***
С приходом Хозяина Той стороны туман вокруг боевой группы еще больше сгущается, а спины живых начинают «ласкать» порывы ледяного ветра, вызывая озноб и желание прижаться друг к другу, что тролли и делают. Умершую часть команды это по видимому совершенно не беспокоит, однако мощь невидимого Господина подавляет и их, призраки замолкают и почтительно склоняют головы. Капитан обхватывает за плечи и сильнее прижимает к себе постукивающих зубами молодых троллей. Страшно, хоть они и знают что Врата открылись не для них, но всё равно… Их живое начало — в ужасе. У Рез’окуна и самого кровь стынет в жилах. Теперь он понимает, почему Тай говорил что живым на Пограничье делать нечего. Особенно, когда там появляется САМ. В голову лезут избитые аналогии со свечами, которые так легко задуть… Интересно, куда Самди девает всю свою мощь, появляясь в их мире — вяло любопытствует Рез’окун, стараясь сильно не трястись и не клацать зубами. Во время их «посиделок» в кают-кампании было и вполовину не так жутко. Ощущение, будто всё его естество пытаются высосать, вытянуть наружу становится невыносимым. Лоа, как же холодно. Всё внутри буквально коченеет и замирает. Хочется опуститься на землю, закрыть глаза и провалиться во тьму — тёплую, мягко зовущую, ласковую тьму. Забвение… Как же он устал… «А ну-ка подъём! Капитан хренов! Зенки-то раскрой! Рассиживаться он тут собрался, ишь — уставший! Забыл, за чем пришёл?!» — злобно и как-то испуганно рявкает в голове Голос. «На ТОМ свете отоспишься! А тут ты по делу — или пропадай Тай’джин с Ки’тани? Тогда чего сюда приперся?! Сидел бы на своей лоханке и страдал! Герой…» Распахнув как и было приказано глаза, капитан украдкой осматривается, не было ли свидетелей его секундной слабости. Ох, да что же это… Он ведь молодым пример подавать должен, они на него равняются, а он… -Ах простите, простите старого Самди, — насмешливо доносится откуда-то из колышущегося белого марева. — сейчас Врата прикрою, пока не выстудил вас. У нас, знаете ли, те кто сквозняков боится редкие гости… Непривычные мы… А моим «котикам» всё нипочем. Уже. -К-к-котикам?.. — совершенно сбитый с толку, глупо переспрашивает Рез’окун. Почему котикам? Причем тут кошки? Или Бвана и о посмертии животных заботится? Неожиданно. -Да-а-а-а, ко-о-отикам! — весело соглашается невидимый Лоа. — У моих подопечных тоже носики холодные! Капитан на секунду замирает, вникая, и заставляет себя рассмеяться. Самди явно ждёт реакции на шутку и он просто обязан поддержать Весёлого Бвану. И впрямь весьма забавно, Таю бы понравилось. Быстро смекнув что к чему, Умэ с Боном и себе прыскают. С благодарностью, троица живых ощущает как затворяются Врата Предела и стихают «морозные» дуновения Той стороны, выстуживающие саму жизнь и расслабляются их окоченевшие «тела». Да прохладно и неуютно, но уже не смертельно. Ну так на то и Пограничье, живым тут не место. -Простите что не угощаю капитан, — радостно «виниться» Самди, откуда-то из-за спины, — а только наша еда с поминальных подношений да алтарей вам вряд ли по вкусу придётся… Уж лучше я к вам, как все закончится. Примете гостя? Ром с сигарами остались? Кафа? Да как же не принять-то?! — изумляется Рез’окун. Как разберутся с проблемой — все присутствующие приглашаются! Друзья, родители — не чужие ведь! И конечно Бвана мёртвых — их главная надёжа и опора. Таким гостям они всегда рады! -Отлично! Договорились… Посидим… — мурлычет Самди, воспаряя вверх. — Давайте теперь о деле. Рассвет у вас уже почти наступил, так что не будем мешкать. Что творится на Грани Тай’джина я не знаю. Я туда не сунусь. Мне и не положено, и вспугнуть боюсь. Там значит — сами. По обстоятельствам. Основные роли распределим сейчас… Рез’окун инстинктивно ищет глазами источник голоса, но в белой мгле ничего не видать. Лишь слышно как при каждом движении, костяным стуком и шелестом тихо отзываются многочисленные амулеты и украшения Лоа мёртвых. Звук то отдаляется, то приближается. Вглядываясь в туман над своей головой, капитан иногда замечает голубоватое свечение от двух огоньков — глаз Лоа. Самди в задумчивости парит вокруг их маленькой группы. Судя по голосу и размеру «глаз», пребывая на своей территории Лоа явно увеличился в размерах. Навскидку, прикидывает капитан, он сейчас метров пять, а то и поболе. Как хорошо что он на их стороне! Не хотел бы Рез’окун оказаться против такой мощи и Иму он не завидует. Тот может и древний да умелый, но за них — целый Лоа! Владыка мёртвых! -Значит так, твоя задача капитан — найти парней и как колдунчик появится и его свяжут боем — начать читать заклинание. Ни на что не отвлекаться — понял? Не прерываться! Не спотыкаться! Слова произносить правильно. Можно медленно — но не неправильно. Исправлять и перечитывать нельзя! Это важно. Очень. Для боя — я вам воинов дал! Привяжешь дух Иму к кукле — тут-то он в моих руках и окажется. Точнее твоих, но ты — мне её отдашь! Куклу. Добровольно и не жалея. Не знаю что он тебе сулить будет или чем пугать, но она — моя! МОЯ! Понял меня?! — грохочет голос и внезапно синие огни глаз ярко вспыхивают, стремительно приближаясь к замершей троице. Бон не сдержавшись тихонько взвизгивает и сильнее прижимается к капитану. Умэ’ки молча жмурится и вжимает голову в плечи. Как не понять… Неужели можно идти против этой воли, этой мощи?! Рез’окун почтительно склоняет голову… -Я понял Бвана Самди, конечно я отдам куклу. Она Ваша — не моя! -Решительно кивает капитан. — Я безмерно благодарен Вам за помощь и не подведу! Мне нужны только мой Тай и Ки! Никакими угрозами и посулами бокор меня не собьет! Он уже предложил! И то что он предложил — меня не устроило! Ему больше нечего предложить! Он — Ваш! -О-о-очень, о-о-очень хорошо мой капитан… — довольно доносится из-за спины тролля. — Рад что мы друг друга понимаем… Иму — мой, ты правильно истолковал. И уж поверь, что бы он не сотворил с твоими ребятами, ты и вполовину так ему не отомстишь, как это сделаю я. У меня к нему гораздо более старые счёты и крупные претензии. Вековые! Сколько душ он погубил безвозвратно! Сколькие уже никогда не вернуться в Вечный круг и не прокатятся на Колесе… -Пацанов своих держи рядом — у тебя хоть амулетик есть, как погляжу. Ты может и разглядишь чего. А они там в тумане будут. Ну да сам знаешь, раз был. Пусть рядом стоят и тебя прикрывают, вдруг он прорвется. Не должен, но… Он всеми силами тебя сбить пытаться будет! Такое заклинание можно наложить на предмет лишь раз. При неудаче — новую куклу делать придётся. А попытка у нас только одна! Он ждать не будет, перепугается и их убьёт, да и вы можете не выбраться, если за вас возьмётся… — вздыхает Самди. — Моим-то ребятам ничего, даже если и потреплет. Они уже под моей защитой. А вы, живые, лакомая пища — не забывайте об этом. -Умэ, понял? — встряхивает за плечо зандалара, Бон’гани. — Даже если увидишь Ки’ту, каким бы он ни был — стой на месте. Мы должны быть возле капитана, защищать его. Сами мы им ничем не поможем! Капитан должен прочесть текст, а потом дело за Господином. Духи — нападение. Мы — защита. Понял Умэ?! Умэ’ки кивает. Он понимает, сами они ничего не смогут, они безоружны и поэтому не должны подвести тех, кто будет делать основную работу. Он клянётся держать себя в руках и защищать Рез’окуна! Он не подведёт снова капитанов и Ки! Ни за что! А как же Уна’ти? — вдруг вспоминает и волнуется Рез’окун. Как он узнает — когда? Ах Самди лично этим займётся? Тогда капитан вопросов больше не имеет. Ещё раз проверив наличие в карманах куклы и листка, он замирает в ожидании. Он готов. Группа призраков ощетинивается оружием. Ру’нако снимает со спины связку дротиков и проверяет легко ли выходят из ременных петель на бедрах топоры. Призрачное оружие не может подвести, но от прижизненных привычек не так-то легко избавится. Тиа’тани зажимает в зубах несколько стрел и накладывает одну на тетиву. Она готова! Нсия держится чуть позади. Он безоружен и будет лишь мешать воинам. Зато прикрыть спину кэпа своей, он в состоянии. Джа’джин кивает и достаёт глефу. Он готов «искать» Ки’тани. Все должны хоть как-то соприкасаться, приказывает Тёмный охотник и тролли сбиваются в кучу. -Руку, Бон! — требует Джа и полосует лезвием по протянутой ладони. Сжав кровоточащую ладонь, он прикрывает глаза и замирает сосредотачиваясь, сливаясь с алой влагой. Кровь ищет родную кровь… Покажи! И живые и мёртвые молча молятся что бы всё получилось. Наконец Джа издаёт тихое восклицание, он нашел, «зацепил»! Он чует где Ки’тани! Незримая нить туго натягивается сквозь пространство, они готовы! -Ай, молодца! — скупо хвалит подопечного Самди и разражается торжествующим хохотом. — Ну, понеслась! Удачи! Предки и так с вами! Держитесь крепче, сейчас «подтолкну»!***
Уна’ти сидит в начале коридора, ведущего к капитанской каюте и смотрит на вновь разбушевавшуюся стихию. Тропический ливень льёт сплошной стеной, слышно как на берегу, в джунглях вновь ломаются ветви и падают подмытые потоками воды со склона вулкана деревья. В небесах вновь погромыхивает. Что за погода, вздыхает Уна. Как бы он хотел чтобы они подняли якоря и наконец покинули злосчастную бухту! Бухту, которая их спасла и где они столкнулись с таким кошмаром… Воин никогда и никому не признается, но он до умопомрачения боится призраков. Всегда боялся. А в последние дни… Ох! А теперь еще и Лоа мертвецов побывал на их корабле. Уна’ти не знает как относиться к капитану Рез’окуну — он либо храбрец, либо безумец. Но кем бы он ни был, воин искренне, всем сердцем желает что бы всё задуманное получилось. Тай’джин спас их с Ки’мури, уведя погоню за собой. Он не сомневается, что иначе их ожидала бы судьба Нсии. Уна никогда этого не забудет и если для этого нужно быть рядом с призраками, что ж — он будет! Сцепит зубы и будет. Ради своего капитана! Долг жизни — святое. Тролль косится в глубину коридора, ведущего в каюту капитанов. Полумрак разгоняет свет единственной масляной лампы, висящей на крюке. Он знает что дверь не заперта, так сказал последним бывший там Хамизи. Он специально не запер… Дверь. А за ней — одержимый. Уна ловит себя на том что волнуется до дрожи в руках. В скольких боях на земле и на море он побывал! Он обожает ритм и азарт схватки. Но вот в такой, когда противник смертельно опасен и невидим -он впервые. Подрагивающие руки подносят к глазам дощечку с символами. Он сможет. Должен! Его дело не воевать с призраками, а нарисовать правильно. Это — в его силах. Нужно относиться к этому как к охоте, когда у каждого свой участок и своя маленькая, но важная роль в общем деле. Руки понемногу перестают дрожать. Он справится! Снаружи становится намного светлее… -Пора! — на мгновение перед изумленным воином возникают синие огни глаз и тролля окатывает могильным холодом. Вскочив, татуировщик бросается к каюте. Неужели это был?.. Распахнув дверь и вбежав в каюту, Уна’ти встречается с горящим яростью и испугом взглядом одержимого. Воин застывает, что ему делать?! «Тай’джин» явно в сознании, а рисунок сложный. Он ведь не дастся… Внезапно глаза тролля закатываются и голова бессильно падает на подушку. Вот он, его шанс! Уна кидается к лежанке и падает на колени, на ходу доставая набор для рисования…***
«Толчок» у Самди выходит что надо, и переброска на Грань Тай’джина происходит почти моментально. Никакого плавного парения, как с Таем. Вся группа резко «ухает» куда-то вниз, перед глазами вспыхивают звезды и капитану на секунду кажется что его нутро осталось где-то на Пограничье. Ужасное чувство! Рез’окун с парнями, не соображая в «полёте» где верх, а где низ — к своему немалому стыду валятся с ног, как салажата какие и растягиваются во весь рост на прелой, неприятно пахнущей траве. Призраки же мягко и пружинисто приземляются на ноги и сразу окружают живых, сжимая своё оружие и сторожко оглядываясь. Борясь с головокружением, капитан вскакивает на ноги первым и ухватившись за Нсию, помогает подняться молодым. Амулет и вправду помогает лучше видеть на Грани. Туман никуда не девается, но истончается до лёгкой белёсой дымки. Видно довольно далеко, хоть и нечётко. Первое, что приходит в голову троллю, это то, что они промахнулись. Это не Грань Тая! У Тая на поле высокие, сочные травы по пояс и цветы. Белые, огромные и очень красивые! А запах! Капитан хоть и слабо его чувствовал, но мог домыслить свежий и чуть горьковатый аромат астр и хризантем. Сейчас же он обоняет запах гнили. Травы полегли и гниют, покрывшись склизким, чёрным налётом. Там где росли цветущие кусты, торчат толстые стебли с поникшими, затянутыми белёсой плесенью листьями. Землю под ними усеивают пожелтевшие, жухлые лепестки. Тай! Это не его. Не может быть… Однако взгляд брошенный вверх, подтверждает жуткую правду. В небе, в полупрозрачной туманной дымке плывут три луны. Они видятся нечётко, болезненными, размытыми желтовато-голубоватыми пятнами, но их без сомнения три. Это действительно Грань Тай’джина и его луны. -Капитан! Капитан! Там! Там что-то есть! — показывает пальцем в сторону Джа’джин. — Я точно не вижу, но чувствую. Для нас тут тоже туман, Грань теперь такая… Пойдемте скорее! Отряд быстро и осторожно начинает продвигаться в указанную сторону. Безоружных живых держат в центре. Шагов через десять тревожно восклицает Ру’нако. Он тоже видит какой-то предмет. Он низкий и похож на надгробие, на нем что-то лежит. Разглядеть что, мешает туман. Вскоре, смутно вырисовывающийся прямоугольник наконец замечает и капитан. Амулет работает, потому что молодежь всё еще ничего не видит кроме густого тумана. -Ки!.. — с тихой болью выдыхает Тиа и опустив лук бросается вперед, бегом направляясь к алтарю на котором лежит её сын. — Ки’тани! -Тиа! — Нсия возмущён. Да что она себе позволяет?! И это — охрана? Они тут все полягут с такими порядками! -Тиа! Ты что творишь?! За уши тебя… — шипит Ру’нако, поспешая следом и в то же время стараясь не отрываться от команды. Что за своенравная вуумон, как можно нарушить приказ Господина?! Говорили ведь… -Поспешим парни! — тихо подгоняет сзади Джа, переходя на лёгкую рысь. — Ну, у кого сомнения в кого уродился Ки’тани? Умэ’ки с Бон’гани трусят по бокам от капитана. Видимость около метра, остальное — в густом тумане. Им отставать и впрямь нельзя, потеряются. Все явно видят больше них… Наконец тролли молча окружают алтарь, близнец того, который они разрушили на пирамиде Лалу. Ки’тани лежит на животе, со стянутыми над головой руками и выглядит как статуя, оплетённая многолетними лозами и побегами. Глаза парня закрыты — то ли отдыхает, то ли без сознания. -Ки’та… — тихо стонет Тиа, сжимая лук одной рукой и протягивая вторую к лицу сына. — Малыш… -Наружу смотри, женщина! — хватает за плечо и разворачивает жену спиной к алтарю, Ру’нако. — Он живой! Вот и оставь это живым! Мы — их защита! Они полягут — и его не спасешь! -Простите… — виновато шепчет лучница, опуская уши и вновь накладывая стелу на тетиву. Конечно её супруг прав! Её Ки жив и должен таким и остаться. Она всё для него сделает! Защитит как сможет! Её бедный малыш… Просто Ру не понять её первого, материнского порыва… Он — мужчина. Покосившись на брата, Бон’гани становится между призрачными супругами. Он помнит свою роль. С остальным разберется капитан. Рез’окуну он всецело доверяет, вся спасательная операция — благодаря ему. Он разберется что делать. -Ки’тани! — тихо зовет Рез’окун опускаясь на колени возле пленника и пытаясь руками разорвать гибкие лозы, оплетающие запястья. Они нашли Ки. Но где же Тай?! Есть еще один жертвенник? Может Ки знает? — Ки, очнись! Мы пришли за вами. Где Тай? Черные прутья не поддаются, но тело Ки’тани немного сдвигается и капитан замечает призрачно-аквамариновые пряди. Не может быть! Тай! Приглядевшись, Рез’окун наконец замечает тоненькие прозрачные руки, обнимающие парня за шею и скрытые россыпью кос Ки’тани. Тай! Его Тай тоже тут! Но какой же он «слабый» и прозрачный! Он похож на Джа в их мире. Алтарь! Нужно убрать их с плиты! -Джа, помоги! — просит Рез’окун тёмного охотника. Руками путы не разорвать, но тот вооружен. Может удастся разрезать? Джа’джин достаёт поясной кинжал и склоняется над алтарём… -Умэ! Не зевай! — цедит Бон’гани, пихая друга в плечо и заставляя отвернуться от пленников. — Нечего отвлекаться! От твоих «гляделок» ничего не изменится и лучше не будет. Лучше будет- когда мы разберемся с бокором! -Так-таки и разберетесь?! — хмыкают из тумана, и Тиа моментально отправляет на звук голоса стрелу. -Ай! Убила! — издевательски доносится уже с совершенно другой стороны. — Я вижу капитан вы решили заиметь всё и сразу, отказавшись от честной сделки… Приволокли какой-то сброд… Глупо, но воля ваша. Да будет так. Они оба — теперь мои! Как и вы все!!! Ки’тани неожиданно содрогается всем телом и начинает стонать. Из-под него доносится слабый, усталый плач. Тай! Капитан с ужасом глядит как по синей, загорелой коже молодого охотника скользят капли крови. Приглядевшись, он замечает шипы выросшие на удерживающих пленников вьюнах и впивающиеся в их тела. Так вот как Иму «пожирает» души! -Джа —помоги! — просит Рез’окун, но наталкивается на решительный отказ. Так они пленникам не помогут. Нужно начинать читать! Немедля! Капитан мгновение глядит в встревоженные глаза духа, и молча кивнув, опускается на колени возле алтаря. Хоть какое прикрытие. Никакой самодеятельности, как бы не хотелось. Он помнит. Многие тут помудрее него будут и он сделает как сказано. Кукла в левой, текст в правой. Рез’окун разворачивает убористо исписанный лист, набирает воздух в лёгкие и открывает рот… -Капитан?.. — тихо стонет Ки’тани, распахивая глаза и изумлённо глядя на зандалара. Откуда он тут? Это не бред? Не уловка? -Тише Ки. Молчи. Не отвлекай! У меня одна попытка… — шепчет Рез’окун, твердо глядя в золотистые глаза. Парень слегка кивает и зажмуривается, прикусив губу и сдерживая стоны. Руки теперь свободны, и он подтягивает их под себя, обнимая за плечи и прижимая к груди голову маленького Тая. Как больно… Шипы болезненны, но они ничто по сравнению с выматывающим, мучительным чувством извлечения его жизни из «тела» по капле. А Таю эти шипы в разум впивались! Фадда… Ки сосредотачивается на ощущении рук, обвивающих его шею. После того как руки стали тоньше, а кисти уменьшились, Тай легко выскользнул из одеревеневших петель, держащих его запястья. Но на этом их везение и закончилось. Иму заметил их манёвр и оплёл дополнительно, крепче примотав к алтарю. Единственным плюсом было то, что он перестал поглощать силы Тая. Глядя на полупрозрачное лицо фадды, парень понимал почему. Если капитан согласится, Тай’джин должен при нём прийти в себя… Хотя то что от него осталось… Но сейчас у них появилась надежда! Надежда для них обоих! -Тай! Тай, послушай! — горячо шепчет Ки в растрепанную макушку. Голова мальчишки прижата на уровне груди Ки’тани, и он скорее всего ничего не видит и не понимает. -За нами пришли! Нас спасут! Слышишь? Держись, Тай… Пожалуйста! Ещё немного… Пожалуйста… Будь со мной…- тихонько твердит как заклинание Ки’тани, перебирая пальцами спутанные пряди. Стараясь подбодрить мальчишку и отвлечься от боли самому. — Ради меня, ради нас всех. Держись! Ещё немного… Объяснившись с Ки’тани, Рез’окун готовится начать. Что бы придать себе устойчивости, он бездумно облокачивается рукой с листком на край плиты и вьюны моментально реагируют, оплетая запястье, выпуская шипы и впиваясь в плоть. Бессильно рычит Нсия… -Попался, капитан! — хрипло хохочет Иму из тумана. — Это Грань теперь моя! Не вырвешься. -И не собираюсь… — тихо чеканит Рез’окун, поворачивая листок поудобнее. В туманное пространство веско падают первые слова древнего заклинания… -Не стойте на месте! — тихо командует Джа, начиная медленно и плавно двигаться по кругу, заставляя всех тоже сдвигаться. — Эти черные лозы… Не знаю такого колдовства… Не дайте себя приковать к земле. Двигайтесь! Бон, Умэ — за наши спины, вы — вторая линия. На своем месте, за спиной капитана остаётся лишь Нсия, но и он «пританцовывает» смещаясь то вправо, то влево. Туман сгущается. Бокор тоже явно не сидит без дела. Внезапно в тумане мелькает темная фигура и в неё сразу же летит дротик и стрела. Тиа’тани выхватывает изо рта следующую стрелу, но наложить не успевает. С совершенно другой стороны, из белого марева «выныривает» серая троллья рука и ухватив за волосы пытается выдернуть лучницу из круга. Джа реагирует первым, молниеносный взмах глефы, брызги черной «крови» и рука выпустив добычу отдергивается, скрываясь в тумане. -Ближний бой! — снова командует тёмный охотник. — Он — колдун. «Водить» нас будет, отвлекать, сманивать. Стрелять по видениям бесполезно. Держимся вместе. Кивнув, Ру’нако меняет дротики на топоры, а Тиа’тани лук на небольшой, изящный баронг. И вовремя — выскочивший сбоку из тумана бокор ловко подбивает Ру’нако под колено и хватает сзади за шею. Воин застывает, а по его телу побегают голубоватые разряды. -Ру! — вскрикивает Тиа и бросается на колдуна, но тот уже растворяется в тумане. Воин пошатываясь поднимается с колен. -Он крадёт силы, осторожно! — тихо предупреждает Ру’нако. — Не давайте себя касаться… -Сомкнуться, страхуем друг друга! — моментально реагирует Джа’джин на новую информацию. — Не стоять, двигаемся! Откуда-то из тумана вдруг доносится заунывный напев. Тролли подбираются, внимательно глядя в «молоко» и боясь пропустить нападение. Атака происходит откуда не ждали — со всех сторон. Из колышущейся пелены на защитников бросается сразу трое «бокоров» и каждый из воинов оказывается занят своим личным противником. Двойники неуклюжи и не уклоняются от ударов, но дело своё делают — отвлекают. Ру’нако разрубает своему грудь и не успевает выпрямиться, как настоящий Иму вцепившись ему в руку и волосы выдергивает в туман. Вскрик воина быстро удаляется и затихает… -Стоять! — рявкает Джа’джин на лучницу. — Вы — мертвы! Его вышвырнули с Грани — ничего, найду! Стоять! «Хоровод» продолжается. Рез’окун продолжает читать. Текста очень много, он сложный и описывает в последовательности все ритуальные действия. Джа говорил что будь он «знающим» и имей нужные предметы — всё было бы гораздо быстрее, но уж как есть… У него нет ни сил, ни ритуальных предметов — только слова. Хорошо что Джа’джин знает, как заменить вещи и действия — словами. Ритуал редкий, обороты устаревшие и некоторые слова капитан совсем не понимает, ошибиться нельзя и дело идёт медленно. Но идёт. Следующей целью нападения «настоящего» Иму становится Умэ’ки. Однако к изумлению колдуна, молодого зандалара не так-то легко утянуть в туман. Взревев, парень сам хватает «труп» за руку и дергает на себя, подставляя под клинок Тиа. Взвизгнув, тролла двумя руками всаживает в открытую спину колдуна баронг. К ним кидается Джа, намереваясь добить, но не успевает. Иму ногой отшвыривает хрупкую женщину и на мгновение вцепляется рукой в горло Умэ’ки, «отхватывая» немного энергии и оттолкнувшись, снова прячется в белой завесе. -Как? Нормально? Молодец! — хвалит воина Джа’джин, попутно оглядывая лезвие баронга. На нем черно-зеленоватые разводы гнилой крови и телесных жидкостей. Будто и впрямь, в труп воткнули. Тиа порыкивает в горячке боя и яростно прядет ушами, все инстинкты обострены до предела и на этом её и подлавливает Иму. Появившийся на мгновение фантом внезапно шарахается назад, будто передумав и тролла с рыком, инстинктивно прыгает в его сторону. Вынырнувший сбоку колдун в прыжке перехватывает воительницу и оба кубарем укатываются в туман. Назад Тиа’тани не возвращается… -Парни, глядим в оба! Вы ему сложнее, вы живы. «Крепче» на ногах стоите! Не пускайте его к капитану. Нсия — спину! — бросает тёмный охотник, продолжая двигаться мягким, скользящим воинским шагом. Прислушавшись, он понимает что капитан примерно на середине заклинания. «А кэп молодец», — одобрительно думает Джа, глядя как бегут по руке капли крови от впившихся в плоть шипов. «Что вокруг твориться — а он себе читает. Нет, не прогадал с парой Тай’джин!» Внезапно выпрыгнувшая из тумана пара фантомов «наваливается» на Бон’гани. Воин не теряется и отбивается по всем правилам, но воевать с «дымом» бессмысленно. Иллюзия истаивает, а настоящий Иму сильным ударом в спину отправляет воина в туман. Слышится какой-то хлюпающий шлепок и крик Бона: «Тут трясина! Осторожно!» Джа’джин хмурится. Их осталось трое. Двое безоружны. Иму тоже выдыхается, «двойников» уже меньше и они почти прозрачные. У колдуна нет оружия и слава Предкам, что Ки’тани догадался сжечь в алтаре все его амулеты. Бокору приходится брать хитростью и колдовать, но он тянет из пленников и может немного «перехватить» при прикосновении. Их осталось слишком мало и тактика защиты себя исчерпала, пора переходить к нападению. -Умэ, Нсия — внимательно! Я иду к нему. Я его «вижу»… — кратко сообщает Джа’джин и исчезает в тумане. Для воинов это проблема, но не для него. Тёмного охотника не смутить «подделками», он чует и видит настоящего бокора. Начинается игра в «догонялки». Иму не спешит сцепляться в прямой схватке с Джа’джином, опасаясь глефы тёмного охотника. Для него, это страшное оружие. Он кружит, меняя направление и стараясь подобраться ближе к алтарю. Его цель — там. Джа напротив, старается быть всё время между остатком группы и колдуном. Несколько раз он оказывается неподалёку от завязшего в трясине Бон’гани. Парень весьма уверенно держится на поверхности, ухватившись за траву, не тонет и поэтому Джа игнорирует его. Потом вытащат… Он и сам пару раз чувствовал, как начинало «холодить» ступни и тут же отскакивал с опасного места. Не-е-е-т, он не неопытный Ки’тани. Таким его не возьмешь! Он знает чего ждать! Внезапно кружащий бокор резко разворачивается и бросается на охотника. Взлетает тонкое лезвие, со свистом разрубая «воздух» и Иму не солоно хлебавши, прихрамывая отскакивает назад, пытаясь укрыться в спасительном мареве. Он зацепил! — ликует Джа и бросается в погоню. Кто знает как скоро восстановится «труп» и сколько при этом сил он высосет из пленников. Тай’джин и так совсем плох. Нельзя допустить… Ловушку он замечает слишком поздно. Перемахнув высокий жухлый куст осыпавшихся астр и приземлившись на ноги, он внезапно оказывается в переплетении белых, сияющих линий. Джа бессильно рычит, чувствуя как его вышвыривает с Грани и куда-то тянет. Дьявозаврова отрыжка! И когда успел начертить?! Похоже на Руну телепортации, но не совсем… Нечто среднее между ней и ве-ве… Будь теневой охотник менее опытным, «ехать» бы ему до конечной точки, куда бы не послал его колдун, но дух изворачивается, немного корректирует направление и вылетает на Тропы. Хах! Его тоже не пальцем делали! Зависая над бесконечной сетью серебристых дорог-тропинок Джа «прислушивается». Может и Ру’нако с Тиа’тани тут? Обычно всё и все, кого «выкидывают» с Граней и не только — оказываются здесь. Тропы Легбы сильное место и мощно притягивают к себе всё потерявшее контроль и бессознательное. Вскоре он чувствует два слабых отклика. Ну их и разбросало… Им всем на Грань Тай’джина уже не попасть. Придется быстренько подбирать пару и возвращаться на Пограничье, ожидая вестей от оставшейся команды… Где-то в тумане слышится негромкий хлопок и на лугу воцаряется тишина. Слышен лишь неразборчивый шёпот Ки’тани и мерное, уверенное чтение капитана. Умэ’ки и Нсия быстро переглядываются, и парень становится перед алтарём. Нсия всё так же прикрывает спину Рез’окуна. Их осталось всего двое. Интересно, сколько еще осталось читать… Белое колышущееся марево кажется не только заполняет всё поле зрения, но и проникает в уши, заставляя оглохнуть. Звуки будто тонут, растворяются в белом, густом тумане. Кажется он стал еще гуще. Едва слышный звон ветряных колокольчиков настолько неожиданный, что Умэ инстинктивно поворачивает голову на звук и моментально замечает подкрадывающуюся к нему смутную фигуру. Спасибо Пао’кай! Зандалар молниеносно пригибается и молча бросается на противника. Не ожидавший такой прыти и подуставший, Иму не успевает увернуться и оказывается сбитым с ног и придавленным сверху молодым воином. Рыча и вцепившись одной рукой в шею врага, Умэ’ки наносит первый удар. Чем сильнее злость — тем сильнее удар?! Он помнит и очень, очень зол. Да он — в ярости! За Ки’тани! За Тай’джина! Получай! Душить его?! Ха! Иму расхохотался бы в лицо мальчишки, если бы рука так сильно не сжимала горло. Глупец! Дух нельзя задушить, да и избить в общем тоже. Только если сам поверишь в то, что тебя бьют. Ну или противник сильнее тебя попадется и просто задавит «мощью». Но он-то — не верит! И сил никаких у этого горе-вояки нет. Смешно право… Пусть бьёт, а он пока поколдует… -Уходи! Умэ! — кричит Нсия, заметив взметнувшиеся из-за спины воина чёрные корни. Завершив удар, Умэ’ки пытается вскочить но не успевает. Отростки захлёстывают его шею и валят навзничь, оплетая тело и начиная медленно погружать парня в ставшую вдруг такой мягкой и податливой землю. Тролль в ужасе бьётся, чувствуя как уши начинает забивать жидкая грязь. Его похоронят заживо?! -Умэ-э-э!!! — в ужасе визжит Ки’тани, беспомощно глядя как «тонет» в земле тело любимого. Услышав имя супруга, он оторвался от утешения маленького Тая и радостно наблюдал весь скоротечный бой молодого воина. Рано радовался… -Ки! Держись! — хрипит в ответ Умэ’ки отплёвываясь от земли, начинающей наползать ему на лицо. Бедный Ки, еще и это наблюдать… Зачем Нсия назвал его по имени… Нсия дрожит от волнения, лихорадочно соображая — что делать: остаться с капитаном или бросится на бокора. Он остался один. Много ли он сможет потом, а колдун сейчас беззащитен. Сидит и сосредоточившись, скрюченными пальцами управляет корнями, утягивающими Умэ’ки в землю. Бывалый воин понимает, что когда бокор сосредоточится на нём, шансов у него не будет. Он выстоял против вооруженных духов и тёмного охотника. Что ему Нсия… А сейчас — хороший шанс! Второго такого не будет! Рез’окун читает всё медленнее, осталось совсем немного и у него нет права на ошибку. Он не может подвести, перечеркнуть всё сделанное и выстраданное, но то что происходит вокруг него… Происходит что-то скверное… Кричит и заходится плачем Ки’тани. Неужели что-то с Умэ? Или с Таем?! Стоп! Не отвлекаться! Ему остался последний кусок текста и всё будет кончено. Нужно продолжать! Капитан изо-всех сил сосредотачивается и начинает последнюю часть заклинания… Что-то он увлёкся, пора кончать капитана. Неспроста он что-то там бубнит… Иму поднимается на ноги, но вновь оказывается на земле, сбитый мощным телом зандалара. «Помнишь меня, тварь?!» — ревёт дух в неистовстве и наносит страшный удар, «вбивая» голову Иму в землю. Это из-за него — их схватили! Удар. Это из-за него — его, беспомощного, обесчестили! Удар. Это из-за него — он терпел эту страшную боль, когда его насиловали похитители! Удар. Его — не жалели! Удар. Это из-за него — его истязали, причиняя дикие страдания на алтаре! А бокор ими упивался! Он хотел сожрать его душу! — «Ненавижу!!!» Воспоминания о недавних пытках и смерти заставляют душу издать дикий рёв и зажигают яркие звёзды в глазах. На несколько секунд, ярость и боль переплетаясь поднимают тролля над собой, над своими возможностями. Всё еще так недавно, так свежо, так больно! Он обещал своему Господину насадить бокора на бивень?! Он это исполнит! Вновь взревев диким зверем, Нсия резко скользит по телу вниз и наклонив голову, вонзает бивень в живот Иму. Рыча от ненависти и усилий, он рывками продвигает голову вверх, пытаясь распороть плоть и добравшись до внутренностей, выпотрошить врага. И стылое мясо поддаётся, бивень понемногу продвигается, оставляя после себя рваную, смрадную рану. Жуткая ярость и ненависть, полыхающие голубыми огнями в глазах зандалара ошеломляют Иму. Давно, очень давно он не сталкивался со своими жертвами вот так — лицом к лицу. Обычно он царил над ними — связанными и беспомощными, страдающими и умоляющими. Или набрасывался из тени на растерянных, беззащитных, не понимающих что происходит. Но сейчас, глядя в полыхающие жаждой мести голубые глаза, Иму на несколько секунд теряется и верит, верит что всё по-настоящему. Поэтому, когда бивень клинком вспарывает его брюхо, он кричит и бестолково лупит по голове воина, вопит заходясь от фантомной боли, которую его «тело» не испытывает и испытывать не может. Потому что давно мертво и сожжено… Достаточно увеличив рану, Нсия рывком вырывает бивень и отстраняет испачканное тухлой кровью лицо, запуская руку в нутро колдуна. Вот — теперь они могут пообщаться на равных! Им есть что обсудить. Жаль, у него нет этой жгучей субстанции, которой его раны поливали на алтаре, он бы влил внутрь! И трахать он колдуна не будет — трупы его никогда не привлекали… Но и так, весьма и весьма не плохо! Его устраивает! Рыкнув, довольный дух вытаскивает наружу около метра склизких, почерневших кишок и радостно скалится. «Разговор» похоже будет долгим и плодотворным… Внезапно ночное небо бледнеет и луг озаряется мягким, золотистым светом. Нсия удивленно выдыхает и задирает голову. Что это? Как хорошо… Даже рыдающий, выкрикивающий имя супруга Ки примолкает и пытается взглянуть вверх. Свет, ласковый и теплый, он разгоняет туман даря облегчение и успокоение. Чувствуя как исчезают шипы и слабеют, расползаясь гниющими стеблями сковывающие их вьюны, Ки’тани напрягает всё тело и прижав к себе Тай’джина, отталкивается от плиты, скатываясь с алтаря. Лёжа на спине и обнимая, подставляя маленького Тая под исцеляющие лучи Ки широко и радостно улыбается в золотистое небо. Всеблагая, это она! Лакоу! Это свет он знает! Помнит! Зато начинает визжать от уже не иллюзорной боли бокор. Проклятые! Проклятые! Проклятые! Как же больно! Проклятое исцеление! Что ж, похоже тут он проиграл. Их слишком много. А теперь еще и Лакоу. Этого он не учёл… Собрав все силы, он резко вздергивает ноги и лупит потерявшего бдительность Нсию в грудь. Утратив равновесие, воин заваливается навзничь, а Иму вскакивает и бьёт его ногой в висок. Вырвав петлю кишок из ослабевших пальцев, бокор отскакивает назад. Идиот! Боли нет! Как он мог попасться и поверить?! Позволить себя выпотрошить! Проклятые! Путь один — на Тропы. Там он сможет затеряться и перевести дух! Восстановиться и решить что делать дальше! Глядя на свою вновь покрывающуюся пятнами тлена кожу, Иму сосредотачивается: он должен разорвать все связи и покинуть тело, ставшее таким опасным и неуютным. Должен соскользнуть на Тропы, а может и куда пониже. Он там уже был. Выживет. Должен-то должен, но не может. Тело не пускает. «Прислушавшись», он находит причину — Печати. Кто-то запечатал тело, пока он разбирался с «нашествием». Вскинув гниющие руки к мириадам золотистых пылинок, плавно опускающихся вниз, Иму воет от разочарования и ненависти. И внезапно свет гаснет. Луг вновь погружается в мягкую темноту ночи. Ха! Еще ничего не кончено! Кто бы не призвал Лакоу — он прекратил это делать! Прекратил исцелять! А вот теперь они поплатятся! Все, до единого! Он их всех сейчас затянет в трясину и утопит. Похоронит в гнилой, стоячей жиже! На это уйдут все резервы, но ничего. Он опустится с ними в топь и будет там терзать и пить их души, отъедаться. А они будут кричать и захлёбываться, не в силах умереть. Их много и восстановится он быстро! И станет еще сильнее! Иму делает шаг к замершим у алтаря троллям, вскидывая в торжестве руки — сейчас они все отправятся в трясину, где им самое место! Он уже начинает менять Грань, как из-за алтаря с колен медленно поднимается капитан. -Да будет так! Да будет так! Да будет так! — в триумфе трижды выкрикивает он, подняв над головой какой-то маленький предмет. -Стой!