***
Мягкие хлопки парусов и вымпелов, скрип снастей, деловитый гомон на палубе и музыка волн за бортом — слегка улыбаясь, Рез’окун стоит за штурвалом с удовольствием подставляя лицо свежему, наполненному солёными брызгами, ветру. Он давно не обязан это делать, но как же он это любит! Безумно любит ловить в паруса ветер и ощущать мощь послушно повинующегося его рукам огромного судна. И как же замечательно, что его беззаветную любовь к морю разделяет Тай’джин. Замечательно, что они могут вместе, рука об руку бороздить сине-зелёные луга Агве и вместе наблюдать столь любимые тёмным охотником закаты и рассветы. Жаль, что он не успел увидеть тогда в порту «Благословение Легбы» Тая, тот с такой гордостью рассказывал о своём корабле… «Ишь — размечтался…» -снисходительно фыркает Голос, появляясь как всегда «вовремя». «И как ты с ним собрался вместе моря бороздить? Друг за другом? Или вот прямо вместе, на одном? А впрочем, на одном и будете — своего-то корабля у тебя нет! Этот красавец — не твой! Это у Тая есть корабль с верной командой. А ты? Капитан без корабля? Или старпомом к нему пойдёшь? Так у него — Ру’тендо есть.» «Добудем корабль! Найдём!» — заводясь, запальчиво брякает Рез’окун и тут же пораженно осекается. Ничего себе… Он вот сейчас — серьёзно? Добудет? Капитан не нищенствует конечно, но и не настолько богат, что бы купить или заказать себе целый корабль. Но ведь и Тай’джин свой не покупал. Ему «подарили» — сам рассказывал. И Рез’окун решил, что и ему «подарят»? Ох, Тай — его хитрющая, ехидная зараза. «Подарили…» Это всё его, пиратское, влияние! «Ух ты ж, гляди — нашёл виноватого!» — с наигранным изумлением охает «ехидна». «Тай’джин может и дикий пират, но ни разу тебя, почтенного зандалара и уважаемого капитана ни на какой грабёж не подбивал! Запамятовал? И ребят своих в узде держал, следуя своему договору с Ордой и корсарскому патенту. Тай виноват — гляди ты! Как пират — так и виноват! Свободы тебе захотелось, быть самому себе капитаном — так и скажи! Признайся!» «А если и так!» — отчаянно отбивается от насевшего незримого собеседника Рез’окун. «Да — твоя правда! Достало меня за всё отчитываться и под крабами сухопутными ходить. Они ж шторм только в окно видали, воды солёной ни разу не глотнули, про абордаж лишь слыхали, а туда же — морды кривить, да клешни в штурвал совать! «Не то…», «не так…», «мало…», «куда потратил…» Устал! Тай вон смог жить как захотел — чем я хуже?! К тому же он сейчас «маленький» и многого не помнит. На «Благословении…» нужен будет опытный капитан. Хороший капитан любому судну пол-узла хода прибавит! Пираты говоришь? Если с Таем, то и в пираты пойду! Понял?!» Распалённый спором с внутренним голосом, капитан замолкает, ожидая едкой отповеди, но «враг» пораженно молчит. Немного подождав, Рез’окун мысленно поздравляет себя с очередной выигранной словесной баталией. Переспорить «ехидну» это… Такого раньше с ним почти не бывало. Раньше он сразу начинал терзаться виной и сомнениями. Но сейчас… Это всё Тай’джинова заслуга, его влияние! А, вот и он — лёгок на помине! — отрывает взгляд от кружащих над кораблём чаек и улыбается своему «мальчишке» капитан, однако улыбка быстро увядает на губах. Второй капитан идёт к нему быстро, не глядя по сторонам, да и спешащий за Таем, Ру’тендо — вид имеет суровый и нерадостный. Сам «маленький» капитан вроде тоже как немного встревожен, хоть и старается не показывать. А только его, в отличие от взрослого Тай’джина, Рез’окун «читает» легко. Слегка поджатые уши и чуть шире открытые глаза… Тай — напуган. Передав управление вахтенному рулевому, капитан торопится навстречу «делегации». Что случилось? Что опять натворил Тай? — молча волнуется он, жестом приглашая Ру’тендо в капитанскую каюту. Оказывается — ничего. Дело не в Тай’джине, а в новостях принесённых «маленьким» кэпом. Рез’окун, со всё возрастающей тревогой внимательно слушает донесение и рассуждения второго капитана. Что? Приходил Нсия? Ки’тани видел? Жаль что не он, тоскливо вздыхает капитан. Он скучает по другу. Они были давно дружны и доверяли друг другу. Телохранитель всегда был для Рез’окуна верным соратником и крепким щитом, прикрывающим спину. Впрочем, капитан в долгу не оставался. Трудно сказать, сколько жизней они друг другу задолжали, пока вместе несли службу на кораблях флота зандалари и сражались бок о бок. Больше десятка, это уж точно… И если Нсия с таким трудом пытался дозваться из своего посмертного далёка… А где мёртвые, там и Бвонсамди. Это серьёзно… Назад дороги им уже нет, но возможно… Капитан просит Ру’тендо вызвать к нему Зикимо, а также штурмана с лоцманом. Где им безопасно стать на якорь и переждать опасность? Что они смогут предложить? Быстро спрятав «гнездо» за ширмой, Рез’окун ставит рядом со своим, второй стул. Тай’джин — второй капитан и тоже должен присутствовать. К тому же в духах и волеизъявлении Лоа разбирается и что-то может объяснить, если возникнут вопросы, только он. Ки’тани может уже и видит многое, но ещё слишком мало знает и через чур порывист. Благодарение богам, что опытный вожак оказался рядом и приглушил «фонтан откровений» парня. Паникующий, ожидающий неминуемой смерти экипаж на рейде — что может быть хуже?! Тихий, задумчивый Тай молча занимает указанное место, и подперев голову, отвлечённо наблюдает как супруг достаёт с полки карты и атласы, готовясь к совету. Он пока мало что в них понимает, но карты ему нравятся. Они сложные и красивые — он обязательно в них разберётся! -Что такое, милый? — тихо спрашивает Рез’окун, ласково проводя рукой по переплетениям аквамариновых кос. Пока одни — можно себе позволить… — Ты молодец и сделал всё верно. Возможно вы с Ки спасли наши жизни. Я вам верю, верю Нсии и мы постараемся стать на якорь в самом безопасном месте, какое только будет поблизости. Нсия никогда не избегал боя и смерть в бою — почётна, значит это не то… А вот напрасная смерть… Возможно буря, шторм… Не знаю… Но главное — мы поняли и постараемся сделать всё возможное. Мёртвые мудры… Тай скованно улыбается и кивает, он благодарен за поддержку, однако капитан ясно видит что тревога не покидает его. «Мальчишка» непривычно замкнут и погружён в себя. Его гложет что-то ещё… — Тай… ещё что-то? — склоняется к самому уху Рез’окун, ласково бодая супруга в висок. — Скажи… «Пацан» виновато вздыхает и уже открывает рот, как в дверь решительно стучат. Тёмный охотник моментально замыкается и надевает маску, бесстрастно глядя на своего супруга. Потом поговорят, сейчас есть дела поважнее. Совет начинается с весьма неожиданного для присутствующих приказа капитана Рез’окуна готовить судно к шторму или чему похуже. Натянуть штормовые леера. Проверить как закреплены пушки и баллисты. Убрать с палуб всё что можно или принайтовать покрепче. Проверить крепление шлюпок. Передать сигнал тревоги на камбуз, что бы там затушили огонь. Дальше Квези сам уж разберётся, как упорядочить своё хозяйство. В общем и целом — всё задраить, проверить и перепроверить. Подготовить помпы и штормовые якоря. Приступать к выполнению немедленно! «Чиф» с вожаком кивают и спешат «приступать». Привычный к подобным «закидонам» своего капитана, Ру’тендо в полголоса разъясняет озадаченному Зикимо причину столь странного и поспешного на первый взгляд решения их капитана — кто-то из тёмных охотников явно поболтал с духами. И вести видать не радостные… С приходом приглашённых, все склоняются над картами. Штурман Узочи с сожалением констатирует, что повернуть назад, к безопасной, знакомой бухте нет никакой возможности. Ветер понемногу усиливается и он пока попутный. Назад — никак. Склоняясь над картой, он прикидывает так и эдак, и наконец уверенно показывает пальцем на вытянутую вдоль побережья длинную, но невысокую, скальную гряду. Это — единственное известное ему более или менее безопасное место. Ничего больше тут нет. К берегу не пристать даже на шлюпках, склоны — сплошные обрывы, подточенные снизу морем, с торчащими из воды острыми пиками скал. Только эта гряда. Она довольно далеко от берега и за ней глубоко. Лоцман Эну, внимательно следящий за ходом мысли Узочи — согласно кивает. Да, там достаточно глубоко и можно поставить судно на якоря, носом к шторму — используя скалы в качестве волнолома. Дно тоже каменистое, якорям будет за что зацепится, главное — чтоб цепи выдержали. Перехлёстывать при сильном урагане конечно будет, но основной удар гряда примет на себя. Другого выхода при сильном шторме он не видит. Или постараться отойти ещё дальше от берега и лечь в дрейф. Но смогут ли, успеют — вопрос. Если нет — то их прибьёт к берегу и разобьёт о скалы… Ещё дальше по побережью есть неплохая бухточка, но с их скоростью и изменчивой погодой неизвестно когда они до неё доберутся. Ветер пока попутный, а дальше — кто знает… А с чего вообще взяли что будет сильный шторм? Погода ветренная, но пока — ничего серьёзного. И чайки пока рыбалят. Хотя сейчас конечно сезон… Весьма обоснованно, капитан не хочет пугать экипаж рассказами о явлении умершего товарища — хватит с них синих огней Бвонсамди на похоронах. Поэтому тяжко вздохнув про себя, Рез’окун коротко информирует что тёмных охотников предупредили духи. Время же духам морским неведомо, поэтому — так… Расплывчато. Однако к немалому облегчению Рез’окуна, Узочи с Эну это объяснение вполне устраивает. Тёмные охотники уже не раз подтверждали свои слова — делом, поэтому вопросов больше не возникает. Предупреждён — вооружён. Спасибо духам и на этом. У раздавших указания и вернувшихся на совет отчитаться Зикимо с Ру’тендо вопросов тоже никаких. Особенно у вожака. Если его капитан Тай’джин сказал, что так будет лучше — значит будет. Не обсуждается. Оставшись одни, капитаны немного расслабляются. Приказы отданы — они сделали все что могли. Теперь — только надежда на удачу и милость богов. Рез’окун собирается инспектировать подготовку судна лично, однако к его большому удивлению, Тай не горит желанием присоединиться. «Мальчишка» тихонько перебирается со своего места на постель, забиваясь в уголок — можно он тут побудет? Так будет лучше… -Лучше? Кому лучше, Тай? — сразу же начинает допытываться капитан, устраиваясь рядом. — Что произошло? Болит чего? Ты сам не свой. -Не свой? Пожалуй что и так… — грустно кивает тролль. Он чуть плохое не сделал и всех снова напугал. И он не понимает почему. Он опасен! Поэтому лучше тут сидеть будет — пока не поймёт. И пусть капитан его привяжет, или в клетку — как Умэ. А то вдруг он — опять… -Какое «привязать»? Зачем тебе в карцер? Тай — ты чего! — ужасается Рез’окун, чувствуя как брови лезут на лоб и округляются глаза теперь уже у него. Что за сумасшедшая идея? — Какое плохое? Ты о чём? -Я лучше в кай-уте буду, ладно? — потупясь, стоит на своём «мальчишка», шмыгая носом и начиная подозрительно поблескивать глазами. — Что? Какое плохое? А вот… Чуть Умэ не убил… Я не хотел, оно само как-то… Он вроде не обиделся, но если наказать меня надо, выпороть там или ещё как — то я виноват… Это правда. -Что?! Как «чуть не убил»? За что?! — давится вопросами, ошалелый от такого дивного признания, капитан. Предки-заступники, они что — дрались? Почему? Что не поделили? Внимательно выслушав виновато мнущегося, расстроенно сопящего и с трудом подбирающего слова Тая, Рез’окун облегчённо выдыхает. Вот оно что… Кажется у «мальчишки» просто взыграл защитный инстинкт, помноженный на отточенную жизнью воина, скорость реакции. Тело Тая сейчас действует быстрее его головы. Что ж, это вполне приемлемое объяснение. И конечно, очередная проблема — куда уж без этого! -Никакой порки! Ты что, Тай?! Я что, зверь какой? — расстроенно качает головой капитан, вот значит как малыш о нём думает. Что Рез’окун сможет… Придумал же такое… Пороть… -Не знаю… Умэ вон ухо резать хотели. Вахтенных выпороли. Я и подумал, что и меня может… Ру говорил тут нельзя драться, а я… — сокрушённо вздыхает, глядит в пол и дергает когтем ниточку на покрывале «мальчишка», однако через мгновение упрямо вздергивает голову. — Нет, ежели так заведено — я готов! Моя вина! -Не заведено! Ты капитан — и точка! Ты, мы — главная власть на корабле. Пока ты капитан — жизни твоей команды принадлежат тебе. И ты один из лучших капитанов, каких я знаю — уж поверь. И это не лесть, не твои слова или мои, а твоей команды! — чеканит Рез’окун, твердо глядя в расстроенные янтарные глаза. — А что до вахтенных — да, наказали. И поверь — за дело! А если бы не ты был, а враг? И не с корабля, а на корабль — а они прозевали? Убили бы нас всех. У плывущих в одной лодке — общая судьба. В море и на войне ошибка одного может стоить чьей-то жизни, а то и многих. Поэтому, да — строго. Корабль маленький и деваться с него в море некуда. Поэтому такие законы. Жестокие, но справедливые. Понимаешь? Обмозговав, «маленький» капитан снова вздыхает, кивает и соглашается. Он понял. Эйо прав конечно, а он не подумал. Забыл как оно положено и почему… -Не расстраивайся малыш… Ох — прости! Прости, милый… Никто тебя пороть не будет, и всё с тобой нормально — ты не сумасшедший. Твоё тело взрослое и реагирует на опасность тоже по взрослому, ты не привык просто. Если бы ты взрослел «медленно», так сказать… То «сжился» бы с ним и лучше бы собой владел… А ты сейчас, как дитя на равазавре — у тебя в руках сила, скорость, ярость. А вот как всё это усмирить и управлять… Понимаешь? — изо всех сил старается попонятнее объяснить Рез’окун, глядя во внимательно прищуренные, цепко впившиеся в него глаза Тая. Тот обнадеженно аж вперед подался, приоткрыв рот и вслушиваясь в объяснение супруга. Так это — нормально? Он — нормальный?! Не сумасшедший? -Конечно нормальный! Ты — воин, увидел угрозу и встал на защиту того, кто тебе дорог. Это абсолютно нормально, Тай. Думаешь я сделал бы иначе? Я бы тоже сначала разнял парней, а потом спросил что случилось. Ну, ты перестарался немного, конечно… Не рассчитал силу. Но я уже объяснил тебе — почему. Ты молодец, что Ки’тани слушать стал! Справился со своей природой. Такое не все могут! А ты — смог. — ласково улыбается обнадёженному «пацану» Рез’окун, чувствуя как сердце щемит от бури искренних эмоций на дорогом ему лице. Тай снова забылся и сбросил «взрослую» маску. Выглядит это на матёром тролле странновато, но капитан находит такого Тай’джина совершенно очаровательным. Такой искренний и безыскусный… Слушая рассуждения супруга, Тай немного успокаивается и веселеет. Значит он не припадочный? И не так опасен, как ему казалось? Не будет на всех бросаться? -Ну конечно — нет! Никакой ты не припадочный… — усмехается Рез’окун, шутливо щёлкая по острому бивню тёмного охотника и вставая, протягивает руку Тай’джину помогая подняться. — Пойдёмте-ка лучше, капитан Тай’джин, работу нашу делать. Ишь — отсидеться вздумал! Не позволю! «Капитан Тай’джин» задумчиво ухмыляется, но во вскинутом на зандалари взгляде благодарность и вновь начинают плясать в глазах веселые бесенята. Кивнув, он крепко хватается за протянутую руку…***
В том, что тёмные охотники не ошиблись в своих прогнозах, становится ясно ближе к вечеру, когда ветер начинает чудить — то усиливаясь до порывов, то практически замирая. Стоящий бессменно на мостике Рез’окун, с тревогой следит за опадающими время от времени парусами. Шанго-благодетель — только не штиль! Штиля, и следующей за ним коварной зыби капитан боится больше всего. Не доведи Лоа… От сердца немного отлегает, когда в окуляр подзорной трубы, по левому борту, удаётся разглядеть обозначенные Узочи тёмные скалы. Что ж, цель видна. Осталось до неё добраться — с тревогой думает Рез’окун, глядя на вновь лениво хлопающие, опавшие полотна. Добраться бы до темноты. Немного, им бы ещё немного удачи! Корабль начинает забирать левее, идя наискось и расстояние до спасительной гряды сокращается наполовину, когда наконец последний шквальный порыв замирает и над морским простором воцаряется тяжёлая, влажная духота. Экипаж с тревогой задирает головы, глядя на «уснувшие» ветрила. Шутки кончились и даже самые недоверчивые уже видят правоту их «буревестников». Тёмная полоса на горизонте понемногу, вкрадчиво приближается, а солнце уже давно перестало пробиваться сквозь тяжёлые, кучевые облака. Ветра нет, но вот волна осторожно, будто примеряясь, шлёпает по правому борту. Через несколько секунд такой же шлепок достаётся и левому. Замерший в безветрии корабль начинает понемногу раскачивать. Зыбь. То — чего так боялся капитан, и то — от чего им не сдвинуться с места. Спасение близко, но пока — недостижимо. Остаётся ждать. На судне воцаряется тревожное затишье и замирают основные работы. Парусной команде просто нечего делать — ветра нет, лишь непредсказуемая качка. Слышится тихая, отчаянно сдерживаемая ругань. Громко ругаться в Доме Агве — нельзя, это знают все моряки. Владыка морей часто бывает весьма обидчив и с карой непочтительных обычно не затягивает. Каждый моряк знает не одну историю о огромной волне-убийце, Карающей длани Агве — возникающей из ниоткуда, сметающей всё на своём пути и так же загадочно пропадающей. Остаётся лишь молиться и глядеть в оба, чтобы не упасть перемещаясь по содрогающемуся от ударов со всех сторон, протестующе скрипящему досками обшивки кораблю. Зыбь также страшна своей непредсказуемостью. Сковав корабль, сильная — она может растрощить небольшое судно или расшатать доски и наделать течей в крупном. Если волны её высоки, нападая со всех сторон, она буквально может ограбить корабль, смывая и вымывая груз и пожитки моряков, унося не сумевших удержаться в море. Облокотившись на планширь и крепко держась за канат, Фолами глядит вдаль и тяжело вздыхает, чувствуя свою иррациональную вину. Глупо — но каждый раз одно и то же. Ох, если бы он мог управлять ветром… Как бы он сейчас мог пригодиться команде, наполнив их паруса, вытащив их из мертвой зыби! Но Воздух — не его. Даже с его новым, чудесным камнем, ветер ему не подвластен, и маг может лишь беспомощно, наравне со всеми наблюдать за несущейся к ним непогоде. -Думаешь успеем? Ну, до скал этих… — хватается рядом за леер, неслышно подошедший к другу Ки’тани, тоже вглядываясь в тёмный монолит туч на горизонте. Парень ходил к Чидженде за ключом от оков Умэ’ки. Поняв что схватки со стихией им не избежать, Ки бросился с просьбой к своему фадде-капитану. Умэ конечно сильно виноват, но не настолько, что бы не доведи боги погибнуть из-за цепей, окажись они в беде. Пожалуйста, можно ли помиловать хоть на время шторма? Уяснив о чем просит Ки’тани, Тай сразу же проникся и направился озадачивать супруга. Рез’окун был не против и даже тихо повинился — и как сам запамятовал? Конечно! Капитан сам наводил справки, и по его мнению, усердно выполняющий любую «штрафную» работу парень уже искупил свою провинность и должен быть освобождён. Тем более — в шторм. Шкипер же и вовсе молча кивнул, улыбнулся и выудив из коробки, протянул требуемое… -Успеем ли? Это ты мне скажи. Я маг — пути Лоа мне не ведомы… — с лёгкой улыбкой косится на приятеля Фолами, поглаживая свой драгоценный браслет. Пути Лоа… Их и вообразить невозможно. Кто бы мог подумать, что его спасёт от верной смерти и сбережёт его Дар — «дикий» капитан-корсар, а потом он сдружится с его разбитным приёмным сыном, который впоследствии станет проводником воли королевского Лоа — самого Бвонсамди?! Ещё месяц назад это показалось бы магу будурховыми бреднями, но вот — пожалуйста! А так невероятно доставшийся ему драгоценным призом за спасение капитанов — Призрачный аметист?! Он и не мечтал о таком… -Да меня как-то не особо посвящают… Я ж не жрец какой, это с ними говорят Лоа… А я — так, «забегаю» да прошу время от времени… — вздыхает Ки, крепче хватаясь за канат, когда судно сильно накреняется от коварного удара волны в борт. -И что? Я вот не знаю жрецов, к которым Господин мёртвых в гости бы захаживал, по джунглям бы с ними гулял, да на барабанах играл! Такого только Растахан наверное удостаивался. — фыркает Фолами, хватаясь за планширь, когда корабль накреняется на другой борт. — А с капитаном нашим говорят и вовсе ром распивал. Я сам видел кают-кампанию после их посиделок. Символы на столе, бутыль и блюдо с мясом. У нас такого на судне не достать — так откуда? -С капитаном — это правда! Тьфу! — кивает, отплёвываясь от долетевшей до лица, солёной воды, Ки’тани. — А… -А что это вы тут делаете? А? Ки’та — твой благоверный решил что тебя смыло и уже в панике! Сюда в своём «обвесе» рвётся! — раздраженно рычит Ру’тендо, высовываясь на верхнюю палубу, где его моментально окатывает брызгами. И так проблем полон рот, злобится вожак — так ещё и с этой парочкой разбирайся. Один чёрт-те где шаромыжится, второй к нему рвётся. Нет на них Тай’джина, тот бы живо приструнил свою родню. — Хошь — так я его отпущу. Вместе тут погуляете, на бурю глядючи… -Нет! Я за ключом ходил! — оправдывается молодой охотник, ужасаясь. Умэ? В кандалах? На палубу в такую погоду?! Ни за что! Провожаемые в спину уже не брызгами, а хорошими пригоршнями воды, парни спускаются на относительно сухую нижнюю палубу. Вся абордажная команда, чтобы не мешать уже спустилась к себе в кубрик. Нечего во время непогоды находиться без дела на палубе. Устроившись в гамаках и на циновках, тролли с тревогой прислушиваются к какафонии плеска, скрипов и треска вокруг них. Застрять в мёртвой зыби, недалеко от скалистого берега при приближающемся урагане, в самый разгар сезона бурь — крайне опасное и незавидное положение. Все это отлично понимают. Многие, сжав в кулаках амулеты, тихо молятся Передкам и Лоа. Им бы ветер да укрыться где… Ветер… Управлять ветром… Эти такие простые и невозможные понятия крутятся в голове у Ки’тани, пока он идет к каюте тёмных охотников. Они сделали с фаддой всё что могли. Они молили Агве, Шанго и Легбу. Молили море и судьбу дать им ещё шанс… Владыка душ и Целительница им тут не помощники, но может Пао’кай? Что Ки’тани знает о своём самопровозглашённом, проказливом, непредсказуемом патроне? Только то, что Дух свободы делает что хочет и одаривает весьма неожиданными дарами. Так может не просить ничего конкретного? Пусть его Лоа сделает как сочтёт нужным! Как будет лучше в его понимании… -Ки’та! Предки — благодетели! Я уж на стену полез, а Ру’тендо не выпускает. Ты где был? — вопрошает, взволнованно хватая за плечи Ки’тани, Умэ’ки. -Ну и что Умэ! Ну задержался. Ну с Фолами парой слов перекинулись. И что?! Будешь теперь меня опекать, как капитан — Тая? Так я не маленький и не девица какая. Я воин и корсар — если ты не забыл. Постою за себя! — отбивается от рук встревоженного его долгой отлучкой супруга, Ки’тани. Помиловаться это здорово, но не когда вокруг всё летит к демонам морским, трещит и содрогается. У него дело есть! -На вот, я не просто так шарахался! Я ключ тебе принёс и помилование. Капитаны разрешили. Сымай пока свои «вериги», а мне к Пао’каю надо… — суёт в руки обрадованного воина ключ и бросается к своему сундучку, зарываясь в него парень. Вытащив заветный мешочек, Ки старается обустроить маленький алтарь, но взбрыкивающий и накреняющийся под разными углами пол каюты сводит на нет все его старания. И вот как ему воскурить благовония? — чуть не рассыпав весь свой невеликий запас травяного порошка, огорчается молодой охотник. А уж те каракули, которые он изобразил на пляшущих досках под видом ве-ве Пао’кая — и вовсе смахивают на бранное слово и форменное издевательство. Может стереть? Ещё обидится. На почтительное приглашение это художество явно не похоже, а вот на причину для гнева — в самый раз. Колокольчик, подвешенный над каракулями, на кинжал вбитый в стену, звенит как бешеный. Да уж, почитанием тут и не пахнет, скорее бардаком — вздыхает про себя Ки’тани. Обращаться или нет? Не рассердит ли? -Ки’та… Давай помогу — курильницу подержу. А ты засыпешь и подожжешь — так можно? Не помешаю? — предлагает Умэ’ки, без привычного уже звона подползая к расстроенному супругу. Ки по своему почину ходил просить за него, теперь очередь Умэ помочь чем может. Можно ли? А кто ж его знает, как можно… — вздыхает Ки’тани. Не к Таю же бежать за советом, он сейчас у себя, в капитанской каюте. Последний раз Ки видел своего фадду, когда Рез’окун с просьбами и скандалом загонял упрямящегося «мальчишку» в эту самую каюту, от греха и стремительно портящейся погоды подальше. Капитан прав конечно, кое в чём Тай сейчас совсем ещё дитё, мало ли… -Давай попробуем… Знаешь как капитан Тай’джин говорит: «В наводнение — и на алтарь заберешься.» — кивает Ки’тани. — А у нас сейчас — как раз такой случай. В четыре руки дело идёт веселее. Устроившись на животе, Умэ’ки держит курильницу по центру ве-ве, пока Ки’тани в прямом смысле распластавшись на пляшущем полу, молит своего Лоа о помощи. Наконец молитва-просьба завершена, и парень открывает глаза. -Ну? Получилось? — азартно интересуется воин. Он не почувствовал ничего, только перед тем как Ки открыл глаза, ярко вспыхнула и погасла смесь в плошке. Прогорела. Был ли это знак, или просто последняя смолистая веточка полыхнула? Умэ не знает, но он и Нсию не увидел, так что его мнение — то такое… -Не зн… — начинает Ки’тани, как сорвавшаяся от качки с рукояти кинжала гроздь ветряных колокольчиков, лупит его прямо по лбу и повисает запутавшись верёвочками на бивне. Умэ’ки, глядя на обалдевшую морду супруга, непочтительно прыскает и уже открыто хохоча, тянет руку помочь снять звенящие трубочки. Может они и в смертельной опасности — но это! Ох Предки, какой его Ки’та сейчас забавный! Ки’тани и себе смешливо фыркает. Он тоже не понял, услышал ли его непоседливый Лоа. Колокольцы от качки звенели не переставая, но вот так, в самой оконцовке получить по лбу этими звенелками… Памятуя про пинки и клевок в голову на Грани, это наводит на некоторые мысли. Чувство юмора у Пао’кая специфическое, «звериное», так что может и он… Умэ’ки рассказывает о своих наблюдениях за курильницей, и парни решают надеяться на всё же положительный исход затеи. Ки’тани старался как мог! Лоа всегда был внимателен к своему избраннику и даже сам, по своему почину, проявлял благосклонность. Может и в этот раз не обойдёт милостью… Рассуждения прерывает стук в запертую на щеколду дверь. На пороге обнаруживается Бон’гани, крепко придерживающий за плечи испуганную дикой качкой и «стонами» судна, побледневшую Джайе. Они только покинули камбуз и кладовую, где помогали готовить хозяйство Квези к непогоде, и теперь — можно им к ребятам? У них всё хорошо? Они ничему не помешали? — встревоженно интересуется воин, хватаясь за косяк чтобы не упасть, разглядывая рисунок на полу и кавардак в комнате. Судно вновь содрогается от удара волны и девушка ахает, крепко обхватывая Бон’гани за талию. Парень успокаивающе воркует, с чистой совестью и удовольствием прижимая её к себе ещё крепче. Им совестно конечно, мешать если что — но… Можно? -Конечно, мы уже закончили… Всегда рады… — бледно улыбаясь, вздыхает Ки, бессознательно потирая пострадавший лоб. Бон в искреннем удивлении приподнимает брови — их швыряет и качка бешеная, как только парни умудрились? -Да нет, озабоченный — совсем не то! — ухмыляется, обвиняюще тыча пальцем в грудь брата Ки’тани, пропуская гостей внутрь каюты. — Располагайтесь! Устроившись на аккуратно застеленной циновке девушки, рядом с Джайе, Бон’гани наблюдает за ползающим на карачках и собирающим свой скарб обратно в сундук тёмным охотником. — Что за вуду? Зачем это? Может Умэ причаровывал? — с любопытством рассмотрев незнакомые линии ве-ве на полу, интересуется Бон. Умэ’ки весело хмыкает и притянув к себе Ки’тани, устраивает подбородок у него на плече. Не надо его чаровать, он и так на все согласный — счастливо улыбается «бывший» зандалари, ласково подцепляя бивень Ки, своим. Сильнее быть очарованным своим Ки’той у него уже никак не получится, как не чаруй. -И не Умэ! Придумал тоже. Я просил! — вдруг обижается Ки’тани. Он своего Лоа, Пао’кая, о помощи просил! Что бы ветер им, или ещё чего. Что б как лучше и побыстрее до тех скал добраться. У него не только потрахушки в голове! Ки пусть пока и криворукий неумёха, но он уже тёмный охотник и понимает как это важно! Он о всех думает! -Прости Ки’та… Не подумав ляпнул. Я не хотел, что б неуважительно к Лоа или ещё как… Ты — золото, как зандалари говорят, и спасибо тебе, что просил за всех нас. — моментально серьезнеет Бон’гани, с раскаянием глядя на брата. Беззаботный весельчак Ки’тани и впрямь «повзрослел» за последнее время — обретение отца и супруга положительно сказалось на характере легкомысленного тролля, улыбается про себя довольный воин. Он конечно Ки’ту любого любить будет, но сейчас парень чувствует что начинает разрываться — у него появилась Джайе, тоже требующая его опеки и пристального внимания. И на пригляд за ветренным братцем времени начинает катастрофически не хватать. Теперь же на сердце у Бон’гани поспокойнее, Ки стал ответственнее и рядом серьёзный Умэ’ки… Воин не успевает додумать мысль до конца, как сильнейший рывок наклоняет судно, и Бон с Джайе мало не кубарем катятся с циновки к парням. Ки’тани ещё успевает поймать девушку, после чего всю компанию впечатывает в переборку каюты. Отчаянно ругаясь и смеясь, троллья куча мала успевает «распутаться» с конечностями, как очередной наклон уже в другую сторону снова валит всех с ног и все повторяется под другой стеной. -Все живы? В порядке? Джайе?! — вопрошает стукнувшийся головой о локоть Умэ’ки, Бон, стараясь унять сыплющиеся из глаз искры и пытаясь добраться до придавленной шипящим ругательства Ки’тани, троллы. -Ки’та! Ки’та! Не дави… — волнуется Бон’гани, стараясь помочь брату привстать и вытащить из-под него девушку. Ки хоть и не мощных статей, но Джайе такая маленькая и хрупкая! -Вот как… Хрупкая значит? А за меня значит уже не волнуешься?! — с наигранной обидой пыхтит парень, специально прижимая девушку к себе и переворачиваясь на спину. — На! Забирай свое сокровище! -А чего мне за тебя волноваться? Здоровый лоб, воин и тёмный охотник в придачу! — насмешливо фыркает Бон’гани, осторожно принимая слегка обалдевшую от скачков корабля и кувыркания Джайе. Однако руку на плечо брата кладет и с улыбкой, ободряюще сжимает. Всё хорошо, они вместе и он рад что с Ки все нормально. Ки’тани и себе фыркает, но жест возвращает. Да пошутил он, конечно! Какая ревность? Всё хорошо! -Ого, парни! А мы кажется плывем?! — изумляется Умэ’ки, прислушиваясь к радостно-испуганным крикам на палубе, плеску волн за бортом и началу привычной, «правильной» качки. — Как это? На несколько мгновений нежданному подарку судьбы изумляется и Рез’окун, вернувшийся на капитанский мостик и с горечью констатирующий что до бури они никак не успевают. Надавив авторитетом взрослого и загнав Тая в каюту, капитан утешил дующегося и протестующего «мальчишку» книгой и конфетами, пообещал вечером научить играть в сенет, а сам вернулся на палубу, чтобы воочию узреть очередное чудо… Низкие, черные тучи уже догнали попавший в ловушку корабль и помчались дальше, закрывая собой весь обозримый небосвод. Волны становятся всё выше и уже перехлёстывая на палубу, продолжают атаковать судно со всех сторон. Их крутит и швыряет, но они почти не двигаются с места, как вдруг… Раскачивающийся на месте корабль внезапно вздрагивает, как испуганная лошадь и совершает резкий рывок вперед. От мощного толчка зарифленные паруса слегка наполняются и выгибаются в обратную сторону. Ощущение такое, будто невидимая рука толкнула по волнам игрушечную лодочку. Капитан бы и дольше изумлялся, если бы уже не привык немного к чудесам, окружающим его тёмных охотников и всех сопричастных. С магами проще — сказал что сейчас будет то-то и то-то, и оно будет. Всё от мага самого зависит и его мощи. А с капризными духами и Лоа поди угадай. Парни просят и стараются договориться — а что уж придёт в светлые «головы» переменчивых богов… Однако другого объяснения у капитана нет. То, как целенаправленно «Мощь Растахана» начинает двигаться без попутного ветра и парусов к еле видимой в сгустившемся сумраке скальной гряде, ничем иным как вмешательством высших сил назвать невозможно. Всё что может сделать в этой ситуации капитан, лишь приказать рулевому отпустить штурвал, не мешать, и горячо благодарить неизвестного благодетеля. Тай или Ки? Бьющие со всех сторон волны замедляют судно, заливают водой, но и невидимая ладонь не прекращает подталкивать их корабль к спасительной преграде. Корпус содрогается, доски стонут, а палуба ходит ходуном — но «Мощь…» продолжает неуклонно двигаться к своей цели. -Эйо! Тут Лоа! — заполошно выскакивает на палубу Тай, и оскальзываясь на мокрых ступенях, с которых водопадиками стекает вода, пытается подняться на мостик. -Знаю! Иди в каюту! Ну! — цепляясь за перила ограждения, пытается прогнать воодушевлённого «мальчишку» капитан, значит — не Тай… Но Тай упрямо лезет наверх. Он такой же большой как и Рэз’кун и он тоже капитан! Он рядом хочет! -Та-а-а-й! — отчаянно стонет Рез’окун, но «пацан» лишь упрямо сжимает челюсти и продолжает «восхождение». Наконец оказавшись рядом, изрядно вымокший Тай лучезарно улыбается супругу. Вот, он рядом будет! Его племя тоже должно видеть своего морского вождя на посту, видеть что он с ними! Он не будет отсиживаться, пока их команда занята делом! -Держись тогда крепче… — признавая своё полное поражение вздыхает Рез’окун, глядя с упреком. Вот упрямый, зараза. Тай’джин всегда был упрямым, а уж сейчас — подростком, да когда немного пообвыкся… «Мальчишка» даже ходить старается выпрямившись, подражая капитану. Тай очень старается, но видно что ему неудобно и он быстро устаёт, незаметно возвращаясь к предписанной ему «породой» природе передвижения. А ещё, его приводит в полный восторг то, что встав во весь рост он становится на добрую голову выше Рез’окуна. Зато сейчас, капитан с белой завистью глядит как легко джунглевый тролль удерживается на ходящей во все стороны палубе, практически отплясывая румбу всем телом, и при этом не двигаясь с места. Чувство равновесия у зандалара отличное, как и у всех моряков, но ему бы такую гибкость! -Я держусь! — довольно улыбается, добившийся своего Тай’джин, заинтересованно глядя назад. — Я чего тут… Нас Лоа как-то толкает. А я не знаю какой. Или не помню наверное… А на Тропы… -Никаких Троп! Тай, пообещай мне! — едва не хватается за сердце несчастный капитан. Предки, только не это! Только этого им сейчас и не хватает — что бы Тай остался у него на руках безвольной куклой… А если заплутает где? Снова Ки’тани душить?! — Тай, пообещай! Поклянись Легбой, что никуда не сунешься — слышишь? Твой Ки чуть не удавился, пытаясь к тебе пробиться — понимаешь? Поклянись! — тихо паникует Рез’окун, пытаясь вразумить по-детски безрассудно отважного супруга. -Ладно… Клянусь. — легко соглашается Тай, удивлённо глядя на капитана. Он всё равно никуда не собирался, так — к слову пришлось… А Ки’та значит, чуть не умер? Какой кошмар! Он не знал и больше не допустит, что б из-за него… -Зыбь — капитан! Мы вышли из зыби! — радостно рапортует Зикимо, но капитан приказывает не расправлять паруса. Неведомая сила мощно пихает корабль в бейдевинд к желанному укрытию, и мешать по мнению Рез’окуна, ей никак не нужно. Лоа лучше знать — что делать. Буря надвигается с феноменальной скоростью. Ветер начинает выть в собранных, подготовленных к штормованию снастях и вантах, яростно трепля корабельный вымпел. Море чернеет и издалека доносится первый, гулкий раскат грома, а тучи изнутри озаряются яркой вспышкой зарницы. При очередной вспышке видно, что в одном месте тучи начинают закручиваться, будто бы образуя гигантский наплыв — начало зарождающейся облачной воронки. Первого признака… -Шанго благодетель — нет! — цепенеет Рез’окун, с ужасом глядя на быстро направляющийся в их сторону небесный вихрь. На палубе раздаются испуганные и горестные крики матросов. Все знают что означает этот каприз небес. Хоровод Шанго! Дикий круговой пляс, в который пускается Лоа бурь со своими приближенными духами, и от которого огромные волны стеной, с бешенной скоростью мчат к берегу, снося всё на своём пути. Такие пляски Лоа штормов устраивает не каждый год и видевших вживую этот страшный танец мало, а переживших и того меньше… В сгущающихся сумерках начало гряды, окружённую белой пеной прибоя, уже видно отчётливо по правому борту, когда море позади корабля внезапно «вскипает» и освещается изнутри призрачно-зеленым светом. Громкий треск, хлопок, последний мощный толчок — и ввысь взмывает, рассыпая яркие искры, фиолетовая сфера. Зависнув на мгновение над кормой, она пикирует вниз и проносится над головами капитанов к носу. Скользнув по бушприту, искрящийся «клубок» энергии меняет цвет на лазурный и несётся вдоль скального волнолома. Возле самого высокого пика гряды Лоа совершает резкий рывок вверх, достигая вершины. Над ней сфера последний раз ярко вспыхивает и с грохотом, пурпурно-фиолетовым феерверком гаснет, опадая тлеющими искрами. Удивительное представление занимает всего несколько секунд, на которые все находящиеся на палубе цепенеют, впитывая невиданное зрелище. Рез’окун поражен не меньше других, но как опытный капитан моментально схватывает намёк. Кто бы это ни был, но место явно указано не спроста. По некой причине там лучше. Что ж, нищие не выбирают… — Якоря! Готовьте якоря к отдаче! — во все горло орет капитан, видя что инерция последнего толчка благодетеля протянет их как раз мимо намеченного места. — Готовить якоря! -Сзади, Эйо! Волна! Агве в гневе! — испуганно кричит Тай, дергая одной рукой капитана вниз и падая на колени, а другой вцепляясь в перила. -Держитесь! — орёт капитан, и не сопротивляясь тоже валится на палубу. На Тае лица нет — нет времени оборачиваться! Он тоже обнимает одной рукой балясины, а другой крепко прижимает к себе Тая. Сжавшись и зажмурившись, втянув головы в плечи, капитаны готовятся встретить удар. В тот же миг судно с кормы накрывает огромная волна, заливая, пытаясь подмять деревянную скорлупку под себя. Весь мир на долгие секунды затягивает холодная, черная, бурлящая пелена. Наконец вода спадает, водопадами скатываясь с бортов и Рез’окун снова может вдохнуть и открыть глаза. -Эйо… Пусти… Не дави так! — хрипит, отплёвываясь от горькой, морской воды слегка придушенный, перестаравшимся капитаном, Тай. -Прости… — и себе сипит, оглядывая разорённую, залитую водой палубу капитан, с трудом разжимая сведённую паникой руку. Все ли уцелели? Никого не смыло? Однако предаваться наблюдениям и раздумьям некогда. Потом. Всё потом! Как бы там ни было, эта огромная волна невольно помогла дойти им до обозначенной точки. Они почти поравнялись с отмеченной Лоа скалой! -Якоря! Готовь отдать якоря! — кричит Рез’окун, подхватываясь на ноги и с опаской оглядываясь назад, а если… Но Длани Агве больше не видать. Разъяренный чужим вмешательством в свою обитель, Владыка морей изгнал наглеца и кажется потерял интерес к предмету раздора. Волны большие, штормовые, но и вполовину не такие огромные как эта одиночная волна-убийца. -Правый якорь отдать! Травить цепь! — кричит капитан, и его команда эхом повторяется по цепочке. В завывании ветра и грохоте штурмующего гранитную преграду моря, еле слышится глухой рокот огромных звеньев разматывающейся во всю длину цепи. -Ждём… Ждём… — тихо приговаривает Рез’окун, вцепившись одной рукой в перила мостика, а другой крепко держа за талию Тай’джина и наблюдая как «Мощь»… сносит течением относительно якоря. — Ещё немного… -Левый якорь отдать! Травить цепи! — наконец рявкает он, стараясь перекричать завывающий ветер и грохот разбивающихся о скалы водяных валов, когда вспышка молнии вновь высвечивает облюбованное Лоа место. -Левый якорь отдать! Травить цепи! — эхом отзывается Зикимо и приказ несётся дальше, к носу судна. Вместе с первым, начинает разматываться второй барабан… Следует несколько рывков, пока лапы якорей бороздящих морское дно не находят зацепа, и корабль наконец располагается форштевнем к скалам и накатывающим на них волнам, описывая медленные восьмерки носом и танцуя на натянутых якорных цепях. Волны перехлёстывают через преграду и омывают корабль сверху, но волнолом останавливает мощную подошву волны, и через скалы перелетает лишь верхняя часть, заливая палубы пеной. Сами же воды за преградой более-менее спокойны. Если выдержат цепи — им ничего не грозит. Ну, разве что вымокнуть. Но кто брызг боится — в море не суётся. Палуба оглашается восторженным рёвом команды. Они живы! У них получилось! -Перекличка! Проверить трюмы! — рявкает следующие приказы Рез’окун и наконец, выполнив долг, сосредотачивает своё внимание на «маленьком» капитане. -Ну милый, ты как? Испугался? — тихо выдыхает Рез’окун в подрагивающее ухо, наконец отпуская талию Тай’джина и перехватив его за плечи, прижимается лбом к гриве истекающих водой косичек. Всё, всё уже хорошо… Всё закончилось… Оба, как и все на палубах мокры до нитки, и что-то подсказывает капитану, что и внутри корабля тоже не очень сухо. Интересно, выдержали ли удар стёкла в их каюте? — отстранённо задаётся вопросом Рез’окун, прикрывая на мгновение глаза от брызг очередной волны и вознося истовую благодарность их божественному помощнику. Пао’кай — нет сомнений. Больше некому. Только этот шаловливый, непредсказуемый Лоа мог ТАК откликнуться на отчаянную мольбу своего любимца. Только этот бесшабашный любитель свободы мог сунутся в чужую обитель и столь нагло вмешаться. Но как же замечательно, что он сунулся и вмешался! Они живы! -Немного… — старается улыбнуться дрожащими губами Тай, не желая падать лицом в грязь и бодрясь изо-всех сил. Он уже большой, он вождь — на него смотрят. Нельзя показывать свою слабость. Но и такого он не видел никогда. Никогда их рыболовы-охотники не выходили в море в ТАКУЮ непогоду. Никогда он не чуял так явно присутствие могучего Агве и его неудовольствие. Никогда не видел раздора между двух Лоа. Капитан может и не вполне прочувствовал, но Тай чуть сознание не потерял от мощи столкнувшихся воль. Правда второй Лоа уклонился и не стал бороться, иначе их бы просто разметало по досточкам. И кажется его это забавляло, тёмный охотник даже ощутил насмешливую симпатию. По крайней мере Таю так показалось, когда божество пронеслось у них над головами. Красивое… Такие искры… -Ничего… Я в порядке. — снова улыбается «мальчишка», морщась и отворачиваясь от летящей в лицо солёной воды и пены. Подводные скалы прекрасно ослабляют разрушительную мощь огромных водяных валов, но волны, гонимые бешеным ветром высоки и с лёгкостью перехлёстывают через острые гранитные пики. -Хорошо… — тепло улыбается Рез’окун, счастливыми глазами разглядывая своего мокрого, дрожащего, но не сдавшегося «пацана». — Пойдём-ка в каюту. Поглядим что там… Доклады тоже там примем. Тут уже торчать… Слова капитана прерывает очередная волна, с грохотом и треском разбивающаяся с другой стороны преграды. Треском?! — успевает изумлённо мелькнуть в сознании Рез’окуна. Темно, но острое зрение выхватывает искалеченные, мечущиеся за скалами мачты. Корабль?! — Уходим, Тай! Обломки! — кричит капитан, хватая и таща за руку, вцепившегося в перила и зачарованно глядящего на то место, где только что были мачты неизвестного корабля, Тай’джина. Оскальзываясь на взбрыкивающей палубе и держась друг за друга, капитаны почти достигают лесенки, когда их накрывает очередная пенная лавина. Последнее, что видит Рез’окун в очередной вспышке — это широко распахнутые, полные ужаса глаза Тай’джина. Удар. Темнота.