Бурные воды и тихие гавани капитана Рез'окуна.

      Капитан изумлённо смотрит вслед Лоа, поглаживая своего маленького дикаря по голове и чувствует как его рассудок начинает «бунтовать». Самди идёт неторопливо, но как-то слишком быстро удаляется, и при этом не уменьшается — а растёт. Привычного к качке и штормам капитана начинает мутить от «неправильности» увиденного. Стараясь овладеть собой, он на несколько секунд зажмуривается. Этого оказывается достаточно…       Вновь открыв глаза, Рез’окун мгновение непонимающе глядит вслед несущемуся по колено в стелющемся тумане мальчишке. Длинные волосы хлещут по узкой спине и острым лопаткам. Тай! Сердце Рез’окуна замирает, пропуская удар, а глаза впитывают жуткую и трогательную картину. Огромный, уже выше трёх метров Владыка мёртвых и тоненький, доверчиво ухватившийся за обнажённую кость его пальца мальчишка-воин. Его Тай. Зачем?! Почему?!       -Та-а-а-а-й! — орёт Рез’окун и не помня себя бросается к застывшей в белых туманных волнах паре. Тай — куда же ты?! Зачем?! Что ты такое себе придумал?! Тебе рано! Тебя спасли и теперь всё будет хорошо! Стой!!!       Капитан успевает добежать до границы туманного «прибоя», как на него набрасываются сзади, подсекают и валят на сухую, растрескавшуюся землю. Он пытается встать, стряхнуть тяжесть с плеч — но цепкие руки держат крепко, а в уши начинают ввинчиваться чьи-то крики и мольбы.       -Капитан! Капитан, вам туда нельзя! — кричит прямо в ухо обезумевшего от отчаяния и испуга зандалара, Ки’тани. Парень вцепился руками в шею и буквально лежит на нём, пытаясь своим телом придавить мощного тролля к земле. Но Ки — слишком лёгкий и капитан начинает подниматься вместе с ним… — Стойте капитан! Не надо! Пожалуйста!       -Да держите же его! Там Предел и Врата! Нельзя туда живым! Кто нас вытаскивать будет?! — рычит от усилий молодой охотник, и парни наваливаются уже втроём, удерживая борющегося Рез’окуна. — Капитан! Опомнитесь! Вам туда нельзя! Успокойтесь…       Как — нельзя?! Почему? Но ведь там его Тай! Он быстро, только Тая ухватит и сразу назад. В охапку сгребёт и не пустит… Унесёт сюда. Обратно. Пытается объяснится Рез’окун, понемногу приходя в себя, переставая вырываться и умоляюще глядя на держащих его троллей. Он не доглядел! Его вина! Но он не предполагал, что маленький «кэп» неожиданно задаст такого стрекача…       -Вы его пугаете! Не кричите так. Не надо. Тише… — уговаривает Ки’тани, обнимая за плечи и шепча в серое, дрожащее ухо. — Нельзя «в охапку». Нам туда нельзя, кто нас обратно тянуть будет? Тай далеко отбежал, но еще может вернуться. Мы должны с ним поговорить. Объясниться. Он растерялся, запутался… Мы ведь ему ничего не сказали, не объяснили. Тай сейчас маленький и не понимает что происходит. Он наверно думает что мы все мертвые и так правильно… Он может вернуться, но сам… И если Бвана отпустит. Там уже его владения…       -Тай! Постой! Послушай меня… — зовет Ки’тани, на всякий случай придавливая капитана к земле и привставая. — Подожди! Мы тебе должны многое сказать! Рассказать… Бвана Самди — пожалуйста! Я что угодно сделаю, всё что скажете — только не забирайте фадду! Дайте поговорить! Молю… Остановитесь…       Услыхав крики, Тай испуганно оборачивается. Ого, как они далеко! А ему показалось что он совсем немного пробежал, на бросок камня. А оказывается — на полёт стрелы… Что случилось? На капитана набросились… Зачем — он же хороший! Почему все так кричат и просят никуда не ходить?! А почему не ходить, разве они не для этого все туточки собрались? И почему все такие напуганные? Сами же просили позвать Бвану… Маленький воин совершенно теряется и замирает, растерянно глядя то на Лоа, то на группу троллей, застывшую на невидимой границе. Он что-то не то сделал? Что происходит? Что ему делать?       Задрать головы вверх всех заставляет уже знакомый золотистый свет, мягко струящийся вниз из невидимого источника. Золотистые «пылинки» плавно опускаются, свиваясь в полёте лентами и волнами, напоминающими танец северного сияния. Они опускаются и «впитываются» в истощенную землю Грани и иссушенную — Пограничья и Предела. На несколько мгновений все замирают, любуясь игрой света и радуясь нечаянному, ласковому теплу…       -Ну во-о-о-т, кроха, приплыли. Ты всё окончательно перепутал и всех перепугал. Ну — беспокойная душа! Даже меня удивил. А это нелегко, уж поверь… — вздыхает Самди и склонившись, осторожно обхватывает огромными пальцами худенькие голубые плечи, заключая их в костяную клетку. — Может послушаешь что они хотят сказать? М-м-м? Они так старались найти тебя… Они тут — ради тебя. Я не поспешаю, подожду… Выбор за тобой — это твоё «перепутье» и сейчас только тебе решать с кем и куда идти. Со мной захочешь — пойдешь со мной… Но пока — можешь и с ними. Давай-ка подойдем и послушаем чего они скажут…       Тай несколько секунд глядит округлившимися глазёнками в синие очи Лоа и наконец, ко всеобщему облегчению кивает. Он согласный! Аку’джин тоже всегда говорил что надо внимательно слушать, думать и только потом — решать. Так он и сделает. Если его новые друзья хотят ему что-то сказать — конечно он выслушает!       -Знаешь, капитан — сам в шоке! — фыркает Самди, не доходя до группы метров десять и усаживаясь на корточки рядом с неуверенно переминающимся с ноги на ногу мальчишкой, всем своим видом выражая покорность обстоятельствам и безмерное терпение. — Поверь, и в мыслях не было… Малыш напутал чего-то, а может просто устал… Вы вот не видите, а он уже видит симпатичные джунгли, куда Ру’нако с супругой подался. Понравилось? Захотел в родную стихию, а — кроха?       Тай осторожно кивает. Да, это так… А что — нельзя? Он думал это для всех. Что они все пойдут и будет весело, а они не идут. Почему? Это только для Ру’нако? А он — как?       -Нет, кроха. Не только — но он мертвый, умер уже. Понимаешь? — склоняет голову к плечу Самди, ярко и весело посверкивая огоньками в глазницах. — Помер, преставился, отошёл, угас, загнулся, испустил дух и еще всякое… Подался к предкам — в общем. Так понятно? А ты — еще живой. Хотя тут еще немного постоишь и тоже загнёшься. Держат вон твоё тело, помереть не дают. Отсюда и свет. Это Лакоу. Заставляет твоё сердечко биться… Но ещё погуляем чутка тут за ручку — и всё. Тогда точно, только в «джунгли». Там тоже неплохо, но туда всегда успеешь… Ты слушай давай! И думай!       Рез’окун содрогается, так вот что это за свет! Благослови Предки умницу Хамизи! Держи, держи его дорогой друг! А уж Рез’окун всё сделает, чтобы вернуть своего Тая! Ох, какой же он несчастный и растерявшийся… А тут еще и кэп с своими воплями и истерикой. Разве ж можно?! Перепугал… Устроившись на коленях, капитан ласково улыбается пареньку…       -Послушай Тай! Мы все за тобой сюда пришли, чтобы домой тебя забрать. Ты этого может и не помнишь, но поверь — у тебя все хорошо, там — дома. У тебя и корабль свой с командой, и семья есть! И мы все тебя любим! Очень! Тебе вот браслет мой приглянулся — так у тебя такой же есть, дома, в твоём сундуке. Они парные — понимаешь? Мы обеты друг другу принесли. Перед Лоа и Предками. И Ки’тани тебе не чужой, ты за него перед Лоа поручился, усыновил и тёмным охотником пообещал сделать. На крови поклялся… — старается и не напугать, и побыстрее раскрыть карты Рез’окун, памятуя про замечание Самди. Видимо телу совсем плохо, раз Хамизи принялся за лечение. Тай ведь стоит на самом краешке и почти перешагнул…       -Тай, вернись! Фадда! Это всё правда! — горячо подтверждает Ки’тани, устраиваясь рядом с капитаном и стараясь не всхлипывать, вытирая слёзы. — Мы за тобой пришли! С бокором за тебя биться! Я первый прибёг, да только попался по дури. Не бросай меня! Моих родных ты видел — они давно мертвы! У меня только ты остался… И если ты ещё… Прошу фадда! Не оставляй… Кто ж меня, непутёвого, ещё жизни научит?!       -Тай! Вернись… Я люблю тебя! Больше жизни! Без тебя, мне её не надо… Мы ж поклялись быть вместе! Если решишь уйти — я с тобой! Хоть в «джунгли», хоть куда ещё… — протягивает руки к замершей фигурке Рез’окун, отчаянно желая обнять и защитить от всего на свете. — Прошу, Тай… Любимый! Ты вспомнишь! Обещаю! Мы столько всего уже пережили… И с этим справимся. Мы найдем способ!       -Капитан Тай’джин! Вернитесь! Вы нам нужны и мы вас любим! — присоединяются к общему «хору» Бон с Умэ, с тревогой вглядываясь в непроглядный туман, в котором исчез их внезапно «помолодевший» капитан, родственник и друг. Ки’тани с капитаном явно его видят, они — нет, но главное чтобы их слышал и видел Тай’джин. — Пожалуйста, кэп! Как же мы без вас?! А команда? Вернитесь! Зачем вам туда?! Мы же все живы и ждём вас! Капитан!..       От такого дружного напора и массы информации Тай совсем шалеет. Да что они такое несут?! Какой корабль, обеты и сын? Безумие! Откуда у него взяться кораблю? У него и лодки-то нет своей… На рыбную ловлю к знакомым просится. Роста и силёнок еще править не хватает, деревянные вёсла — длинные и тяжёлые… И как Ки’та может быть ему сыном? Полноправный воин конечно может взять опеку над не-воином, невзирая на возраст обоих. Но Ки — тоже воин и намного старше! Это он может усыновить Тая, если захочет. Вот если бы Тай был полноправным тёмным охотником — тогда да, он был бы главнее, хоть и младше! А так — непонятно… И почему все зовут какого-то Капитана Тай’джина? Кто это и почему он тоже «капитан»? Странное имя, Тай такого и не слышал никогда. Вот же — Капитан Рез’окун. Его так и Бвана называет. Так почему у них одинаковые имена? Они родственники? А Капитан Рез’окун, значит — его супруг? Смешно! У них в племени так не принято. За сиротами присматривают вождь со старейшинами и они никогда не отдали бы его, сироту, чужеземцу. У них и так каждый воин на счету! А даже если бы он сам согласился — Тай хоть и воин, но еще слишком мал для такого… Супружество с ребёнком — преступление! Ни Лоа, ни Предки никогда не благословили бы такой союз! Да он бы и сам не пошёл, он любит своё племя и никогда не уйдет! Он им нужен! Однако браслет этого странного тролля благословлён и как-то с ним связан… Тай сразу его почувствовал. И он чувствует что «супруг» не врёт… Между ними и правда какая-то связь… Как-так?!       Ой-й-й-й… Что делать и почему он ничего не помнит? Что с ним случилось? Тай уже видел как теряют память, совсем малышом был, но помнит как однажды с охоты принесли соплеменника. Под ним ветка обломилась и охотник упал с дерева, разбив голову о корень. Когда он пришел в себя, то ничего не помнил — ни свою вуумон, ни детей. Бедняга просто выслушал вождя, принял всё на веру и свыкся, заново полюбил семью. Может и Тай тоже — с дерева? Или ещё как…       Совершенно потерявшись в рассуждениях и безотчетно теребя ожерелье с клыками, Тай молча смотрит на ухмыляющегося Лоа, безмолвно прося поддержки и совета. Бвана Самди старый и мудрый, Великий предок — что присоветует?       -Эээээ нет, кроха. Так не пойдёт! Это твоя судьба и решать тебе… Я могу лишь сказать, что они ни в чем не солгали. Думай и выбирай — не многим такая роскошь… Но тебе — да, по старой дружбе…       Тай удивленно приоткрывает рот — по старой дружбе? Но он никогда не встречался с Весёлым Бваной… Или же он не помнит… Как и всего того, о чем ему сейчас говорят. Самди его явно знает и Тай это видит, чувствует. Все знают что Лоа, как и духи, не могут врать. Они могут замалчивать, вилять и уклоняться, отказаться отвечать — но не лгать. А Самди только что прямо подтвердил, что все сказанное — правда. Но как?!       -А-а-ах, крошка, я кажется понял в чем твой затык и закавыка! — хмыкает Лоа, всплёскивая с лёгким костяным стуком руками и насмешливо глядя на встревоженную команду «спасателей». — Тебе кажется запамятовали сказать что там, ты намного старше! Это тебя смущает, а малыш? Потому всё в головёнке не складывается? Там-то ты уже давно не ребёнок!       С отвисшей челюстью Тай глядит на Предка, а потом на Ки’тани. Это правда? Он — старше? Если это так, то многое, если не все становится понятным. Тогда — все перечисленное возможно. Старый Аку рассказывая о Грани говорил что на ней возможно многое и глазам не всегда стоит верить. Получается если Тай забыл о себе взрослом — то и выглядит он вот так… Насколько помнит, настолько и выглядит, но настоящее тело-то не изменится… Может он вспомнит, когда увидит себя настоящего? А Бвана может ему помочь вспомнить?       Тяжело «вздохнув», Самди кивает — да. Умерев Тай вспомнит всё, но пути назад у него уже не будет. Только в «джунгли». Хочет ли он такой исход? Хочет оставить тех, кого любит?       Не задумываясь, маленький воин мотает головой. Нет! Он всегда делал для своего племени и соплеменников всё что мог. А теперь выясняется что он не одинок, что у него есть не только племя — но и семья! Как он может уйти? Бросить супруга и сына, которым он поклялся перед ликами Лоа и Предками?! На такое предательство и позор Тай никогда не пойдет! Может он их и не помнит, но он их не оставит! Никогда! Будет делать для них всё что сможет. Ох, какой кошмар был бы, умри он и всё вспомни! Он чуть не сделал огромную ошибку, почему ему сразу не сказали?!       У капитана сердце разрывается, глядя на ошеломленно приоткрывшего рот мальчишку, глядящего на них круглыми как плошки, янтарными глазами. Бедный Тай’джин! Сначала пытки, насилие, теперь это — тут и впрямь рехнуться впору… Но он не хочет их оставлять! Какое счастье! Тай всегда был ответственным, насколько это возможно при его роде деятельности и образе жизни, вот и теперь…       -Тай! Иди сюда! — приглашающе раскрывает объятия Рез’окун, ласково глядя на маленького воина, делающего первый шажок в его сторону. Какой же он… И эти пёрышки за ухом… — Иди сюда, мой хороший…       Тай задирает голову и вопросительно глядит на возвышающегося над ним Бвану мертвецов. Его зовут. Ему можно? Назад?       -Выбрал значит? Хорошо подумал? — лукаво усмехается Самди, распрямляя ноги и вставая. — Что ж, хороший выбор, кроха. Не держу… Давай, кыш отсюда!       Повинуясь взмаху руки, Тай срывается с места и бросается назад, замирая перед капитаном и серьёзно на него глядя.       -Тай… — радостно улыбается счастливый Рез’окун и протягивает руки, подзывая к себе. Пусть сам подойдет, когда будет готов. Не пугать и не «бросаться». Пусть сам… Немного помявшись и пристально заглянув в глаза, Тай наконец делает последний шаг и осторожно обнимает Рез’окуна за шею, кладя подбородок на плечо. Сбоку, с радостным визгом их обоих обхватывает Ки’тани. Воины тоже не остаются в стороне. Наконец все так, как и должно! В минутной воцарившейся суматохе никто не замечает, как и куда пропадает, довольно ухмыляясь Самди.       -Ох ты ж, Предки-заступники — как все хорошо устроилось! — раздаётся из вновь сгустившегося тумана радостный голос и на бесплодную землю Пограничья выступает, весело улыбаясь красноволосый Джа’джин. — Мы все так волновались! Ну Тай, ты и учудил… Нсия чуть назад не ломанулся, тебя уговаривать! Ох и попало бы ему… Кстати про «попало»… Времени у нас мало, вам назад пора, поэтому — Ки’тани! Неси-ка сюда свои уши, мон! Пока я тут кой-чего могу, так воспользуюсь… Уму-разуму тебя поучу, ежели пока некому. Следующий раз думать будешь, как в самое пекло поперед всех соваться!       -Было! Было кому! — тихо и горестно подвывает Ки’тани, враз вспоминая про свои несчастные уши и осторожно прикрывая их руками. — Не надо, Джа… Я все понял уже… Бвана Самди понятно объяснил. Доходчиво…       Ки’тани жмётся к супругу — он уже всё понял и усвоил! Не надо больше за уши… Пожалуйста! Он виноват и понимает! Умэ’ки сурово глядит на провинившегося, он тоже еще с ним не говорил — Ки ведь его нагло обманул! Ки’тани совсем никнет, опускает очи долу и покаянно вздыхая, трётся макушкой о челюсть супруга. Он виноват! Очень. Он понимает и больше не будет! Умэ’ки и себе вздыхает, ну что ты будешь делать! Он конечно зол на Ки’тани и так просто этого ему не забудет. Негоже обманывать друг друга, они ж пара! Но злиться на шебутного тролля долго не получается, да и жалко его… И так хлебнул… И хотел как лучше… Вздохнув ещё разок, зандалар отвешивает провинившемуся супругу крепкий подзатыльник и тут же жалея, прижимает к себе. Бедный Ки’та… Воин жалобно глядит на призрак тёмного охотника, если и он с таким же остервенением как Бвонсамди… Не надо Ки больше за уши, он паршивец конечно, но своё уже получил и взбучку от Лоа запомнит до конца жизни.       -Ого! Аж САМ взялся? Вот ты его допёк! А я думал — твоя работа, капитан! — смеётся Джа’джин, подходя и весело рассматривая «все оттенки заката». Ох, ты ж… Получается взбешённый Самди на обоих планах парня оттаскал и по возвращению в тело, Ки’тани ждёт сюрприз… — Ну, после Бваны мне тут конечно делать нечего… Радуйся что он тут, а не у вас за них взялся. Мог бы и оторвать вовсе… Кстати, дружочек, ты знал что они не отрастают?       Продолжая обнимать капитана за плечи и с интересом наблюдая за наказанием «строптивого», Тай весело фыркает: его тоже наказывали! Особенно ему перепало, когда он чуть не спалил деревню. Во время сильной грозы он решил попрактиковаться в общении с её духами, такими светящимися шариками… Ну и немного переборщил с кровью, сильно порезался… Много их слетелось. А ещё он не догадался делать это не в хижине… Конечно она загорелась и не только она… Пока духи торопилась на пир, они мимо многих домов пролетали и не только мимо, но и сквозь… Ух, что было! Хорошо что дождь сильный шёл! После этого, Аку’джина мягко попросили забрать «молодой талант» и пожить отдельно… Ох ему и перепало… И за уши его наставник драл и лозиной охаживал. А потом, они целую луну на отшибе, за деревней жили и Тай каждый день вникал в премудрости, как не навредить соплеменникам своими изысканиями и любопытством.       «А Тай’джин о таком никогда не рассказывал». — думает Рез’окун, и хохоча целует мальчишку в лоб, зарываясь после лицом в растрёпанную аквамариновую копну и весело фыркая в темечко. Тай, от такой реакции на свою «печальную» историю, застенчиво улыбается и отворачивается. Родной супруг получается, а только как себя с ним вести…       -Так, народ… Посмеялись и будет! Давайте я вас обратно, долго вы тут уже… Плохо вам будет, с непривычки… — начинает поторапливать Джа’джин, с тревогой глядя на дрожащего троллёнка, по телу которого снова начинают проскакивать искорки. — Пока тело «подпитывают», нам с Таем легче будет управится. Пойдем-ка на Грань, нечего тут вам топтаться.       Дрожь замечает и капитан, подхватывая ухнувшего от неожиданности Тая на руки, прижимая к себе, согревая и с удовольствием унося с Пограничья. Почему он дрожит — Таю холодно? Тот недоуменно кивает, да — холодно. Возле Бваны было так тепло и спокойно, а теперь холодно, до озноба. Почему так?       -Потому что ты живой, малыш. — улыбается Джа’джин, идя рядом и ласково ероша растрёпанные волосы. — Мне вот ни капельки не холодно. И тебе не было, когда ты почти с нами был… А сейчас — ты по-другому чувствуешь, силёнок в тебе маловато осталось. Чуть не доконал тебя бокор… Как вернётесь капитан, дайте ему выпить рому и поесть хорошо. Мяса. Выспаться! А ты малыш, если телом сразу не овладеешь — не пугайся. Тебя от него оторвали почти, пока назад «прирастешь»… Но думаю это недолго будет, оно ж твое, родное. Понял?       Получив утвердительный кивок, Джа весело тычет пальцем в ещё маленький и короткий нос Тай’джина, однако моментально отдергивает руку. Острые белые зубы клацают в миллиметре от его пальца. Теперь весело и насмешливо смеётся маленький воин, у него уже сменились зубы и новые — гораздо острее. Он не прочь их опробовать на чужих грабках! «Ах ты ж!» — умиляется Джа’джин и ехидно смотрит на капитана. Кажется он ему не завидует… Если Тай с Ки’тани споются… Пусть капитан молится, что бы Тай побыстрее вспомнил кто он такой.       Со смехом и подначками тролли выходят на Грань Тая. Туман всё же присутствует, но в виде дымки и довольно далеко. Видно капитану намного лучше, чем в их первое, памятное посещение «внутреннего мира» Тай’джина. Не сдержавшись, Рез’окун горестно охает: жухлая трава и голые, торчащие «палки» стеблей без цветов. Поле Тая — ужасно. Яркий, серебристый свет трёх лун четко выделяет каждую травинку, углубляя тени и делая запустение еще более загадочным и жутким. А ведь он помнит как было волшебно… Сочные, высокие травы и белые шары цветов… Тонкий аромат… Тай тоже вздыхает, грустно глядя на свою разорённую Грань. Его место теперь будет таким? Он так не хочет…       -Не будет, малыш. — улыбается Джа и внезапно приседает. — Взгляни-ка…       Тай начинает крутиться от любопытства и капитану приходится неохотно опустить его на землю, крепко держа за руку. Второй раз он Тая не упустит. Дудки! Ну что там еще? «Чем-то там», оказываются крохотные, едва показавшиеся из-под земли зелёные ростки.       -Видишь Тай, ты вернулся и твоё место тоже оживает! — радуется призрак, тыкая в травинки пальцем. — Как окрепнешь, все вернётся как было, как тебе нравится. Грань — это ты. Ты восстановишься и поле твоё будет как прежде… Каким захочешь. Кстати тебе и впрямь пора возвращаться «в себя» и чем быстрее, тем лучше. Пока тебя лечат. Пойдёшь первым, остальных «так» выкинет, как с Грани своей уйдешь. А я пригляжу, чтобы ничего на тебя не напало…       Первым? Он?! Тай прикусывает губу, не хочется признаваться, но ему страшновато. Тут он — это он, а каким он будет там? Неожиданно для себя, Тай инстинктивно жмётся к Рез’окуну и крепче вцепляется в руку, исподлобья глядя на Джа. Страшно и стыдно… Он уже воин и будущий тёмный охотник, а вот — забоялся.       -Тай! Всё хорошо! — сразу опускается на колени и прижимает к себе дрожащего парнишку капитан, отчаянно ему сочувствуя. Это он вернется в родной быт, а маленький дикарь Тай собирается окунутся в неизведанное. И он такой растерянный, хоть и храбрится… — Не бойся, я сразу за тобой пойду. Я буду рядом! Мы со всем справимся. Там тебе так интересно будет! Вот увидишь!       -А я и не боюсь! Выдумал! — моментально начинает ершится Тай, нарочито отстраняясь от Рез’окуна и делая уверенный шаг к Джа’джину. Спина — прямая, большая глефа — в руке и только мелко дрожащие уши выдают состояние маленького воина. Он сам! И он готов!       -Молодца! — подбадривает, тоже всё понявший Джа и приобнимает Тая за плечи. — Как мы «кувырнёмся» — вас сразу в тела потянет. Не сопротивляйтесь и не хватайтесь ни за что. Будете взлетать или падать — не знаю, а только расслабьтесь и по течению, так сказать. Вы здоровы и связи духа с телом крепки. Не перепутаетесь, не бойтесь. Если ж не доведи Предки на Тропы Легбы кого выкинет, стойте где стоите. Я вас найду. Ничего не трогайте и никуда не идите. Ясно?       -И руки в «землю» не суйте. — поддакивает Ки’тани, вспоминая свой первый раз на Тропах и лярву. — Огоньков не бойтесь — они хорошие.       Выслушав озвученное нестройным хором «ясно», Джа’джин достаёт свою глефу и кладёт руку Таю на плечо. Он готов. Тай в ответ кивает и прикрывает глаза. В секунду оба тролля теряют краски и становятся прозрачными. Остаются лишь нечёткие, колеблющиеся силуэты, которые «завихряются» и втягиваясь внутрь себя, исчезают.       Рез’окун не успевает осознать увиденное, как его внезапно и мощно тянет куда-то вниз и в темноту. По ощущениям похоже, будто он оказался сбитым огромной волной на мелководье. Капитан сразу же привычно расслабляется, зачем бороться, если волна и так донесёт…       Ох, как тяжело… Поднять веки — целый подвиг. Зрение расплывается, а тело и вовсе как деревянное. Тай! Парни! Некогда разлёживаться! Рез’окун неуклюже ворочается, пытаясь сесть и хоть что-то сделать с онемевшими обрубками, по какому-то недоразумению считающимися ногами и руками. «Капитан! Капитан Рез’окун! Как вы?» — доносится будто сквозь воду и с трудом скосив глаза, зандалар встречается взглядом с встревоженными золотисто-лимонными глазами. Джайе. Не в силах пока говорить, он кивает. Терпимо, бывало и хуже. Он сейчас… Рядом начинает шевелится Ки’тани и девушка бросается к нему.       Как ни странно, голова приходит в нормальное состояние первой. Возвращаются слух, зрение, обоняние и привычная чёткость мыслей. А с чёткостью, приходит и осознание… Осознание, в каком состоянии они оставили тело Тай’джина — связанным и с заткнутым кляпом ртом. И в этом теле сейчас оказался маленький Тай… Который и так перепуган. Предки, какой он идиот! Тай!!!       Рыча от усилий, зандалар переворачивается и неуклюже встаёт на ноги. Брошенный взгляд на лежащую молодежь снимает часть груза с капитанских плеч, глаза у всех открыты и взгляды осмысленные, живые. Значит вернулись все — какое облегчение! А ему нужно к Таю! Хамизи с ним, но он же ничего не знает!       Не слушая испуганных восклицаний и вопросов Джайе, Рез’окун шатаясь направляется к двери и вываливается в коридор, где моментально попадает в руки Ру’тендо. Вопрос короткий и всего один — «Как?» Капитан слабо улыбается и кивает, — «Порядок. Все живы». Но ему нужно срочно к себе. Потом расскажет. Молча кивнув, Ру подставляет свое плечо и они вдвоем, со всей возможной скоростью ковыляют на палубу. По дороге их нагоняет вылетевший на шум из кают-кампании Фолами и дело начинает идти веселее. Поддерживаемый с двух сторон, капитан быстрее перебирает начинающими отходить ногами. Вот наконец и дверь… Чуткий слух улавливает поскрипывания, шебуршание и тихое мычание. Тай в сознании!       -Тай! Тай, всё хорошо! Я тут! Не бойся! — выпаливает Рез’окун, вваливаясь в комнату и бросаясь к лежанке, на которой бьётся в панике Тай’джин, грызя кляп. Рядом сидит Хамизи и внимательно, с опаской наблюдает. Кто это? Кто завладел телом и пришел в себя?       -Это Тай! Тай! — выдыхает капитан, падая рядом на колени и сдергивая повязку со рта «пленника». - Всё хорошо Тай. Это мы колдуна привязывали! Сейчас! Сейчас…       Быстро выхватив из ножен на поясе небольшой кинжал, Рез’окун аккуратно перерезает парусину, крепящую запястья к боковинам лестницы-лежанки. Перерезает и тут же подхватывает на руки, прижимает к груди трясущегося от страха и «болезни Перекрёстков» Тай’джина. Ноги освобождает радостно улыбающийся Хамизи. Это капитан Тай’джин? У них получилось! В дверях застывают и радостно улыбаясь, переглядываются Ру’тендо с Фолами. Капитан Тай’джин вернулся! Благодарение Лоа! Значит этот кошмар окончен и бокор побеждён! Такое не грех и отпраздновать.       -Рому! — очень в тему, внезапно требует капитан. — И мяса!       Хамизи понятливо кивает. Конечно, он понимает зачем, но у него есть кое-что получше рома. Тоже с градусом, но в то же время тонизирующее. Капитану Тай’джину нужно успокоится и согреться. Лекарь теперь знает о «Перекрёстках» и подготовился. Он сейчас же распорядится забрать лежанку и вернуть на место их постель. И одеял побольше. Кок займётся мясом. А пока, может горячую ванну? Её на всякий случай наполнили, а Фолами сейчас подогреет. Он уже в состоянии…       Прижимая к себе закутанное в тонкое одеяло, трясущееся тело и не отрывая взгляда от расширенных в шоке янтарных глаз, Рез’окун благодарно кивает. Конечно, ванна — это замечательно! Спасибо, спасибо всем! Он обязательно всех отблагодарит и всё расскажет, но это позже. Позже. А сейчас…       Капитан подхватывает второго капитана на руки и прихватив алкогольное снадобье Хамизи, направляется к исходящей паром «капитанской помывочной», как её метко окрестил Тай’джин.