О зомби и чудовищах

Лучи полуденного солнца пробивались во все окна квартиры. Их свет доходил даже до комнаты, в которой, лёжа на боку, сладко спала девушка-шатенка, никак не желая проснуться. Но тут её веки робко дрогнули, глаза стали открываться рывками. Она и думать забыла о том, что не одна. Заражённый сидел напротив, опёршись локтями о кровать, и глядел в её по-детски безмятежную мордашку. Девушка увидела жёлтые огоньки его глаз, дёрнулась, повернулась на спину, резко привстала на руки, но всё же опомнилась. Она обняла свои плечи, тощие, как у среднестатистической Ведьмы. Не первый день голодовки сказывался на её внешности и состоянии в целом: и без того худая девица всё больше походила на ходячую вешалку. Живот болел, в горле пересохло. Инфицированный кратко усмехнулся, наблюдая за тем, как чудовище недоумённо осматривалось и ощупывало всё ближайшее окружение, не обнаружив флягу. И всё же до выжившей дошло. – Отдай, пожалуйста! – сказала она, готовясь от несправедливости залиться слезами, но лишь поникла головой и опустила руки на покрывало. Заражённый взял её за локоть и, слегка царапнув кожу, стащил к себе на пол. – Сидишь высоко. Хочу видеть лицо. – Мне бы твоё вообще никогда не видеть... – шатенка скрестила руки на груди, демонстративно отвернулась и надула губы. Не прикладывая никаких усилий, он схватил её подбородок и вернул голову в прежнее положение, словно говоря этим действием: "Не упрямствуй, ты от меня всё равно никуда не денешься". – Сначала ты запретил мне выходить из этой комнаты, потом лишил воды, а теперь ещё и не позволяешь позлиться на тебя за это? Она изо всех сил пыталась не смотреть на своего собеседника. Фокусировала внимание на полу, на стене, на кровати, на собственных щиколотках, но только не на нём. Он же наоборот, юлой крутился вокруг неё, пытаясь наладить зрительный контакт. Поняв, что чудовище не в настроении играть в гляделки, заражённый указал пальцем куда-то за плечо девушки. Она заметила движение его руки, обернулась в указанную сторону и выругалась на саму себя. Буквально на прикроватной тумбочке за её головой стояла вчерашняя ваза. Похоже, мой мозг начинает потихоньку отмирать… Я ведь точно помню, что видела эту чёртову вазу вчера! Как только я могла забыть об этом?! Вот же дура. Изголодавшаяся обхватила вазу и прижала к себе. Она сейчас бы расплакалась от счастья или осознания того, что забывает банальные вещи. Только вот слёз не было. В знак своеобразной благодарности, она всё же решилась посмотреть на заражённого. Правильно делала, что не смотрела, ей открылась мерзкая картина: лицо и руки, замаранные кровью. – Тебя явно не учили есть аккуратно. Ты свою рожу вообще видел? – очень мало вариантов, кого он мог обглодать, не отходя далеко от меня. – Кровь моя, не его. – Не может быть, зомби не кровоточат… Если так, то почему это происходит? Тебе не больно в такие моменты? – любопытная девушка тронула лицо инфицированного и потёрла скулы. К её прикосновениям он отнёсся лояльно. – Не могу поверить в то, что я собираюсь делать, – в голову шатенки закралось странное желание. Она переставила вазу с тумбочки на пол, сняла и намочила свою майку на бретельках. Пока она воплощала мысль в реальность, заражённый изучал “непонятную штуку”. – Хватит пялиться. Это лифчик. Никогда прежде не видел? – Зачем это? – вопросы малознакомых мужчин о нижнем белье многих дам заставляют краснеть. Этот случай – не исключение. – Ну… просто знай, что он мне нужен. И не трогай его! Особенно когда он надет на мне. Думать об этом забудь! А теперь посиди спокойно, хорошо? – Девушка поднесла сырую одежду к слегка слипшимся векам заражённого, осторожно провела ею от переносицы к вискам. Последний от этого морщился как сухофрукт, но старался сидеть смирно. Очистив глаза и область вокруг них, шатенка приступила к носу. – Дура, – брякнул заражённый, чем ввёл девушку в лёгкий ступор. – Дохнешь от жажды и тратишь воду. – Поверь, это лучше, чем смотреть на чумазого зомби, – она провела мокрой тряпкой (язык не поворачивался назвать это “одеждой”) по ноздрям. – Серьёзно, то ещё зрелище. Если хочешь, я перестану тебя омывать. Если нет – не возникай! Вся процедура заняла около получаса. Глаза, нос, губы, уши – шатенка тщательно, но нежно отмыла практически всё. Если бы не мертвецки синяя кожа и аномальное свечение глаз, то перепутать заражённого с человеком было бы легче лёгкого. – Давай сюда руки. И вторую тоже, – замешкавшись, заражённый всё же подал ей свою правую ладонь. В чистке нуждались только различные друг от друга когти, под которыми скопилась прелая плоть. Указательный был слишком длинный даже для охотничьего, средний – надкусан, безымянный – поломан, на мизинце вообще ничего не было, а место, где когда-то рос ноготь, полностью обагрилось. Самым "нормальным" казался коготь на большом пальце. – Потерпи ещё немного, – шатенка подтёрла кровавые разводы и решила закончить. Заражённый сначала рассмотрел свои ногти, а затем прощупал лицо. – Тебя бы в ванну с мылом, но и так сойдет. Похоже, он доволен результатом.

***

– И в чём подвох? – девушка не верила в происходящее. Мертвенная ладонь сжимала фляжку прямо перед ней. Медленно, с опаской, она всё же потянулась к сосуду, положила на него руку, ухватилась за горлышко. Заражённый ослабил хватку, позволил шатенке забрать флягу. – Ты ведь не просто так её взял, да? Почему флягу, а не вазу? Я думала, раз ты меня не убиваешь, значит любишь наблюдать за страданиями жертв. Разве не в твоих интересах, чтобы я умерла? Я ведь для тебя – чудовище. Почему ты не любишь убивать чудовищ? – Надеюсь, что изменитесь. – Хочешь, чтобы все люди стали заражёнными… А кусать не пробовал? – Пробовал. – Ну и как? – Охотник отрицательно помотал головой. Может он говорит неправду, но я ему верю. Думаю, он не настолько умён, чтобы врать, да и это ему ни к чему… но как можно объяснить то, что при его укусе люди не обращаются в отвратительных и почти мёртвых тварей? – А тот парень в коридоре? Твоих рук дело? – Угу. – Почему бы тебе не сделать со мной то же самое? Жалко? – Жалко. Ты хорошая. Не виновата в том, что чудовище. Эта внезапная фраза для шатенки была сравнима с комплиментом. Ей редко кто говорил приятные вещи. Пусть даже такие необычные. Заражённый вновь начал лапать выжившую. Не дерзко, как в прошлый раз, а осторожно, трогая даже не её саму, а её маленькие ноготки, пытаясь оцарапаться о них. Девушка выдавила из себя небольшой смешок и натянула усталую улыбку. Белая женская ладошка бережно сжала налившиеся синевой когтистые пальцы. Шатенка почувствовала слабый импульс и прильнула ухом к груди заражённого, выслушивая стук, но так ничего не обнаружила. Вместо этого она услышала, гул по трубам в квартире. Теперь все мысли были только об этом. Вскочив с пола, она подбежала к душу, открыла краны и… – Вода! Даже после начала апокалипсиса люди старались жить обычной жизнью: заводили семьи, растили детей, ходили на работу. Долгое время у нас были все условия для более комфортной жизни. Вода текла из каждого крана, а бабули могли смотреть повторы своего любимого шоу по телевизору. Единственным минусом были ходячие мертвецы. Вместо того чтобы зубрить математические формулы и учить стихи, дети с ранних лет обучались обращаться с оружием и убивать зомби. Но потом вся ситуация обострилась, число ходячих стало неумолимо расти, работать на заводах было некому. Кто-то говорил, что зараза передаётся по воздуху и постоянно мутирует. Вода исчезла из кранов, а техника стала никому не нужной без энергии. Для всего требовался человеческий фактор. Иногда людям удавалось запустить всё заново, ненадолго. И как же мне в этот раз повезло. Девушка набрала проточной воды в вазу и флягу, начала расстёгивать молнию на джинсах. "Если и умереть от голода, то хотя бы чистой" - думала она. Спустив штаны почти до ступней, она вспомнила, что находится в одной комнате с заражённым мужского пола. – Ты не мог бы отвернуться? А ещё лучше пошататься где-нибудь. Я просто хочу принять душ, я никуда не денусь, – она ждала ответа, но Охотник лишь вопросительно наклонил голову. Пора смириться с тем, что он понимает не всё, хоть и многое. – Ладно, неважно, – шатенка решила полностью раздеться в полупрозрачном душе. Заражённый наблюдал за её силуэтом, за тем, как она вешает свою одежду на наружный крючок рядом с полотенцем. У него вновь возник вопрос по поводу “непонятной штуки”, висящей рядом с уже знакомым лифчиком, но он развеялся с криком: "Мои трусы не трогать!". В его сознании отпечаталось правило: если трогать нельзя, значит это очень нужная вещь. Ожидание было долгим, очень долгим. Заражённый переделал всё, что только мог: исцарапал обои и мебель, прихлопнул видимых сенокосцев, выкинул тарелки из серванта на асфальт, привлёк тем самым несколько своих более тупых собратьев – скука и мёртвого достанет. Он бы пожевал разлагающиеся останки, только пачкаться вновь не хотелось. Чудовище ведь тратило на него время, отмывало со всевозможным старанием. Охотник, обдумав предложение шатенки, решил всё же прошвырнуться по району в свойственной ему манере. Выйдя на открытую лестничную площадку, он встал на четвереньки и напряг сухожилия ног, от чего они моментально выпрямились и вытолкнули своего обладателя в небо по направлению к соседнему зданию. Один рывок, одно мгновение… И заражённый оказался на крыше. С верхотуры ему открывался замечательный вид на окрестности, такой же как вчера. Кучевые облака, панельные дома, асфальтированная дорога, пригородная роща. Не вписывалось только пепелище взорванного минимаркета. Охотник был свидетелем его разрушения. Сидя на этой самой крыше, отдыхая после удачной охоты, он поймал взглядом убегающее от двух людей… чудовище? Ну, выглядело оно как чудовище: кровавая сыпь, язвы, белые глаза, опухоли и гнойники. А вот по поведению это скорее была лягушка. Лягушка, скачущая через дорогу. Она знает, что обречена на смерть, шины с протекторами раздавят её, выжмут наружу кишки, сдерут кожу, а на следующий день пойдёт дождь. Она даже не пытается спастись, просто прыгает под колёса. Ничтожество. Пистолет ещё дымится в багряной руке, капли крови со лба стекают на губы, как красная помада. Волочет ноги прямо в охотничье логово. Этой безбожной ночью я не съем тебя, но ты станешь моей собственностью! От диких воспоминаний заражённого отвлекло мигание загоревшихся не по расписанию фонарей. Швыряться. Дальше. Пара прыжков и он был уже около рощи. Казалось, тут не было ничего интересного. Ну деревья, ну кусты, ну трупы, ну какой-то дурак решил на берёзу от зомби залезть... Погодите, что? Военный внедорожник встрял в терновый куст у обочины, сзади него валялись два тела в камуфляже. Одно с застывшими руками тянулось к странному пластиковому ящику синего цвета с приоткрытой белой крышкой, а другое сжимало лопату. Третье тело сидело на ветке, вцепившись в чёрно-белый ствол дерева и выкрикивая в пустоту мольбы о помощи. – Эй, оголец! – солдат заметил необычно движущееся существо и решил, что это человек. Плохо, что всё же рассмотрел. – Будь другом, разгони упырей, вон, лопатой. Жрать хочу – не могу, а до припасов не добраться. Постой-ка... так ты и сам упырь. Гадство какое… Ну чё стоишь, глазами хлопаешь? Нападай либо пёхай откуда пришёл! Охотник и рад его прикончить, но сдержался. Это и так кто-нибудь сделает, а ему было боязно за своё чудовище, которое мылось всё время его отсутствия. Сидя на подоконнике в кухне и десятками пересчитывая сквозь разбитое стекло не ворон, но голубей, круживших в небе, наш пожиратель человеческой плоти услышал… вернее, перестал слышать гул текущей по трубам воды. Неспешным шагом он прошёл в комнату к шатенке и уселся на пол, застал её выходящей из душа вместе с тучей обжигающего пара, придерживающую рукой полотенце. С мокрых волос капала вода. – Давай попробуем ещё раз: пожалуйста, отвернись на секундочку, – осипшим голосом попросила обнажённая. – Смотреть на раздетую женщину – неприлично. – “Неприлично”? На этот вопрос шатенка ответила чем-то средним между вздохом и рычанием. Долго не думая, она резко бросила полотенце прямо на донявшего её заражённого, накрыв его как клетку с попугайчиком. Такое ему явно не понравилось. Попытавшись выбраться из "плена" полотенца, заражённый почти полностью разорвал его. Девушка к этому моменту уже лежала под покрывалом, накрывшись им чуть ли не с головой. – Не смотри на меня так. Предсмертный душ не может быть быстрым. По правде говоря, я как-то потеряла счёт времени. Сейчас волосы обсохнут немного, и лягу спать, – она резко схватилась за живот и застонала. – Чувствую себя гадко. Живот хватает, руки трясутся, в ушах звон, в глазах темнеет, дышать тяжело… – Ты умираешь? – инфицированный прервал её перечисление симптомов. – Не знаю. Может быть. Надеюсь, умру во сне. Возьми, пожалуйста, вот это. А то мне жарко, – девушка перебралась под холодное одеяло и слегка подняла вверх край покрывала. Заражённый исполнил просьбу и стянул его на пол. – Не знаю, что будет завтра и будет ли это завтра вообще, так что… прощай. Охотник ничего не сказал, отсел к стене вместе с покрывалом. Удивительно, как тело чудовища смогло согреть его за столь короткое время. Ощущения были точно такие же, как когда шатенка трогала его лицо своими тёплыми, живыми руками. Как когда она пыталась даже не ударить, а спровоцировать его, чтобы заражённый наконец решился убить её, но он перехватывал её руки и не отпускал, пока не надоест эта теплота. Как когда ей самой захотелось почувствовать тепло чужого тела перед тем, как отправиться в холодный мир мёртвых. Постепенно начинало темнеть. Чудовище всё ещё жило, прерывисто сопело носом, высунув ногу из-под одеяла. Накрытый остывшим покрывалом заражённый всё смотрел и ждал. Сначала он думал, что его устроит любой исход, но теперь что-то не давало ему покоя. Наверное, он должен был извиниться за то, что не оставил ей иного выбора, кроме как умереть. А зачем? Она для него – чудовище. Существо, которое норовит убить таких как он. Хотя, свои тоже пытались убить его и делали это чаще, чем она. Эта только и делала, что плакала и боялась. Пыталась сделать ему больно, но получалось совсем наоборот. Окружила своей чудовищной заботой, пробудила что-то тёплое внутри. Оттирала кровь с такой чуткостью, словно если немного грубее проведёт тряпкой, то он рассыплется. И на кой ей это надо было? Одно чудовище оказалось к нему добрее всего мира, а сейчас оно погибает из-за его дурацких принципов, даже не инстинктов. Паршивое чувство. Ещё этот странный запах… Лягушка умрёт, завтра будет дождь.