Узник

Темно-серые грозовые тучи парили прямо над ней. Это выглядело угрожающе, неуправляемо и смертельно опасно. Ее волосы дико развевались на ветру. Одежда разлеталась в стороны от резких порывов, пока она стояла посреди пустынного пейзажа. Ее ноги были слегка расставлены, руки широко раскинуты в стороны, палочка вытянута вперед и зажата между пальцами. Одна она на краю света. Здесь не было больше никого, да и не могло бы быть. Тем не менее, ее карие глаза были полны решимости, когда она сосредоточила каждую частичку своей магии в заклинание, которое собиралась произнести. Она чувствовала ее все больше, свою магию. Как она блуждает внутри нее, бурлит и не сидит на месте, никогда не останавливаясь дольше, чем это необходимо. Она двигалась бесконечно, не зная границ или каких-либо преград. Она действовала так, как ей заблагорассудится, перепрыгивая с клеточки на клетку, с ниточки на нитку, плавая по бурлящим потокам ее крови и ныряя в водопады лимфатической жидкости, проплывая мимо спинномозговых нервов и активируя все нейронные связи в ее голове, заряжая своей энергией все изнутри. Она никогда еще не чувствовала такого раньше. Она принимала магию как должное, произносила заклинания уже на автомате, без каких-либо размышлений. Ее не волновало, откуда все это взялось. Где была настоящая магия и истинный фокус. Но сейчас было не так. Гермиона Грейнджер нашла свой путь, свою магию, и это было поистине волшебно. Она последовала ее примеру в поисках того, как она сформировалась, куда двигалась и чего хотела. Когда Гермиона увидела ее сущность, истинную природу магии, то взяла ее в охапку и схватила своими руками, чтобы больше никогда не отпустить. Ее палочка описала в воздухе дугу. Из ниоткуда тысячи крошечных хрустальных сфер вспыхнули вокруг нее. Удерживать такое количество энергии вокруг уже было подвигом, достойным великих магов. Но ей и этого было недостаточно. Она передвигала их между собой, меняя траектории и фокус, чтобы ни одна из сфер не столкнулась с другой, как настоящий дирижер. Настоящее наслаждение. Высшая степень удовольствия. Эйфория. И в то же время ее беспокоила та крайность, темнота, настойчивая, властная и берущая все под контроль. Сила была притягательной, подавляющей, и она бы не осмелилась к ней прикоснуться. Эта сила была настолько темной, всепроникающей, что она бы наверняка в ней утонула. Она шептала ей мягким, нежным голосом, как теплый порыв воздуха во время ледяной бури. Впусти меня... впусти меня... впусти меня. Ее сферы меняли цвет, одна за другой. Она сама управляла магией, а та с легкостью выполняла ее приказы. Словно Гермиона вернулась домой после долгого и изнурительного странствия. Вот какой она должна была быть. Как единое целое. Но что-то еще бродило глубоко внутри нее. Что-то спряталось в темноте и выжидало своего часа, краткого мгновения ее оплошности, чтобы проскользнуть и взять верх. Она лишь спокойно наблюдала за этим… анализировала и экспериментировала. И вот момент наступил снова. На этот раз это будет огонь. Магические огни всегда были ее лучшей специализацией. Это было на уровне инстинктов – Гермиона даже толком не училась, как правильно их использовать. Теперь она понимала почему. Вся сущность ее магии была огнем. Горячим, обжигающим пламенем, потрескивающим языками внутри. Она ощущала свою радость и способность преобразить этот огонь в голубое пламя. Магия уже тянулась к ее палочке – к сердечной жиле дракона. У многих палочек была такая сердцевина. Но теперь для нее она обрела смысл. Ее палочка, она сама и ее магия дышали огнем. Но все же, Гермиона сдерживала ее, сосредоточившись на том, что ей не принадлежало. Другая часть магии замерла, привлекая ее внимание. Тьма продолжала к ней тянуться, готовая в любой момент наброситься, как дикий зверь. Осторожно Гермиона превратила один из кристаллов в голубое пламя и направила его в сторону той части магии – прямиком во тьму. Пламя замерцало, а затем вспыхнуло с такой силой, что ей пришлось отвести глаза. Значит, ты тоже любишь огонь. Ее разум признал их связь. И это было уже что-то, на что можно опереться. Может быть, теперь сила не собьет ее с ног. Запястье девушки дернулось и создало еще одно голубое пламя. Медленно она направила его к внешнему источнику магии. Давай, ну давай же, реагируй! Дай мне что-нибудь. Хоть что-то. Темные завитки потянулись к пламени, заставив ее внутренне подпрыгнуть от счастья. Гермиона быстро отогнало пламя в сторону, чувствуя, как темные щупальца тянутся вперед. Магия ревела, сдерживалась, но кричала от упущенной возможности. Она пыталась сломать ее барьеры, пыталась пробиться внутрь, как уже делала это раньше. Но на этот раз Гермиона была готова и не позволила ей войти. Она подняла левую руку в знак остановки, в то время как ее палочка придвинула пламя немного ближе, но все еще вне досягаемости. Тогда это произошло. Гермиона почувствовала, как магия отступает, и в то же мгновение сама взяла все под контроль. Ей пришлось закрыть глаза от сильного ожога, но оно того стоило. Ведь когда она их открыла, все стало по-другому. Теперь неуправляемая магия обрела терпение. Гермиона создала новое пламя, и тьма оставалась неподвижной. Взмахнув запястьем, она направила пламя в его сторону. Жар от ожога все еще беспокоил ее руку, но она сдерживалась. Это было то, на что именно она и надеялась – сотрудничество. Гермиона осторожно пригласила новую часть магии войти. Темная сила приблизилась к ней, коснувшись сначала только кончиков пальцев. Она не сопротивлялась. Это было приветствием. Такое странное чувство – ощущать, как магия движется дальше, скользит по ее руке, затем внутрь и медленно распространяется все дальше. Она еще никогда не чувствовала такого раньше. Сейчас это было словно что-то взрывается и заставляет ее рухнуть на пол, где она больше не в силах пошевелиться или сделать что-либо еще. Или будто находишься в центре черной дыры, поглощенной чистой энергией своей магии, пока ты не теряешь сознание. Теперь эта новая сила вращалась вокруг ее собственной магии, соединяясь, а не уничтожая всё на своем пути. Легкое покалывание продолжало распространяться по ее коже: повысилась температура тела, как и уровень энергии внутри. Гермиона четко ощутила ту внезапную связь ее и его магии. Связь, которую она установила с помощью своей палочки. Вокруг же нее пылал огонь, превращаясь из безобидного голубого огонька в яростное адское пламя. Раскаленное добела оно поднялось в небо, все еще потрескивая и шипя. Внутри этого пламени можно было заметить фигуры, которые вспыхивали и танцевали вокруг, но никогда не касались Гермионы. Ее контроль был абсолютным. Она понимала и чувствовала это. О, какая это была эйфория! Восхитительное наслаждение. Гермиона раскинула руки в стороны, чтобы принять эту силу полностью. Она опьяняла. Она жила и дышала этой силой. – Ох, да, – произнесла Гермиона, откинув голову назад и закрыв свои глаза. Она окрыляла. Гермиона будто плыла по течению этой силы, чувствуя себя непобедимой, неприкасаемой, всемогущей и всезнающей. Будто сейчас настало ее время. Она не могла проиграть. Могущество этой силы ошеломляло. И оно никогда не закончится. В какой-то момент Гермиона открыла глаза и поняла, что парит в воздухе на высоте нескольких метров вместе с Адским пламенем. Испуганный крик сорвался с ее губ и она с тяжелым стуком упала на землю. Вот тебе и контроль. Боль пронзила ее тело. Гермиона застонала, все еще неподвижно лежа на спине и наблюдая, как рычащий лев в небе превращается в гигантского орла, чьи крылья простирались за пределы ее зрения. Огонь распалялся быстро, ей надо было его остановить. Осторожно Гермиона пошевелила своими больными конечностями, чтобы проверить, не сломала ли она что-нибудь. Облегченный выдох – она в порядке, если не считать ушибленных мышц и того, что, очевидно, завтра станет набором уродливых синяков. Девушка поднялась на ноги и признала, что сила опьяняла настолько же, как и превосходство. Гермиона покачала головой и сосредоточилась на том, чтобы погасить пламя. Она закрыла глаза и погрузилась внутрь себя в поисках того, что обязательно надо найти. И на этот раз она не выпроводила эту магию, которая все еще была там и казалась совершенно безвредной, пока ее не призовешь и не увидишь в действии. Гермиона именно это и сделала. Она призвала ее. Довольная таким результатом, девушка посмотрела в небо, где скопились грозовые тучи. Адское пламя полностью стихло, и на этом она решила закончить свою практику магии. Это было первым продуктивным занятием, и лучше всего на этом и остановиться. Теперь, когда его магия была с ней едина, а не обращалась против нее, Гермиона чувствовала себя уверенно и под защитой. Теперь она могла вернуться в мир и использовать ее, не разорвав кого-то или что-то случайно на кусочки. К тому же, ей надо было прибыть на ужин в Норе полчаса назад. И сегодня вечером после вечеринки она скажет Рону, что их отношения закончились. *** Почти у входа в Нору Гермиона встретила Гарри, который сидел на ступеньках и, казалось, о чем-то глубоко задумался. – Хэй! – удивленно воскликнула она, – почему ты еще не внутри? Он поднял глаза и, заметив ее, улыбнулся. – Жду Джинни, – объяснил он. – А еще кажется, что внутри что-то взорвалось настолько сильно, что вся земля содрогнулась. – Значит, Джордж уже в доме. – Ха, – усмехнулся Гарри. – Это беспроигрышный вариант. Прежде чем она успела остановить его, он приобнял подругу и поцеловал в обе щеки. Однако, в отличие от ситуации с Невиллом, с Гарри ничего не произошло, и Гермиона расслабилась. – Рад снова тебя видеть, Гермиона. Он держал ее немного дольше, чем позволяли бы правила приличия, и она начинала беспокоиться. – Что-то не так? – спросила она, откидываясь назад и вглядываясь в его лицо в поисках ответа. – Это ты мне скажи, – Гарри бросил на нее понимающий взгляд. Гермиона вздохнула и высвободилась из его объятий, повернувшись, чтобы тоже прислониться к железным воротам. – На что Рон жаловался в этот раз? – Наоборот, ничего такого. И это именно то, о чем вы оба умалчиваете. Гермиона, Джинни и я не слепые. Некоторое время они сидели молча. Это было именно то, что ей всегда нравилось в Гарри. Он понимал сигналы и намеки и не приставал к ней за объяснениями, в отличие от некоторых других ее знакомых. Сейчас он давал ей время подумать. Находиться рядом с Гарри всегда было комфортно. – Я собираюсь сказать Рону, что мы должны провести некоторое время порознь. Гарри глубоко вздохнул. – Ничего хорошего из этого не выйдет. – Именно поэтому я и скажу ему об этом после вечеринки. Я не хочу испортить весь праздник для Молли, когда вся семья собралась вместе, – со вздохом объяснила она, поворачиваясь лицом к дому, чтобы вспомнить былые времена. – Я буду скучать по этому месту, – тихо произнесла она. – Я провела здесь свое детство. И странно даже думать о том, что это будет последний раз, когда я переступила его порог. – Тебе всегда будут рады в моем доме, – ответил Гарри, взяв ее руки в свои. – Ты женат на его сестре, Гарри. Мы оба знаем, чем все это обернется. – Да, на Джинни, которая проклинает Рона всякий раз, когда только сможет, особенно за то, что он разрушил ваш брак и причиняет тебе боль, – продолжил Гарри, слегка подмигнув ей. – Она даже не удивилась, заметив то кольцо сегодня в офисе и отчитав его за то, что он хоть на секунду подумал, что эта штуковина могла кого-то обмануть, особенно тебя. Гермиона фыркнула. В такие моменты Джинни очень напоминала ей миссис Уизли. По правде говоря, она не хотела, чтобы Джинни действительно проклинала Рона, но он все еще был ее братом. В конце концов, семья всегда будет на первом месте. – Это были довольно плохие чары трансфигурации, – прокомментировала Гермиона, качая головой. – Я даже не знала, что на это сказать. – Он так долго искал ваше кольцо, – начал свое объяснение Гарри, пытаясь снять часть вины с Рона, – что практически разрушил все душевые в зале авроров. Если бы я его не остановил, то в Министерстве, возможно, больше не было бы водопровода после того, какие чары он хотел применить. – Мне интересно, он действительно хотел, чтобы его поймали на обмане, – добавила Гермиона, нахмурив брови, когда ее внезапно осенило. – Он ведь не так уж и плох в Трансфигурации, к тому же у вас в штате полно мастеров, которые могли бы создать для него идеальную копию, ведь так? – Даже не знаю, о чем он думал, – неловко ответил Гарри, взъерошив волосы рукой. – Может быть, он подсознательно хотел поссориться, чтобы вы хоть раз поговорили? – Да, возможно, но теперь это уже не имеет значения, ведь так? – прозвучал от нее риторический вопрос. – Мы не должны были жениться. Не могу поверить, что я не замечала этого раньше. О чем я только думала? – она всплеснула руками и раздраженно выдохнула. – Я разрушила все, особенно нашу дружбу, а ты ведь предупреждал меня. Ты знал, что мы вдвоем как пара – это не очень хорошая идея. И почему я тогда тебя не послушала? Гарри пожал плечами. – Может, потому, что ты была слишком влюблена и не могла ясно видеть, – мягко ответил он. – Я, например, никогда не замечал недостатков Джинни, пока мы не прожили вместе два года. – Но вы двое счастливы, верно? – Да. – Как у вас это получилось? Я имею в виду все то, что произошло после войны. Разве все это не преследует ее и тебя? – Между мной и Джинни есть что-то гораздо большее, чем между тобой и Роном, Гермиона. Мы хотим от жизни одного и того же. У нас одинаковые увлечения. Черт, она даже сделала это своей работой. Я ее даже немного ревную, – пошутил он. – Я не живу прошлым, иначе я бы сошел с ума. Одного раза было более чем достаточно, спасибо. – Да, наверное. – Тебе нужен кто-то более подходящий, – задумчиво произнес он. – Кто-то, кто больше заинтересован в том, чтобы двигать вперед и изучать окружающий мир так, как это делаешь ты. Кто-то, кто не уступал бы тебе в спорах. Кто-то немного более амбициозный и заряженный, чем Рон, и не настолько неуверенный в себе, чтобы сдерживать тебя или, по крайней мере, так я это вижу, – добавил он извиняющимся тоном, будто это он виноват, что их брак развалился. После неловкой паузы Гермиона заерзала на месте. Описание было слишком точным и подходящим ей. – Я так понимаю, что нет ни малейшего шанса уладить все мирно? – Нет, – коротко ответила она. Об этом не могло быть и речи. – Значит, вас с Роном преследует прошлое? – острожно спросил Гарри после минутного молчания. – Он сбежал, Гарри. Он собрал свои вещи и ушел прямо в разгар войны, – сказала она, поджав губы. — Это был крестра… – Если я еще раз услышу это неубедительное оправдание, я закричу, – прошипела она. – Нам с тобой тоже было не очень приятно находиться рядом, когда мы носили эту штуку. – Значит, это его оправдывает? Наши эмоции и раздражение не равны его поступку. – Нет, – поспешно ответил Гарри. – Я имел в виду, что медальон повлиял на всех нас. Не только на Рона. После этого я долго не мог вызывать Патронус, из-за той ненависти внутри, которая накопилась во мне. И я помню, что ты вела себя ужасно тихо, когда надевала медальон. Кстати, ты так и не рассказала, что у тебя сейчас происходит. При воспоминании о Томе ее лицо слегка дернулось. – И не расскажешь этого, не так ли? – Ты будешь смеяться. Гарри издал раздраженный вздох, который был чем угодно, только не знаком одобрения. – Не думаю, что когда-нибудь найду что-нибудь забавное в его поступках. – Даже не попытаешься в сотый раз заавадить его? – пошутила она, пытаясь сменить их тон разговора. Гарри фыркнул. – Можно подумать, что после прошлых девяноста девяти раз у него хватит ума попробовать что-то другое. Но он, конечно, настойчив, я согласен с этим. – Должно быть, ему нравится поговорка о том, что если что-то не получается с первого раза, то надо попробовать снова, и снова, и снова, – сказала Гермиона, закатывая глаза и замечая, что Гарри изо всех сил сдерживает смех. – И посмотри сейчас на себя, – продолжила она наигранным пренебрежительным тоном, активно жестикулируя, – не понимаю даже, в чем проблема. Ты ведь такой тощий, крошечный да еще и в очках. Один удар по голове этой шикарной тростью Малфоя и дело с концом. – Эй! Ты не посмеешь убить меня чем-то, что связано с Малфоем, – возразил Гарри с притворным негодованием, подхватывая ее настроение. – Я так не думаю, – поддразнивала его Гермиона. – Кроме того, любой план убить меня этой палкой рухнул бы после того, как он бы ее сломал о мою голову, – сказал Гарри, выжидающе глядя в ее сторону. Они встретились глазами, губы немного дрогнули. А затем ее плечи затряслись в заразительном оглушительном смехе. – Можешь себе представить выражение лица Люциуса? – спросила Гермиона. – О, я бы заплатил за это хорошие деньги, – ответил Гарри сквозь смех. – На самом деле… Я мог бы сам сразиться с ним, но вы бы настаивали на том, чтобы я постоянно скрывался. – О, как будто ты не попытался бы от нас сбежать, – добавила она. – Если бы не ты, мы бы устроили сегодня вечеринку с Омутом памяти, наблюдая за моментом моего триумфа снова и снова. Возможно, я бы даже продал часть своих воспоминаний, разбогатев настолько, чтобы не работать до конца своей жизни. – Да, бедный, обездоленный Гарри Джеймс Поттер, – усмехнулась Гермиона. – Наконец-то она меня пожалела. Самое время, – Гарри рассмеялся, когда она в ответ шлепнула его по руке. – Знаешь, поскольку ты разрушила мои шансы на прибыльную торговлю воспоминаниями, то могла бы подкинуть мне немного наличных после того, как получишь свою зарплату в следующем месяце. Гермиона уставилась на него. – Откуда ты знаешь, что я получила повышение? Я узнала об этом только сегодня утром. – Глава Департамента авроров, – ответил Гарри, самодовольно похлопав себя по груди. – У меня есть свои источники. – Дай угадаю: высокий, лысый, широкоплечий, с одной золотой серьгой в ухе, и носит титул министра магии. – Может, он, а может, и нет, – беспечно ответил Гарри. – Кучка сплетников, вот вы кто. – Наш отряд? – Авроры, вечно вы болтаете. – По крайней мере, мы не пытаемся казаться слишком важными, используя фразу «я не могу говорить об этом» каждый раз, когда что-то происходит. Гермиона показала ему язык. – О-о-о, посмотрите на меня, я загадочный невыразимец. Ты же знаешь, что я сейчас делаю кое-что очень, ОЧЕНЬ важное, – продолжал пародировать ее Гарри. – Тьфу! Держу пари, что вы весь день только и делаете, что играете в карты. – Будем продолжать это? – Или, может быть, вы просто спите в своих офисах. Невыразимец класса «А». Да, скорее всего, так оно и есть. Я всегда знал, что ты настоящая государственная служащая. – О, ты разгадал меня. Возьми с полки пирожок. – Ну, так как прошел твой день? – насмешливо спросил Гарри. Гермиона просто посмотрела на него в ответ, в то время как он разразился смехом. – А твой? – О, довольно интересно. Посидел на паре административных совещаний, заставил авроров поймать нескольких плохих парней, помог Департаменту по регулированию и контролю Магических Существ незаметно вывести нескольких троллей из маггловской зоны – тебе, наверное, скоро придут об этом отчеты. Тролли были огромными, – непоследовательно начал перечислять Гарри. – И я был на допросе Хогана Рамсфилда. Рамсфилд. Уровень беспокойства внутри Гермионы стал повышаться. – Ты присутствовал на допросе? Но почему? Гарри нахмурился. – Потому что у меня было, ну, плохое предчувствие насчет этого парня. Однако доказать этого я не могу. Его история нелогична, и в его прошлом нет ничего, что указывало бы на какую-либо преданность Волдеморту. – Что он сделал? – Ну, мы получили наводку от Кэти, что он не следил за камерой, за содержание которой ему платили, и она была права. – Ты получил наводку от храпящего невыразимца? О, не может быть! – ответила Гермиона, прижимая руки к груди в притворном шоке. Гарри рассмеялся. – Ладно, ладно, я беру свои слова обратно. Один из вас точно не спит там, внизу. – Отлично, – фыркнула она, скрестив руки на груди. – Я запомню это. – Не сомневаюсь, – весело ответил он. – Ты думаешь, этот парень – Пожиратель Смерти, который ускользнул от внимания Министерства? – А почему нет? – возразил он. – Я имею в виду, конечно, у нас нет никаких доказательств, и да, у него нет следов на теле, указывающих на то, что он находился под его влиянием, но он не выполнил свою работу, чтобы удержать Волдеморта в камере… зачем ему это, если он тому не сочувствует? Гермиона пожала плечами. – Некоторые люди просто ленивы или глупы, или и то, и другое вместе. – Это не сложная и даже не отнимающая много времени работа, – продолжал Гарри. – К тому же, принесла ему хорошие деньги, так зачем рисковать таким доходом, чтобы сэкономить десять минут работы в день? – он вздохнул. – Я просто не доверяю его неубедительному оправданию, поэтому нахожу его ответы подозрительными. – Вы уже проверили его окружение? – Конечно, – ответил Гарри. – Вся его семья чиста. Его друзья чисты. Даже его бывшие друзья, бывшие девушки и другие бывшие-бывшие-бывшие. Держу пари, что если мы проверим его домашних питомцев, то те тоже будут чисты. – И ни одной связи с Волдемортом? – озадаченно спросила Гермиона. – Нет. Никто не боролся на его стороне и не поддерживал его. Нет даже никаких слухов вокруг его семьи. Хотя ты знаешь, как другие люди любят распространять сплетни. Как будто кто-то подчищает за ним, подавляя любые подозрения, прежде чем мы узнаем о них. – Разве Рамсфилд не чистокровный? – Отец-полукровка, женатый на чистокровной ведьме. – Я так понимаю вы попробовали сыворотку правды? – Нет, она бесполезна. У него есть какое-то противоядие. – Значит, попробуйте легилименцию? – спросила она. – Мы упираемся словно в непробиваемый бетонный блок. – Понимаю, почему это выглядит так подозрительно, – прокомментировала Гермиона, нервно прикусив нижнюю губу. – Учитывая все эти меры предосторожности и отсутствие любых слухов или плохих слов о его семье, все это выглядит слишком идеальным. – Именно об этом я и думал, – сказал Гарри, повернувшись к ней и, казалось, обрадовавшись, что нашел понимающего собеседника. – Кто-то подстроил это так. Черт, ходят даже слухи, что я тайно поддерживаю Волдеморта. Так почему же их нет о Рамсфилдах? И если мы правы в том, что он с ним связан, то кто может утверждать, что таких, как Рамсфилд, больше нет? Гермиона моргнула и нахмурилась, вспомнив его слова. Я бы разочаровался, если бы ты этого не сделала. – О, умно, – сказала она со стоном, – очень, очень умно. Сейчас ей хотелось стукнуться головой о ближайший твердый предмет за то, что не поняла этого раньше. – Что именно? – Неужели ты не понимаешь, Гарри, не понимаешь, к чему это неизбежно нас приведет? К паранойе. Вот, чего он добивается. Иначе зачем вообще показывать, что он способен открыть эту проклятую дверь? О, это гениально, просто гениально, – простонала она. – Я не говорил о том, как Кэти об этом узнала, Гермиона, – сказал Гарри, глядя прямо в ее глаза. О черт! Ну, браво, Гермиона. – Гермиона? – настойчиво переспросил Гарри. – Ты не мог бы забыть о том, что я только что тебе сказала? – спросила она, умоляюще глядя на него. – Я убью Кэти, – сказал Гарри, отталкиваясь от ворот и яростно расхаживая взад и вперед. – Во-первых, она пришла ко мне с этими проклятыми свитками, надеясь, что я смогу перевести эти чертовы тексты. Во-вторых, я утверждал, что бессмысленно идти к Риддлу, потому что он ни за что не даст ей правильный и полный перевод. Я предупреждал ее, что он заставит всех прыгать вокруг него, чтобы в конце концов сохранить всю важную информацию при себе. А она просто решила проигнорировать все мои слова и послать к нему мою лучшую подругу! Я принесу вам ее голову на блюдечке. – Нет, послушай, – уже серьезно ответила Гермиона, преграждая ему путь и хватая за руку. – Ты должен успокоиться и не совать нос в мои дела. Ты делаешь свою работу, а я буду делать свою. – Моя работа – защищать от него всех граждан магической Британии, то есть и тебя тоже, – возразил Гарри, стиснув зубы. – Гарри, – предостерегающе сказала Гермиона, – я люблю свою работу... очень. Пожалуйста, не испорти мне все. Его плечи опустились, и он покачал головой. – Я не хочу, но… – Гарри, пожалуйста, просто не вмешивайся в это. Пожалуйста, прошу, поверь мне. – Дело не в том, что я тебе не доверяю, Гермиона. Ты это знаешь. Это... – он вздохнул. – По крайней мере, скажи мне, что ты туда больше не вернешься. Она наклонила голову и с улыбкой посмотрела на него. – Все так, как ты сказал, Гарри. Он больше не переводит свитки. Гарри облегченно вздохнул и обнял ее. Когда он вернулся к воротам и снова уселся на ступеньки, он спросил с озорным блеском в глазах: – Он напугал тебя, когда открыл дверь? – В этом нет ничего забавного, – презрительно ответила она. – О, ты же прочитала ему лекцию Гермионы Грейнджер о том, что она НЕ должна была открываться? – с надеждой спросил Гарри, и смешок пробился сквозь его самообладание. Она обреченно всплеснула руками. – О, значит так и было? – теперь он действительно хохотал, схватившись за живот. – Ты отругала лорда Волдеморта, – добавил Гарри между взрывами смеха. – Хотел бы я увидеть выражение его лица. Гермиона крепко сжала губы, пытаясь сдержать свой смех. – Привет, Гермиона... Гарри? – спросила Джинни, ошеломленно глядя на своего хохотавшего мужа. – И что тебя так рассмешило? – Гермиона, – ответил он, обнимая жену и целуя ее в губы. – Почему ты так долго? Я думал, вы дадите интервью с новой загонщицей еще до пяти часов. – Так и было бы, но Милли пошла со мной на это интервью и все время спрашивала о ребенке и о том, когда я рожу, вернусь ли я после этого на чемпионат. Годрик, она меня так раздражала. Я даже не смогла ей вежливо пожать руку. Боюсь, что выглядело бы достаточно грубо, если бы я сбежала от нее в Нору. Иначе она бы последовала за мной, – Джинни вздрогнула, прежде чем переключить свое внимание на Гермиону. – Кстати, о том, кто постоянно бегает за нами следом, а где твой муженек? В тюрьме. – Рон внутри, – ответил Гарри. – Я заканчивала кое-какую работу, прежде чем приехать на вечер, – уточнила Гермиона. – А, – сказала Джинни, бросив на Гарри понимающий взгляд. – Ну, тогда, может быть, нам стоит пойти в дом? Здесь чертовски холодно, и мне нужно в туалет. Опять. – Ты стала довольно крупненькой, – сказала ей Гермиона, когда они подошли к дому. – Я знаю. Ужасно, правда? С Джеймсом все было не так уж плохо, хотя я делаю все точно так же. – Ты чудесно выглядишь, дорогая, – сказал Гарри, качая головой Гермионе за спиной Джинни. – О да, просто замечательно. Я как долбанный кит. Клянусь, если Альбус не родится в ближайшее время, я волшебным образом заставлю его выйти, – проворчала Джинни. – И не сигнализируй Гермионе, что НЕ следует мне говорить, Гарри Джеймс Поттер. Я беременная, а не дурочка. – Упс, – одними губами произнесла Гермиона, обращаясь к Гарри. – Да, большие перепады настроения, осторожнее, – прошептал он. – А еще я не глухая, – крикнула Джинни, распахивая дверь в оживленную кухню. – Привет, мам. Мы пришли. Я бы с удовольствием поцеловалась, обнялась и поздоровалась со всеми, но я срочно в туалет, – она пошла дальше, не обращая внимания на шум в комнате. – Эй, папа, ты уже купил тот новый, очень прочный унитаз? – крикнул Джордж, получив в ответ от Анджелины шлепок по затылку. – Мама, папа, я помогаю бабушке готовить! – крикнул Джеймс, подбегая к ним. – Правда? – сказал Гарри, явно впечатленный этим, поднимая Джеймса с пола. – Почему бы тебе не показать мне, что вы приготовили, и мы вместе подумаем, как произвести впечатление на маму, когда она вернется. – Идем скорее сюда! – Джеймс указал на плиту, но увидел Гермиону за плечом отца. – Тетя Герми, а я испек пирог! – Замечательно, – улыбнулась ему Гермиона. – А с чем пирог? – Э-э ... – Джеймс уставился в потолок, напряженно размышляя. – С яблоком, правда, милый? – ответила Молли, вытирая руки о фартук, прежде чем поприветствовать Гарри и Гермиону. – Да, яблочный, – гордо повторил Джеймс. – Смотри, вот здесь, – он указал на духовку. – Вижу, – сказал Гарри. – Выглядит аппетитно. Ты сделал все сам? Джеймс энергично закивал. – Я уложил туда все-все яблоки. – Он очень помог мне, – сказала Молли, целуя Джеймса в лоб. – Тетя Герми тоже должна посмотреть! – Уже иду, – сказала Гермиона, протискиваясь мимо них и тоже проверяя содержимое духовки. – О, как вкусно пахнет, – похвалила она ребенка. Лицо Джеймса засияло еще больше. – Гермиона! – позвал ее Перси, похлопав по сиденью рядом. – Я видел сегодня газету на столе Кингсли. Нам нужно поговорить. Мерлин, только не еще один вечер допроса, пожалуйста. И тут она заметила, что ей не оставили выбора – свободное место было только рядом с Перси. Но хотя бы Гарри и Джинни будут рядом с ней. Рон же сидел на другом конце стола, лишь махнув ей, продолжая болтать с Биллом. Ладно, он не оставил ей места, чтобы сидеть рядом. Это что-то новенькое. Что дальше? Хотя, в любом случае, это даже к лучшему. Она плюхнулась рядом с Перси. – Привет, Перси. Пенелопа, давно не виделись, – сказала она, пожимая протянутую руку его подруги. – О чем ты хотел поговорить? – О твоем повышении, конечно, – сказал один из братьев Уизли, выпятив грудь. Это будет долгий вечер. *** Тишина, блаженная тишина, подумала Гермиона, когда Джинни вместе с Гарри отвлекли внимание на себя. Гермиона вытянула руки и ноги, удобно устроившись на пледе в саду, пока невидимое другим пламя щипало холодный зимний воздух. Свидетелями этого волшебства были лишь горшки, ящики и вазы разных цветов и размеров, вокруг которых повышалась температура, нетипичная для британского зимнего дня. Она лежала на толстом шерстяном джемпере, используя его как подушку. И все же, хотя на ней осталась лишь легкая майка без рукавов, Гермионе не было холодно. Она закрыла глаза, наслаждаясь шансом полного расслабления. Приближался тот момент, которого она боялась: момент, когда ей придется сказать Рону, что она хочет развода. Сейчас на ее пути стоял только десерт, а потом они поедут домой, где ей придется поговорить с ним. Она больше не могла откладывать неизбежное. Это нужно было сделать. Учитывая то, что случилось с Невиллом, ей повезло, что они не часто виделись с Роном в последние несколько дней. Он работал несколько двойных смен, чтобы заменить раненого аврора. Но теперь тот вышел с больничного, так что ее шансы избежать физического контакта приближались к нулю. Тем не менее, для нее это было нелегко – начать такой разговор. Поэтому пока еще она наслаждалась тишиной и покоем, который не продлится так долго. Недалеко от себя она услышала шорох и повернула голову в сторону ближайших садовых кустов. Там, по неровной земле, двигалась маленькая травяная змея, направляясь прямо к ней. – Привет, – сказала Гермиона, присаживаясь. – Кажется, тебе не следует гулять в такую погоду, бедняжка. Все еще зима. Тебя смутила такая жара в саду? Змея тихо зашипела, как будто поняла, что сказала Гермиона. Она подняла брови, когда необычный зверек приблизился прямо к ней. Она мало что знала о змеях, но прекрасно помнила тот факт, что этот вид ведет себя довольно осторожно и не входит в контакт с людьми. К счастью, они также были не опасны для человека. Поэтому, когда змея вытянула язык и коснулась ее руки, Гермиона просто усмехнулась и погладила ту по голове. – Думаю, я немного великовата для тебя, чтобы ты могла меня съесть. Хотя у тебя нет выбора, ведь зимой на поверхности не так много подходящей еды, – рассуждала Гермиона, наблюдая за тем, как змея поднимается к ней на колени. Там она и устроилась, свернувшись в клубок. – Ну конечно, не обращай на меня внимания. Устраивайся поудобнее. Должно быть, ты какая-то неправильная змея, – отметила девушка. – Гермиона, мама зовет на десе… Черт возьми! На тебе змея, – крикнул Рон, глядя на нее широко раскрытыми глазами. – Знаю. Думаю ее привлекли мои чары. Она, должно быть, подумала, что уже весна, и выбралась на поверхность, – прокомментировала Гермиона, продолжая поглаживать животное по голове. Рон с тревогой уставился на землю под ногами. – Ты думаешь, она вылезла из-под земли? – Возможно, – ответила она, пожимая плечами. – Ей надо чем-то питаться зимой, а у вас под землей живет достаточно большая популяция гномов. Держу пари, что здесь водится огромное количество травяных змей. – Думаешь, их еще и много? – пискнул Рон. – Это не пауки, Рон. – Я знаю, но… Осторожно, она движется. – О, – Гермиона опустила глаза, в то время как змея положила голову ей на живот. – Кажется, ей так удобнее. Не переживай, травяные змеи не ядовиты. А этот малыш очень даже милый, правда? – она нежно погладила змею. – Давай, попробуй, Рон. Она замечательная. Я никогда раньше не гладила змею. – Эм... Ну, я .. я... – он переступил с ноги на ногу. – Да ладно, она же безобидна. Разве ты не видишь? Интересно, может она была чьим-то питомцем? Ей так спокойно рядом с людьми. – Но... но разве приятно гладить ее, змеи ведь такие скользкие? – спросил он, сморщив нос. – Нет, такое чувство, что… это как мягкая кожа, полагаю: гладкая, сухая, но шелковистая. Ну же, попробуй сам. Рон осторожно протянул руку. Змея тут же раздулась и громко зашипела. Рон отскочил назад, испуганно вскрикнув в ответ. – Эй, – возразила Гермиона, останавливая змею. – Что это ты делаешь? Зверек повернулся к ней и ее круглые глаза сосредоточились на лице Гермионы. – Нет, мы не шипим на людей в этом доме, – проговорила она, в то время как хвост змеи обвился вокруг ее талии. – Ага, теперь я уверен, что он тебя понял, – сказал Рон, скорчив недовольную гримасу. – Это может быть она. Я еще не проверяла. О, смотри-ка, она снова успокоилась, – Гермиона игнорировала тихое хныканье Рона. Медленно змея скользнула вверх по ее телу, обвиваясь вокруг плеч, чтобы подняться выше. – Конечно, дело во мне, – Рон закатил глаза. – Клянусь тебе, прямо сейчас этот змей смотрит на меня так, словно готов убить. – Она не ядовита. К тому же, когда травяные змеи издают шипящие звуки, это просто обман. Они часто притворяются мертвыми, когда чувствуют угрозу. Я видела такое где-то в книгах, – Гермиона усмехнулась. – Ну что ж, когда ты закончишь гладить этого змея, то возвращайся в дом. Мама велела мне передать, что десерт уже готов. – О, тогда мне лучше заходить, а тебе, – она переключила свое внимание на змею, – нужно вернуться домой, откуда ты пришла, – Гермиона острожно взяла змею на руки и сняла ее со своих плеч. – Давай я провожу тебя, – девушка подошла к кустам, откуда к ней приползла змея. Она рассмотрела все вокруг, чтобы найти ту самую маленькую норку и положила змею рядом с ней на землю, – Приятного отдыха. Но больше не выходи на поверхность, пока не наступит настоящая весна. Словно прошипев ей свой ответ, змея скользнула обратно под землю. – Вот, она вернулась туда, откуда пришла, – удовлетворенно сказала Гермиона Рону. – Надо рассказать маме, что у нее в саду змеи. Может она знает, как от них можно избавиться. – Это незаконно, Рон. Травяные змеи охраняются в соответствии с Законом о дикой природе и сельской местности. Убивать или причинять им вред – преступление. Конечно, будучи аврором, ты должен знать такие вещи. – Это маггловский закон. И что с того? – спросила Гермиона, уперев руки в бока. – Это не маггловская земля. – Мы все еще в Англии, и ты обязан соблюдать правила этой страны. – Ну, я не могу и не обязан знать все эти глупые законы. – Эти глупые законы? – спросила она, многозначительно глядя на него и скрестив руки на груди. – Я... ну... я имел в виду… – заикаясь, пробормотал Рон, в отчаянии всплеснув руками. – А мы не можем просто пойти внутрь и съесть десерт? Гермиона фыркнула. – Так будет лучше, – ответила она, заставив его вздохнуть с облегчением. – Но Рон, – сказала Гермиона ему в спину, – нам нужно будет поговорить сегодня вечером… когда будем дома. Рон остановился и обернулся, нерешительно открыв рот, как будто собирался сказать что-то важное в ответ, но Джинни выглянула из-за двери и окликнула их. – Рон, вы чего так задерживаетесь? Я уже хочу попробовать этот восхитительный пирог! – Да! – громко добавил Джордж. – Мы здесь умираем с голоду. *** Гермиона заняла свое место рядом с Перси и Джинни, когда речь вокруг превратилась в какофонию. На ее тарелке уже лежал большой кусок горячего яблочного пирога, и от его запаха у нее потекли слюнки. Молли махала палочкой в сторону огромного ведерка, наполненного ванильным мороженым. Половник зачерпнул из него шарики и положил их на тарелку Рона. – Сколько тебе, Гермиона? – спросила Молли едва слышно из-за шума вокруг. Уизли всегда были шумной компанией. Но в такие дни, как сегодня, когда вместе собиралась вся семья, звук шума достигал здесь критического уровня. – Одного будет достаточно, – ответила Гермиона. Молли взмахнула палочкой, отправляя ведерко обратно в гигантский морозильник. Еще одна вспышка ее волшебной палочки, и пакеты с трубочками, наполненные самыми вкусными домашними взбитыми сливками, приземлились на стол. – Всем приятного аппетита, – сказала она. – Спасибо, миссис Уизли, и вам тоже, – все за столом выражали свою благодарность. – Очень вкусно, – сказал Артур с набитым ртом. – Ой, какой холодный… – крикнул Джеймс. – Почему бы тебе не подуть на него? – оживленно сказал Джордж, хватая ближайший пакет и добавляя довольно щедрое количество взбитых сливок поверх своего пирога. Билл фыркнул. Все разразились смехом. Рон оглядывался вокруг в поисках свободной порции, и не найдя ту рядом со своим местом, сказал: – Гермиона, можешь передать мне взбитые сливки? – Конечно, – она махнула палочкой в сторону сумки, собираясь левитировать баночку над столом к Рону, когда та взлетела в воздух, как ракета. – Ух ты! – крикнул Джордж. Несколько потрясенных криков наполнили комнату, когда баночка взорвалась, и бесконечное количество взбитых сливок обрушилось вниз, как фонтан снега. Перси отскочил назад вместе со стулом, а Пенелопа нырнула под стол, избегая контакта со сладким. Но Гермиона, Артур, Гарри, Джинни и Билл получили полную порцию всего, что сделало бы их похожими на снеговиков. Взорванный предмет все еще завис над столом, добавляя все больше и больше взбитых сливок. Тогда Гарри взмахнул своей палочкой и моментально все прекратилось. – О боже, о боже, – сказала Молли, взмахнув палочкой, чтобы убрать беспорядок. – С вами все в порядке? – Это зависит исключительно от того, любим ли мы взбитые сливки. Я в порядке, – ответил Чарли, ухмыляясь и вонзая вилку в свой пирог. – Вот, Рон, – злобно сказала Джинни, хватая пригоршню со своей тарелки, – твои сливки. Рон пригнулся как раз вовремя, и те пролетели над его головой, врезавшись в стену. – Промазала! – крикнул Рон, торжествующе подняв голову, когда пирог Гарри прилетел ему прямо в лицо. – Очко за Гарри! – завопил Джордж, когда Анджелина сунула мороженое в его открытый рот, заставив его взвизгнуть от внезапного холода. Вскоре еда разлетелась повсюду, и никто за столом не был в безопасности. Молли покрылась взбитыми сливками. Чарли быстро накрыл свою тарелку и бросился к детскому столу. Но там Джеймс подхватил всеобщее веселье и подбросил свой яблочный пирог в воздух с фразой: «Папа, смотри!». Когда буря наконец улеглась, все смеялись и размахивали палочками, чтобы убрать за собой. Гермиона направила палочку на стену. – Эванеско! С громким треском стена взорвалась. – Протего! – успел крикнуть Гарри, защищая всех куполом. Теперь все ошеломленно уставились на нее. Это было необычно. Гермиона никогда не ошибалась в использовании заклинаний, не говоря уже о двух промахах подряд. Сбитая с толку, Гермиона уставилась на свою палочку и потрясла ее в руке, словно пытаясь определить, в чем дело. Что с ней такое? Магия Риддла была здесь не при чем. Она чувствовала это. Она бы сразу ощутила, если бы потеряла контроль над его магией. Гермиона уже испытывала это сегодня. Нет, здесь дело было в чем-то другом. И это уже даже не смешно. – О боже... – прошептала Молли, понимающе глядя на Артура. – О боже, боже, боже! Взволнованная и практически подпрыгивающая Миссис Уизли махнула палочкой в сторону Гермионы. Заклинание окружило ее ярким розовым сиянием. – Я должна была догадаться! – воскликнула Молли, подбегая к замерзшей Гермионе и прижимая ее к груди. – Ты беременна! У нас будет девочка! Беременна? Но… но мы не можем иметь реб… о боже. Гермиона стояла, как статуя, с белым, как снег, лицом, в то время как другие похлопывали ее по спине в знак поддержки. Рон так же не реагировал, а Чарли широко раскрыл рот от удивления. Тем временем Молли не отпускала Гермиону и продолжала говорить. – Помнишь, Артур, с близнецами… Близнецы? У меня не может быть близнецов. – Да, – так же радостно ответил Артур, хлопнув Рона по спине. – Молодец, сынок, – сказал он, прежде чем ответить жене. – Тогда ты тоже постоянно не контролировала свои заклинания. – Не могу поверить, что не заметила этого раньше, – сказала Молли, практически задушив Гермиону в объятиях. – Видишь, дорогая, теперь мы все знаем, тебе не стоит волноваться. В таких случаях все, что требуется – это время, потом все будет хорошо. Она схватила Гермиону за плечи и слегка оттолкнула, целуя ее в обе щеки. Ничего не произошло. Магия не сопротивлялась, как и в случае с Гарри. Но сейчас не было времени размышлять о свойствах магической связи и о том, почему на Невилла она подействовала. У нее были проблемы намного серьезнее. Она беременна? Пожалуйста, пусть это не будет правдой. Это должно быть ошибка. – Поздравляю, дорогая, ты станешь матерью. О, ты выглядишь немного бледной. Не волнуйся, мы поможем, – последовало еще одно медвежье объятие. – Маленькая девочка, – Молли с нежностью посмотрела вниз. – Я всегда хотела внучку. У нас так много дел, о которых теперь нужно позаботиться. Тебе понадобится детская кроватка и, о, милые маленькие платьица. Мне всегда нравилось их покупать. И я свяжу тебе розовые носки и детские шапочки. Надеюсь, что она не будет рыжей. Розовый выглядит ужасно с рыжими волосами. Но младенцам нужны шапочки, ведь они теряют слишком много тепла. Я свяжу сразу несколько с удовольствием, а вам, юная леди, нужно бы получше питаться. Давай-давай, скорее, садись, не стой долго на ногах, – она потащила Гермиону к ближайшему стулу, – я принесу тебе что-нибудь выпить, милая. И никакого алкоголя, – Молли почти приплясывала на кухне. – Знаешь, на днях я видела такие очаровательные наряды в одном магазине. За них можно было просто умереть. Я уверена, что они идеально подойдут вашей дочке. Вы уже придумали имя? Полагаю, твоя мать… – Не волнуйся, – прошептала Джинни, заглушая лепет Молли, когда она села рядом с Гермионой, – дальше ей будет только хуже. Чувствуя ужас, тошноту и головокружение одновременно, Гермиона посмотрела в сторону. Джинни тут же перестала хихикать. – Эй, ты в порядке? Мама слишком давит на тебя? – прошептала она со знанием дела. – Я вытащу тебя отсюда прямо сейчас. Просто притворись больной, – Джинни встала и потянула Гермиону за собой. – Мама! Гермиона и Рон должны идти… Молли обернулась и уставилась на дочь, растерянно нахмурившись. – Ты знаешь, каково это, – сказала Джинни, кивнув в сторону бледной Гермионы, которую она теперь поддерживала под руку, – переполненная комната, беременность, еда повсюду. – О-о-о, – понимающе произнесла Молли, хлопнув себя ладонью по губам, – конечно, конечно. Рон, иди помоги своей жене добраться домой и лечь спать. Джинни не должна подниматься в таком состоянии, Гарри, – сурово добавила она. Гарри быстро положил руку Гермионы себе на плечо, обменявшись понимающим взглядом с Джинни, которая закатила глаза. – Рон! – крикнула Молли. – Не будь таким остолопом и сделай что-нибудь, чтобы помочь Гермионе, – она покачала головой. – Я воспитывала тебя куда лучше, – добавила она, бормоча что-то себе под нос. Когда Рон, наконец, вышел из оцепенения, он нерешительно двинулся к Гермионе. Чарли поднялся со своего места, глядя прямо на брата, когда тот собирался пройти мимо. Он был единственным в семье, кто не поздравлял их. – Рон? – осторожно спросил он, вглядываясь в лицо брата. – Не сейчас, Чарли, – резко прошипел Рон себе под нос. Чарли кивнул. – Свяжись со мной, когда понадобится. Я буду ждать, – прошептал он, похлопав его по плечу. Гермионе показалось, что у нее по спине пробежался холодок, когда Рон остановился рядом. За все это время она ни разу не взглянула на него. Она не могла этого вынести. Она была ужасным, просто ужасным человеком. Когда все так быстро полетело к чертям? Она планировала действовать медленно, чтобы получить фальшивый развод, чтобы прикрыть уже существующий новый брак. А теперь она ждет ребенка, и он подумает... он подумает… О, Годрик, помоги ей. Ее переполняли эмоции. – Гермиона! – произнес Гарри встревоженным голосом. Она почувствовала, как его руки сжались вокруг нее, как раз перед тем, как все почернело перед глазами, и она потеряла сознание. *** Проснувшись на следующее утро, она поняла, что Рон уже ушел на работу. С одной стороны, Гермиона была рада этому, потому что действительно не знала, что сказать. Как она могла сейчас заговорить о разводе? С другой стороны, чем дольше она будет ждать, тем хуже. Гермиона вздохнула. Ей придется застать его на работе и найти тихое место, где можно поговорить. Это не могло так продолжаться. Если бы Молли вчера не настояла на том, чтобы отвезти ее в больницу, она уже могла бы закончить этот ужасный разговор. Но к тому времени, когда ее увидел Целитель, было уже далеко за полночь. Она слишком устала, чтобы разговаривать, просто упала в постель и заснула. Гермиона помнила, что Рон почти ничего не говорил. Он просто ходил вокруг, как какой-то зомби, позволяя своей матери вести все разговоры в больнице. Что ж, это ей помогло. Рон ведь не сделал ей ничего плохого, в отличие от нее самой. Ее щеки вспыхнули и Гермиона почувствовала себя в высшей степени виноватой. Чувство поглощало ее настолько, что она могла практически утопиться, стоя и размышляя в душе под потоком воды. Ничего не сработало. Гермиона приготовила себе завтрак, вспомнив жаркую дискуссию, которую она вела наедине с Целителем. Когда она сказала, что хочет сделать аборт, Целительница просто указала на ее шею и отметила, что они с мужем должны были рассмотреть все последствия связи, прежде чем вступать в нее. Очевидно, по правилам древней магии об аборте не могло быть и речи, как и о разводе. Единственное, что Целительница могла сделать, это дать зелье, чтобы магия ребенка не мешала ее собственной магии. Она взяла баночку с собой, желая сначала как следует изучить побочные эффекты, прежде чем принимать его. Гермионе придется родить эту девочку, и она бы не хотела испортить ей жизнь еще до того, как она появится на свет. Мерлин, у нее будет ребенок от Тома Марволо Риддла. Совсем не подходящего под роль отца. Гермиона уронила свою голову на руки и застонала. Ее жизнь не могла стать еще хуже, чем сейчас. *** Когда она вошла в магазин, над головой зазвенели колокольчики. Это было довольно странно сконфигурированное здание: оно больше походило на коридор, чем на комнату. Она с любопытством осмотрелась. Рядом со входом перед окном стояла небольшая массивная деревянная стойка со старомодным кассовым аппаратом. Лежала большая толстая кожаная книга, на которой золотой филигранью было напечатано «Гроссбух». Прилавок был на удивление пуст – никаких витрин с товарами, чтобы заставить клиентов сделать ненужную покупку. Подумав, что это было либо удивительно тактично со стороны владельца, либо просто признаком неосведомленности, она проверила остальную часть магазина. Вся левая сторона заполнена скучными коричневыми коробками, которые различались только по размеру. На стене справа от нее висели колдографии пар в различных извращенных половых актах, предметы, которые они использовали, были красиво выставлены под ней в стеклянных корпусах. Когда пары перешли в другую позу или изгиб, Гермиона заметила, что предметы в корпусе под ними волшебным образом изменились, чтобы показать то, что они теперь использовали. Она улыбнулась. Это был довольно впечатляющий уровень магии. Центр «коридора», как Гермиона окрестила магазин, был заполнен вешалками с бельем, костюмами, латексными и кожаными нарядами и другой одеждой. Кроме того, там были стеллажи, заполненные обувью, которая явно не предназначалась для марафона или ходьбы, и стеклянные витрины, заполненные всевозможными игрушками для взрослых и бутылочками с зельями. Гермиона просмотрела стеллажи, время от времени вытаскивая предметы, которые поражали ее воображение. Занавеска в задней части магазина отодвинулась в сторону, и белокурая крошечная ведьма в обтягивающем черном латексном платье подошла к ней на невозможных шпильках. Гермиона положила платье, которое держала в руке, обратно на вешалку и выпрямила спину. – Здравствуйте, я госпожа Афродита, – сказала дама удивительно низким голосом для такой крошечной особы. – Добро пожаловать во «Дворец Боли и Наслаждения». Чем я могу быть вам полезна? – Доброе утро, – вежливо поздоровалась Гермиона. – У меня есть список, – она порылась в кармане своего длинного перламутрового пальто и вытащила листок. – Мне нужно все из этого, – сказала она, отдавая его ухоженной даме-продавцу. Ее голубые глаза быстро пробежались по буквам. – Вы будете это использовать сами? Гермиона подняла брови. Что это был за нетактичный вопрос? Неужели она думала, что пожертвует предметы на благотворительность, повесит к себе на стену или что еще можно будет с ними сделать? Госпожа Афродита улыбнулась. 
 – Первый раз, дорогая? – Не думаю, что это вас касается, – ответила Гермиона, сжав губы. – Если вы будете использовать это на вашем партнере, – начала спокойно объяснять девушка, – тогда мне нужны его параметры, и не все из вашего списка можно достать так легко. Если же это используют на вас, то можете пройти за мной. Хотя если подумать, то это больше похоже на мужской почерк, значит, вашего хозяина? Что ж, она может быть и назвала бы Риддла хозяином, находясь наедине с ним в камере, но не собиралась признаваться в этом совершенно незнакомому человеку. – Их будут использовать на мне, – просто ответила Гермиона. Губы госпожи Афродиты дернулись от удовольствия, а ее левая рука погладила кнут, прикрепленный к бедру. – Если бы ты была моей рабыней, такое отношение привело бы тебя к серьезным неприятностям, дорогая. – Послушайте, мне нужно идти на работу. Не могли бы вы просто быть профессионалом, выполнить молча свою работу и продать мне все из списка, или мне нужно потратить свои деньги в другом месте? – Я могу достать тебе все, что угодно, милая. Я всего лишь даю тебе бесплатный совет. Гермиона сделала шаг вперед, используя свой рост, чтобы надавить своим превосходством. – Скажу вам прямо: я не твоя милая, не твоя рабыня, не твое домашнее животное или что-то в этом роде. Совершенно не смутившись, госпожа Афродита подняла голову и лучезарно улыбнулась. – Да, я прекрасно понимаю, что ты не моя собственность, дорогая. Но на случай, если твоему Хозяину потребуется помощь в твоем воспитании, – ее глаза оценивающе скользнули по телу Гермионы, – скажи ему, что я более чем готова показать тебе твое законное место. Палочка Гермионы в мгновение ока оказалась у горла ведьмы. – Позвольте мне выразиться предельно ясно, – прошипела она. – Меня не устраивают инсинуации и мое законное место настолько выше, чем твое, что ты даже не сможешь до него добраться, если поднимешься по самой высокой лестнице в мире. – Браво! – хихикнула женщина, хлопнув в ладоши. Она отступила от Гермионы, как будто на нее не указывали палочкой, и сверкнула своей на стойку. На нем появилась черная кожаная сумка. Затем она задумчиво посмотрела на Гермиону, которая теперь неловко держала свою палочку в руке, не зная, что с ней делать. – Мне нравится твоя смелость, дорогая, и то, как ты держишься… – она задумчиво почесала подбородок. – Ну, если ты когда-нибудь решишь вместо этого стать доминантом, я буду более чем счастлива показать тебе, что к чему, – беспечно сказала она. – А теперь давай начнем по списку. Сразу же упакованные вещи полетели отовсюду и приземлились в сумке на прилавке. Гермиона спокойно положила палочку в карман. – Несколько плетей, – пробормотала госпожа Афродита. Продавщица продолжала задавать ей вопросы, ответы на которые Гермиона просто не знала и не могла дать. – Послушайте, просто сложите все в сумку, – Гермиона прошла мимо полки с корсетами для беременных, которые еще больше подчеркивали живот, но добавляли точку опоры для спины. Подсознательно ее рука легла на живот. – У нас есть целая линия одежды для беременных, – внезапно сказала госпожа Афродита. – Если вам интересно, я могу показать больше. – Нет, в этом нет необходимости. Мне просто было любопытно, – поспешно сказала Гермиона, вешая корсет обратно. В какой-то момент Афродита замерла, уставившись на список с приоткрытым ртом. – Невозможно. Не может быть, – прошептала она, нервно сверкнув глазами на Гермиону. – Семь, три, четыре, восемь, девять, пять, – осторожно повторила она, постукивая палочкой по подписи. Она сгорела дотла. Затем цифры покинули страницу и ярко вспыхнули в воздухе, прежде чем исчезнуть в облаке дыма. Птица, сделанная из пергамента, полетела вниз, приземлилась на открытую книгу и развернулась, прежде чем запечататься в ней, как будто она всегда была ее частью. Все это заставило госпожу побледнеть. – Что-то не так? – растерянно спросила Гермиона. – Нет-ничего, м-миледи, – заикаясь, пробормотала госпожа, опускаясь на колени и протягивая кожаную сумку Гермионе, склонив голову и уставившись в пол. – Ваши вещи, миледи. Надеюсь, вы простите мои предыдущие невежественные слова? Я не хотела обидеть свою Госпожу. Ошеломленная, Гермиона взяла у нее сумку. Она понятия не имела, что это за чертовщина, но, учитывая изменение в поведении, у нее было подозрение, что госпожа Афродита опознала того самого «Хозяина». Возможно, сейчас надо было применить Обливиэйт? С другой стороны, Риддл сказал бы, если бы это было необходимо. Он бы знал, что это вызовет такую реакцию. К тому же, Гермиона все еще переживала из-за неконтролируемой части магии ребенка. – Сколько всё стоит? – спросила Гермиона, игнорируя прошлый вопрос. Она решила притвориться, что не слышала ничего из этого. – Все уже оплачено, миледи. Гермиона нахмурилась. – Миледи, счет уже выставлен в хранилище 734895, как и было запрошено. Содержимое уже перемещено на мой счет. Вы можете проверить это через реестр. Пожалуйста, не заставляйте меня брать еще и ваши деньги, тогда он… – она встревоженно замолчала. Семь, три, четыре, восемь, девять, пять. Гермиона несколько раз мысленно повторила цифры, пока не была уверена, что запомнила их. Это определенно стоило изучить позже. Она закрыла сумочку, заметив, что госпожа Афродита облегченно вздохнула. *** Прибыв в Министерство магии, она сразу же вошла в лифт. – Департамент магического правопорядка, Отдел авроров, – машинально произнесла она. Ей нужно было как можно скорее развестись. Решетки закрылись, и лифт, как всегда, резко отъехал в сторону. Гермиона вцепилась в стойку, прислонившись головой к стене. Мерлин, почему это происходит? Она не могла в это поверить. Как это было возможно? Что ж, она знала, почему это произошло. Но в самом деле… Черт возьми. Как она расскажет Рону? Все должно было сложиться совсем не так. Она планировала поговорить с Роном в уединении. Она собиралась сказать ему, что хочет провести какое-то время врозь, медленно подталкивая их к разводу, чтобы они могли хоть как-то остаться друзьями. Но теперь он подумает, что она беременна его ребенком. Гермиона ударилась головой о стену. Он не поймет. Он будет в ярости, и она это заслужила. Это причинит ему такую боль. Лифт остановился. Она не могла так поступить с Роном. Не так. Не здесь, не сейчас. Должен быть другой, лучший способ. – Отдел тайн, – сказала Гермиона, прежде чем дверь открылась. И тут же ее отбросило назад. Надо забрать некоторые вещи из кабинета, а затем найти время, чтобы увидеть кое-кого и выплеснуть свой гнев. *** Дверь в его камеру распахнулась и ударилась о противоположную стену. Риддл резко вскочил. – Ты, – прошипела Гермиона, яростно глядя на него. – Что? – спросил он в замешательстве. – Ты идиот! Она лихорадочно порылась в кармане пальто. Наконец, вытащив фонарик, она раздраженно посмотрела на него, прежде чем швырнуть предмет ему в грудь. Он поймал тот прежде, чем фонарик упал, и ошеломленно уставился на Гермиону, как будто не мог поверить, что она кинула вещицу в его всемогущее величество. – Ты просто придурок! – завопила она, продолжая рыться в кармане. Том решил, что, вероятно, не стоит давать ей время на то, чтобы она нашла то, что искала. Он бросил фонарик на кровать и обошел вокруг стола. – Из-за тебя я забеременела! Риддл застыл на месте, находясь уже в нескольких шагах от нее. Его лицо стало бледнее, чем когда-либо, и он просто уставился на ведьму, не веря своим ушам. Гермиона, наконец, нашла то, что искала, и с размаху выдернула тонкую нейлоновую трость, немедленно размахивая ей в сторону. Раздался легкий свист, разорвавший воздух, и хлесткий щелчок, когда трость сильно ударилась о его плечо. Полный боли стон слетел с губ Риддла, и он, спотыкаясь, двинулся вперед. Теперь у нее было время сделать полный взмах, и тонкая трость просвистела в воздухе, прежде чем врезаться ему в спину. На этот раз он действительно закричал, и она наслаждалась этим звуком. Гермиона перенесла весь свой вес на следующий замах, и ударила его сзади по бедру, заставив Тома рухнуть на пол. Все это время она в ярости называла его разными нелестными прилагательными. – Ты невероятный, незрелый, невежественный, идиот, – добавила она, на этот раз целясь ему в голову и вместо этого попав в руку. Он поднял руку, чтобы блокировать удар, и его лицо скривилось от боли. – Можно подумать, что после всех этих противоестественных поступков, после всех тех вещей, которые ты сделал против природы, самое меньшее, что я могла сделать в ответ – это помешать тебе размножаться. Нет ничего более идиотского, безответственного, глупого, – она снова взмахнула тростью, продолжая громко высказывать свое мнение. Однако на этот раз он откатился в сторону, заставив ее перекатиться через него и потерять равновесие. Он схватил Гермиону за ноги и потянул. С испуганным воплем она приземлилась на спину, выронив трость и пытаясь смягчить падение руками. Когда Том забрался на нее сверху, рука Гермионы отчаянно потянулась за тростью, но та выкатилась за пределы ее досягаемости и исчезла под кроватью. Она издала яростный, разочарованный крик. – Слезь с меня, Риддл. Гермиона попыталась швырнуть его через всю комнату, резко подняв бедра, но он просто приземлился на бок рядом с ней. Она быстро села, но ее тут же дернули за волосы, и она упала ему на грудь. Его свободная рука быстро обвилась вокруг ее талии. – Успокойся, – холодно сказал он, предупреждающе сжимая ее. Болезненный вздох вырвался из его горла, когда ее локоть коснулся его живота. Он согнулся пополам, отпустив ее талию, но другая его рука все еще запутывалась в ее кудрях. Гермиона повернулась, съежившись от давления, которое она оказала на свои волосы. Теперь, стоя лицом к нему, она подняла колено, планируя ударить его в область, которую, вероятно, должна была сделать дисфункциональной раньше. Однако вместо того, чтобы поразить свою предполагаемую цель, она врезалась в его бедро. Том использовал ее инерцию, чтобы перевернуть их, и Гермиона вскрикнула, когда ее нога была вытянута в неудобном положении. Он уперся коленями в ее бедро и бедренную кость, придавив их всем своим весом, и она застонала от боли, не смея пошевелиться, чтобы не порвать мышцу или сухожилие. Его рука все еще была в ее волосах, удерживая верхнюю часть тела в неестественном изгибе, в то время как другая рука держала ее мизинец за спиной, надавливая. – Хватит, – в панике прошептала она, боясь, что он действительно сделает ей еще больнее. – Теперь ты будешь хорошо себя вести? – холодно спросил он. – Да, – немедленно ответила она. – Да, пожалуйста, ты делаешь мне больно. Эти слова, казалось, устроили Риддла, потому что его глаза загорелись. Он соскользнул с нее, заставив ее закашлять, когда намеренно перекатился по ее костям, прежде чем приземлиться между ее ног. Ее глаза наполнились слезами, и она сделала пару глубоких вдохов, оставаясь настолько неподвижной, насколько могла под его пристальным взглядом. Очевидно, удовлетворенный ее все еще неподвижной позой, Риддл отпустил ее волосы и наклонился вперед, положив свою теперь свободную руку рядом с ее телом. Он медленно заставил ее опуститься всем телом на землю, приземлившись на свои руки. Гермиона поморщилась от дискомфорта, так как не только ее, но и его вес давил на ее руку. Он больно впивался ей в спину. И все же она не двигалась. Еще немного, и он сломает ей мизинец. Она не сомневалась, что он способен это сделать. Она видела это в его глазах. А еще она видела, что он бы не остановился на этом. Что-то невероятно опасное смотрело на нее, готовое нанести удар. Она не хотела его спровоцировать. Ее подбородок задрожал, и она сделала все возможное, чтобы сдержать свои слезы. У нее было чувство, что он не поймет, если она начнет плакать. Она просто знала это. Сейчас Гермиона с уверенностью бы сказала, что еще никогда в жизни не боялась его так сильно, как сейчас. Если бы она продолжила, то он бы не просто причинил ей боль. Он бы не прекращал причинять ей боль еще долго. Он бы разобрал ее на части так медленно, как только бы мог. Самыми болезненными способами, какие только смог бы представить. Это был один из тех моментов, когда ей хотелось бы, чтобы он не был таким чертовски изобретательным. Это был один из тех моментов, когда ей бы хотелось умереть быстро. Не видя это холодное, безразличное выражение на его лице. Не видя этот странный, пустой и отстраненный блеск в его глазах. Этот блеск был другим – не такой, как прежде. Страх, который он вызвал в ней, заставил Гермиону продрогнуть до мозга костей. Она не знала, что делать, что сказать, чтобы эта полная отстраненность исчезла, поэтому оставалась тихой, совершенно неподвижной, надеясь на лучшее, продолжая смотреть в глаза убийце. Наконец он моргнул. Его глаза скользнули по ее лицу. И она знала, что наваждение спало – блеск исчез. Том пришел в себя. Тем не менее, она не показала своего облегчения, опасаясь, что это вызовет его реакцию. – Ну, и что мне с тобой делать, Гермиона? – спросил Риддл с дразнящей интонацией. – Теперь, когда ты так удобно лежишь подо мной? Он наклонил голову, ожидая ее ответа, но все, что она могла сделать, это проглотить комок, образовавшийся в горле. Ее тело начало дрожать в ответ на избыток эмоций, которые она не могла показать раньше, и она прикусила губу, не желая заплакать. Глаза Риддла расширились, и он резко отпустил ее мизинец, так что теперь она лежала на его груди. Его руки успокаивающе обняли ее. – Тише, – прошептал он, – все в порядке, тише. Ты в порядке. Я не причиню тебе вреда. Ты в безопасности. Гермиона закрыла глаза, ее пальцы вцепились в его рубашку, когда она уткнулась головой ему в грудь. Слава Богу, все закончилось. – Ну, у вас здесь уютненько, – холодно произнес голос Рона. Она замерла. Нет, не сейчас, не здесь. Волдеморт убьет его. Она хотела подвинуться, но рука Риддла крепче обхватила ее за талию, а другая его рука внезапно оказалась в ее волосах, поглаживая по макушке, предупреждая оставаться на месте и не вмешиваться. Несмотря на то, что она не могла видеть его, ей не нужно было поднимать глаза, чтобы знать, каким будет выражение его лица прямо сейчас. Она чувствовала это по тому, как он лежал на спине, демонстрируя полное расслабление и удовлетворение. – Не возражаете? Я развлекаю своего гостя, – самодовольно ответил Том. Гермиона закрыла глаза, догадываясь о реакции Рона, и тут же оказалась права. Он повернулся на каблуках и рявкнул: – Можешь оставить себе эту грязную шлюху. Дверь захлопнулась с оглушительным грохотом, заставив ее вздрогнуть. – И что ты только в нем нашла? – спросил Том с недоверием.