Узник

Как и всегда, находясь в центре внимания, Рон сидел за кухонным столом в Норе и громко выражал свое недовольство. Справа от него устроился Чарли, который должен был вернуться в Румынию только через пару дней, а их мать сидела слева от него, все время держа руку поверх его ладони и время от времени успокаивающе ее сжимая. Билл и Флёр появились сразу после того, как им сообщили о «чрезвычайной ситуации», и они были в таком же шоке, как и остальные за столом, услышав историю от Рона. Отец семейства – Артур Уизли – только сменил стрелку часов с постоянно быть «на работе» на «быть в путешествии», но совсем скоро она окажется в положении «всегда дома». На дальнем конце стола, слегка отвернувшись корпусом от остальных, сидела Джинни Уизли – ее лицо было бледным, а глаза пылали ненавистью. – … такого я не ожидал, – огрызнулся Рон, вызвав одобрительный ропот в его поддержку. – Я знал, что это не мой ребенок. – Мой бедный мальчик, – прервала его Молли, шмыгая носом и похлопывая его по руке. – Но когда я отправился за ней в Азкабан, то не думал, что найду ее… с ним. Джинни тихо сжала руки в кулаки. – Я думал, она там по работе или потому, что, возможно, встречается с каким-нибудь охранником. Только представьте мое удивление, когда мне сказали, что она регулярно на протяжении несколько месяцев появляется в Азкабане у него. Месяцев! Джинни побледнела еще больше, ее веснушки выделялись все ярче на фоне лица. Однако ее выразительное состояние и стальная осанка остались незамеченными остальными, потому что все их внимание было приковано только к Рону. – Я не знал, что думать, чего ожидать, но когда спустился вниз. Туда. Я, черт возьми, не подозревал, что она будет кататься по полу с Волдемортом ... Ногти Джинни глубоко впились в ее кожу. – ... и она даже не пыталась это отрицать! Она обвинила меня ... Меня! – он в ярости хлопнул себя по груди. — ... в том, что я солгал ей! Билл покачал головой. – Ну, я надеюсь, ты высказал ей все, братишка, – сказал Чарли. – Конечно, – ответил Рон, выпятив грудь. – Я… поделился с ней своими мыслями. Ты знал, что она была прямо на нем, когда я вошел в камеру? Сквозь шумы сопутствующего фразе шока и ужаса никто не услышал тихого бормотания Джинни: «Это невозможно пропустить за тот миллион раз, когда ты об этом упомянул». – И она вцепилась в его рубашку, как будто он набросил на нее какой-то спасательный круг. Заведенная, Джинни широко раскрыла глаза: выражение ее лица было… пустым. Ей было больно. – Клянусь, это было почти как если бы я там увидел Беллатрису. – Гермиона никогда не была добра к тебе, – вмешалась Флер, протягивая руку через стол, чтобы поддержать Рона. Он с готовностью принял ее утешение. – Я знаю, – ответил Рон. – Я просто думал, что она любит меня. – О, милый, – воскликнула Молли, прижимая его к груди и задыхаясь в своем толстом шерстяном джемпере. Приглушенные протестующие звуки Рона и некоторое размахивание руками утопали под расстроенным лицом Молли, пока она продолжала успокаивать своего сына, похлопывая его по спине и говоря: «Не волнуйся. Ты найдешь кого-то другого, кого-то намного, намного лучше, чем она». Когда Рон наконец высвободился из объятий матери, он нетерпеливо продолжил свой рассказ, наслаждаясь тем вниманием, которое ему оказывали. – Когда я вошел туда, она даже не попыталась отодвинуться от Волдеморта. Она ничего не сказала, даже не попыталась смутиться из-за того, что оказалась в таком положении. И ты бы видела, каким отвратительным и самодовольным взглядом он посмотрел на меня. Джинни вздрогнула. – Ба, – сказал Чарли, махнув рукой, как будто прогоняя Риддла. – Как будто он выиграл какой-то приз, ну, я сказал ему, что он может оставить себе эту грязную шлюху. Стул рухнул на пол, и все удивленно посмотрели в сторону Джинни, которая довольно резко встала, несмотря на свою беременность. – Не называй ее так, – прошипела Джинни Рону, ее глаза были полны ярости, когда она ударила руками по столу и наклонилась вперед. – Джинни? – растерянно спросила Молли. – Не смей называть Гермиону шлюхой в моем присутствии. Ты понятия не имеешь, понятия не имеешь, каким он может быть. Ты хоть что-нибудь сделал, хоть что-нибудь, чтобы попытаться помочь ей, когда нашел ее в его объятиях, Рон? – Очевидно, что ей это нравилось, – огрызнулся Рон, тоже вставая со своего места. – Неужели? Ты спрашивал? Тебе вообще было не все равно или ты просто сбежал? Не притворяйся кровавой жертвой. Все присутствующие здесь, у кого есть глаза, видели, что твой брак с Гермионой был неудачным. А потом все это нелепое «давай заведем ребенка, потому что это все исправит», мне захотелось закричать на вас обоих. Ты когда-нибудь пытался сказать ей, что ты несчастлив? – Какое это имеет отношение к ее выбору, к гребаному Волдеморту?! – завопил Рон. Джинни зарычала. – Потому что ее отправили туда полностью уязвимой, идиот! Потому что вы двое вообще не разговариваете! Разве ты не видишь, что для него это была идеальная ситуация? Разве ты не видишь, как легко было манипулировать ею, если ты оставил ее совершенно одну на несколько месяцев? – Джин, – осторожно начал Билл. – Заткнись, – прорычала Джинни. – Вам всем нужно заткнуться к чертовой матери! Что вам известно? Вы все такие невежественные, такие чертовски нелепые! Эх, все, что нужно для решения ситуации – это просто кружка горячего какао, не так ли? – истерический смех сорвался с ее губ, и она еще раз стукнула кулаком по столу. – Что здесь происходит? – спросил Артур, стоя в дверях и с беспокойством глядя на свою дрожащую дочь, которая закрыла глаза и глубоко дышала. – Ничего такого, в чем мне нужно было бы участвовать, папа, – ответила Джинни, приняв решение. – В чем дел… ? – Извините, но я больше не могу. Я думала, что смогу вас выслушать, пообещала Гарри, что со мной все будет в порядке, но нет.. Прямо сейчас мне нужно увидеть Гермиону, – отчаянно сказала она, хватая свое пальто со спинки стула. – Мне нужно знать, все ли с ней в порядке. Я ухожу отсюда. Прямо сейчас! Джеймс, Джеймс! Джинни метнулась в гостиную с поразительной скоростью, оставив всех ошеломленно стоять на кухне. Тихие протесты Джеймса по поводу того, что он не доиграл с Тедди, остались без внимания, когда мать просто накинула на него пальто и быстро потянула за собой к двери. Когда Джинни шла по садовой дорожке с ноющим Джеймсом на буксире, она услышала голос матери. – Джинни, Джинни! Она же просто продолжала идти. – Джиневра Молли Уизли, остановись прямо сейчас, юная леди. Джинни, совершенно взбешенная, обернулась. – Я больше не ребенок, мама. – Мамочка, ты делаешь мне больно, – пискнул Джеймс. Джинни ослабила мертвую хватку, которой сжимала руку сына. – Прости, милый, – мягко сказала она, поглаживая его по голове. – Тогда перестань вести себя как ребенок. Твой брат ранен. Ему больно. Он твоя семья, а не эта молоденькая потаскушка. – Эта молоденькая потаскушка, как ты смеешь ее называть, была единственной, кто по-настоящему заботился обо мне после моего первого года в Хогвартсе, – огрызнулась Джинни, сверкнув глазами. – Мы все заботились о тебе. Мы ужасно беспокоились, – возразила Молли. – Ужасно беспокоились, ужасно беспокоились ... – Джинни покачала головой, прежде чем издать раздраженный звук. – Ты напичкала меня сладостями – вот твое решение от всего! Мам, только потому, что Дамблдор сказал мне когда-то, что все, что нужно, это немного горячего какао, не делает это постоянным выходом. Мне нужна была помощь. Настоящая помощь. В моем теле был лорд Волдеморт! Он использовал меня, чтобы попытаться убить людей. Людей, о которых я заботилась, и вы все посчитали, что это нормально? Что это чудесным образом пройдет со временем, пока я буду есть достаточно «комфортной и вкусной пищи»? Ну, это не так, мам. – Джинни, милая, – взмолилась Молли, ее глаза наполнились слезами. – Четырнадцатилетний подросток сделал то, что не смогли сделать вы с папой. Она прислушивалась ко мне. Она утешала меня. Она ни разу не осудила меня за то, что я чувствовала. – Мы бы не стали судить тебя за ... – Я скучала по нему, когда его не было, мама. Не сначала, сначала я была счастлива – так счастлива, что именно Гарри спас меня. И он ушел. Но позже ... когда я внезапно оказалась совсем одна каждый божий день, я ужасно скучала по нему. Я хотела, чтобы он вернулся. Я ненавидела Гарри за то, что он уничтожил дневник. Я жалела, что не умерла там, в той комнате, если бы это означало, что он продолжал бы жить. – Джин, – Молли в шоке поднесла руки ко рту. – Не осуждаю, бла-бла-бла, что ж, я это вижу. – Милая, я ... я ... – начала Молли, не зная, что сказать, и неуверенно протянула руку вперед. – У Гермионы никогда не было такого выражения ужаса на лице, когда я рассказала ей, что хотела бы, чтобы Василиск убил ее. Что я хотела, чтобы это ее тело оказалось мертвым, а не его. Никто из вас никогда, никогда не задумывался, почему она была так измотана в конце третьего курса. Вы все купились на эту глупую историю о том, что она переутомилась из-за того, что посещала слишком много занятий. А в следующем году она отказалась от двух курсов, один из которых, вероятнее всего, могла бы преподавать! Она использовала этот чертов маховик, чтобы быть рядом со мной, мама! Она была рядом со мной весь этот год, и я никогда, никогда не забуду, что она сделала для меня. Джинни почувствовала, как кто-то дернул ее за мантию, и посмотрела на своего бледнолицего сына. – Мама, почему вы с бабушкой ругаетесь и плачете? – робко спросил Джеймс, его подбородок подрагивал. Внезапно заметив, что ее глаза действительно были влажными, Джинни быстро вытерла лицо и взяла себя в руки. – С мамой все в порядке, Джеймс, – мягко объяснила она, – но лучшая подруга твоей мамы в беде. Вот почему мы с бабушкой плакали. – Тетя Герми – твоя лучшая подруга? – Да, дорогой. – А мы не можем ей помочь? – Конечно, можем, – сказала Джинни, продолжая гладить его по голове. – Я уверена, что твой папа уже с ней, и мама тоже пойдет навестить ее, – она снова повернулась к матери. – Я люблю Рона, мама, но я никому, никому не позволю говорить мне больше не быть ее подругой только потому, что мой брат – идиот. И я не буду праздно стоять в стороне и слушать, как кто-то клевещет на Гермиону. – Вижу, Поттер был прав, когда сказал, что нам не нужно переживать о тебе, – произнес другой голос. Джинни обернулась, и ее глаза сузились при виде Кэти Макгрегор в сопровождении довольно большой группы ведьм и волшебников. – Ты, – прошипела она, ее рука чесалась вытащить палочку. Однако она прекрасно понимала, что рядом с ней стоит Джеймс, поэтому воздержалась. – Это ты послала ее к нему. – И я полагаю, вы знаете, что информация, а также все остальное, касающееся деятельности невыразимца из моего отдела, не должно распространяться, – спокойно ответила Кэти. Джинни фыркнула. – Да, держу пари, ты не хочешь оказаться замешанной в этом скандале. Ничуть не смутившись, Макгрегор продолжила: – Я уже получила Обет молчания от вашего мужа, миссис Поттер. Вы должны знать, что если это знание распространится за пределы вашей семьи, наказание будет суровым. – Не смей угрожать моей дочери, – ледяным тоном произнесла Молли, уже держа палочку в руке. Джинни подняла руку к матери, останавливая Молли, чтобы та не сбила Макгрегор с ног. – Я с этим справлюсь, мам. Маневрируя Джеймсом позади себя, Джинни направилась к Кэти, пока не оказалась практически нос к носу с главой невыразимцев. – Итак, – она сделала паузу, – вам дали Обет Молчания. Мои поздравления. Но я должна вас предупредить: всякий раз, когда мне предоставится возможность одурить вас, вы можете ожидать, что это произойдет в самый неожиданный момент. Самый. Неожиданный. – Миссис Поттер, я проигнорирую эту угрозу, учитывая ваше текущее физическое состояние, плюс очевидное эмоциональное состояние и присутствие вашего сына, и порекомендую вам сейчас спокойно уйти. Ваш муж просил меня сообщить, что он у Гермионы, – спокойно сказала ей Макгрегор. – Тебе повезло, что Гермиона моя подруга, и я бы не сделала ничего, чтобы причинить ей вред, но если я вернусь сюда, в Нору, и обнаружу, что ты или твои люди тронули хоть чей-то волосок на голове, вы никогда не узнаете, от какого проклятья упадете. И на этой ноте Джинни аппарировала. ***** Конечно, к этому времени разговор Гарри и Гермионы не закончился. – Мне нельзя вдаваться в подробности, по какой причине я так долго навещала его, Гарри. Ты ведь знаешь, что моя должностная инструкция этого не позволяет. И ты слышал, что сказала Макгрегор. Тебе даже не положено знать все то, что ты уже знаешь. – Но только вчера ты обещала мне, что не вернешься к Риддлу. Ты солгала мне, – горячо высказался Гарри, когда она открыла дверь в свою квартиру. – Нет, – ответила Гермиона, качая головой, – я сказала, что он не переводил те свитки. Ты истолковал это как то, что я больше не вернусь. Я никогда тебе не лгала, – она хотела повесить пальто на вешалку рядом с дверью, но вешалки не было на месте. Ее брови удивленно взлетели вверх, и она фыркнула. – Рон забрал ту уродливую вешалку для пальто, которую нам подарила тетя Мюриэл? – озадаченно спросила Гермиона. – Он ведь ненавидит эту штуку. Гарри закрыл за собой дверь и ответил: – Он явно был зол, когда собирал свои вещи. И ты скоро поймешь, что он забрал с собой все то, что даже отдаленно можно было идентифицировать, как его собственность. Я сказал ему, чтобы вы обсудили совместные покупки позже. – Ты был здесь с ним? – спросил она. – Он и мой друг тоже, – ответил Гарри, неловко потирая лоб. – Я знаю. Я тебя не виню. Я рада, что Рон был здесь не один. Ему нужен был друг. Он был очень расстроен, мы ужасно поссорились. – Тебе действительно следовало давно порвать с ним. – Ты знаешь, что я собиралась сделать это еще вчера, – возразила она, проходя дальше и бросив пальто на кухонный стол, – но миссис Уизли пришлось ... – О, пожалуйста, Гермиона, перестань винить других, – раздраженно перебил ее Гарри. – Я видел дату на свитке Мойры. У тебя было достаточно времени, чтобы рассказать Рону еще до вчерашнего дня. Все могло бы сложиться иначе, если бы ты только сказала Рону, что хочешь развестись. Он остановился позади нее, пока она молча смотрела на опустевшую квартиру. Было странно видеть ее без личных вещей Рона и его любимого кресла. Несмотря на то, что большая часть мебели все еще стояла на месте, она почему-то казалась Гермионе более холодной, более отстраненной. Немного помолчав, Гарри положил руку ей на плечо и нежно сжал его. – С тобой все в порядке? – Да, – Гермиона сделала паузу, качая головой и тем самым опровергая свои слова. – Да, – добавила она тверже, словно успокаивая саму себя. Его рука соскользнула с плеча, когда она повернулась к нему лицом, прислонившись спиной к столу и не обращая внимания на состояние своей квартиры. – Послушай, я все еще не понимаю. Рон не знал о моем браке с Риддлом, поэтому он не мог рассказать тебе, и Кэти никогда бы не поделилась с тобой этой информацией добровольно. Так как же ты вообще узнал об этом, и почему с самого начала был в офисе Кэти? – Тебе не кажется, что это ты сначала должна мне все объяснить? – Гарри, я невыразимец, – сказала Гермиона, в ужасе всплеснув руками. – У меня уже есть одна проблемка на работе, я не могу к ней добавить еще несколько. Кстати, спасибо, что заступился за меня, – добавила она, улыбнувшись. – Не за что. Ты всегда была рядом со мной. – Хотя, возможно, это было не так легко, учитывая, что ты возглавляешь Аврорат. Гарри пожал плечами. – В одном из последних дел я проверял не является ли брак преступлением, так что моя помощь тебе не противоречит моей работе. – Учитывая то, за кем именно я замужем, другие с тобой не согласятся. – Как это случилось, Гермиона? – Ты первый, Гарри. – Здесь я тебе не враг. Я пытаюсь ведь помочь. – Я понимаю, но я должна знать то, что знаешь ты, потому что мне нужно следовать своей клятве, особенно сейчас, когда Кэти, несомненно, пристально за мной следит. Гарри вздохнул. – Хорошо. В рамках дела по выслеживанию мадам Мойры я автоматически получаю копии всех документов с ее именем. Поэтому, когда твой брачный свиток прибыл в Министерство, на моем столе появился его дубликат. Я нашел его после того, как отправил Рона в Нору. Теперь я понимаю, что ты не можешь рассказать о своих делах с Риддлом в Азкабане, но я почти полностью уверен, что ты вышла за него замуж по личным, а не профессиональным причинам, так что же произошло? – Произошла Мойра, – ответила Гермиона, пожимая плечами. – Я ... э-э ... Риддл послал меня на кое-какое за… – Ты куда-то отправилась по его приказу!? – перебил ее Гарри, широко раскрыв глаза. – Пожалуйста, скажи мне, что у тебя было подкрепление. Гермиона нахмурилась, глядя на него. – Ладно, понял, ты не можешь говорить об этом. Я знаю, – проворчал он, взъерошив руками волосы. – Ну, как только я оказалась там, я произнесла заклинание, которое он мне велел, – Гермиона проигнорировала раздраженный стон Гарри и закончила фразу, – и ее дом поднялся из глубин. – И как только ты увидела ее дом, стало уже слишком поздно, – сказал Гарри, отходя и раздраженно пиная ближайший стул. – Ну, да, вроде того, я полагаю, что да, – ответила она, беспокойно переминаясь с ноги на ногу. Гарри обернулся, приподняв брови. – Ты предполагаешь, что да? – Я подозревала, что это могло быть чем-то в этом роде. Но и не смела надеяться, что мои догадки – правда. Но у меня было такое чувство… – она замолчала, уставившись в пол. – У тебя было такое чувство?! – завопил Гарри. – Ты надеялась, что это будет так?! Ты что, совсем потеряла рассудок, Гермиона?! Если бы ты знала… я… я… Он – Лорд Волдеморт! О чем ты только думала! – Я прекрасно знаю, кто он, Гарри, – сказала Гермиона, скрестив руки на груди и пристально глядя на него. Гарри глубоко вздохнул и покачал головой. – Нет, не знаешь. Ты не знаешь. Тебе никогда не приходилось иметь с ним дело один на один, как мне. Ты ... – О, Годрик! Ты все еще думаешь, что ты единственный, кто способен его одолеть. Когда уже вы, два идиота, перестанете так сильно верить словам той мошенницы? – Трелони оказалась права! – Права? Вы двое – те, кто сделали ее слова правдой! «Ни один из них не может жить, пока жив другой», – насмешливо повторила Гермиона. – Я впечатлена неопределенностью и «правильностью» всего этого. Вы оба прекрасно жили долгие годы, в то время как другой тоже жил. – Жили прекрасно?! О, просто отлично! Пока все вокруг меня продолжали умирать из-за его действий?! Ты думаешь, я действовал только из-за пророчества?! Я должен был остановить его! – Ты ... – Он пытал и убил почти всех, о ком я заботился, и ты думаешь, что он не моя проблема!? Ты говоришь, что это мое эго!? – Я ... – А теперь он нацелился на тебя, мою лучшую подругу! Я задушу его голыми руками! – Гарри, – встревоженно попыталась перебить его Гермиона. – Пытаешься достучаться до меня. Нет, нет, нет! Я не позволю ему уничтожить тебя, как он уничтожил многих других. Разве ты не видишь, что он делает?! Гермиона открыла рот, но прежде чем она успела заговорить, Гарри продолжал разглагольствовать, не дожидаясь ее ответа. – Он посеял раздор между нами тремя! Точно так же, как он делал это раньше! Два моих лучших друга! Не стой здесь и не говори, что это не касается меня! Мои родители, Сириус, Седрик… – Позволь мне сказать хоть минутку! – уже закричала Гермиона, в отчаянии всплеснув руками. БАХ! Окна квартиры вылетели из своих рам. Тысячи крошечных осколков стекла полетели в близлежащие здания и на улицу. – Хм! – Гермиона застонала, когда Гарри налетел на нее, толкая на пол, чтобы укрыться. Его серебристый щит быстро окружил их, и она увидела, как он взмахнул палочкой над головой. – Это была я! – взвизгнула она, заставив его замереть. – Что? – спросил Гарри, хмуро глядя на нее сверху вниз. – Упс, – сказала Гермиона, беззастенчиво пожимая плечами. – Я еще не приняла то зелье, которое выдали мне целители. У меня не было времени исследовать его. Поэтому, когда я на эмоциях, вся магия, как правило, превращается в беспорядок. Гарри просто смотрел на нее сверху вниз, его рот был слегка приоткрыт, как будто что-то только что поразило его. – Что? – неуверенно спросила она, вглядываясь в его лицо в поисках того, что внезапно его расстроило. – Я приму его, если буду уверена, что оно абсолютно безопасно. До тех пор мне просто придется быть осторожной с выбором заклинаний. Он покачал головой. – Дело не в твоем выборе. Я … Я и забыл, что ты беременна. – Оу ... – Гермиона опустила глаза, не зная, что на это сказать. После неловкого молчания она снова встретилась с ним взглядом. Беспокойство на его лице увеличилось в десять раз. – Эм … – пробормотала она, ерзая под ним. – Не мог бы ты...? – она указала на его тело. – Я имею в виду, что довольно тяжелый. – Ой, извини, – сказал Гарри, немедленно скатываясь с нее и поднимаясь на ноги. Она взяла его протянутую руку и позволила ему помочь подняться. Затем они молча отвернулись друг от друга, все еще не зная, что сказать. Через некоторое время Гарри тихо спросил: – Ты ... ты в порядке? Чувствуешь себя… странно? – Что?! – внезапно Гермиона повернула голову обратно к Гарри. – Нет, конечно, нет. Ты думаешь, я сошла с ума? – словно лев, готовый наброситься на свою добычу, она продолжала, в то время как Гарри рефлекторно отступил назад. – Не то чтобы он был отцом года, но я не могу уже этого изменить, не так ли? – она уперла руки в бока, осмелившись не согласиться с ним. Гарри поднял руки в знак капитуляции. – Я просто беспокоюсь, не откуси мне за это голову. – Я знаю. Извини, это не твоя вина, – сказала она, скорчив гримасу. – Это моя больная тема. Тьфу! – она схватила себя за волосы, коротко дернув за них, и издала разочарованный звук. Ее лицо точно выражало все то недовольство, пока она просто уставилась в пустоту. – Мне следовало принять меры предосторожности. Как я могла быть такой глупой? Один раз, один раз я что-то не проверила и не изучила, и это сразу ударило по мне. И ему еще хватает наглости… – Он знает? – встревоженно спросил Гарри. – Пожалуйста, скажи мне, что он не знает, Гермиона. Ее застенчивое выражение лица было самым красноречивым ответом. – Ты сказала ему? – Гарри ахнул. – Гермиона, ради всего святого, почему? Он ... он убивал людей и за меньшее. – Почему я не должна была говорить? Он отец, нравится мне это или нет. И я была на него зла, должна была выместить это на ком-то, а лучше всего на нем. К тому же, это будет невозможно скрывать. В конце концов, он бы все понял. Так что попытка скрыть от него мою беременность сейчас кажется бессмысленной. – Если бы ты просто перестала туда приходить, весь этот спор о видимости был бы неуместен. – У меня есть работа, которую я должна была выполнять. – Ну, по крайней мере, теперь тебе больше не нужно туда идти, – с облегчением сказал Гарри. – Кто это сказал? – огрызнулась она. Стало снова тихо. Гарри медленно покачал головой, бросив на нее сочувственный взгляд. – Он добрался и до тебя, не так ли? – мягко начал Гарри. – Тебе нужно перестать беспокоиться обо всех остальных. Я знаю, что делаю, – ответила она, взяв его за руку и сжав ее. – Я не думаю, что ты понимаешь. Я думаю, он просто пустил пыль тебе в глаза. То, как ты реагируешь... – он вскинул руки в воздух в знак поражения. – Ты даже не расстроена из-за того, что вышла за него замуж, не по-настоящему, и это не обычный брак. Министерство не может его отменить. Если бы мы могли, то это решило бы все проблемы, которые создала эта проклятая ведьма. Из магического брака Мойры нет выхода, Гермиона. – Вот именно, – ответила Гермиона, торжествующе ухмыляясь. – Для него тоже ничего не выйдет. Я выиграла, – заявила она оптимистичным тоном. – Ты выиграла? – спросил Гарри, сбитый с толку. Он явно, казалось, думал, что она сошла с ума. – Ты все еще не спросил меня, согласно каким узам мы заключили брак, – лукаво добавила она. Гарри фыркнул. – Если ты думаешь, что связь, которую он выбрал, сделала тебя победительницей, то кажется ты надышалась парами того зелья. Они явно разрушили твой… – Семь, – перебила Гермиона, выжидающе скрестив руки на груди. Гарри нахмурился, и она увидела, как крутятся шестеренки в его голове, прежде чем он осторожно сказал: – Риддл никогда бы не выбрал цифру семь. Я думал, что это что-то типа три. Может быть, даже один, но определенно не семь. – Очень жаль, что ты так думал, – фыркнула она. – Как ты это сделала? Почему? Зачем? – он замолчал, уставившись на нее в замешательстве. – Подкупила Мойру, – весело ответила Гермиона, как будто это было обычным делом, ничего особенного. Гарри закрыл глаза и покачал головой. И все, что сорвалось с его губ после, было лишь озадаченным: – Только ты могла такое сделать. – Ты бы видел выражение его лица, когда я ему рассказала, – Гермиона радостно хихикнула. – Он несколько часов просто молчал. – Это будет тот самый день. Я ... – раздался звонок в дверь, прервав ответ Гарри. Нахмурившись, он посмотрел на нее. – Ты ждешь гостей? – Нет, – сказала Гермиона, пожимая плечами. – Может быть, кто-то связался с аврорами после того, как я разнесла окна вдребезги? Когда она двинулась, чтобы пройти мимо него, Гарри схватил ее за руку, оттаскивая назад. – Я сам, – сказал он с подозрением в голосе, направляясь к двери с палочкой за спиной. – О, серьезно, Гарри, – Гермиона закатила глаза и посмотрела на его удаляющуюся фигуру. – Я взрослая женщина. Я могу сама открыть собственную чертову дверь. – Я уверен, что это так, – легко ответил он, хватаясь за дверную ручку. – Мужчины, – сказала она, качая головой. – Нелепые создания. Гермиона развернулась и ушла прочь, чтобы привести окна в порядок. Упоминание о них заставило ее понять, что здесь стало довольно прохладно. Она услышала, как Гарри довольно резко открыл дверь. Ему пришлось отпрыгнуть в сторону, чтобы пропустить Джеймса, который быстро вбежал в дом, крича: – Тетя Герми, тетя Герми! – Джинни, – удивленно сказал Гарри. – Я думал, ты собиралась остаться в Норе с Джеймсом? – Я планировала, но мне нужно было срочно уехать оттуда, – прежде чем Гарри успел спросить ее, почему, Джинни быстро сменила тему и спросила, – с Гермионой все в порядке? Гарри вздохнул, поворачивая голову в гостиную, где девушка жизнерадостным тоном ответила на оживленную болтовню Джеймса. – Похоже, она ведет себя именно так. – Но тебе так не кажется, – со знанием дела сказала Джинни, снимая пальто. – Когда ты сказала, что отправишься в Нору, я еще не знал, что она теперь замужем за Риддлом, – тихо сказал Гарри, закрывая дверь. Джинни замерла, затем резко обернулась. – Замужем? – спросила она в ужасе. – Но ... но … почему, как? – Мадам Мойра, – мрачно ответил Гарри. – Тебе нужно поймать эту ведьму, Гарри, – сказала Джинни, ее глаза сузились от гнева. – Я пытаюсь. – Действительно нужно, – прошипела Джинни. – Нет, не знаю. Никаких авроров. Нет надлежащей правовой процедуры. Я хочу поймать ее, и сама поговорить по душам. Слишком много женских жизней она разрушила своими архаичными, шовинистическими, патерналистскими, деспотическими узами. И теперь она думает, что сможет заполучить нашу Гермиону? У Мойры не будет и шанса, когда я доберусь до нее. Конечно, Министерство не совсем не сидит сложа руки. И они позволяют этому до сих пор происходить? О, забудь, что я сказала. Нам нужно сделать все самим. Должен быть способ все исправить. Гарри с сомнением посмотрел на жену. – Брось, Гарри, это не ты. Ты никогда не сдаешься. Вместе с Гермионой, я уверена, мы сможем найти выход из этого брака. Должно же быть что-то, – оптимистично рассуждала Джинни. – Ты думаешь, что она этого хочет, – тихо сказал Гарри. Лицо Джинни вытянулось. Она медленно покачала головой. – Нет, – прошептала она, – нет, он ее не получит. Мы не сдадимся, как бы глубоко она сейчас ни увязла, мы не откажемся от нее. Насколько все плохо? – Очень плохо. Я верю, что она замешана гораздо сильнее, чем сама это понимает, – ответил Гарри. – Нет уж, я сама вляпалась так глубоко, как захотела! – возразила Гермиона, выходя из гостиной, в то время как стекло вновь было вставлено в рамку, а Джеймс громко зааплодировал. – Теперь мне можно колдовать, тетя Герми? – с надеждой взмолился Джеймс. – Конечно, – сказала Гермиона, взмахнув палочкой и взяв одну из своих игрушечных палочек.Она направила ее к Джеймсу, и он без труда поймал предмет. Джеймс тут же начал размахивать им. Наконечник автоматически создавал вокруг мальчика мыльные пузыри, которые медленно менялись в различные формы животных, заставляя Джеймса хихикать и выкрикивать их названия. В спешке, чтобы сотворить еще больше магии, Джеймс делал всевозможные жесты палочкой, строил кирпичные башни, делал снег и многое другое. Джордж, увидев такую магию, сразу предположил, что такие волшебные палочки будут блестящей идеей и тысячу раз спрашивал Гермиону, может ли она продать их для его магазина, но она отказалась, прочитав ему лекцию о пункте в Указе об ограничении Магии несовершеннолетних, из-за которого у него возникнут проблемы. Увидев, что Джеймс наслаждается ее изобретением, Гермиона улыбнулась и, развернувшись, зашагала в свой маленький коридор. Она действительно не собиралась весь вечер обсуждать эту ситуацию с Гарри и Джинни. Что она должна была им сказать? Знаете, так вышло, что мне нравится его компания? Я считаю его гением? Я любл… у меня есть чувства к нему? Да, эти варианты были просто отличными, и, несомненно, заставили бы их хлопнуть дверью еще до полуночи. Она должна была что-то с этим сделать. Ей надо было успокоить их и убедиться, что они не вмешаются в дело и не разрушат все то, что она так тщательно спланировала. – Ну же, вы двое, не стойте там у двери. Я в порядке. Действительно. Вы забываете, что у него нет магии и он надежно спрятан в тюрьме, – твердо заявила Гермиона, сама не очень-то веря в часть своих аргументов, особенно про безопасность, но тем не менее убедительно их излагая. Однако оказалось, что независимо от того, что она делала или говорила, она не могла успокоить Гарри и Джинни. Ей все еще предстояла долгая ночь дебатов по поводу всей ситуации. Единственным положительным результатом, которого она смогла добиться, было то, что они не отправятся к Риддлу. К счастью, Гарри был достаточно умен, чтобы понять, что это окажет Риддлу только услугу, если именно он отправится в Азкабан. И когда они, наконец, ушли домой, Гермиона на прощание обняла друзей, чувствуя себя очень счастливой. Ведь несмотря ни на что, у нее были Гарри и Джинни. ***** Оказавшись наедине в собственном доме, Джинни сразу повернулась к Гарри. – Я думаю, она в него влюблена. Гарри кивнул. – Думаю, ты права. Но она этого сама не видит. – Конечно, не видит. Она не хочет признаваться в этом, особенно нам. – Ты не думаешь, что мы можем ошибаться? – предложил Гарри, с надеждой обдумывая этот вариант. – Я имею в виду, что Гермиона не так глупа. Может быть, она действительно держит ситуацию под контролем, как и сказала? – Сомневаюсь, – твердо ответила Джинни. – Учитывая то, как он на нее влияет? Ни единого шанса. – Знаю, – сказал он с болью в сердце. – Но не знаю, как заставить ее признаться в этом. Мы ведь показали, что не виним ее за то, что она продолжает нам говорить, чтобы мы не вмешивались, – в голосе Гарри слышалось, что он был разочарован. – Как будто я ничего для нее не значу. Как будто я не замешан в этом. Мы не сможем защитить ее от него, если она не захочет узнать правду. – На это она скажет тебе, что это не твоя работа – защищать ее, — сказала Джинни, улыбнувшись, когда увидела раздраженное выражение лица мужа. – Что ж, я рада, что, по крайней мере, он и его Пожиратели заключены в тюрьму. Мне бы не хотелось думать о том, какой угрозой они могут стать для безопасности Гермионы, если бы были на свободе. По крайней мере, Гарри мог с этим согласиться. Две недели спустя никто в Волшебном мире не обратил внимания на два небольших некролога, опубликованных в маггловских газетах. В конце концов, в смерти тех магглов не было ничего подозрительного. ***** На следующее утро Гермиона договорилась о встрече со своим адвокатом в конце дня. После чего она просто уставилась на часы в своей квартире. Было всего четверть девятого, а она уже сделала все запланированное на день. Она все прибрала, сделала все возможные домашние дела и составила список вещей, которые ей нужно было снова приобрести. Гермиона не привыкла распоряжаться свободным временем. У нее всегда была куча обязанностей и дел. Теперь у нее не было ничего. Конечно, она могла бы пройтись по магазинам. Ей нужен был новый тостер и некоторые другие бытовые приборы. Она планировала отказаться от нового телевизора – она все равно его не смотрела. Но ей бы хотелось купить новую звуковую систему, так как она любила слушать музыку, особенно Моцарта. Большая часть мебели принадлежала ей или была куплена вместе, так что все это все еще оставалось в квартире – хотя у Гермионы было смутное подозрение, что в это вмешался Гарри, а у Рона не было надлежащего хранилища. И все же в квартире не хватало домашнего уюта, потому что большая часть декора на стенах принадлежала Рону. Они были не в ее вкусе, но без квиддичных плакатов и сувениров стены стали ужасно пустыми и холодными. Однако она просто была не в настроении ходить сегодня по магазинам. Выпив еще одну кружку кофе, Гермиона перечитала первую страницу «Ежедневного пророка» и хихикнула над пикантными подробностями, касающимися сексуального скандала, в котором оказался замешан министр Валентино. Это была такая неуместная новость, принесенная репортером, как будто он раскрыл следующий Уотергейт, что Гермиона могла видеть лицо Риддла, когда бы он… Гермиона хлопнула себя по лбу за то, что не подумала об этом раньше. Она могла бы отправиться в Азкабан в качестве обычного посетителя. Потребуется немного больше времени, чтобы пройти охрану, но ей не нужно было разрешение Макгрегор, чтобы навещать мужа в свободное время. Быстро переодевшись из своего домашнего наряда во что-то более подходящее и собрав свои вещи, Гермиона развернулась на месте и аппарировала. Потребовалось некоторое время, чтобы пройти мимо входа для посетителей, но в конце концов она оказалась у столика регистрации на охране, к которому всегда подходила, сложив на него свою палочку и поздоровавшись с Дорис. Гермиона сразу поняла, что что-то не так. Обычно Дорис была болтушкой и всегда приветствовала ее тепло, до того, как сообщить все последние сплетни из Азкабана. Теперь у нее было совсем другое выражение лица, будто она выдавливала из себя улыбку и вдобавок ко всему в ее тоне была нотка извинений. Она заметно нервничала. – Что случилось? – спросила Гермиона, придав своему лицу соответствующее выражение беспокойства. Дорис быстро оглянулась через плечо, а затем наклонилась вперед. – Ты здесь не для того, чтобы повидаться с Риддлом, не так ли? – прошептала она извиняющимся тоном. – А что, если да? – Тогда мне придется доложить об этом. Это особый приказ главы Департамента Тайн. Серьезно, Кэти? Как жалко. Гермиона пожала плечами. – Можешь доложить ей немедленно. – И еще у меня нет права давать тебе доступ. Теперь это становилось проблемой. – Мне жаль, – добавила Дорис, посылая ей еще одно из тех извиняющихся выражений, когда она возвращала Гермионе ее палочку. – Это не твоя вина, – ответила Гермиона, улыбаясь Дорис, чтобы показать ей, что она ее понимает, в то время как ее мозг быстро перебирал возможные варианты. Она уже прошла вход для посетителей. Войти, а затем выйти без предупреждения на стойке регистрации было бы равнозначно тому, что ее бы сразу раскрыли. Она не сможет остаться незамеченной. Но реальная проблема заключалась, что ей вообще не разрешат навестить Риддла в будущем. Проклятье. Она надеялась, что до этого не дойдет. Ей бы хотелось продолжить этот фарс еще немного. Но если Макгрегор хотела войны, Гермиона была более чем готова дать ей отпор. Кажется, ей придется отменить встречу со своим адвокатом, хотя он был чрезвычайно хорош в своей работе, но его принципы не позволяли ему делать то, что нужно было предпринять. Ей надо будет найти абсолютно мерзкого или изворотливого… – Гермиона? – спросила Дорис, вглядываясь в ее лицо в поисках реакции. – О, извини, ты что-то сказала? Где найти такого человека за такое короткое время? Она не могла сейчас спросить у Риддла имена тех, кто был на его стороне. Мерлин, почему она тогда прервала его? Глупо, как это было глупо. – Да, я хотела спросить, все ли с тобой в порядке. Тебе надо идти, пока они тебя не заметили. – Они уже знают, что я здесь, Дорис. Ты забываешь, что в регистрационных журналах есть мое имя. – Да, но они не смогут доказать, что ты пришла сюда к нему, если не подпишешь сама мой журнал, где мы указываем, с каким заключенным ты здесь встречаешься. Насколько им сейчас известно, ты здесь, чтобы навестить кого-то другого. – Думаю, что это совершенно не отвлечет их, Дорис, – прокомментировала Гермиона. – Ну, тогда просто сходи к кому-нибудь другому. У меня может быть кто-то … – Дорис замолчала, размышляя. – Что ты только что сказала? – спросила Гермиона, ее глаза ярко заблестели, когда идея пришла ей в голову. Был кто-то еще, кто знал бы имя превосходного, подлого, подкупного адвоката, и она была бы совсем не прочь нанести ему визит. – Просто сходи к кому-нибудь другому. Профессор Куммари снова был заключен в тюрьму за то, что отказался платить все свои налоги и штрафы. Я уверена, что ты могла бы вечно говорить с ним о его исследованиях, касающихся функционирования обществ волшебников и маглов, и я уверена, что он будет рад такому визиту. – Знаешь, это действительно хорошая идея, – весело сказала Гермиона, разделяя момент заговора с Дорис, – но у меня есть еще кое-кто, с кем мне нужно срочно увидеться. – Ладно, хорошо, подойдет кто угодно, – сказала Дорис, принимая палочку Гермионы обратно. – Тогда на кого я могу тебя записать? – Люциус Малфой, – сказала Гермиона со злобной ухмылкой на лице.