Бурные воды и тихие гавани капитана Рез'окуна.

      Предрассветное время тянется в беспомощной и бестолковой маете…       Капитан просыпается ещё затемно, от очередного удара корабельного колокола. Тихо вздохнув, зандалар рассеянно глядит на деревянную стену переборки. Спать больше не хочется и в голову начинают лезть назойливые и не особо радужные мысли. Ворочаясь во сне, тролли сменили позиции и теперь уже Рез’окун обернулся вокруг сладко спящего своим любимым калачиком Тая, положив подбородок ему на голову. Руки зандалара прижимают к себе гибкое тело, а синие руки расслабленно лежат поверх его. Тай больше его не боится, не избегает прикосновений. Наоборот, рад им и желает. Не об этом ли он мечтал?       «Так что скажешь? Сбылась твоя мечта?» — тихо интересуется внутренний собеседник. «Тай’джин наконец твой и только твой… Тебя не боится. От тебя не отходит. Слушается и с радостью готов принять любую твою затею. Что скажешь?»       Что скажет… А что он может сказать? Может лишь процитировать услышанную когда-то фразу о том, что стоит бояться исполнения своих желаний. Его вот — сбылось. Да, Тай сейчас всецело его. Но какой ценой…       «И что думаешь делать? Как с ним быть? Он мальчишка или мужчина? Что с ним позволительно? Как его «воспитывать»? Сколько ты сможешь его сдерживать? На что ты можешь пойти и согласиться, а? А на что — он?» — почуяв слабину, начинает наседать «ехидна». «Тай самостоятельный, упрямый и тихо в стороне отсиживаться не будет. Он сирота, одиночка и уже привык к уважению, как тёмный охотник. Он будет иметь своё мнение и будет на нём настаивать. Чего бы оно не касалось. Однако у прежнего Тай’джина была мудрость прожитых лет и умение договариваться… А сейчас?»       Сейчас? Рез’окун лишь чуть сильнее прижимает к себе спящего супруга и утыкается носом в его волосы. У него нет ответов. У него нет братьев или сестер. У него нет детей. С таким он никогда не сталкивался, и никогда о таком не слышал. Что ему делать с «маленьким» взрослым? Как себя вести? Кто он ему сейчас — наставник, друг, любовник? Как только Тай проснётся, ему придётся решать эту головоломку. Придётся искать ответы и искать быстро. Тай заставит. «Пацан» его уже мало не застрелил, и сам чуть не утонул. Вчера капитан не смог скинуть с себя расшалившегося «мальчишку»… К нему уже возвращаются силы… А ведь Тай ощущает себя двенадцатилетним и пока с охотой повинуется «старшим». Пока он послушен. Но что будет, когда он осознает свою силу? Когда поймет — насколько увеличились его возможности. Когда поймёт что «хочу» и «могу» сравнялись? Когда поймет — что за его спиной стоит верная команда отчаянных головорезов, готовая поддержать его во всем? Что тогда?       Может попросить Ру’тендо позаниматься с ним? Проверить его боевые навыки? Ру знает манеру боя своего капитана и сможет определить уровень нынешнего Тай’джина. Пусть Уна’ти займет его тренировками — будет выход «дурной» силе. Пожалуй, так он и поступит. А только в бой он, Тая — все равно не пустит! Мал ещё!       «Да ну? И как запретишь? На цепь посадишь? В каюте запрёшь? А может в карцер?» — издевательски хмыкает Голос. «Но это ладно, сражений на море пока не предвидится. А вот в постели… Что ты будешь делать, когда Таю захочется не только целоваться? Не думал? Если его тело проснется и начнёт жить «по-взрослому»? Тогда — что?! А будешь отталкивать — не найдёт ли себе кого другого в утешенье? Не влюбится ли? Тебя-то он не помнит!»       На это у капитана тоже нет ответов, как наверное нет их и у Тая… Откуда двенадцатилетнему мальчишке знать, как его взрослое тело хочет и почему? Рано ему…       Закрыв глаза, Рез’окун видит худенького и по-детски ещё миловидного «маленького воина», каким он видел Тая на Грани. Открыв — матёрого тролля-красавца на пике своей формы. И эти два Тай’джина существуют одновременно в одном теле. Что главнее? Или кто? Личность или тело? Что на что влияет? И что с ними обоими — делать ему? Каким будет «новый» Тай’джин?       Чувствуя как от обилия всевозможных проблем и недостатка информации для их решения начинает ломить виски, Рез’окун зажмуривается, сердито отмахиваясь от жалящих вопросов и сомнений. К демонам! Все проблемы он не предугадает и будет решать их по мере поступления. И никак иначе! Ибо свихнётся.       Забывшись, капитан тихо рычит, словно это способно напугать и разогнать мучающие его вопросы. Как же он ненавидит эти утренние часы самокопания! Давно такого не было. Неужели опять…       Бессильное ворчание капитана пугает и будит чуткого Тая. Он испуганно вскидывается, барахтаясь под покрывалами, и стараясь сфокусировать затянутые сонной пеленой глаза. Почему капитан рычит?! На них напали? Его оружие!       -Нет-нет! Все хорошо Тай. Прости меня… Разбудил… — удерживая Тая, винится Рез’окун, прижимаясь лбом к клубку спутанных кос на затылке. — Мне наверно приснилось что-то… Прости. Не хотел…       -А-а-а, да ничё… Бывает! — сонно, но весело улыбается второй капитан, сворачиваясь вновь клубочком, но уже лицом к супругу. — Я как-то спросонья синяк Аку’джину под глаз поставил. Он меня будить начал, а мне снилось что-то… Ну я и «развоевался»!       Рез’окун тихо смеётся. Хорошо что Тай рассказал. Он теперь осторожнее будет, раз Тай спросонья такой «драчливый»! Бедный его наставник.       -Ну да! — хихикает Тай, морща нос и смешливо щурясь. — Я сильно стукнул!       Только Аку его не ругал и даже сам смеялся, как ловко у Тая спросонья вышло, грустно вздыхает своим воспоминаниям тёмный охотник. Тай надеется, что его учитель счастлив на ТОЙ стороне. У Аку тоже семья была, но их убили Дробители… Давно. Тай тогда совсем несмышлёныш был, ходить даже не умел. А если Аку’джин там же где и Нсия, то он наверное нашёл свою семью… Тай надеется, что ему там хорошо. А у него вот, Рэз-о-кун теперь есть. Ну и имя…       Капитан принимает решение вставать. Небо уже светлеет, начиная окрашиваться в пастельные оттенки зари. В приоткрытое из-за духоты окно, доносятся первые, пока еще неуверенные голоса птиц, приветствующих новый день. Нужно умыться самому и пора приучать «дитё» к гигиене. Предыдущие дни было не до этого, но сейчас Тай уже в состоянии.       Приятной неожиданностью оказывается то, что приучать совсем не требуется. Сетуя на то, что у него болит голова и во рту — как жуки-навозники шары катали, Тай перебирается к своему сундуку и начинает копаться в его содержимом. Где-то он тут видел…       Капитан оборачивается откомментировать и давится первым словом, ошалело глядя на голый синий зад. Нет — зад конечно замечательный, но почему Тай голый?! Они ж в штанах засыпали. Он точно помнит! Что? Когда только успел?!       -Снял. — виновато вздыхая, кается «пацан». Ему неудобно. Проснулся ночью и снял. Спать мешали. Можно он без них спать будет? Или в повязке какой набедренной, ежели голым не заведено. А?       -Зачем тебе повязка, если есть — вон… — кивает Рез’окун на скромно лежащее на полу исподнее, и стараясь не улыбаться. Ох, какой же Тай сейчас забавный! — В штанах, конечно спать неудобно, они не для того. Хотя на море, да в шторм частенько не раздеваясь… А ну как выскочить по тревоге срочно надо? Не с голым же задом?       Тай удивлённо глядит на полотняные штанцы. О! Можно спать и в этом? Эйо сказал, что их под кожаные штаны надо, вот он и думал… Он ведь не помнит, как оно тут надо. И голова побаливает…       -Конечно побаливает… — невнятно хмыкает Рез’окун, окуная смоченный тампончик в зубной порошок и приступая к чистке. — Ты вчера почти три чарки усидел. Для тебя это пока много. Не отъелся ещё… Не делай так больше. На судне это опасно. Можно спьяну за борт вылететь или снастями какими огрести… А исподнее под все носится — на то оно и «исподнее». И спать в нем можно и даже нужно. Мы сейчас на рейде, можно до него раздеваться ко сну, а вот под парусами — чаще не раздеваясь…       Ладно — он понял! — кивает Тай, натягивая бельё и снова ныряя в сундук. Он постарается привыкнуть. Жил же раньше… Наконец, найдя палочку мисвака, Тай аккуратно скусывает кору и разжёвывает кончик. Распахнув створки шире, он высовывается в открытое окно, начиная утренний туалет и наблюдая за охотящимися птицами. Зандаларский способ чистки зубов его не прельщает. Неудобно пальцы в пасть совать. Капитан в свою очередь заинтересовывается способом младшего народа. Тай’джин ему рассказывал, но видит он — впервые. Интересная приспособа и действенная судя по всему. Белизне клыков корсара можно позавидовать. А ему — можно попробовать?       Получив новую палочку, Рез’окун пристраивается возле Тай’джина. Тот быстро приобнимает его рукой за талию и легонько стучит своим бивнем о капитанов. «Доброе утро.» — мол. Зандалар на секунду замирает, а потом с улыбкой осторожно возвращает приветствие. Ему нравится! Непривычно, но так… интимно. К его удивлению, чистить зубы способом Тая нравится ему больше. И правда — гораздо удобнее. И вкус приятный. Тай радостно кивает. У него много палочек. На двоих хватит! Орудуя палочками, тролли любуются лёгкими перистыми облаками на розовеющем небе, купающимися в первых лучах солнца. День обещает быть погожим.

***

      Наказание Умэ’ки проходит буднично, не вызывая особого ажиотажа. Ну провинился. С кем не бывает. На баке частенько кто-то выгребает. Море нерасторопных и ленивых не любит, а смекалка — не идёт без палки. Так-то!       На палубе уже крутится Ки’тани, пришедший морально поддержать супруга и болтающий с Ру’тендо. Чуть поодаль сидят Бон’гани с Думизой.       Думиза тоже пришёл поддержать приятеля. «Новенький» быстро сдружился с самыми молодыми членами команды, к тому же он совершенно очарован тем, как Умэ’ки сменил своё имя и племенную принадлежность. Неслыханно! Такого наверное, ещё ни один зандалари не делал! К тому же, новоиспечённый матрос недавно тоже получил на орехи — плохо вымыл общий котёл. Точнее вымыл нормально, но не надраил до сияния. А Квези только так признаёт. Что б глядеться можно было, как в зеркало. Камбуз придирчивый кок старается содержать в максимальной чистоте, регулярно устраивает рейды на крыс и нерадивым матросам частенько от него достаётся. Не доведи Предки отравить в море команду… Позор!       Поэтому, получивший свои тридцать линьков, Думиза от души сочувствует товарищу и тоже пришёл поддержать морально.       Ночь «арестант» провел в маленькой решётчатой клетушке-карцере. Выказав уважение и доверие к капитанскому родственнику, шкипер даже не стал её запирать на замок — чем очень тронул Умэ’ки. Он не подведет! Парень устроился у самой дальней стены и горячо возблагодарил своих Предков-хранителей, сумевших обеспечить ему такое послабление в наказании. Сохранить ухо — это ли не удача?! После чего свернулся калачиком, и с чистой совестью заснул.       Пришедший за «арестантом» Чидженда нашел парня уже бодрствующим и готовым ко всему.       И сейчас, заведя руки за голову и вздрагивая под ударами мокрых веревок, Умэ’ки смотрит лишь на стоящего перед ним на палубу ниже, Ки’тани. Урок он запомнит, но ни о чём не жалеет. Наверное можно было по-другому и в следующий раз он подумает получше, но уж как вышло… Ради такой ночи с Ки’той — и спины не жаль.       Ки’тани стоит молча и сжав кулаки, с ободряющей улыбкой глядит в голубые глаза супруга. Ничего! Главное ухо цело, а шкура — дело наживное! Да и попало Умэ не так что б сильно. Всего шестьдесят ударов. Бьют попеременно Ру’тендо и Чидженда. Кому ж ещё… Однако не зверствуют. У руководства — полное взаимопонимание.       Выдержав отпущенное ему количество ударов, Умэ’ки опускает руки. Больно, но с «кошкой» не сравнить. Он бы ещё столько выдержал, лишь бы его не заковывали в цепи. В них неудобно, особенно кандалы на ногах, и все глазеть будут… Ну да — как есть. Лучше так, чем без уха. А палубу драить, да грязную посуду мыть и в цепях можно. Ничего. Перетерпит.       В «логове», парней уже ожидает с целебными мазями и компрессами Джайе. Она тоже хотела выйти поддержать, да Бон отговорил. Не надо ей лишний раз по кораблю ходить и дразнить оголодавшую команду. Её выбор и его право на девушку все признают, но мало ли… Тролли вообще, а моряки так особенно — народ горячий. О либидо их расы слагают легенды, так что не надо будить лихо — пока спит тихо. Прогуляться и полюбоваться на звезды, Бон’гани выходят с Джайе по ночам, когда на палубе не спят лишь караульные. И то, до парня стали доходить слухи, что количество охочих до ночных смен резко возросло.       Девушка и не спорит. Ей тоже спокойнее находиться в бывшей каюте второго капитана. Лишнее внимание — не всегда к добру, это она уже на своём горьком опыте выучила. Но и сиднем сидеть, Джайе тоже не хочет. Она ведь многое умеет и хочет приносить пользу своим спасителям! Поэтому частенько можно увидеть хрупкую фигурку, замотанную в плащ и увенчанную шикарным переплетением кос, спешащую под неусыпным присмотром своего избранника на камбуз или в лазарет. И Квези, и Хамизи рады такой помощи и даже иногда ругаются, кто первый заполучит себе «дополнительные» руки. Девушка аккуратная, старательная и прекрасно справляется с мелкой и деликатной работой. Мечта — а не помощница!       Сейчас же, Джайе жалостливо смотрит на звенящего цепями, но радостно ухмыляющегося «кандальника». Бедный Умэ! Но как же романтично…       Спина «страдальца за любовь» оказывается лучше, чем она ожидала. Кожа отекла от ударов и болит, но ран нет. Пожалели. Только синяки и кровоподтёки. Умэ’ки дали время отлежаться до полудня, а потом — на камбуз. После стряпни и общего обеда останутся горы грязной посуды — ему на «радость». Ладно, вот и пусть лежит! И не встаёт — хмурится девушка, накладывая прохладные травяные компрессы. До обеда она его на ноги поставит! То, что воин и так падать вроде не собирается, маленькую травницу ничуть не волнует. Лекарь сказал что надо отлежаться? Ну так она проследит, Умэ — будет лежать!       -А давай я скобу принесу и к полу цепь прибьём? Что б лежал и не бегал? — весело предлагает «добрый» Ки’тани, ласково поглаживая отросшие волосы супруга, устроившего голову у него на коленях. Умэ’ки помнит о своём обещании и теперь отращивает волосы. Ки’та хочет плести ему косы? Значит будет!       Парень в ответ фыркает. Если лежать вот как сейчас — то он согласный. Хоть до вечера. А за компрессы и правда спасибо — легче стало! Хорошая лекарка из Джайе выйдет.       Девушка польщённо улыбается. Хамизи с удовольствием её наставляет и она не упустит такой дивный шанс. Жаль что читать не умеет… У него много книг и свитков по лекарскому делу. Сама могла бы черпать мудрость…       -Не беда — научим! — беззаботно машет рукой Ки’тани. — Я могу! Я хорошо читаю и писать умею. Со счетом хуже — скучно это. Это Бон умеет и Умэ. Или фадду попрошу — он меня научил и тебя научит!       Конечно научат, улыбается сидящий в уголке Джайе, Бон’гани. Воин раздобыл кусок парусины и повесил на манер занавески, отделив циновку девушки от общего пространства комнатушки. На аккуратно заправленной постели — цветастое покрывало. Тоже подарок Бон’гани, как и маленький, плетёный из тростника короб-сундучок. В нём — пока только ожерелье, гребень и зеркальце. Какая же девушка обойдется без зеркальца? Тесно им втроем конечно, но так хоть какое уединение. И то удача, что удалось так её устроить, про общий кубрик и подумать страшно. А ребята её точно не обидят.       -Так что там с маленькими Бон’гани? Начали уже сотворять, пока нас не было? Как успехи? — зубасто ухмыляется неугомонный Ки, разглядывая получившийся уютный закуток. — Штуки три можно — пожалуй. Больше — я не вывезу…       Зелёные ушки поджимаются и становятся фиолетовыми, а беспардонный нахал тут же получает лёгкий пинок в лодыжку от брата.       -Ки’тани! Вот паскудник озабоченный! — ярится Бон, возмущённо глядя на невинно улыбающегося парня. Если Джайе из-за таких шуточек воина бросит, Бон лично его удавит.       -Руки коротки! — радостно огрызается «озабоченный паскудник». — И Умэ не даст! Правда Умэ?       -Угу-м… — мычит зандалар, тая под пальцами, ласкающими уши. Он любит слушать пылкие и веселые перебранки братьев, но сам старается не участвовать. У него язык не так хорошо подвешен, а вот Ки’тани с удовольствием делает это за двоих и может отбрехаться от десятка.       -Но Ки’та, может и впрямь так смущать не стоит… Джайе единственная вуумон, ей и так несладко… — справедливости ради и совершенно позабыв с кем имеет дело, замечает парень.       -Вот как? — приподнимает брови охотник. Это его вежеству учить будет некто, кто без портков на верхушке дерева сидел и его там же и трахал, всем джунглям на радость? Обезьянам на соседних деревьях было очень интересно, к примеру! Познавательно.       -Ки’та! Зачем? Ну… — растерянно выдыхает Умэ’ки и заливается краской, под заразительный хохот Бон’гани. Что — выгреб?       А вот к Ки’тани с таким и подступаться не стоит. У него тут неоспоримое преимущество и круговая защита — его невозможно смутить и вогнать в краску. И вот что с таким «противником» делать? Только смеяться вместе с ним. Ки хоть и дразнится, но никогда — жестоко. Просто веселья для… — такой уж у него безоблачный характер.       Джайе это уже давно поняла, и теперь хоть и сидит со смущенным румянцем, но озорно блестит глазами и улыбается, прикусив губу. Она тоже полюбила эти беззлобные перепалки. От них веет каким-то домашним теплом и уютом. У неё будто появились старшие братья… Она о таком и не мечтала.       -Да ладно! — весело отмахивается Ки’тани, все тут взрослые. — Чего смущаться?! Забавно ведь вышло. Есть что вспомнить. Когда Умэ еще с голым гузном на дереве восседать будет?       Смерть свою, Ки может и забыл — не положено. Зато то, что они творили с Умэ’ки после, с ним останется навсегда! Это было — ух!       Усмехаясь приятным воспоминаниям, Умэ мстительно щиплет расшалившегося супруга за ягодицу. Ишь, разболтался! Ки’тани весело взвизгивает и тянется, что бы и себе отоварить «щипача» по филею, но глянув на многострадальную спину сдерживается и опускает руку. Жалеет…       После лёгкого завтрака, Тай начинает рваться из каюты на «приключения». Снаружи столько интересного! И он к Ки’тани хочет. Можно? Рез’окуну ничего не остаётся, как незаметно вздохнуть и составить кампанию возбуждённо сверкающему глазами «пацану». Одного, он его не пустит! Рано ещё.       До «логова» Тай добраться не успевает. Его отвлекает готовящаяся к спуску большая шлюпка и весело гомонящие возле неё соплеменники. Почуяв что затевается что-то интересное, второй капитан немедленно направляется к ним. Первый — притормаживает возле офицера, руководящего парусной и такелажными командами. Пусть Тай со своими пообщается, они за ним присмотрят, а он выяснит своё… Новости у офицера оказываются отличными — к вечеру они закончат оснастку и при желании, завтра можно будет попробовать паруса в деле.       Повеселев, капитан подходит к ловчей команде, и только тут осознает всю глубину своей беспечности и глупости. Сияя широченной улыбкой, Тай поворачивается к супругу и радостно заявляет, что он едет на охоту!       -Что? Как? Куда? — оторопело глядит Рез’окун на воодушевлённого Тай’джина. — Куда ты собрался? Какая охота?!       -Как — куда? Сейчас отлив начнется и можно охотится на мелководье! — весело заявляет Тай, едва не подпрыгивая от нетерпения. — Между камнями много чего остаётся и прячется. И устрицы! Я и тебе наберу!       Соплеменники конечно будут нырять, охотясь на что покрупнее и собирать сети расставленные ночью — Тай это пока не рискнет. Он помнит про вчера. Но на мелководье — поохотится! Соскучился. Особенно, он осьминога хочет. Они под камнями большими прячутся. Осьминог вкусный и Тай, его — Эйо подарит!       Выслушав, Рез’окун задумывается. Мелководье… Ну, а почему бы и нет? В каюте всё равно он «мальчишку» не удержит, тот начнет маяться и скандалить… И что с Таем может случится на мелководье? Он на нем, судя по его рассказам все детство провел, если не по джунглям шарахался. К тому же, не стоит перед соплеменниками…       -Отлично! — принимая решение, улыбается капитан. — Значит едем на охоту. Я тоже хочу! Сейчас, только Зикимо уведомлю — что судно на нём. И пусть мою шлюпку готовят!       Незаметно, весело и с пониманием, щурится Ру’тендо… За кэпом пригляд будет, да какой! Отлично!       Капитаны спускаются к шлюпке по трапу. Всего лодок спускают три. Две большие — для сетей и добычи. Многие рыбаки, без затей, сами прыгают в воду с борта. Тай завистливо вздыхает, но памятуя про «купание» накануне — не особо рвётся. Хватит, что его один раз спасали. Больше он так не хочет. Вот разберется в своих силах — тогда. Рыбаки держаться настороженно, страхуя друг-друга. Акулу Умэ’ки — помнят все. Заплыла одна, может заплыть и другая.       Поняв их опасения и желая помочь, Тай опускает руку в воду и прикрывает глаза. Уна’ти и Ру’тендо, сидящие на веслах, сразу с улыбками переглядываются и стопорят шлюпку. Рез’окун заинтересованно замирает. Что-то похожее, делал Ки’тани на плоту… Наконец «отмерев», Тай тянет руку и Ру без слов, вкладывает ему в ладонь остро заточенный обломок кинжала. Чуть надрезав палец, Тай оставляет на борту кровавую полоску-благодарность духам воды за помощь.       -Акул тут нет. Если появятся — духи скажут. Мы договорились. — радует собравшихся вокруг шлюпки рыбаков, Тёмный охотник.       -Рыбы косяк — вон там. Туда заплыл. Можно сети покидать. — тычет пальцем в направлении, второй капитан. — Если крупная добыча заплывет — духи тоже скажут. Я передам.       -Спасибо — кэп! Теперь будет толк! — ликует абордажная команда, уже не боясь «подводной смерти» и горящими взорами впиваясь в указанную точку. Теперь пойдет потеха! Зная рыбное место не надо тратить время и тралить всю бухту. Хорошо что кэп поправился и снова их наставляет!       -Спасибо! Благослови Предки нашего кэпа! Удача с нами! — разносится отовсюду.       Ру’тендо и Тай весело переглядываются, вспоминая совместную рыболовлю. Да, кивает вожак, у кого в лодке находился тёмный охотник — тот никогда не возвращался с пустыми руками. Даже детвора с Даром чётко указывала на богатые места охоты. Дети вообще легко сходились с местными духами вод и джунглей. Поэтому в большой рыбалке участвовали все, от мала до велика.       На второго капитана восторженными глазами глядят Абиг и Веке. Им бы так искать добычу! Они под предводительством Ки’мури тоже плывут с ними. Пока капитаны будут у воды, охотники быстренько осмотрятся в окрестностях. Может и найдут что полезное.       Высадив капитанов и охотников на мелководье, шлюпка разворачивается и отходит к остальной рыболовной флотилии. Их заберут в конце лова.       Вооружившись одолженным обломком кинжала, Тай направляется в прибрежные заросли. За ним спешит взволнованный Рез’окун. Тай говорил о мелководье, куда это он?!       -Ну да… — недоумённо поворачивается к супругу Тай. — Но мне прутик нужен… Щуп. Не руки же под камни совать. Мало ли что там живет… Там и змея морская может…       А и правда, сдаёт назад капитан. Он и не подумал. Конечно — не руки! Пусть тогда и ему вырежет! Он никогда так не охотился и тоже хочет попробовать.       Вооружившись двумя гибкими, с зазубринкой на конце прутьями капитаны приступают к охоте. Постепенно, мешок выданный Таю, наполняется разнообразными моллюсками. Новичкам везёт и первым осьминога замечает Рез’окун, но он такой маленький и так проворно удирает выпустив струю чернил, что Тай добродушно фыркнув, машет рукой. Ну его! Мелочь!       Наткнувшись на большое скопление устриц между камнями, капитаны решают подзакусить прямо на месте. Спасибо Ру’тендо за одолженный им кинжал. Рез’окун прихватил пару «общих» тесаков на всякий случай, но толку от грубых, широких клинков при открытии мощных створок?       -Да, пришлось бы бить камнями. — вздыхает Тай. — А потом плеваться песком и осколками. Я вот ничего не взял. Не думал, что на охоту попаду.       Пока Рез’окун возится с ракушками, Тай порывшись в мешке, достает лимон.       -А говорил что не готовился… — усмехается зандалар, ехидно прищуриваясь. — А это откуда?       -А это Ки’мури дал! — радуется Тай, скусывая острыми зубами кончик плода и начиная выдавливать капельки сока на уже открытые тельца моллюсков. — У охотников-рыболовов они всегда с собой, если есть конечно где взять. С их соком любое сырое мясо вкуснее.       Рез’окун согласно кивает и первым всасывает сдобренную лимоном устрицу. Вкусно! Расправившись с одной колонией, тролли перебираются к следующей.       Поедая очередного моллюска, Тай вдруг замирает и не глядя, роняет пустую створку в воду. Мягко поднявшись и всё так же не сводя глаз с чего-то, что привлекло его внимание, тролль нащупывая ногой дно медленно продвигается к нагромождению камней на метровой глубине. Капитан с интересом глядит в спину супруга. Чего это он? Что увидел?       Внезапно Тай пригибается и бросается под воду. Выпрямляется на коленях он уже с крупным, вздувающимся в борьбе и моментально оплетающим его щупальцами осьминогом. Рез’окун вскакивает с камня и кидается к охотнику, растерянно замирая рядом. У него нож, но куда бить? Тай же и вовсе не сопротивляется щупальцам и наоборот, тянет чудовище поближе к лицу, чем то моментально пользуется, оплетая голову и плечи тролля. Между растопыренных, извивающихся щупалец торчат кончики бивней. Капитан теряется, не поранить бы Тая и все-таки — куда его бить? Эти твари очень живучие, он знает.       Ответ приходит от Тай’джина. Тот обхватывает тело моллюска и слегка перемещает, разворачивая «теменем» к себе и куда-то вгрызаясь. Раздаётся громкий, влажный хруст и внезапно щупальца бессильно обвисают, лишь слегка подергиваясь на кончиках. Тай отнимает от лица будто сдувшуюся тушу и радостно улыбается, отдирая от плеч наиболее крепко держащиеся присоски и сплёвывая тягучую слюну в воду.       -Вот! Это тебе! — гордо заявляет «пацан», сгружая тяжелое тело на руки капитана. — Подарок!       -Спасибо, Тай! Но — ты как? Что ты с ним сделал? — с любопытством допытывается Рез’окун, пока охотник полощет рот. Такого способа ловли «на живца» он еще не видывал! И ведь без оружия! А осьминог большущий.       -Я в порядке! — сверкает клыками Тай, радуясь что удалось добыть обещанный дар. — Всего лишь перекусил его «шею». Тогда они умирают сразу. Только сырые — они невкусные! И слизь эта… Тьфу!       -Шею? — озадаченно переспрашивает и рассматривает крутя вялое тело осьминога, Рез’окун. — Где же тут шея, у этой твари?!       -Ну, мы её так называем. Надо же как-то называть… — равнодушно пожимает плечами Тай, с удовольствием разглядывая свой трофей. — Может у него там сердце, или еще что — как знать… Большой, хороший. Чернила только дай солью…       Ловкое, выворачивающее движение рук. Коготь большого пальца протыкает, а потом распарывает нечто и вот тугая струя чернил ударяет в воду. Слив всё и прополоскав трофей, Тай снова протягивает его супругу. Вот, теперь можно готовить.       Капитан прячет трофей в мешок и тролли возвращаются к прерванной трапезе. Осыпаемый комплиментами своему охотничьему искусству, Тай всецело и незамутнённо счастлив. После перекуса, охота продолжается.       Рез’окуну удаётся найти довольно крупную барракуду, «застрявшую» в естественной каменной заводи. Пока капитан раздумывает что с ней делать, Тай хватает длинную рыбину голыми руками и со всего маху прикладывает головой о камень. Тело моментально обвисает. Эйо молодец — такую большую нашел! — радуется Тай.       Следующую находит он. Но — небольшую. Добыча отправляется в мешок, а Тай несётся на зов супруга. Шарудящий прутом под камнем Рез’окун — видел щупальца!       Осьминог оказывается в половину меньше пойманного Таем, но признается годным и после недолгой борьбы и смертельного укуса, отправляется в мешок. Добыть удается ещё двоих, но тоже не особо крупных.       Они тут из-за крабов, поясняет Тай, полоща рот после последней добычи. Да и вообще на отмели им ловить легче. Осьминоги умные, но не быстрые. При отливе многие рыбы и крабы застревают в скальных запрудах, ползай да собирай…       Следующая находка Рез’окуна заставляет троллей хохотать, забыв об охоте. Капитан находит присыпанный песком, задубевший от соли сапог. Хуманский, на глаз прикидывает по размеру Рез’окун. Подняв его со дна и перевернув, тролль получает бонус в виде высыпавшихся костей ступни и пятёрки маленьких крабов, заселивших «пещеру».       -Эйо — великий охотник! Добыча дня! — ухохатывается Тай, тыча пальцем в сапог и обессилев от смеха, плюхается в воду.       Капитан тоже смеётся. Трофей — так трофей! Хоть на стену вешай!       Представив, Тай заходится еще пуще. Вне себя от восторга, он хватает покачивающийся рядом морской огурец и прицелившись, выпускает струю воды точнёхонько в лицо супруга.       -Ах ты — зараза! — поражается Рез’окун и тоже подбирает огурец, с непривычки «стреляя» не так метко. Охота превращается в шуточную баталию с применением «артиллерии» из огурцов и комков водорослей. Наконец Тай идёт в пешую атаку и стремительно прыгает на зандалара — оба с хохотом окунаются под воду.       -Ну вот, всех распугали! — отплевываясь от воды, весело сокрушается Тай.       -Да хватит нам. Вон сколько всего набрали! И семейству нашему на гостинцы хватит. — отмахивается Рез’окун. — Давай лучше ещё устриц поедим? Ты уже устал наверно…       -Семейству? — удивляется Тай, но тут же смущённо улыбается. А и верно, у него же сын есть — Ки’тани и иже с ним… Всё никак не привыкнет. Он ему сейчас друг. Лучший. Но поесть Тай не против, да и подустал он, если честно. И кстати насчет семейства… Когда он искал Ки’тани, кровь показала ещё три линии. Его родители умерли и уже нет Аку’джина — тогда кто это? Эйо что-нибудь об этом знает?       Капитан рад, что как раз наклонился за устрицей. Идиот! Об этом он и не подумал, когда просил Тая «найти» Ки. Конечно «малыш» нашёл ещё троих! Имани и сыновья. Его вторая семья. Ясно — как день!       Что сказать?! Тай только немного пришёл в себя, начал радоваться жизни и тут он его снова огорошит новыми проблемами. Женщина. Дети. У ребёнка-то! Нет, так нельзя. Позже. Много, много позже!       -Возможно… Догадки есть. — туманно отвечает Рез’окун и быстро подносит к губам Тая створку с моллюском. — Давай потом обсудим? Не за едой и не тут. Я тебя сейчас кормить буду!       Второй капитан удивленно вскидывает взгляд, но тут же весело улыбается и открывает рот. А давай! Эйо его разбалует, но он не против. Открывать раковины — скучно!       После такой еды хочется пить, о чем Тай тут же заявляет. Флягой капитан не озаботился и виновато глядит на «пацана». Он тоже сглупил. У них нет воды…       -Есть! — беззаботно отмахивается «дитя джунглей». — Пошли. Тут должно быть…       Далеко идти не приходится. Приглядев нужную лиану, Тай перерубает её своим тесаком чуть выше уровня головы и подставляет рот под текущую из стебля струйку, сцеживая руками. Напившись, находит такую же и для Рез’окуна. Процесс повторяется.       -Это не просто вода. — просвещает Тай супруга, пока тот пьёт. — Она еще и полезная! У нас говорят, что кто такую воду пьёт — в два раза сильнее. Эту лиану — Лоа благословили!       Рез’окун не может не согласится, жидкость запасённая в стебле пахнет свежо и на вкус чуть сладковатая. Вкусное питьё! Жаль что набрать её впрок нельзя. Только на месте. Из «источника», так сказать.       Наевшись и напившись, тролли устраиваются на песке в тени. Солнце уже поднялось высоко и припекает. Вода начинает прибывать, но тяжёлый мешок надежно спрятан в воде среди камней и прикрыт широкими листьями. Лов закончился и рыбаки собирают сети. Судя по тому что капитан видит — улов просто отменный. Значит скоро их должны забрать.       Рез’окун с улыбкой глядит на притомившегося Тая. В ожидании лодки, тот сворачивается, устраивает голову на локте и задремывает. Разглядывая своего облепленного песком, полуголого «дикаря», капитан чувствует как грудь распирает от чего-то огромного, прекрасного и радостного. Счастье! Когда он был так же счастлив и беззаботен? И был ли? С Адджоа и вполовину не было так весело и легко.       Зандалар поднимает лицо к жарким лучам и жмурясь, широко улыбается золотому диску дневного светила, показавшемуся из-за низких скал гряды — какое сегодня отличное начало дня! И ведь он ещё не окончен!