Бурные воды и тихие гавани капитана Рез'окуна.

      Себя Ки’тани осознает уже на плоту. Он лежит на боку, а его грудь сводит от боли. Очень больно, он пытается это сказать, но не выходит. Внезапно сильные руки хватают его, переворачивают вниз головой и давят под ребра. Тролль задыхаясь, давится водой, которой он успел наглотаться будучи без памяти, однако после «экзекуции» становится легче и удаётся вдохнуть немного воздуха в пылающие пожаром лёгкие.       «Ки’тани! Ки’та!» — гулко, как из бочки доносится до спутанного сознания испуганный голос.       Наконец вся вода выходит, и его усадив, прижимают к груди. Подняв затуманенный взгляд, Ки’тани видит испуганное лицо Умэ’ки.       -Умэ… — сам себя не слыша, хрипит, ничего не понимающий, растерянный парень. Голова просто раскалывается, а перед глазами плавают цветные пятна. — Что?.. Фадда…       «Умэ’ки! Дай же я его осмотрю!» — гудит другой, раздраженный голос и голову Ки вдруг начинают крутить и поворачивать. От этого становится непереносимо дурно и разум вновь погружается в темноту.       -Череп, благодарение Лакоу цел, крепкий… — с облегчением выдыхает Хамизи. — Но приложило парня неслабо… Таким ударом можно убить, проломив голову! Глазам своим не верю… Как капитан мог?..       -Лоа милосердные! — выдыхает Рез’окун, крепко держа безвольное тело корсара за руки и с ужасом переводя взгляд с Ки’тани на Тай’джина. Он и сам не верит! Что бы Тай попытался убить Ки?! Тай бы никогда! Своего приёмного сына?! Да он за пацана жизнь готов отдать! Значит это сделал не Тай? В нём все-таки что-то есть и оно — опасно!       -Ки… Ки’та… — баюкает на руках бессознательное тело Умэ’ки, заглядывая в побледневшее лицо. Подняв глаза, он встречается взглядом с таким же растерянным Рез’окуном. — Лоа, за что? Как-так?       -Умэ’ки! Да перестань же его трясти! Лакоу милостивая! Вот дурной! Ты же ему хуже делаешь! Положи сейчас же! — начинает злиться Хамизи, пытаясь осторожно забрать Ки’тани. — Ему полежать надо в теньке спокойно! А не в руках трястись! И амулет на него одень!       Воин аккуратно опускает Ки на настил и подобрав, накидывает на шею кожаный ремешок ладанки. Он будет делать, как говорит лекарь. Что ему делать? Тенёк? Он больше не положит Ки рядом с Тай’джином! А если тот снова нападёт?! Внезапно на голову Умэ’ки капает и что-то закрывает над ним солнце. Подняв голову, зандалар видит над собой огромный жесткий лист водяного растения, который двумя руками держит испуганная Джайе. С Ки все хорошо?       Умэ благодарно улыбается. Вот умница — придумала! Листьев на реке полно, их можно менять — вот им и зонтик с «теньком». Перенеся молодого охотника на дальний конец катамарана, Умэ’ки укладывает Ки на настил.       -Я могу посидеть с ним. Если ты не против… — нерешительно предлагает девушка, теребя край листа. — От солнца закрывать буду… Я помочь хочу…       -Приму с благодарностью! — выдыхает воин, признательно глядя в светло-золотистые глаза. Вот и устроилось. А он-то волновался что делать с Ки и его постом рулевого. Лекарь тоже тут — не дадут пропасть его Ки’тани…       Джайе усаживается и устраивает голову молодого охотника у себя на коленях, накрывая их обоих листом, кладя его себе на макушку. Одной рукой она придерживает «тент» за стебель, а второй черпает воду и поливает лоб и волосы пострадавшего тролля. Вскоре Ки’тани тихонько постанывая снова приходит в себя.       Чуткий нос сразу сообщает ему, что рядом — не Умэ. Глаза испуганно распахиваются, но Ки сразу успокаивается. Джайе. Он лежит на коленях у Джайе. Чуть повернув голову, он видит своего зандалара, тот снова стоит с шестом на поплавке и время от времени бросает на них тревожные взгляды. Поймав очередной — Ки слабо улыбается. Он живой и в порядке, ну… наверное. Своё имя он помнит. На спине лежать неудобно и больно в голове — парень покрутившись, устраивается на боку, обнимая девушку руками за талию и уложив голову ей на бедра. Так — гораздо лучше!       Придушив в себе секундную вспышку собственнической ревности, Умэ’ки улыбается встревоженно глядящей на него девушке. Всё в порядке. Ежели Ки так удобно и если она не против, пусть лежит. Слабо улыбнувшись, Джайе кивает — конечно, пусть лежит! Ей не трудно держать «зонтик» и даже как-то… приятно?.. После «общения» со старым Буру, держать на коленях молодого, красивого парня — просто в удовольствие. Даже тогда, когда тролль ворвался в дом старого охотника с горящими боевым безумием глазами, весь в крови и с двумя окровавленными топорами, он показался ей неимоверно красивым. Если бы у Огуна было воплощение в тролле — то только такое! Воспоминания еще слишком свежи и понемногу сердцебиение девушки убыстряется, а внизу живота начинает сладко тяжелеть и тянуть. Ох Лоа! Нет! Не доведи Предки, Ки’тани учует! Стыдно-то как! Она не может его хотеть! Он не для неё. Он — Умэ’ки! Умэ доверил ей в руки самое дорогое, она не может… А вот Бон’гани… Джайе поднимает взгляд и пересекается с внимательным взглядом прищуренных, изумрудных глаз.       Бон’гани, стоящий рулевым на переднем поплавке, как и Ру’тендо, не бросил свой пост. Но воин внимательно следил за происходящим, готовый в любую секунду прийти на помощь. Нападение капитана его ошеломило так же, как и всех. Сердце пропустило удар, когда Ки молча исчез под водой и бедовый Умэ’ки не раздумывая нырнул вслед за своим парнем. Слава Лоа, всё вроде бы обошлось… Хамизи спокоен, а раз лекарь спокоен — значит и ему паниковать незачем. А теперь вот Ки на коленях у Джайе. Бон видит, что он очень нравится девушке. Ну да кому Ки’тани не нравится?! Красивый Ки —одно слово. Недаром его мадда так назвала. Многие пытались его окрутить — от девушек Ки’та всегда отбою не знал, да и парни на него заглядывались. А Лоа, избрали вот ему Умэ — зандалари. Интересно, не ревниво ли ему… Они с Джайе и намёками не обменялись, а ему уже подпекает возле сердца при виде названного брата на её коленях. Быстро глянув вокруг, воин замечает заинтересованные и полные лёгкой зависти глаза других членов команды. Ну, Ки’тани и тут успел — говорят эти взгляды. Судя по всему, понежится на коленях маленькой троллы хотели бы многие. А досталось тому, кого она и вовсе не интересует. Или интересует? Морда у молодого охотника совершенно блаженная, как и улыбка. Хорошо что Умэ не видно. Ки конечно его пара, тут без вопросов, но парень и девушками интересовался. Ему вообще все равно. И на пол, и на расу. Бон с ухмылкой вспоминает как помогал Ки отбиваться от ошалевшего от влюбленности орка, которому одной ночи с шальным троллем показалось слишком мало, а помятому от орочьих игрищ Ки’тани — слишком много. Так что кто знает, может и договорятся… А может и с Умэ вместе! С Ки’тани станется! Ой мон, будешь молчать — упустишь своё счастье!       Словно почувствовав душевные метания молодого воина, тролла поднимает голову и их взгляды встречаются. Тонкие пальцы ласково гладят синие косы Ки’тани, но глаза серьёзно и вопросительно глядят на его названного брата. Что скажет Бон’гани?       На пару мгновений, тролль не отводя взгляда замирает. Она ему нравится? Нравится! Она травница, возможно знахарка. Его это пугает? Не пугает. Возле Тай’джина он и не такое видал, его Имани хотя бы. Зульфи. И чего её все боятся? Добрая и грустная женщина. Хорошая. Одинокая. Правда «в жабу» может, ну так — злить не надо. А теперь и Ки’тани со своими духами. Обвыкся уже… Чего уж… Чокнутое семейство получится, ну и что! Так чего он ждёт?! Что кто-нибудь другой ей намекнёт да пригласит? А она решит согласиться? Желающих уже полно, а они еще даже до корабля не добрались! А там офицеры все при регалиях да в золоте… Ну нет! Он первый её увидел! И защитил! И будет за неё бороться! Да!       Внезапно решившись, Бон’гани, твердо глядя в цитриновые глаза девушки разворачивает плечи, выпрямляется и приподняв подбородок, приспускает кончик уха. Он — её увидел! А она? Поймет ли? Что ответит?! Огромные глаза становятся ещё больше от неожиданности, но пухлые губы невольно трогает лёгкая, ласковая улыбка и кокетливо наклонив голову к плечу, Джайе заламывает ушко. Она согласна на «знакомство». Он тоже ей нравится! Счастливый и гордый, парень оглядывает окружающих и смотрит на своего вожака. Его мнение?..       Ру’тендо оказывается следил за молодёжью, и теперь одобрительно подмигивает. Его это тоже устраивает, статус Джайе хоть немного, но определился. Она будет «знакомится» с Боном, поэтому ссор из-за «свободной» женщины быть не должно. Он думал как поговорить с девушкой, но теперь всё само разрешилось. А если Бону удастся пристроить её в «логово» теневых охотников, то и вообще будет замечательно. Ки с Умэ девочку не обидят. Парой проблем меньше… Ох, а чего это Ки так в неё вцепился?! Вот ненасытный. Кажется зря он обрадовался… Проблемы могут только начаться… Раздора между братьями ему не хватало… И Умэ’ки до кучи.       Не подозревая о треволнениях Джайе, Бон’гани и Ру’тендо молодой охотник наслаждается запахом троллы. От неё пахнет не как от мадды, но очень, очень похоже… Такой тёплый, успокаивающий запах… От мужчин так не пахнет. Он почти уже и забыл как это чудесно… Сразу вспомнился день, который они с маддой провели на пляже. Она колола для него кокосы и смеялась, когда он, совсем еще малыш, обливался кокосовым молоком. А потом он, замурзанный соком и песком, устроился у неё на коленях и мадда пела ему о море и рыбах своим красивым, глубоким, с хрипотцой голосом. Пела, пока он не заснул… Сам не замечая, парень тоскливо вздыхает и сильнее обнимает, прижимаясь ухом к животу девушки. Он так погрузился в это светлое воспоминание, что почти вздрагивает, когда на его голову мягко опускается узенькая ладонь. Приоткрыв глаза, он встречается взглядом с Джайе, в глазах — сочувствие и улыбка. Каким-то непостижимым, женским чутьём она поняла его тоску…       Ки грустно, и мысли вновь возвращаются к Тай’джину. Нападение «фадды» шокировало его своей внезапностью, но он не удивлён. Его худшие опасения подтвердились. Это существо, Иму — засело в теле Тёмного охотника. Единственное что даёт надежду, так это — то, что тварь появляется периодически. Ки надеется что это потому, что фадда борется с ней и сдерживает. Иначе что мешало Иму начать резать им глотки ещё этой ночью. Уж капитана так точно он мог убить. Рез’окун всю ночь был рядом с телом своего супруга, обнимал, а что корсар может сделать своими острыми бивнями, Ки однажды сам видел.       Парень тихонько вздыхает. Значит выбора нет. Как только они окажутся на корабле, он будет пытаться попасть на Грань Тай’джина. Кое-что в сундучке должно помочь… Ему приглашения не нужно и он обязан посмотреть, что там у фадды творится. Это опасно конечно, но больше некому. Эх, если бы новая глефа была бы там с ним… Хорошо что он выудил у распаленного Умэ обещание помочь в любом начинании, теперь он не отвертится. Он поклялся! От мыслительного процесса голова снова начинает болеть и получив от Хамизи какую-то пилюлю, Ки’тани проваливается в тяжелую и тревожную дрёму.       Убедившись, что с молодым охотником все более или менее в порядке, Рез’окун растерянно глядит на спокойно лежащего на «постели» Тай’джина. Последние сомнения в том, что тролль одержим развеялись. Тай никогда не поднял бы руку на Ки, он мог оттаскать парня за уши в наказание, но бить… Тем более вот так, в висок, рискуя проломить голову… Это точно не Тай!       Что ему делать? А если Тай снова «оживет» и набросится на кого-то из них? Сможет ли капитан с ним сражаться? Рез’окун думает что нет… Причинить вред, пусть даже и телу своего Тая? Нет, он и думать об этом не хочет. Что ж, если он не сможет бороться с самим нападением, значит надо его предвосхитить…       Капитан поднимается и идёт на поплавок к Ру’тендо. Выслушав, тот кивает — капитан Рез’окун прав. Тай’джин может быть опасен и для них, и для себя. Лучше уж так… Безопаснее для всех.       Наконец последний узел затянут и капитан с болью смотрит на связанного ремнями Тай’джина, снова проверяя и перепроверяя, не туго ли стянуты запястья и лодыжки. Лоа милосердные, он и представить себе такого не мог… И что дальше? Что ему делать? Как спасать любимого?! Впервые у капитана нет ни ответа, ни решения проблемы. Все эти «незримые пути» и «духи» настолько далеки от того, с чем ему приходилось сталкиваться… И спросить не у кого. Разве что у Ки’тани, такого же растерянного и испуганного как и он сам. Только Ки его моложе лет на двадцать и пару недель назад был вообще-то обычным воином. Кто у кого еще спрашивать должен, не много ли от него хочет Рез’окун? И чего он хочет? Капитан и сам не знает. Чтобы всё было хорошо — звучит так наивно и по-детски…       Ки’тани просыпается уже в темноте. Ему тепло и мягко. Нос буквально утыкается в источник знакомо-непривычного запаха. Джайе! Девушка видимо устала сидеть и устроилась на боку, положив голову спящего парня себе на талию, да и сама незаметно уснула. Ки во сне обхватил одной рукой её бедра, а она — положила руку ему на плечо. Так они и спали, свернувшись двумя клубочками, под неусыпным «надзором» Умэ’ки и Бон’гани.       Ки приподнимает голову и сталкивается взглядом с мягко мерцающими во тьме глазами Умэ’ки. Зандалар легонько улыбается своему супругу. Слышится негромкая речь с окружающих их плотов, вспыхивают огоньки трубок и сигар. Над маленькой флотилией висит аура тревоги и напряжения. Про инцидент с Ки’тани уже все знают. Одержимый. Капитан Тай’джин — одержимый. Все встревожены и испуганы, тихонько рассказываются услышанные былички, байки и собственные наблюдения. Историй много, но ни в одной нет совета или рецепта. Всё сводится к тому, что пришёл жрец или шаман и сам как-то «разобрался» со злокозненным духом. Часто, закрывшись с одержимым в хижине сам на сам. Некоторые истории повествуют о том, как сущность завладевшая телом несчастного в конце концов убивала своё вместилище…       От этих историй, Ки’тани мороз продирает по коже. Он и сам их знает немало, Тай’джин с удовольствием рассказывал былички из собственной, богатой на приключения жизни и истории других тёмных охотников, которых он знал множество. Он вот знал… А Ки’тани — нет. Он знает лишь Джа’джина, да и тот давно умер… Парень говорил, что его отпустил к нему Лоа мертвых. Так может еще разок отпустит? Если Ки’тани попросит. Ему больше не у кого спросить, не с кем посоветоваться. Джа —старый и мудрый, он точно что-то присоветует. Но что Лукавый Лоа захочет взамен? А он ведь захочет? Он и так помог ему уже один раз «за так», прислав Джа. Что вообще неслыханно. Видимо Тай’джин ему чем-то дорог или у них какие-то свои договоренности. Так может и теперь поможет? Страшно, но Ки попробует связаться с Бваной Той стороны, он будет просить! Он на все готов! Скорее бы на корабль!       Спать больше не хочется и молодой охотник осторожно встаёт со своего уютного местечка, направляясь к стоящему с шестом зандалару. Он перехватил пару взглядов супруга и теперь подойдя, обнимает его за талию и трется о скулу. Он его и только его! Пусть не ревнует.       -Как ты? — тихо спрашивает Умэ’ки, с тревогой втягивая носом воздух и глядя на пострадавший висок. — Не тошнит? Голова не кружится? Хамизи сказал — что это плохой знак. Может ещё поспишь?       Ки’тани улыбается, нет не кружится. После сна — все нормально. Побаливает место удара, но и это нормально. Пройдет. А спать он больше не хочет. Может он порулит, а Умэ отдохнёт? Умэ’ки возмущенно фыркает. Так он и отдал ему шест, ага! Он один раз сегодня за Ки уже нырял и второй, в темноте — не намерен. Не хочет спать — пусть посидит. По его расчетам они скоро прибудут к месту высадки. Ки на секунду задумывается и решив не настаивать и не скандалить, покладисто идет проверить как там Тай’джин. Скандал в скором времени будет просто грандиозный, поэтому он побережёт силы, ну и Умэ пусть порадуется маленькой «победе».       Капитан Рез’окун тоже не спит, держа голову корсара у себя на коленях и виновато глядя на подходящего парня. Рука быстро перемещается к лицу, что бы удержать в случае чего голову. Капитан помнит о клыках-кинжалах.       -Ты прости, Ки’тани, — сразу винится Рез’окун. — не ожидал, не думал что… Как ты?       -В порядке, капитан. Не болит почти… Я тоже не ожидал… Поэтому и не успел уклониться. Как фадда? — тихо спрашивает молодой охотник, устраиваясь рядом на коленях и легонько касаясь стянутых впереди рук Тай’джина. Связали значит… Что ж, может так и лучше. Безопаснее для всех.       -Да так же… Как упал, тебя ударив, так и всё… Не шевелится. — вздыхает зандалар, ласково гладя лоб и аквамариновые пряди. — Что нам делать, Ки? Как его спасать?       Тролли грустно глядят друг на друга. У Ки’тани есть мысли, но ему надо на корабль. По тому, что он найдет в сундучке Тай’джина он и будет судить о том, что он может. А может он не много… А знает и того меньше… Про обращение к Доброму бване он старается пока не думать. Тай’джин крепко вбил ему в голову почтение и опаску к сделкам с Лоа мертвых. Сначала, он попробует сам. Попросит помощи Пао’кая, хотя общаться с мёртвыми — это конечно не к нему… Не получится — тогда уж придется идти на поклон…       -Не знаю пока капитан… Мне бы в сундучок фадды заглянуть, тогда уж… Может записи какие сыщутся… Я грамоте обучен, разберу… Мне бы на Грань свою, может Джа выкликать удастся с ТОЙ стороны… Он старый, много знает, может подскажет чего… — вздыхает молодой Тёмный охотник. Он видит беспомощность и надежду в глазах глядящего на него капитана, видит как он нежно касается бесчувственного Тай’джина и от этого становится ещё горше. Теперь он понимает, почему Тёмный охотник иногда, в подпитии, говорил что быть «знающим» — тяжкая ноша. На тебя смотрят, на тебя надеются, от тебя ждут «чуда»… Теперь ему понятна эта выматывающая, беспомощная тоска от желания и невозможности помочь и это только укрепляет его в своей идее. Он попадет на Грань. Любыми путями! Он должен!       Рез’окун благодарно смотрит на парня. Ки не опускает рук и он не должен! Сундучок значит… Будет ему сундучок! Все что скажет — будет! Капитан и сам готов с ним отправиться на Грань. Он там уже был, примерно представляет что к чему… Он понимает, что это опасно, но если нужна поддержка — он готов! Без Тая — ему жизнь не мила…       Ки’тани слабо улыбается и кивает. Договорились. Доберутся до корабля и начнут работать! У них получится! Не может не получится. Лоа на их стороне — и Пао’кай, и Лакоу, и даже сам Бвана. Что они — какого-то бокора не скрутят?! Тот один, а их — вон сколько! Немного повеселев, парень идет к «своему» месту возле Джайе.       Девушка тоже проснулась и улыбнувшись всем кому могла, тихонько села, мечтательно глядя на звезды. Зеленоволосый красавец предложил ей узнать друг друга поближе… Очередная мечта сбылась… Она свободна и интересна понравившемуся ей парню! Просто невероятно, как изменилась её жизнь с момента знакомства с капитаном Таем. Джайе молча возносит благодарности своим Предкам и молится Великой матери, моля дать ей немного счастья и любви. Также девушка обращается и к Лакоу, моля даровать капитану Таю силы и здоровье сопротивляться проклятому духу. Закончив обращаться к Лоа, Джайе поворачивается к сидящему рядом Ки’тани и улыбается — как он себя чувствует? Хорошо поспал? Она вот — отлично! Давно ей не было так спокойно. И это — среди восьмидесяти воинов, половина которых выглядит весьма дико и свирепо. Невероятно! Они все такие замечательные!       Ки’тани усмехается, они — конечно замечательные. Наверное… Особенно когда на абордаж ходят и кишки врагам выпускают, фыркает тролль. Что? Что такое абордаж? Это как набег на соседей, только на корабле. Они убивают команду другого корабля и забирают себе все ценное, а иногда и сам корабль. Ходили ли на них? Конечно! Кто победил может сама догадаться, раз он сейчас с ней разговаривает… Едят ли они врагов? Ну иногда, когда голодно… А так — нет. Глупости все это, что сила противника к тебе перейдет или съеденный враг тебе мстить не станет. Что бы не мстил — надо сжечь, это сразу душу на ТУ сторону отправляет. А всё остальное — дикость и деревенские сказки. Ему так Тай’джин сказал, а он в этом разбирается и его вот учит. Учил… Кстати о учёбе. Может она ему рассказать, как они с фаддой познакомились и про этого Иму? Может она что-то знает и про одержимость? Ки бы послушал, а он ей пока может помочь с волосами… Он умеет и гребень у него есть! А то у неё такое на голове… Ну…       Тролла заливается краской, как хорошо что темно! Чего греха таить, она и впрямь выглядит убого. И как Бон’гани на неё польстился? Отмыться — девушка отмылась, а вот волосы и одёжка… Уходя, она второпях прихватила первую попавшуюся шкуру, что бы прикрыть грудь. Кроме кожаной набедренной повязки у неё давно уже ничего не было. Даже гребня. Она старалась распутывать волосы пальцами, но с переменным успехом. Буру было все равно, как она выглядела… Если у Ки’тани есть гребень — она и сама может… А рассказать — конечно расскажет! Только про одержимость духами она и не знает почти. Так, сказки. Гранн Оотви была травницей и немножко лекаркой, с духами она не общалась. Лакоу молилась, да. Джайе расскажет все что знает, она очень хочет что бы с капитаном Таем, ой — Тай’джином, было все хорошо. Ах, так Ки’тани нравится возиться с волосами? Ну тогда она конечно не против. Самой было бы трудненько… Спасибо ему!       Вооружившись гребнем, Ки храбро приступает к перепутанной копне темно-зеленых локонов. Волосы Джайе слегка вьются, что достаточно редко встречается у троллей и парень с интересом разглядывает мягкие завитки. Интересно, какого она рода-племени? Жаль что она не знает. И никаких татуировок? Жаль. Такая необычная кожа и волосы… Может Тай’джин смог бы сказать, он много чего знает. Кое-где придется срезать, там сбилось так, что и не расчешешь или он может навалять ей дредов. Не хочет? А что хочет? Косы нравятся? Это он может!       -Видишь Бон’гани? Что у него на голове? Моя работа! — гордо заявляет Ки’тани восторженно ахающей девушке. — А он — мне заплетает. На корабле нельзя по другому, в снастях запутаешься, можно и без скальпа остаться! Тебя конечно лазить не заставят, но и на палубе веревок полно!       -А почему не заставят? — удивляется Джайе. Она сильная и хорошо лазает! Пусть только скажут — куда лезть!       Ки’тани прыскает, представив карабкающуюся по вантам девушку в её кожаном лоскутке, которую и одеждой язык не повернется назвать и морды столпившейся внизу команды. Ки не знает, на что бы он смотрел в первую очередь… Кстати… Парень подтягивает к себе неразлучную торбу и порывшись, извлекает из неё когда-то винно-красную, а теперь выцветшую от стирок и пота бандану, украшенную кисточками. В начале своей «карьеры» это была маленькая хлопковая скатерть, но Ки’тани понравился цвет и трофей превратился в шикарную бандану, в которой парень щеголял целый сезон. Вот! Пусть сделает себе приличный верх, или как оно там у вуумон называется… Он видел, как они из ткани себе такое накручивают. А то что это за шкура, подвязанная на груди веревочками?! Позор! Она теперь на приличном судне будет и выглядеть должна прилично! Эх, если бы знать — в последнем бою им хумансы попадались… Снял бы с них чего, она худенькая — на неё бы как раз. Штаны б вот хотя бы и жилет. Красиво бы было… Ну да может еще с кем переведаются… А нет, так в ближайшем порту купят ей чего…       Джайе с благодарностью принимает многострадальную скатерть и восхищенно рассматривает. Какая тонкая работа! И даже кисточки! Сложив ткань треугольником, девушка два конца обвязывает вокруг шеи, под ошейником, а длинные стороны заводит за спину, где их аккуратно завязывает Ки’тани. Старая шкура летит в воду. Оправляя руками обновку, Джайе радостно улыбается «страшному берсерку». Какой Ки’тани хороший, спасибо ему! Парень возвращает улыбку, сейчас он ей ещё и кос наплетёт!       Бон’гани наблюдает за всем действом со смешанными чувствами. Он искренне благодарен Ки за заботу о Джайе, но… Как бы он сейчас хотел быть на его месте и самому расчёсывать девушке волосы! Джайе — ему ответила взаимностью! Ему — а не Ки’тани. А радует сейчас девушку не он, а Ки. Воин видит и понимает, что брат возится с троллой как с сестрёнкой, но ничего не может поделать со своими инстинктами и нервничает. Глупо-то как! Какое паскудное чувство! Ки ни в чём не виноват, он ведь без всякой задней мысли… Вон, даже бандану свою любимую отдал. Ух, как ей идёт! Не то что эта жуткая, корявая шкура… Жаль, что Бону пока нечего предложить Джайе. Всё что у него есть — на нем. Хоть торбу себе заводи со всяким, а то привык на Ки’ту полагаться. А оно вона как обернулось… Хорошо что Ки девушка не интересует, а то обскакал бы в ухаживаниях, как пить дать!       Уже светает, когда Ки’тани заканчивает распутывать волосы балдеющей от ощущений Джайе и Ру’тендо замечает знакомое дерево и вешку из пары связанных бамбучин, воткнутых на берегу. Они прибыли!       Катамараны хозяйственно выволакиваются на берег. Они больше не понадобятся, но вдруг… Уложив Тай’джина на носилки, тролли возвращаются по знакомой тропинке к водопаду и наполнив меха и фляги продолжают путь к кораблю. Со склона вулкана видна часть лагуны и судно. На «Мощи Растахана» уже красуются две мачты и на них видны фигурки матросов занимающихся такелажем. Капитан тяжело вздыхает, тут бы радоваться, а только…       Джайе, в восторге ухватившись за предплечье Бон’гани изумленно глядит на судно — ого! Такое огромное! Это корабль капитана Тай’джина? И они на нем поплывут?! Она никогда не видела ничего крупнее лодки. А это! И как такое только сделали… Чудеса!       Рез’окун поворачивается и с грустной улыбкой смотрит на восторженную девушку. Да, пока это их корабль — его и капитана Тай’джина. А у капитана Тая есть еще и свой, собственный. Она его тоже увидит, как прибудут в Зулдазар. Вереница троллей начинает спускаться со склона в джунгли. Теперь по прямой. Посланные вперед разведчики успевают на пляж намного раньше, и когда основная процессия с носилками выходит из джунглей, их уже поджидают подошедшие с корабля шлюпки.       -Вот мы и дома, Тай! — заносит лёгкое тело супруга в каюту Рез’окун и бережно устраивает на ворохе одеял. Дома-то дома, а только радостнее не становится. С нападения на Ки’тани, Тай ни разу не пошевелился. Тело работает исправно, но и только. Капитан несколько раз приоткрывал глаза любимого, заглядывал в них, но потом бросил это занятие. От равнодушно глядящих в никуда, похожих на пустые окна глаз, его бросало в дрожь. А что там, за этими окнами, в тёмных комнатах и коридорах разума Тай’джина — поди знай… Что-то злое и недоброе, это он точно чувствует и знает. И он собирается отпустить туда Ки’тани? Неопытного, одного и без оружия? А может лучше попробовать довезти Тая до Зулдазара и передать «знающим»? В столице он конечно найдет кого угодно, от жрецов до шаманов и практикующих вудумонов. Но довезет ли? Джайе говорила что Иму питается душами, пожирая их без остатка. Так не получится ли, что на стол жрецам ляжет пустая оболочка с захватчиком внутри и даже изгнав духа-паразита, капитану останется лишь тело. Живое и мертвое одновременно. Что он тогда будет делать? Ему тогда и сам Бвонсамди не поможет. И как ему жить без надежды на встречу хотя бы за порогом смерти? И жизнь и смерть тогда потеряют всякий смысл… Нет, тянуть нельзя! Надо брать себя в руки и делать что возможно и должно прямо сейчас! Нужно приказать принести лежак Ки’тани и зафиксировать тело Тая, что бы он никому не навредил. Нужно отдать молодому Тёмному охотнику сундучок. Пусть разбирается, может и придумает чего. Нужно поговорить с Зикимо о пресной воде. Пусть займется. А потом снова встретится с Ки’тани, позвать Хамизи, Джайе и Фолами да начать думать всем вместе. Мешкать нельзя, они должны что-то предпринять! Должны спасти Тая! Хотя бы его душу. Он и на это уже согласен…       Сжав от боли губы, капитан решительно подхватывает со стола сундучок и идёт к каюте тёмных охотников…