***
Дорога до Ривердейла кажется Шерил намного длиннее, чем на самом деле. Кажется, что она ехала целый день, а не три часа, когда она мчится мимо знака «добро пожаловать в Ривердейл», ее мозг рассеян, но также каким-то образом ясен. Она возилась с телефоном в маленьком пластиковом держателе на приборной панели всю дорогу сюда, размышляя, следует ли ей написать Тони, чтобы сказать ей, что она в городе, но она боится, что Тони просто убежит, как только узнает…или разозлится на нее за то, что она практически последовала за ней. Тони попросила пространство, и Шерил нарушила его, придя сюда, но если она просто объяснит Тони, что произошло… Тони даст ей этот шанс, верно? Что ж, по крайней мере, у нее есть время подумать. Завтра она увидится с Тони и проведет некоторое время со своим женихом.… Ее жених…она любит Арчи, она любит, она так сильно его любит… — Но ты влюблена в него? Слова Тони эхом отдаются в ее голове, вызывая слезы на глазах, когда вопиюще очевидный ответ висит у нее в голове, раскачиваясь, как маятник, взад и вперед, снова и снова, когда она подъезжает к дому Эндрюса, но, как и в течение последних восьми лет, она полностью игнорирует его и нацепляет улыбку на лицо, когда поворачивает руль. В ту секунду, когда она ставит машину на стоянку и выходит из неё, на крыльце зажигается свет и открывается дверь. И Арчи Эндрюс выходит на улицу с этой гигантской улыбкой на лице. Прежде чем Шерил успевает осознать, что происходит, Арчи с радостным рычанием подхватывает ее на руки, крепко прижимает к себе и заставляет Шерил взвизгнуть. Она смеется, не в силах сдержать радость от того, что снова видит его. Она действительно любит его… Боже, она действительно, действительно любит его… — Я так скучал по тебе, — выдыхает Арчи, наконец ставя ее на ноги, прежде чем обхватить ее лицо руками и нежно поцеловать, а Шерил вцепляется в его майку и отвечает взаимностью, как только может, но с губами Арчи, прижатыми к ее губам, она чувствует, что это не так.… Ничего. Господи, пожалуйста, она должна хоть что-то чувствовать… — Я тоже скучала по тебе, — лжет она сквозь зубы, улыбаясь так хорошо, как только может, когда Арчи снова кусает ее губы с усмешкой, прежде чем он идет к багажнику, чтобы взять ее сумки, в то время как Шерил просто стоит там, пытаясь понять, как она могла так легко лгать в течение стольких лет, когда все это неправда. Она почти не замечала его отсутствия, последние несколько недель он был здесь, в Ривердейле, вместо того, чтобы быть дома с ней в их квартире в Нью Йорке… Но одна неделя без Тони-и весь ее мир словно взорвался. Ты не можешь продолжать делать это с ним, Шерил… Как Тони так быстро на нее повлияла? Боже, как это вообще возможно, чтобы эта девушка, которую она знает всего несколько недель, вызвала такой хаос в ее сердце? Как может девушка, которую она знает всего несколько недель, одним прикосновением произвести на нее большее впечатление, чем поцелуй ее восьмилетнего бойфренда? — Пошли, папа только что закончил готовить ужин! Мы только час назад вернулись с работы, это было безумие… — внезапно говорит Арчи ей на ухо, сжимая ее руку в своей и улыбаясь, когда он тащит Шерил к входной двери с ее сумкой, зажатой в другой руке. Фред приветствует ее с распростертыми объятиями, и от чувства вины ей почти хочется плакать, потому что Фред выглядит усталым, но он говорит Шерил, что полон решимости закончить работу, чтобы сосредоточиться на свадьбе через три месяца. — Тони сейчас здесь с нами на неопределенное время, но то, что она каждый день находится на месте, больше помогает, чем мешает, так что это определенно помогло процессу! На данный момент мы должны закончить примерно через месяц или около того, с той скоростью, с которой мы идем! Это дает нам больше времени, чтобы сосредоточиться на планировании свадьбы! Ответная ухмылка Арчи только заставляет сердце Шерил сжаться, и она вгрызается в свою еду в поисках предлога, чтобы ничего не говорить, когда Арчи начинает говорить о планах на завтра. Они ужинают перед тем, как посмотреть фильм в главной комнате, и Шерил обнаруживает, что прижимается к Арчи просто для утешения, улыбаясь, когда мальчик обнимает ее и целует в макушку. Потому что она любит его, она действительно любит…она любит, но…боже, Тони должна была помочь со всем этим, а вместо этого она просто все усложнила… Злость захлестывает ее при мысли о женщине, которая перевернула всю ее жизнь с ног на голову, не столько из-за самой девушки, сколько из-за ситуации, в которую она попала, прежде чем Арчи сказал ей, что уходит спать, и они оба направились наверх, а Фред крикнул сыну, чтобы тот к шести часам был ясноглазым и пушистым. Арчи просто стонет в ответ и говорит ему, что он будет там до того, как они с Шерил доберутся до его старой спальни, Арчи закрывает за ними дверь, а Шерил тянется за чемоданом, чтобы взять ночную рубашку и туалетные принадлежности. — Черт, я устал, — фыркает Арчи, протягивая руку к воротнику майки, чтобы стянуть ее через голову, а Шерил просто улыбается ему и перекидывает свою ночную рубашку на спину, прежде чем направиться к двери. — Ванная, — бормочет она, наклоняясь вперед, чтобы быстро поцеловать его в щеку, прежде чем выйти из спальни и направиться в ванную дальше по коридору. Она переодевается в ночную рубашку, быстро чистит зубы и умывается, как обычно, после чего отправляется в спальню и видит, что Арчи уже лежит на кровати в одних трусах, скрестив руки под головой и уставившись в потолок. Он сразу же переводит взгляд на Шерил, как только она входит с улыбкой, и Шерил отвечает ему тем же, после чего отходит к чемодану, чтобы убрать зубную щетку и туалетные принадлежности. Она едва успела расстегнуть верхнюю часть, как Арчи внезапно вскочил с кровати и медленно двинулся за ней, проводя руками вверх и вниз по ее рукам, его губы прижались поцелуем к ее виску, прежде чем они спустились к месту под ухом, которое всегда заставляло ее хихикать, когда его щетина терлась об нее. Но на этот раз Шерил не чувствует ничего, кроме стыда, ее тело напрягается от его прикосновения, и слезы наворачиваются на глаза, когда Арчи протягивает руку, чтобы провести пальцами по подолу ее ночной рубашки, едва касаясь кожи верхней части бедра.… — Я скучала по тебе, милая. — Шепчет он, сжимая пальцами ткань и подтягивая ее вверх. — Я б-больна, Арчи. Наверное, будет лучше, если мы этого не сделаем. — Шерил практически заикается, выпрыгивая из его объятий и мягко отталкивая его назад с колотящимся в груди сердцем. Арчи удивленно моргает, потом хмурится, и тяжелый вздох вырывается из его карих глаз, наполненных беспокойством. — Шерил, прошло уже несколько месяцев с тех пор, как мы занимались сексом, я…я сделал что-то не так? — Спрашивает он с беспокойством, нахмурив брови и поджав губы, когда Шерил чувствует, как ее сердце падает куда-то под ноги от его слов. — в колледже я тоже спала с женщиной. — тебе понравилось? —да…это мне определенно понравилось. — я… Скажи ему, Шерил…пожалуйста, просто прекрати этот гребаный кошмар и скажи ему…ты больше не можешь этого делать… Шерил делает глубокий вдох… —Н-нет…нет-конечно, н-нет, Арчи, ты…ты идеален. Я просто все еще плохо себя чувствую, и я не хочу, чтобы ты заболел, когда ты так много работаешь… — тихо пискнула Шерил, улыбаясь и смаргивая слезы, пока Арчи наблюдал за ней несколько мгновений, прежде чем его лицо расплылось в улыбке. Он снова обхватывает ее лицо ладонями, нежно целует и со смешком отстраняется. — Всегда присматриваешь за мной, — бормочет он, целуя ее в лоб, после чего обнимает и прижимает к себе. И Шерил ловит себя на том, что утыкается лицом в обнаженную грудь Арчи, сдерживая всхлип, когда она так же крепко прижимает его к себе, изо всех сил стараясь не думать о том, насколько фальшивы эти слова и как сильно она хочет, чтобы ее держала другая пара рук.***
Она просыпается от того, что Арчи целует ее в висок, прежде чем уйти на работу, и еще долго после того, как звук грузовика Фреда исчезает на улице, Шерил действительно начинает нормально шевелиться, тяжелый вздох вырывается из нее, когда она тянется к телефону, чтобы проверить время. Семь утра. Она собиралась пойти на работу с Арчи вчера вечером, но идея бомбардировать Тони своим присутствием не так уж привлекательна. Но у Шерил есть другая идея. Сейчас еще слишком рано звонить ему, и она почти уверена, что если разбудит Джагхеда Джонса в семь утра, он может просто решить никогда больше с ней не разговаривать, поэтому вместо этого она прокручивает страницу вниз, чтобы найти номер Бетти. Однако она едва успевает добраться до «С», как ее телефон начинает жужжать. И когда Шерил видит номер вызывающего абонента наверху, ее сердце останавливается совсем. о черт…черт, пожалуйста, нет, не сейчас… Имя ее матери.Не отвечай, не отвечай… Она проводит пальцем по телефону, прежде чем поднести его к уху дрожащей рукой, слишком напуганная последствиями того, что не ответит на звонок женщины, чтобы игнорировать его. — Алло? — Шерил, Арчи сказал нам, что ты приедешь в город. Ты уже тут? — Отрывисто спрашивает Пенелопа. Шерил резко вздыхает, проглатывая комок в горле, и мысленно проклинает своего жениха, прежде чем ответить. — Да, — просто отвечает она. — Хм, хорошо. Мне нужно, чтобы ты как можно скорее приехала в Торнхилл, там есть кое-какие планы на свадьбу, которые я хотел бы обсудить с тобой. Никаких «как дела», никаких справок, все ли с ней в порядке, не нужно ли ей чего… Просто сразу к делу, как всегда. Шерил облизывает губы, паника быстро охватывает ее, но прежде чем она успевает ответить, Пенелопа громко вздыхает и не дает ей выбора. — Я жду тебя через час, Шерил. Поторопись. Гудок отдается эхом, и Шерил смотрит на свой телефон только в гневе, глядя на него и задаваясь вопросом, как, черт возьми, она должна выбраться из этого. Она ничего не может сделать, правда, она должна идти. черт, это просто смешно… Она не хочет проводить эти выходные, обслуживая свою мать, она приехала сюда, чтобы увидеть Тони и Арчи, а не мириться с непрекращающимися издевательствами матери… — не позволяй ей добраться до тебя, Шерил.… Но как она должна это сделать? Конечно, она говорила обо всем с Тони, но это не то чтобы помогло ей решить проблему, помогло ей найти способ справиться с жестоким обращением матери, это просто дало ей выход, кого-то, на кого можно было бы свалить все свое бремя… Боже, неудивительно, что Тони ушла… Она бросила один взгляд на прошлое Шерил и решила, что она того не стоит… Шерил ворчит себе под нос, отказываясь плакать при этой мысли, после чего сбрасывает с себя одеяло и хватает одежду из чемодана, направляясь в ванную, чтобы быстро принять душ и переодеться. Она выходит из дома Эндрюсов с лицом, покрытым косметикой, в черной юбке-карандаше и белой кружевной майке на черных каблуках, и без завтрака в животе, потому что она уже опаздывает и не собирается злить мать, чтобы в результате не получить еще больше синяков. Когда она добирается до Торнхилла и стучит в дверь, горничная отвечает, Шерил слегка улыбается ей, прежде чем сказать, что ее мать на заднем дворе. Шерил вздыхает и направляется к задней двери, ведущей в сад и к бассейну, где за одним из столиков сидит ее мать с вазой фруктов перед ней. — Ты опоздала, — твердо говорит мать, переворачивая страницу журнала, который читает, даже не взглянув на дочь. Шерил вздыхает и берет виноградину из миски перед матерью, ее желудок жадно переворачивается, и она падает на сиденье рядом с ней. — Мне нужно было проводить Арчи на работу. Так что же тебе от меня нужно, мама? Пенелопа сердито смотрит на нее, а потом фыркает и поднимает бровь. — Мне нужно, чтобы ты была взволнована своей свадьбой, Шерил, — говорит Пенелопа довольно спокойно, ее голос лишь слегка дрожит. отлично, вот мы и снова здесь… Шерил заставляет себя глубоко дышать, когда она наклоняется, чтобы ущипнуть кожу бедра для отвлечения, прежде чем вздохнуть и покачать головой. — Да, мама. Я просто устала, Арчи не было дома, и я хочу заняться планированием свадьбы вместе с ним. Это такая же его свадьба, как и моя. Мы можем справиться с этим сами, вам не нужно беспокоиться о таких вещах, как декорации, места проведения и все остальное, что вы запланировали. Мы с Арчи справимся, мы сделаем это вместе, — просто говорит Шерил, откидываясь на спинку стула и борясь с желанием потереть глаза от усталости, чтобы не испортить макияж. всегда поддерживай вокруг себя образ совершенства, Шерил, всегда… Мать долго смотрит на нее, словно пытаясь определить, говорит ли Шерил правду. — Ну что ж…тогда тебе лучше посвятить эти выходные планированию, Шерил, потому что три месяца тикают все ближе и ближе, и я надеюсь, что эта свадьба будет безупречной. Ты еще даже платье не выбрала, — говорит Пенелопа, со вздохом откидываясь на спинку стула, и снова опускает взгляд на журнал. Шерил просто одаривает ее фальшивой улыбкой и кивает. — Конечно, мама. Это будет. А когда вернусь в Нью-Йорк, мы с Джози отправимся по магазинам. — Хм…хорошо. Все, что угодно, лишь бы она была счастлива и держалась от нее подальше. Если бы Пенелопа узнала хоть что-нибудь из того, что сейчас происходит в ее голове, Шерил не удивилась бы, если бы Пенелопа размахивала ножом и гонялась за ней по всему Торнхиллу. Это была ее жизнь в течение двадцати пяти лет, притворяясь, что она счастлива, поддерживая ее мать и отца самодовольными и веселыми, притворяясь так чертовски долго, и как бы она ни устала от этого, она боится что-либо сделать. Если они когда-нибудь узнают о ее времени с той девушкой в колледже…когда-нибудь узнают о мыслях, которые она имела о Тони в течение последних нескольких недель… я не лесбиянка…я не лесбиянка, я не могу быть... они убьют меня, это просто не может быть правдой… Мать спрашивает ее о работе, затем рассказывает о Джейсоне и о том, как хорошо он справляется с их филиалом в Лос-Анджелесе, этот взгляд гордости в ее глазах, которого Шерил никогда раньше не видела, когда она говорила о самой Шерил, и она обнаруживает, что стискивает зубы и просит одну из горничных принести ей стакан воды, что она абсолютно ненавидит делать, потому что она вполне способна делать обыденные вещи, такие как получить гребаный стакан воды самостоятельно.… Она ненавидит тот образ жизни, в котором живут ее родители… Да, она наслаждалась этим в старшей школе, была главной сукой в средней школе Ривердейла, встречалась со звездным защитником и была главной чирлидершой, она позаботилась о том, чтобы все знали, какой властью она обладает в этих коридорах, но после переезда в колледж, после того, как увидела, какой может быть ее собственная жизнь без горничных, слуг или строгих родителей… Она скорее умрет, чем вернется к такой жизни. — Вот, пожалуйста, мисс Шерил, — тихо говорит горничная, ставя перед ней стакан с водой и заставляя Шерил виновато посмотреть на нее с улыбкой и пробормотать «спасибо», в то время как ее мать продолжает бубнить и бубнить. — И конечно, Джейсон планирует свой отпуск на Гавайях с Джиллиан после твоей свадьбы, он планирует сделать ей предложение… Шерил чуть не поперхнулась водой. — Ч-что? — Выдыхает она, глядя на мать в полном шоке, в то время как Пенелопа с отвращением смотрит на воду, стекающую по ее подбородку. — Ради бога, Шерил, приведи себя в порядок и веди себя прилично! — Сердито рявкает она, но Шерил почти не обращает на это внимания. Джейсон… Джейсон позвонил ей всего несколько дней назад, но ничего не сказал о помолвке.…Он ничего не говорил об отпуске на Гавайях, зачем ему скрывать от нее что-то подобное? Они близнецы, они должны рассказывать друг другу все… Неужели они настолько оторваны друг от друга, что он вообще не чувствует необходимости рассказывать ей о своей жизни? — Так что, конечно, твой отец в восторге от идеи, что вы оба наконец-то обрели святость брака. Громкий звонок телефона выводит Шерил из оцепенения, она чувствует себя преданной из-за того, что брат ничего ей не сказал, а потом смотрит на номер и видит, что ей звонит Арчи. — Прости, мама, это Арчи… — Конечно, а кто же еще? Отвечай, — требует Пенелопа, небрежно взмахивая рукой, и Шерил просто стискивает челюсти и отвечает. — Алло? — Эй, милая! Сегодня я вернусь домой немного пораньше, в нашу сторону надвигается гроза, и мы не можем работать под дождем, так что постараемся сделать как можно больше до того, как она придет. Как только закончим, прикроем все и отправимся домой. Шерил удивленно моргает, прежде чем поднять взгляд вверх, и наконец замечает темно-серые облака, рассеянные по синему небу.… Шерил думает о цветных полотнах в своей квартире, которые она прятала в шкафу, потому что каждый раз, когда видела их, заливалась слезами, и закрывает глаза, прежде чем сделать глубокий вдох и кивнуть. — Хорошо, Арчи, — просто говорит Шерил с улыбкой. — Да, и папа устраивает мальчишник с отцом Джагхеда, но я хочу провести ночь с тобой! Мы можем пойти куда-нибудь поужинать или, если погода действительно плохая, заказать еду, может быть, посмотреть фильм или два… — Да, звучит потрясающе. Я…надеюсь, Тони не слишком расстроена тем, что вы, ребята, не сможете сегодня работать, — беспечно говорит Шерил, быстро взглянув на мать и увидев, что та даже не обращает внимания, продолжая листать журнал. — А, ну…вообще-то ее сегодня нет, она сказала, что плохо себя чувствует, но папа послал ей сообщение, и она сказала, что все в порядке, она бы предпочла, чтобы мы не промокли. Тони там нет… Тони плохо себя чувствует…это не может быть совпадением, что Шерил появляется в городе и вдруг Тони не появляется на месте, чтобы помочь им… должно быть, Арчи сказал ей, что я еду в город.… — О…Ладно, тогда я думаю, что это хорошо. Увидимся дома, Арчи, — быстро говорит Шерил, вскакивая со стула и сглатывая подступающую к горлу желчь. — О’кей, дорогая, я буду к обеду! Я люблю тебя! — Шерил собирается сказать это в ответ, когда он вешает трубку, и она с облегчением вздыхает, наблюдая, как ее мать сурово смотрит на нее, прежде чем Шерил просто пожимает плечами. — Ему нужно было вернуться на работу, но я должна уйти, чтобы встретиться с ним дома, — быстро говорит она. Пенелопа закатывает глаза, но один раз кивает и хмуро смотрит на Шерил. — Помни, поговори с ним о свадьбе! Мне нужно от чего-то избавиться, Шерил. — Я так и сделаю, мама. — Пенелопа просто вздыхает, и Шерил колеблется, прежде чем наклониться, чтобы поцеловать мать в висок и сразу же убегает, в ужасе от того, что она, вероятно, схватит Шерил за волосы и скажет ей, что признаки любви и привязанности-это слабость или какая-то ерунда. Шерил идет к своей машине, стараясь не обращать внимания на то, что Тони, похоже, делает все возможное, чтобы избежать встречи с ней. Она была так глупа, приехав сюда, думая, что Тони захочет ее видеть после того, что случилось во время их последней встречи… Тони едва могла смотреть на нее, когда велела Шерил уйти, почему она думала, что захочет увидеть ее сейчас? ты такая глупая, Шерил… Но что, если это неправда? Что, если Тони действительно больна? Боже, Шерил так чертовски беспокоится о ней, ей просто нужно увидеть ее, хотя бы раз, просто чтобы знать, что с ней все в порядке… Шерил смахивает слезы и хватает телефон, взглянув на часы, и видит, что уже почти полдень, и она обнаруживает, что кусает нижнюю губу в нерешительности, прежде чем принять решение по прихоти. Она просматривает свои контакты, находит имя Бетти и нажимает кнопку вызова. — Алло? — Привет, Бетти, это Шерил. — Эй! Арчи сказал нам, что ты в Ривердейле на выходные! Ты хотела наверстать упущенное сегодня или завтра? — взволнованно спрашивает Бетти, заставляя Шерил мягко улыбнуться, прежде чем она со вздохом качает головой. — Э-э, да, завтра звучит здорово, Бетти, но, э-э…вообще-то, мне было интересно… Джагхед рядом? Мне вроде как нужно с ним поговорить, — нервно спрашивает Шерил, протягивая руку к обручальному кольцу и крутя его пять раз, когда Бетти хихикает ей в ухо. — Да, он здесь. Джаг?! — Внезапно выкрикивает Бетти, и звук шаркающего телефона эхом отдается в ухе Шерил, прежде чем она слышит голос джагхеда. — Эй, Шерил, что случилось? — Привет, Джагхед… Я знаю, что это прозвучит странно, и мне н-нужно, чтобы ты ничего не говорил об этом Бетти или Арчи, но…мне просто интересно, знаешь ли ты…знаешь ли ты, где живет Тони, когда она приезжает в Ривердейл? — Спрашивает Шерил, кусая нижнюю губу и молясь всем богам, которых она знает, чтобы Джагхед не задавал никаких вопросов. К ее удивлению, он этого не делает. Он просто отвечает без особого энтузиазма, как всегда, когда говорит о южной стороне. И ответ заставляет ее задыхаться от шока. — Где она живет?***
Подъезжая к вывеске с надписью «трейлерный парк Саннисайда», Шерил почти сразу же чувствует страх, ее сердце колотится, а ладони потеют, потому что она не слышала ничего, кроме плохих вещей об этой части саутсайда. Здесь, по-видимому, жили все наркоманы и члены банд, где царил полный хаос, где искали убежища все преступники и воры. По крайней мере…так ей всегда говорили родители. Так почему же, черт возьми, Тони живет именно здесь? Дождь начинает медленно моросить, капли воды бьют по ее ветровому стеклу, когда она вздыхает и осматривает трейлеры, мимо которых проезжает, ища тот, с ветряными колокольчиками, висящими сбоку от двери, как сказал ей Джагхед… Она игнорирует удивленные взгляды на эту причудливую машину, разъезжающую в таком месте… Повсюду мусор, костры горят в бочках из-под масла, люди выглядят менее изношенными, и Шерил хмурится и, наконец, замечает трейлер с ветряными колокольчиками. Это прямо у леса, далеко от всех остальных, и Шерил вздыхает с облегчением, когда она подъезжает к мотоциклу, припаркованному перед трейлером. Мотоцикл Тони. Тогда она точно дома… Сердце Шерил бешено колотится, страх захлестывает ее, как приливная волна, когда она прикусывает нижнюю губу и с удивлением смотрит на трейлер. Он выглядит старым и изношенным, металл заржавел, а некоторые его части вмяты, как будто в него бросали камни за эти годы, и Шерил никак не может понять, что Тони делает, живя в трейлере, когда у нее, очевидно, так много жилых домов и целый развлекательный центр на ее имя. Она столько всего о Тони не знает… Шерил ставит машину на стоянку и выходит из нее, постанывая от того, как ее каблуки хлюпают в грязи, которая начинает образовываться от дождя, когда она натягивает пальто ближе к телу и идет к входной двери, все ее тело дрожит, и не от холодного дождя, бьющего по коже. все хорошо, все будет хорошо, просто дыши.… Шерил долго колеблется с рукой, зависшей над дверью, ее разум в овердрайве, ее сердце бьется слишком быстро, но после того, как проходит еще несколько минут, и дождь начинает превращаться из мороси в полномасштабный ливень, Шерил наконец набирается смелости… И стучит. Пять коротких ударов в дверь, ее зубы стучат, и когда она слышит звук шарканья и ворчание с другой стороны двери, Шерил сдерживает всхлип и судорожно вдыхает, когда дверь медленно начинает открываться и кто-то выходит наружу. Тони Топаз смотрит на нее, глаза красные и опухшие, тело покрыто джинсовыми шортами, майкой и длинным кардиганом, обернутым вокруг ее маленького тела… Она задыхается, как только ее взгляд падает на Шерил, и при одном только взгляде на нее Шерил чувствует, как тепло распространяется по ней, тепло, которое заставляет ее улыбаться, прежде чем она может остановить себя, когда она прерывисто вздыхает и кивает девушке перед ней. — Привет, Тони… — хрипит она, дождь хлещет по ней, заставляя ее вздрогнуть, и Тони несколько раз моргает в шоке, прежде чем ветер заставляет дождь дуть в трейлер, и она отступает в сторону и быстро впускает Шерил, не говоря ни слова. Шерил входит в маленький трейлер, оглядывает маленькую кухню справа, единственное, что отделяет ее от гостиной, — это столешница, маленький диван, прижатый к стене, где есть окна, закрыты случайными жалюзи… Маленький обеденный стол с двумя сиденьями рядом.… — Шерил…что ты здесь делаешь? — Шепчет Тони у нее за спиной. Шерил борется с дрожью при звуке ее голоса, когда она сбрасывает пальто и поворачивается лицом к девушке перед ней, которая закрывает дверь, звук дождя, стучащего по крыше трейлера, эхом отдается вокруг них. По шоку на ее лице ясно, что Тони не знала, что она в городе, и Шерил не чувствует ничего, кроме вины, когда со вздохом опускает голову. — Я должна была написать тебе… Прости, Тони, я думала, ты знаешь, что я буду здесь, я думала, Арчи сказал бы тебе… — Вчера, когда мы виделись в последний раз, он ничего не сказал. Но я не об этом спрашивала, Шерил… Я спросила, что ты здесь делаешь? — Тони говорит твердо, но не сердито, склонив голову набок и удивленно глядя на Шерил. Шерил начинает возиться со своим обручальным кольцом, крутит его пять раз и кусает нижнюю губу, прежде чем ответить. — Я…я хотела проверить, как ты. Я была в городе, так что подумала, почему бы и нет? — Говорит Шерил, пожимая плечами и задыхаясь от смеха, но Тони видит ее насквозь. Потому что она делает шаг вперед и берет руки Шерил, чтобы остановить ее от вращения обручального кольца, тяжелый вздох вырывается из нее, когда Шерил борется с желанием всхлипнуть от прикосновения рук Тони в своих. Все ее гребаное тело просто выстреливает…с простым прикосновением, это ненормально… — Шерил…прошла всего неделя, — грубо говорит Тони, и Шерил ничего не может с собой поделать. Она задыхается от рыданий и обнимает Тони, заключая ее в крепкие объятия, которые Тони почти мгновенно возвращает, обнимает ее за талию и утыкается лицом в ее плечо, пока Шерил плачет в плечо Тони. И слова, которые ускользают от нее, так похожие на то, что она сказала Арчи, содержат гораздо больше правды, чем те, которые она только вчера говорила своему жениху. — Я с-скучала по тебе, Тони! Мне очень жаль, я знаю, что ты попросила м-места, но я так чертовски скучала по тебе… — Ш-ш-ш…ш-ш-ш, все в порядке, Шерил… Я тоже скучала по тебе… — шепчет Тони дрожащим голосом, прижимая Шерил ближе. У Шерил перехватывает дыхание от этих слов, эта эйфория, которую она никогда раньше не чувствовала, пульсирует в ней, когда они оседают глубоко в ее костях. она тоже скучала по тебе…она тоже скучала по тебе, Шерил, о боже… Она чувствует, как кончик носа Тони касается места прямо под ее ухом, места, которое всегда заставляет ее хихикать, но на этот раз это заставляет ее содрогнуться, это удовольствие пробегает по ее телу, и она борется со всем, что в ней есть, а Тони, кажется, бессознательно делает это за нее. Она отстранилась, красные глаза наполнились слезами, и она неуверенно улыбнулась Шерил, прежде чем взять ее за руку и отвести к дивану в гостиной. — Хочешь чего-нибудь выпить? — Тихо спрашивает Тони, когда Шерил устраивается на диване и, шмыгнув носом, качает головой. — Стакан воды не помешал бы. — Она хрипит, вытирая глаза, чтобы остановить поток слез, когда Тони идет на кухню и берет стакан из одного из шкафчиков наверху. Она открывает холодильник и наливает стакан холодной воды, Шерил следит за каждым ее движением, прежде чем она возвращается к Шерил, протягивая ей стакан с улыбкой. — Спасибо, — тихо говорит Шерил, и Тони просто кивает, со вздохом садясь рядом с Шерил. Она скрещивает ноги и опирается локтем на спинку дивана, ее тело повернуто лицом к Шерил, а голова с мягкой улыбкой опускается на ладонь, пока Шерил делает глоток воды. — Ты, наверное, удивляешься, почему я живу в трейлерном парке, когда зарабатываю больше семисот баксов в день, не так ли? — Спрашивает она с ухмылкой, от этой игривой улыбки у Шерил болит сердце, когда она облизывает губы и просто кивает, стараясь не думать о том, как прекрасно сейчас выглядит Тони…одета в повседневную одежду, без макияжа… — Это был трейлер моего дедушки… Он умер, когда я училась в колледже несколько лет назад, и оставил его мне. Я не могла взять его с собой, или продать — было слишком много воспоминаний, так что…вот я, наверное, — говорит Тони с тихим смехом, и при звуке этого смеха Шерил не в силах сдержать улыбку, которая расползается по ее лицу. Тони больше ничего не говорит, просто наблюдает за Шерил, которая играет с рукавами своего пальто, прежде чем она поворачивается, чтобы посмотреть на Тони с хмурым видом. Если Арчи не сказал ей, что она в Ривердейле, если Тони не испугалась возможности того, что Шерил сегодня будет на месте, то почему ее там нет? — Почему тебя сегодня не было на месте, Тони? — Хрипло спрашивает Шерил. Улыбка Тони исчезает, все следы веселья испаряются, когда она резко вдыхает, прежде чем облизывает губы и неловко устраивается на диване. — Я…сегодня просто не лучший день для меня, Шер, — бормочет она, отводя взгляд и ковыряя ногти, когда тяжело сглатывает. Она колеблется, Шерил видит это по языку ее тела, но Шерил не может знать, о чем думает Тони. Что раскрытие Шерил правды о том, что значит для нее этот день, может оттолкнуть единственного человека, с которым она когда-либо чувствовала связь…что рассказ о ее прошлом может заставить Шерил ненавидеть ее, а это последнее, чего Тони могла бы хотеть за всю свою жизнь. Она уже провела последнюю неделю, обдумывая мысль о том, что Шерил ненавидит ее за то, что она ушла, ненавидит ее за то, что она сделала в тот воскресный вечер… Она воспользовалась Шерил, воспользовалась ее ситуацией, и Тони все еще чувствует себя чертовски ужасно из-за этого. Как она могла это сделать? Как она могла использовать борьбу Шерил со своей сексуальностью только для того, чтобы подтвердить свои собственные чувства? Она все еще испытывает отвращение к себе за это, и она не хочет использовать пьянство в качестве оправдания, но она была пьяна. Она вообще плохо соображала, но это не оправдание, это не…совсем не оправдание. Потому что потом случилось то, что случилось в ее офисе, и Тони была абсолютно трезва. Она просто…она ничего не может поделать с этой девушкой, она никогда не жаждала кого-то так, как она жаждет Шерил, никогда не хотела кого-то так сильно, и она не может получить ее, она не может. Потому что Шерил замужем за хорошим человеком…человеком, который обращается с ней так, человек, который дает ей все, человек, который любит ее так чертовски сильно… Тони наблюдала, как он звонил ей на прошлой неделе, видела, как его лицо загорается каждый раз, когда она отвечает… Он любит ее. И Тони не может помешать этому. Она не годится для Шерил, она не годится быть рядом с Шерил, боже, ей нужно вытащить эту девушку отсюда, пока она не натворила еще какой-нибудь глупости… — Тони? — Мягкий голос Шерил прерывает мысли розововолосой девушки, и прежде чем она успевает что-то с собой поделать, она смотрит на Шерил с дрожащей нижней губой и смахивает слезы, качая головой. — Мне так жаль, Шерил… Я так сожалею о том, что случилось той ночью, я не могу извиниться достаточно, я воспользовался тобой… — Ты не воспользовалась мной, Тони…это-не то чтобы я тебя оттолкнула… — Ты был пьяна! — И ты тоже! Это просто… случилось, и мы можем пройти мимо этого, мы можем… — Тогда как ты объяснишь то, что произошло в моем кабинете? Тишина. Единственный звук, который Шерил может уловить, — это стук дождя по крыше трейлера, в котором она сидит, когда ее сердце тонет, а разум полностью превращается в кашу. — скажи, что я ошибаюсь, Шерил. скажи мне, что я ошибаюсь, думая, что ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя.…пожалуйста…пожалуйста, скажи мне, что я не права.… -я н-не могу, я…черт, Тони, я хочу тебя, я хочу тебя, пожалуйста.… Она…она не думала, когда говорила это, она не думала, Тони просто была там и говорила…говорила то, что заставляло Шерил жаждать ее близости, вот и все. — Я…Тони, я не это имела в виду. Ладно? Я не хотела, просто…пожалуйста.… Шерил совершенно потеряла дар речи, не в силах произнести ни слова, потому что понятия не имеет, как объяснить, о чем она думала, когда говорила, что хочет ее. Ее разум говорит ей одно, но ее тело, ее сердце, ее душа… — Значит…ты не хочешь меня? — Шепчет Тони, и, боже, в ее голосе слышится отчаяние.… скажи ей правду, Шерил… Боже, скажи ей правду, скажи ей гребаную правду, пожалуйста. Она с Арчи…она с Арчи, и все. Шерил не хочет ее, она должна принять это, она не хочет ее, она не хочет ее… — Я… — Нет, это…это хорошо, дорогая. Это хорошо, все в порядке…наверное, это к лучшему, — мягко говорит Тони, улыбаясь изо всех сил и смаргивая слезы, прежде чем шмыгнуть носом и потереть усталые, воспаленные глаза. О. Шерил пытается не обращать внимания на то, как болит ее сердце от этих слов, потому что Тони снова права. Это к лучшему… Ей не нужно говорить ей, это к лучшему… — Ты плакала… — внезапно говорит Шерил, желая сменить тему и заставляя Тони посмотреть на нее слегка прищуренными глазами, пока ее зрение приспосабливается. — Да…как я уже сказала, сегодня не лучший день для меня, — хрипло говорит Тони, заставляя Шерил посмотреть на нее с хмурым недоумением. — Почему? — Просто спрашивает она, заинтригованная, когда Тони ерзает на стуле и откашливается, прежде чем нерешительно посмотреть на Шерил. — Я…я не могу говорить об этом, Шерил… — Тони, я открылась тебе так, как не открывалась еще никому. И я знаю, что между нами все…запутанно, но ты тоже должна открыться кому-то. Психотерапевтам тоже нужен выход, помнишь? — Говорит Шерил с мягкой улыбкой. Тони издает сухой смешок, качает головой, шмыгает носом и вздыхает. — Я вообще жалею, что вообще это сказала. — Шерил слегка смеется и просто поднимает бровь. — Нет, не жалеешь, — просто отвечает она. Тони встречается с ней взглядом, карим на карим, вздыхает и качает головой. — Нет, не жалею, — тихо отвечает она. Почему с ней все так просто? Они могут перейти от разговора о чем-то таком тяжелом к легким шуткам с щелчком выключателя без какой-либо неловкости, и Шерил не может этого понять… — Мои родители…они были наркоманами, — внезапно говорит Тони. Шерил удивленно моргает, но ничего не говорит, ее сердце бешено колотится при мысли, что Тони, возможно, наконец-то открылась ей… — Они бросили меня с дедушкой, когда мне было лет семь. Когда стало слишком дорого кормить меня и держать крышу над головой и покупать мне школьные принадлежности и что еще…они предпочли наркотики вместо меня. Но мой дедушка был удивительным, он всегда заботился обо мне, делал все для меня…пока не заболел, — хрипло говорит Тони, голос хриплый от слез, ее глаза отстранены, как будто она вспоминает что-то, прежде чем они закрываются, и она испускает дрожащий вздох. — Когда мне было двенадцать, ему поставили диагноз «болезнь Альцгеймера». Он все больше и больше забывал о вещах, однажды заблудился в лесу на обратном пути из местного бара, а когда однажды забыл выключить плиту и чуть не поджег весь трейлер со мной внутри, социальные службы сочли его непригодным присматривать за мной. Поэтому они отдали меня моему дяде, — выражение лица Тони внезапно становится мрачным, ее челюсти сжимаются, этот невысказанный гнев написан на ее лице, когда Шерил нервно наблюдает и делает глоток воды, чтобы показать Тони, что она обращает внимание на все, что говорит. — Он отсутствовал большую часть времени, но…когда мне было пятнадцать, я завела девушку в старшей школе и привела ее на одну ночь просто потусоваться.…Мы целовались, и он вошел в дверь и увидел нас. Как только он понял, что происходит, он выгнал ее и выбил из меня все дерьмо.…Сказал мне, что не потерпит «такого поведения» в своем доме, — грубо говорит Тони, ее глаза опускаются к ногтям, которые она снова начинает ковырять, пока Шерил пытается переварить то, что, черт возьми, Тони только что сказала ей. Ее дядя…ее дядя причинил ей боль? Только потому, что у нее была девушка? О…о, теперь все встало на свои места, Шерил… Нет…нет-это не имеет к ней никакого отношения, не имеет никакого отношения к ее ситуации, это касается Тони… — Бывали ночи, когда он просто злился без всякой причины, как будто вспоминал, как я целовала ее, и снова выходил из себя… После пятого избиения я больше не могла этого выносить. Я начала спать на улице, просто пытаясь убежать от него, и однажды ночью…однажды ночью эти двое парней наткнулись на меня, — тихо говорит Тони, и это внезапное выражение счастья в ее глазах, когда она широко улыбается, легкий смешок вырывается из нее, когда она качает головой. — Они ходили со мной в Саутсайд хай, но я никогда не общалась с ними до того дня. Одного из них отец тоже выгнал из дома за то, что у него не хватало денег на оплату квартиры… Его звали Сойер Пибоди, но все звали его Свит Пи. А его лучшим другом был мальчик по имени Фэнгс Фогарти… Я так и не узнала его настоящего имени, — нежно говорит Тони, и по ее щекам текут тихие слезы, когда Шерил понимает, что она использует прошедшее время, говоря об этих мальчиках.… — Мы стали единым целым, все трое. Мы почти сразу же сблизились, как родные. И чем больше мы тусовались, тем больше замечали, как много других детей в Саутсайд хай выглядели такими же оборванными, как и мы…дерьмовая жизнь на дерьмовой стороне идеального города. И однажды…однажды я вспомнила истории, которые мой дедушка рассказывал мне о своей юности…о том, как он создал банду, потому что это было в моде в пятидесятые…банду о единстве, о силе…и… мне пришла в голову глупая идея создать свою собственную банду, — шепчет Тони с сожалением в голосе. И с этими словами все обрушивается на Шерил, как приливная волна. о боже…о боже, она…она сформировала... — Мы называли себя «южнобережными змеями». Купили себе куртки и все такое… Взяли всех детей из разрушенных семей…постарались дать им ощущение семьи, в которой не было бы хаоса и отчаяния, — говорит Тони отрывисто, слезы все еще падают по ее щекам, когда она вдруг смотрит на Шерил с гордостью. — Мы были хорошей компанией, Шерил. Мы никогда не совершали никаких преступлений, мы никогда не делали ничего плохого, мы просто…были семьей сплоченных детей, изо всех сил пытающихся пережить каждый день живыми. Мы были общиной…и мы все так чертовски сильно любили друг друга, — дрожащим голосом говорит Тони, ее рука внезапно двигается, чтобы вытереть слезы, когда она шмыгает носом и качает головой. — Но, конечно…как только одна банда восстанет, другая должна будет…из-за соперничества, из-за земли, из-за всей этой тривиальной ерунды. Какой-то говнюк по имени Малахай создал свою собственную банду, как только наши начали взлетать… Назвал их «упырями». И сначала мне было все равно, но потом Малахай начал помечать места, где мы зависали, их вывеской, пытаясь спровоцировать нас на драку, и постепенно наша маленькая семья стала вступать в драки с ними, пытаясь доказать, что южная сторона была нашей. Я так старалась остановить его, но Свит Пи…он всегда был вспыльчив. Ему не нравилось, что Малахай пытается одолеть его, пытается заставить подчиниться упырям.… Шерил так восхищена рассказом Тони, что даже не замечает, что надвигается гроза, что над ней громко грохочет гром, ветер воет вокруг трейлера и заставляет стены дребезжать, когда Тони сглатывает и продолжает, ее голос дрожит так же сильно, как и стены. — Одной ночью… Малахай сказал Свит Пи встретиться с ним в драке, и я умоляла его не идти, но он не послушал меня. И все остальные согласились с Свит Пи, они хотели драки так же сильно, как и он. Так что у меня не было выбора. Я пошла с ними, и…это превратилась в полномасштабную бандитскую войну, — шепчет Тони в ужасе, широко раскрыв глаза, как будто она вспоминает это воспоминание, и Шерил с тоской наблюдает, как все тело Тони начинает дрожать, рыдания сотрясают ее маленькое тело и заставляют ее грудь отчаянно вздыматься, хватая воздух. — П-прежде чем я успела даже подумать, раздались у-удары и размахивание оружием, и мои друзья…моя семья… они падали вокруг меня. Никто не остался невредимым, а потом…выстрелы. Несколько из них… Я крикнула всем, чтобы они бежали, и не прошло и пяти минут, как завыли сирены, а когда все разбежались…два человека лежали на земле, не двигаясь… Тони делает судорожный вдох, и Шерил знает, что она собирается сказать, прежде чем она это скажет. — Я видела, как умерли два моих л-лучших друга… Я видела, как Свит Пи и Фэнгс лежали там, широко раскрыв глаза, не двигаясь, и я кричала, и я у-умоляла кого-нибудь помочь мне, но никто не пришел! И когда сирены приблизились, я…мне пришлось бежать. У меня не было в-выбора… Я оставила их, Ш-Шер, я оставила их там, на земле… — О боже, Тони! — Плачет Шерил, прежде чем успевает остановиться, ее сердце разрывается от боли, когда она ставит свой стакан на пол и притягивает Тони в свои объятия, розововолосая девушка громко рыдает ей в плечо и сжимает ее футболку сзади, как будто это спасательный круг, и все, что Шерил может заметить, это то, как тело Тони так сильно дрожит против ее собственного, как она плачет так громко, как будто ее сердце вот-вот разорвется от боли того, что произошло.… — Прошло в-восемь лет с-сегодня, Ш-Шерил, и чувство вины все еще убивает меня. Это была м-моя в-вина, Шерил, это все м-моя в-вина! — Ш-ш-ш…ш-ш-ш, Тони, это…все в порядке, ш-ш-ш… — тихо воркует Шерил, одной рукой обнимая Тони за шею и успокаивающе сжимая, а другой втирая ей в спину маленькие круги. Черт… Шерил не может в это поверить. Мысль о том, что именно Тони, милая, невинная Тони, сформировала змей Саутсайда, превосходит все, что Шерил могла ожидать…но Тони сказала ей, что она сформировала не для того, чтобы быть злой или претендовать на владение Саутсайдом или что-то в этом роде…она сделала это с добрыми намерениями, и все, что Шерил когда-либо слышала, было то, что они были бандой преступников, когда правда в том, что…они все были просто потерянными детьми, ищущими семью, надежду в месте, где все было так чертовски сломано… Шерил понятия не имеет, как долго Тони плачет в ее объятиях, не имеет понятия, сколько времени прошло, но рыдания Тони в конце концов становятся тихими всхлипываниями, ее лицо все еще уткнуто в плечо Шерил, прежде чем она внезапно начинает говорить, ее голос немного приглушен. — Джагхед и его отец…они покинули Саутсайд, как только упыри стали более жестокими… Эф-Пи не хотел, чтобы Джагхед участвовал во всем этом, но я знала, что могу на них рассчитывать. Я б-бежала всю дорогу до Нортсайда, и они приняли меня…помогли м-мне поступить в к-колледж.…поэтому, как только я закончила школу, я пошла к ним с планом построить центр, чтобы дети из Саутсайда не совершили ту же ошибку, что и я…и они оба были согласны. Я п-провожу там бесплатные сеансы терапии каждые д-две недели для д-детей…просто чтобы им было с кем п-поговорить… — Тони удается выдохнуть, наконец отстраняясь от Шерил и глядя на нее с громким шмыганьем. — Это дает мне ц-цель, Шерил, помогать этим детям, уводить их от жизни, которую я когда-то выбрала, но больше всего на свете…я н-не хотела, чтобы меня знали как ту калеку с южной стороны, которая только вызвала с-смерть и разрушение. — Тони… — Дрожащим голосом шепчет Шерил, с отчаянием наблюдая, как у Тони дрожит нижняя губа и по щекам катятся слезы. Она даже не колеблется, поднимает руку, чтобы смахнуть слезы с лица Тони с самой лучшей улыбкой, на какую только способна, несмотря на боль от рассказа Тони о ее жизни… — Ты больше не тот человек, Тони. И у тебя были благие намерения, ты должна это знать. Ты дала своим сверстникам то, что им было нужно: семью. Ты…боже, ты не та, кто причиняет смерть и разрушение, ты…самый красивый человек, которого я когда-либо встречала… — голос Шерил начинает дрожать, ее эмоции берут верх над ней, когда Тони моргает один раз со слезами, прилипшими к ее ресницам, шмыгает носом, когда она смотрит в глаза Шерил с ничем, кроме горя, сияющего в них. — Ты так думаешь? — Отрывисто шепчет она. Шерил не отвечает. Она просто снова притягивает Тони в свои объятия, крепко прижимая ее к себе и пытаясь вылить в ее объятия каждую унцию правды, которую она чувствует в этих словах. — Да…внутри и снаружи. Боже, Тони, я…мне так жаль, мне так жаль за все, через что ты прошла…я ненавижу видеть тебя такой, — шепчет Шерил, смаргивая слезы, когда Тони нежно сжимает ее, прежде чем она медленно начинает отстраняться. И в этот момент губы Шерил нежно касаются ее щеки. Рубиново-красный цвет оставляет свой след на карамельной и слегка влажной коже, и искра электричества, которая проходит по всему телу Шерил, заставляет ее непроизвольно задыхаться, ее сердце колотится, а разум кружится, когда Тони замирает, явно чувствуя то же самое… Ее нос соприкасается с носом Шерил, ее дыхание тяжелое, когда Шерил тянется, чтобы взять лицо Тони в свои руки, каждая унция ее тела говорит ей остановиться, но она не может. Она держит в своих руках самого красивого человека, и Шерил просто не может остановиться. Она наклоняется вперед, ее губы снова касаются щеки Тони, но на этот раз в поцелуе, нежном, мягком и настолько сладком, насколько она может собрать в нем, губы отрываются только для того, чтобы прижать еще один поцелуй чуть ниже того, который она только что оставила… — Шерил… — шепчет Тони дрожащим голосом, всем телом прижимаясь к Шерил, а девушка игнорирует ее и продолжает целовать в щеку, не в силах сопротивляться электричеству, искре, пламени, разгорающемуся ярче с каждым поцелуем… — Шерил…ты должна остановиться, ты не хочешь этого делать, — выдыхает Тони, внезапно впиваясь ногтями в плечи Шерил, но в ушах у нее словно вода, блокирующая все и вся, кроме ощущения кожи Тони под ее губами, эти клубы воздуха, вырывающиеся из нее задыхаясь, когда ее хватка на лице Тони становится сильнее… — Т-Тони… — Я не смогу себя контролировать, если ты продолжишь, — шепчет Тони ей на ухо. И снова… Шерил огрызается. — Может быть, я не хочу, чтобы ты контролировала себя, — Тони прерывисто дышит, и Шерил не видит ее лица, но ее хватка на плечах Шерил крепче, ее тело слегка смещается, когда руки Шерил опускаются, чтобы схватить ее за талию. Она не может дышать…черт, она не может дышать, Тони так близко, ее кожа нагревается под губами Шерил… — Я думала, ты сказала, что не хочешь меня… — бормочет Тони. — Ты никогда не давала мне ответить на этот вопрос. — Шепчет Шерил в ответ дрожащим голосом. Тони тихонько хихикает ей в ухо, потом резко вздыхает и отстраняется. Тони смотрит ей в глаза, и, несмотря на комок в горле, несмотря на то, как дрожит ее тело, она не думает ни о чем другом, кроме как захватить эти полные, рубиново-красные губы своими. Шерил, однако, опережает ее в ударе. Руки Тони обнимают ее лицо, но это Шерил наклоняется вперед, и Тони встречает ее на полпути. Предвкушение висит в воздухе так густо, напряжение почти удушающее, когда их лбы на мгновение упираются друг в друга, и ни один из них не думает о последствиях того, что должно произойти. Впервые в жизни Шерил думает о том, чего хочет. Сначала…колеблется. Губы Тони нежно прижимаются к ее губам, проверяя ее, ожидая, оттолкнет ли Шерил ее, как следует. Вместо этого Шерил обхватывает Тони за талию и притягивает ее ближе, дрожащий вздох вырывается из нее, заставляя ее губы приоткрыться и давая Тони возможность поцеловать ее должным образом. И в ту секунду, когда эти розовые губы втягивают нижнюю губу Шерил между ними, жар, распространяющийся по всему телу Шерил, превращается в лесной пожар. Шерил вдыхает ее, трясущиеся пальцы сжимают ткань кардигана Тони, руки девушки на ее лице опускаются к плечам, ногти впиваются в них, когда их губы двигаются вместе в идеальной синхронизации. Шерил никогда раньше не чувствовала, как ее тело оживает. Но в этот момент, это не просто каждый нерв, который срабатывает, как это было, когда Тони коснулась ее… Это каждый нерв, каждый дюйм ее кожи, каждый орган в ее теле светятся, как деревья в лесу всего в нескольких метрах от нее прямо сейчас, процветают за счет воды, просачивающейся сквозь землю, получая пищу, необходимую для продолжения жизни. Шерил тихонько всхлипывает, прижимаясь губами к губам Тони, открывая рот, чтобы дико хватать ртом воздух, после чего целует Тони так страстно, как только может, ее нога дергается и задевает стакан с водой, который она поставила на пол, но она едва замечает это, ее ноги двигаются вверх, а руки тянут Тони к себе на колени… На этот раз Тони задыхается, прижимаясь к ней, прежде чем она внезапно запускает пальцы в волосы Шерил и слегка дергает, заставляя все тело Шерил пульсировать от желания, и она даже не утруждает себя сдерживанием стона, который вырывается у нее, глаза закатываются на затылке, грудь вздымается к груди Тони, их тела так близки, связь, связь, проходящая через них обоих, заставляет чертову голову Шерил кружиться… — Это неправильно… — внезапно бормочет Тони ей в губы, но прежде чем она успевает пошевелиться, Шерил притягивает ее обратно и снова захватывает ее губы, жадно посасывая нижнюю губу Тони между своими с отчаянным стоном, царапая ногтями под рубашкой Тони, чтобы коснуться горячей кожи ее спины… — Так неправильно… — выдыхает Шерил, даже не понимая, что говорит, потому что это, черт возьми, не кажется неправильным, это так… так чертовски правильно. Тони обхватывает ее лицо, губы шлепаются о губы Шерил, прежде чем она поворачивает голову, чтобы углубить поцелуй еще больше, спина Шерил ударяется о подлокотник дивана, когда Тони грубо толкает ее вниз, ее тело движется, чтобы оседлать бедра Шерил… Боже, это ничто, ничто, ничто по сравнению с тем, что она когда-либо испытывала с Арчи… Чёрт. о черт…о черт, о черт, Шерил, что ты делаешь, о боже, Арчи… Шерил отстраняется с диким вздохом, паника охватывает ее так внезапно, и при виде красного пигмента ее помады на губах и подбородке Тони реальность того, что делает Шерил, бьет ее прямо в лицо. Она…она изменяет Арчи…она изменяет Арчи прямо сейчас, о черт… — О боже… О боже… — Шерил дотрагивается до своих губ, все еще чувствуя покалывание, как и все ее тело, но желчь, которая поднимается в горле, заставляет ее глаза закрыться, когда она изо всех сил пытается не вырвать. Она ему изменила. Она просто…она просто поцеловала Тони, она изменила Арчи... — Шерил… — голос Тони полон горя, и когда Шерил смотрит на нее, она видит, что осознание того, что они только что сделали, поражает и ее тоже. Тони только что поцеловала помолвленную женщину… Тони только что разрушила отношения. Она…черт, что она сделала, что, черт возьми, она сделала… — Тони…я н-не могу… — Шерил… — шепчет Тони, не в силах придумать, что еще сказать, и слезы падают прежде, чем она успевает их остановить, потому что, боже, это неправильно, это все так чертовски неправильно… все, что ты вызываешь, — это смерть и разрушение, Тони.… Тони слезает с ее колен, и Шерил вскакивает с дивана, ее грудь вздымается, и эти ужасные, дрожащие вздохи вырываются из нее, когда она проводит пальцами по волосам одной рукой и сжимает грудь другой. — Т-Тони… — Иди, Шерил…все в порядке, — мягко говорит Тони, изо всех сил стараясь ободряюще улыбнуться, и Шерил давится рыданиями, слезы текут по ее щекам, прежде чем она бежит прямо к двери и выходит под дождь, не оглядываясь, капли бьют по ее коже почти так же сильно, как чувство вины. какого хрена, Шерил, какого хрена, какого хрена, какого хрена… Шерил запрыгивает в машину со слезами, все еще льющимися по щекам, и она понятия не имеет, как ей удается доехать до дома Эндрюсов, не разбив машину, но она делает это, ее мысли все время разбегаются, желчь в горле поднимается все выше и выше и, наконец, опрокидывается, когда она видит грузовик Фреда на подъездной дорожке. Она подъезжает к тротуару и распахивает дверь, но ее желудок пуст, без всякого содержимого, так что все, что она делает, это сухо вздыхает, ее грудь вздымается, а тело сотрясается от рыданий, дождь сильно хлещет ее, и она даже не потрудилась поставить машину на подъездную дорожку. Она выключает зажигание и выскакивает из машины, бежит прямо к крыльцу, а весь мир безумно вращается вокруг нее, когда дождь стучит по ее телу почти в наказание за то, что она сделала. Она не лесбиянка…нет — она не может быть, она не может, она не… Боже, она поцеловала Тони, она поцеловала другую девушку, она изменила Арчи… Она в панике врывается в парадную дверь, и Арчи выскакивает из кухни, глаза широко раскрыты, лицо наполнено беспокойством, а Шерил смотрит на него с болью. — Шерил?! Что случилось, ты в порядке? … Шерил бежит прямо в его объятия, прежде чем поцеловать его, отчаянно, жадно, пытаясь почувствовать ту же искру, только намек на огонь, что угодно, черт возьми, что угодно, пожалуйста, ради бога… — Шерил, что… — Заткнись, Арчи. Заткнись, пожалуйста, и просто поцелуй меня… — Шерил дышит ему в губы, а Арчи отстраняется и смотрит на нее с беспокойством, протягивая руки, чтобы схватить ее лицо… — Шерил, дорогая, что случилось, расскажи мне… — Просто…пожалуйста, Арчи.…пожалуйста… — Шерил практически умоляет, тяжело дыша, прижимаясь к нему со слезами, все еще падающими по ее лицу, и, наконец, черт, наконец… Арчи смягчается. Он тянется к подолу ее насквозь промокшей футболки и стягивает ее с головы, бросая на пол с отчаянным стоном, прежде чем обхватить руками ее талию и поднять ее, ноги Шерил автоматически обхватывают его талию, когда он несет ее наверх, не отрывая губ от ее губ. *** Тихое похрапывание Арчи-единственное, что она слышит, вес его руки, обнимающей ее за талию, становится тяжелее, чем когда-либо прежде. Шерил не спится. Она понятия не имеет, который час, и не хочет проверять. Она чувствует себя опустошенной. Она сморгивает слезы, которые проливала в течение последнего часа, прежде чем судорожно выдохнуть и схватить руку Арчи, медленно оттягивая ее вверх и вниз от своего обнаженного тела и морщась от боли между ног, когда Арчи просто хрюкает и поворачивается с открытым ртом и крепко спит, в полном блаженстве… Она берет свое нижнее белье, надевая его обратно с тихим всхлипом, прежде чем схватить свою ночную рубашку, лежащую на чемодане, и надевает ее, также потянувшись за сигаретами, спрятанными глубоко в одной из молний. Она крадется вниз, пропуская последние две ступеньки, потому что знает, что они скрипят, и тихо выходит на задний двор, остатки дождя делают бетон темно-серым, когда она медленно закрывает дверь, после чего отчаянно закуривает сигарету и делает первую затяжку за последние дни. В ту же секунду, как никотин попадает в нее, Шерил обнаруживает, что задыхается от рыданий, все ее тело дрожит от всего, что медленно начинает фокусироваться, ее эмоции повсюду, черт возьми. Чувство вины из-за измены Арчи, чертова мука от того, что она сделала, целуя женщину, обманывая своего жениха, только чтобы прийти домой и заняться с ним сексом, а он ничего не знает о том, что она сделала. Она чувствует себя отвратительно. Она чувствует себя ужасно. Сейчас, в этот момент, она ненавидит себя больше, чем когда-либо за всю свою жизнь. Но правда… Боже, правда в том, что сильнее всего ее охватывает печаль. Потому что один поцелуй с Тони воспламенил все ее тело, а секс с женихом не дал ей ничего, как бы она ни любила Арчи… Боже, она не влюблена в него. Она действительно…действительно не влюблена в него. Ясность, поразившая ее этим откровением, всеобъемлюща. Теперь все имеет гораздо больше смысла, но принять это… Боже, Арчи был ее целым миром в течение восьми гребаных лет, идея…идея не любить его… Это больно. Это причиняет боль больше, чем что-либо еще. Потому что теперь она знает, что должна делать. Мысль о том, чтобы разбить сердце Арчи, причиняет боль, и мысль о том, что ее родители узнают об этом, ужасает, но поцелуй с Тони привел ее к одному выводу, и только к одному. Что она больше не может притворяться. Она должна покончить с этим раз и навсегда. Она просто…черт, ей просто нужно время. Время, чтобы подумать, время, чтобы обернуть свой разум вокруг всего, вокруг Тони, вокруг Арчи, вокруг ее чувств к ним обоим и как чертовски они отличаются друг от друга, ей просто…нужно время. пожалуйста, господи, просто дай мне время.… Но правда в том, что у нее нет времени. Потому что ее свадьба меньше чем через три месяца, и если она сейчас ничего не предпримет, будет только хуже. И с этой мыслью Шерил поймала себя на том, что рыдает, уткнувшись в ладони, осознавая, что весь ее мир, и весь мир мужчины, который крепко спит наверху, не имея ни малейшего представления о том, что происходит, весь мир, который они строили последние восемь лет…вот — вот обрушится.