Узник

– Не считая того, что он всегда умело сбегает от ответственности, – продолжил Том с ухмылкой на лице, наклонив голову так, будто раздумывал над чем-то, – как некоторые знакомые нам… хорьки. Я действительно не понимаю, что тебе в нем… – он замолчал, как только Гермиона вырвалась из его объятий. – Пусти меня, – настойчиво произнесла Гермиона, чувствуя, как его руки продолжают сжиматься вокруг нее. – Ты же не серьезно? Хочешь пойти за ним, – сердито прошипел Том, – даже после того, что он себе здесь позволил. Гермионе было больно. Было больно прокручивать в голове слова Рона, но гнев в голосе Риддла сейчас беспокоил ее больше. Учитывая то, как он балансировал на грани опасного срыва несколькими минутами ранее, она перестала сопротивляться и спокойно встретила его темный взгляд. – Мне нужно догнать его, прежде чем он начнет трезвонить о наших отношениях всему миру, – осторожно начала свое объяснение Гермиона. – Пожалуйста, позволь мне предотвратить скандал. Это и в твоих интересах тоже. – Не понимаю, как ты хочешь это предотвратить. Ему ведь нравится всеобщее сочувствие, и он точно выйдет жертвой из этой… – Прошу, отпусти меня, – перебила его Гермиона. – У меня совершенно нет времени объяснять это прямо сейчас. Через несколько минут он уже дойдет до лестницы. – Снимай пальто, – приказал Риддл. – Чего? – переспросила она. – Сними свое пальто. – Ладно, – пробормотала она, выражая свое негодование от такого нелепого приказа. Он отпустил руки, как только она начала раздеваться. – Я все равно планировала вернуться. И тебе не нужно брать мое пальто в заложники, – насмешливо сказала она, протягивая ему предмет своего гардероба. Его глаза сразу же недовольно пробежались по ее наряду. У него явно был какой-то бзик, раз он решил, что имеет значение, в чем она будет догонять Рона. – Ты сам захотел снять с меня пальто, – огрызнулась она, закатывая глаза и открывая дверь камеры. Это Риддл придумал дурацкий дресс-код. Да и не то, чтобы Рон не видел Гермиону в таком наряде. – Не знаю, как ты собираешься его убедить, но лучше бы он не пытался прикоснуться к тебе! Не удостоив это ответом, Гермиона яростно захлопнула дверь. Мужчины! Сейчас ее простая юбка и обычная офисная блузка не сыграли бы никакую роль. Конечно, под ними не было белья, но узкая юбка заканчивалась на середине бедра и не была прозрачной, в конце концов. Как только Гермиона прошла первый коридор, то заметила, что Рон уже почти дошел до последней двери, ведущей к лестнице на выход. – Рон! – крикнула она, ускоряя свой шаг, пока чары, подавляющие любую магию, не давали ей предпринять ни одного заклинания. – Рон, подожди! Его плечи напряглись, и он тоже ускорился. Гермиона понимала, что на таких каблуках она точно его никогда не догонит, поэтому остановилась, чтобы сосредоточиться на своей силе и двери впереди нее. – Коллопортус, - произнесла про себя она, зная, что этого будет достаточно, ведь у Рона здесь не было палочки. Уже чувствуя, как ее магия витала вокруг и двигалась в направлении двери, Гермиона с тревогой заметила, что Рон положил свою руку на дверную ручку и попытался ее повернуть. Он схватился за нее обеими руками и тщетно боролся с неподвижной дверью. Гермиона облегченно вздохнула и подошла еще ближе. Заклинание сработало. Дверь не откроется, пока она не снимет свои чары. – Да что не так с этой проклятой дверью? – крикнул Рон, дергая ручку еще сильнее, прежде чем пнуть дверь в отчаянии. – Разве ты не слышал звук заклинания, которое пролетело мимо тебя? – спросила она своим обычным властным тоном. – Дверь не откроется. – Тогда, черт возьми, сними чары! – воскликнул он, резко оборачиваясь. Его сердитые голубые глаза скользнули по ее телу. Боль на мгновение промелькнула на лице, и он моргнул, сжимая кулаки и сглатывая. Выражение его лица стало еще более жестким. – Нет, – твердо ответила она. – Открой эту гребаную дверь, Гермиона. – Нет, – повторила она. – Нам нужно поговорить. – Нет, не нужно, – отрезал Рон, яростно качая головой. – Мне нечего тебе сказать. – Ну, ничего удивительного, – раздраженно сказала она. – Просто убегай, как ты всегда и делаешь. – Как я всегда делаю… как всегда? – прошипел Рон. – Не я тот, кто трахался с другим, Гермиона. Что ж, он ее удивил. Она смотрела прямо на него. Не слишком ли быстро Рон перешел сразу к делу? Откуда, черт возьми, он понял, что она спала с ним? Конечно, она лежала под Риддлом на полу, но это еще не значило, что она с ним трахалась. – Да, я в курсе, – злобно продолжил Рон. – Я бесплоден, Гермиона. У меня не может быть детей. Итак, как же мы… Ее охватила паника. Рон знал, что он бесплоден. И Гермиона четко поняла: он знал! Гнев сменил ее панику. – Ты знал, что бесплоден, и все равно позволил мне принимать те ужасные зелья! – сердито крикнула она. – Я купил вместо них фальшивые! – крикнул он в ответ. – Фальшивые… Ха! Фальшивые... – Гермиона сделала глубокий вдох, прежде чем выпустить пар. – Из тех незаконных зелий, которые продают в Лютном переулке? Из тех, которые по последнему расследованию, содержат токсичные химикаты! – почти прорычала она, сжимая ладони в кулаки. – О да, так гораздо лучше, Рон! Большое тебе спасибо, что был обеспокоен моим здоровьем. Ты полный осел! – Не надо делать из меня виноватого! Это не я лег под Лорда Волдеморта! – Да, – уже кричала Гермиона. – Я лежала под Лордом Волдемортом. О боже, и этому может быть только одно логичное объяснение, я, должно быть, трахалась с ним. И тебе ни разу не приходило в голову, что мне нужна помощь. Что я была там в опасности. Нет. Ты сделал все, что и всегда: увидел что-то, интерпретировал и сам рассудил, а все вокруг тебя должны страдать. Всегда одно и то же, Рон. Будь то Гарри или я, ты просто ничему не учишься. – О, ну давай тогда расскажи во всех деталях, что я когда-либо делал не так, будто бы ты сама Мисс Совершенство. – По крайней мере, я не провожу весь вечер, сидя на заднице и уставившись на повторы Pop Idol. Спойлер! Уилл Янг победит. И это не изменится, если ты решишь пересматривать его во второй раз. – Значит, только потому, что ты зарываешься в книги вместо шоу, ты думаешь, что намного лучше меня. Ты ведь совершенно невыносима, даже не слышишь ни слова из того, что я тебе говорю. И так всегда. – Потому что все, что выходит из твоего рта – это постоянные сплетни, на которые я почему-то должна обратить внимание, – усмехнулась она. – О, ты слышала те ужасные новости? У новенького ловца «Пушек Педдл» огромная бородавка на заднице. И как он с ней живет? Давай-ка обсудим, что твои коллеги и другие сотрудники, включая садовника, думают об этой катастрофе вселенского масштаба. – Это была не бородавка. У него вылез фурункул! – О, моя ошибка, это был фурункул. Господи боже мой, это же катастрофа. Мой мир перевернется. – Ты совершенно не проявляешь интереса к тому, что мне нравится. – Я была с тобой на нескольких играх по квиддичу. И ты вел себя как полный идиот по отношению к другой команде и болельщикам. Мне никогда еще в жизни не было так неловко. – Что ж, и так всегда, не так ли? Ты постоянно меня стесняешься. Или стыдишься того, что я делаю. Я никогда не был достаточно хорош для Гермионы Грейнджер, выдающейся студентки Хогвартса, отличницы и старосты школы. – Почему ты всегда пытаешься меня за это пристыдить? Не вижу ничего плохого в том, что я получала оценки выше, чем у тебя и что была старостой. Может быть, если бы ты действительно окончил школу, то смог бы это понять. – Знаешь, почему бы тебе не пойти и не обсудить это с Мистером Совершенство? С законченным образованием, старостой школы – он там, дальше по коридору. Он-то несомненно сделал что-то стоящее в своей жизни. – Ну, по крайней мере, он бы не перекинул всю работу и ответственность на другого старосту. Профессору Дамблдору стоило выбрать Гарри, хоть он и думал, что у него и так достаточно забот. В тот год я делала за тебя буквально всё. Ты был полностью бесполезен, – уши Рона покраснели от ярости. – Ты всегда себя так вел. Обвинил Гарри в том, что он бросил свое имя в Кубок. Поцеловался с Лавандой только для того, чтобы насолить Джинни и мне. Убежал к брату, когда мы в тебе нуждались. Назвал Драко Малфоя трусом. Посмотри-ка хорошенько в зеркало, блондинчик. Очевидно, что вы с ним родственнички. – Будто ты не целовалась с Крамом. – Он хотя бы видел во мне девушку! – Ну, может, если бы ты всегда выглядела как привлекательная ведьма, то другие бы тоже это заметили раньше. Пощечина эхом разнеслась по коридору. – Открой эту чертову дверь, Гермиона, – прорычал Рон сквозь стиснутые зубы. – Почему бы тебе самому не открыть ее, Мистер Гениальность? Ты же о-о-очень, очень хороший аврор. Тебе совершенно не нужно образование, чтобы пойти на работу в Министерство. Естественно, это означает лишь одно: тебе не нужна помощь какой-то там ведьмы, дурнушки или отличницы, чтобы пройти через жалкую закрытую дверь. – Ты бываешь такой гребаной сукой. – Сукой? О, еще что-то новенькое, – она нервно рассмеялась. – Итак, теперь я еще и сука. Ты еще не видел мою стервозную сторону, Рональд Билиус Уизли, – она сделала шаг к нему. – И тебе действительно лучше с ней не сталкиваться. Поверь мне. – Ты беременна чужим ребенком. Я думаю, что уже познал сполна всю твою стервозность. Стервозность, насмешливо произнесла Гермиона одними губами. – Я хочу развестись, – добавил он, дрожа от гнева. – Считай, что дело сделано, – отрезала она. – И я хочу, чтобы ты со своими вещами убралась из моего дома до того, как я вернусь сегодня вечером. Гермиона ухмыльнулась. – Нет. – Что? – Это моя квартира. Договор аренды оформлен на мое имя. Так почему бы тебе не переехать к своей маме или Биллу? Я не уйду. Ты можешь забрать все свое рыжее дерьмо и убраться до того, как я вернусь домой сегодня вечером. Глаза Рона превратились в крошечные полоски, и он снова сжал и разжал кулаки. – Постарайся сделать так, чтобы мне не пришлось смотреть на твое уродливое лицо, когда я буду забирать свои вещи. Я достаточно увидел на сегодня, особенно, когда ты выходила из того отвратного магазина. И не отрицай, что ты ходила туда не из-за него. Все знают, насколько Беллатриса сходила с ума, покупая там отвратительные вещи. И ты становишься такой же. Люди обходят тебя стороной. Гермиона взмахнула рукой, но на этот раз Рон поймал ее ладонь прежде, чем рука коснулась его лица. Реакция была мгновенной. Его пальцы сомкнулись вокруг ее предплечья, Гермиона почувствовала, как внутри нее что-то яростно вспыхнуло, и Рон отскочил назад, согнувшись пополам и вцепившись в свою руку, закричав от боли. А ей это даже понравилось. Очень. – Что это, черт возьми, было? – взвизгнул он, тяжело дыша. Гермиона проигнорировала вопрос и сосредоточилась на его словах. – Ты следил за мной? – тихо прошипела она. – Конечно, следил! Ты мне изменяла! – крикнул он, осторожно выпрямляясь и с болезненным выражением на лице разминая пальцы. – Когда местный охранник сказал мне, что ты навещаешь его здесь уже несколько месяцев... – Им запрещено разглашать такую информацию. Кто тебе сказал? – Я аврор, Гермиона. Когда я показываю им документ, они обязаны делиться информацией. – Кто это был? – повторила она свой вопрос. Рон плотно сжал губы, его лицо исказилось в усмешке. – Хм, – сказала Гермиона, пренебрежительно махнув рукой. – Тогда я оставлю это дело на усмотрение Кэти. Кто бы это ни был, к вечеру он останется без работы. Она просто обожает местный персонал после инцидента с Рамсфилдом. – Не думаю, что здешнему персоналу надо переживать за свое место на работе, – Рон многозначительно посмотрел на нее. – Ты прав, – беззастенчиво ответила Гермиона. – Поскольку, как аврор, ты обязан знать, что следить за невыразимцем является уголовным преступлением. Я могу засадить тебя за это в тюрьму. – Ну, в таком случае я тебе хотя бы больше понравлюсь, – усмехнулся Рон. – Даже не рассчитывай на это, – холодно ответила она на его усмешку. – Я сомневаюсь, что в тюрьме тебе будет интереснее, чем за ее пределами. – Да ты, ты, ты… – Я что, Рон? Уже израсходовал все свои ругательства? – усмехнулась она. – Может быть, ты бы обладал большим словарным запасом, если бы время от времени брал хоть одну книгу в руки? Но давай не будем говорить о невозможном, не так ли? Один только взгляд на те безобразные чары трансфигурации, которые красовались у тебя на пальце, говорит сам за себя, – намеренно поддразнила она его. Рон сорвал фальшивое кольцо и швырнул ей в голову. – Вот, – рявкнул он, его лицо скривилось от раздражения, когда кольцо растворилось в воздухе, прежде чем ударить Гермиону. – В любом случае, я не хочу иметь ничего общего с гребаной подружкой Волдеморта. – Хорошо. Нет, просто прекрасно. Я все равно хочу, чтобы ты убрался из моей жизни. Просто небольшой совет, в память о былых временах. Ты склонен принимать глупые импульсивные решения, и я не рекомендую тебе распространяться о том, что ты узнал сегодня. Если проболтаешься, то Макгрегор вышлет за твоей задницей целую команду наемных убийц так быстро, что ты даже не успеешь закатить истерику из-за того, что «Пушки» проиграли. Рон злобно улыбнулся. – Не могу дождаться момента, когда Гарри узнает о твоем предательстве. Гермиона замерла. После минутного молчания она печально покачала головой. – Это так типично для тебя. Ты ранен, и хочешь причинить как можно больше боли всем вокруг. – Гарри имеет право знать, что ты трахаешься с Лордом Волдемортом. – Не твое дело что-либо рассказывать Гарри. – Черт возьми, именно мое. Я его лучший друг… – Гермиона фыркнула на этой фразе, после чего Рон стиснул зубы, но продолжил. – Я не позволю тебе причинить ему боль. – Ты понятия не имеешь, что я здесь делаю и почему, – тихо сказала она. – И все, что тебя волнует – это собственные оскорбленные чувства. Его глаза демонстративно скользнули по ее телу. – Совершенно очевидно, что ты здесь делаешь в таком виде. – О, да, это же блудливая юбка и блузка, которые я надевала уже тысячу раз до этого, – она закатила глаза. – Да пошел ты, Рональд Уизли. Она повернулась на каблуках и зашагала прочь. – Да, вот именно. Возвращайся обратно и продолжай трахаться с ним! – Он забрал мое пальто, ты придурок! – Ты никогда не будешь равна ему! Ты не чистокровна, как его предыдущие пассии. Хотя, походу, он предпочитает трахаться с замужними ведьмами, так что, может быть, как только ты разведешься со мной, то он выбросит тебя в мусорку, как вчерашнюю прочитанную газету… туда, где тебе и место! Самая умная ведьма, вашу мать! Скитер была права. Ты всего лишь глупая шлюха, которая думает, что всё знает. Но все, что ты умеешь делать – это цитировать книги! Ты будешь… Рот Рона резко захлопнулся, когда он увидел яркую красную вспышку магии, потрескивающую в воздухе и направляющуюся прямо в его сторону. Разъяренная Гермиона, не глядя на него, махнула рукой. Он взвизгнул и ударился всем телом об пол. Не расставайтесь на эмоциях. Слишком поздно эти слова эхом отозвались в ее голове, Гермиона обернулась. «Обереги! Черт, мы умрем прямо здесь!», – подумала она, в панике наблюдая за тем, как ее магия взлетает над головой Рона и врезается в дверь. Гермиона сразу встала в боевую позицию, расставив ноги шире, чтобы успеть блокировать любое разрушительное последствие ее необдуманного поступка. Дверной проем резко вспыхнул, а затем что-то тяжелое пролетело вперед и ударилось в Рона, моментально вырубив его. – РОН! – испуганно крикнула Гермиона. Тем не менее, она не двигалась, ведь обереги вокруг них трещали от количества магии, а пол под ногами задрожал. Если они полностью активируются, то у нее будет всего несколько секунд, чтобы остановить смертоносную магию и доставить Рона в безопасное место. А единственным убежищем здесь было то место, куда Рон точно не хотел бы возвращаться. Она даже не хотела задумываться о том, жив ли он в данный момент. Гермиона действовала инстинктивно, ставя в приоритет свое выживание. В это время по коридору разнеслось тихое жужжание. Хотя она и не могла этого увидеть, но почувствовала, как что-то магическое пролетело мимо нее. Но больше ничего не произошло. Вокруг резко стало тихо и совершенно спокойно. Возможно, это были опознавательные чары, смешанные с чем-то еще. Когда первоначальный шок прошел и она убедилась, что им больше ничего не угрожает, Гермиона подбежала к Рону. Она лишь хотела снять чары с двери, а не использовать ее как таран против бывшего мужа. Но потеряла контроль над своей магией, когда его слова задели ее за живое. Гермиона быстро отлевитировала дверь обратно и легким движением запястья вставила ту обратно в раму. Она присела на корточки и проверила его жизненные показатели. К счастью, Рон всего лишь был без сознания. Но все еще дышал. С облегченным вздохом она откинулась на пятки и встала. У него останется пара синяков, но больше никаких существенных повреждений. Действительно, непробиваемый. Хотя, не то чтобы там было что повредить. Она не стала приводить его в чувства, развернулась на каблуках и продолжила свой путь к камере. Все-таки, он же такой прекрасный волшебник, и ему не нужна помощь глупых шлюх, чтобы подняться. Но тихий голосок ее разума все еще пытался проснуться внутри, ведь это была ее вина, а еще, возможно, ему понадобится магическая помощь, чтобы дойти до выхода. Но сейчас гордость победила разум, и Гермиона ускорила свой шаг. Отбросив прочь свое чувство вины, она остановилась перед дверью.

 Как только она коснулась дверной ручки, ее охватила тревога. Уже давно она не сомневалась в том, стоит ли заходить в камеру к Риддлу. С другой стороны, когда она оказалась здесь впервые, то он не угрожал ей. Конечно, уже бывали моменты, когда хладнокровный убийца проскальзывал в его взгляде, но не так, как было сегодня. Это вселяло страх, поднимало уровень адреналина и заставляло ее действовать осторожнее, чем раньше. Гермиона была сегодня более сдержанной, в надежде снизить уровень опасности. И когда это сработало, и она осталась невредимой, то Гермиона почувствовала себя победительницей. Кровь все еще пульсировала в ее теле, вызывая волны удовольствия внутри, что только усиливало ее возбуждение и влечение к нему в такие моменты. Будто бы она играла с огнем, но в тысячу раз опаснее. Сегодня Гермиона продолжала балансировать на грани жизни и совершенно медленной и ужасной смерти. В этом вообще не было ничего возбуждающего. Конечно, она знала, на что он был способен все это время — это и было частью причины, по которой она вообще находилась здесь. Она знала. И была здесь совершенно не из-за глупых представлений о любви. Она не влюблена в Лорда Волдеморта. Гермионе даже было смешно от таких предположений. Между ними была лишь похоть, да, именно похоть и желание. Его властная натура пробудила в ней ту сторону, о существовании которой она даже не подозревала, и он удовлетворял ее потребности в совершенстве, как и во всех других делах, за которые брался. Она поняла, что в этом человеке было нечто большее, чем она предполагала, и ей нравилось вступать с ним в дискуссии. Ей нравилось, как он бросал ей интеллектуальный вызов и каким блестящим умом он обладал, даже несмотря на то, что в порыве спора ей хотелось ударить его уже несколько раз. За ним всегда оставалось последнее слово. Ей нравилось, что у них было много общего, несмотря на все их различия. Но она не любила его. Его – своего нового супруга. Гермиона повернула ручку и с болью в сердце, на мгновение усмирив свою гордость, оглянулась на неподвижное тело своего бывшего мужа. Она любила Рона, и посмотрите, что из этого вышло. Чувствуя, что ее глаза начинают слезиться, она подняла голову, сделала глубокий вдох и отогнала эти эмоции прочь. В любом случае, любовь была бесполезной. Они лишь была помехой или чувством тревоги, которые постоянно приводили к сбоям в работе ее мозга или отключали все логические рассуждения. На этот раз Гермиона предпочла практический подход, а не любовь. И пока Риддл был надежно заперт в своей камере, этот брак мог бы походить на идеальный. Если же он сбежит, то их магический договор защитит всех близких ей людей, о ком она заботилась больше всего. И ее новый муж и близко не стоял в начале этого списка. Нет, она не любила Тома, от слова «совсем». И была почти уверена, что и он чувствовал то же самое. Она точно знала, что он не был в нее влюблен, но это не мешало ей наслаждаться его обществом ровно до того момента, пока он не пытался ее убить. И сейчас он этого не сделает. Он взял себя под контроль. И он вел себя адекватно, когда она выходила из камеры. Ее разум медленно успокаивал ее чувства, когда она вновь взялась за ручку, но все еще ее не повернула. «Конечно, продолжай играть с огнем, пока не сгоришь дотла», – прорычала ей в ответ другая часть ее сознания. Нет, я собираюсь взять все под контроль. Я здесь победительница. Она быстро вошла в его камеру и застыла на месте, когда поняла, что ей придется сделать больше усилий, ведь сейчас у нее просто отвисла челюсть. Ручка выскользнула из ее пальцев, дверь тихонько закрылась, и она уставилась на Тома Марволо Риддла. Без рубашки. Приподняв бровь в удивлении, она решила, что, в какую бы игру он сейчас ни играл, на нее это не подействует. Итак, она скрестила руки на груди и решила просто насладиться видом, пока он был занят процессом, прикладывая полотенце к предплечью. К тому же, она уже видела его полностью обнаженным, но тогда она была скорее… «занята другим». Теперь у нее появился шанс его рассмотреть: высокий, подтянутый и с безупречной кожей. Ей нравилось его худощавое и жилистое телосложение. Она уже имела представление, насколько он сильный, когда Том удерживал ее в объятиях. И знала, что этот вид обманчив – нельзя его ни в чем недооценивать. Теперь она видела, что он держал свои мышцы в тонусе и обладал всеми признаками здорового и спортивного человека. Взгляд медленно скользнул по его рукам, груди, животу… там, где его бледная кожа сильно контрастировала с черными брюками. Пробежав дальше вдоль его длинных ног, она заметила, что он был босиком. По какой-то неведомой ей причине она покраснела, и снова подняла взгляд, заметив, что теперь он довольно сильно прижимает полотенце к своей руке. Что он делает? Она уже собиралась озвучить свой вопрос, но он заговорил первым. – Он мертв? – непринужденно спросил Риддл. – Прости, что? – Гермиона растерянно моргнула. Том повернулся к ней лицом, представляя ей еще лучший обзор на верхнюю часть своего тела, но все еще не дал ей ответ. Она же просто отвернулась, чтобы не глазеть. – Я почувствовал, как задрожал пол, – сказал он с самодовольной ухмылкой, а рука продолжала удерживать полотенце на месте. – И учитывая твой предыдущий послужной список магических заклинаний, естественно, что я… – его лицо стало задумчивым, – … чрезвычайно обеспокоен здоровьем твоего бывшего. Ему даже удалось изобразить убедительное, обеспокоенное выражение на лице. Безупречное актерское мастерство вызывало только ее раздражение. – С Роном все в порядке. – Жаль. После короткой паузы его лицо засияло. – С другой стороны, это означает, что кое-что достанется теперь мне. – Что ты делаешь? – наконец-то спросила Гермиона, кивая на его руку в попытке увести нить разговора в сторону от Рона. Сейчас ей действительно просто хотелось забыть о его существовании. Это, должно быть, самая ужасная ссора в ее жизни. – Что ж, теперь никакого выговора для тебя и никто тебя не тронет… – он вдруг замолчал и сделал несколько шагов в ее направлении, пока не остановился прямо перед Гермионой. – Не позволяй этому придурку докучать тебе, – тихо закончил Том. Она подняла глаза и послала ему слабую улыбку. – И не собиралась. – Хм… ты же знаешь, что тебе меня не одурачить. Я ведь вижу. – Я в порядке. Просто… – она вздохнула. – Это был ужасный разговор, и я хочу о нем забыть. – Просто забыв об этом, ничего не изменится, как и не испарится твой бывший с его грязным ртом. – Да, я знаю. Но он не проболтается об этом. Если Кэти узнает, что Рон всем растрезвонил, то она пресечет все слухи еще в зародыше. Ее задница окажется под ударом больше, чем моя. – Почему ты просто не наложила Обливиэйт? Гермиона опустила глаза, нервно почесывая шею. Это было проблемой. Если бы она стерла ему память, то Рон бы ничего не вспомнил. И в каком-то смысле это стало бы облегчением, но с другой стороны ей больше не нужно скрываться, не нужно ежедневно иметь с ним дело и лгать, не нужно постоянно чувствовать себя виноватой и притворяться счастливой женой. К тому же, не надо думать о том, как завести разговор о разводе, ведь Рон уже его попросил. Конечно, то что он теперь знал может принести за собой неизбежные новые проблемы, но Гермиона с этим справится. – Понятно, – медленно добавил Риддл. Она вскинула голову. Она ведь ничего не ответила. Он не мог так легко прочитать ее мысли, не так ли? – Тебе как можно скорее нужно найти адвоката, – в приказном тоне заявил он. – Нет. Ее резкий ответ заставил его выгнуть бровь, и она быстро добавила: – Я не могу заранее получить юридическую помощь, если хочу выиграть. Кэти должна узнать и сделать ход первой. – Макгрегор? Я думал, ты хочешь сохранить все это... – он жестом указал между ними, – … в секрете? – Это было моим планом «А». – План «А» сработал бы, если бы ты просто стерла память Уизли. Но поскольку ты этого не сделала, тебе нужен адвокат, чтобы заткнуть ему рот и защитить твои интересы, прежде чем твой босс и все остальные об этом узнают. – План «А» – отстой, – уверенно заявила Гермиона. – Я официально назначаю его планом «Д» из-за своей тупости и надежд, на котором он держался. Теперь план «Б» выйдет на первое место. Мне надо было сразу действовать согласно нему, а не сводить концы с концами. – Логично, – ответил он с невероятным удовлетворением. – Я передумал. Тебе не нужен адвокат. Тебе нужен человек, отвечающий за твою совесть. – Ты уже его опередил. Я все уладила, – Гермиона указала рукой на обнаженный торс и дерзко добавила. – Так что за стриптиз-шоу ты здесь устроил? – Ты не одобряешь? Она пожала плечами и скорчила гримасу. – Ну, я бы исключила брюки и полотенце, но в остальном… – Брюки идеальны, – возразил Том, касаясь своими пальцами торса. Ее глаза ненадолго задержались на линии между кожей и тканью, зная, что скрывается под ней, прежде чем снова поднять глаза и обнаружить, что его лицо стало чересчур самодовольным. – А что на счет мокрого полотенца? – поддразнила она в ответ, скрестив руки на груди. – Разве оно не входит в категорию «идеального»? Оно ведь почувствует себя ущемленно. – Не думаю. Оно выполняет свою работу. – Какую работу? – Правда хочешь узнать? Она проигнорировала его проницательный, расчетливый взгляд, вскинула руки в воздух и насмешливо сказала: – О да, пожалуйста, объясни мне природу таинственного полотенца. – Не уверен, что у тебя хватит смелости на это взглянуть, но хорошо, – Том поднял полотенце. Гермиона ахнула, и ее руки закрыли рот в полном шоке. На предплечье Тома была грубая красная полоса, которая разорвала кожу. Немного дальше с разных концов вздулись багровые рубцы, а по краям сочилась темная кровь. И только тогда она заметила, что белое полотенце было в крови. – О боже, – прошептала она, хватая его за другую руку и быстро поворачивая. Он все еще прихрамывал из-за ее внезапного движения, и она вспомнила, что ударила его по ноге. Гермиона отпустила руку, будто ее ужалила пчела. Она боялась, что причинит ему еще больше боли. – Я что… прости, – заикаясь, пробормотала она, пока ее глаза сосредоточились на его ноге. Они скрывались за брюками, и она не была уверена, что с ними все нормально. Затем Гермиона подняла взгляд, чтобы проверить его спину, и пожалела об этом. Спина была в еще худшем состоянии, чем рука. Из двух больших зияющих ран текла кровь. Вокруг них уже были видны синяки. Это выглядело просто ужасно. Она отшатнулась. Гермиона просто не могла поверить, что сделала это сама. – Я... я... – она замолчала, не зная, что сказать, ведь простое извинение за это показалось ей каким-то совершенно неадекватным. Он даже не мог использовать здесь магию, чтобы исцелить себя. – Не нужно так волноваться, Гермиона. Что сделано, то сделано, – спокойно сказал Риддл, поворачиваясь к ней и тем самым давая ей передышку, чтобы не видеть его искалеченную спину. – Но... но я сделала это. Я, – подчеркнула она, указывая на его руку. Недоверие промелькнуло на ее лице, когда взгляд скользнул по нейлоновой трости, прислоненной к стене, и раковине. – Вот этой тонкой штуковиной? Да как это могло произойти? Он фыркнул. – Ты так восхитительно невинна. – Но твоя одежда не разорвана, – Гермиона нахмурилась. – И хорошо, что это так, – серьезно отвечал ей Том. – Если бы сила удара была более поверхностной, то трость разорвала бы и мою одежду, а не только тело. Но, поскольку ты вложила весь свой вес в колебания, то энергия прошла дальше, чтобы нанести удар по… Он резко замолчал, когда ее лицо вытянулось, а глаза опустились в пол. Одним шагом он сократил расстояние между ними и, взяв ее за подбородок, поднял ее лицо, чтобы встретиться взглядом. – Мне бывало и хуже, Гермиона, – мягко сказал он, обхватив ее щеку ладонью. – Не похоже, чтобы это было так, – прошептала она, все еще не встречаясь с ним взглядом, а потом поняла, какую глупость только что сказала. У него ведь новое тело. Конечно, на нем не было ни единого шрама или отметины. – Извини, – повторила она. – Я не это имела в виду… я не считаю тебя лжецом. Я постоянно забываю, что это не твое старое тело. – Да, и не только ты, – пробормотал он. – Должно быть, поэтому ты и забеременела. Не думал, что будет такой эффект. Этого не случалось, когда я воскрес в прошлый раз. Гермиону смутила такая смена темы, и она нахмурилась, а потом подняла глаза с пола. – Серьезно, Грейнджер? Ты правда думала, что я когда-нибудь хотел, чтобы кто-то от меня забеременел? – Нет, – выпалила она, ее прежний гнев из-за всей этой ситуации с ребенком снова всплыл на поверхность. – Вот почему я предположила, что ты позаботился обо всем. Учитывая, что ты ничего не сказал и не знал, что я принимаю зелья для зачатия, которые противопоказаны для использования контрацептивов. Я подумала, что если бы был риск, то ты бы непременно открыл свой чертов рот и сказал об этом. А я бы использовала этот чертов презерватив, который всегда находился у меня в кармане. – У тебя был с собой презерватив? Сердитый оттенок в его голосе и то, как он теперь смотрел на нее, говорили о многом, но ей было все равно. Он не был тем, кто должен нести ответственность за них двоих. Уперев руки в бока, она огрызнулась: – И не смотри на меня так. Ты застал меня врасплох и ничего не сказал. Я подумала, что без этого можно было бы обойтись. Судя по расстроенным записям в дневнике Айрис Паркинсон, она, похоже, очень старалась забеременеть от тебя и не срослось. – Не напоминай мне, – простонал он, пощипывая себя за переносицу. – Салазар, эти тупые девки в Хогвартсе на самом деле думали, что было бы хорошей идеей попытаться забеременеть от меня на последнем курсе, чтобы связать свою жизнь со мной, – он раздраженно хмыкнул и закатил глаза. – Ну, я не возражал, что они вились вокруг меня. Но позаботился об этом давным-давно. – Значит, ты все-таки стерилизовал себя? – Конечно. – Использовал Вазэктомию или Проклятие Кастрации? – Вазэктомию, – сказали они одновременно. – Меньше побочных эффектов, – добавила она, показывая одобрение. – К тому же, не так изнуряюще и заметно, как проклятие, которое вывело бы меня из строя на две недели, – прокомментировал Том. – Да, и было бы трудно объяснить Слизнорту причину своего отсутствия на занятиях, – Гермиона хихикнула, представив реакцию профессора. – Слизнорт! – она хлопнула себя по лбу. – У меня же с собой зелье в пальто! Она отвернулась, сердито бормоча себе под нос, что не подумала об этом раньше. Ее пальто висело на привычном месте, и Гермиона быстро искала бутылек в своем волшебном кармане. – Нет, хм… нет не оно. Что это здесь делает? Нет, опять нет. О, вот то, что надо. В это же время она достала из кармана сумку, которую ей вручили во Дворце Боли и Наслаждения, но слишком поздно услышала крик Риддла: «Нет!». Это был взрыв, словно взрыв от бомбы. Сумка разлетелась на кусочки в ее руках, предметы разлетелись по камере. Она только и успела, что вскрикнуть и отпрыгнуть назад, споткнувшись обо что-то. Гермиона не удержалась на ногах, но крепкие руки схватили ее и оттащили в сторону. Она врезалась в его тело, пока он быстро прижал ее к груди и удерживал в вертикальном положении. Все еще тяжело дыша, Гермиона закрыла глаза. Она все еще слышала, как позади нее предметы вылетали с грохотом на пол. Но чувствовала себя в полной безопасности. Это даже странно. Его объятия могли приводить ее в ужас, а в этот раз казалось, что он никогда не сможет причинить ей боль. Несмотря на свое желание проанализировать источник такого чувства, ее разум проиграл в битве и тело расслабилось в его руках. Волосы Гермионы оказались зажаты между его грудью и ее щекой, щекоча ей лицо с каждом глубоким вдохом, но больше всего ее отвлекал его запах – восхитительный мужской аромат, который обволакивал и действовал почти как афродизиак на Гермиону. Она бы вдыхала его днями напролет, и даже легкий оттенок крови не отпугнул ее. Кровь! Что она опять делала? Он все еще был ранен, а она тут размышляет о том, как он приятно пахнет? Серьезно, что на нее нашло? Смущенно она подняла глаза, встретившись с этими проницательными темными глазами. Какое облегчение, что он не мог применить здесь легилименцию, но почему-то ей совсем не казалось, что ее мысли в уединении. Том все еще способен проникнуть в ее разум простым магловским методом. Гермиона ему улыбнулась. – Спасибо. – Всегда пожалуйста. – Теперь я могу стоять сама. Он ухмыльнулся. – Ты в этом уверена? На ее лице появилось хмурое выражение, и она резко отступила на шаг назад... прямо на какой-то предмет, подвернув лодыжку и чуть не упав снова, если бы он не схватил ее за плечо, чтобы помочь удержаться. Она потянулась к своей ноющей лодыжке и потерла ее. – Чертовы туфли, – пробормотала она, осторожно снимая их с ноги и морщась, когда ей пришлось перенести вес на ногу, которую она только что повредила. – Ни слова! – приказала она Риддлу, не глядя на него. Но ей и не нужно было видеть его лицо, чтобы представить самодовольное и насмешливое выражение. Она знала его наизусть. 
Его смешок подтвердил ее мысли, поэтому она бросила на него короткий взгляд, прежде чем сосредоточиться на поиске своего пальто или того, что от него осталось. Гермиона оглянула камеру – взрыв был впечатляющим. Она уставилась на кучу картонных коробок и странных предметов из своего кармана. Но в этом ведь не было никакого смысла. Почему сумка взорвалась? Внезапно Гермиона поняла, что Риддл крикнул ей «нет», а значит он знал причину. Она повернулась к нему и спросила: – Как так получилось, что сумка взорвалась? Мое пальто ведь никогда здесь не взрывалось. – Сумки из того магазина зачарованы заклинанием расширения, которое большинство волшебников или ведьм едва могут наложить. Но ни одно из таких заклинаний будет не способно противостоять защитным чарам здесь – они подавляют любую магию. Так что, я подозреваю, что на твоем пальто немного больше, чем простые чары расширения. – Естественно, на нем куча заклинаний, с некоторыми модификациями. И еще парочка зелий, чтобы усилить прочность и долговечность, и я встроила несколько рун из нумерологии, чтобы усилить заклинание расширения, которое я тоже немного изменила, но все это еще не… – она замолчала, когда на секунду ей показалось, что он был впечатлен. Но затем лицо Тома стало вновь непроницаемым, и она покачала головой, уверенная в том, что ей показалось. – Это еще не объясняет, почему пальто осталось целым. Ты сам сказал, что чем больше сопротивления для оберегов, тем сильнее они наносят удар. – Все потому, что твое решение слишком остроумное, – сухо ответил он, заставив ее покраснеть. – Обереги такого не воспринимают. Нумерология, Зелья и Чары вместе – это совсем другой уровень магии. Зелья гарантируют, что пальто останется целым, а чары не прогнутся под воздействием защитных заклинаний, рун же в сочетании с этим достаточно, чтобы обмануть чертову камеру. Поэтому для этого места твое пальто – просто обычное магловское пальто. На самом деле, решение блестящее. И ты не первая, кто попытался пронести контрабанду в Азкабан, но я почти уверен, что одна из первых, кому удалось это провернуть на такой регулярной основе. Никто ничего не заподозрил. К этому времени ее лицо горело так сильно, что она понятия не имела, куда смотреть. Его комплименты заставляли ее чувствовать гордость и удовлетворение, но в то же время она не знала, как на них реагировать. Она не умела принимать комплименты и так и не научилась принимать их с его стороны. Поэтому Гермиона просто опустилась на четвереньки и сосредоточилась на поисках своего пальто, роясь в куче вещей из магазина мадам Афродиты. – Честно говоря, я все еще жду предложения выйти отсюда в твоем пальто, – продолжил Том с ухмылкой. Она тут же нахмурилась, держа в руке какой-то сверток, и обернулась, чтобы посмотреть на него. Риддл поднял руки в знак капитуляции и отступил на шаг в притворном испуге. Его глаза метались между ее лицом и свертком, так что она автоматически опустила взгляд. Сквозь прорехи в треснувшей картонной коробке была видна большая деревянная бита, на ее лице появилась хитрая ухмылка. Она вытащила ее и легонько похлопала по ладони. – Ну, я не думаю, что ты поместился бы туда в таком виде, в каком есть сейчас, – Гермиона многозначительно поглаживала биту. – Я не тороплюсь, – беспечно ответил он, – могу и подождать. Ты же знаешь, какой я терпеливый человек. – Терпеливая задница, – Гермиона вернула биту на место. – Зато какая красивая, – многозначительно добавил он, когда она наклонилась вперед, чтобы поднять черный корсет. – Знаешь, ты бы хоть попытался помочь мне найти пальто во всей этой куче, вместо того, чтобы просто стоять и болтать, – сказала она слегка раздраженно. – Да, мог бы, – согласился он, – но тогда упустил бы такой прекрасный вид. Гермиона закатила глаза и отбросила еще несколько предметов в сторону. – Я потрачу на уборку целый день, – Гермиона рассеянно встала на больную ногу и поморщилась от боли, но быстро сместила вес и вздохнула. – Если я вообще найду пальто в этой куче. – Что ж, так даже лучше. Я прятал здесь некоторые предметы, которые не замечали эти идиоты охранники, но даже они заметят огромную кучу вещей и шмотья. Знаешь, она так бросается в глаза. – О, да ладно! – Гермиона радостно воскликнула, заметив крошечный кусочек жемчужного цвета ткани, который выделялся среди черной одежды. – Слава Мерлину, оно целое, – пробормотала она, осматривая свое пальто со всех сторон, прежде чем засунуть руку в карман и достать-таки зелье. Она осторожно поднялась на ноги. – Почему бы тебе сначала не выйти на улицу и не подлечить лодыжку, – сказал Риддл, серьезно осматривая ее ногу. Гермиона покачала головой. – Я только немного ее подвернула. Ничего особенного. Это быстро пройдет. Повернись, чтобы я смогла дотянуться до ран на твоей спине. Риддл посмотрел на крошечную бутылочку и покачал головой. – Сначала тебе лучше заняться моей ногой и рукой, – приказал он, расстегивая брюки. – Не уверен, что его хватит, чтобы исцелить всё. – Но с рукой ведь не всё так плохо, как с… О, Годрик, нет! – в ужасе она уставилась на кровоточащую рану на задней части его бедра, когда Том снял брюки. Она быстро обхватила его за талию. – Прекрати давить на ногу, идиот, тебе нужно лечь. Сейчас же, – она медленно потащила его в сторону кровати. – Грейнджер, не будь... – Помолчи, – прошипела она. – Тебе следовало зажать или перевязать эту рану, а не расхаживать по всей камере. Ты что, с ума сошел? – У меня только одна пара рук, и, как ты, возможно, помнишь, я сначала сосредоточился на другой ране, Грейнджер, – сказал он, поднимая руку. – Это поверхностная рана. Но на ноге – нет, – возразила она, игнорируя руку перед своим лицом. – На живот. Сейчас же, – властно приказала она, когда они подошли к кровати. Он фыркнул. – Ну и дела, Грейнджер, тебе кто-нибудь говорил, что ты... – Да, много раз, а теперь двигайся! Подавив смешок, Том лег на кровать. Гермиона села рядом с его ногой и открыла бутылочку. Том повернул к ней голову. – Начни с ноги, – приказал он, глядя на нее с предупреждением. Гермиона внимательно смотрела в его глаза. – Хорошо-хорошо, пусть твоя спина будет инфицирована. Кому есть до этого дело? – В этой камере с ней все будет в порядке, – возразил Риддл. – Ты забываешь о целебных свойствах внутри. За эти пару лет я даже ни разу не простывал. – Заклинания направлены только на, чтобы ты не загнулся здесь от подавления своей части магии. Еще неизвестно, как она подействует на обычные физические травмы и раны. И отсутствие кашля не так уж странно при минимальном прямом контакте с людьми. Микробы в основном передаются через руки. А теперь перестань отвлекать меня, пока я не пролила все зелье. Он откинул голову на подушку и, к ее удивлению, замер. Осторожно она приложила одну руку к ране, а затем позволила трем каплям коричневой жидкости упасть вниз. Новая плоть быстро росла, закрывая рану изнутри, пока на коже не осталась только красная полоса. Широко раскрыв глаза, она протянула руку и кончиками пальцев погладила этот участок. На ощупь она была совершенно тонкой и гладкой. Эти две капли сделали гораздо больше, чем она ожидала. Раньше с этим зельем не было таких впечатляющих результатов. – Это невозможно, – пробормотала она. – Что? – спросил он, озабоченно оглядываясь по сторонам. – Разве ты не чувствуешь? – ошеломленно спросила она. – Рана зажила. Я использовала всего три капли, и порез был глубоким. Я никогда не видела, чтобы зелье работало настолько эффективно. Почти как волшебное лекарство. – Как я и сказал, целебные свойства, – самодовольно ответил он. – Может быть, – сказала Гермиона, обеспокоенно глядя на его зажившую ногу, прежде чем осторожно капнуть немного зелья в раны на плече и спине. – Оставалось еще немного, – сказала она, увидев, как он сердито посмотрел на нее за то, что она не подчинилась его приказу. Она потянулась, чтобы взять его за руку и тоже нанесла зелье, прежде чем сесть, закрутить крышку бутылочки и поставить ее на стол. Брови Тома поползли вверх, когда он увидел, как быстро зажила его рана. Он осторожно вытянул конечности и перевернулся на спину. – Удивительно, – добавил он. – Я мог бы даже к этому привыкнуть. – Как ты можешь так говорить, когда даже не знаешь наверняка, что это такое? – Это явно сочетание целебных свойств камеры в дополнение к зелью, -–ответил Том, небрежно подложив руки под голову. – Ну да, все же ясно, – саркастически прорычала Гермиона. – А что еще это может быть? – ответил он, пожимая плечами. – О боже, да я не знаю. Есть же так много литературы о том, как воскрешение из пепла феникса влияет на физиологию человеческого тела. Зачем вообще беспокоиться о рисках экспериментов на себе или возможных побочных действиях? – Иначе я был бы сейчас мертв, что было бы самым худшим «побочным эффектом» для моей физиологии, так что я вижу здесь только один ответ, – раздраженно возразил Том. – Ты же знаешь, что дело теперь не только в тебе, – огрызнулась она. – Внутри меня маленькая девочка, которая бог знает в каком состоянии, благодаря твоим глупым экспериментам. Она резко встала, желая уйти, но он схватил ее за руку и потянул обратно на кровать. Том приподнялся и серьезно посмотрел на нее. – Еще немного рано определять пол ребенка, – тихо сказал он. – Я знаю. Целительница предупредила, что на этой ранней стадии точность заклинания составляет всего пятьдесят девять процентов, но оно было розовым, и я думаю, что уже свыклась с этой мыслью, – она вскинула руки в воздух. – Ты решила оставить ее, – заявил Том, неловко почесывая шею. – Нет, я хотела сделать аборт, но это не вариант, – сказала Гермиона, свирепо глядя на него. – Ты можешь поблагодарить за это свою драгоценную Мойру: ни развода, ни абортов. – Мойра, – прошипел Том, сверкнув глазами. – Надеюсь, твой маячок все еще работает? – О да, эта старая карга моя, – ответила Гермиона. Том кивнул. – Хотя еще рано. Дождись, пока она потеряет бдительность. И тогда вернись. Тебе может понадобится подкрепление. Ее контрмеры и защита достаточно суровы. Тебе надо будет подумать, как взломать ее, ведь она готовилась в течение нескольких веков. – Только не говори мне, что ты понятия не имеешь, как их обойти. Самодовольно ухмыляясь, Том ответил: – Знаю. Но ты еще не готова ко встрече с ней. Его глаза скользнули по фигуре, а рука исчезла в ее волосах, наклонив голову так, чтобы произнести ей почти в губы «Пока» и поцеловать. *** Гермиона вернулась в свой кабинет в Отделе тайн. Когда она уходила, Рона уже не было в коридорах Азкабана, и она решила, что он пошел к своим родителям или Гарри, или к кому-либо еще, кто был бы в настроении выслушать его жалобы. Возможно, он уже собирал вещи из их квартиры. И у нее не было никакого желания видеть его в ближайшее время и снова выяснять отношения. Она решила наверстать упущенное на работе, ведь больше ничего не могла сейчас сделать. Риддл не поделился с ней новой информацией, а проклятая книга не стала проще в формулировках, структуре предложений и пунктуации, несмотря на способность Гермионы докапываться до истины написанного. Но все же она понимала уже немного больше после объяснений Риддла. В ее голове уже была тысяча вопросов по второй главе, но она не успела их задать сегодня. Ей было совершенно не до этого. За время уборки по камере и прежде чем она уложила все свои вещи обратно в пальто, они не прекращая разговаривали. Говорили о ее ситуации, о беременности, и ей стало спокойнее. Она больше не опасалась за здоровье ребенка после его подробных объяснений о способе воскрешения. Конечно, все это время он также пытался при любой удобной возможности коснуться ее, но она напомнила ему о правиле, которое никто не отменял. Хоть ранее она его проигнорировала. Гермиона застонала, вспомнив, как Риддл торжествующе взглянул на нижнее белье в куче вещей. Кажется, из кармана пальто вылетело намного больше вещей, чем она предполагала. И, очевидно, он был в прекрасном настроении. – Но ты же не следуешь моим правилам, Грейнджер. Здесь только ты непослушная девочка. И похоже, мне придется исправить твое наглое отношение в следующий раз, когда ты зайдешь в гости. После этого он ни на секунду не держал свои руки при себе, а Гермиона только убедилась в том, что ни за что не возьмет ничего из предметов мадам Афродиты с собой в камеру. Ничего, конечно. Ей хватило той проклятой трости, которую, казалось, пропитали зельем для лучшего воздействия. И Гермионе предстоит долгий разговор с Риддлом обо всех вещах, которые он приказал ей купить. В конце концов, она беременна. И может она не возражает против того, как он доминирует над ней, но не уверена в том, что ей понравится что-то из предложенного. Она не готова зайти настолько далеко. Она не готова к такому опыту, даже ради наслаждения и чувства свободы. Хотя Гермиона и признавала эту слабость за собой – чувство, когда она отдается его воле. Но все эти предметы пугали ее до смерти. Крик донесся позади нее, когда она только хотела открыть дверь своего кабинета. – Гермиона, в мой кабинет, НЕМЕДЛЕННО! – прогремел голос Макгрегор. Дерьмо, кажется она попала. Когда Гермиона зашла в офис своего босса, то поняла, что не одна здесь. И что удивительно, в кабинете был Гарри, который ободряюще ей улыбнулся. Черт, Рон хоть раз мог попридержать свой язык за зубами и дать ей возможность самой рассказать Гарри обо всем? В его присутствии она чувствовала себя чертовски неловко, но, тем не менее, сохраняла невозмутимое выражение лица и послала ему ответную улыбку. – Привет, Гарри. Кэтти, я услышала твое… обращение. – Присядь, Гермиона, – спокойно сказала Кэти. – Гарри, тебе стоит оставить это на меня, я разберусь. – Я так не думаю, – ответил Гарри, присаживаясь рядом с Гермионой. – Мы поступим именно так, как ранее договаривались. – Договаривались о чем? – спросила Гермиона, вопросительно поворачивая голову между ними двумя. – Об этом, – сказала Кэти, протягивая ей свиток, после чего тоже села в кресло и задумчиво переплела пальцы. Гермиона медленно развернула свиток и побледнела, увидев, какой именно это был свиток – подтверждение ее брака с Риддлом. Значит, это не Рон проболтался. Он ведь понятия не имел о свитке. Но, здесь был Гарри. И она сомневалась в том, что Кэти связалась с ним сама. Так что Гарри, скорее всего, все-таки услышал что-то от Рона. Но что? И зачем он был здесь? И как этот чертов свиток попал в руки Макгрегор? Она думала, что бумага будет в другом департаменте, а не в Отделе Тайн. – Как вы его получили? – медленно начала диалог Гермиона, стараясь не встречаться взглядом с Гарри. – Это личная информация. – Любая личная или семейная информация, касающаяся невыразимца, сначала проходит через мой офис во избежание возможных ситуаций шантажа, – холодно ответила Кэти. Что ж, это все объясняло. Вот почему ее заклинание не сработало: свиток был в другом месте. – Но это вторжение в мою личную жизнь. Почему мы не ознакомились с такой политикой, когда подписывали рабочий договор? – Учитывая то, что ты держишь в руке, я бы сказала, что это совершенно очевидно. Не потрудишься объяснить, как так получилось, что ты замужем за Риддлом? Гермиона открыла рот, но прежде чем она озвучила ответ, вмешался Гарри. – Не отвечай на ее вопросы, Гермиона, – он повернулся к Кэти. – Мы это обсуждали. Предполагалось, что ты будешь говорить коротко и не станешь допрашивать ее до официального слушания. Она не будет говорить с тобой без своего адвоката. – Поттер, мы могли бы спокойно все уладить и без его вмешательства, – вздохнув, сказала Кэти. Гарри фыркнул. – Я готов принять это во внимание после того, как Гермиона поговорит со своим адвокатом, и не раньше. До этого времени, я уверен, что ваш отдел сможет проконтролировать, чтобы информация держалась в секрете. Кэти покачала головой. – Ты уверен в том, что сможешь уговорить своего дружка держать рот на замке? – Рон не станет меня слушать в том состоянии, в котором он сейчас находится. Вам надо будет об этом позаботиться. – Хорошо, – сказала Кэти. – Гермиона, мне жаль это говорить, но я вынуждена отстранить тебя от службы без компенсации, немедленно, до тех пор, пока не будет проведено официальное слушание относительно полного характера твоего участия в деле Тома Марволо Риддла, которое проводил Департамент Тайн. Законом не рекомендуется покидать страну. – Когда состоится это слушание? – спокойно спросила Гермиона. Она ожидала такого поворота событий, но не думала, что все пройдет так спокойно, как это было сейчас. Очевидно, она должна благодарить за это Гарри. – Мы постараемся запланировать его как можно раньше, – ответила Кэти, вздыхая. – Ты получишь уведомление о времени и месте. И я еще раз напомню, что ты все еще связана клятвой невыразимца, поэтому тебе не разрешается передавать любую информацию посторонним лицам, кроме твоего адвоката. – Я знаю о своей клятве, – ответила Гермиона. – Хорошо, тогда, боюсь, мне придется проводить тебя до выхода из здания. – Я это сделаю, – быстро ответил Гарри. Кэти пристально смотрела на него. – Хорошо, но не бродите с ней вокруг, а сразу на выход, – предостерегающе добавила она, когда они встали, чтобы выйти из кабинета. – Не будем, – ответила Гермиона. Как только дверь закрылась, Гермиона повернулась к Гарри. – Гарри, что ты… – Не здесь, – коротко сказал он, – подожди, пока мы не доберемся до твоей квартиры. – Там может быть Рон, – сказала Гермиона, закусив губу. – Нет, он собрал свои вещи и ушел больше часа назад, – тихо ответил Гарри, хватая ее за руку. – Не волнуйся, ты не одна. Мы с этим разберемся. Гермиона подождала, пока они не вошли в лифт, затем она повернулась к Гарри и твердо сказала: – Я не хочу, чтобы ты был вовлечен в это. У меня ничего не получится, если ты вмешаешься, Гарри. Достаточно того, что Рон решил появиться в той камере. Мне нужно, чтобы ты держался подальше. – Гермиона, – нахмурившись, ответил Гарри, – насколько брак через Мойру был твоей идеей? – Гарри, пожалуйста, не вмешивайся в это. Он покачал головой, недоверчиво глядя на нее. – Мерлин, Гермиона, ты понятия не имеешь, кого пытаешься обмануть. – Я все понимаю. – Что ж, я не думаю, что ты действительно понимаешь, – серьезно ответил Гарри, обнимая ее. – Это не ты манипулируешь Риддлом. Он на несколько шагов впереди тебя. И к тому времени, когда ты это поймешь, будет уже поздно собирать осколки. – Если ты вмешаешься, именно так и произойдет, – лифт остановился в атриуме. – Мы еще не закончили, – сказал Гарри, когда они шли к выходу. – О да, это так, – ответила Гермиона с таким же упрямством.