The silence of your heart

На английский я пришел в полубессознательном состоянии, не понимая, что урок уже начался. – Спасибо, что все-таки почтили нас своим присутствием, мистер Поттер, – укоризненно проговорил мистер Биннс. Я вспыхнул и прошел на свое место. Только к концу занятия до меня дошло, что Рон не сидит рядом со мной. Я чувствовал себя виноватым, но после английского они с Дадли ждали у двери, значит, все не так уж плохо. Уизлет с воодушевлением говорил о погоде на выходные. Дожди, скорее всего, перестанут, и он сможет поехать на пляж. Я вторил ему, как мог, чтобы хоть немного искупить свое вчерашнее поведение. Какая разница, пойдет дождь или нет, никто здесь не любил прыгать по лужам. День превратился в расплывчатое пятно. Утренний разговор с Седриком казался волшебным сном, который я спутал с реальностью. Не может быть, что я все-таки ему нравлюсь! В столовую я шел в полном смятении чувств. Не терпелось увидеть Седрика, чтобы проверить, превратился он в холодного безразличного робота, или то, что случилось утром, правда. Шедший рядом Драко без умолку болтал о танцах, не замечая моей рассеянности и отрешенности. Чжоу и Ромильда пригласили Дадли и Блейза соответственно, так что теплая компания с нетерпением ждала субботы. Взглянув на заветный столик, я едва не расплакался – там сидели четверо, Седрика не было. Неужели он ушел домой? Совершенно раздавленный, я встал в очередь следом за Драко. Аппетит пропал, и я налил в свой любимый кувшинчик колы. Только это могло поднять мне настроение. Хотелось скорее поехать в Портри и слепить кувшинчик для Джеймса. Всё таки он очень хорошо ко мне относится и заслужил свой личный кувшин. – На тебя смотрит Седрик Диггори, – голос Драко донесся словно издалека. – Интересно, почему он сегодня сел один? Кувшины летающие в моей голове вдруг упали и разбились с громким грохотом. Я поднял голову и увидел Седрика за столиком в противоположном конце столовой. Встретившись со мной глазами, он помахал рукой, словно приглашая присоединиться. Затаив дыхание, я смотрел на это гадкое чудо. – Неужели он тебя зовет? – недоверчиво спросил Драко. – А что завидуешь? Наверное, он хочет поговорить со мной о кувшинах, – я постарался успокоить друга. – Пойду, спрошу, чего он хочет. Я пошел к Седрику, спиной ощущая удивленный взгляд Драко, и неуверенно остановился у его столика. – Почему бы тебе не сесть со мной? – улыбаясь, предложил он. Будто нехотя, я присел, исподлобья наблюдая за Диггори. Его лицо было таким совершенным… мне даже почудилось, что я сплю. Сейчас открою глаза, и Седрик растает, словно дым. Диггори смотрел на меня, словно ожидал какой-то реакции. – Все это так странно, – наконец проговорил я. – Ну… – замялся он. – Чему быть, того не миновать! Я терпеливо ждал, пока он скажет что-нибудь вразумительное. Время будто остановилось. – Если честно, не понимаю, что происходит, – признался я. – Понимаю, – улыбнулся Диггори, но объяснять ничего не стал. – По-моему, твоим друзьям не нравится, что я тебя похитил, – сменил он тему. – Переживут. – Недовольные взгляды Рона, Дадли и Драко так и буравили мне спину. – Пусть не надеются, что я отдам тебя обратно, – мрачно предупредил Седрик. Я тяжело вздохнул. – Вид у тебя испуганный, – засмеялся Диггори. – Нет, – начал я, и голос предательски задрожал, – наверное, не испуганный, а удивленный. Чем все это вызвано? Лишь бы не ляпнуть про свои кувшины. В Лондоне все мои друзья были странными, здесь же… мне хотелось оставаться более разумным. – Говорю же, я устал притворяться, что мне все равно. Я сдаюсь. – Седрик улыбнулся, но одними губами, золотисто-медовые глаза остались серьезными. – Сдаешься? – непонимающе переспросил я. – Да, больше не буду держать себя в ежовых рукавицах. С сегодняшнего дня делаю, что хочу, и будь что будет. – Улыбка погасла, а в голосе зазвучала грусть. – Извини, я по-прежнему ничего не понимаю. Губы снова растянулись в кривоватой улыбке. – Когда я с тобой, всегда слишком много говорю, отсюда все проблемы. – Не беспокойся, ведь мы, можно сказать, говорим на разных языках. – На это я и рассчитываю! – Короче говоря, мы друзья? – осторожно спросил я. – Друзья?.. – с сомнением повторил Диггори. – Да или нет? Седрик усмехнулся. – Думаю, можно попробовать. Но, предупреждаю, я не самый подходящий друг. – Несмотря на улыбку, его голос звучал вполне серьезно. – Ты что-то подобное уже говорил. – Да, и это правда! Разумный парень и близко ко мне не подошел бы… – Кажется, у тебя уже сложилось мнение относительно моих интеллектуальных способностей. Диггори сконфуженно улыбнулся. – Итак, если разумным парнем меня не назовешь, мы решили стать друзьями? – подытожил я странный (по крайней мере, для меня) диалог. – Пожалуй, да. Я растерянно смотрел на свои руки, лихорадочно сжимающие лимонадную бутылку. – О чем ты думаешь? – с любопытством спросил Седрик. Заглянув в волшебные с золотыми крапинками глаза, я, словно на исповеди, выложил правду: – Пытаюсь не думать о своём кувшине с мёдом. Прекрасное лицо напряглось, но через секунду его осветила улыбка. - Прости что? - Ну э… ты, то есть кувшин… - я почувствовал как краснею. Не говорить же мне, что каждую ночью я любуюсь своим красивым кувшинчиком с мёдом и называю его Седриком, - Хобби у меня такое. Лепить из глины. В основном кувшины. Нет, только кувшины. Я не умею ничего другого… - Хочешь я научу тебя, - низким голосом, от которого у меня пошли мурашки, спросил Диггори. - А… Что ты умеешь? - Я умею всё, Гарри. Ох, то как он говорит. Кажется что в каждой его фразе скрыт какой-то смысл. - Знаешь, ты тоже странный. Всё думаю и думаю о тебе. – И что ты надумал? – Ничего вразумительного, – признался я. – Есть же какие-то догадки? - Я залился краской. За прошлый месяц я по нескольку раз смотрел «Тепло наших тел» с обворожительным зомби, который имел такой же цвет кожи, что и Эдвард. «Отголоски прошлого» с геем подозрительно похожим на моего милого друга. Пару раз пел песни Аллы Пугачевой, чтобы расслабиться во время этих трудных размышлений. Ещё думал над фильмом «Дракула», но передумал. Вампиров я что-то с детства побаиваюсь. Но не признаваться же Диггори в том, что я проводил целое расследование! – Может, всё же поделишься? – предложил Седрик, подбадривая меня сладкой улыбкой. – Нет, мне слишком неловко, – покачал головой я. – Вот это очень досадно! – Вовсе нет, – подначил я парня. – Разве можно назвать досадным нежелание некоторых говорить то, что они на самом деле думают? Даже если кое-кто постоянно делает еле заметные намеки, роняет таинственные замечания, от которых потом не спится по ночам, разве это можно назвать досадным? Седрик криво улыбнулся. – Или еще лучше, – продолжал я, давая выход накопившемуся раздражению, – когда человек совершает необъяснимые поступки: в один день спасает тебе жизнь при чрезвычайно странных обстоятельствах, а в другой вроде как и знать тебя не знает и не желает ничего объяснять, хотя обещал, – все это абсолютно нормально! – А тебе палец в рот не клади! – Да, могу откусить! - Мы холодно смотрели друг на друга. Ни с того ни с сего Диггори захихикал. – Ты что? – Твой слащавый дружочек решил, что я тебе докучаю, и теперь раздумывает – выбить мне зубы прямо сейчас или подождать конца перемены! – Седрик снова захихикал. – Не знаю, кого ты имеешь в виду, – ледяным тоном произнес я, – но, уверяю тебя, ты ошибаешься. – Вовсе нет. Помнишь, я говорил, что большинство людей как раскрытая книга? – Насколько помню, я в их число не вхожу. – Так и есть! – Седрик задумчиво смотрел на меня. – Вот я и думаю, почему? Не в силах выдержать его испытующий взгляд, я отпил большой глоток колы из кувшина. – Хочешь есть? – заботливо спросил Седрик. – Нет! – Не рассказывать же ему, что меня мутит от страха и неопределенности. – А ты? – Я многозначительно смотрел на пустой стол. – Я не голоден, – ответил он и усмехнулся, будто я сморозил глупость. – Можно попросить тебя об одолжении? – Смотря о каком, – настороженно проговорил Диггори. – Ничего особенного я не попрошу, – заверил я. Седрик с явным интересом ждал моей просьбы. – Пожалуйста, не мог бы ты предупреждать перед тем, как снова решишь меня не замечать? Это очень облегчит мне жизнь. – Я волновался и чертил круги по кувшинчику. – Вполне разумно, – отозвался Седрик, плотно сжав губы, будто с трудом сдерживал смех. – Спасибо! – У меня тоже есть одна просьба. – Хорошо, но только одна! – Скажи, кто, по-твоему, я такой? Упс! – Нет, только не это! – Ты обещал выполнить одну просьбу без ограничений, – напомнил он. – А ты сам никогда не нарушал обещаний? – Пожалуйста, хотя бы одно из твоих предположений, я не буду смеяться, честно! – Нет, точно будешь! – В этом я нисколько не сомневался. Седрик потупился и умоляюще взглянул на меня из-под опущенных ресниц. – Ну пожалуйста… Я молчал, почти поддавшись его воле. О мой кувшинчик, что он со мной творит?! – Чего ты хочешь? – Хоть одну из догадок! – Золотистые глаза прожигали меня насквозь. – Ты переродившийся художник? Неужто он меня гипнотизирует? Или я просто слабовольная тряпка? – Маловероятно. – Прости, это все, что я могу предположить, – обиженно сказал я. – Пока что не тепло, – распалял меня Седрик. Хорошо хоть смеяться перестал! – Значит, к прошлому ты не имеешь никакого отношения? – Ну…я точно не художник. – Ты не ответил на мой вопрос. – Я же сказал что не художник. – Какой ты гадкий! – Представляешь, да! – усмехнулся он. – Ты же обещал не смеяться! – напомнил я. – Со временем я во всем разберусь. – Это совершенно необязательно, – неожиданно серьезно проговорил Диггори. – Почему? – А что если я вовсе не такой очаровательный и совсем даже не художник, и тебя ждет разочарование? – Седрик улыбнулся, однако его глаза остались мрачными. – Да, понимаю, – задумчиво протянул я. – Правда? – Его лицо вдруг стало напряженным, будто он пожалел, что сболтнул лишнее. – Быть может, ты такой же как и все люди? – предположил я, задумчиво поднимая одну бровь. По лицу Диггориа было ясно, что он испытывает противоречивые чувства. – Но, я уверен, ты любишь кувшинчики , – шептал я, качая головой. – А те, кто любят кувшины, не могут быть ужасными. – Не факт, – чуть слышно произнес Седрик, опустил глаза и, взяв со стола мой кувшинчик, стал задумчиво разглядывать узоры на нём. Мы молчали, пока я не заметил, что в столовой никого нет. – Опоздаем! – закричал я, неловко вскочив на ноги. – Я не иду на биологию! – заявил Диггори, быстро крутя кувшин в руках. – Почему? – удивился я. – Прогуливать иногда полезно, – невесело усмехнулся Седрик. – Ну, а я пошел, – проговорил я. Получать нагоняй за прогулы совсем не хотелось. – Ладно, пока, – сказал он, не сводя глаз с кувшина. Развернуться и уйти от него было совсем непросто, но тут зазвенел звонок, а Седрик даже не шелохнулся. Я отобрал у него свой кувшин и понесся в класс. Мысли кружились еще быстрее, чем кувшин в длинных белых пальцах. Казалось ещё немного и он сломает мой маленький железный кувшинчик в своих изящных руках. На некоторые вопросы у меня появились ответы, но они мало проясняли ситуацию. И дождь перестал идти. Как всё грустно и непонятно. Мне повезло, в класс я попал чуть раньше мистера Слагхорна. Пробираясь к своей парте, я ловил на себе взгляды Рона и Чжоу. Уизлет выглядел обиженным, а Чжоу – сильно удивленной. Через секунду в класс вошел мистер Слагхорн с маленькими картонными коробками в руках. Положив коробки на парту Рона, он велел ему их раздать. – Итак, рассмотрим содержимое коробок, – начал учитель, усаживаясь за свой стол. – Первой лежит карта-индикатор, – объявил он, показывая белую карточку с четырьмя квадратами. – Вторым – аппликатор с четырьмя зубцами. – Слагхорн извлек нечто, весьма похожее на старый гребень. – И, наконец, стерильный микроланцет. – Он достал пластиковый пакет и вскрыл. Тонкий металлический шип не был виден на расстоянии, но мой желудок предательски сжался. – Сейчас я пройду по классу и смочу ваши карты водой из пипетки, так что пока прошу не начинать. Слагхорн подошел к парте Рона и аккуратно капнул на каждый из четырех квадратов сигнальной карты. – Когда смочу карту, нужно аккуратно уколоть палец ланцетом… – Схватив руку Рона, мистер Слагхорн быстро кольнул его указательный палец. О нет! Мой лоб стал липким от пота. – Нанесите по капельке на каждый зубец аппликатора… – Учитель сжимал палец Уизлета, пока не потекла кровь. Я судорожно глотнул, чувствуя, как по пищеводу поднимается завтрак. – Затем приложите аппликатор к карте… В ушах звенело, голос учителя доносился будто сквозь толстый слой ваты. – На следующей неделе Красный Крест приедет собирать донорскую кровь. Тем, кто захочет участвовать, будет полезно узнать свою группу крови, – бодро продолжал мистер Слагхорн. – Всем, кому еще нет восемнадцати, понадобится разрешение родителей. Формуляры у меня в столе. Слагхорн медленно двигался по классу с пипеткой в руках. Борясь с дурнотой, я опустил голову на черный пластик стола. Казалось, весело галдящие одноклассники находятся в другом мире! Я старался дышать медленно и ровно. – Гарри, как ты себя чувствуешь? – испуганно спросил учитель, подойдя к моей парте. – Мистер Слагхорн, я знаю свою группу крови, – чуть слышно ответил я, боясь поднять голову. – Тебе плохо? – Да, сэр, – прошептал я. Зачем только я пошел на биологию! – Может кто-нибудь проводить Гарри в медпункт? – громко спросил мистер Слагхорн. Естественно, помочь мне вызвался никто иной, как Рон. – Дойдешь? – с сомнением спросил мистер Слагхорн. – Да, сэр! – прошелестел я. Только выпустите меня отсюда, и я доползу! Рон бережно обнял меня за плечи и повел в медпункт. Мы вышли во двор, и, убедившись, что за нами не следит мистер Слагхорн, я остановился. – Посижу здесь немного, ладно? Уизлет помог мне присесть на поребрик. – Только палец мне свой не показывай! – попросил я. Чтобы хоть как-то унять головную боль, я прилег на поребрик и коснулся щекой прохладного бетона. Немного полегчало. – Боже, ты совсем зеленый, – испуганно прошептал Рон. – Гарри? – откуда-то издалека позвал знакомый голос. О нет, только не он, мне послышалось! – Что случилось? Ему плохо? – Не послышалось!.. Я крепко зажмурился, мечтая умереть. Или хотя бы, чтобы меня не вырвало! – Он чуть не потерял сознание, – дрожащим голосом рассказывал Рон. – Не знаю, почему так вышло, ведь он даже палец не уколол! – Гарри! – уже спокойнее позвал Диггори. — Ты меня слышишь? – Нет, – застонал я, – убирайся! Седрик усмехнулся. – Я вел его в медпункт… Но он не может идти! – Я сам отведу его, – объявил Седрик. – Возвращайся в класс. – Нет, – заупрямился Рон, – это мне велели его отвести! Внезапно меня оторвало от поребрика, и в немом ужасе я раскрыл глаза. Седрик поднял меня на руки, словно я весил пять килограммов, а не шестьдесят четыре. Даже в своих самых смелых мечтах я не мог представить, что меня парня, понесут как принцессу. Не то чтобы мне это не понравилось, но как же моя гейская репутация! – Отпусти меня! Отпусти! – закричал я. Господи, пожалуйста, пусть меня никто не увидит! Диггори будто не слышал моих воплей. – Эй! – окликнул его Рон, отставший уже на целых десять шагов, но Седрик не обратил на него внимания. – Ты ужасно выглядишь, – усмехнулся он. – Пожалуйста, отпусти меня, – чуть не плакал я. Мне было так неловко!.. Будто прочитав мои мысли, Диггори вскинул меня на плечо! Так, ладно, теперь я чувствовал странное дежавю и тихонько захихикал. Не то чтобы Диггори был похож на Шрека, но… Быть может вот его секрет?? – Значит, не выносишь вида крови? – спросил он. Похоже, происходящее искренне его забавляло. Крепко зажмурившись, я из последних сил пытался выкинуть очаровательно зелёного Диггори из головы. – Причем, вида чужой крови! – не унимался Седрик, смакуя каждое слово. Всё продолжал и продолжал болтать. Неизвестно, как он открыл дверь, ведь руки у него были заняты. Стало очень тепло, и я понял, что мы в медпункте. – О боже! – воскликнул женский голос. – Он упал в обморок на уроке биологии, – объяснил Седрик. Я нерешительно открыл глаза. Мы были в медпункте. Диггори (к сожалению, не зелёный) , как ни в чем не бывало, расхаживал перед стойкой, и это со мной на плече!.. Миссис Помфри, молодая медсестра, раскрыла дверь в процедурную, а седая санитарка восторженно смотрела на юношу, который легко пронес меня через весь коридор и бережно положил на кушетку, покрытую хрустящей крахмальной простыней. С чувством выполненного долга он отошел за перегородку и присел на стульчик. – Его просто мутит, – успокаивал испуганную санитарку Седрик. – Они определяли группы крови… – Ну, люди часто боятся крови, – глубокомысленно вздохнула санитарка. – Просто полежи минутку, милый, и все пройдет! – Знаю, – вздохнул я. Тошнота уже отступала. – И часто с тобой такое? – допытывалась санитарка. – Бывает, – признался я. Диггори снова захихикал. – Можешь возвращаться на урок, – сказала ему женщина. – Мне велели остаться с ним! – Слова Диггори прозвучали столь убедительно, что санитарка не стала спорить, только недовольно поджала губы. – Принесу тебе грелку со льдом, – пообещала мне она и вышла из процедурной. – Ты был прав, – простонал я. – Я часто оказываюсь прав. В чем на этот раз? – Прогуливать иногда полезно, – размеренно дыша, напомнил я. – Я так перепугался, увидев вас во дворе, – нехотя сообщил Седрик, будто признаваясь в постыдной слабости. – Думал, Уизлет тащит твой хладный труп, чтобы закопать в лесу! – Очень смешно, – не открывая глаз, отозвался я. Видение в виде Шрека покидало меня всё быстрее. – Я серьезно! Даже у покойников цвет лица обычно лучше. Я подумал, что Уизлет тебя извел, и решил отомстить! – Бедный Рон! Он так перепугался. – Он ненавидит меня всем сердцем! – радостно сообщил Диггори. – Откуда ты знаешь? – начал спорить я, а потом испугался, что он прав. – Раскрытая книга, забыл? – Как ты нас увидел? Ты же прогуливал! – Наверное, слабость проходила бы быстрее, если бы я что-нибудь съел за ленчем. Впрочем, мне очень повезло, что желудок оказался пустым. – Я сидел в машине и слушал диск, – с готовностью ответил Диггори. Дверь открылась – санитарка принесла холодный компресс, который положила мне на лоб. – Ну вот, – протянула она, – тебе уже лучше! – Со мной все в порядке! – заявил я и попытался сесть. Голова не болела, мятно-зеленые стены не кружились перед глазами, лишь немного звенело в ушах. Сиделка собиралась снова уложить меня на кушетку, но в этот момент в процедурную заглянула миссис Помфри. – Еще один гость! – предупредила она. Я поспешил освободить место. – Спасибо, мне больше не нужно, – поблагодарил я, сдирая со лба компресс и протягивая санитарке. Тяжело дыша, Рон ввел мертвенно-бледного Ли Джордана, на биологии сидевшего за соседней партой. Мы с Седриком попятились, освобождая место. – О нет, – пробормотал Седрик. – Гарри, тебе лучше выйти в приемную. Я смотрел на него, крайне обескураженный. – Выйди, прошу тебя. Ничего не ответив, я вышел из процедурной. Диггори вышел следом. – Неужели ты меня послушался? – с наигранным удивлением спросил он. – Просто почувствовал запах крови, – поморщил нос я. Наверняка Джордан успел проколоть себе палец. – Люди не чувствуют запаха крови, – не поверил мне Диггори. – Я чувствую, меня от него тошнит. Кровь пахнет ржавчиной… и солью. В глазах Седрика застыло престранное выражение. – Что такое? – поинтересовался я. – Так, ничего. В приемную вышел Рон и встал неподалеку, глядя то на Седрика, то на меня. Судя по всему, Диггори прав: когда Уизлет на него смотрел, голубые глаза темнели от ненависти. Похоже, мое поведение Рона тоже не радовало. – По-моему, тебе лучше, – мрачно заметил он. – Только палец свой не показывай, ладно? – попытался пошутить я. – Кровь давно остановилась, – без тени улыбки отозвался Рон. – Идешь на биологию? – с сомнением спросил он. – Ты шутишь? Поспорим, что через пять минут я снова отключусь? – Да уж, не стоит. А в Лох-Шил поедешь? – спросил Рон, окидывая свирепым взглядом Седрика, античной статуей в задумчивости застывшего у заваленной бумагами стойки. – Конечно, поеду! – В эти два слова я постарался вложить как можно больше уверенности. – Встречаемся в десять в магазине моего дяди. – Рон бросил на Диггори подозрительный взгляд, словно опасаясь, что тот подслушал секретную информацию. Приглашать Седрика он вовсе не собирался. – Договорились! – Увидимся на физкультуре. – До скорого, – отозвался я. Рон еще раз посмотрел на меня с явной обидой, а выйдя на крыльцо, сгорбился словно старик. Меня тут же захлестнули волны омерзения. Еще один урок в его обществе. Не то чтобы Рон мне не нравился, но его частые подкаты ко мне были противны. Ему повезло, что такой как Драко обратил на него внимание. – Физкультура! – чуть слышно застонал я. – Сейчас что-нибудь придумаем, – пообещал Седрик. – Сядь на стул и сделай вид, что тебе плохо. Ну, это несложно. Я опустился на скрипучий стул, прислонил голову к стене и закрыл глаза. Вдруг послышался негромкий голос медсестры. – Да, мистер Диггори? – Оказывается, миссис Помфри уже вернулась в приемную. – У Гарри сейчас физкультура, но, мне кажется, для баскетбола он слишком слаб. Думаю, ему лучше поехать домой. Не могли бы вы написать освобождение? – Голос Диггори был подобен тающему меду. Представляю, как он смотрит медсестре в глаза! – Полагаю, тебе освобождение тоже понадобится, да, Седрик? – любезно предложила миссис Помфри. – Нет, спасибо! У меня философия с миссис Спраут. – Значит, все в порядке, – подытожила медсестра. – Гарри, тебе лучше? Я слабо кивнул, стараясь не переиграть. – Сможешь дойти до стоянки, или взять тебя снова…на руки? – Седрик повернулся к медсестре спиной, в золотистых глазах плясали бесенята. – Дойду. Я медленно встал, голова больше не кружилась. Приторно улыбаясь, Диггори раскрыл передо мной дверь. На улице моросило. Я как всегда радовался дождю – свежие прохладные капли смывали с лица липкий пот. Жаль только не попрыгать… – Спасибо! – поблагодарил я Седрика. – Стоило попасть в медпункт ради того, чтобы пропустить физкультуру! – Не за что! – Диггори быстро шел к стоянке. – Поедешь со мной в субботу? – с надеждой спросил я. Конечно, он вряд ли согласится. Не представляю, что Диггори поедет в одной машине с Роном и компанией, он ведь совсем другой!.. Но можно же помечтать. Первый раз я подумал о поездке к озеру с радостью. – Куда именно вы едете? – поинтересовался Седрик, безучастно глядя перед собой. – В Лох-Шил, на дикий пляж! - Золотисто-медовые глаза чуть сузились. – Меня не приглашали. - А он, оказывается, зануда! – Я только что тебя пригласил. – Думаю, на этой неделе нам с тобой больше не стоит мучить старину Уизлета, а то вдруг кусаться начнет. – В глазах Седрика загорелись огоньки. – Глупый, глупый Рон, – пробормотал я, а в голове засели слова «нам с тобой». Мне они понравились куда больше, чем хотелось бы. Вот уже и стоянка! Я повернул налево, к своему пикапу, но кто-то сильно дернул меня за рукав. – Куда направился? – возмущенно спросил Седрик, крепко держа меня за руку. – Домой, – в полном замешательстве ответил я. – Ты что, не слышал: я обещал лично тебя отвезти! Думаешь, я позволю тебе сесть за руль в таком состоянии? – В каком еще состоянии? А что будет с моим пикапом? – продолжал недоумевать я. – Луна пригонит после уроков. – Он поволок меня к своей машине, словно беглую корову! Попробуй убежать, притащит за шиворот! – Отпусти! – тщетно потребовал я. Вот, наконец, и «вольво». Седрик отпустил мою руку и подтолкнул к передней дверце. – Ты такой гадкий! – Дверь открыта, – прозвучало в ответ. – Я прекрасно мог доехать сам! – продолжал ворчать я. Дождь пошел сильнее, капюшон я не надел, так что с волос ручьем текла вода. – Садись в машину, Гарри. – Седрик опустил стекло и тянулся ко мне через сиденье. Я не шелохнулся. Интересно, успею я добежать до пикапа, прежде чем он меня поймает? Боюсь, что нет… – Я притащу тебя обратно! – пообещал Седрик, словно читая мои мысли. Изображая поруганное достоинство, я сел в машину. По-моему, я больше напоминал мокрую кошку в скрипучих сапогах. – Вот это уже слишком, – чопорно проговорил я. Диггори не ответил. Он завел мотор, включил печку и негромкую музыку. Я решил, что не стану с ним разговаривать, и обиженно надулся. Но тут я узнал музыку, и мои планы изменились. – «Лунный свет»? – Ты знаешь Дебюсси? – Седрик искренне удивился. – Не очень хорошо. Моя мама любит классику, а я знаю только те вещи, которые мне нравятся. – Я тоже люблю Дебюсси, – отозвался Диггори, задумчиво глядя на дождь. Расслабившись на мягком кожаном сиденье, я вслушивался в знакомые, умиротворяющие аккорды. Дождь окрасил пейзаж за окном в серо-зеленые тона. Машина двигалась так ровно, что скорость чувствовалась разве что по проносящимся мимо огням светофоров. – Расскажи о своей маме! – неожиданно попросил Седрик. Оказывается, он уже перестал злиться и смотрел на меня с явным интересом. – Внешне мы не очень похожи, она рыжая и красивая. Зато у меня её глаза. Во мне слишком много от Джеймса. Она гораздо общительнее и безрассуднее. Довольно безответственна и эксцентрична, любит экспериментировать. Я считаю ее своей подругой. Она знает обо мне многое. И мы обе любим кувшины. Вообще-то эта страсть у меня от неё! – Сколько тебе лет, Гарри? – Почему-то голос Седрика звучал расстроенно. Машина остановилась – оказывается, мы уже приехали! Дождь был настолько сильным, что я едва разглядел дом. Такое впечатление, что мы не в машине, а в подводной лодке. – Семнадцать, – удивленно ответил я. – Тебе не дашь семнадцати! – Правда? А что дашь? – глупо захихикал я. – Мама часто говорит, что я родился тридцатилетним, а теперь и до пенсии недалеко… Ну, кому-то же нужно быть взрослым! – Я помолчал и добавил: – Знаешь, ты и сам не слишком похож на школьника! Он скорчил недовольную физиономию и поспешил сменить тему. – Так почему твоя мать вышла за Северуса? Удивительно, что он запомнил имя, ведь я упоминал отчима лишь однажды, почти два месяца назад. – В душе мама слишком любит носатых, загадочных химиков. А Северус это то, что нужно. Так или иначе, она от него без ума. – Я пожал плечами. Если честно, не понимаю, как можно потерять голову из-за такого, как Северус. Его нос был слишком острый и длинный. Иногда мне казалось, что я могу вскрыть банку сгущёнки этим носом. – Ты одобряешь их брак? – Одобряю или нет, какая разница? Мама заслуживает счастья, а ее счастье – это Северус. – Надо же, какое благородство… – Что? – Как ты думаешь, повела бы она себя так же по отношению к тебе? Смогла бы принять твой выбор, каким бы он ни был? – Седрик буквально впился в меня глазами. – Думаю, да. Она знает что я гей. И думаю если она приняла это, то примет что угодно. – Значит, она готова к любым кандидатам, даже самым жутким? – Смотря кого считать жутким! – ухмыльнулся я. – Думаю, она даже Шрека бы приняла. – Гарри, сомневаюсь что Шрек бы стал с тобой встречаться. – Почему это? Мой вопрос Седрик пропустил мимо ушей, зато тут же задал свой. – А меня ты считаешь жутким? – Он игриво изогнул бровь. Я замолчал, не зная, что расстроит его больше, правда или ложь. Лучше сказать правду! – Хмм… Ты бываешь жутким, когда хочешь! – Боишься меня? – Улыбка исчезла, прекрасное лицо стало серьезным. – Нет, – поспешно ответил я, и он снова улыбнулся. – Ну, теперь ты расскажешь мне о своей семье? – поспешно спросил я. – Уверен, твоя история гораздо интереснее моей. – Что ты хочешь знать? – Седрик тут же насторожился. – Диггори тебя усыновили? – Да. – Что случилось с твоими родителями? – Умерли много лет назад, – сухо сказал он. – Прости, – прошептал я. – Я их почти не помню и родителями считаю Амоса и миссис Диггори. – Ты их любишь, – констатировал я. Все было ясно по тону, каким он о них говорил. – Да, – улыбнулся Седрик, – не могу представить родителей лучше. – Тебе повезло. – Знаю. – А братья и сестры? Седрик взглянул на встроенные в приборный щиток часы. – Сестры и Невилл не обрадуются, если придется мокнуть под дождем. – Да, конечно, тебе пора! – воскликнул я. – А тебе, наверное, хочется, чтобы пикап пригнали прежде, чем шеф Поттер вернется домой. Тогда можно не рассказывать о том, что случилось на биологии, – усмехнулся Седрик. – Думаю, он уже знает. В Гленфиннане секретов не бывает, – вздохнул я. – Ладно, желаю удачной поездки в Лох-Шил! Надеюсь, с погодой вам повезет, и вы загорите! – Значит, ты к нам не присоединишься? – Нет, мы с Гермионой сегодня уезжаем. – Куда, если не секрет? Мы ведь друзья, значит, я имею право спрашивать! – Надеюсь, в моем голосе не было слышно разочарования. – В скалы к югу от виадука. Я вспомнил, как Джеймс рассказывал, что Диггори часто ездят на природу. – Ну, отдохни хорошенько, – бодро пожелал я. Хотя провести его не удалось – на ярких губах заиграла лукавая улыбка. – Могу я кое о чем тебя попросить? – Медовые с золотыми крапинками глаза прожигали насквозь. Я безвольно кивнул. – Не обижайся, но ты, по-моему, просто магнит для несчастных случаев! Постарайся не свалиться в океан и не попасть под машину, ладно? – усмехнулся Седрик. Медленно приходя в себя, я окинул его разъяренным взглядом. – Очень постараюсь прыгнуть на самое глубокое-глубокое дно! И в моей смерти будешь виноват ты, мой славный герой! – негодующе протараторил я и открыл дверцу. Косые струи дождя тут же намочили кожаные сиденья, и я, откинув волосы, побежал к дому. То и дело шлепая по лужам и наслаждаясь каплями, стекающими по моей шеи.