Бурные воды и тихие гавани капитана Рез'окуна.

      Оказавшись в каюте, Умэ’ки первым делом торопится проверить как дела у его Ки’тани. Рядом с ним, как и обещала, сидит Джайе и прислушиваясь к слабому, спокойному дыханию, поглаживает парня по волосам. Понимание того, что она сидит рядом с пустой оболочкой, сильно нервирует и расстраивает девушку, может телу Ки и все равно, но её это успокаивает. Если бы не мерно поднимающаяся грудная клетка, тролль казался бы мертвым. Бедный Ки’тани… Вскинув глаза на вошедших, она неуверенно улыбается. Неужели уже всё? Так быстро?       Рез’окун с грустной улыбкой качает головой. Нет, еще не всё. Они даже не начинали, так, получили вводные и теперь начнут подготовку. Умирать им предстоит правильно и с толком. А это видимо не так-то и легко…       -Ты, милая — выйди… — тихо просит зандалар, почтительно устраивая череп на сундучке Ки’тани. — Посиди с Ру’тендо пока, а мы тут поколдунствуем… Позовем если что.       Спровадив девушку и заперев дверь на засов, Рез’окун поворачивается к своему «воинству». Парни сидят на постели молча и выжидающе глядят на своего капитана. Умэ снова взял Ки’тани за руку и поглаживает, глядя на широкий шнурованный браслет из грубой акульей кожи. Подарок Умэ’ки, его добыча. Таким браслетом можно ранить противника в рукопашной, ошеломить — радовался Ки’тани и хотел сделать ещё несколько комплектов. Но успел только один браслет. А ведь он еще и парочку джамбэ хотел сделать, себе и капитану. Умэ отчаянно надеется, что Ки сможет осуществить все свои планы. Что он будет жить…       -Ну что, готовы встретится с «другом» Ки’тани? — спрашивает Рез’окун и дождавшись кивков воинов, поворачивается к черепу и громко зовёт: — Джа’джин! Тёмный охотник Джа’джин!       С минуту ничего не происходит и капитан уже начинает волноваться, что что-то пошло не так и помешало Самди или Джа’джину, как вдруг слышится тихий треск и глазные впадины черепа озаряются изнутри блеклым голубоватым свечением. Свечение становится всё ярче, плотнее и понемногу легкой, напоминающей дымок субстанцией начинает вытекать из пасти и глазниц. «Дыма» становится всё больше, он медленно, «веретеном» поднимается к верху, уплотняется и вскоре принимает форму высокого, молодого тролля. «Тело» Джа полупрозрачно и всё, включая и одежду, будто соткано из лёгкой, лазурной дымки. Отличный цвет имеют лишь акварельно-прозрачные красные волосы и живые, яркие, золотисто-ореховые глаза.       -Здрасьте! — оглядев присутствующих, парень слегка улыбается и поднимает полупрозрачную руку в приветствии. — Да будут долгими ваши дни и спокойными ночи…       Голос у призрака тихий, но четкий. А ещё, Рез’окун с удивлением вдруг понимает что ощущает настроение и чувства призрачного Тёмного охотника. Джа очень любопытно на них посмотреть, он рад познакомится с окружением малыша Ки и печалиться о состоянии «маленького приятеля» и его фадды. Ловя обрывки чужих ощущений, капитан возвращает улыбку.       -Здравствуйте, уважаемый Тёмный охотник! Капитан Рез’окун к Вашим услугам. Я — супруг Тай’джина. Это — Умэ’ки, супруг Ки и Бон’гани, брат на крови. Мы все должны попасть на Пограничье. Ожидаем от Вас указаний…       -Ого, мон! Как всё сурьёзно да торжественно… Ну а я — Джа’джин, впрочем вы и так это знаете. Звали ж! — усмехается парень, легко шагая и слегка подлетая над полом направляется к Умэ’ки, сидящему возле тела любимого. Склонившись, призрак внимательно его рассматривает. — Супруг, значит… Ниче так, хоть и зандалари… Ну а я — Джа. Друг, наставник и самоназначеный опекун малыша Ки. Хотя какой он уже малыш… Вон каким красавцем вымахал! Повезло тебе, парень. А вот ему, похоже не очень… И как ты ему только дозволил… Он же не умеет ничего! Вот — поверите, носился что дурной по Пограничью, долбанутый своим патроном и просто орал, пытаясь дозваться до Тай’джина. До живого! На Пограничье! Орал! Было очень смешно, ну и грустно конечно. Он очень старался… Благодарение Весёлому Бване, что присматривает за ним. Не то — пропал бы там твой Ки’тани!       -Простите… Я не дозволял… — понурив голову, гладит синее ухо Умэ’ки. — Я понимаю как это опасно! Никогда бы не позволил! Ки это знал и меня обманул. Сказал что только выпьет зелье и помедитирует, что бы связаться с вами. Он совета спросить хотел. Не на Грань! Это — я запретил! А медитацию — позволил. А он — втихаря удавился…       -Вот паршивец! Обманул значит… Всегда был упрямым… — «вздыхает» Джа’джин, протягивая руку к лицу Ки, но не касаясь его. — Очаровательное упрямство или упрямое очарование — это про него. Как доберусь, за уши выдеру! Это надо же — так попасться! Так накосячить! Ох, вы бы видели что Господин творил в Некрополе, как узнал. Вы представляете, каково это — прятаться, просачиваясь между камнями кладки? О! А мне пришлось! Бвана был сильно недоволен нарушением своих планов, поведением Ки’тани в целом и моим воспитанием в частности…       Чтобы выдрать Ки’тани за уши, нужно занимать очередь, вздыхает Рез’окун. Джа будет после него и Бон’гани. Впрочем Самди тоже грозился, только оторвать их вовсе боиться — поэтому приказал сделать это капитану. Хотя он может передумать и потаскать лично…       -О, это похоже на Господина! Мне вон и то досталось, за ненадлежащее воспитание. А только, что я мог? Я ж на малыша случайно наткнулся! Я ведь уже давно покинул племя, жил через море и детей у меня никогда не было, какой из меня воспитатель? Ну да, другого не было… — усмехается воспоминаниям Джа. — Когда я его впервые увидел, пацан сидел на Перекрёстке, весь облепленный «светлячками» и сиял от счастья. Нисколько не боялся. Впрочем он совсем кроха был, сказал что полез за орехами, сорвался и очнулся тут… На Тропах. Думал что это сон такой красивый… Малыша никто не учил и он совсем не понимал где находится. Благодарение Предкам, что догадался идти по «смешной» серебряной дорожке. Всё про Оргриммар какой-то лопотал… Жаль стало несмышлёныша. Пришлось брать на руки и искать его Грань, раз уж попал на Тропы. Так и познакомились…       -Спасибо Вам! Спасибо за Ки’тани. И от него — тоже спасибо! -горячо благодарит Умэ’ки, вскидывая голову и с признательностью глядя на призрака. — Не надо его за уши… Я буду лучше за ним следить, клянусь! Второй раз он меня не проведёт. Просто спросить не у кого было, поэтому и повелся. Я всегда с Тай’джином советовался…       -Да, Тай’джин… Славный парень. Будем спасать обоих. Для этого мы здесь и собрались…- кивает Джа, плавно скользя к своему черепу. — Разболтался я. У вас тут время быстро бежит, отвык уже — так что к делу.       -Вам нужно умереть, но не совсем — вот как он… — кивает на Ки’тани призрак. — Тело должно думать что умирает и не держать душу. Удавился говорите? Есть такая практика, это правда. И съел чего-то? А что — покажете?       Рассмотрев коробочку со смолистыми, резко пахнущими травами шариками, и поводив над ней рукой, Джа кивает. Он примерно представляет что это такое, но это лучше растворить в воде, а еще лучше в сладкой воде или алкоголе. Есть у них чего? Ром? Прекрасно, растворят в роме. Забористее будет и меньше придётся душить. Как только связи с телом ослабнут — он будет их выдергивать по одному и отводить на Пограничье. А там уже Бвана… Кто их будет душить и страховать?       Рез’окун растерянно открывает рот — вот и приплыли. Он как-то совсем не думал над этой проблемой… Ну не его эта тема, поэтому и такие проколы. Хотя вопрос конечно же насущный. Даже Ки озаботился подстраховкой… Капитан пожимает плечами — у них есть отличный лекарь. Хамизи. Кому, как не ему… Лекарь подойдет! — радостно кивает Джа’джин. Обычно «перейти» новичкам помогают «знающие», тёмные охотники, шаманы там или знахари. Главное не перестараться, а лекарь их точно не удавит с концами.       -Главный вопрос решили, — довольно кивает Джа’джин, теперь о защите. — Что у вас есть? Какие амулеты, гри-гри? Думаю вам также стоит нанести «защиту» на тела — и ваши, и Ки’тани. На его — особенно. Оно сейчас совсем беззащитно. Если бы не отличная «защита» каюты, бокор был бы уже в нём. Тай’джин молодец, умелый…       -Гри-гри? — капитан снова теряется. Амулеты у них есть, Ки’тани сделал под руководством Тая… А что такое гри-гри?       -Есть, уважаемый! — наконец подаёт голос Бон’гани, вытаскивая из-под холщовой безрукавки знакомый Рез’окуну мешочек. — У всех есть. Ки’та собрал. Показать?       Заинтересованный тёмный охотник «подходит» поближе и протягивает руку, не касаясь мешочка. Развязывать не надо, он и так чувствует. Не особо мощные, но это лучшее что можно было сделать впопыхах и без многих составляющих. Обследовав все, Джа кивает — сойдет, но защитные символы на тела нанести надо — на всякий случай. У бокора не должно остаться ни малейшего шанса на побег, просочившись через кого-то из них. О теле Тай’джина нужно поговорить особо. Его нужно «запечатать». Поняв что проигрывает, колдун может попытаться сбежать и затеряться бестелесым на Тропах. Кто знает на что он способен? Этого нельзя допустить. Схватка и поимка колдуна должны закончится на Грани Тай’джина. У них есть чем рисовать? Бон’гани снова кивает. Он попросит у парней их краски для боевого раскраса, у них с Ки тоже есть. Цвета важны? Хорошо, он постарается достать красный, белый и чёрный… А также принесет ром и позовет Хамизи. Что-то еще?       Подумав и прикинув, Джа кивает. Им понадобиться еще один тролль, который «запечатает» Тай’джина по его команде. Тролль, у которого твердая рука и талант к рисованию. Печать сложная, перерисовать нужно правильно.       Уна’ти, их Мастер татуировщик — моментально реагирует Бон’гани. Он что угодно нарисует! Его тоже звать? Получив дозволение, парень спешит из каюты выполнить поручения.       Разобравшись с первоочередными задачами, Тёмный охотник заинтересовывается черным сундучком Тай’джина. Чей он? От него так и разит магией вуду, да и не только ей. Там может сыскаться чего полезное… Можно посмотреть?       Капитан немедля открывает сундук. Конечно! Это «вуду» сундук Тая. Пусть досточтимый Джа’джин говорит что им нужно, потому что он сам в этом ничегошеньки не смыслит! Призрак моментально берётся руководить. Сам он брать предметы не может, поэтому показывает пальцем и просит разделить всё содержимое на три кучки: амулеты, расходники — типа трав и прочих составляющих и уже готовые для «употребления» вещицы, эликсиры и композиции. В отдельную кучку идут вещи которыми пользоваться нельзя, это — только хозяина. Ассортимент у собрата по ремеслу просто отличный, радуется Джа. Вот этот амулет пусть наденут на Ки. Он защищает от духов любого, с кем соприкасается. Будет нелишне. А вот этот, в виде маленькой совы — капитан пусть возьмет себе, он поможет ему лучше видеть на ТОЙ стороне, разгонит туман. Вот этот кругляш — Таю, это Печать Агароу. Она усилит любое изображение, при «запечатывании» — им пригодится. И вот этот амулет, это изображение веве Лакоу — немного поддержит его тело и душу охотника и ослабит бокора.       Вернувшийся Бон приносит краски, ром и приводит троллей. Лекарь уважительно здоровается с призраком и с интересом начинает его разглядывать, с неимоверным трудом глуша в себе желание потыкать в духа пальцем. Интересно, какой Джа на ощупь… Как и любой «учёный» — Хамизи жутко любопытен. Когда ж еще такую диковину увидишь, а то и пообщаешься… Уна’ти напротив, слегка нервничает. Призраки, если это не Предки на день поминовения — не хорошо. Но он понимает, что времена настали странные, к тому же Ру’тендо сказал успокоиться и делать всё, что скажут. Поэтому воин молча и коротко кланяется призрачному союзнику, отходя за спины начальства и тихо поражаясь спокойствию Бон’гани. Каков храбрец. Разговаривает, будто и не с мёртвым вовсе!       С пришедшими, места катастрофически начинает не хватать даже стоящим троллям. Уна’ти «выковыривают» из-за широких спин и вручают одну из плашечек Тай’джина. Джа объясняет, что по команде нужно будет быстро нарисовать этот символ на груди Тай’джина чёрной краской. А вот этот-на лбу. Он сможет? Рассмотрев, татуировщик кивает. Да — сможет. Кисти и краски у него есть. Отпустив обрадованного уходом от призрака Уна’ти, Рез’окун озадачивает Хамизи его ролью. Слегка ошарашенный, лекарь призадумывается. Теоретически он конечно может… Но для него это впервые, обычно он старается вытянуть с того света, а не отправить туда. Но да, он представляет себе как это сделать. Он сможет! Особенно будет хорошо, если Джа’джин скажет когда прекратить…       Рассвет неумолимо близится и Рез’окун начинает волноваться. Успеют ли? Напасть решено на рассвете, когда Иму полностью захватит тело Тая, что бы выслушать решение капитана. Пока бокор будет сконцентрирован на «внешнем» мире, они проберутся на Грань Тай’джина, следуя узам крови. А там уже — Предки им помогай…       Джа кивает — стоит поторопиться. Им ещё «умирать» по очереди. Тролли раздеваются до пояса и под руководством Тёмного охотника начинают наносить на тела друг друга защитные символы. «Достаётся» и Ки’тани. Как хорошо что у Тая есть «библиотечка»! Но и у Джа’джина знаний не меньше. Некоторые знаки, видимо неизвестные Тай’джину, призрак показывает «рисуя» по телам пальцем, а живой с кистью — повторяет, следуя за ним. Наконец все щедро «разукрашены». Джа придирчиво рассматривает коллективное творчество и остаётся доволен. Все нарисовано правильно. Иму конечно древний и знает много, но и он не вчера на свет народился! Восемьдесят два года — для тролля неслыханная древность, впрочем любимцы Самди могут себе и не такое позволить… Он может и дольше бы прожил, если бы не веселая вдовушка. Ну да жить отказывая себе в удовольствиях — разве ж это жизнь?! Хотя и на ТОЙ стороне неугомонному и любопытному тёмному охотнику скучать не приходится — вон сколько всего интересного вокруг происходит. А ведь ему ещё, как он понял из недомолвок патрона, обучением Ки’тани заниматься после заключения сделки. Ну и Таю чего по старой дружбе перепадет из знаний… Бвана Самди требует многого, но и даёт своим любимцам не меньше. Мёртвые мудры и если позволить им поболтать…       Осмотрев путешественников на «тот свет», тёмный охотник вспоминает про сверточек. Его не разворачивали и не трогали? Отлично. Он достанется тому, кто сможет написать и в нужную минуту, четко и не отвлекаясь прочитать весьма длинное и сложное заклинание. Джа «привяжет» сверток и листок лишь к одному «хозяину», тому, кто возьмёт их на Грань. Ну, кто это будет? Капитан не задумываясь поднимает руку. Он конечно умеет читать и писать. И не запаникует. Ради Тая, он будет читать это заклинание стоя в огне — если потребуется. Бон и Умэ переглянувшись, кивают. Оба в чтении, а тем более в письме не сильны. Капитан единственный, кто потянет такое задание. Хорошо, соглашается Джа’джин. Тогда пусть берет листок и тушь, он там видел у Тай’джина в сундуке и записывает. Пристроив листок на крышке сундука, капитан берется за стило. Призрак начинает диктовку. Текста и впрямь много. Такое сразу и не запомнишь, только прочесть. На слух Рез’окун схватывает, что это текст какой-то «привязки». Джа кивает — это правда. В свёрточке кукла, с ней-то и предстоит «работать» капитану. Ого! — округляет глаза Бон’гани. Самая настоящая кукла?! Он о таких только слышал. Рядом, заинтересованно тянет шею Хамизи. Он тоже. Такими вещами обычно не хвастаются… А уж те, то чьему подобию сделаны подобные «игрушки» их и вовсе никогда не видят. Адресатов потом просто находят…       Закончив диктовать, Джа просит зачитать ему с листа. Всё записано правильно, довольно кивает призрак. Теперь пусть капитан развернёт куклу и капнет по капле крови ей на грудь и на уголок листа с текстом. Потом нужно взять куклу в левую руку. В левую! Не перепутать! Джа скажет заклинание и кровь скрепит связь. Так капитан станет Хозяином этих вещей, сможет повелевать ими и взять с собой на ТУ сторону. Он готов?       Рез’окун спокойно кивает. Конечно. Он всё понял. Руки осторожно разворачивают сверток — в нем обнаруживается грубая, сделанная из маленького кукурузного початка куколка. Руки намечены примотанными к «туловищу», сложенными в несколько раз прутиками. Ни лица, ни волос у поделки нет. Грубое, безликое подобие фигуры. А как это соотносится с бокором, любопытствует неуёмный лекарь. Как понять — кто это?       А-а-а, это самое интересное — весело блестит золотисто-карими глазами Джа. За такой «подарочек» — спасибо чуткому Ки’тани и парням Тай’джина, что разворотили алтарь с костями Иму. Они хоть и обгорели прилично, но некоторые осколки уцелели, а раз Самди — Лоа могил, то и любые останки тоже принадлежат ему. Разбросанный жертвенник Лалу перестал быть препятствием, магия ушла и Бвана таки добрался до костей недруга, прибрав себе кусочек. Иму же в свою очередь слишком далеко от своих останков и уже слишком сросся с телом Тай’джина, что бы почувствовать неладное… Вот, на груди куколки осколочек бечевой примотан. Это кусочек бивня Иму! Так что пусть лекарь не волнуется — и плоть у них есть, и имя они знают. Да и без имени — сработает.       Сердце Рез’окуна ноет от замечания призрака про «сросшегося» с Тай’джином бокора. Ну уж нет! Он сделает всё, чтобы вырвать этого паразита с корнем! А кстати, кто сделал куклу? Самди говорил что прямое вмешательство ему запрещено… Правила. А он и не делал, — подмигивает весело Джа’джин. Кто сделал? Да один из бывших «Истинных»! Они всё же не всех местных вырезали. Скорбных разумом — да, и тех кто не понял что нужно спасаться. Стариков. Воинов хорошо проредили, но многие из них, видя и понимая что против таких противников им не выстоять, тоже в конце концов бросили поле боя и сбежали в леса. Многие успели скрыться и попрятаться по джунглям, а со спасшимися Бвана уже подсуетился и заключил пару выгодных сделок. За их мертвыми ж, надо кому-то приглядывать? Все хотят приличное посмертие, а капитанова команда убивала с его именем на устах! Так что у Самди — пополнение. Кстати, далеко не все были в восторге от «политики» Иму, думающие головы есть всегда, в любом племени и вот им это всё не нравилось. Не нравилось — однако они молчали, никому не хотелось лично «посетить» пирамиду или увидеть на жертвеннике своих родных. А уж после того, как узнали что многие их мёртвые — мертвы окончательно и лишены посмертия, ибо сожраны их души… В общем, нашлись возмущенные многовековым обманом желающие помочь и отомстить за родных и друзей.       Вот оно как… Поражается Рез’окун. Кто бы мог подумать. Правду видать говорят — что сколько веревочке не виться, а кончик сыщется… Ну да — к делу! Можно приступать? Конечно, тут все просто, улыбается Джа’джин — по капле крови на предметы и пусть берет листок в правую руку, а куклу в левую и держит перед собой. Остальное сделает Джа. Как же хорошо снова поколдовать, вспомнить как оно! Бвана много сил в него влил!       Капитан исполняет требуемое и терпеливо ждет, слушая быстрый речитатив тёмного охотника. Из произнесенного он успевает уловить обращение к Легбе, Агароу и почему-то Дамбале. Как только Джа замолкает, кисти Рез’окуна пронзает секундная вспышка боли. Будто иглы вонзили в центры ладоней. Всё правильно, подтверждает призрак, теперь — он Хозяин этих вещей, и будет им до тех пор, пока они не выполнят своё предназначение.       Что ж — пора! — кивает на темнеющий прямоугольник окна призрак. Через час рассвет. Их время. Капитан готов? Вещицы пусть положит в карман и ложится. Теперь дело за лекарем. Хамизи протягивает стаканчик с растворённым зельем. Почувствовав как немеет и «становится чужим» тело, Рез’окун кивает — он готов! Шею мягко охватывает петля и понемногу затягивается. Капитан уговаривает себя расслабиться, не биться и не сопротивляться, ради Тай’джина, но к его удивлению этого не хочется. Медленное, постепенное удушение не вызывает неприятия. Сначала он слышит раздражающее биение крови в ушах, но вскоре оно пропадает. Тело становится будто ватным и пропадает желание шевелиться, зандалар прикрывает глаза. Слабый свет от корабельной, толстого стекла лампы висящей на крючке начинает раздражать. Его начинает покачивать на плавных, приятных волнах темноты. Хочется заснуть и качаться, качаться…       -Стоп! — приказывает Джа’джин и с разгону «врезается» в лежащее перед ним тело, истаивая в нём.       Хамизи медленно, также как и затягивал — распускает удавку. Пара нажатий на грудь и лекарь прислушивается к слабому, спокойному дыханию. Вроде бы получилось… То, что всё получилось — подтверждает и появившийся через минуту Джа’джин. Капитан в порядке и ждёт их на Пограничье. Кто следующий? Следующим вызывается Умэ’ки и операция повторяется. Вскоре молодой тролль затихает. Глядя на спокойно лежащие тела, рядом укладывается Бон’гани. На этот раз Джа ждут дольше. Хамизи замечает что появившийся призрак уже не такой четкий и яркий, а голос стал еще тише. Тёмный охотник кивает, ему тяжело. Сколько бы Добрый Бвана не дал ему сил — много их уходит на доставку душ куда нужно, в одно конкретное место. Обычно умершие появляются на Пограничье и сами доходят до своей цели. Кто идёт долго, а кто быстро. Зависит от желания и принятия свершившегося. Однако им это не подходит, все должны быть вместе и в одном времени. Поэтому Джа уже сейчас попрощается с уважаемым лекарем. Назад он не вернётся, устал. Ему было приятно познакомиться с коллегой… Хамизи почтительно кланяется, ему тоже очень приятно. А особенно приятно знать что за Порогом ничего не заканчивается. Жрецы об этом всегда говорили, но теперь он, так сказать — сам убедился. Джа весело смеётся — конечно! Он будет ждать Хамизи, им есть о чем поболтать и заводить новые знакомства даже и в посмертии — замечательно! «Пусть будут долгими твои дни!» — улыбается парень на прощанье и «таранит» собой Бон’гани. Оставшись один, лекарь проверяет все тела и удовлетворённо кивает — все дышат, все живы. У них получилось!       Устроившись на коленях подле лежащих рядком троллей, Хамизи начинает молится Лакоу и Бвонсамди, моля поддержать и помочь. Да пребудет с парнями удача, да помогут и поддержат их Великие Лоа! Жизнь и Смерть — две стороны, две грани бытия…       К большому разочарованию молодёжи на Приграничье тоскливо и скучно. Сухая, будто выжженная безжизненная земля и туман. Туман простирающийся вокруг и вверх. Если бы не земля под ногами, было бы вообще непонятно. На расстоянии вытянутой руки уже ничего не видать. «И это, бедный Ки’та тут в одиночку бегал?!» — сокрушается Умэ’ки, крепко держась за руки капитана и Бона. — «Как только умом не тронулся…» Умэ стоит рядом со своим капитаном и другом, держит их за руки, знает что за ними приглядывает Джа и сам Бвана, и все равно ему страшновато. А Ки тут был — один-одинёшенек! В тумане, заблудившийся, не зная к кому обратится… Ужас!       -Ну, как вам у нас? — весело спрашивает Джа’джин, появляясь из тумана и хлопая Бон’гани по плечу. Оказавшись в своей стихии призрак стал весьма «живым» и теперь с удовольствием общается с «экскусантами». Что? Туман и скучно? Ничего, скоро будет веселее. Бвана знает что они уже тут, чувствует. Им остается только стоять и ждать, к ним придут. А туман тут для них только, мёртвые его не видят, зато видят свою дорогу, по которой и идут на ТОТ свет. У каждого она своя: у кого тропинка в джунглях, у кого — мостовая, а кому и проспект с обелисками. Причем от прижизненного статуса мертвеца это не зависит. Оно как-то по другому устроено. Джа, например — в каноэ плыл. Ему понравилось!       С интересом разглядывая полуодетого, а точнее почти раздетого парня, украшенного совершенно по-варварски чужими зубами, клыками и перьями, Рез’окун краем глаза замечает движение и не выпуская руки Умэ’ки быстро разворачивается. Капитан изумленно выдыхает и распахивает глаза… Не может быть!       -Нсия?!!! — выдыхает Рез’окун, глядя на своего бывшего телохранителя и друга. Рука тянется ощутить и попадает в крепкое рукопожатие «призрака».       -Капитан! Рад видеть! — улыбается воин, крепко пожимая руку и кладя другую на плечо зандалара. — Жаль что по такому поводу, но надеюсь мы все исправим…       -Нсия… Я… Прости! — комкано бормочет Рез’окун, не зная как ему смотреть в глаза своему товарищу, тому — кого он отправил на смерть. Это ведь он… Из-за него… Ох, как ужасно… Что сказать?! — Мне так жаль… Прости! Я понимаю, словами…       -Да не переживайте так, капитан! — ухмыляется Нсия, встряхивая Рез’окуна за плечо. -Вы не представляете, как я тут счастлив! На Границе меня встретили жена и малютка дочь! Мы теперь вместе. Я и не думал что снова их увижу! Они давно умерли — ящер в джунглях их пожрал… Но вот мы снова вместе! И за это я вечно буду благодарен капитану Тай’джину! Он всегда старался удары от других отводить, да на себя принимать… Теперь мой черед добром ответить. Я эту тварь голыми руками порву, если доберусь. На бивни насажу! Господин не хотел меня брать, безоружного — да я упросил. Мой долг не оплачен и не знаю будет ли когда, но я постараюсь! Вы с Тай’джином должны быть живы, вместе и счастливы!       -И мы в стороне стоять не будем! — доносится из тумана звонкий женский голос. Из белёсого, колышущегося марева выступает пара. Их капитан не знает и с изумлением рассматривает. Высоченный, под два с половиной метра, синеволосый синекожий воин в деревянных доспехах, обвешанный оружием и невысокая, тонкая и изящная черноволосая тролла-лучница. Знать-то он их не знает, но ощущение… Лёгкое такое узнавание… Особенно её глаза. Такого тёплого, золотистого оттенка. Где ж он их мог видеть… Рядом пораженно ахает Бон’гани: «Тиа’тани! Ру’нако?! Лоа, как давно…»       -Здравствуй Бон! Вот и свиделись! — радостно улыбается молодая женщина и легко обнимает ошеломлённого парня. — Какой большой стал, выше меня! Красавец! Можете не держаться за руки, уже не потеряетесь. Не дадим!       -Привет малыш! — хлопает со своей стороны по плечу парня, воин. — Спасибо тебе, что не бросил моего Ки, что присматриваешь…       Ки! Внезапно головоломка в голове капитана складывается в одну картину — да ведь это погибшие в войнах родители Ки’тани! Тай ведь рассказывал. И про отца, так и не увидевшего сына и про мать-лучницу, ушедшую мстить за любимого… Вот они значит, какие были. Хотя почему были, они и есть. А Ки сильно на матту похож, такой же гибкий и обманчиво хрупкий. Только повыше. И лица похожи — тонкие, чуть резковатые, «стремительные» черты. Узкие подбородки и длинные, изящные уши. Тиа была настоящей красавицей! Теперь понятно, почему «тани» перешло и к сыну. От отца у Ки широкие плечи, шикарная темно-синяя копна волос и белые, аккуратно загнутые вверх бивни. Ростом правда не дотянул… Парень взял лучшее от обоих родителей, восхищенно думает капитан, во все глаза глядя на призрачное семейство. А родители Тая — тоже?..       Нет — качает головой Ру’нако. Он ушли в мир. Давно. Такие же непоседливые как и их сын, им быстро наскучило однообразное счастье их «маленького рая» и они ушли. Сами захотели. Может и встретятся когда с ним, если пересекутся в посмертии. Впрочем для задуманного, их семерых должно хватить. Джа’джин тоже с ними будет. Он любит Ки’тани и они благодарны за всё, что он для него сделал.       -Мы очень благодарны вам всем… — низко кланяются «гостям» Тиа’тани с Ру’нако. И Рез’окуну, принявшего их Ки как родного, и оставшемуся верным узам братства Бон’гани, и конечно его супругу — Умэ’ки. Они так рады за ребят. Их Ки’та такой счастливый — чего ж еще желать? Но больше всех они благодарны Тай’джину, приютившему и взвалившему на себя нелёгкую ношу воспитания и обучения их сынишки. Их Ки’тани крупно, невероятно повезло! Спасибо им всем! Вот и сейчас, их малыша не оставили в беде…       -Поэтому, мы тут! — распрямляется после поклона Ру’нако. — Здесь, на этой стороне, мы тоже можем помочь Ки’тани! Мы будем защищать своего сына!       -Ох, как мило… Ну, вроде все в сборе? — доносится из тумана знакомый, хрипловатый голос. — Поболтали-познакомились? А теперь к делу. За что уплочено — должно быть проглочено!

***

      Что? Где это он? В глаза резко бьёт слепящий солнечный свет, слышаться громкие крики охотящихся чаек. Лёгкий бриз посвистывающий в снастях и запах соли, намертво въевшийся в деревянную обшивку корабля. Поскрипывают мачты. Так знакомо… Корабль? Тай трясёт головой, приноравливаясь к яркому, дневному свету.       -Эй, малый, помоги-ка! — кричит орк матрос. — Втроём сподручнее будет!       Его напарник улыбается и приглашающе машет рукой. Тай радуется — конечно! Конечно, он им поможет! Они же одна команда! Он сейчас! Ноги сами несут юного тролля вперед. Шаг, еще шаг… Стоп! Это уже было… Что-то вертится в памяти и никак не даётся. Было, уже было… И было плохо. Очень. Нет, ему туда не надо! Да что ж такое?! Как в дурном сне, ноги хоть и медленно, но продолжают нести Тая к ожидающим его матросам. Подросток пытается затормозить, остановиться, но ничего не выходит. Он как зомби, пошатываясь и спотыкаясь — но идет. Идет навстречу своей судьбе и прошлому. Своим мучителям. Мучителям… Повторяющийся кошмар… Всё — он вспомнил!       -Не-е-е-е-т! — вопит во все горло Тай, изо-всех сил сжимая кулаки и наконец останавливаясь. — Я никуда не пойду! Я вас знаю! Что вы хотите! Нет!!!       -Ого! — удивленно и с насмешкой тянет «матрос». — Не пойдешь значит? Ну так мы сами к тебе придем, мы не гордые. Трюм, палуба — какая разница… Может и из команды кто еще захочет, такого сладкого. Может всё ж втроём? Пойдем-ка в трюм…       Тай мотает головой и поскуливая от напряжения начинает пятится. Нет. Нет! Он больше туда не пойдет. Хватит! Он лучше сейчас прыгнет за борт и пускай его сожрут акулы. Или утонет. Что угодно — но только не это. Он больше не выдержит. Не сможет. Сойдет с ума.       Юный тролль пятится и пятится, не оглядываясь, пока солнце над его головой внезапно не меркнет. Бросив взгляд в сторону, он видит что стоит на входе в какой-то каменный тоннель. Перед ним выскобленная, «седая» от соленой воды и солнца деревянная палуба. Он слышит и видит морских птиц, чувствует горьковатый запах моря и смолистый — такелажа. А главное — видит медленно, как в кошмаре, подходящих к нему орков. Осознав, что расстояние между ними уже не больше пяти метров, парень начинает снова сдавать назад. Неизвестность за спиной пугает, ноги уже ступают не по доскам палубы, а по каменному полу какой-то пещеры. Страшно, но то что движется к нему, ухмыляясь во все клыки и глядя голодными, похотливыми глазами пугает намного больше, поэтому Тай сжимая кулаки, решительно продолжает пятится не отрывая глаз от преследователей. Тоннель всё удлиняется и вскоре видение залитой жарким солнцем палубы превращается в небольшой, золотистый овал на фоне полумрака пещеры. Тай бы обрадовался «побегу» с корабля, но «матросы» не отстают, мерно и неотвратимо приближаясь. Почему они тут? Они же должны остаться на судне?! Это их место! Их место в его кошмаре!       Шаг, ещё… Главное не споткнуться, не упасть. Почему-то Таю это кажется крайне важным. Если он упадет, на него сразу кинуться и поймают. И тогда его кошмар начнется по новой. Нет, падать нельзя, надо аккуратнее. Внезапно тролль тихо вскрикивает от неожиданности, ступня не чувствует ставшего уже привычным камня и погружается в теплый песок. Спину начинает пригревать солнце. Он куда-то вышел. Но куда? Страшась отвести взгляд от преследователей Тай замирает. Что там — сзади?       -А ну иди сюда — я сказал! Сучка! — внезапно орёт один из «матросов» и бросается вперед.       Тай визжит от ужаса и отпрыгивает назад. Плевать что там сзади, уж точно не хуже того, что мчится на него спереди. Краем глаза парнишка замечает сочную зелень растительности. Да это же джунгли… Джунгли… Джунгли и пляж! Тут не должно быть никаких «матросов»! Это же его место! Его любимое…       -НЕ-Е-Е-Е-Т! — орёт срывая голос Тай, запинаясь, путаясь в ослабевших ногах и валясь на тёплый песок, в панике глядя на бегущих в нему насильников. Их тут не должно быть! Он не хочет! Он — ЗАПРЕЩАЕТ!       Внезапно земля содрогается и по стенам тоннеля будто проходит судорога. Потолок приходит в движение. Крупный камень рушится недалеко от входа, отсекая преследователей. Гул изнутри нарастает и переходит в ужасающий грохот. Сыплются всё новые и новые камни, заваливая и запечатывая пещеру. Когда обвал прекращается, Тай не веря своему счастью осторожно поднимается на ноги и на цыпочках приближается к каменному завалу. Это не ловушка? Они не раскидают камни и не вылезут? Заглянув в тёмный зев пещеры, троллёнок удивленно охает. Это уже не пещера. Это грот! Его любимый тенистый грот, куда он убегал и где так любил прятаться от своего наставника, устав от нудного бубнежа и медитаций. Стена сплошная, скальная, прохладная. Как он и помнит. Проведя по камню рукой, Тай поворачивается и выходит на маленький пляж с чистым, белым песком. Скоро стемнеет и тогда он пойдет ловить крабов, а потом разведет костерок и запечет свою добычу на углях. Он любит крабов. Или можно понырять и порыбачить. Его маленькая, самодельная острога ждет его в гроте. Он знает. Она всегда там. Тай знает каждый подводный камень перед маленьким пляжем, каждую расщелину. В них любят прятаться вкусные скорпены и другие рыбы. Рука привычно нащупывает маленький поясной мешочек. Соль и приправы у него всегда при себе, как и огниво. Сегодня — никаких занятий! Сегодня — он побалует себя и устроит богатый ужин! Но это когда стемнеет, а пока…       Тай удобно устраивается на тёплом песке перед прибоем и слушая веселую перекличку птиц в лесу, восхищенно смотрит на разгорающийся над морем закат. Сколько он их уже видел, но ему никогда не надоедает любоваться…       Наконец-то он дома!