Бурные воды и тихие гавани капитана Рез'окуна.

      -Сейчас… Сейчас ты у меня согреешься… — мурлычет Рез’окун в бессильно обвисшее синее ухо, осторожно пронося драгоценный сверток по коридору и ногой отворяя дверь «помывочной» клетушки. Раньше его бесило, что какой-то кретин установил дверь именно так — вовнутрь. И так места мало… Но теперь он благодарен за это. Представляя, как он сейчас обрадует Тая горячей ванной, капитан едва не напевает. Сколько с ней связано воспоминаний — и весёлых, и грустных. Но наконец, наконец они снова вместе!        -Погоди минутку Тай, сейчас тебе будет тепло. Сейчас будет хорошо… Давай-ка, вылазь из одеяла…       Ноги Тай’джина подгибаются и почти его не держат, руки — будто окостенели. Кисти и пальцы не слушаются, когда он пытается обхватить капитана за шею. «Что ж, именно об этом и предупреждал Джа!» — думает капитан, одной рукой поддерживая, а другой выпутывая супруга из одеяла и подтаскивая к исходящей паром ванне. Ничего! Сейчас согреется, поест и выпьет, отоспится — вот тогда и поговорят. Главное не торопится. Шаг за шагом, потихоньку…       Того, что следует после, Рез’окун не ожидает ну никак. Его супруг бешенными глазами вытаращивается на исходящую паром лохань и выдает совершенно дикий, хриплый вопль из-за еще не полностью «принадлежащих» ему голосовых связок. Упершись ногой в край ванны, он изо всех сил отталкивается, отбрасывая их обратно к двери. Нечленораздельно стеная и продолжая отчаянно вырываться из рук, Тай крайне удачно и мощно попадает коленом в промежность капитана, заставляя его разжать руки и согнуться. Бивня, пропоровшего ему кожу, Рез’окун уже не замечает, поглощенный ослепительной вспышкой боли. Лишившись поддержки, перепуганный Тай падает на пол, где с грацией паралитика и всей возможной скоростью отползает и забивается в угол за лоханью.       -Таааай… — стонет капитан, ничего не понимая и стараясь просто устоять на ногах, держась руками за отбитые яйца. К горлу подкатывает ком, в глазах мельтешат черные «мушки» и хочется просто рухнув, свернуться калачиком. Как больно! Почему Тай напал? Что его так напугало?..       -Капитан! Капитан — все в порядке?! — доносятся из-за прикрытой двери испуганные голоса молодежи. Не получив внятного ответа и слыша болезненные стоны, парни решаются на штурм и едва только Рез’окун успевает сглотнуть ком и начать разгибаться, как тут же получает дверной ручкой по копчику и едва не кувыркается в ванну. М-м-матта! Да что ж такое?!       -Капитан? Вы в порядке? А Тай? — волнуется заглянувший в комнатёнку Ки’тани, тревожно осматривая «место сражения». Почему на капитане лица нет? Что тут у них случилось? Почему капитан держится за зад и грудь в крови? Ой, капитан ранен! Тай… Заприметив вжавшегося в угол тролля, Ки протискивается мимо стонущего сквозь зубы зандалари и присоединяется к Тай’джину в закутке, обнимая дрожащего мужчину. У фадды бивень в крови! Это он кэпа так? За что?!       -Всё! Всё хорошо! Тай, я тут… Что случилось? — обхватывает его за плечи и прижимает к себе парень, поглаживая по спине. — Вы подрались? Чего?..       Неловко отвечая на объятие, Тай ни на секунду не сводит настороженного взгляда с постанывающего супруга. Ишь какой — чего удумал! Туда его пихать! Пусть сам лезет, коли охота, а ему шкура еще дорога. Ну да вдвоем с Ки теперь отобьются как-нибудь. А главное — за что? Он что, думает что в нем еще какой дух сидит? Но ведь видел, что Тай чист! И Джа бы сказал…       Умэ’ки прикрывает рот ладонью и не знает куда девать глаза. Почему капитан держится за поясницу он кажется знает… Когда он навалился на дверь, он почувствовал как её что-то блокирует, ну и наподдал с перепугу за тех кто внутри. Там так кричали! Так вот что её блокировало… Ой, матта… Что он натворил! Быть ему битым и поделом… Чуть кэпа не зашиб. А вообще — у них все в порядке?       -Тай… Что с тобой? — сипит Рез’окун, держась за борт ванны и делая крохотный шажок к обнявшимся в углу троллям. — Ки’тани… Твои уши…       -У-у-уши… — грустно вздыхает Ки’тани. Он и не предполагал, что сотворённое с ними разозленным Лоа на Грани, так впечатляюще отразится и в их мире. Уши припухли и переливаются всеми оттенками фиолетового. Вот значит о каких планах бытия бормотал Джа. Ну да, что было — то прошло. Ему бы ещё ночной ритуал пережить. Что с ним будут делать? Потерявши голову, об ушах не плачут. Но то ещё когда будет, а пока…       -Кажется я понял, капитан… — весело фыркает неунывающий молодой охотник, осматривая «поле боя», сочувственно глядя на зандалара и начиная что-то шептать в ухо Тай’джина. Тот молча слушает и наконец кивает. Да, всё так.       -Ух! Он думал, капитан, что вы его обварить в кипятке хотите! — радостно огорошивает Рез’окуна, находящийся в полном восторге от ситуации Ки’тани. Тай осторожно кивает, продолжая внимательно наблюдать за «опасным супругом». — А уж зачем: то ли духа злого изгнать, то ли что б шкуру снимать легче было я не знаю. Он пока не говорит. Потом сам расскажет…       «Что?! В кипятке? Сварить?» — широко распахивает глаза Рез’окун, даже не зная что и сказать на подобное обвинение. Нижняя челюсть стремится к груди и слов просто не находится. Но зачем ему это делать? Вода горячая, но это не кипяток! Он согреть Тая хотел! Какое безумие — почему варить? Зачем? Откуда такая фантазия?       -Откуда, я вам по своему опыту скажу, капитан! — смеётся искренне веселящийся парень. Ух, он и перепугался, а тут все просто оказывается… Аж гора с плеч. — Вы вот его в эту лохань окунуть хотели, верно? А теперь подумайте что Тай увидал. Огромный, на взрослого тролля котел из которого пар валит. Вы бы что на его месте подумали? Он ванны-то и не видал никогда… Маленький Тай, то есть… Я её тоже когда впервые узрел, про племенной котел сразу подумал, в котором на праздники харч на всех готовят. Вот и он… Это вы к такому привычные, а у нас на корабле и в поселении такого нету! В море воды и так полно. Мойся — не хочу! А лохань такую я впервые на постоялом дворе увидал, еще и железную… А только капитан мне объяснил — зачем оно. И вам надо было, раз он позабыл всё…       Рез’окун слушает, с трудом удерживаясь что бы не вдарить себе по лбу и покаянно глядит на подозрительно зыркающего на него через плечо Ки’тани, Тая. Лоа милостивые, он и не подумал что… Конечно Ки’тани прав! Теперь-то ему всё ясно! «Успокоил значит и согрел! Отлично, мон! Давай в том же духе и не удивляйся потом, когда «пацан» улепетнёт от такой «заботы» в джунгли!» — «воскресает» ехидно из глубин сознания Голос. «Не забыл, что перед тобой дикарёныш из леса, а не твой пообтесавшийся и много видавший Тай’джин, который даже с эльфами общаться умеет? А?» Капитану остаётся только вздохнуть, благо он уже может это себе позволить. Забыл конечно, точнее не учёл… Он и не думал, что такая простая и приятная вещь как ванна, способна напугать. А оно вот как…       -Тай! Тай, ты прости меня, дурака… Я не подумал… Тут вода горячая, но не кипяток. В ней просто сидеть приятно — понимаешь? Тебе помыться надо и согреться. Волосы вон все грязные… Ты сиди просто, грейся, я сам все сделаю! Прости — что не предупредил! Но это так здорово. Тебе понравится! Вот — смотри! - капитан опускает обе руки в горячую воду и вытащив их, демонстрирует Таю. — Видишь? Не кипяток! Просто горячая, а тебя ведь знобит… Ну хочешь — я сначала залезу или Ки’тани?       Внимательно проследив за демонстрацией, Тай медленно качает головой. Не надо, он понял. Не дурной. Ки он верит и Капитану тоже постарается верить больше. Ох, он же его поранил и стукнул! Да ещё и в такое место… Тай виновато скашивает глаза на окровавленный бивень. Лицо тролля искажается от усилий, губы подрагивают, а непослушный язык неловко ворочается во рту. Всё так непривычно и мешают большие бивни, растягивающие углы рта и крупные, острые зубы. «П… Па-а… Пр-р-р… Пра-а-асти…» — слетает с дрожащих от напряжения губ, и Тай опускает глаза, признавая свою вину. Он сейчас оскорбил супруга недоверием. Напал и причинил ему вред. Пролил его кровь! Если Капитан его тоже стукнет, а может и не раз, он будет не против — заслужил. Тай будет стараться доверять больше… Это ж его избранник, суженный ему Лоа и плохого он ему точно не пожелает. Нехорошо вышло… Тай виноват и ему жаль.       -Тай! Ну что ты… Я всё понимаю. — тихо отзывается Рез’окун, глядя на виновато потупившегося тролля и осторожно протягивая к Тай’джину руки. Тай может пока и не говорит, но в по-детски открытом, растерянном взгляде такая буря чувств… Такой стыд и раскаяние… — Ты пришел в себя связанным, с кляпом, а потом и «котёл» этот… Я тоже виноват! Не подумал — каково тебе… И ты прости…       Ки’тани помогает подняться и передает Тая из рук в руки капитану. Ну, он пожалуй пойдет… Дальше они уж сами. Рез’окун благодарно кивает и хочет подхватить Тая на руки, но тот качает головой. Он сам! Крупные мышцы слушаются уже гораздо лучше и Таю удаётся перекинуть ногу через борт ванны. Взгляд падает вниз и тролль застывает. Ого! Он и вправду взрослый! До этого ему как-то не до того было, что бы себя рассматривать и ощупывать, но теперь видно, что ему есть чем гордится. И какие длинные ноги, аж страшновато. Не запутаться бы в них… Только сейчас до Тая доходит, что он спокойно, не задирая головы, глядит в глаза зандалари. Они почти одного роста! А на Грани Капитан был таким огромным! Правда он и сейчас гораздо мощнее. Ох, его плечо… Над ключицей уже почти не кровит довольно глубокая рана от бивня. Они видать острые, заточены. Таю нужно аккуратнее. Ему так жаль! Стоя одной ногой в ванне, Тай склоняет голову и начинает осторожно зализывать ранку, чувствуя сильную вину. Она конечно и сама затянется, но он должен показать как ему жаль. Тай не должен был…       -Тай… Тай, все в порядке! Ты был в панике и не понимал что творишь… я не сержусь! Просто царапина… Заживет. Залазь давай в воду, пока и ты себе не отшиб чего. Не надо так стоять, качнёт еще… — усмехается Рез’окун отстраняясь и крепче ухватываясь за синие плечи. — Пока к размерам своим привыкнешь… Тебя вон колотит всего, давай в воду. Быстро!       Тай без возражений подчиняется и наконец опускается в горячую воду, широко распахивая глаза. Какое блаженство! Так вот чего для него хотел Капитан! А он, дурной, напугался и «отблагодарил»… Как же хорошо… Погрузившись в воду по самый подбородок, он поднимает руки и внимательно начинает их рассматривать. Ух! Большие. Взрослые. А когти какие! Интересно сколько ему и какое у него теперь лицо. Бивни вон тоже большие и острые! Тай скашивает на них глаза — ему нравится. Руки осторожно ощупывают с небольшой горбинкой нос, впалые щёки и удлиненный, взрослый подбородок. А длинные уши с серьгами-колечками! Тай начинает «разрываться»: любопытство толкает все ощупать, разглядеть и узнать, и в то же время от слабости хочется сидеть не шевелясь и тихо, блаженно впитывать тепло. Конец метаниям кладёт Капитан, протягивая ему глиняную чарку с каким-то напитком. Руки слушаются уже лучше и ухватив посудину двумя руками, Тай суёт в неё свой любопытный нос. Травы. Травы и что-то еще — резкое. По запаху немного похоже на мимбо, но гораздо сильнее и резче. Тай уже пил мимбо, он воин и имеет право. Однако оно его разочаровало. Слабое. Снадобья Аку’джина гораздо забористее. Это наверное тоже такое, раз с травами. Больше он супруга не обидит недоверием. Он всё выпьет!       Тай делает большой глоток и жидкость обжигая горло, скатывается в пустой желудок, где взрывается горячими волнами. Кха! — давится тролль, смаргивая выступившие на глазах слёзы. Лоа, что это такое?! Аж дыханье спёрло… Он думал что у Аку’джина зелья сильные, но это… Будто кипятка глотнул.       -Дай-ка… — просит Рез’окун, пригубляя напиток. Ну да, ром с травами… Крепкий, как Тай и любит. Любил… Кивнув, он протягивает чарку обратно. Пускай, ему сейчас полезно. И Хамизи так считает…       Остальное Тай выпивает «без разговоров». Он давно привык ко всякой невкусной дряни, которую ему даёт Аку’джин. Главное — результат. После первого глотка внутри становится тепло, приятно и следующая порция идёт легче. Допив, он довольно жмурясь возвращает посудинку. А ничего так, хоть и невкусно… Мёду бы туда. В голове начинает немного кружится, дрожь отступает и Тай решает, что налюбоваться на себя он еще успеет. Хочется просто погрузится в воду по уши и сидеть, «растворяясь» в горячем блаженстве. А уж когда Капитан начинает промывать ему с чем-то душистым волосы и ласкать уши… Тай млея укладывает голову сбоку на бортик и закрывает глаза…       Сколько он проводит в блаженной дремоте, Тай не знает. Приходит в себя он от осторожного потряхивания за плечо. Его Капитан ласково улыбается и интересуется, не голоден ли Тай. Голоден? Внезапно Тай понимает что дико, зверски голоден! Живот тут же издает протяжное бурчание и Тай весело фыркает. Ну вот, Капитан сам все слышал. Тот тоже смеется и предлагает вылазить и идти посмотреть что им Лоа и Квези ниспослали. Квези это их кок. Повар… В общем, он готовит им еду, поясняет Рез’окун, в ответ на недоуменный взгляд.       То ли сон в горячей воде подействовал, то ли снадобье Хамизи — а может и то и другое вместе, но на ноги Тай поднимается уже весьма уверенно и сам вылазит из ванны. Мокрые волосы, заплетенные супругом в свободную косу, моментально прилипают к разгорячённой спине, неприятно холодя и Тай перекидывает её через плечо на грудь. Да —это точно его тело. Во всем Тёмном Копье только у него такие, цвета моря на мелководье, волосы. А шрам! Шрам от сына Бетекк! Вот же он — на бедре, там где и должен быть. Стал меньше и почти слился по цвету с кожей, но всё ещё различим. Всё! Всё подтверждается! Всё рассказанное ему — правда. Попытка улыбнутся более-менее удаётся, и Тай позволяет завернуть себя в одеяло. От «ручек» он отказывается. Сам дойдет, он уже может. Не маленький! Заботливо поддерживаемый, он потихоньку поднимается по лесенке и доходит до каюты, где их уже ожидает восстановленное «гнездо».        Ух! Красота-то какая! Тай с восхищением смотрит на тускло поблёскивающую бисерную занавесь. И это солнце сейчас скрыто тучами. А какая же она в его лучах? А на закате? Сколько бусин! И все из стекла! Какая роскошь!       -Нравится? — приобнимает сзади за плечи Капитан. — Она твоя между прочим. Всегда тебе нравилась, а уж откуда ты её взял — не знаю… Не рассказывал.       Его?! Вот чудеса! Тай протягивает руку и проводит пальцами по низкам бусин, которые в ответ мелодично позвякивают. Разноцветное стекло! Оно очень хрупкое, поэтому редкое и драгоценное. В их племени есть несколько небольших сосудов из стекла. Трофейных. Шаманы и жрецы ими дорожат. Ну и бусины разрозненные тоже есть. Их стараются вставлять в украшения. Но тут их столько! Это кого же он убил, что бы заполучить такое?!       С не меньшим восторгом Тай смотрит на груду одеял и подушек. Ого — сколько ткани! И какая тонкая! Это всё для них? Счастливо пискнув, он плюхается на постель и быстро зарывается поглубже. Хорошо и мягко! Тепло. Постель пахнет им и Капитаном, они в ней действительно спали. Этого тоже не подделать… И сейчас поспать бы, но как же есть хочется…       Словно в ответ на его желание, распахивается дверь и на пороге каюты появляются Ки’тани с Хамизи, держащие корзинки со съестным, посудой и горячим травяным чаем-настоем. Поставив свою ношу на стол, Хамизи сразу же спешит к постели. Как у его пациента дела?       -Это лекарь, Тай. Хамизи. Это он тебя лечил на Грани и держал на Пограничье… — объясняет Рез’окун, улыбаясь другу-врачевателю и уступая ему место. — Делай всё как он говорит.       Принюхиваясь к соблазнительному запаху, Тай согласно кивает. Конечно-конечно — как Капитан скажет. Косясь на корзинки, он покорно дает пощупать пульс, покрутить свою голову и заглянуть в глаза, помять уши. После тихого бормотания и возложения рук на виски в голове и всему телу становится легче, а языку — свободней. Почтительно склонившись и ещё невнятно поблагодарив врачевателя, Тай жалобно смотрит на своего супруга. А можно ему поесть? Он такой голодный! Вот прямо — до смерти!       Ох, не надо так говорить, они ж только что оттуда. Но какое счастье, что он заговорил! — тревожится и радуется Рез’окун, подхватывая корзинку и устраивая её прямо на полу, перед постелью. Не до стола сейчас, да и Таю непривычно наверное будет. Пусть в одеялах на постели сидит. Не до политесу… Мяса к сожалению у них нет, зато много рыбы и кукурузы. И мёд еще остался.       Тай согласен на всё. Начиная с жирной ухи в горшочках и до жареных рыбин с вареной дробленой кукурузой на гарнир. В отдельной корзиночке — свежие моллюски. За время вынужденной стоянки, все свободные члены команды с бандой Тай’джина во главе, занялись добычей всего возможного съестного. Тая восхищает наличие специй, картофеля и кукурузы. Намного вкуснее! Когда-то, когда они жили оседло и могли обрабатывать поля у них тоже были и овощи, и специи — делится воспоминаниями «маленький» Тай, подбираясь со всем «одеяльным коконом» к краю постели и мало не капая слюной на пол. Кое-что он сам помнит, а кое о чём знает только по рассказам старших. С тех пор как они потеряли свою территорию и начали скитаться, рацион оскудел, а про многое вообще пришлось забыть. Глубоко в нехоженных джунглях любой кусок мяса — уже за счастье, и получали его чаще всего воины-охотники. Они должны быть сильными. А попробуй, добудь на всех мяса! Хорошо что Тай рано стал воином-охотником. Он тоже получал свою долю. Ну и беременным конечно давали. Им ведь тоже нужно — по-взрослому умудрённо, кивает Тай. Часто отцы семейств старались втихаря поделится своим куском с домашними, но за это ругали. Сегодня ты не доел, завтра ослаб, а послезавтра тебя, слабого, убили в бою или на охоте. И кому от этого лучше? Вдове и сиротам? Женщины же и дети больше ели насекомых и личинок. Да и вообще всё, что находили съедобного. На побережье полегче конечно было прокормиться, в море рыбы много… Но там — как на ладони. А только трудно найти ничейную землю и самим не попасть в котлы разъяренных местных… Однако Капитан видимо хороший воин и охотник, раз у него столько всего есть! И ткани, и еда, и эта… ванна! А где они сейчас? Красивый дом, богатый! В стенах ни щёлочки. Лесенки. Хорошо сделано. А то что на стенах висит — Капитан жрец или тёмный охотник? Услыхав что то, что на стенах — его, а капитан в этом вообще не смыслит, Тай пораженно примолкает. Ничего себе! Выучился значит, только не помнит ничего…       Ожидая пока супруг всё достанет и расставит, стесняясь лезть без приглашения, Тай продолжает засыпать вопросами. А это его дом? А качается почему? Он заметил. Они на воде? Такой дом стоит на воде? Чудеса! Наконец он получает в руки горшок с ухой и ложку. Ох как пахнет! А как вкусно! На какое-то время поток вопросов прекращается. Но не надолго. А из чего эта уха? А что в неё добавили что так пахнет? А где оно растёт? Кха! Кхе! — давится рыбой и вопросами Тай. Уху он весьма ловко вычерпывает ложкой, а вот второе — руками. С недоверием покосившись на вилку, он привычно складывает пальцы щепотью. Тай потом этой штучкой попробует, а сейчас — он голодный. А мисочки для омовения рук нет? Он же не дикарь какой. Рез’окун только виновато хмыкает, не подумал. Не учёл, что Тай вилкой не умеет. Нда, похоже «не учёл» — станет девизом этого дня и не только его, а и последующих… Встав, зандалар наливает в плошку из рукомойника. Пока так…       Капитан почти не ест, с удовольствием наблюдая как за двоих отрывается Тай’джин и стараясь отвечать на нескончаемый поток вопросов и похвал, произносимых на грубом зандали с очаровательным акцентом. А ведь не так давно это «корявое» произношение его раздражало…       Тай очень старается быть вежливым, расточая «хозяину» и супругу комплименты. Его обогрели и вкусно кормят, хотя он еще ничего полезного не сделал. Его явно любят! Вот он отдохнёт немного и пойдет на охоту! Он не будет в тягость! Тай хороший охотник, а духи подскажут куда идти…       Рез’окуна еще немного мутит с непривычки после «путешествия» назад, в тело. Однако от отборных кусочков, предлагаемых ему Таем, он не отказывается, не желая обижать, отталкивая робкую заботу. Видно, что «мальчишка» не особо понимает как себя вести и что делать с супругом, но очень старается. И кусочек получше предложить и комплиментов наговорить. Ему нравится всё, и он всем бесхитростно восхищается. Сам Тай ест очень быстро, но аккуратно. На похвалу он смешливо фыркает — его наставник не чурался таскания за уши, а беспорядок во время еды его очень сердил. Поэтому Тай быстренько научился быть опрятным и аккуратным, да. Покончив с жареной рыбой и мидиями, «пацан» ненадолго задумывается и поливает мёдом остаток кукурузной каши. Тщательно перемешав, он первую ложку предлагает своему супругу. Не пропадать же добру, а так — вкусно! Сладко. Вот, пусть Капитан тоже поест. Он любит сладкое? А что он вообще любит?       -Тебя! — смеется зандалари, забирая ложку и отправляя следующую порцию сладости в рот Тай’джина. Тот фыркает, стеснительно отворачивается и покрывается очаровательным румянцем…       -Тай… — прожевав медовую кукурузу, мягко интересуется Рез’окун. — А почему ты меня всегда называешь не по имени, а только «капитаном»? Тебе имя не нравится? Сложное? Или что?       -Как не по имени? — поражается Тай. А разве «Капитан» не имя? Его зовут Капитан Рэз’кун. Тай крепко запомнил. Сначала ведь личное имя, а потом — всё остальное. И все его тоже называют «капитаном». Что не так? Выслушав что означает «капитан» — Тай остаётся сидеть с открытым ртом. Значит э-э-э Рэз-о-кун — морской вождь? Впрочем рот быстро закрывается, что бы вновь открыться для пары десятков новых вопросов. Тай его этим никак не обидел? Правда? Правда-правда?! А что такое корабль? Уяснив что это такая большая лодка и они сейчас на ней, он поражается еще больше. Получается такой дом на лодке? Насколько же она большая?! А сколько на ней троллей? Больше двухсот? А это сколько? Он знает счёт на десятки. Это три пальца на руках и два на ногах. А двести это сколько? Ого! Так много? И только воинов? Почти как всё его племя! Значит Рэз’окун — Великий вождь! Теперь понятно откуда такая роскошь и вкусная еда! Кажется ему повезло, лукаво ухмыляется Тай. Такую пару заполучить! Рэз’окун очень добр к нему. Тай это ценит!       Глядя в горящие восторгом глаза, Рез’окун не знает что и сказать. Теперь ему понятно, почему Тай’джин мало рассказывал о своём детстве. Нелёгкое оно у него было, если сейчас «маленький» Тай считает роскошью обычное льняное полотно да рыбу с кукурузой… Это на боевом-то судне — роскошь?! Что бы он про королевский дворец сказал, если б увидел… Или хотя бы про дом самого Рез’окуна. Его семья хоть и не самого высшего сословия, но крепкие середняки. А по сравнению с Таевым, его детство вообще пролетело беззаботно и несколько сортов мяса он видел каждый день…       Закончив с кашей и запив её травяным чаем, Тай начинает осоловело клевать носом, в пол глаза следя как капитан убирает пустую посуду в корзинку и направляется с ней к двери.       -Рэз-о-кун! Стой! Я помою… — вскидывается Тай, начиная неловко выпутываться из одеял. А то что же это — побил, искупался, пожрал и спать завалился? Экое скотство. Нужно помочь хоть такой малостью!       -Тай, сиди. Сидеть, кому сказал! — смеется капитан, выставляя корзинку в коридор и закрывая дверь. — Я капитан — я не мою и не готовлю. И ты не будешь. Ты тоже капитан, кстати… Второй капитан Тай’джин — вот как тебя на этом судне величают! И свой отряд у тебя есть. Отличные парни. Все твои соплеменники, ну — кроме Умэ’ки… Хотя и он уже тоже… Ясно? Я отвечаю за корабль и команду, а ты со своими еще и в бой ходишь. На абордаж. Тут у всех свои роли. Твоя — быть капитаном. Да, если подумать, это похоже на обязанности вождя… Наверное…       Всё это Тай выслушивает с круглыми от удивления глазами. И он — капитан? Предки-хранители — сколько же он всего не помнит… Значит все что говорилось о капитане Тай’джине — относится к нему? А что говорилось? Тай прикрывает глаза пытаясь вспомнить и не замечает, как начинает заваливаться назад. Мысли тянутся и слипаются, будто их тоже облили мёдом и выделить хоть одну из огромного, непонятного и спутанного кома нет никакой возможности. Тай и сам к нему прилипает и начинает тонуть, погружаясь в ласковое, теплое умиротворение… Как же хочется спать, он так устал. Кажется его голова больше не в состоянии родить ни одной мысли. Хотя нет, одна мысль не даёт ему покоя. Ещё рано засыпать — он должен прояснить одну деталь… И как он мог забыть?!       Улыбаясь, Рез’окун устраивает быстро засыпающего супруга на его любимое место под стенкой. Всё так, как и сказал Хамизи — снотворное подействовало быстро. Лекарь тревожился умственного перевозбуждения у ещё совсем слабого тёмного охотника. Кто знает, как отреагирует детская память и сознание на взрослое тело и ворох новой, неожиданной информации, поэтому и настоял на том, что бы усыпить тролля. Несколько часов глубокого сна пойдут ему только на пользу. Эти часы капитан собирается провести рядом, охраняя сон любимого и приглядывая за ним. На всякий случай.       Внезапно глаза казалось бы уже спящего Тая распахиваются и он выпростав руку из одеял хватает капитана за запястье. «Браслет… Ты говорил…» — невнятно произносит упрямый тролль, еле ворочая языком и изо всех сил борясь со сном. «Где?..»       -Конечно Тай, сейчас… — улыбается Рез’окун, вставая и склоняясь над сундуком Тай’джина. Как он мог забыть… Для Тая ведь это важно! Сандаловая крышка откидывается с едва слышным скрипом, сразу под ней — видавшая виды, любимая треуголка Тай’джина. А под ней — тускло посверкивает золотыми узорами обручальный браслет. Какое счастье, что он вновь обрёл хозяина!       -Вот -Тай! Видишь? Одинаковые! — с улыбкой вытягивает своё запястье к охотнику Рез’окун и прикладывает к своему браслету тай’джинов. Тот зачарованно глядит сонными глазами и медленно кивает. Да, одинаковые. И это, тоже правда. Всё правда…       -Одень… — тихо шепчет Тай, чувствуя что сам уже не в силах выпутать левую руку из одеял. Их хватает только на то, что бы держать глаза открытыми. Его капитан кивает и вскоре браслет с мягким щелчком смыкается на запястье. Тай слабо улыбается, глядя как его супруг прижимает тонкое, окованное запястье к своей щеке. Да, это его браслет. И они связаны. Тай чувствует… А ещё чувствует, что этот странный тролль его очень любит. Это последняя внятная мысль которую он успевает додумать, наконец проваливаясь в крепкий, без сновидений сон.