50 оттенков Шиндо

Аиноске не спалось. Голова полнилась мыслями о предстоящей встрече, которой он жил все время с тех пор, как увидел его на треке. Он был как свежее дыхание, как приятный холодок жарким днем, как волшебная снежинка, что не тает от тепла рук. Мальчишка с голубыми волосами и холодным равнодушным взглядом был молод, красив и безумно талантлив. Он заставил сердце пробудиться от длительного анабиоза, вновь ощутить себя живым и способным чувствовать. Оставив последние надежды провалиться в царство кошмаров, без которых редко обходился сон, Шиндо встал с постели и небрежно набросил халат на обнаженное мускулистое тело. Он принялся снова и снова пересматривать видеозапись, сделанную на треке. Снежный принц был просто непостижим и безумно перспективен. Его движения такие странные, не похожие ни на кого, и в то же время завораживающие. Он еще совсем неопытен, но это не вредит его упорству и невозмутимости. Он катается ради удовольствия. Эта фраза Ланги запала ему в душу. Кого-то он напоминал... Губы Аиноске тронула легкая улыбка — он вспомнил, как впервые сам встал на скейт и с тех пор не мог без него прожить ни дня. Он катался до беспамятства, сбивал в кровь коленки и локти, заставляя учившего его Тадаши сильно понервничать всякий раз, как падал с рампы с таким грохотом, что, казалось, переломал себе все кости и уже никогда не встанет. Но он вставал и улыбался до ушей, даже когда нос в кровь, даже когда рука сломана, бывало и такое. Как сильно он любил то чувство окрыленности, которое дарил ему скейт, и ту возможность вместе с Тадаши побыть обычным сорванцом, на которого не возлагают грандиозных надежд. Ради этих минут радости, когда он чувствовал себя свободным и настоящим, он был готов терпеть удары линейкой по рукам. Тетушки слишком сильно любили его и желали ему лучшей участи. Ничто поныне не вызывало у него такого влечения, как скейтбординг. Это было сродни самой сильной зависимости или безумной любви, которая не горит в огне, никакая Америка и родственники ей не страшны. Попытки бросить и вынуть эту иглу из вены не увенчивались успехом. И вот, спустя столько лет, он снова испытал похожее чувство сродни тому первому детскому восторгу, и был готов на все ради мальчишки с голубыми волосами. Что это? Любовь? Или что-то другое? Аиноске затруднялся ответить. В глубине глаз, смотрящих с экрана, хотелось утонуть. Было в них что-то притягательное, манящее нырнуть в неизведанный омут. Это его судьба — сомнений нет. Ведь как тогда объяснить тот факт, что коварный рок столкнул их вместе не только на треке, где многие скрываются под псевдонимами, а сам Шиндо и вовсе носит меняющий его до неузнаваемости образ, но и в повседневной жизни. Аиноске тогда не поверил своим глазам. Хотелось заключить Лангу в объятья и вместе с ним на одном скейте умчаться из своего кабинета в бесконечность. Но на трассе одна маска, а на работе другая. Он привык жить в притворстве, проживая чужую жизнь в угоду тетушкам и отцу. И лишь ступая на священную землю скейтеров, нареченную им самим «S», облачившись в костюм Матадора, он может дать волю чувствам и эмоциям, одичавшим от долгого сидения взаперти. Образ Матадора Любви стал для него отдушиной и возможностью не бояться за свою репутацию, но, с другой стороны, наделял безнаказанностью, благодаря которой он каждый раз заходил все дальше, казалось, уже не в силах остановиться. Словно надевая экстравагантный красный костюм с шипами на плечах и маску, закрывающую половину лица, он поддавался их влиянию. Этот образ действовал на него, как красная тряпка на быка, пробуждая в нем страсть, жестокость и любовь. Дико хотелось курить. В поместье курить было нельзя, ведь тетушки обладали особо тонким нюхом, а курение не соответствовало образу идеального мальчика. Не хотелось их расстраивать. Губы были искусаны в кровь. Аиноске в очередной раз остановил видео, приближая лицо Ланги. — Я нашел тебя, моя Ева, — любуясь, прошептал он, касаясь изображения рукой, второй крепко сжав свой член, — я слишком долго был одинок в этом мире…

***

Среда выдалась тяжелой. Она требовала от Аиноске много дипломатии, принятия важных решений, а права на ошибку, как всегда, не было. Он испытывал острое желание встать с места, бросить пачку бумаг в лицо коллегам и, как супергерой, под эпическую музыку выпрыгнуть в окно, приземлившись прямиком на свой скейт. Как же это все было скучно и далеко от него. Мысли были заняты другим, сложно сконцентрироваться. Бессонная ночь напоминала о себе головной болью и ощущением песка в глазах. «Дожить бы до вечера… Я так жду встречи с тобой, моя Ева…» На лице не дрогнет ни одна мышца. Внешне он был образом рассудительности и здравомыслия. Что, если бы он использовал все ресурсы своего ума и хоть немного был заинтересован в своей работе, а не просто отбывал срок? Да какая, к черту, разница? Ведь не хочется тратить себя на все это. На носу были две действительно важные встречи — сегодня вечером и в субботу на треке. Обе с одним и тем же человеком. В конце рабочего дня Аиноске уже почти в открытую скучал и поглядывал на часы. Кажется, этот разговор, заключавшийся в переливании из пустого в порожнее, затягивался. Но обрывать его было нельзя, слишком многое стояло на кону. Что ж, пусть Ланга немного подождет, так встреча будет еще желаннее. Пальцы под столом вслепую набирали сообщение для Тадаши: «Найди мне красную ковровую дорожку на субботу». Нужно будет эффектно появиться и напомнить всем, кто здесь царь горы, король «S». Ох, берегитесь! Хозяин возвращается! После встречи Аиноске плюхнулся в кресло автомобиля, массируя виски. — Домой, господин? — Поинтересовался с водительского сиденья Тадаши. — Нет. В офис, — бросил Аиноске. Тадаши обернулся на него: — Но ведь на сегодня в расписании больше нет встреч. — У меня интервью. — Почему Вы не предупредили? — В голосе проскользнули нотки ревности. Тадаши любил, когда все было четко и по полочкам. — Не твое дело, это личное, — небрежно отозвался Аиноске, хрустнув затекшей шеей. В машине можно было расслабиться и не следить за осанкой. Тадаши лишь спокойно кивнул и завел мотор. Аиноске погрузился в мысли о Ланге. Проезжая мимо цветочного магазинчика, он подумал, что здорово было бы подарить Снежку цветы. Но в данной ситуации это было бы не совсем уместно. Что же, пусть лучше Матадор подарит огромный букет роз цвета страсти в субботу перед поединком. Это будет более подходящим моментом и поможет настроиться на нужный лад. А пока можно прощупать почву. Шиндо был уверен — Ланга не разочарует его. За свою небольшую карьеру политика он уже научился разбираться в людях и ничего от них не ждать, чтобы потом не разочаровываться. Не то, что раньше… Аиноске посмотрел на наручные часы – было 19.15. Ланга уже, должно быть, ждал его. По телу пробежала приятная дрожь. Хотелось при встрече сразу же, вместо слов и приветствий, прижать его покрепче к стенке и заключить в пламенном поцелуе. Мальчишка вскружил ему голову, но бдительность терять было нельзя. На пороге собственного офиса Шиндо расправил плечи и придал лицу максимально деловое выражение. Только руки что-то начинали потеть. Давно такого с ним не было… Войдя в кабинет, он увидел Лангу, скромно сидящего на диване, вступившись в телефон. При виде Аиноске он сразу вскочил с места. — Здравствуйте, Шиндо-сан, — произнес Ланга, смущенно опуская взгляд. На нем была белоснежная рубашка и джинсы, волосы, как всегда, прекрасно оттеняли сапфировые глаза, Какой же он красивый… Хотя, даже если бы он облачился в мешковину, то все равно оставался бы самым прекрасным созданием, королевой Эдемского сада. А еще он так мило смущался, что Аиноске было сложно держать себя в руках… — Добрый вечер. Прошу прощения, меня задержали на работе, — учтиво улыбнулся Аиноске, — Вы не возражаете, если мы переместимся в ресторан? У меня был тяжелый день и сегодня хотелось бы немного расслабиться вне рабочей обстановки. Что скажете, Ланга-сан? — Хорошо, — растерянно ответил Снежок. — Вот и славно, — широко улыбнулся Шиндо, — тогда пойдемте. Аиноске сам забронировал столик в ресторане по интернету, пока ехал в машине, не предупредив Тадаши. Он сам открыл дверцу, приглашая Лангу сесть в салон, заставив брови Кикучи едва уловимо взметнуться вверх. Аиноске заметил это в зеркало заднего вида, садясь рядом с Лангой. — Тадаши, в «Венецию», — назвал Шиндо название любимого ресторана. — Да, господин Аиноске. Ехали молча. Каждый был погружен в себя. Аиноске периодически бросал косые взгляды в сторону сидящего рядом Ланги. Тот отстраненно смотрел в окно. Ресторан в стиле венецианского карнавала, что было нетрудно догадаться по названию, встретил довольного Аиноске и стесняющегося Лангу роскошным интерьером в бордово-золотых тонах, высокими потолками с золочеными люстрами, масками на стенах и ненавязчивой тематической музыкой. Шиндо зарезервировал столик на террасе верхнего этажа, практически на крыше. Уже начинало темнеть и на столах подрагивало пламя свечей в полупрозрачных витражных стаканах. У входа их встретил музыкант, играющий на скрипке. Больше там никого не было. Аиноске пригласил Лангу сесть за столик возле большой пальмы в кадке, недалеко от стеклянного бортика террасы, откуда открывался прекрасный вид на небо, окрашенное в розово-фиолетовые закатные тона и плавно просыпающиеся огни города. Он отодвинул стул и, дождавшись, когда Ланга сядет, помог ему пододвинуться. Только Аиноске уселся за столик, а Ланга достал блокнот, как появился официант. Приняв заказ, он поспешно удалился, оставив их вдвоем, не считая скрипача в углу у входа. Ланга терялся и не знал, что заказывать, поэтому Шиндо избавил его от этого, заказав на свое усмотрение. — Что ж, начнем? — Дружелюбно спросил Аиноске. — Да. — Ланга включил диктофон на мобильном. — Я хотел бы узнать, как Вы добились таких успехов в политике в столь молодом возрасте? — Я упорно трудился и самосовершенствовался. Я считаю, что до идеального политика мне еще далеко, но я стремлюсь к этому всеми силами, ведь судьба любит целеустремленных и настойчивых. Вы согласны со мной, Ланга? —Да, я полностью разделяю Ваше мнение. Расскажите, пожалуйста, о своем детстве и школьных годах. — Я был, по сути, обычным мальчиком, но понимал, что чтобы стать лучше, я должен много работать над собой. Да, мне приходилось жертвовать некоторыми прелестями детства, но спустя годы я благодарен моим учителям за то, кем я являюсь, и моим тетушкам за любовь, которую они в меня вложили. В школе я был одним из лучших учеников, а потом продолжил обучение в Америке. — Вы в прекрасной физической форме и хотелось… — О, благодарю, — расплылся в улыбке Аиноске. — И хотелось спросить, как Вам это удается? Вы занимаетесь каким-то видом спорта? — Да, я делаю зарядку по утрам, бегаю и плаваю в бассейне, иногда занимаюсь конным спортом, — приврал Аиноске, упустив свое главное увлечение и способ физических нагрузок. — Как Вы видите свое будущее через 10 лет? Шиндо задумался: — Хм… Интересный вопрос, — протянул он, поглаживая подбородок. Через 10 лет он так же видел себя несущимся на скейте. Его волосы, слегка тронутые сединой, развеваются на ветру, на душе ощущение свободы от чужого мнения, страха быть осужденным и не оправдать возложенные на него ожидания. А рядом с ним висок к виску плавно и грациозно скользит его Ева. Ничего из вышеперечисленного оглашать пока не стоит. Рановато. — Я не знаю, как сложится моя судьба, но буду продолжать вести честную политику и работать на благо страны. Я планирую бороться с несанкционированными застройками, уделить особое внимание вопросам экологии, сохранения природного фонда Окинавы и развития туризма. В ближайшие 10 лет я хочу построить новые школы и больницы, способствовать поддержке молодежи и спорта, многие из моих проектов уже запущены в работу. А еще к этому времени хотелось бы обзавестись семьей, — выдал Аиноске стандартный заученный текст. — Небольшой блиц опрос. Кошки или собаки? — Кошки. Собаки тупо подчиняются человеку, у них нет индивидуальности. — Море или горы? — Горы, — надеясь когда-нибудь получить персональный урок езды на сноуборде от снежного принца, ответил Аиноске. — Любимый цвет? — Красный. — Сладкое или соленое? — Соленое. От сладости порой бывает горько… — Любимая еда? — Стейк с кровью. — Любимая книга? — Джон Мильтон «Потерянный рай», — не упоминать же произведения Маркиза де Сада. — Хобби? — Танцы, — загадочно улыбнулся Шиндо. — И последний вопрос: Что бы Вы хотели пожелать ученикам старшей школы, которые еще не определили свое призвание в жизни? — Слушать свое сердце. Только оно и никто другой знает, что именно действительно принесет вам радость и чувство удовлетворения. — Спасибо большое, у меня все, — легкая улыбка, коснувшаяся уст Ланги, сигнализировала о том, что он был доволен собой, хотя его лицо, по обыкновению, было мало эмоциональным. Аиноске начинал разбираться в нем, читать его эмоции и понимать жесты. Парень был достаточно замкнутым, но Шиндо натерпелось высвободить тот огромный потенциал, скрывающийся за омутом холодных глаз, и верил, что за ним пылает настоящий огонь страсти. Ведь часто, чем скованней человек, тем сильнее его демоны. Ланга закрыл блокнот и выключил диктофон. — Может, теперь Вы расскажете о себе побольше, Ланга-сан? — Предложил Аиноске, — Мне было бы интересно знать, чем живет и дышит современная молодежь. Парень стушевался и снова опустил глаза. — Ну… Я обычный парень, недавно переехал в Японию из Канады. Хожу в школу… — Уверен, у Вас есть какие-то увлечения, — попытался разговорить его Шиндо. — Я раньше занимался сноубордингом. Но на Окинаве нет снега, поэтому сейчас перешел на скейтборд, — при упоминании скейта, глаза Ланги заблестели. — Как интересно. Молодые люди часто восхищаются знаменитостями. В скейтбординге также есть свои кумиры, на которых хочется ровняться? — Да, конечно. — И у Вас тоже? — Да. Я вдохновлен старшим поколением скейтеров. Они такие разные в своих стилях езды, но при этом каждый из них по-своему крутой. Шиндо скрыл самодовольную улыбку под маской доброжелательной заинтересованности. — Но больше всего меня вдохновляет мой друг, Реки, — вел дальше Ланга, — из-за него я начал заниматься скейтбордингом и с каждым днем я понимаю, что это затягивает меня все сильнее. — Наверняка Ваш друг лучший из всех скейтеров, — приподнял брови Аиноске. Реки начинал раздражать его все больше. — Нет… Он просто очень хороший парень и я верю, что когда-то он станет лучшим, не хуже Ад… Чем лучшие скейтеры, — осекся Ланга. Принесли еду. — Ланга-сан, быть может, моя просьба покажется Вам странной, но я хотел бы попросить Вас показать мне, как кататься на скейте. Всегда хотел попробовать, — сказал Аиноске, наблюдая, как Ланга молча уплетает суп из морепродуктов. — Э… Да. Если хотите, — оторвавшись от тарелки, ответил Ланга, его щеки порозовели. — Чудесно. Я видел, скейтборд у Вас с собой. Может, тогда сегодня, после того, как закончим ужин? Если я Вас не слишком утомил. — Хорошо, — легко согласился Ланга. — Ваши родители не будут волноваться? Если хотите, можем к ним заехать, и я лично их попрошу? — Нет, все в порядке. Я предупрежу маму по смс, что задержусь. — Вот и славно, — широко улыбнулся Аиноске. Остаток ужина прошел достаточно тихо. После Шиндо расплатился и они отправились к машине. Тадаши по приказу Аиноске отвез их в старый скейт парк. В будний день вечером в него редко кто-то захаживает, ведь с появлением нового парка, строительству которого посодействовал Аиноске, народ перекочевал туда, предоставив ему самому возможность иногда сюда приходить тренироваться. — Сначала нужно научиться стоять на скейте и отталкиваться, — начал Ланга, показывая как это делается. Аиноске в туфлях и костюме взобрался на скейт, и нарочно сделал так, что тот уехал у него из-под ног. Ланга среагировал молниеносно, подхватив его на лету. Он был так близко, обхватив его руками, с трудом удержав, пахнущие свежестью волосы скользнули по щеке Шиндо. — Я думал, это будет легче, — изображая смущение, засмеялся Аиноске. — Ничего страшного. Я сам только недавно научился отталкиваться на скейте, — признался Ланга, — в сноубординге это не нужно. Хотите попробовать еще раз? — Конечно, — Шиндо встал на скейтборд Ланги. Он был достаточно странным, со специальными фиксаторами для ног. Но настоящий скейтбордист сможет кататься и на разделочной доске, если к ней приделать колеса. Аиноске самостоятельно встал на скейт, и, оттолкнувшись, поехал под подбадривающие возгласы Ланги, бегущего рядом для подстраховки. «Когда-нибудь, Ева, я расскажу тебе, какой театр мне пришлось разыграть ради тебя», — подумал Аиноске. — У Вас отлично получается! — Восхитился Хасегава. — А что, если ставить ноги чуть шире и немного изменить угол? — Нарочно шатаясь, спросил Аиноске. — Попробуйте, — предложил Ланга. Шиндо знал, что распределение веса — основная проблема Ланги на данном этапе, поэтому решил показать ему на своем примере. Он парень смышленый, должен понять. — Да, так намного лучше получается сохранять равновесие! — крикнул он Ланге, который на этот раз остался позади, чтобы лучше видеть со стороны. Остановившись, он слез со скейта, руками его развернул и поехал обратно, намеренно набирая скорость. — А как тормозить?! — Крикнул он, несясь прямиком на Хасегаву. В долю секунды он налетел на Лангу и они вместе повалились на асфальт. — Простите, пожалуйста! Вы в порядке? — Поинтересовался Аиноске у лежащего под ним парня, не спеша при этот вставать. — Да, все нормально, — улыбнулся Ланга, — Вы не ушиблись? — Его губы были так близко. — Я-то нет. Прости, что не смог затормозить. — Аиноске встал сам и протянул руку Ланге. Его рука была прохладной, а щеки пылали огненным румянцем. Хасегава встал и снова их взгляды встретились. — Шиндо-сан… — Давай перейдем на «ты». Зови меня просто Аиноске, ладно? — Хорошо. Аиноске все еще держал Лангу за руку, вдруг он почувствовал, как тот сжал его руку крепче. Это был лишь один миг, небольшой импульс, но он послужил руководством к действию. Шиндо наклонился и прильнул губами к его губам. Сноу широко открыл глаза от удивления, но не стал сопротивляться. Напротив, он быстро освоился и скользнул языком в рот Аиноске. По телу градом ударили мурашки, Аиноске, не отрываясь от его губ, крепко прижал парня к себе. Выплеск гормонов ударил в голову опьяняющей волной, охватывая все тело, отзываясь бабочками внизу живота. Не хватало воздуха, как тесен был ворот на его рубашке. Помоги же ее снять, Сноу… «Остановись мгновение, ты прекрасно»