Бурные воды и тихие гавани капитана Рез'окуна.

      Капитан тихонько сидит и держится за голову. Ау-у-у — зачем он кричал?! Ох-х-х, зачем они вернулись… Там было так хорошо! Он хочет обратно! Пусть даже на на эти… Дороги или как их там… К огонькам в общем. Там тихо, темно и голова не болит. А лучше к Таю, в туман с цветами. Снова бы увидеть его «маленького» Тая. Какой же он был очаровательный! А эти глазищи! Какое чудо, что он таким его увидел! И как жаль что из-за такого ужаса… Как можно было издеваться и бить такого…такого…       Ух матта, да что же это с ним… Его голова… Ааааааууу у него сейчас уши отпадут! Правда он не уверен как: или разбухнут и лопнут, или усохнут и отвалятся… А Тай будет с ним если он без ушей? Капитана прошибает холодный пот… Без «благодати» в глазах, без ушей — кошмар… Что за урод! Нет, таким корсар его точно бросит! Тааай… Та-а-а-ай! Ты же не бросишь? Не надо его бросать! Ну пожалуйста!!!       Тай’джин с интересом глядит на покачивающегося и что-то бормочущего капитана, хватающегося за свои уши. Чего это он? Наверное все-таки немного лишку курнул… С непривычки-то. Да еще и бутылочку уполовинили… У него вот только молоточки тюкают в висках, да слабость, но сейчас они поедят и все пройдет. Бывало и хуже. Много хуже… Как же он хочет есть! Он готов съесть все что угодно! Если в скором времени не принесут еды, он начнет жевать уши Эйо. Хм-м-м, а у них уши отрастают как конечности или нет? Забыл… Углубившись в эту важную, животрепещущую тему, вспоминая примеры и раскладывая её так и эдак, Темный охотник пропускает момент начала личной фуги капитана. Поэтому он абсолютно не готов к тому, что его хватают и трясут как манговое дерево, заполошно умоляя не бросать. Взвизгнув от испуга, вырванный из интереснейших рассуждений, Тай’джин начинает вырываться и отбиваться.       Ну вот!!! Шарахается! Он так и знал, что Тай его таким видеть не захочет! Тай не надо! Он что-нибудь придумает! Рез’окун его любит и не переживет… Не переживет если Тай его бросит! Его уже бросали — это так больно! Не надо снова! Я тебя так люблю! Та-а-а-ай!       Загнанный в угол «гнезда» охотник обалдело глядит на чуть не плачущего, трясущегося зандалара. Чего это он? Кто кого бросает? Какие уши? Тай’джин что, вслух рассуждал? Да не будет он трогать уши кэпа! Что за истерика? На месте его уши! Чего это с ними должно быть не так? И бросать он его тоже не будет! Что за фантазии?! Почему — бросать? Зачем? Если кого бросать — то его! Это он полудурочный по жизни со своими постельными закидонами! А кэп-то чего? Он замечательный!       Ох! Да у кэпа же просто отход от его зелья — вдруг доходит до Темного охотника. Он-то — привычный. Надо успокоить беднягу. Вон он в какой панике…       -Ну Эйо, ну не надо… Иди-ка сюда… Я тебя никогда не брошу… Все будет хорошо! — воркует Тай’джин, протягивая к капитану руки. Похоже теперь его очередь утешать и предлагать объятия.       Прибежавший с вопросом Ки’тани, застает дивную картину: сидящего с охреневшим выражением фадду, гладящего по спине капитана, судорожно обхватившего талию супруга и горестно сопящего тому в живот. Ой, а у них все хорошо?       -Ки, я что говорил про «постучаться»? — вздыхает Тай’джин. — Что приличные тролли делают когда дверь закрыта? А?       -Ой… — снова тихонько охает Ки’тани, прикрывая рот и виновато поджимая уши. Он снова забыл… Но фадда же знает, что у них в деревне не было дверей — только занавески. И все ходили друг к другу не заморачиваясь, сами же и смеялись, что зайдя в «гости», хорошим тоном будет дать трахающимся хозяевам пару советов… И на корабле тоже дверей почти нет, только у капитанов, в кают-кампании и в крюйт-камере. Может еще где, но он там не был… Ему очень жаль, он никак не привыкнет… Но он будет стараться! Он собственно чего… Еда пока только будет готовится, капитаны не заказывали «стол» и с утра просили их не тревожить, поэтому так… Квези неловко, но может они поедят общей ухи? Ки очень понравилась. Она вкусная и жирная! Там еще коренья и картофель. И перчик жгучий… И рыбы там много и разной! А Квези обещался лепешек им нажарить сейчас с медом… Пока мука не отсырела… Капитан Рез’окун будет уху?..       Будут ли они уху?! — округляет глаза Тай’джин. Вот прямо такую как Ки описал? Вкусную и жирную?! С кучей рыбы и перчиком?! Он сам — уху ел?! Так какого спрашивает? Они черте-где шароебились с самого утра, черте-что видели и пережили, у них похмелье, а у «некоторых» и что покруче. Они сейчас начнут жрать друг друга — а он спрашивает будут ли они жирную уху?! Почему она еще не здесь?!       На такое заманчивое предложение и дурные вопросы аж разворачивает Рез’окуна. Уши важны конечно, но и поесть — тоже! Что-что? Уха? Еда? Где?! Что за глупые вопросы? Будет ли он уху? Где она?!       -КИ’ТАНИ?!       Глядя на две пары горящих хищным блеском глаз, на приоткрытые рты, в которых блестят купающиеся в слюне клыки, Ки’тани понимает что ему сейчас лучше побыстрее испариться, и вернуться с котелком ухи. Иначе за уху сойдет он сам. Фадда наверно потом расстроится, но Ки уже будет все равно…       -Щас!!! — взвизгивает он и бросается со всех ног на камбуз, конечно забыв прикрыть дверь в каюту.       Капитаны переглядываются. «Дети…» — вздыхает Тай’джин, как наиболее «опытный» и пожимает плечами. Капитан только кивает. У него нет детей и он не знает как это, но Ки ему нравится. Такой непосредственный, жизнерадостный и милый… Правда пока не увидишь, как радостно напевая под нос в честь очередной «победы», он с широкой улыбкой перерезает глотки недобиткам… В свое время это Рез’окуна весьма впечатлило. Его тогда — много что впечатляло…       Он вспоминает их второй совместный поход. Тогда все были злые и голодные… Произошла ошибка и на их новых союзников в порту не загрузили провизии. Еще и часть мяса оказалось испорченной. Все это выяснилось уже в море. Ситуация была позорная, на грани дипломатического скандала. Порции пришлось урезать, чтобы растянуть на всех и в них почти не было мяса. Капитан помнит, как его испугал задумчивый, «оценивающий» взгляд Тай’джина на сбрасываемые в море трупы противника. Он слышал про нравы джунглевых троллей, про их каннибализм. А тут ведь — даже не сородичи. И этот взгляд покупателя в мясной лавке, прикидывающего самые лакомые кусочки… Только Лоа ведомо, в какой он был панике в тот момент. Запретить? А как? Какое у него право, если на воинов долбанные крючкотворы даже не выделили продуктов?! Да — это ужасная ошибка, но тридцати голодным троллям от этого не легче. Да — по прибытии полетят головы, но это сейчас не наполнит желудки уставших бойцов. Банда Тай’джина молчала, ожидая вердикта своего капитана, но взгляды на противника кидала весьма красноречивые, голодные. Зандалар помнит как покосился на него корсар, и видимо прочитав на его лице ужас и вину, грустно вздохнул и покачал головой, накладывая запрет. Абордажная банда молча смотрела как скрываются в волнах последние «лакомые» тела. Дисциплина у второго капитана была железной. Рез’окун до сих пор благодарен ему за это молчаливое понимание и поддержку…       Мягкие поглаживания по плечам и спине успокаивают зандалара. И чего он переполошился? На него не похоже… Ах такое бывает? Это от курева с ромом? Тогда ясно… Нет, ему уже не кажется что уши отпадут. И он не думает что Тай его бросит. С чего он так вообще решил?.. Неловко вышло, ему стыдно за свои вопли. Он не думал что так отреагирует… Он ничем Тая не обидел?       Тихий разговор прерывает появление Ки’тани с целым котелком горячей ухи. За ним Умэ’ки несет посуду, приборы и миску с моллюсками. В мелкой и теплой лагуне их полно. Парни нанырялись сегодня до одури, зато и полакомились. А это — капитанам. Вот и лимончик. Нет, конечно пока одни ныряли, другие стояли с луками и топорами наготове. Берег чужой, неизвестный. Еще и тварь эта непонятно где… Может и ушла, обломав зубы, а может и выжидает… Они помнят и очень осторожны! Кстати дождь к вечеру перестал, и засидевшаяся банда решила устроить спарринги на палубе. Для установки мачты уже поздновато, а вот подраться — в самый раз. Зикимо разрешил. Капитаны не желают взглянуть после ужина? Получив утвердительный ответ, молодые тролли уносятся обрадовать остальную команду. С такими зрителями все будет еще интереснее.       Хищно урча, капитаны подтягиваются к столу. Рез’окун полюхается на стул и жалобно смотрит на охотника. Он не уверен что сможет наполнить свою тарелку не разлив… Руки дрожат. Может из котелка?       -Дикарь и варвар… — насмешливо подначивает Тай’джин, беря процесс распределения ухи по мискам на себя. У него это ловко получается. Капитан, подтекая слюной, следит за растущей горкой ароматного варева в своей тарелке. Уха такая — что в ней ложка стоит! Наконец не выдержав, зандалар тянет миску на себя. Потом Тай доложит! Он не может больше смотреть и обонять это диво!       Фыркнув, охотник уступает. Он уже и сам готов просто хлебать из котелка, засунув туда голову. На некоторое время в каюте воцаряется тишина, прерываемая только довольными вздохами. Наконец котелок пустеет и приходит черед моллюсков. Расправившись и с ними, капитаны сидят и довольно жмурятся глядя друг на друга, испытывая умиротворение и сытое счастье. Головы отпускает, а руки и другие конечности перестают дрожать. Как хорошо… Сейчас бы полежать…       Капитан вздыхает — они обещали поприсутствовать на спаррингах. Ему и это хочется, и хочется сгрести Тая в охапку и завалиться в «гнездо»… Поняв его затруднения, Темный охотник смешливо фыркает, а что мешает им завалиться на квартердеке? Сверху все будет отлично видно. Миловаться конечно при народе не стоит, но вот хотя-бы сидеть на мягком — что им не позволяет? Они ж не парад принимают и тут не игрища какие… Просто ребята хотят размяться. Ки’тани уже вон извелся совсем, молодая дурь требует выхода. Так он Умэ до немощи заездит, пусть лучше топорами помашет. Бок поджил, ничего ему не станется если прямо туда не бить. Интересно, с кем он драться договорился…       На еще влажные доски палубы бросается парусина, на неё — тюфячок. Из каюты поднимается Тай’джин нахлобучив любимую треуголку и завернувшись в покрывало. За ним шествует Рез’окун неся еще пару покрывал. Команда встречает капитанов приветственными воплями, бьют барабаны и свистят свистки. Тай’джин весело машет рукой, приветствуя экипаж и устраивается у балюстрады. Капитан тоже поприветствовав, заматывает охотника в покрывала и усаживается рядом. Такая забота никого не удивляет, все знают что второй капитан чуть не умер, спасая их мага и отбиваясь от «нечисти». Конечно он зазябнет, дождя нет — но уже вечереет, а солнце так и не показалось. Свежо и влажно. Зрители рассредотачиваются вдоль бортов, многие залазят на уцелевший такелаж. Бойцам не должны мешать. Посмотреть хотят все, все уже одурели от скуки за эти дождливые, ненастные дни. Спинами к зрелищу стоит лишь охрана из патрулей. Но и их подменят. Все посмотрят бои, да и поучаствовать хотят многие. Зандаларская часть экипажа тоже загорелась идеей, прознав про разрешение «чифа» и присутствие капитанов. Показать себя хочется всем бойцам.        Выходит первая пара. Она смешанная — Черное Копье против зандалара. Два топора против короткой абордажной алебарды. На лезвиях примотаны кусочки дерева. Удары только намечаются, но все может быть и ранение никому не нужно. Воинов встречают улюлюканьем и боем барабанов. Бойцы расходятся и по свистку начинается бой. Это палубный бой — а не турнир и потому разрешено все. Все, что может спасти жизнь воину и доказать противнику насколько он не поав. Зандалар мощный, но джунглевый тролль гибкий и быстрый. Он постоянно в движении, постоянно пытается зайти за спину или разорвать дистанцию и «закрутив» противника нанести неожиданный удар. Наконец ему удается измотать и запутать зандалара и он проскользнув под лезвием алебарды и «потеряв» один топор, наносит парализующий «удар» в поясницу. Победа! Похлопав друг друга по плечам, парни присоединяются к зрителям.       Выходит новая пара. Оба зандалары. У обоих одинаковое оружие — чуть загнутые, на манер ятаганов, абордажные тесаки. Бой довольно скоротечный, более опытный воин, заманивает противника к свисающим канатам и неожиданно подхватив, швыряет один из них в лицо. Секундная заминка стоит «жизни». Проигравший лупит собрата по спине, отличная идея — он запомнит!       Выходят все новые и новые пары. Капитаны делают ставки между собой и когда приходит очередь Ки’тани, Тай’джин должен четыре поцелуя и два укуса за ухо, а капитан шесть поцелуев и три поджопника. Боевого опыта у Тая больше и он выигрывает чаще, на «глазок» определяя стати и боевые навыки воинов. Капитаны в восторге, зрители в восторге! На «поле боя» появляется Ки’тани, помахивая своими излюбленными топориками на длинных рукоятках. Косы затейливо переплетены в одну, что бы не отвлекали. Сам фадда будет смотреть! За ним идет… Умэ’ки?! Пара будет сражаться друг против друга?!       -Ого! — выдыхает Тай’джин, рассматривая решительные лица супругов. — А вот это и вправду будет интересное зрелище! Надеюсь Умэ сумеет поднять оружие на Ки… Я б его уже пару раз потрепал хорошенько, а парень только терпит и смотрит влюбленными глазами. Рез’окун соглашается: «зараза» Ки’тани знатный, как бы не покруче его Тая. За это он чувствительно получает локотком в бок и ухает от боли, встречаясь с невинным взглядом корсара. Значит покруче, да? Лааадно…       Умэ’ки вооружен маленьким наручным щитом и короткой абордажной саблей. Он знает что это все не взаправду, но не совсем понимает как будет нападать на своего парня. А если он ему больно сделает? Ки недавно был ранен…       Звучит свисток и Ки’тани на пружинящих, полусогнутых ногах, бочком, начинает обходить супруга по кругу. Зандалар поражается перемене в его лице: на него глядят чужие, цепкие, безжалостные глаза. И это тот Ки’тани, который еще несколько минут назад запоем целовался с ним в пустом коридоре, который со стоном выдыхал в ухо его имя? Его ласковый, игривый тигренок? На него смотрит расчетливый, жестокий хищник и Умэ’ки понимает, что пощады не будет. Бой будет в полную силу. Что ж, он не опозорится перед своим новым племенем!       Ки’тани налетает как ветер, но встречает глухую оборону и получает чувствительный пинок в бедро. Ай да Умэ! Молодец! Он им гордится! А как тебе такое — проведя серию запутывающих атак, Ки старается «достать» зандалара и получает кромкой щита в плечо. Рука немеет и воин вынужден отпрыгнуть, что бы выиграть время и дать конечности обрести чувствительность. Похоже с играми пора кончать. Умэ может и не атакует активно, но и быть «балдой» для ударов тоже не согласен. Ничего, сейчас Ки ему покажет! Крутанув топорики, Ки’тани делает пару обманных финтов и уже нацелившись в «незащищенный» бок, получает замечательную подсечку. Умэ’ки контратакует, но немного не успевает, быстрый Ки’тани откатывается, вскакивая на ноги. Оба тролля грозно рычат друг на друга и начинают «кружить». Глаза сверкают, уши прижаты и подрагивают в боевом азарте.       Капитаны затаивают дыхание. Кто же победит? Тай’джин прикрыв рот покрывалом улыбается. Вот и нашла у его Ки коса на камень. Умэ такой же сирота как и Ки, и не за «просто так» сызмальства выживал в припортовом районе. Что-что — а бесчестные, жестокие драки ему не в новинку. Он может за себя постоять!       Ки начинает заводится, он думал будет быстрее. Умэ оказался крепким бойцом. Что ж, а как насчет хитрости? В абордажных схватках — все приёмы хороши, главное — выжить! Молодой воин начинает виться вокруг зандалара, мелькают топоры, мелькают ноги, старающиеся достать противника. Умэ’ки и себе крутится, защищаясь и изредка атакуя.       Тёмный охотник одобрительно хмыкает. Ребята хороши — каждый по-своему. Ки как ртуть, подвижный и ловкий, легко «танцующий» вокруг более спокойного, уравновешенного Умэ’ки. Тот больше полагается на тактику, чем на вдохновение. Но он внимательный и не подпускает к себе бесшабашного Ки’тани слишком близко. Ки устанет первым, понимает Тай’джин и первым допустит ошибку. Он слишком «завелся». Словно в ответ на его мысли, Ки’тани слишком близко подлетает к зандалару и пытается наметить удары по корпусу и шее. Один топор зандалар скользя принимает на свою саблю и блокирует эфесом, второй — снова вскользь встречает щитом, отводя руку. Руки Ки’тани разведены, он неустойчив и никак не может отпрыгнуть, получая мощную подсечку. Один топор вырывает из руки при падении загнутый крюком эфес сабли, второй удается удержать, но воин падает на руку с топором и сам придавливает её. Ки непритворно вскрикивает от боли в боку, на который он падая, надавил собственным локтем и Умэ’ки, уже намечающий удар в шею, бросает свое оружие и склоняется над супругом.       -Ки! Ки, ты как? — тревожно вопрошает зандалар, осторожно помогая перевернуться на спину поверженному Ки’тани. Тот охает, но улыбается окровавленными губами. Что? Ааа, нет — ничего страшного. Он язык прикусил когда падал. Умэ’ки виновато вздыхает, он не хотел — что бы так… Зачем Ки так «увлекся»? Как бок? Его понести? Воин со смехом мотает головой и сам встает, опираясь на супруга. Он в порядке. Просто надавил локтем, причем сам себе. Забавно.       Обоих троллей потряхивает от адреналина, когда они выслушивают вердикт жюри — победил Умэ’ки! Ки’тани радостно взвизгивает и хватая зандалара за руку тащит в направлении каюты. Сейчас — самое оно! Умэ, не отставай! Плевать на другие бои, они сейчас устроят еще один — свой собственный. Как он хочет?       Капитаны давятся от хохота, наблюдая сверху эту сцену. Кажется сейчас «победителя» все-таки переведут в разряд «побежденных» и покажут — кто в семье главный! Ки’тани «развоевался». Впрочем Умэ’ки особенно уговаривать не надо и тянуть на буксире — тоже. Парочка быстро скрывается в направлении «логова» Темных охотников.       Бои продолжаются до темноты. Наблюдая, капитаны успевают еще и уписать горку поджаристых, залитых маслом и медом лепешек. Квези выполнил свое обещание и в собственном «бою» прикончил всю найденную у работорговцев муку. Её совсем мало и в такой влаге она моментально испортится. Пусть капитаны порадуются! Второму капитану нужно окрепнуть, совсем вон тощий и измученный… Ну да Квези уж постарается поправить положение!       Распаленный чужими схватками, Тай’джин грустит что не может участвовать. Слаб он еще. Они часто так с парнями у себя на корабле развлекались. Рез’окун ловит себя на том, что совсем не удивлен. Раньше его бы это шокировало, капитан схватившийся в шуточной потасовке с матросами — немыслимо! Но сейчас для него это почти норма. А что такого? «Скоро и руки о волосы начнешь вытирать, как Тай пугал…» — ехидно фыркает голос, но быстро замолкает. «Голос» капитан слышит все реже. Раньше он мог не затыкаясь нудеть по нескольку часов, а теперь просто изредка комментирует. Капитану это нравится, тяжело все время выслушивать о себе и чувствовать себя виноватым. Похоже жизнь в «стиле Тай’джина» излечила его от излишних самокопаний. И это — прекрасно!       -Ничего… Вот окрепнешь и устроим еще один бой, — утешает Рез’окун, незаметно потирая предплечье супруга под покрывалом. — И сами подеремся! Помнишь — ты предлагал, а я согласился… О! Смотри, Бон’гани тоже драться будет! Это с кем он?       -С Уна’ти… Щас ему надерут задницу, — ухмыляется охотник. — Уна’ти один из лучших моих ребят и лет на десять старше Бона. Опытный…       -А зачем же тогда… Он не знает? — удивляется капитан. Зачем выбирать такого противника, который тебя по палубе раскатает? Разве перед капитанами не хочется победить, показать себя?       Оказалось — нет. У ватаги Тёмного охотника — другие понятия. В такие бои как раз и выбирают противников сильнее себя, не просто подраться, а поучится. Победить конечно приятно, Умэ не ожидал победы, поэтому и пошел с Ки, думая что тот — сильнее боец. Ну и еще наверное волновался за его здоровье и решил, что он то уж точно знает, куда бить пока нельзя… Заботливый он, повезло Ки’тани.       У Бон’гани как и у Уна’ти, два то ли коротких меча, то ли длинных кинжала. Тяжелые и грубые — абордажные. Изящество тут ни к чему, а вот рубануть по дереву или толстому канату -может и понадобиться. Лезвия тоже чем-то перемотаны, парни могут увлечься, а отращивать новые пальцы на берегу никому не хочется… Начинают по свистку.        Бой сразу захватывает всех. Оба воина легкие и поджарые, прыгучие. Одинаковое оружие навязывает одинаковый стиль боя, кажется что парни просто танцуют свой племенной танец. Мелькают кинжалы, мелькают ноги делая подсечки и удары. В ход идет все — и естественные препятствия на палубе, и такелаж. Бон’гани понимает, что его шанс на победу — это затянуть бой и ждать подходящего момента. Уна слишком хороший боец, что бы взять его с наскоку. «Хорошо быть храбрым, но лучше — и храбрым, и осторожным.» — старая поговорка-совет Черных Копий его никогда не подводила. Тролли кружат по палубе под подбадривающие возгласы экипажа. Имен по древней традиции никто не выкрикивает. Незачем сбивать или смущать воинов. В ритуальных поединках и вовсе стоит полная тишина. Отвлекся — умер.       Тай’джин с восхищением следит за боем Бон’гани. А молодец парень! Долго держится, головой думает — разложил свои шансы и выбрал стратегию. Он и сам бы так сделал с сильным противником. Эх, выросли мальчишки, а ведь кажется недавно он их по палубе деревянным оружием гонял. Смилостивься над ними Яростный Огун! Сохрани их Отважный Тас’динго! Не оставь Милосердная Лакоу! Он будет молиться за своих парней!       Бой заканчивает конечно опытный Уна’ти. Понимая, что начинает выдыхаться, он отлично симулирует подвернувшуюся на валяющемся канате ногу. Бон’гани видит свой шанс и «клюёт» на обманку. Бросив один кинжал, Уна хватает противника за предплечье и придав ускорения движущемуся по инерции Бону, «вонзает» оставшийся кинжал ему под мышку. «Сердце» — готов! Бон’гани смеется, он ожидал чего-то подобного, пару обманок пропустил, не кинулся а тут… Он понимал что это возможно, но решил рискнуть. Сколько же можно, надо и другим уступить площадку… Уна’ти хлопает соплеменника по спине, отлично — молодой! Не зря он его натаскивал, парень долго держался. В абордажном бою главное что? Не сдохнуть! А там и подмога подоспеет. Свои всегда где-то рядом.       Тай’джин в восторге встает и хлопает. Хлопают и вопят зрители, бьют барабаны и дудят дудки -бой понравился всем. Многие и себе вынесли из него уроки. Особенно молодежь. Думиза с молодыми охотниками стоят с горящими глазами. Ого! Вот это схватка! Вот это бойцы!       К побережью с моря мягко подкрадывается ночь. На небе сквозь рваные облака проглядывают крупные, южные звезды. Похоже непогода дает им передышку, а то и вовсе отступает. Рез’окун решает остановить сражения. Завтра, если буря не вернется, они с командой займутся мачтой. Нужно ловить благоприятный момент и попытаться добраться до ближайшей стоянки. Уж больно непонятное и тревожное здесь место. Народ впрочем расходиться не спешит, на носу, подальше от капитанской каюты собираются музыканты и начинают наигрывать веселую мелодию. Сразу же появляются танцующие и подпевающие. Капитаны улыбаются, музыка не повредит, пусть молодые погуляют еще немного. Заслышав музыку, к танцующим присоединяется Ки’тани. Умэ’ки не видно.       -Уй-й-й, — насмешливо тянет Тай’джин. — Неужто так заездил? Ох Ки’тани…       Рез’окун фыркает, подхватывая матрасик. Ки не промах, кто бы спорил. Может им попить чего горячего и поваляться? А там и спать уже пора будет. Тай полностью согласен, они сегодня подустали. Матэ с листиками коки будет в самый раз. А финики еще остались? Капитан кажется грозился почитать своему «неграмотному» супругу? Он с удовольствием послушает… ***       Иму уже пару дней «нервничает». Уничтожить корабль и «вытащить» троллей в джунгли -не удалось. Напасть в открытую они не могут, их слишком мало. Заплатить за услуги Бваны —уже нечем. Да и о чем его ещё просить? На подносе он ему желаемое не принесет. Хитрый Лоа всегда ведет свою игру.       Несколько дней Иму крутится возле судна. Он изучил все места куда не может попасть и где ему «плохо». От мага и охотников он старается держаться в «тени» и подальше. Еще засекут… Он и так наделал ошибок от жадности, но благодаря этим «ошибкам» он может сейчас рассуждать, а не просто кружить голодным зверем. Как добраться?! Каюта защищена, еще и эти проклятые «сторожа»… А в каюте -страшные глефы. Нет, туда ему ходу нет. Думай Иму, думай. Погода налаживается и скоро корабль попытается покинуть эту бухту. А он за ним -не сможет. Тут и так почти его предел. Если бы у него было горло, он бы застонал от отчаяния… Что делать?! А может, пока он ещё достаточно силён… ***       У капитана отличное настроение. Они прекрасно провели время -давно он так не развлекался! Сейчас они вернутся в каюту, дождутся матэ и займутся выплатой проигрышей. Это будет весело! А потом, насмеявшись -завалятся в «гнездо» и он будет читать Таю легенды своего народа. Какой замечательный вечер им предстоит! А может…       Внезапно капитана что-то рвет сзади за пояс и отбрасывает в сторону. Он путается в матрасе и покрывалах ногами и заваливается на стену, что бы совсем не упасть. Мимо, смазанным силуэтом, с рычанием прыгает во тьму коридора Тай’джин, скидывая с себя покрывало и выкрикивая несколько звонких слогов. Из темноты в ответ доносится рычание и затем вопль, который медленно стихает, обрастая каким-то странным, металлическим эхом. Будто кричащий падает в железную воронку. Лоа, это тварь?! Тай! Тай!!!       Внезапно темнота рассеивается. Нет, в коридоре конечно темно, но уже не чернильно-черно. Можно видеть. Рез’окун видит стоящего в боевой стойке Тёмного охотника, в руке — малая глефа. А он и не знал, что Тай все это время был вооружен.       -Я в порядке! — выдыхает Тай’джин. — Засада, ну надо же… Умный, демоны его задери… Амулет на тебе?       Конечно на нем! Ки’тани сделал ему еще один. Тот, который кинул в «тварь» Тай’джин, потом нашли на палубе обугленным. Это заставило всех еще внимательнее отнестись к безопасности своей и судна. А теперь получается оно все же может быть на корабле! Капитан подхватывает одной рукой охотника и буквально заносит в каюту. В ней безопасно, он помнит!       Тай’джин устало запрокидывает голову. Нужно скорее уходить отсюда… Ки! Нужно всех предупредить! Фолами и Ки’тани не покидать защищенных помещений! Он запрещает! Обновить знаки! Новое нападение — это не шутки. Тварь умна и так просто не сдастся! Она видимо понимает что они собрались отплывать и активизировалась! Эйо, он должен…       -Тай! Тай, я тебя услышал! — обнимая волнующегося тролля, уверяет капитан. Сейчас Зикимо соберет офицеров и донесет новую информацию. Ки он лично загонит в каюту, как и мага. Припугнет Умэ, и тот ни за что не позволит Ки’тани выходить наружу. Он все сделает сам, а Тай пусть тоже сидит в каюте и отдыхает. Он запыхался и снова побледнел. Так не годится! Если есть еще распоряжения — пусть говорит, Рез’окун выполнит.       Тёмный охотник только качает головой. Никаких распоряжений «сверх» у него нет. Это —. все что они могут. Ну и убраться отсюда поскорее. Тварь стала умнее, возможно это они её разбудили и подпитывают. Надо ставить мачту и уходить. Он вышвырнул её из их мира, но как скоро она снова проберется назад?..       На судне поднимается деловитая суматоха. Снова нападение! К счастью все уже знают что должны делать, моряки учатся быстро. Снова корабль покрывается защитными символами. Завтра обновят подношения духам-сторожам. Завтра будут ставить мачту и может к вечеру и удастся отплыть. А пока -усиленные, обвешанные амулетами патрули и запертые в одной каюте Фолами с Ки’тани. Их будут охранять Умэ’ки с Боном…       Разобравшийся с делами и вернувшийся с напитком капитан застает охотника уже в постели. Он немного устал, виновато поясняет Тай’джин. Поэтому с выплатой «долгов» наверное стоит повременить. Ему сейчас не до смеха. Но вот выпить матэ и послушать в исполнении Эйо легенды -он не прочь. С удовольствием!       Разумеется! Капитан и сам хотел предложить… Пусть только Тай скажет как захочет спать. Тролли устраиваются в «гнезде» с калебасами и мисочкой фиников на подносе, капитан разворачивает свиток… *** За всей этой суматохой с бессильной яростью наблюдает сотканная из теней сутулая фигура. Одно хорошо -ему удалось избежать глефы. Кто мог подумать что его жертва и на «развлечения» припрется с оружием. Но что бы избежать удара ему пришлось «нырять» на нижние планы. А это -лишняя трата сил. Взять их неоткуда и если его жажда усилится… Жажда… Жажда!