***
Настал день возмездия. Самое время Шиндо преподать урок мальчишке и отстоять свое право на место в личном раю. — Интересно, каким будет лицо Ланги, когда от тебя мокрого места не останется? — Поинтересовался Адам у Реки на старте, не удержавшись перед соблазном припугнуть рыжего. — Твоим планам не суждено сбыться, — огрызнулся мальчишка. Они стартовали одновременно, и понеслась гонка! В воздухе чувствовалось напряжение, но силы были явно не равными. Пацан предсказуем до ужаса, читать его просто, как детскую книгу. Матадору казалось, что победа на этот раз будет легкой и скучной... Однако погода внесла в их состязание свои коррективы. Явившийся без приглашения дождь несколько подпортил настроение. Адам не любил дождь, зная, каким коварным он может быть. В дождливую погоду ему часто бывало грустно, а чувство одиночества и собственной обреченности жгло еще сильнее, словно кто-то тушил о его душу окурки, но главная причина неприязни крылась в том, что от дождя доска становилась скользкой, и терялось сцепление. Мальчишка же после того как трасса увлажнилась, словно воскрес. Резко преобразившись, он стал двигаться намного быстрее и уже наступал на пятки. «Вот оно что! У него специальные колеса для мокрой поверхности, усиливающие сцепление», — догадался Адам, поняв, что теперь преимущество на стороне Реки. Нужно было заканчивать побыстрее. Казалось, еще немного — и он его обгонит. Нельзя этого допустить! Адам прикладывал все свои усилия для ускорения, но скейт словно перестал его слушаться, он скользил и пробуксовывал на мокрой дороге. Решение пришло само собой инстинктивно, вопреки здравому смыслу и обещанию, данному Ланге. Словно в его голове кто-то дернул за красный рычаг и запустил процесс, который уже нельзя повернуть вспять. Нужно было срочно вырулить ситуацию в собственную пользу. «Я должен победить! Я должен быть лучшим! Я должен заслужить любовь!» Матадор собирался прибегнуть к «поцелую навылет». Он разогнался и занес скейт для сокрушающего удара, но что-то пошло не по плану, в последнюю секунду рыжий увернулся и избежал губительного контакта. Адам поскользнулся на скользкой поверхности и полетел вниз, лицом навстречу дорожной грязи. Опомнившись после болезненного во всех смыслах падения, он растерянно осмотрелся: «Где он? Где скейт?» Голова кружилась, тело болело. Попытавшись встать, Аиноске снова упал наземь. В мутном зеркале дорожной лужи он увидел свое отражение и испугался. На него глазами загнанного зверя, зияющими на запятнанном грязью лице, смотрел тот, кого он так тщательно прятал. «Не время раскисать, тряпка!» — Приказал он сам себе, — «Ты обязан победить!» Виски отдавали глухим ритмом, сердце било чечетку, собрав все свои силы, Адам пулей устремился догонять соперника, срезая повороты, раскачиваясь на тросах, прыгая с высоты, приземляясь на больные колени. Дождевые капли китайской пыткой стучали по черепу, глаза горели гневом. «Я должен победить! Я должен быть лучшим!» Он нагнал Реки в самом конце трассы, на волосок обогнал его в последний момент. После пересечения финишной черты оба упали наземь. — Красавчик, рыжий, так держать! — Послышалось со всех сторон. «Почему?», — задыхаясь от напряженной гонки, не в силах встать, Адам не верил своим ушам. Колени и руки были разбиты в кровь, но куда больнее ранил каждый новый выкрик толпы, что острой стрелой вонзался в душу и прибивал его к земле, не давая подняться. «Но я же выиграл. Я победитель гонки! Почему же эти глупцы скандируют имя проигравшего?» В толпе показался Ланга. Вот от кого он ждал поддержки. — Ланга… — тихо окликнул Адам. — Реки, ты в порядке? — Сноу, даже не глянув в его сторону, бросился к неподвижно лежащему рядом сопернику. Вот она, самая большая стрела, вонзившаяся прямиком в сердце, как копье, которым добивают быка на корриде. Рыжий перевернулся на спину и, раскинув руки, громко рассмеялся, не вставая с земли: — Как же круто кататься на скейте! Реки окружили друзья и новоиспеченные поклонники — лицемеры, которые еще вчера были фанатами Матадора, а сегодня, возомнив себя безгрешными, не упустят шанса бросить в него камень. «Вот идиот. Проиграл и радуется. Что с него взять», — с досадой подумал Адам. Он был совсем один, разбитый и угнетенный, незаслуженно униженный и жалкий. Костюм испорчен, как и репутация. От этой грязи не отмыться, она, казалось, впиталась в душу вместе со жгучим чувством обиды. Собрав остатки растерянного достоинства, он, сутулясь, направился к Реки, но Джо остановил его. Последней каплей стало то, что Ланга, его Ланга, загородил рыжеволосого собой, как будто Аиноске собирался наброситься на него с кулаками и драться против всей этой толпы… Вперед вышел Тадаши в своей дурацкой красной кепке. — Прочь. С тобой я разберусь позже. — Я насчет гонки со Сноу. Я сдаюсь и отказываюсь от участия, — произнес слуга, не двинувшись с места. — Что? — Переспросил Аиноске. — Он лучше всего подойдет Вам, чтобы вернуть любовь. — Слова Тадаши звучали по-новому, словно говорил их вовсе не он. — Думаешь, я здесь сам по себе? — Адам обратился к Реки. — Ты прав. Я живу в мире, где нет никого кроме меня. Но скоро это изменится. Мы будем там вместе и станем Адамом и Евой — закончил он, глядя на Лангу. Тот лишь отвел взгляд. Аиноске понимал, что это конец. Боль проткнула его изнутри тысячей острых кинжалов. Но внешне он лишь улыбнулся и, отвесив жест, похожий на поклон перед танцем, удалился с гордо поднятой головой. Кажется, на этом всемирном потопе он остался без пары, да и на ковчег его никто не возьмет... Снова пустился сильный дождь, размывая краски, стирая следы, разрушая иллюзии и песчаные замки. Аиноске мчался прочь на своем скейте, рассекая лужи, он ехал почти вслепую, вода застилала глаза. Симфония в минорно-мажорной тональности, звучащая в голове, состоящая из горького вкуса обиды, приправленного унижением и болью, стала прекрасной фоновой музыкой для танца в который Матадор вложил всю душу. Вот куда можно выплеснуть всю боль, экспрессию и любовь. Красный костюм испорчен грязью и запятнан плохими ассоциациями. Сопровождаемый раскатами грома, словно сам дьявол из преисподней, с безумными горящими глазами, Аиноске появился на пороге ателье. — Мне нужен костюм, — произнес мокрый до нитки Адам, капая на пол остатками дождя, принесенными с собой на волосах и одежде. — Простите, сэр, у нас только классический гардероб, — испуганно ответил портной. — Мне для особого случая. — У Вас свадьба? — Не совсем. Это будет похорон. «Я еще спляшу на ваших могилах, глупцы! Еще посмотрим, кто будет смеяться последним!»***
В день финала Тадаши и команда постарались на славу, подготовив новый маршрут трассы и по просьбе Аиноске добавив ему мрачного антуража. На финише финалиста встретит могильная плита. Если кто-то вообще финиширует сегодня. Аиноске никогда не боялся смерти, тем более смерти на трассе. Сейчас же ему было максимально все равно. Вся его жизнь катилась в бездну под звучание «Испанского марша». Сучка Кирико добилась обыска у него дома, черт знает, что она еще смогла на него накопать? Что лучше – сесть в тюрьму или жениться на нелюбимой женщине по расчету? В любом случае это влечет за собой ограничение, лишение свободы и потерю себя. Так что полететь в пропасть, прихватив Еву — казалось не худшим вариантом. Умирать, так с почестями. Новый скейт, новый костюм с полуоткрытой спиной и шипастыми костяными наростами на позвоночнике, костяная маска и зачесанные наверх волосы — прекрасный лук, чтобы бросить вызов судьбе. Он встретил соперника, стоя на старте среди зловещих декораций, накинув черный плащ для еще большего пафоса. — Добро пожаловать, Сноу, рад тебя видеть, — с горчинкой в голосе поздоровался Адам. Парень лишь кивнул в ответ. Когда началась гонка, напряжение спало и Аиноске практически сразу провалился в свое сознание, максимально сосредоточившись на трассе. Вокруг никого… Только он и его путь. Никто не тревожит, ничего от него не требует, здесь он сам хозяин своей судьбы и никто его не осудит. Оба они неслись по опасной трассе на запредельной скорости, побившей все существующие рекорды. Одна ошибка буквально на сантиметр стоила жизни. Вслед за ними летели каменные обломки, срывающиеся со стен, под колесами скейтов проваливались куски обрыва. Вдруг среди пустоты и бесконечной свободы, Адам увидел рядом с собой Лангу. Его голубые волосы развевались от скорости, лицо было максимально сосредоточенным, глаза светились северным сиянием. Парень поймал нужную волну, оказавшись в моменте. — Добро пожаловать в мой мир, Ева! Давай же останемся в нем навсегда. Забудь о своей прежней жизни, нас ждет новый мир для нас двоих! Парень посмотрел на него, словно задумавшись, некоторое время он молча ехал рядом, а вдруг пропал из виду. Он не ответил, не сумел остаться с ним в другом измерении. Или не захотел… «Неужели я ошибался? Неужели Ева не может существовать даже в выдуманном мной мире? Я настолько одинок, что даже здесь у меня никого нет. Мне никто и не нужен. Я ошибался». Вдруг кто-то схватил его за руку, возвращая к действительности и вытаскивая в реальный мир. — …. Я не хочу возвращаться в этот скучный мир! — Крикнул Адам, цепляясь за свою единственную отдушину. — …. Я покажу тебе что такое веселиться! — … Тебе нужны друзья, — доносились до него обрывки фраз. — …Ты меня не понимаешь! Никто меня не понимает! Два скейтера столкнулись и полетели вниз с обрыва. — Поражение для меня непростительно, — едва дыша после жесткого падения, Аиноске пытался встать. Ланга протянул ему руку, помогая подняться: — Прокатимся? Вместе веселее. Услышав эти слова из уст улыбающегося парня, Аиноске вдруг вспомнил, как в детстве он катался на скейте ради удовольствия и как весело ему было вместе со своим лучшим другом. На секунду он ощутил себя тем маленьким мальчиком, который любил скейт и верил в истинную дружбу. Тогда он еще не разочаровался в людях… На пол брякнула упавшая маска, обнажая растерянное лицо. — Кому нужно это веселье? Если проиграешь, никто тебя не полюбит! — опомнившись, выкрикнул Адам, вспомнив, что в жизни все куда сложнее, чем в сказках о дружбе. — Я полюбил тебя еще, когда думал, что ты не умеешь кататься на скейте. — Ты врешь! Никто не любит неудачников! Выбирают только лучших! — Я был готов быть с тобой, кататься с тобой вместе, побеждать и принимать поражение. Ведь победа не главное, главное — это получать удовольствие от процесса. Но ты пытался что-то доказать непонятно кому и непонятно зачем, играя нечестно и нарушая обещания, данные мне… — Выходит, я сам все испортил когда счастье было так близко? — К Аиноске понемногу начало приходить просветление, — Ланга, давай начнем все сначала. Я больше не ошибусь. — Я всегда буду твоим другом. — Мне не нужны друзья, еще раз повторяю! Мне нужна любовь! — Вот почему мы не можем быть вместе. Я понял, что в первую очередь отношения должны строится на крепкой дружбе, взаимопонимании и доверии, а не на слепой страсти. Я не могу тебе доверять и не могу понять тебя, пока ты сам не разберешься в себе и не решишь что тебе нужно. Тебе нужен был не я, тебе нужна была Ева, которую ты сам себе придумал и влюбился… Адам молчал, а потом они, словно прочитав мысли друг друга, одновременно сорвались с места, сразу набирая большую скорость. — Ты не отнимешь у меня победу, Ланга! — Давай проверим? — С озорной улыбкой крикнул в ответ парень. Полные азарта и духа соперничества, они шли нос к носу, поочередно вырываясь вперед. Два сильнейших соперника, сражающиеся на пределе возможностей с улыбкой на лице. В какой-то момент Адам ощутил то самое чувство, что опьяняло и наполняло радостью от процесса, но не смог его удержать. Жажда победы взяла в нем вверх. Его так воспитали. «Победа должна быть моей», — навязчивой мухой кружила мысль в мозгу. Под самый финиш Сноу зубами вырвал себе первое место, на волосок его скейт оказался впереди. В душе у Адама что-то сломалось. Это был конец. Он лишился всего. Сколько боли нужно пережить, чтобы быть счастливым и заслужить любовь? Кажется, его норма просто непосильна человеку. — «Сноу победил!», «Легенда повержена!», — раздались отовсюду возгласы ликующих зрителей. Повесив голову, Шиндо поплелся прочь от веселой толпы, восхваляющей Сноу, празднуя его триумф. Кому нужен король-неудачник? — Господин Аиноске, — догнал его Кикучи. — Я думал, что похоронил эти чувства, но этот парень напомнил мне их, как и ты когда-то… Еще в детстве… — глядя перед собой, не моргая, произнес Адам. — Вы были великолепны! Я горжусь вами! — Улыбнулся Тадаши. — Я проиграл, Тадаши… — горестно выдохнул Адам, — Я потерял все… У меня больше нет ничего, ты что не понимаешь? — Аиноске всего трясло, голос звучал тихо и обреченно. Что-то теплое текло по щекам. — У Вас всегда есть я, — попытался подбодрить его Тадаши. — Ты? Да зачем ты мне нужен! — Взорвался Шиндо, щеки пылали огнем, — Если бы не чертов скейт… Это ты виноват! Я ненавижу тебя! Мне никто не нужен, тем более такое безвольное существо, как ты! — в эти слова он вложил всю накопившуюся злость и выплеснул ее на ни в чем не повинного помощника. Гнев застилал глаза, отчаяние переполняло его до краев, а единственный кому он мог выговориться, был Тадаши. Аиноске, тяжело дыша, плотно сжал кулаки, ногти впились в кожу. Чем выше ты поднимаешься, тем больнее падать. Сегодня он понял, что рай недостижим и он не заслуживает того чтобы быть счастливым. Стоящая перед ним неподвижно, как памятник зодчества, фигура Тадаши помутнела и растворилась в пространстве, слилась с окружающей средой. А дальше перед глазами предстала лишь плотная непроглядная темнота. Адам почувствовал, как немеет тело, отказывают ноги, как его подхватывают руки молниеносно среагировавшего Тадаши и отключился.