Бурные воды и тихие гавани капитана Рез'окуна.

      -К-капитан, — заикаясь тянет Умензи. — Мы…       -Вижу что — вы!.. — сурово кивает и раздраженно складывает руки на груди Тай’джин. — И я уже лет двадцать капитан, спасибо что напомнил… Молодые тролли совсем никнут, тихо сопя друг другу в лица. Ки’тани виновато смотрит на Умензи, а тот, осторожно поддерживая раненого за спину, укоризненно глядит в ответ.       -Так и будете миловаться? Вас расцепить или сами справитесь? — делает шаг к парочке охотник.       -Сами! — пищит в ужасе Ки’тани становясь буквально фиолетовым от стыда перед «фаддой» и начиная активно вырываться из захвата зандалара. Лоа, какой позор! А какой позор будет если Тай’джин начнет выпутывать его из бивней любовника… Это почище, чем кубарем по палубе… Как бы капитан не пожалел, что поручился перед Лоа за такого недотепу. Предки — не допустите этого! Ки’тани не думал что так все получится!       Умензи не знает что ему делать. Он чувствует как бьется и напрягается в его руках паникующий Ки’тани. Как пытается вывернуть свою голову и расцепить бивни. Но так ничего не получится! Ки должен замереть и Умензи тогда снимет его со своих бивней.       Наконец, дернувшись особенно сильно, Ки’тани вскрикивает и хватается за искалеченный бок. Зандалар моментально осторожно валит его на здоровую сторону и замирает, придерживая.       -Капитан, помогите…- срывающимся от вины и страха за любимого голосом просит матрос. К черту гордость, когда его Ки скулит держась за бок, а на бинтах расцветают красные пятна. И зачем он согласился, зачем пошел на поводу у Ки’тани… И правда — глупый зандалар!       Тай’джин еще до просьбы бросается на помощь. Эта парочка его в гроб загонит! Ну как так можно, и ведь виноват Ки’тани, он точно знает. У парня шило в заднице, не иначе. Чуть на тот свет не отправился и на тебе, уже пытается завалить на себя Умензи. Ну он ему устроит… Если силы есть на «шалости», то и на учебу должны найтись!       Охотник тревожится, увидев кровь проступившую на повязках. А Умензи молодец, отмечает он про себя, сразу сообразил что делать и помощи не чинясь попросил. Ему бы уверенности в себе побольше, на Ки’тани иной раз и прикрикнуть нелишне, больно беззаботен. Вертит своим зандаларом как хочет… Хотя тут они похожи, хмыкает про себя Тай’джин, он вон тоже из Рез’окуна веревки вьет при желании. Да только у него ума хватает не подставлять кэпа…       -Замри-ка Умензи… Сейчас надавлю легонько… Давай, подныривай!       Осторожно расцепив парней, Тай’джин оттирает Умензи и осматривает пострадавший бок. К счастью — ничего опасного, лишь несколько разрывов на молодой, тоненькой кожице понемногу покрывающей смыкающуюся уродливую рану. Не стоило Ки’тани так дергаться… Достав горшочек с целебной мазью, Темный охотник смазывает рану и снова перевязывает. К вечеру затянется. Закончив с первоочередным, Тай’джин садится и грозно глядит на притихшую молодежь. Лоа, какие же они забавные, усмехаясь про себя думает тролль, рассматривая виноватые морды и поникшие пунцовые уши молодняка.       -Значит так, я разочарован… Чем вы думали?! Хотя нет, чем — я и так уже понял… Умензи, ума дать обет Ки’тани у тебя хватило, так может должно хватить и сохранить ему жизнь, а? Свободен! — машет рукой «на выход» Тай’джин.       Стыдливо закусив губу и бросив жалобный взгляд на Ки’тани, зандалар выходит. Он хочет остаться с любимым, поддержать, объясниться, но не смеет перечить разгневанному Темному охотнику. Он и впрямь виноват… Да и стыдно, предки, как же стыдно!       Ки’тани лежит ни жив — ни мертв. Что сейчас будет? Он — сплошное разочарование! Размолвка с Умензи — когда они помешали капитанам, его неудачный абордаж и ранение, он «выжил» Тай’джина из его каюты. «Фадда» выторговал ему жизнь, сделал сыном, чуть сам не умер в процессе — а он? Что он принес, кроме проблем, своему капитану?! Становится так горько и тошно, что и бок уже почти не болит.       -Ты поблагодарил своего Лоа за подарок? — строго спрашивает Темный охотник, разглядывая растерянного, несчастного Ки’тани.       Подарок? Какой подарок? Молодой воин совсем теряется. Его Лоа? Что?       Видя что ошарашенный Ки’тани никак не может свести концы с концами и явно не понимает о чем речь, Тай’джин сжалившись поясняет: «Ты знаешь про птицу Бон’гани из супа? Откуда она у него?»       -С-с-с-неба упала… — тихо отвечает воин, уже понимая что он не прав.       -С неба упала? И вот прям так, в руки? Ох, Ки’тани… — качает головой Тай’джин. — Подумал бы… Не бывает так, что б — само упало… Это твой Лоа тебе подарок сделал, Поа’кай. Не почуял? Поблагодарить его надо…       Этого впечатлительный Ки’тани уже не выдерживает и спрятав лицо в согнутых предплечьях замирает. Какой же он жалкий! Только и может — что разочаровывать. Сожрал дар Пао’кая и спасибо не сказал. Даже не понял, не подумал… А ведь это такая редкость, когда дух сам печется о «своем» темном охотнике, да ещё и за просто так… А ведь он знает многое. Давно уже возле Темного охотника. Много видел и слышал… Тай’джин всегда, если можно было, отвечал на вопросы любопытного юнги. Виноват, кругом виноват… Умензи вон получил из-за него. Но ведь это он… Слезы сами собой начинают течь, и от этого становится еще горше, плачущий воин — стыдобища. Опять позор для новоиспечённого отца…       Тай’джин глядит на тихо сопящего, закрывшего лицо и свернувшегося калачиком молодого Темного охотника и ему становится жалко парня. Сложно Ки’тани будет, «староват» он начинать такое обучение. А ведь его и так последнее время потрепало. Заметив расплывшуюся на подушке каплю, охотник замирает. Лоа, он что — плачет что-ли? От чего? Ему больно или обидно?       -Ки’тани… Ну ты чего, парень? — гладит по голове Тай’джин. Тот в ответ на ласку только тихонько вздыхает и хлюпает носом. И правда плачет…       -Ки’тани! Ты воин и темный охотник! Чего сырость развел? Выкладывай-ка своему капитану чего стряслось! — пробует зайти с другой стороны озадаченный корсар.       -Я-а… я подвел… я недостоин… ты меня, а я… фадда! — запинаясь, выдавливает из себя Ки’тани и испуганно замолкает. Имеет ли он право так называть Тай’джина? Позволит ли тёмный охотник такое обращение?       Если бы молодой воин посмотрел на Тай’джина, то увидел бы улыбку. Тай’джин все понял — и страх опозориться перед почитаемым капитаном, и боязнь разочаровать в себе новоявленного отца и разочарование в самом себе… Еще и Лоа в придачу. Парень так во всем этом запутался…       -Никого ты не подвел, и не недостоин… — фыркает Тай’джин. — Но иногда, прежде чем что-то делать, недурно подумать и о последствиях! Головой подумать, понимаешь? О Пао’кае не волнуйся, я поблагодарил, он не сердится. Но тебе тоже стоит провести ритуал, пока «так» общаться не научился, я научу. Не знаю, почему он так тебя выделил и привязался, но это большая редкость. На благо это — так будь благодарен!       Украдкой вытерев слезы, молодой воин приподнимает голову и утыкается лбом в бок Тай’джина: «Фадда…»       -Сегодня отдыхай, пусть подживет, — вздыхает охотник, успокаивающе кладя руку на плечо молодого тролля. — Завтра начнем обучение, а то и правда натворишь чего по незнанию… Сейчас вот только благовония воскурим, поблагодарим. Нет, ты лежи и смотри, а я объяснять буду…       Ритуал был завершен быстро, все необходимое было под рукой и Ки’тани даже вроде бы услышал тихий перезвон где-то внутри головы. Тай’джин подтвердил, что Лоа доволен. Начинающий Темный охотник понемногу воспрял духом и начал засыпать старшего вопросами. Во время познавательной беседы прибежал Бон’гани, встретивший печального и пристыженного Умензи и выпытавший у зандалара суть «трагедии». Отвесив на правах брата, Ки’тани добрую затрещину, он пригрозил, что если «озабоченный засранец» помрет по своей дури, то он превратит его в зомби и прибьет еще раз. Молодой воин фыркнул, но стерпел. Возразить было нечего.       Весть про посиделки офицеров уже разнеслась по всему кораблю и оценив «творение» Рез’окуна, Бон’гани предложил переплести волосы в нормальные косички. Нечего капитану с таким безобразием на голове ходить! Ки’тани заставить лежать не было никакой возможности, он хотел помочь, устроил скандал и тоже по мере сил подключился к процессу. Тай’джин теперь его фадда и это его прямая обязанность, с Бон’гани он этой честью конечно поделится, но и только!       За разговорами и смехом несколько часов пролетели незаметно, и наконец своенравная грива приобрела приличный и привычный вид. Поблагодарив «братьев» и наказав Бон’гани, как самому разумному и ответственному в этом бедламе приглядывать за Ки’тани, капитан отчалил в свои временные пенаты.       Пенаты встретили второго капитана — капитаном первым, сладко дрыхнущим на животе и нежно обнимающим подушку. Полюбовавшись на это зрелище и развеселившись, охотник взял с капитанского стола клочок бумаги и устроившись на сундуке начал щекотать тому ухо. Рез’окун держался долго, дергал ухом — сгоняя надоедливую «муху», но наконец махнул рукой, перевернулся на спину и в раздражении приоткрыл глаза. Зрелище «перевернутого» Тай’джина с свесившимися косицами заставило его спросонья вздрогнуть, а охотника расхохотаться.       -Во-о-т — теперь вижу ты выспался! — смеется капер. — Здоров ты дрыхнуть, кэп! Можно заворачивать в одеяла и выносить!       Рез’окуну остаётся лишь застыдиться и смущённо ухмыльнуться. Тай’джин даже во сне знал как он дышит, а он сам — ни прихода, ни нахождения его в комнате темного охотника не почувствовал. И то правда — заходи, выноси…       -Вижу с Бон’гани ты переведался… — улыбается капитан, переводя смущающий разговор и кивая на аккуратные косы рассыпанные по плечам охотника.       — Да что там Бон’гани! — прыскает Тай’джин, вспоминая свое появление в родном обиталище. — Ты представь, я захожу, а эти паршивцы уже вовсю лижутся в обнимку на полу! И кто знает до чего бы дошло, если бы я их не шуганул!       Рез’окун молча приподнимает брови. Зная манеру повествования Тайджина, это еще не все…       — Так они еще и бивнями сцепиться умудрились — и никак!.. Я на них рычу, а они в перепуге дергаются, расцепиться не могут! — ухохатывается корсар, хлопая себя по коленям. — Ки’тани, торопыга, чуть бок себе заново не порвал… Пришлось самому их клинч разнимать. Ну — паразиты!       — Умензи! — Рез’окун возмущен поведением соотечественника. Да что ж с парнем такое. Одни проблемы… Позор нации… Ну он ему устроит! Ки’тани на днях чуть к предкам не отошел, а он уже — гляди-ка, пристраивается! Бедный, беспомощный воин…       -Не ругай парня, — отсмеялся Тай’джин, — я его уже отчитал. Думаю он сопротивлялся, но то ж Ки’тани… Парень иногда удержу не знает и головой не думает. Впрочем Бон’гани думаю вправит ему мозги. Ки его слушает. Оплеуху он от него уже получил.       -Ну, раз ты уверен… Не буду ругать, — и себе посмеивается, смягчаясь капитан, представляя это зрелище и жалея что его там не было. — А твой Ки’тани быстрый…       -Быстрый… Иногда слишком… — вздыхает Темный охотник. — Я ведь не все о нем знаю. Знаю что росли они с Бон’гани рядом. Их семьи не любили друг друга и мальчишки дружили «вопреки» и даже побратались кровью. Ки’тани рано стал сиротой и сам заботился о себе. Я его забрал из припортовой деревни в тринадцать. В пятнадцать привез обратно — на испытания, он их прошел вместе с Бон’гани — стали воинами. И тот тоже захотел пойти ко мне на судно. С тех пор и не расстаются.       -Знаешь, он нам помогал частенько. О грузах нашептывал, новости пересказывал. Очень угодить хотел. Так хотел, что был неосторожен и его заподозрили… Пришлось к себе забирать, иначе пропал бы пацан. Когда я впервые привел его на корабль, накупил конечно вкусностей, ребенок все ж таки… Он такого и не видел никогда… Он и сейчас худой, а тогда — одни клыки и уши были. Так вот, он когда понял что это все — ему, попытался раздеться… Что бы отблагодарить, так сказать… Не знаю откуда он этого набрался, и кто его научил… Он молчит, я не лезу. Пришлось заняться воспитанием, объяснять что дела можно решать и по-другому. Но раскованным он так и остался, может возле Умензи остепенится… Тот посерьезней будет, но ему твердости не хватает, с Ки — пожестче иногда надо быть.       -Делааа… — качает головой Рез’окун. Кто бы мог подумать… — Кстати, я думал о ребятах. Как с Умензи быть? Он ведь с Ки’тани официально. Обеты принесены. Каков его статус? Твои парни в Зандаларе не останутся, а Умензи ж — за Ки’тани пойдет… Тут ему ловить нечего. Он такой же сирота, как и Ки’тани был. Кем он будет?       — Может пройти испытание на воина и стать Черным Копьем официально. Номинально он и так в племени, как супруг так сказать… Но после подтверждения статуса будет допущен до ритуалов и собраний, получит голос. Детей у них сам понимаешь, не будет, так что проблем никаких.       Рез’окун довольно кивает — на это он и надеялся. Как бы все решить с самим Тай’джином… Ну да потом, не стоит поднимать эту тему сейчас. Пока общались, капитан успел привести себя в порядок и был готов к посиделкам с офицерами. Волосы он демонстративно затянул кожаным шнурком. Тай’джин улыбнулся, но ничего не сказал.       В кают кампании было весело и все с нетерпением ждали капитанов. Рез’окун приказал доставить пару бочонков трофейного рома и кое-какой закуси. Офицеры тоже растрясли свои запасы и стол получился весьма привлекательным. Карты тоже были готовы.       Остальной команде перепало пару бочек попроще, что вызвало не меньший энтузиазм у матросов и воинов. Дождь ненадолго утих, и все тролли высыпали на палубу. Сидеть в душных и влажных каютах и кубриках надоело многим. Начали постукивать барабаны…       Появление капитанов экипаж встретил приветственным «дикарским» ревом, что вызвало радостную ухмылку у Рез’окуна. Приятно, черт возьми! Тай’джин был к этому более привычен. Он весело помахал треуголкой и спустился на палубу. Там уже поджидал запыхавшийся «новенький» Думиза с приглашением не отказать и почтить присутствием распитие горячей кафы на крюйс-марсе.       Не успел Рез’окун и рта раскрыть, как Тай’джин радостно согласился, отметив что в такую мерзкую и сырую погоду горячая кафа будет как никогда кстати.       -Окажете честь капитан? -оскалился в улыбке капер, ненавязчиво подбирая зандалара под локоть. Тому оставалось только вздохнуть. Кафа так кафа.       По дороге к обещанной кафе, Тай’джин не стеснялся и приглашал всех желающих отведать горячий напиток. Желающих нашлось настолько много, что капитан всерьез начал опасаться поместятся ли все. К его удивлению, страстным желанием выпить кафы воспылали даже офицеры. Шумной, веселой и предвкушающей толпой тролли двинулись к месту раздачи.       Думиза был просто счастлив. Его первое задание было выполнено с блеском! Он был так благодарен за спасение, так очарован жизнью на корабле и самим морем, что попросился в команду — и его взяли! Его родители будут просто счастливы, ведь кроме кормежки ему будут еще и платить! «Мощь Растахана» — один из лучших крейсеров Империи и жалованье на нем было приличным. А еще и «призовые» — при удачном грабеже «награбленного». Молодой воин не уставал благодарить Лоа и предков за такой шанс.       Думиза уже успел изучить немного корабль и знал где находятся офицерские каюты, камбуз и кают-кампания. К его удивлению, вся толпа весело гомоня прошла мимо всех предполагаемых объектов и полезла на ванты центральной мачты… Капитаны заняли место на небольшой площадке, а все остальные чинно расселись на нижнем рее. Места и впрямь оставалось немного… На палубе царила мертвая тишина, слышен был лишь плеск волн о борта судна да азартные крики проголодавшихся за непогоду чаек.       Молодой воин не знал что ему делать. Это какой-то ритуал? Почему все залезли на мачту? Ему лезть тоже? Почему не пошли пить кафу? Тролли на палубе реагировали спокойно, значит так и полагается? Спросить бы у Ки’тани… Это он подогнал ему это поручение, сославшись на недостаток своих сил и здоровья, для его выполнения.       Из коридора, ведущего к офицерским каютам показался Умензи, осторожно несущий на руках раненого воина и сопровождаемый шествующим рядом Бон’гани. Выйдя на палубу, троица застыла, обозревая невиданное действо. Громко охнул Ки’тани…       Заметив как перепугался «сынишка», Тай’джин весело оскалился и заорал: «Где наша кафа, демоны вас раздери! Долго еще ждать?!»       Ки’тани испуганно прижал ладонь ко рту и округлил глаза. Такого он не ожидал… Но видя искрящиеся весельем глаза своего фадды не выдержал и звонко рассмеялся, держась за бок. В тот же момент палуба буквально взорвалась ревом и хохотом. Многие не могли устоять на ногах и держась друг за друга, постанывая оседали на мокрые доски. Некоторые уже просто валялись на палубе суча ногами. Такого не мог припомнить никто. Такого не было никогда, не было и быть не могло! Но было…       Думиза ничего не понимал. Почему все смеются? Что случилось?       -Ты куда капитанов позвал? — всхлипывая от смеха, спросил хлопая по плечу воина боцман Кирабо.       -На крюйс-марс, на кафу! — заученно оттарабанил воин, заставив боцмана согнуться и вызвав еще один взрыв смеха на палубе.       -Ну так они там, куда ты их позвал! — стонет Кирабо, смахивая набежавшие от смеха слезы. — Крюйс-марс — вот он, туточки. Они вот — прям на нем…       Тут — это на мачте?! Как называются эти длинные «деревья», на которые крепят паруса Думиза уже знает. И он заставил капитанов с офицерами лезть туда за кафой? Разве ж ее там пьют?! Ох, Предки-заступники… — обмирает несчастный парень. Радовался тёплому местечку? Как бы не так! Да за такое если просто шкуру спустят — уже за счастье, а то и болтаться ему вот на этой самой, как её там…       -Да ты не тушуйся! — снова хлопнул по спине помертвевшего от ужаса новобранца Кирабо. — Это ритуал такой, новичка завсегда разыграть надо. Тут все через это прошли, но с капитанами, конечно, оно впервые… Ну да и Ки’тани не обычный воин теперь, а капитанский сын — наверное, может себе позволить… Помню настрополили одного, так он чуть лапы у якоря не отпилил. Ему сказали что они кривые, а должны быть прямые и надо перековывать… Вот тогда — у меня, чуть сердце не встало!       Вся команда с восторгом смотрела на «звезду» вечера — Ки’тани. Вот уж шутка так шутка. Эта история явно войдет легенды моряков. Так не шутил еще никто и никакой капитан в этом так охотно не участвовал. А тут их было аж двое, с офицерами до кучи.       Весело посмеиваясь, Тай’джин направился к «виновнику» переполоха. Попутно поздравив с инициацией в команду растерянно ухмыляющегося Думизу.       Ки’тани одной рукой держась за шею Умензи, другой утирает слезы от смеха. Он и правда не думал, что так все получится. Он думал что капитаны посмеются, и этим все окончится. Он не мог и предположить что темный охотник решит устроить целое представление, да еще и втянет в него всех желающих.       -Прости меня, фадда… — винится Ки’тани, подрагивая ушами от смеха. — Я не думал что так все выйдет… Думал что вы просто посмеетесь…       -Ты это с кем тягаться решил, а парень? С Тай’джином? — фыркает подошедший Рез’окун. — С ним лучше не шутить… или пошутят над тобой…       -Ну, посмеялись и будет, — уже серьезно глядит на молодежь Темный охотник. — Ки’тани — марш в постель. Умензи — ни-ни, понял? Бон’гани — присмотри.       Раздав указания, Тай’джин весело поворачивается к капитану: «Ну что, ром и карты?» Возражений не следует и весело галдящая толпа рассасывается, выкатываются обещанные бочки.       Веселье в кают-кампании продолжается до позднего вечера. Ром течет рекой, карты шлепают о стол, а прибаутки и шутки сыплются как из рога изобилия. Тай’джину невообразимо везет и многие начинают испытывать чувство благодарности за предложение второго капитана играть на «интерес». После карт, когда уже все хорошо подвыпили — следует что попроще — кости.       К вечеру погода опять портится. Снова начинается дождь и сильный, штормовой ветер. Снова ревет и разбивается о скалы гранитной стены море. Капитан счастлив — еще один день вынужденной стоянки, еще один день с Тай’джином. Поддерживая друг друга и кутаясь в принесенные из каюты плащи, капитаны направляются к себе на отдых.       -Ох, Лоа! Ты видел лицо этого бедолаги, когда мы на ванты полезли, — фыркает капер, предаваясь забавным воспоминаниям. Такого он от Ки’тани не ожидал. Нет, все-таки не зря Пао’кай его выбрал! Характеры — точь в точь. Это же надо, в один день сначала так убиваться, а потом отмочить такую шутку. Шутка получилась отличная, Тай’джин признает это всем сердцем.       -Видел. — хмыкает Рез’окун. Ему тоже понравилось. А еще больше ему понравилось передать «бразды правления» в руки Тай’джина и следовать за ним, не волнуясь о последствиях. Сам он бы никогда не догадался так ответить на шутку. До встречи с капером может даже и оскорбился бы, а тут гляди-ка — только популярность возросла да авторитет. Может мудрый темный охотник прав и он слишком много думает и переживает? Как-то попроще надо быть…       Задумавшись, он чуть не падает от рывка назад, когда замирает Тай’джин. Капюшон сдувает с головы, но Темный охотник этого не замечает, он стоит и внимательно смотрит в сторону колышущихся в темноте, «бурлящих» от непогоды джунглей. Он снова что-то почуял, снова захолонуло под сердцем. Снова этот недобрый интерес… Лоа, что это?       Капитан тянется и набрасывает капюшон обратно на уже мокрые волосы охотника. Почему тот остановился? Что увидел? Рез’окун старается рассмотреть что-нибудь в черных, блестящих во вспышках пока еще далеких молний джунглях. Слышится треск падающих от непогоды деревьев, только и всего.       -Тай, что случилось? Что ты видишь? — тихо спрашивает капитан, опасаясь тормошить замершего тролля. Он уже знает, что в такие моменты темного охотника лучше не трогать.       -Ничего… Ничего не случилось и ничего не вижу… — «отмирает» Тай’джин. — Снова что-то показалось. Но ничего определенного. Странно это. Надо будет спросить у духов, посоветоваться. Но это завтра… Пойдем, холодно.       Холодно? Рез’окуну не холодно, но может Тай’джин еще не вполне здоров и его знобит?       -Конечно пойдем, — подхватывает капера под руку капитан и тащит к своей каюте. Его Тай’джина ждет сюрприз.       Войдя в каюту, охотник не сразу соображает что же изменилось. Вроде вся мебель на местах… Постель! Их «гнездо» между стеной и сундуком исчезло. Зато в закутке, на месте капитанской кровати появились несколько матрасов и груда одеял. Подушки россыпью… «Гнездо» переехало и стало больше!       -Кэ-э-эп! — радостно тянет удивленный Тай’джин. Постель выглядит для уставшего и подвыпившего тролля крайне соблазнительно. Теперь можно устроиться с комфортом, а не лежать как сигары в коробке. Охотник сбрасывает плащ на пол, скидывает туда же безрукавку и «ныряет» в груду одеял.       -Нравится? — счастливо улыбается капитан. В ответ раздается только довольный вздох. Рез’окун и себе раздевается, аккуратно развешивая одежду по местам и поднимая с пола Тай’джинову. Закончив, он тоже зарывается в одеяла, ища и находя под ними горячее тело. Кажется жар все же немного вернулся, сонно думает капитан устраиваясь на спине и чувствуя своим телом бедро и бок Тай’джина. Завтра надо сделать ему еще отвара, завтра…