-Рубите ванты!!! Рубите грот и бизань!!! Мачты за борт! — кричит во все легкие Рез’окун, бросаясь на палубу. За ним несутся Умэ’ки с Бон’гани. Ки’тани решает остаться с Тай’джином. Он ничем сейчас не поможет на палубе, будет только мешать…
Молния расщепила грот вдоль до половины. Мачта просто взорвалась изнутри от силы энергии прошедшей сквозь нее, разметав деревянную шрапнель вокруг. Половина её еще стоит и пылает, половина -завалилась в сторону бизани и подожгла такелаж. Просмоленная мачта вспыхнула как спичка. Вся палуба усеяна тлеющими и горящими кусками дерева и снастей. Стонут несколько раненых деревянной шрапнелью матросов. Один лежит неподвижно и вокруг него уже хлопочет Хамизи. К счастью на палубе во время ливня было мало народу, только охрана и те, кого выгнала необходимость, иначе жертв было бы гораздо больше.
Получив приказ, офицеры сразу направляют самых сильных зандаларских матросов вооруженных топорами рубить мачты. Легкие и проворные Черные Копья помогают, перерезая все, что может помешать мачтам упасть за борт. Рубят такелаж и ванты. На головы спасающим судно морякам летят пылающие и тлеющие обрывки парусины и оснастки. Часть матросов черпает воду из моря и тут же заливает горящие обломки и обрывки, тщательно следя за тем, что бы ни одна искра не тлела, ветер сильный -может раздуть огонек. Дождь идет мощный -это помогает тушить, но и просмоленная древесина с такелажем легко загораются и плохо тухнут, как и промасленная парусина. А уж если хоть одна искра попадет в крюйт-камеру… К Предкам отправятся все… Хорошо что паруса собраны и мокрые насквозь, а не то судно уже полыхало бы погребальным костром.
Тай’джин прислушивается к звукам снаружи и в тревоге пытается встать, но сил не хватает и он отчаянно ругаясь валится снова на постель. Как же он ненавидит быть беспомощным! Что там? Жертвы? Какие повреждения? Где пожар?! Порох…
-Фадда! Не нужно, будем тут… — уговаривает испуганный Ки’тани, придерживая Темного охотника за плечи. Молодой тролль еще никогда не видел как молния уничтожает корабль и смутно представляет всю опасность. Снаружи дождь хлещет, что может быть опасного?! Вот то что мачту раскололо, и вправду плохо, как они без парусов?
-Ки’тани, иди наружу, к форштевню! Если капитан скажет прыгать за борт — не думай, прыгай! — приказывает Тай’джин. Лоа милосердные, хоть бы пронесло…
-А ты?! — округляет глаза молодой воин. Как это он уйдет один?! Он фадду не бросит!
-Я кэпа дождусь… — уклончиво отвечает охотник. Не объяснять же, что каюта расположена над пороховым складом, и в случае чего…
-Тогда и я дождусь! — упрямится Ки’тани. Никуда он не пойдет! Бросить своего капитана и сбежать — какой позор!
-Ки’та — марш отсюда! Тут порох! Под нами! — не выдерживая препирательств, рявкает изо всех сил Тай’джин и устало запрокидывает голову назад на подушки. Бивни кажется весят тонну. Даже кричать уже сил нет…
Глаза молодого воина в шоке от понимания расширяются. Вот почему фадда сказал уходить! А он как? Тут останется? Один?! Нет, Ки’тани никуда не уйдет! Может, они смогут вместе? Парень тянется, пытаясь ухватить охотника за плечи, они уйдут отсюда только вдвоем!
-НЕ СМЕТЬ! — рычит Тай’джин, поняв нехитрые мысли молодого, и Ки’тани испуганно отшатывается. — Ты меня не поднимешь, только себя вновь изорвешь и ляжешь рядом! А если и поднимешь, то не дотянешь, а в воде я все равно утону. Плыть не смогу… Сил нет. Уходи! Если можно будет, кэп пришлет за мной. Он меня не оставит! Может все и обойдется!
Ки’тани задумавшись замирает, а потом решительно хмурясь, быстро ползет к своему капитану и обнимая его за талию утыкается лицом ему в живот. Он не уйдет! Он так решил! Слабая рука хватает его за ухо и тянет. Ну и пускай! Пускай таскает за уши, пусть хоть оторвет их — Ки’тани не оставит своего фадду одного! Он его только обрёл! Как Лоа решат… Выживут — так вместе! Приготовившись к боли, молодой воин удивленно выдыхает, когда рука вдруг ласково проходится по волосам. «Несносный, зачем…» — тихо и грустно тянет капер, видя что переупрямить «сынишку» не выйдет, а сил сделать что либо с упрямым троллем не хватит. Ки’тани поняв что победил и себе успокаивается, устраиваясь поудобнее. Так они и лежат, обнимая друг друга, делясь молчаливой поддержкой, однако вскоре деятельная натура Тай’джина берет верх и он просит Ки’тани посмотреть что там снаружи. Второй капитан почти успокоился, если бы было совсем плохо — за ними бы пришли.
-Иди глянь что там… Расскажешь, — фыркает Тай’джин, ласково подергивая воина за ухо. — Интересно ведь. Когда ещё такое увидишь…
Посмотреть Ки’тани согласен — это правильно, но он не уйдет. Никогда! Он скоро! Молодой воин поднимается и бежит на палубу. Он успевает как раз, что бы увидеть как пылающий обломок грот-мачты и бизань с шипением летят в воду. Они успели! Предки — они успели! По кораблю проносится ликующий рев. Судно спасено! Ки’тани ищет взглядом своего Умэ… А вот и он, стоит возле обрубка бизани, сжимая в руках длинный багор. Помогал подталкивать в нужном направлении заваливающуюся мачту. Рядом, Бон’гани с огромным тесаком. С облегчением выдыхая, молодой тролль торопится обратно, обрадовать своего капитана.
Рез’окун стоит на палубе, принимая доклады от офицеров. Две мачты уничтожены. Осталась лишь фок. Молния по грот-мачте ушла в трюм, где разорвала ящики с ядрами, разметав их по всему отсеку, пробив переборки в соседние и лишь чудом не задев пороховой склад. Им нереально, крупно повезло… Десять троллей ранены в различной степени тяжести, трое офицеров и семеро матросов. Один обожжен, он находился ближе всех к разряду. Без сознания -но жив. Очаги возгорания потушены, но все еще проверяется и перепроверяется. Сейчас будут обследовать трюмы и днище корабля на предмет повреждений судна и имущества. На первый взгляд корпус цел… Течей не обнаружено.
Капитан облегченно выдыхает. Легко отделались… Мачты — это конечно плохо, но взрыв пороха или пробоина в днище гораздо хуже. Жертв нет, что тоже радует. Но почему? Чем они так прогневили Шанго? Или наоборот, он их пожалел? На эти вопросы ответы есть только у Тёмного охотника, который сейчас слаб и беспомощен. Ки’тани ещё слишком мало знает и умеет…
Тай’джин! Как он там?! Капитан оглядывает разоренный корабль, почти все нарисованные знаки смыл ливень. Они под защитой, или уже нет? Ох Лоа, где это тварь, что гналась за ними?! А если… Не додумав, капитан несется к себе, моля, что бы беда обошла его Тая. Нужно было оставить с ним воинов! Ки’тани сам слабый, какой из него защитник?! Не подумал! Не привык так заботиться!..
Рез’окун вихрем влетает в каюту и хватаясь за грудь, облегченно выдыхает. Оба тёмных охотника уютно устроились на постели, и Тай’джин что-то тихо втолковывает Ки’тани. Тот внимательно слушает, учится.
-Вы в порядке? — первым делом интересуется капитан, тревожно оглядывая тёмных охотников.
-Да что с нами случится-то, — улыбается Тай’джин. -Лучше расскажи что на корабле, Ки сказал у нас одна мачта осталась… Благодарение Предкам на воздух не взлетели… Что еще потеряли? Все живы?
Рез’окун кратко пересказывает донесения офицеров. Банда Тая в порядке. Двоих правда задело щепками при взрыве мачты, но не серьезно. Они как раз в дозоре были. Один зандалар получил ожоги, но Хамизи говорит что выкарабкается. А так пока новостей негусто. Хорошо что день, хоть как — но светло и можно подсчитать потери и убытки. За что Шанго так на них ополчился? Что они не так сделали, чем прогневили?..
Тай’джин качает головой. Поди знай, почему молния досталась им… Но он может попытаться выяснить… Если и вправду прогневили чем, то лучше загладить вину. Нужно идти на Грань и поговорить. Может кто и ответит… Защита? Лучше бы обновить. Он покажет и расскажет Ки’тани как, и пусть он призовет духов для защиты жилых помещений, как Тай’джин сделал у капитана. Уж не происки ли это «этого»… В общем пообщаться с духами просто необходимо!
Услышав такие речи, Рез’окун становится «на дыбы». Это что Тай себе придумал такое?! Какие духи, он сам давеча чуть к ним не отправился, притом безо всяких ритуалов! Отдых и только отдых! Пару дней они как-нибудь переживут. Ему нужно окрепнуть! Ах это его работа? Кто сказал?! Есть и спать — вот сейчас его работа! Потом? Нет — сейчас! Это приказ! Он — сказал!
Прибалдев от такой экспрессии обычно тихого, сдержанного и ласкового Рез’окуна, Тай’джин потихоньку начинает заводиться и звереть. Что-что? Приказ?! Над ним отродясь командиров не ходило! А кто пытался, тех уже и не найдут! Это чего он раскомандовался? В этой сфере кэп Тай’джину не указчик! Пусть кораблем занимается, а Темный охотник уж как-нибудь сам разберется с кем и когда ему говорить. И если он решит что хочет сейчас — значит будет сейчас! И никто его не остановит! А уж тем более «приказы»! Пусть покажет ему пункт в этих своих долбанных уставах, где регламентируется его работа с ТОЙ стороной. Ах нету? Ну тогда и речи нет! Ишь — «приказ»! По какому праву?!
Капитана накрывает с головой. Страх, злость и тревога прошедших дней выплескиваются в крепкий удар кулаком о стол, заставляя предметы на нем подпрыгнуть. ОН! ЧУТЬ! НЕ! УМЕР! Тай это вообще — понимает?! Или его, как там говорил Бон’гани — Аракхра по темечку стукнул?! Сидеть сам не может, а туда же… На хрен такое «геройство», если «героя» хоронить придется! Раньше справлялся? Так раньше у него супруга не было, что бы следить за его состоянием! Довел вон себя, кожа да кости! С фараккийским зомби перепутать можно, если бы не дышал! Так не годится! Да, он супруг и будет ему указывать! Он вправе! Если Тай о себе не думает, то за него будет думать он! И командовать, да! Это кто — «паскудный зандалар»? И ещё и охреневший?! Ах ты — зараза!!!
Рычит раненым дьявозавром ярящийся Рез’окун, шипит придавленной змеёй взбешенный Тай’джин.
Ки’тани сжался в комочек и старается стать как можно менее заметным, круглыми от страха глазами глядя на скалящих клыки и стригущих ушами в ярости «взрослых». Да что с капитанами?! Их что, Будурх к себе прибрал? Тай’джин конечно его фадда и он всегда на его стороне и его поддержит, но и Рез’окун прав! Тай’джин еще слишком слаб, что бы снова идти на Грань. Сам ведь говорил что еле выбрался тогда, да отбился! Может Ки’тани сможет помочь чем? Но что сказать, как прервать это обмен взаимными нападками и угрозами? Ох страшно-то как! Рычат… Того и гляди сцепятся… Из заполошных мыслей его вырывает движение рядом.
В ярости сверкая глазами, Тай’джин пытается встать, инстинктивно стараясь стать вровень с капитаном. Едва ему удаётся встать на колени, как мир перед глазами вдруг заволакивает тьма с какими-то зелеными всполохами и тролль побледнев, неловко начинает валиться ничком.
-Тай! — моментально забывая о ссоре, бросается к охотнику Рез’окун, подхватывая безвольное тело на руки. — Что с тобой?! Прости!..
-Фадда! — вопит в истерике Ки’тани, приподнимая Тай’джина за подбородок и пытаясь заглянуть в лицо. Молодого тролля буквально трясёт от ужаса, что с ним?! Почему?! Он умирает?!
-Хамизи! — выдыхает Ки’тани, вскакивая и бросаясь вон из каюты. — Лекаря! Срочно!
Рез’окун укладывает охотника на спину и тревожно вглядывается в побледневшее лицо. Дышит, слава Лакоу! Живой. Довели, как есть — довели! И он со своим упрямством и со своими приказами — главный виновник! Нашел на кого давить, на и так загнанного в угол обстоятельствами корсара. Он дрался, исцелял, ходил по Грани, терпел домогательства капитана, отбивался в одиночку от «твари», согласился на супружество с Рез’окуном и едва не умер… А он, идиот — со своими приказами да криком… Естественно, бывший всю жизнь одиноким и независимым, тролль заметался и начал «защищаться»! А он — давить да орать!
«О! Дошло! Скажите-ка пожалуйста!» — буквально пропел безжалостно-радостный голос из капитанова рассудка. — «А чего ж ты его не побил, а? Ну что бы утвердиться так сказать в своих правах самца и мужа? Врезал бы пару раз, что бы понимал, что есть супружество и кто главный! Что бы и пискнуть не смел без приказа! А потом косы на кулак и отыметь можно, чего там… Привыкнет, ты главное поколачивать не забывай! Муженек…»
Капитан в секундном раскаянии прикрывает глаза, ну что тут скажешь… Правда — чистая, голая, незамутненная правда… Ну почему его «паскудное естество» всегда разъясняет и говорит с ним после, а не до… За что он так с Таем? Тот как лучше хотел, за них ведь бился — себя не жалея. А он? Кулаками стучать да приказывать… Взыграл вишь в нем, дикий троллий нрав, что б его… Ничему дурак великовозрастный у Умензи не научился…
-Тай… — тихо зовет Рез’окун, смачивая полотенце холодной водой и обтирая бледное лицо.
Тролль тихо фыркает и морщится. Сознание постепенно возвращается, перед глазами плавают цветные пятна, а уши будто песком забили. Наконец пятна соединяются и складываются в испуганное и виноватое лицо капитана. «Тай…» Что произошло? Почему кэп перепуганный? «Тай, прости…»
В каюту врываются Ки’тани с Хамизи. Где Тай’джин? В сознании? Отлично! Быстро оттерев Рез’окуна, лекарь начинает осмотр. Тай’джин закрывает глаза и расслабляется, не мешая. Пусть и правда посмотрит. Ведь Хамизи тоже благоволит Лакоу, может поможет чем… Куда такое годиться, сознание терять?! Не эльфийская же дева… Ну поорали, подумаешь… Не подрались же. Оба устали, оба на «взводе». Хотя это не дело конечно, друг на друга кидаться. Троллья свирепость во всей красе! Кэп хотел как лучше, он хотел как лучше… Хоть проси молодежь их за уши оттаскать, им в прок должно пойти, старым дурням. Капитаны, супруги — разрази их гром! А договориться вот не смогли. Ладно кэп, но он-то привык договариваться с кем угодно. Позорище…
Прибегают Умэ с Боном, они как раз ополаскивались от сажи, когда увидели бегущего к капитанам Хамизи. Что случилось? Лекарь с ворчанием выгоняет их за дверь, не капитанская каюта, а проходной двор! Это что за непочтение? Молодым троллям остается лишь усесться в коридоре и ждать новостей. Вскоре к ним выгоняют и шмыгающего носом Ки’тани. Он разозлил Хамизи своим плачем. А как ему не плакать, если он испугался за фадду. И ссоры самой и то, что фадда рухнул как подкошенный. У него ж сердце — а не камень…
Умэ’ки обнимает своего Ки, утешая и пытаясь выяснить с чего весь сыр-бор. Ах вот оно как… Ну ничего… Капитаны на пределе эти дни, на нервах. Они же за всех них отвечают и за корабль. Вот и повздорили сгоряча… Помирятся. Бон’гани сидит рядом и согласно кивает, Умэ прав! Помирятся, непременно помирятся!
Тай’джин чувствует себя намного лучше. Что-что, а врачевать тело Хамизи умеет. Вот и сейчас, моля Милосердную о содействии, он закачивает в вымотанное тело живительные силы. Может и хорошо, что они с кэпом сцепились, иначе позвать врачевателя никто б не догадался… Тай привык рассчитывать на себя, а жизнь личными лекарями его не баловала. Сам зализывал свои раны, да еще и окружающим помогал. А Рез’окун видимо полагался на него в этом вопросе. Что ж, что не делается — все к лучшему.
Наконец Хамизи заканчивает. Его вердикт слово в слово повторяет «приказ» Рез’окуна — Тай’джину нужен отдых, сон и сытная еда. Тролль здоров, но обессилен. Лекарь понимает, что Темному охотнику нужно поскорее вернуться в «строй», поэтому вечером еще придет и милостью Лакоу полечит. Тай’джину просто нужны силы. Он сейчас приготовит еще укрепляющего отвара, а второй капитан пусть отсыпается и отъедается…
С благодарностями проводив Хамизи, Рез’окун возвращается к постели и укладывается рядом, не особо понимая что делать и опасаясь дотрагиваться до Тай’джина. В душе борются стыд, сожаление и раздражение на упрямство Тая и своё. От ярости не осталось и следа, только вина и опустошение. «Прости… Прости, я не должен был…»
-И ты меня прости, — тихо тянет Тай’джин, протягивая руку и кладя её на плечо капитана. — Мы оба хотели как лучше… Так что… Мир, паскудный зандалар?
-Зараза! — с облегчением смеется «паскуда», притягивая к себе охотника и соприкасаясь лбами. — Конечно —мир! Я ж не со зла, за тебя волновался… Я… Ну, неловко может быть волновался… Не привык, не умею… Но я сметливый! Есть хочешь?
Конечно Тай’джин хочет есть! Оказывается семейные скандалы замечательно пробуждают зверский аппетит! Немного подумав, капитан соглашается. И правда, он тоже поел бы чего… А для Тая есть еще акулья печенка. Что? Нет, она такая большая что он конечно её всю не съел… Ах он захлебнется слюной и капитан будет виноват в смерти Тай’джина? И несчастный тролль будет приходить к нему по ночам и капая слюной, хрипеть в ухо? Ох, не надо! Ладно, ладно, «паскудный зандалар» сейчас распорядится, дай только поцелует…
***
Из джунглей, за финальной уборкой палубы после пожарища, внимательно наблюдают несколько пар глаз. Еще одна, быстро перемещаясь, то появляется, то пропадает в тенях, сотканных густым переплетением растительности.
Проклятье! Судно уцелело! И ведь не придерешься… Весёлый Бвана честно выполнил свою часть сделки — была молния, был пожар… А вот о том, что сбудется желание Иму и все сгорит, а тролли потерявшие свой корабль высадятся на побережье — они не договаривались. Ох, теряет он хватку с годами… Хотя еще никто не получил от сделки с Лукавым Лоа всего, на что надеялся… Получается, последние две жертвы были зря. Это плохо, его племя и так немногочисленно и слабо. Всех шаманов и темных охотников он «пожрал», точнее даже — не дал им вырасти. Ему нужна была их сила, что бы поддерживать свое существование, что бы поддерживать веру в своё могущество. Раз в год, получая сильные жертвы он вспоминал кто он и являл несколько «чудес», помогая своему племени и укрепляя покорность и веру в себя. Но дети рожденные с Даром не вырастали и не давали потомства… Понемногу рождение таких троллей становилось все более редким, а лет сорок назад и вовсе прекратилось. В племени больше не было ни шаманов, ни колдунов. Был только он и воины. Иму проклинал себя за недальновидность, но сделать уже ничего не мог. Воины старались найти ему наделенных Даром, но это было так редко… Племя жило обособленно, скрыто. Их было мало и они опасались уходить далеко, а земли вокруг были дикие и пустынные, разве что случайно забредал кто. Вот как тот темный охотник, лет тридцать назад… Его хватило надолго, Иму вспомнил почти все, начал восстанавливать племя, мечтать о большем, чем просто выживание. Захотел новое тело. Но и эта энергия истощилась и он опять понемногу скатился к полу-разумному существованию «пиявки».
«Его» силу он учуял сразу же, как только судно вошло в бухту. Его и еще нескольких, но те были гораздо слабее. Его же золотистое свечение пробудило Иму ото сна и потянуло к себе как магнитом. Если бы у него было тело, он бы захлебывался слюной, крутясь рядом и наблюдая за кораблем. Его призрачное, неосязаемое естество буквально скручивало от дикого, потустороннего голода. Как же он его хотел!.. Но его жертва была сильной и сторожкой. Множество амулетов, оружие, покровительство Лоа —это был не просто носитель Дара, это был еще и воин теней. Даже обессиленный, там, на палубе — когда он почти догнал его, воину удалось развоплотить Иму, вышвырнуть на Грань. Пусть ненадолго, но этого хватило, что бы вновь ускользнуть от голодного призрака. Как же Иму было больно! Он уже и забыл что такое собственная боль, питаясь чужой. А вот этот — напомнил. Что ж, он вернет ему сторицей, как доберется… А он доберется! Может его сделка все же принесла плоды… Судно никуда не уйдет без мачт и оснастки, они здесь на какое-то время застряли. А он пока придумает что-нибудь еще. Жаль что о нем теперь знают и защищаются, но что сделано — обратно не воротишь… Ничего, он найдет способ! Тень и соглядатаи неслышно растворяются в джунглях…
***
Время до обещанного ужина пролетает быстро. Капитан, опасаясь оставить Тай’джина одного, принимает отчеты у себя в каюте. И Тай будет в курсе происходящего, и обучать Ки’тани у него не получится, как он порывался. Пусть поест и отдохнет, а там и обучением займется. Безопасность помещений конечно тоже очень важна. Но прямо сейчас — Рез’окун против! Скупая ухмылка трогает губы Тёмного охотника. Он раскусил эту неуклюжую «хитрость», но молчит. Кэп уступил, и он потерпит…
Повреждения к счастью не особо большие. Основной заряд пришелся на мачту, а остатки ушли в ящики с ядрами. Пробитые переборки — мелочь. С ними можно жить. Несколько разлетевшихся ядер немного попортили трофеи, но это тоже терпимо. Парочка ядер пробила стену матросского кубрика, перепугав лежащих в гамаках и разнеся стол и лавку. Но Лоа хранили их и никто не пострадал, испуг и занозы не в счет. Главное борта целы и до днища молния не добралась, окончательно рассеявшись в ядрах.
Тёмный охотник слушает и запоминает. Счастливая случайность или… Он как никто другой знает, что таких счастливых случаев можно пересчитать по пальцам. Он просто обязан выяснить в чем тут дело. Это плавание — очень странное и полно сюрпризов. Сколько всего судьбоносного произошло всего за одну седьмицу! В иной год столько не набирается! Не спроста это… Раз колеса судьбы пришли в движение, значит их кто-то вращает. Знать бы кто и зачем… Ну уж он постарается узнать, хоть бы намек получить…
Бон’гани, взявший на себя роль личного стюарда капитанов, приносит корзину со съестным. Камбуз не пострадал совершенно и счастливый Квези с помощниками хлопочет об ужине для всей усталой команды. У капитанов снова акулятина и рис с овощами. Мясо акулы портится очень быстро и нужно съесть его поскорее. Они и не против. Таю снова достается горшочек с печенью, вызывая радостный вздох от пряных ароматов трав и жгучего перца.
Рез’окун с радостью глядит на взбодрившегося охотника, уписывающего ужин. Хамизи просто чудо сотворил, а он — идиот, не догадался позвать лекаря. Тут спасибо «плаксе» Ки’тани. От избытка чувств и раскаяния, зандалар хватает удивленного капера за плечи и прижимается лбом к виску. Тот тихо смеется и как только капитан отстраняется, как получает полную ложку из Тай’джинова горшочка в рот. Вкусно. Очень. Но пусть это ест Тай. Он нужен им сильным и боеспособным.
Уписав все предложенное и потягивая ром разбавленный с водой, Темный охотник делится с капитаном своими подозрениями и опасениями. Тому остается только кивать и поддакивать. И впрямь все как-то странно и быстро происходит. И события все сплошь важные и влияющие на судьбы. За недолгое время их знакомства многое перевернулось с ног на голову, а уж за последние дни и подавно. Чего только стоят их двойные обеты и появление нового теневого охотника! И везение их — тоже не отнять. Да и «тварь», не к ночи будь помянута… Странно все это.
Кстати о твари. Где там Ки’тани. Нужно научить него простейшим призывам духов и пусть займется «обороной». Лучше успеть до темноты, нечего шарахаться лишнее во тьме. Скрепя сердце Рез’окун соглашается, Тай прав, да и выглядит он намного лучше после лечения. Пусть позовут Ки’тани. А он может остаться и послушать? Ему тоже интересно.
Молодой охотник прибегает мокрый и счастливый. Фадда в порядке, а он готов учится! Тай’джин обстоятельно рассказывает о сторожевых духах и способах заключать с ними сделки. Лучше всего, конечно прикармливать их кровью. И они сильнее будут и откликнутся охотнее. Да, эти отпечатки на стенах — свидетельства их сделок. Одного отпечатка хватает на пару дней, потом нужно обновить. Духи вытягивают из крови энергию и она «выдыхается». Призывают духов вот так: держи барабанчик и повторяй мелодию и слова. Интонация тоже очень важна. Слушай, как говорит Тай’джин. Ки’тани старательно повторяет. Рез’окун и себе мурлычет под нос. Для этого нужна только кровь, не обязательно иметь Дар. Так что может и пригодится когда… Наконец охотник доволен произношением и показывает как и где резать руку для Подношения, что бы и крови побольше и важное что не перерезать. Сосредоточенно нахмурившись Ки’тани пробует на себе. Заодно и защиту в каюте обновит! Темный охотник «прислушивается». Ки —молодец, все правильно сделал, духов слетелось множество и они готовы к служению. Ки их хоть-как чувствует? Да, щекотка и «подергивания» по коже — это они. Молодец. Видеть их он научится потом. Пока так… Вот теперь пусть идет и приглашает «сторожей» в кубрики и каюты. Руки режет тем, кто там живет. Капитан даст офицера в компанию, что бы никто не сомневался что так надо. Хотя вряд ли такие найдутся, спокойно жить и спать хочется всем. Камбуз и лазарет тоже не забыть! Довольный и гордый своим заданием, Ки’тани прихватив барабанчик и ритуальный нож уносится выполнять поручение. Он не подведет Тёмного охотника!
Небольшой урок выматывает Тай’джина и он начинает слабеть. Заметив это, капитан устраивается рядом на постели и тянет охотника на подушки. Тот не противится и сразу же начинает «клевать носом». Рез’окун накидывает на Тая одеяла. Пусть спит, пусть отдыхает до утра. У капитана еще есть дела, но сначала он «приспит» своего Тай’джина…
