I Serve (My Prince, My King)

      Лафей пронесся мимо Тора, когда тот выходил из покоев Локи, даже не взглянув на него. Ни злорадства, ни насмешек. Тор знал, что это не сулит ничего хорошего.       Он снова вошел в спальню и увидел, что колдун-принц сидит в одном из своих кресел для чтения, выглядя абсолютно спокойным. Тор видел это выражение на лице Локи чаще, чем любое другое, и пришел к пониманию, что это было то, за которым его йотун прятался, когда был наиболее осторожен.       Локи посмотрел на него и лениво подтянул одну ногу так, чтобы лодыжка балансировала на противоположном колене, позволяя рукам обвиться вокруг скрещенной ноги. Он выглядел воплощением королевской самоуверенности и праздности, в довольно простой, но элегантной придворной одежде и с золотым обручем на голове. Золото резко контрастировало с его зелеными глазами.       Локи оглядел Тора с ног до головы, словно оценивая его. Тор собрал волосы в хвост и был одет просто, но хорошо: черные кожаные штаны и сапоги, красно-синий камзол с чем-то вроде знака Локи на нем, два метательных ножа с зелеными рукоятками.       Локи, казалось, тоже находил то, что видел, приятным.       - Ты очень красивый, Громовержец. Все готово. Очень скоро мы отправимся ко Двору.       Он поднес руку к губам и постучал по ним длинным указательным пальцем.       - Как ты думаешь, ты сможешь сдержаться, когда я буду держать тебя на поводке, или мне нужно будет дать тебе инструкции, как правильно вести себя перед судом?       Тор боролся с желанием рассмеяться; как ни странно, он одновременно испытывал горькое удивление от жестокой, унизительной реальности слов Локи, но также с нежностью забавлялся попытками колдуна уколоть его. Неужели он думает, что Тор ничего не узнал о нем за время их совместной жизни? Он же уже сказал, что ничто не удержит Тора от него, включая самого Локи. Тор начал понимать, что он сам будет единственной причиной, по которой он потеряет Локи. Ему придется начать разбираться и с реальностью этой неприятной истины.       Вместо того, чтобы мстить то ли в гневе, то ли в любви, и играть в хитрые извилистые игры Локи, он сказал прямо.       - Я не буду спрашивать тебя, о чем ты говорил со своим королем, Локи, но ты больше не должен нести это или какое-либо другое бремя в одиночку. И я не буду настаивать на разделении бремени. Я больше не буду на тебя давить.       К удивлению, его слова на мгновение остановили Локи, изумление ясно отразилось в зеленых глазах его обычно измученного выражения. Тор хмыкнул, увидев, как колдун пошевелил пальцами, и цепи, которые раньше привязывали его к столбику кровати, теперь связали руки Тора за спиной, обвились вокруг его лодыжек и соединились с ошейником. В руке йотуна появилась рукоятка поводка, прикрепленная к петле ошейника тонкой цепочкой. Он не двигался, пока бросал или прерывал зрительный контакт с Тором.       Локи рассеянно потянул за поводок, но не настолько, чтобы заставить Тора пошевелиться, а просто чтобы дать понять, что он там.       Тор знал, что не должен давить, разве он только что не сказал об этом? Но он ничего не мог с собой поделать. Он сказал правду.       - Цепи, которые носишь ты, невидимы, любовь моя.       Оскала на лице Локи было достаточно, чтобы понять, что он задел колдуна.       - Прекрати говорить, Тор. Ты действительно ужасный защитник самого себя. Сядь, пожалуйста.       Тор зарычал, но не сделал этого. Локи вздохнул.       - О, говори, если это необходимо. Только не усложняй ситуацию.       - Шесть. Пока, - сказал Тор.       - Шесть чего? Мне надо знать? - насторожился Локи.       - Шесть ударов моего ремня - это то, что ты заработал с тех пор, как снова надел на меня этот ошейник. Я не буду считать это само по себе достойным удара, так как знаю, что ты сделал это неохотно, но если будешь пользоваться моим положением, я могу передумать.       Со всем самообладанием, которое он мог, учитывая короткие цепи, прикрепленные к его лодыжкам, он шагнул так, что нависал над Локи, с руками, скованными за спиной, а его промежность была наклонена ко рту Локи, насколько это было возможно. После утренних трудов, закованный, он был не в том положении, чтобы выполнять какие-либо обещания или угрозы, но это не было причиной, чтобы не дать понять, что именно он намеревался сделать.       Высокомерие Локи было полностью стёрто вспышкой желания, промелькнувшей на его лице. Тор боролся с желанием снова рассмеяться.       Выражение лица Локи сменилось раздраженным весельем, и он ответил:       - Один за то, что приказал тебе встать на колени, другой за то, что приказал тебе принять ванну, третий за то, что приказал тебе одеться снаружи в приемной, четвертый за то, что только что заковал тебя в цепи, а пятый за то, что приказал тебе замолчать. Я прав? Нет, это пять. Какой проступок я упустил, Громовержец? И ты действительно рассчитываешь получить возможность сделать это, мой принц?       - У меня будет эта возможность, Локи. Так что продолжай в том же духе. Я, конечно, не смогу тебя остановить, но последствия точно будут, - он ухмылялся своему колдуну, глядя сверху вниз и наслаждаясь тем, как взгляд Локи опустился на пах Тора, потом снова поднялся к его глазам и снова опустился. – Шестой - за то, что ты одел меня в одежду с твоим знаком. Ты забываешь, кто кем владеет, колдун.       - Я держу твой ошейник, Тор. Хватит игр, - усмехнулся Локи.       - Да. Держи меня, Локи. Тебе не нужен для этого ошейник, - согласился Тор       Локи встал, обнял скованного Тора и поцеловал его.       - Хорошо, Громовержец. А теперь, ради любви, которую я питаю к тебе, пожалуйста, умоляю тебя, заткнись. Тебе нужно будет действовать с мудростью, чтобы действительно выиграть суд. Я знаю, ты обладаешь ей, хотя и редко пользуешься. Это означает разумное использование слов.       Тор кивнул. Локи был прав.       - Не думай, что я не заметил, как ты упомянул в своих словах признание в любви, колдун.       Локи усмехнулся, но только на мгновение.       - Тор, после разговора с Королем Лафеем я принял решение.        Цепи вокруг Тора исчезли. Локи отвел взгляд, явно взял себя в руки и продолжил. Тор обхватил его лицо ладонями и наклонил лицо Локи так, чтобы тот посмотрел на него.       - Так много секретов, и так мало времени. Успокойся, Тор, послушай. Да, я знаю. Семь. Хорошо, говори, если хочешь.       - Значит, Лафей хочет всадить тебя как кинжал в сердце Асгарда, - вздохнул Тор.        Тор увидел, как выражение лица Локи сменилось мрачным признанием и немалым удивлением.       - Локи, у меня есть мерило вас обоих. Отец и сын не так уж сильно отличаются друг от друга. Просто в том смысле, который имеет значение.       Локи нахмурился, но промолчал. Тор погладил большим пальцем лицо Локи.       - И твоя награда за уничтожение Асгарда - это я, запуганный разрушением моего царства, меня самого, и в ошейнике по твоей прихоти.       Локи едва заметно кивнул.       - Тогда позволь мне говорить прямо, Локи. Я не жду, что ты вернешься в Асгард вместе со мной. Я не стану ни принуждать тебя, ни удерживать, если ты откажешь мне. И я знаю, почему ты не пойдешь. Никакое покаяние не отменит того, что я сделал. Я принял наказание ради тебя, хотя должен был бы принять его за йотунский народ, которому причинил зло. Я только начинаю понимать, чего им стоили мои преступления. Я просто хочу, чтобы ты простил меня. Но я понимаю, что это не смирение, Локи, в этом нет искупления, и я не заслуживаю прощения.       Локи надел маску спокойствия и самообладания, его челюсть напряглась под рукой Тора. Тор не знал, не мог знать что в сердце Локи. Он глубоко вздохнул и двинулся дальше.       - Теперь, похоже, у тебя будет возможность сделать то же самое с моим королевством. Чего хочет от тебя Лафей? Ты мне расскажешь?       Локи на мгновение задумался.       -Я должен воспользоваться твоим доверием, чтобы устроить смерть твоего привратника, и тогда Король Лафей навлечет гнев Суртура на Асгард.       «Хеймдалль мертв. Асгард ослеп. И в огне. Рагнарек», - быстро промелькнуло в голове Тора.       - Ты не сделаешь этого, Локи. Ты не ... будешь похож на меня.       - Я не думаю о тебе так, Громовержец. Ты не стал бы строить в тени заговоры, чтобы сделать такое. Ты бы появился на Радужном мосту, полный шума и ярости, потребовал битвы с Хеймдаллем и, блять, ты бы действительно ожидал, что Асгард зажжется, воспламенится только потому что ты этого захотел, - откровенно рассмеялся Локи.       - Локи. Скажи, что ты этого не сделаешь. Ты говоришь о том, чтобы начать Рагнарек, да это же пиздец всем Девяти Мирам!       Даже поделившись с ним подробностями, Тор знал, что Локи найдет способ, если действительно захочет. Если он почувствует, что у него есть причина.       - Рагнарек. Еще несколько месяцев назад я бы подумал, как это мило. Если бы Лафей вздумал предложить мне Тора Одинсона в качестве раба, какая бы это была награда. Я бы разорвал тебя на части, Громовержец. Я бы заставил тебя наблюдать за разрушением Асгарда и самого себя. Я бы сломал тебя так, как ты никогда не смог бы сломать меня, как ты пытался сломить мой народ. И я бы воссоздал тебя как свою игрушку. Собрал бы тебя обратно по своему вкусу. Что, если теперь это мое желание? Как сильно ты захочешь меня, если Асгард будет разрушен моей рукой, а вместе с ним и ты? - ухмыльнулся Локи.       - Тогда ты не был бы Локи, - покачал головой Тор.       - Удобно для тебя, Громовержец. Если это лицо тебе не нравится, зачем мне искать другое? - усмехнулся Локи.       - Хватит, Локи. Хватит лжи, хватит яда, хватит твоих отвратительных игр. Скажи мне, как бы ты собрал меня обратно? Какой будет моя версия по твоему вкусу? Кем бы ты хотел, чтобы я был?       Локи замер с непроницаемым лицом. Тор чувствовал его панику. Он подошел ближе к своему колдуну и нежно положил обе руки на его лицо, глядя на него сверху вниз, где он сидел в своем элегантном придворном одеянии, хозяин всего, что видел, и даже больше. Тор провел большими пальцами по вискам Локи, и глаза колдуна затрепетали, закрываясь, заставляя Тора пожалеть о прекрасной зелени, теперь скрытой.       Затем он погладил золотой обруч, который надел йотун, а затем собственнически улыбнулся, и начал склонять голову Локи вперед к своей промежности. Глаза трикстера открылись, зеленые глаза наполнились слезами, но он тихо рассмеялся, улыбаясь Тору. Он позволил вытащить себя из кресла и опустился на колени, в то время как Тор продолжал ласкать его висок и обруч, раскачавая бедрами перед лицом Локи.       Несмотря на то, что совсем недавно Тор очень хорошо так потрахался, он почувствовал, как его член зашевелился, когда Локи потянулся к завязкам его бриджей.       - Семь, - тихо сказал Тор.       Локи остановился, прежде чем его рука коснулась кожи, и посмотрел на Тора с вопросом. Неуверенный, возмущенный, но уступчивый, непролитые слезы все еще стояли в его глазах.       Блять, это было восхитительно. Локи скрывал свою боль, извергая ненависть и ложь, в один момент, отталкивая Тора так сильно, как только мог, и тут же на коленях умолял об утешении, принимая команды или прихоти Тора.       Тор решил проявить милосердие и ответил на незаданный вопрос.       - Седьмой - за то, что ты притворяешься, что не хочешь меня таким, какой я есть, каким бы чудовищем я ни был.        Локи покачал головой, но начал расстегивать брюки Тора и протянул руку, взяв его и сразу же заглотил наполовину твердый член Тора.       Бляяять. Тор почувствовал, как его член растет в горячем влажном рту, и толкает его в заднюю часть горла. Тор схватил Локи за волосы, чтобы управлять им, так как он хотел. Он никогда раньше не был так груб с колдуном при минете, но сейчас чувствовал необходимость, и знал, что трикстер чувствует то же самое.       Тор крепче сжал голову Локи и начал долбиться в его рот, вниз по горлу, к чему йотун быстро приспособился, взяв в рот все, ни разу не использовав руку. О, он был настоящей шлюхой, этот колдун. Они нашли свой ритм после трех-четырех-пяти движений, а затем Тор просто держал его, заставляя широко открыть глаза и сжать бедра Тора.       Он приподнялся достаточно, чтобы позволить Локи сделать вдох через нос, и снова начал двигаться, удивляясь сдержанным глотательным звукам, которые Локи издавал каждый раз, когда Тор входил достаточно глубоко и выходил достаточно далеко. Он посмотрел на стоящее в углу зеркало.       - Локи. Повернись немного. Я хочу, чтобы ты это увидел.       Тор снова вошел и удержался внутри, поворачивая голову Локи к зеркалу. Громовержец улыбнулся, когда увидел свое отражение, стоящее высоко и опасно над коленопреклоненным Локи, чье внимание было полностью сосредоточено на члене Тора в его горячем дрожащем горле, блокирующем его дыхание.       Тор снова немного отодвинулся, чтобы Локи мог дышать, и он сделал это, задыхаясь вокруг члена Тора.       - Восемь, девять, десять.       Тор оттолкнулся назад без объяснений и начал трахать рот йотуна, достаточно сильно, чтобы тот понял, что он сейчас существует для удовольствия Тора и только для удовольствия Тора. Трикстер умоляюще смотрел на него, втягивая воздух через нос, когда мог, в промежутках между толчками, продолжая сосать и глотать, слезы непроизвольно потекли из-за грубого обращения.       - Ты смотришь?       Тор повернул голову Локи к зеркалу, чтобы тот видел, что с ним делают, что он позволяет с собой делать. Тор повернул бедра и держал голову колдуна так, чтобы тот не мог отвести взгляд. Тор вынул свой член из чужого рта, задыхаясь, и начал шлепать им по заплаканному и слюнявому лицу Локи, пока тот тяжело дышал и пытался успокоиться. Он не сводил глаз с зеркала.       - Смотри сюда, - скомандовал Тор.       Локи высунул язык, чтобы облизать член Тора, когда тот скользнул по его рту, все еще шлепая его по лиц       - Что... для чего были лишние три удара? – он почти задыхался.       Теперь по лицу Локи тянулся след предэякулята и слюны. Тор грубо схватил Локи за челюсть и сказал:       - Высунь язык.       Локи повиновался. Ощущение его рвотного рефлекса, инстинктивные рывки, подергивания его горла и крепко зажатой головы привели Тора к оргазму гораздо быстрее, чем он мог себе представить.       - Лишние три были потому, что я хочу выпороть тебя еще три раза, Локи. Я добавляю один, нет два, потому что ты меня допрашивал. Уже двенадцать.       Локи пытался протестовать или умолять Тора, и это поставило Тора на путь неизбежного. Он начал снова безжалостно трахать рот Локи, и эти восхитительные звуки, подстегивали его кончить еще быстрее.       Колдун больше не мог смотреть в зеркало, когда Тор жестоко использовал его, но Тор наблюдал за ними обоими, и это была вещь жестокой красоты. Локи покраснел и плакал, держась за Тора, как проситель, а Громовержец доставал бедрами до лица йотуна, руки зажали его голову, запутавшись в волосах. Локи плакал теперь вокруг члена Тора, громко всхлипывая, как он вообще мог дышать. Тор оказался на финишной прямой.       - Ты должен использовать свою энергию, чтобы дышать, а не умолять, - выдохнул он, сильнее трахнув Локи.       Локи повис на бедрах Тора и крепко зажмурился. Тор знал, что Локи может покончить с этим в любой момент, в любое время, но он этого не делал. Когда кончал, Тор выдохнул имя своего йотуна, задаваясь вопросом, что он сделал, чтобы заслужить такое доверие этой живой, яркой души, этого прекрасного, смелого, опьяняющего колдуна.       Локи был слишком измучен, чтобы глотать, поэтому Тор увидел, что слюна и сперма текут по подбородку и его одежде, пока он тяжело дышал и рухнул на бок, все еще сидя.       Тор опустился на колени рядом с ним, пока он приходил в себя, и через несколько мгновений поцеловал Локи в щеку, пробормотав, как он красив и как хорошо было Тору, и мягко спросил его, все ли в порядке с самим Локи, ища подтверждения, что Тор не зашел слишком далеко.       Трикстер издал липкий смешок и хрипло сказал:       - Ты узнаешь, если зайдешь слишком далеко, Громовержец, я обязательно привлеку твое внимание.       Тор улыбнулся, снова поцеловал его в щеку и пошел за тряпкой из ванны. Вместо этого колдун жестом удалил все следы с кожи и одежды.       - Тринадцать,- ухмыльнулся Тор.       - Чт... - сказал Локи, не успев опомниться.       Дыхание Тора возвращалось в норму.       - Тринадцать - привлекательное число, не так ли? Потому что убрал мое семя, не спрашивая разрешения. Ты можешь приказывать мне на публике, но я всегда буду доминировать в спальне.       Тор поднялся с пола, потянув за собой колдуна. Он хлопнул Локи по заду и усмехнулся, услышав шум возмущения.       - Теперь, принц Лофт, ты можешь снова заковать меня, боясь, что я изнасилую тебя в тронном зале перед твоим отцом и его придворными.       Тор заложил руки за спину, все еще ухмыляясь.       - А теперь скажи мне, что ты решил? За или против начала разрушения Девяти Миров?              

***

             Локи не понимал, как Тор мог быть таким беззаботным в этот момент, независимо от того, насколько сильно он наслаждался трахом. Челюсть и горло чувствовали себя очень хорошо выебанными, хотя он пока не хотел исцелять боль. Локи знал, что Тор серьезно относится к угрозе Рагнарека, но он больше не казался слишком обеспокоенным.       Трикстер не мог не отвлекаться на эмоциональную и сексуальную засаду Тора, но надвигающаяся гибель Девяти Миров все еще была в его мыслях. Он не остановится на Асгарде. Если Рагнарек действительно был тем, что планировал Лафей, он в конечном итоге охватит все Миры, в соответствии с судьбой. Будь то в ближайшие десятилетия или столетие или два года спустя, неудержимая катастрофа постигнет их всех.       «Ты с ума сошел, отец?» - Локи не мог заставить себя задать этот вопрос после того, как Лафей изложил свой план.       Он вдруг понял, что Хельблинди действительно мертв. До сих пор он не мог поверить, что отец способен на такое. Локи даже думал, что знает почему. Хельблинди узнал о Ларце и, вероятно, возражал против того, чтобы его прятали, когда он нужен для военных действий. Возможно, он даже угрожал рассказать Локи о лжи Лафея. И он погиб от рук своего отца, защищая свое королевство.       Лафей был уверен, что после уничтожения Асгарда Рагнарёком, Локи будет доволен своим боевым трофеем - Тором Одинсоом на все оставшееся им время. Поверженный царь без царства, бог, чьи силы сдерживались грубым ошейником и его непониманием широты и масштаба своего божества. Тот, кого можно заставить платить каждую минуту каждого дня за его преступления. Тот, кто должен был смотреть в лицо разрушителю своего королевства каждый день, пока он трахал его, выступал для него.       От этих размышлений у Локи по коже побежали мурашки. Его характер был достаточно похож на Лафея, чтобы упиваться такой победой. Он боялся этой части своей натуры.       Он всегда знал, что не станет, не сможет стать Королем, равным своему отцу, и хотел остаться самим собой, остаться настоящим Локи. Дело было не в способностях, а в характере, и большую часть своей жизни Локи находил в этом свою вину, отвергая порочность своей натуры.       Он корил себя за то, что не был достаточно безжалостен, чтобы поступить так, как должен поступить Король такого масштаба, как его отец. Теперь он был только благодарен. Ему не придется нести бремя подстрекательства к Рагнарёку, бремя уничтожения целого королевства, в основном невинных асов, которые не имели никакого отношения к разрушению Йотунхейма. Он не испытал бы ужаса, увидев, как ярко-голубые глаза Тора омертвели в отчаянии, а его сияющая улыбка стала бы фальшивой маской.       Он умрет первым, и он был готов, если это будет необходимо. Тор, конечно, умрет за свое королевство, если это будет цена, которую он должен заплатить.       Как это случилось? Когда Локи стал готов умереть за свое царство и за Асгард, бок о бок с королем Асгарда? Он посмотрел на Тора, который поднял бровь и улыбнулся, терпеливо ожидая ответа или, возможно, просто ожидая их вызова в тронный зал. Перемена их публичных позиций, казалось, подтолкнула Тора к более изобретательным играм между ними.       Конечно, Тор все еще нуждался в обучении в этом отношении, и Локи позволил себе слабую надежду, что, возможно, у них будет время вместе, чтобы сделать это. Он почти поймал себя на том, что снова хочет провести время вместе в палатке. Так было проще. И у него там была почти полная свобода, чтобы мучить Тора для собственного развлечения, несмотря на то, что Тор думал, что держит баланс сил между ними. Странно, что сейчас они чувствовали себя хорошо. Локи рассмеялся, потом вздохнул и подумал, не сходит ли он сам с ума.       - У меня нет никакого плана, Тор. Все, что я знаю, это то, что на данный момент твоя единственная цель - уйти в мире со Всеотцом. Все остальное можно обсудить потом, понимаешь? Даже Мьёльнир.       Тор зарычал. Локи прикрыл его рот рукой.       - Довольно. Ты слишком глуп, чтобы понять, что Мьёльнир - это всего лишь уловка для тебя и твоей силы, а не ее источник. Ты слишком глуп, чтобы понять, что если ты действительно попытаешься, или если я действительно мотивирую тебя, то ты сможешь сломать этот ошейник, как яйцо. Ты слишком глуп, чтобы понять, что все зависит от того, благополучно ли ты доберешься до дома. Асгард не может защищаться от Суртура без своего короля. И его король больше не Один, что бы ни принесли сегодняшние обстоятельства.       - Четырнадцать, - пробормотал Тор из-за ладони Локи.       - Нет! Тор. Ты не накажешь меня за то, что я говорю правду. Ты меня вообще слушал?       Тор упрямо кивнул.       - Ну что ж.       Они сидели и ждали вызова, но ничего не трогали.