, что у него у самого сердце вырывается из груди. Они лежат так пару минут, может больше, пока оба не начинают нормально дышать. Тэхён выходит из него спустя какое-то время, завязывает презерватив и даже встаёт, чтобы выкинуть его, а после садится на диван и закуривает в комнате. Уловив сквозь лёгкую дремоту запах никотина, Чонгук лениво переворачивается на бок, смотрит на заведующего. Всё тот же: спокойный, холодный и равнодушный Ким Тэхён. Разве что помятый немного. Блять, неприятно, если честно. Чонгук заставляет себя соскрести своё тело с кровати и неохотно подняться. — Ты можешь остаться, — вдруг говорит Тэхён, хотя сам понимает, что эта не лучшая идея. Чонгук тоже решает, что предложение к нему поступает чисто из вежливости и тактично отказывается, решая заказать такси. — Я закажу тебе. — Нет, спасибо, — Чонгук собирает одежду, принимает душ и старается как можно быстрее уйти из квартиры, чтобы заглушить это ноющее чувство между рёбер. — Я сам.