Бурные воды и тихие гавани капитана Рез'окуна.

      Умензи был настроен крайне серьезно, когда по возвращении в каюту попросил Бон’гани уделить ему время «наедине». Он должен стать воином! Должен доказать что он -достоин, что он -Черное Копье, что он имеет право голоса! Ки’тани должен уважать его, а он -не уважает. Он очень любит Умензи —раз дал обет ему, даже такому, но совершенно не считается с его мнением. Умензи — не воин, в понимании Ки’тани… Что ему сделать, что бы заработать статус? Что бы племя его приняло, как равного, кто это решает?       Стоя на палубе рядом с Умензи под моросящим дождем и облокотившись на фальшборт, Бон’гани задумывается. Лучше бы у Тай’джина спросить… В их маленьком «племени» он главный. Но зандалар так не хочет, он хочет показаться на глаза Тай’джину уже полноправным Черным Копьем. Он и так хлебнул позора, когда понял что Темный охотник задал трепку Ки из-за его выходки с ухом! Еще не хватало, что бы фадда Ки’тани защищал зандалара от собственного супруга. Правда Ки’тани извинился и наедине потом тоже, но забыть такое Умензи не мог. Морально был прав он, а вот по факту -Ки’тани. Он не был воином племени, не имел голоса, и не мог приказывать что-либо полноправному воину, за что и поплатился. Зандалар должен восстановить свое самоуважение и уважение к нему его Ки.       Тогда стоит спросить у Ру’тендо, прикидывает Бон. Он что-то типа их офицера -помощника… В принципе, ты становишься воином в бою с сильным противником и доказывая свою полезность, как воина, племени. Можно добыть еще сильного зверя. Если победишь -ты хороший воин. Но стоит ли этим заниматься сейчас? Когда невидимое «нечто» может подстерегать где угодно…       Умензи тяжело вздыхает. Бон’гани конечно прав, но это не его искусали и погоняли за ухо, как строптивого мула. Он должен что-то сделать, что-то — что заставит молодого воина относиться к нему серьезно и гордиться им. Гордиться, что они -пара!       Бон’гани тоже вздыхает, он понимает о чем думает зандалар. Ки’тани переборщил конечно — Умензи добрый и мягкий, никогда не ударит Ки’тани, но это не повод так унижать перед всеми своего парня. Он мог объяснить, что в панике от состояния Тай’джина, что ему необходимо попасть к фадде. Наконец, мог сказать что так хотят Лоа. Но что сделано, то сделано…       -Ты смотри! -внезапно пихает воин Умензи локтем. Умензи смотрит. Плавник — большой, острый, клиновидный плавник! Акула! И плывет прямо к кораблю… Зандалар вспоминает, что пока они тут стояли, пара матросов притащила и вывалила в море то, что осталась от разделки черепах. Хищница явно приплыла на запах черепашьей требухи и обрезков, которые так и болтались на поверхности.       «Добыть сильного зверя…» — вспоминает зандалар. Акула — сильный зверь! И Ки’тани так нравится ожерелье из зубов акулы одного из соплеменников, Уна’ти кажется… Он когда-то добыл акулу и с гордостью носит её зубы на шее, а большой зуб — в ухе. Умензи примерно знает как убить акулу, выросший в припортовом квартале, он наслушался рассказав рыбаков и представляет что нужно сделать. Рыбину нужно бить в глаз или между глаз. Череп у них из плотных хрящей, не очень твердый. Главное пробить шкуру, что бы оружие не соскользнуло. Но акулы сильные и проворные. Море —их дом родной и в поединке «лицом к лицу» он проиграет… А если загарпунить?..       -Бон —помоги! -просит Умензи, бросаясь за абордажной алебардой с крюком на конце. С другой стороны есть «ушко», для веревки, и зандалар быстро вяжет узел. -Скорее, пока акула не уплыла! Я хочу её поймать! Это подойдет для воина?!       Бон’гани машинально кивает. Акула —прекрасная добыча, достойная только лучших воинов и сильнейших членов племени! Но Умензи… Лоа! Он с ума сошел?! Бон хочет возразить, но взглянув в лицо зандалара читает в нем отчаянную решимость. Или помоги, или не мешай, говорит его взгляд и Черное Копье сдается. Ки’тани слезами умоется, случись чего… Лучше он поможет, так шансы матроса возрастут.       -Скинь лестницу, — просит Умензи, прикидывая длину веревки. Должно хватить, еще и на вываживание останется… Длинный и острый матросский нож всегда при нем. Что ж, он готов.       Тролль бросается к борту, акула уже заканчивает «пиршество», охотясь за маленькими кусочками. Вовремя! Умензи осторожно перелезает через борт и замирает, выжидая подходящего момента. Наконец акула проплывает под ним и матрос выверив расстояние -прыгает. В полете он направляет алебарду гарпунной частью вниз и со всего маху вонзает её в тело акулы. Он хотел попасть в затылок или голову -наповал, но рыбина немного ускорилась и он промахнулся. Впрочем за головой -тоже неплохо. Пораженная внезапной болью акула начинает биться и «подминает» под себя отчаянного охотника. Тролль скрывается под водой.       Бон’гани в волнении перебрасывает свое тело через борт, повисая на лестнице и быстро спускаясь к бьющейся в кровавой пене хищнице. Лоа, где Умензи?! Чья это кровь? Он тревожно вглядывается в воду, надеясь увидеть и помочь…       Умензи бьется под водой ничего не видя. Вокруг лишь белая взвесь из пузырьков воздуха, взбитая мощным телом да кровавые разводы. Где верх, где низ?! Куда выныривать? Где морда акулы?! Где спасительная лестница?! Из мутной круговерти вылетает темный силуэт и матроса будто бьют бревном в грудь. Получив жёстким хвостом, стесавшим ему кожу на груди, захлебываясь, зандалар впечатывается спиной в что-то твердое. Борт! Его вбивает в борт корабля, по нахлёсту досок Умензи моментально определяет где верх и изо-всех сил рвется к спасительной поверхности. Вынырнув, он начинает отчаянно кашлять, пытаясь одновременно вдохнуть и оглядеться. Где лестница? В воде оставаться опасно!       -Умэ!!! Умэ! -а вот и Бон’гани, висит на лестнице и тянет к нему руку, пытаясь достать и помочь выбраться. В несколько сильных гребков матрос достигает лестницы и ухватывается за руку и веревочные ступеньки. Спасен! Мощным рывком он вытягивает свое тело наполовину из воды, как вдруг море вокруг него вскипает, приподнимается и Умензи чувствует сильную, рвущую боль в ноге.       -Бо-о-он! -отчаянно вопит он, когда акула рвет его назад, в воду. Бон’гани хватает зандалара одной рукой под мышки и резко тянет на себя. Матрос пробкой вылетает из воды и хватается за ступеньки, быстро поднимаясь, стараясь как можно дальше оказаться от бушующей акулы. Забравшись до середины борта, тролли переводят дух. На бедре Умензи четыре длинных рваных раны от зубов. К счастью нога цела и раны не глубоки, спасибо Бон’гани, вырвал его из пасти! Грудь кровит из-за стесанной кожи, как наждаком прошлись… Тяжело дыша, тролли глядят вниз, на бьющуюся, осатаневшую от боли акулу.       -Что дальше Умэ? -интересуется Бон’гани, поднимая голову и рассматривая склоненные над ними головы экипажа. Их много, но тролли молчат и наблюдают не мешая. Никто не вправе помешать воину показать свою доблесть…       -Поможешь вываживать? -просит зандалар, рассматривая то бьющуюся, то затихающую и отдыхающую акулу. -А я постараюсь за хвост привязать, вытянем на палубу! Или в воде добью…       -Нога выдержит? -кивает на кровящие раны Бон’гани. Он понимает, что Умензи должен все сделать сам, если хочет что бы добыча была его, но волнуется за раненного родственника.       -Пустяки, -хмыкает матрос, сгибая и разгибая раненую ногу. -Оцарапала! Я справлюсь!       Черное Копье кивает, это хорошо. Добыча будет «чистой» и Умензи станет воином. Бон заметил Ру’тендо, внимательно наблюдающего за охотой. Хорошо что он видит. А зандалар молодец, он и не ожидал что все так хорошо получится! Воин забирается обратно на борт и сбрасывает веревку с петлей на конце. После чего хватает веревку от гарпуна и начинает потихоньку подтягивать тушу к борту. Почувствовав это, акула вновь начинает биться и тогда тролль немного стравливает длину, давая ей вымотаться и замереть. Потом снова раздражает и подтягивает. Чем больше обессилит рыбина -тем лучше.       Умензи висит на лестнице наблюдая за акулой. Бедро дергает, зудит и щиплет, ему ещё повезло, что раны неглубокие. Кажется он должник Бон’гани, если бы не он, зандалара таки затянуло бы под воду, а там как знать… Сверху спускается веревка, отлично, Бон даже петлю сделал. Акула бьется на «поводке», хоть бы не сорвалась… Матрос спускается пониже, внимательно глядя как Бон’гани осторожно подтаскивает хищницу к борту. Ему нужно добраться до хвоста…       Понемногу акула выдыхается от боли и потери крови, бьется все слабее -но она, все еще смертельно опасна. Умензи помнит рассказы, в которых казалось бы мертвая тварь вдруг оживала и в последнем, агонизирующем усилии калечила охотников. Его это не устраивает, его Ки’тани должен им гордиться а не выхаживать калеку или не дай Лоа, хоронить. Он подождет…       Наконец хвост находится в пределах досягаемости и матрос спускается еще ниже, держа наготове петлю. Зацепившись ногами за перекладину он опрокидывается и тянется, осторожно набрасывая веревку на хвост. Рыба дергается и петля соскальзывает. Подтянув к себе мокрую веревку, Умензи снова ждет. Еще пара бесплодных попыток и наконец, когда напряженное бедро начинает уже простреливать болью, ему удается не только накинуть петлю, но и затянуть её. Вернувшись в вертикальное положение, он машет Бон’гани и тот начинает тянуть добычу наверх. Акула большая, тяжелая и к нему присоединяются желающие помочь. Помочь храброму охотнику и свежего мяса — хотят все.       Акула снова начинает биться, но деваться ей уже некуда и её постепенно начинают выволакивать из воды. Зажав в зубах свой нож, и вися на лестнице Умензи ждет. Он хочет убить свою добычу раньше, чем её перекинут через борт. А ну как вырвется?! И такой замечательный трофей ускользнет из его рук? Нет, он хочет наверняка! Наконец туша поднята над водой, и зандалар осторожно начинает спускаться. Бон’гани, поняв что тот хочет сделать просит остановить подъем, и рыбина покачиваясь замирает. Чувствуя холодок в груди, Умензи спускается на один уровень с мордой акулы и глядя в холодные глаза своей добычи прицеливается и изо всех сил, двумя руками, вонзает нож в голову, прямо между глаз, легко пробивая череп и достигая мозга. Морской хищник последний раз мощно содрогается всем телом, сбивая матроса в воду и бессильно, неподвижно повисает с кинжалом в голове. Охота окончена.       Немного оглушенный, Умензи выныривает и быстро лезет наверх под приветственный рев команды. Вдруг там еще на глубине есть кто… Вот бы Ки’тани все это видел! Акула поднимается быстрее чем он, и когда тролль достигает фальшборта и Бон’гани помогает ему перелезть, она уже лежит на палубе. Пошатываясь, он подходит и припадая на колено раненой ноги, хватается за свой нож, стараясь вытянуть тяжелое лезвие. Руки подрагивают от адреналина, его всего потряхивает.       -Умэ! -зовет знакомый голос. Зандалар поднимает голову и ослепительно улыбается. А вот и его Ки! Стоит, держась за палубную надстройку и смотрит на него удивленными и сияющими глазами. Умензи вырывает нож и осторожно вырезает из пасти большой передний зуб. Это — для его Ки’тани. Будет ему ожерелье! И серьги -если захочет.       Придерживаясь за бок, воин идет к своему зандалару. Он и подумать не мог… Его Умензи убил акулу?! В одиночку?! Это самый счастливый день в жизни Ки’тани! Ну-у, может после обмена обетами и ещё когда он узнал что у него теперь есть фадда… Но он все равно очень счастлив и горд! Его Умэ —теперь воин! Он убил прекрасного, сильного зверя и добыл мяса для всего их маленького «племени». Он достоин быть воином Черного Копья!       Что?.. Нет!!! Этот зуб он не возьмет, это трофей Умэ! Он его по праву! Пусть повесит себе на шею, это будет замечательно! Ки’тани сделает ему красивый амулет! Ему есть чем гордиться! А себе Ки’тани сделает ожерелье из других зубов, и будет всем рассказывать что это подарок его Умэ! Он тоже им страшно гордится! Честь —иметь такую пару!       К обнявшимся троллям подходит Ру’тендо и под приветственные возгласы объявляет, что Умензи теперь официально является воином и представителем племени Черного Копья, со всеми вытекающими правами и обязанностями. Теперь он может в любой момент, хоть сейчас, сделать себе племенную татуировку на руке и принять новое имя. Он больше не зандалари! Умензи —умер. Как соплеменник хочет, чтобы к нему обращались?       -Умэ’ки! -громко произносит тролль, глядя в ошалевшие от удивления и счастья глаза Ки’тани. Да, это в «честь» него. Ведь если бы не его Ки, то и этого прекрасного момента бы не было… Умэ так ему благодарен! И за любовь, и за новых замечательных родственников, и за племя.       -Да будет так, Умэ’ки из Черного Копья! — подводит итог Ру’тендо под одобрительные возгласы соплеменников. Что воин хочет сделать со своей первой добычей? Как распорядиться?       Умэ’ки вопросительно косится на Ки’тани, обнимающего его за талию. Тот начинает шептать на ухо, воин кивает. Акулья печень и лучшие куски -преподносятся в дар его капитану, Тай’джину. Остальное мясо- идет в общий котел. Зубы и шкура -Умэ’ки, на память. Ру’тендо довольно кивает, молодой воин с уважением и толком распорядился первой добычей! Он все правильно сделал.       Зандалары с интересом наблюдают. Как так, этот молодой матрос — больше не матрос и не зандалари? Но он же не похож на джунглевых троллей… Ах, это неважно? Важно что считают сами Черные Копья и Умэ’ки? Какое странное и интересное мировосприятие… Они просто договорились не замечать внешних отличий. Что ж, если их «бывший» собрат этого хотел и счастлив… Да будет так! Зандалары хлопками приветствуют нового воина в стане союзников. А Ки’тани обнимает за шею и страстно прижимается лбом.       В разгар поздравлений на палубе появляется капитан Рез’окун. Он проснулся от шумной активности на палубе и заинтересовался происходящим. Не случилось ли чего?.. Вымотанный Тай’джин не проснулся и капитан поплотнее укутав капера, вышел посмотреть что происходит. Большая акула на палубе его впечатлила. Еще больше впечатлила новость, что эту акулу добыл Умензи, точнее уже Умэ’ки, потому что матрос «сдал» на воина и теперь он -воин Умэ’ки из Черного Копья, и больше не зандалари. Ну и до кучи, им презентовали самые вкусные куски акулы и её печень.       «Переварив» эту дивную новость, капитан поздравляет родственника с таким замечательным событием и «нарывается» на ответное поздравление от него лично и всех присутствующих в общем, по поводу их обручения с Тай’джином. Поблагодарив за «многия лета» и вкусные дары, Рез’окун отбывает к себе. Как там его Тай? Как хорошо, что Умензи, тьфу ты, Умэ’ки добыл акулу. Печень рыбины -очень кстати, истощенному Таю это пойдет на пользу. Неужели удача начинает поворачиваться к ним лицом? Еще бы отделаться от этого непонятного «оно»… Ну да- они справятся!       Заметив, что Ки’тани начинает дрожать, новоиспеченный воин просит его вернуться в каюту. Ки еще слабый, не стоит ему под дождем на палубе… Он сейчас поможет разделать тушу и придёт, только договорится за татуировку. Он хочет, что бы к пробуждению Тай’джина все было готово. К удивлению Умэ’ки, строптивец лишь кивает и потеревшись щекой о его ухо, отчаливает в каюту. Чудеса! Не возражающий, покорный Ки’тани -это что-то новое.       Разделка туши много времени не занимает. Умелые руки споро и аккуратно отделяют кожу, пластают мясо. Умэ’ки торжественно преподносят челюсти и кожу. Бон’гани обещает что поможет с выделкой, он умеет. Акула большая, хватит и на пояса и на оплетку оружия и на наручи с поножами. А у Ки’тани и Тай’джина появятся барабанчики из акульей кожи! Она не тянется и идеальна для барабанов, давая необходимые тона. А вот украшениями как раз пусть займется Ки’тани. Он обожает побрякушки и прекрасно делает их сам. Тролль счастлив, сколько пользы от его добычи!       Забрав свои трофеи и отдав кожу на вычинку Бон’гани, счастливый Умэ’ки направляется в каюту. Ки’тани уже там, лежит зарывшись в одеяла и мечтательно улыбается, явно прикидывая что будет делать с зубами.       -Умэ!.. -счастливо улыбаясь, тянется к нему. Умэ’ки морщась от ноющего зуда в раненой ноге осторожно присаживается на постель и тут же попадает в цепкие руки Ки’тани. Тот уже припас возле постели плетеный из тростника короб с набором «первой помощи». Промыв раны пресной водой, воин наносит целебный бальзам из трав и аккуратно перевязывает бедро чистыми льняными бинтами. Грудь просто смазывает бальзамом. Ссадины и так затянутся. Новоиспеченный воин разве что не мурлычет. Да ради такого он еще раз готов поохотится на акулу! Искренняя забота его Ки так приятна, а восторг и гордость в его глазах — и вовсе бесценны! Кстати о гордости, Ки так быстро взял его в оборот, что охотник забыл вручить ему свою добычу. Радостно улыбаясь, он протягивает Ки’тани мокрый узелок с вымытыми акульими зубами. Тот с поклоном принимает и развязывает, рассматривая. К такой добыче надо проявить уважение, как и к добытчику…       -Ууумэ. — тянут крепкие руки. Памятуя о недавнем, Ки’тани осторожно подныривает под бивни и наконец добирается до вожделенных губ, утягивая воина в страстный поцелуй. Ох, Лоа, как же он целуется! Умэ’ки уже не знает, дрожит он от «пыла битвы» или от вожделения. Он так давно… Ловкие руки оглаживают спину, ласкают шею переходя на уши. Ки постанывает в губы при поцелуе, еще больше заводя… Да что же он с ним делает! Ему ведь нельзя…       -Ки, подожди… Не надо, нельзя… -молит Умэ’ки, чувствуя как его засасывает в водоворот страсти. Лоа, он ведь не железный! Он… Мысли горячечно путаются, оставляя только ощущения. Ощущения жарких, жадных губ и гибкого, податливо изгибающегося тела в руках. Ки, его Ки —как же он его хочет! Сегодня ведь «его» день!.. Может, как-нибудь осторожно…       Ки’тани «снимается» с бивней Умэ’ки и откидывается на спину. Локоть задевает узелок и зубы рассыпаются по полу.       -Только попробуй меня сейчас не отыметь… — Блестят в приоткрытом рту белые острые зубы, блестят замутненные дымкой страсти раскосые золотистые глаза, блестят ожерелья и амулеты на длинной шее, тело соблазнительно изгибается, а растрепанные синие косы скользят по точеным плечам и спине. Ох, какой же его Ки красивый!..       -Сегодня твой день! -убеждает Ки’тани, лаская бедро супруга и поднимаясь все выше и выше. -Сегодня все для тебя и как ты захочешь… М-м-м? ВСЁ как захочешь…       Все как он захочет… Голова начинает кружиться, а воздуха почему-то не хватать. У него есть мечта… Корабль-то маленький, и зандалар не раз заставал снимающих напряжение воинов Черного Копья, да и не только их. Просто джунглевые тролли были более непосредственны и открыты в этом вопросе. Так вот, то что он видел пару раз, он дико хотел бы повторить с его Ки’тани. Обычно Ки вихрем набрасывался на него, валил его на спину и принимался объезжать как дикого равазавра, задорно порыкивая и размашисто целуя куда придется. Иногда Умензи задавался вопросом -кто кого трахает. Вроде бы он, но… А то что он видел, ну…       -Как захочу? -с затаенной надеждой переспрашивает зандалар, получая в ответ ободряющий кивок и улыбку во все клыки. Синяя рука тянется погладить его плечо, проводя пальцем между островками его «брони», цепляет сосок и опускается к завязкам его влажных от морской воды штанов: «Все как захочешь…»       Получив разрешение и чуть ли не скуля от вожделения и радости, Умэ’ки благодарно и широко лижет синюю шею, осторожно переворачивая Ки’тани на живот. Тот сразу выгибается, всем своим видом показывая желание и готовность к экспериментам. Наконец-то он «достал» своего Умэ! И когда лежишь, бок и не болит совсем… Интересно, что он там задумал?..       Широкие ладони плавно проходят по спине, заставляя тролля мурлыкать от удовольствия и прогибаться. Остановившись на ягодицах, расслабленные руки вдруг крепко за них хватают. А-ах! Кажется Умэ решил быть порешительнее? Ки’тани это нравится. Ему хотелось бы что бы зандалар был понапористее в постели, ласки это прекрасно, но иногда хотелось -пожестче что ли… Он ведь не сухая ветка, не сломается…       Из размышлений, его вырывает мощный рывок за бриджи, которые воин одним движением спускает сразу до колен. У-ух! Ки’тани начинает заводиться. Вот так бы почаще… Снова руки жестко хватают за ягодицы и сильно разминают. От такой стимуляции тролль начинает постанывать, ну Умэ —удивил…       Еще больше Ки’тани удивляется, когда ему в рот тыкается палец и настойчиво проникает между губами. Приняв его и начиная играть с ним языком, Ки’тани думает, что не знает как там мечты Умэ, но его сегодня явно осуществляются. Наконец обласканный и покрытый слюной палец исчезает и воин, понимая что будет дальше, привычно расслабляется. Аа-х! Как он давно этого ждал! Вскоре он отмечает небольшую заминку, когда зандалар явно смазывает его чем-то еще. Да сколько же можно, он и так уже готов… Не порвется…       Снова руки оглаживают спину. Движения жесткие и уверенные, не так как обычно. Если бы он не знал что это Умэ… Между раскинутых ног появляется колено, которое несильно, но чувствительно давит, проезжая от копчика до самого низа. Лоа, да что с Умэ сегодня такое?! Как хорошо-то! Ки’тани пытается приподнять бедра, но колено опускается на крестец и осторожно припечатывает его к матрасу. Уу-х! Из горла вырывается тихий стон, он в восхищении.       Отвлекшись на ощущения ниже пояса, Ки пропускает момент, когда зандалар хватает его за руки и вытягивает их перед головой, зажимая тонкие запястья одной ладонью. Вторая хватает за шею и грубовато начинает разминать напряженные плечи. «А-а-а-а…» -протяжно стонет Ки’тани млея от ощущения собственной беспомощности. Так он может позволить только Умэ. Ему он полностью доверяет.       -Ты меня сегодня таки трахнешь? -"нарывается» Ки’тани и моментально получает ответ. На него наваливаются и припечатывают к постели. Губы растягивает довольная улыбка, это уже что-то… Рука вцепляется в волосы и выворачивает голову набок, позволяя троллю коситься на своего «насильника». Язык призывно облизывает губы и Ки’тани снова глухо стонет. Ну давай же…       Когда зандалар оказывается в нем, Ки не понимает, потому что в это же момент ему в загривок впиваются крепкие зубы. А-а-а-а-х-х! Вот это дело! Уши непроизвольно заламываються от сильных ощущений, как же хорошо. Умэ’ки рыкает и делает жесткий толчок, вызывая у супруга тихий вой, который тот глушит, вцепляясь себе зубами в плечо. «Лоа, кто его надоумил?!» -в полном восторге думает Ки’тани сотрясаясь от мощных, жестких толчков. Как же ему этого не хватало! Сильнее! Еще!       «Сильнее! Еще!» -Умэ’ки заходится от восторга, слушая эти просьбы. Ещё значит? Что ж, Ки получит чего хочет! Он выбирает новое местечко на загривке и впивается туда клыками со всей дури, во рту появляется кровь. Ки’тани прядет ушами и заходится в рваных, полных страсти стонах. Зандалар отпускает его руки и тролль затыкает себе рот. Не хватало еще орать на весь корабль… Подумают еще что «нечто» до них добралось и прибегут… Сколько еще продолжается это «волшебство» Ки’тани сказать не может. Он просто млеет и растворяется в ощущениях, стараясь не слишком орать и зажимая себе рот, когда его жестко вбивают в матрас. Наконец он не выдерживает и мотая головой, насколько позволяет рука сжимающая косы, с долгим, «выстраданным» стоном кончает в свою торопливо подставленную ладонь. Умэ’ки держится немногим дольше, и когда внутри партнера все начинает сокращаться и сжиматься, он не выдерживает, с рыком изливаясь куда-то вглубь Ки’тани, падая ему на спину и вновь припечатывая к постели.       Ошалевший Ки’тани лежит, пытаясь перевести дух. Лоа, это было… было… Да если бы он знал, что Умензи так может!.. Он бы таскал его за уши по всему кораблю с самого первого дня! Как же хорошо… Ки’тани обожает такие моменты, когда плевать на все. На погоду, врагов, долг, на это"нечто», на то что он -Темный охотник, на недавний позор -да вообще на все. Есть только этот миг, он и его Умэ…       «Ки?.. Ки! Ты в порядке? Тебе не больно? Бок не болит? Ты как?» -а вот это уже его Умэ! Молодой воин тихо смеется, «зверь» на время ушел и его зандалар снова стал самим собой. Заботливым и нежным. Но этот «зверь» ему полюбился… Надо так почаще!       -Да в порядке я! Не стеклянный! Бок не болит. Лоа, у меня ничего не болит… Мне хорошо! -фыркает Ки’тани, лениво роняя голову на руку. -Дай тряпицу какую, постель бы не изгваздать…       Тщательно вытерев руку и ополоснув в плошке с водой, которой он промывал раны воина, Ки’тани сворачивается калачиком под одеялами и довольными, сонными глазами смотрит на одевающегося Умэ’ки. Тот тоже очень хотел бы поваляться рядом со своим Ки, но он уже договорился сделать племенную татуировку. Перед Тай’джином он должен предстать при всём параде! Он сделает и сразу обратно! Ки’тани улыбается и кивает, а он -пока подремлет. Всё таки он еще слабоват для таких «горячих заездов». Но как же было замечательно!.. Тролль довольно вздыхает и закрывает глаза, проваливаясь в блаженный, полный усталой неги сон.       Блестят на полу рассыпанные акульи зубы…