***
Эйо! Что с ним?! Пока их тащит по палубе, Тай не думая ни о чём, отчаянно трясёт Рез’окуна, пытаясь привести того в чувство. Ну же! Ну! Капитана что-то ударило и он рухнул, как подкошенный. Владыка судеб — не допусти… Как Тай без него? Полностью осознает их незавидное положение «пацан» только тогда, когда они уже летят в бушующее, холодное море. Испуг, недолгий полёт и удар выбивающий воздух из легких. Тай падает в воду спиной, а на него сверху наваливается, притапливая, бесчувственный капитан. Оказавшись в воде и захлебываясь, «мальчишка» тем не менее не разжимает рук, выталкивая Рез’окуна на поверхность. Ну же — Эйо! Приди в себя! Им назад надо! Будь Тай один, поднырнуть под волну и добраться до борта, а там подняться по доскам, прибитым на манер лестницы было бы возможным. Тай отлично плавает и знает как вести себя во время шторма, а сейчас он к тому же намного сильнее, но капитан занимает руки и покачивается в воде мертвым грузом. Спастись в одиночку — было бы легко. Но бросить своего супруга?! Для выросшего на сказаниях и легендах о воинах-героях своего племени и расы, маленького идеалиста, это — никак не возможно! Это как Тас’динго махнул бы рукой и ушел в джунгли, на поиски нового племени и семьи! Бросить, отдать волнам того, кому он принес обет?! Такого позора Тай ни на этом, ни на том свете не вынесет. Рэз’кун был с ним ласков, терпелив, кормил и опекал как никто другой. Тай кроме добра от своего «нечаянного» капитана-супруга ничего не видел, поэтому будет рядом до конца, какой бы он ни был — отчаянно храбрясь, решает «мальчишка». Они — пара, а значит все вместе и пополам. И выжить, и в обитель духов. Может и обойдётся… Следующая волна подхватывает капитанов на свой гребень и относит от корабля. В бушующей, пенной круговерти черной воды, подсвечиваемой вспышками зарниц, Тай перестает соображать где находится спасительный борт. Да и нет у него сил плыть и тащить за собой капитана. Остатки их уходят на удержание головы Рез’окуна над водой. Тай пытается кричать, но тут же давится горькой водой и оставляет попытку. Да и не услышат его. Нет, здесь ему никто не поможет! «Не бороться! Не паниковать! Оседлать волну!» — твердит про себя Тай, вспоминая всё, чему его учили старшие охотники-рыболовы. Но как её «оседлать», если руки заняты и все силы уходят на то, чтобы удержаться за капитана?! С отчаянием, Тай понимает что начинает слабеть. Их все чаще затягивает под воду, лишь иногда вынося на поверхность, давая рвано вдохнуть воздух и вновь погружая чёрные глубины. И если Тай старается задерживать дыхание погружаясь, то Эйо… В очередной раз окунувшись, «мальчишка» чувствует что их затягивает слишком глубоко. У него уже нет сил загребать ногами, только держаться за талию и кожаный пояс капитана. Их мотает и крутит в чёрной воде, но не выносит на поверхность. Весь мир суживается до грохота крови в ушах и дикого желания вдохнуть. Впоследствии, Тай’джин так и не смог себе объяснить, что толкнуло его на этот отчаянный шаг — то ли инстинкт, то ли секундное прозрение: ухватившись одной рукой за плечо зандалара, Тай подтягивается и изо всех сил, до крови впивается зубами в ухо капитана. Раскрытая пасть моментально заполняется водой и тролль начинает захлебываться, погружаясь в тёмное беспамятство. Тай уже не чувствует внезапно обхвативших его сильных рук, тянущих наверх. Не понимает, как его голова оказывается над водой. Первый вздох — инстинктивный. За ним второй, третий… -Тай! — ввинчивается в пробуждающееся сознание и «мальчишка» внезапно понимает что может дышать! Хватая ртом воздух, он распахивает глаза и на секунду встречается с перепуганным взглядом светло-аквамариновых глаз. Эйо! Живой! Тролли вновь ухают с гребня волны, и их подхватывает следующая. Несколько раз их разъединяет, но каким-то чудом им удаётся найтись и вновь ухватиться друг за друга. Не сговариваясь, они не борются с волнами, покорно следуя их ходу, лишь стараясь держаться на самых высоких точках и дыша в эти моменты полной грудью. Оба знают, что берег не так чтобы далеко — рано или поздно их прибьет хоть к какой скале или суше. Тогда они и постараются там закрепиться, ожидая подмогу. Тай сумеет подать весточку! Да и Ки’тани явно не будет сидеть без дела, будет искать своего фадду! Страшный удар по голове обошёлся Рез’окуну дорого: его сильно мутит и в моменты, когда капитаны обрушиваются с очередной волны, в глазах темнеет и сознание заволакивает чёрная пелена. Больше всего, капитану хочется прижать к себе Тая и не двигаться. Замереть. Но что значат его желания… и снова они летят с гребня вниз, однако и тогда, предчувствуя наступающую тьму, Рез’окун отчаянно цепляется за супруга. Сколько продолжается эта болтанка, постоянно теряющему связь с реальностью капитану неизвестно, и не удивительно, что первым прибрежные скалы замечает Тай’джин. -Земля! Земля, Эйо! — отплевываясь выдыхает Тай, с бешеной надеждой глядя на чернеющие впереди скалы. Скоро все будет позади! Однако радость преждевременна: Тай слишком неопытен, а Рез’окун слишком измучен, что бы в полной мере осознать угрожающую им опасность. То, что выжить возле суши им будет не легче чем вдали от неё, а то и труднее, тролли понимают — когда их с силой швыряет в почти не заметную среди высоких волн скалу. Ахнув от боли, Тай моментально давится водой и упрямо сцепляет зубы. Ничего, вытерпит! В бурном потоке их бьёт, крутит и швыряет, пронося между, а то и над подводными скалами, которых возле негостеприимного берега оказывается невероятное множество. Мелких ударов измученное сознание Тая уже не отмечает, тело будто онемело, но вот раскалённой, протяжной вспышкой боли взрывается правый бок и «мальчишка» захлебываясь, хрипло рычит. Как больно — будто кинжалом вспороли! Держаться! Не расцеплять руки! От очередного удара чем-то или обо что-то в глазах снова темнеет, и Рез’окун из последних сил отчаянно прижимает к себе супруга. В небесном грохоте и рёве бурлящих между прибрежных скал и разбивающихся о них волн плохо слышно, но Тай вроде бы кричал… «Что с ним?! Нужно выяснить…» — успевает подумать капитан, прежде чем их впечатывает в очередную скалу и его сознание растворяется в белой вспышке агонии. Погрузившись в собственное страдание, Тай не ожидает, что крепко обнимающий его Эйо, вдруг разожмет руки. Потерявшего сознание зандалара вырывает из ослабевшей хватки второго капитана и моментально утягивает кипящую пеной круговерть. Эйо! Пытаясь нащупать супруга Тай рвется вслед, но следует новый удар и новая вспышка боли. С головой погружаясь под воду, онемев от боли и усталости, темный охотник понимает что это — конец… У него больше нет сил бороться, он кажется серьёзно ранен и он потерял своего Эйо… Сдаться?.. -Нет… Помогите! — отчаянно взывает Тай, сам не зная к кому обращаясь и не осознавая как. Да и есть ли разница, как и к кому? Они тут одни и им уже никто не поможет… — Помогите нам… Новый удар, и обессилевший тролль безвольно скользит под воду, смутно сожалея о потраченных усилиях. Столько боролись и на тебе… Скользит, и вдруг ощущает что он не один: вода вокруг кажется подвижной, плотной и живой. Дружелюбной. Вот как значит… — Помогите нам… — последним усилием, Тай рисует в угасающем сознании сушу — песчаный пляж. — Помогите…***
В себя Рез’окун приходит несколько раз, когда начинает захлебываться. Инстинктивно бьется и выныривая, жадно хватает ртом воздух. Хватает, пока его, несущегося в какой-то гулкой тьме снова не ударяет плечом о камни и он не теряет сознание от боли… Вновь в полусознании… Капитан отчаянно бьётся и вдруг понимает что цепляет ногами за дно. Что может стоять! Что неглубоко! Некоторое время тролль стоит по грудь в воде, покачиваясь, и не совсем понимая происходящее. Он жив… Или мертв? Какой это свет? Попытка удержать равновесие и сделать шаг, отдается взрывом боли в правой руке. Значит жив… Из горла вырывается тихое, измученное сипение и Рез’окун замирает. С полем зрения тоже что-то странное… Оно то сужается, то расширяется, вокруг всё плывёт и колеблется. Что с ним и где он? Что с плечом и глазами?.. Тай!!! Его Тай! Где Тай’джин?! Практически не соображая, капитан начинает шарить в воде вокруг себя здоровой рукой. Тай! Где Тай?! Перед глазами вспыхивают и плавают какие-то красные и зеленые пятна. Попытка разогнать морок и осмотреться, вызывает такой приступ дурноты и головокружения, что зандалар вновь замирает, боясь потерять сознание. Нет, нельзя — нужно найти Тая! Не отдавая себе отчета насколько это глупо и безнадёжно, Рез’окун инстинктивно продолжает шарить рукой вокруг себя и делает новый шаг. Тай! Найти Тая! И… рука внезапно наталкивается на нечто. От толчка оно отплывает, но капитан уже поймал ощущение и сделав неверный шаг, снова хватается за… волосы?! Собрав последние силы, Рез’окун поднимает за волосы голову над водой и шатаясь, начинает медленно переставлять ноги. Пусть простит его Тай, но пока он может только так… Если есть дно, значит берег недалеко! Пусть потерпит… Понемногу зрение возвращается, принося с собой волны головокружения, но Рез’окун видит! Пусть и нечетко, с зелеными сполохами, он видит поблескивающую поверхность воды и самое главное — небольшую песчаную отмель! Прикрыв глаза и посчитав до пяти, капитан снова смотрит, но отмель остается на месте. Это не обман зрения и ему не кажется! Ему — туда! Не спуская глаз со спасительной суши, Рез’окун понемногу, осторожно, двигается к ней. Попытка опустить голову или хотя бы взгляд, что бы проверить как Тай, вызывают дикие вспышки боли в висках и за глазами, тошноту. Боясь потерять сознание, капитан отказывается от этой идеи. Вот вытащит на берег, тогда и посмотрит. Сейчас он Таю ничем не поможет. Глупо потерять сознание и утонуть, стоя по колено в воде. Шаг за шагом, осторожно переставляя ноющие, дрожащие ноги, Рез’окун продвигается вперёд. Наконец тянуть за собой тело становится совсем тяжело и тролль понимает что уже стоит на мокром песке. Собрав последние силы, он делает еще пару шагов подальше от воды, на всякий случай, и тут его скручивает. Перед глазами распускаются черно-красные цветы, пока его выворачивает морской водой, которой капитан успел прилично нахлебаться. Очередной прилив слабости, швыряет обессиленного Рез’окуна на колени, он бездумно пытается опереться на руки… Правая рука моментально взрывается болью, которая раскаленными вспышками прострелив плечо достигает мозга и гасит сознание. Глухо застонав, капитан валится на бок, теряя последние проблески чувств. Темнота. Тишина. Не больно… Тай… В своём полубредовом состоянии, капитан и не догадывается, что за сценой спасения внимательно и удивлённо наблюдают рыжие, раскосые глаза…***
Тай не знает, сколько он осторожно переставляя ноги и опираясь на стену, бредет то по пояс, то по горло в воде и полной темноте. Ему кажется что долго. Здесь, в гулкой, журчащей и капающей тьме время будто остановилось. Где-то позади, в отдалении, ревёт и ухает о неприступные скалы ярящееся море. Далеко — это хорошо, значит он в безопасности. «Мальчишку» шатает от изнеможения и потери крови, но он, мягко подталкиваемый упругими «телами» водяных духов, упрямо сжимает зубы и делает шаг за шагом. Его капитан Рэз’кун! Жив ли он? На это, у весело скользящих вокруг водяных, ответа нет. Они просто не понимают вопроса — вода не бывает ни живой, ни мертвой. Они — есть. Им не понятны категории жив-мертв, но на отчаянный запрос тёмного охотника они подтверждают: да, те о ком он спрашивает — есть! Решив что лучше будет показать, духи начинают подталкивать Тая в определённом направлении. Да, те с кем он плыл — там. Они проводят. Туда. А потом — они будут играть? Им понравилось! Тай’джин пришел в себя от резкой боли в боку, на который он нечаянно навалился. Тихо стеная сквозь сжатые зубы и с трудом разогнав муть перед глазами, Тай выяснил, что не иначе как чудом умудрился уцепиться и наполовину вылезти на какой-то каменный выступ, торчащий из неспешно текущей воды. Как он его нашёл и как вылез — тролль не помнил совершенно. Впрочем его это и не особо волновало. Вылез и вылез — главное жив. «Жить захочешь — и не так раскорячишься…» — любил говаривать Аку’джин и Тай с этим совершенно согласен. Жив — и хорошо! А как он спасся — не суть. Он потом об этом подумает. Впрочем и думать-то не пришлось. Немного отдышавшись и освоившись, Тай почувствовал странное, упруго-скользящее прикосновение к своим ногам, которые из-за маленького размера камня на нём не помещались и были в воде. Хрипнувшего от испуга тёмного охотника, внезапно окатило волной приветливой радости — да это же его знакомые, игривые водяные духи! Те, которые гоняли наперегонки лодочки Ки’тани в ванной! Он и не думал, что они его найдут. Последнее, что более или менее чётко помнит Тай, это то, как он потерял Эйо. Потом всё смутно — усталость, боль, отчаяние. Крик о помощи. Получается, он всё-таки умудрился дозваться до духов! Позвал на помощь. Позвал — и они пришли! И вот теперь, с облегчением привалившись отдохнуть к неровной стене скального тоннеля, куда их затянули водяные, Тай переводит дух, с радостным удивлением рассматривая маленькую пещерку: небольшая, овальная, в потолке широкая трещина. Так вот почему немного видно! Из трещины доносятся приглушенные скалами раскаты грома и хрустальной, кружевной занавесью стекает дождевая вода. И самое главное, Эйо жив! — радостно отмечает Тай, наблюдая за шатающимся капитаном, зачем-то тянущим за волосы из воды странное существо. Зандалар медленно бредёт к небольшому, намытому приливом у дальней стены песчаному откосу. Идёт с трудом, надсадно дыша и шатаясь, однако не отпуская, упорно волоча левой рукой за волосы диковинного незнакомца. Правая рука капитана висит безвольной плетью вдоль тела. Сломана? Тай старается сфокусировать расплывающееся от усталости зрение, разглядеть, кого же так упорно тянет его кэп: длинные уши, длинные, спутанные волосы зажаты в кулаке. Неужели тролль?! Неужели ещё кого-то смыло и духи притащили и его. Вот почему они «говорили» про «них», а Тай и не понял… Он уже готовится окликнуть капитана, когда тот со стоном падает на песок и замирает. Тай закрывает рот — Эйо устал и тоже ранен, чего кричать? Он лучше сейчас до него дойдет и сам посмотрит что к чему. И кто этот тролль. А потом, устроиться рядом и поспит. Лечь и замереть — это всё, чего он хочет… Тай минует уже половину подземной заводи, когда незнакомец начинает двигаться, и то что он делает, заставляет «маленького воина» насторожиться. Тот привстает на колени, рассматривает капитана и начинает нащупывать кинжал! Янтарные глаза подозрительно и жёстко сощуриваются — это чего он ещё такое удумал?! Не похож он на благодарного! А ещё, приглядевшегося «мальчишку» поражают руки неизвестного — сколько пальцев! Разве так бывает?! Это не тролль! Не с их корабля! Эйо в опасности! Верхняя губа приподнимается в грозном оскале и Тай, стараясь не обращать внимания на боль в распоротом боку, пригибается и мягко скользит вперёд. Он безоружен и ранен, нельзя выдать себя раньше времени! Незнакомец высок и мускулист. Вооружен. Против кинжала, у него — раненого и с голыми руками, шансов немного… «Мальчишку» слегка успокаивает то, что и недруг тоже сильно потрёпан. Вон и кинжал никак не вытащит, возится чего-то. Клинок в ножнах заклинило что-ли? Как удачно! Нужно поторопиться! Тай старается ускориться и не сильно плескать при ходьбе. Старается, но его пошатывает и получается плохо — он себя слышит. Слышит и незнакомец, начиная сильнее дергать застрявший в ножнах кинжал и пытаясь подняться на ноги. Развернуться. Сейчас или никогда! Мощно оттолкнувшись, тролль молча прыгает на спину противника и сбивает на песок. Захват головы и резкое движение руками. Тихий щелчок, и тело взбрыкнув, безвольно обмякает на песке. Получилось! Тай сползает с поверженного врага и сам заваливается на здоровый бок, зажмуриваясь и стараясь отдышаться, унять тошнотворное головокружение. Но всё-таки — получилось! Он лишь раз так убивал, и опасался что может не справиться с большим, крепким противником. Тогда, это был ребёнок из враждебного племени Дробителей Черепов. Мелкий поганец хотел метнуть в спину Волу отравленный дротик, но Тай заметил, спрыгнул на него с дерева и успел убить первым. Они тогда победили! Отдышавшись и дождавшись, когда перестанут мельтешить в глазах «мушки», Тай не двигаясь, с удивлением рассматривает свою добычу. В полумраке пещеры видно, как остатки серебристой, мерцающей энергии покидают глаза странного существа, и вот на тёмного охотника, остановившимся взглядом глядят прозрачно-серые, с черной точкой зрачка глаза. У Эйо — похожие, с удивлением замечает Тай, продолжая рассматривать лицо. Короткий, будто вбитый, «размазанный» по лицу нос. Округлое, «щекастое» лицо и узкие губы, над которыми редкая поросль зелёных волосков. То же и на подбородке. И никаких клыков и бивней! Его можно было бы принять за женщину, но даже у вуумон есть, пусть и маленькие, но клыки! И эта шерсть на лице. Что за урод… А руки-то, руки! Чисто — обезьян! — дивится «маленький дикарь». Это точно не тролль, среди них таких образин отродясь не бывало! Ну, был и нету — не велика потеря. Поделом! Эйо его спас, а он — за нож хвататься?! Здраво решив, что никуда его трофей не денется — потом ещё порассматривает, Тай приподнимается и не чинясь, на четвереньках, ползёт к своему капитану. Вид у того, не то чтобы — очень, но мерно вздымающаяся грудь успокаивает встревоженного «пацана». Дышит ровно, пены нет, руки-ноги не дергаются — на глазок прикидывает Тай, старательно вспоминая всё, чему его учил Аку’джин. А множество небольших ран, ссадин и синяков для тролля не смертельны. Он и сам наверное не лучше. Болит вон, вообще всё. И бок… Бок его сильно беспокоит и пить хочется, но сил беспокоится уже нет, как и ковылять к расщелине в потолке за водой. Ничего, потом попьёт. Тай устраивается рядышком на песке, сворачиваясь калачиком. Сил совсем не осталось, да и тело, пытаясь себя подлатать, отнимает последние крохи энергии. Он вот немножко полежит, отдохнёт и будет думать что дальше — принимает решение Тай, погружаясь в чуткое полузабытье-полуоцепенение… Из блаженного «нигде» Тая вырывает прикосновение к шее. Вздрогнув, «мальчишка» подаётся назад и вскрикивает от боли. Испуганные янтарные, встречаются с обеспокоенным взглядом блекло-аквамариновых глаз. Точнее глаза. Левый глаз капитана какой-то тёмный, причем весь. Приглядевшись, Тай с испугом понимает что он изнутри залит кровью. Бедный Эйо… -Тай… — силясь улыбнуться, шепчет спёкшимися губами Рез’окун. -Живой… -Я живой! А ты как? — тихо интересуется Тай, тоже стараясь улыбнуться и радуясь, что оба живы и в сознании — значит, не всё так уж и плохо. Вдвоем — вытянут. -Ты прости… испугал… я вижу плохо, а ты тихо лежал… — севшим голосом, оправдывается капитан. — Решил… жилку проверить… Попить бы. Язык как камень… Попить! А ведь он тоже очень хочет пить — понимает Тай. И раньше хотел. Только сил не было. Интересно сколько он тут провалялся и есть ли дождь? Ухо чутко дергается, и обрадованный «пацан» моментально вычленяет из плеска и шёпота воды, тихую капель. Идёт ещё дождь — значит они напьются! -Ты куда, Тай… — волнуется Рез’окун, глядя на тихо поскуливающего, пытающегося встать на четвереньки супруга. — Полежи… -Попьём и полежим. — криво ухмыляется Тай. — Я тоже пить хочу… Здесь есть вода?! Где?! Капитан пытается приподнять голову, но тут же охает и замирает, прикрывая глаза. Ух — как кувалдой долбанули! -Эйо! — испуганно заглядывает в лицо «мальчишка». -Ничего! Ничего, милый… Голова болит… — успокаивающе, хрипло шепчет Рез’окун. — Я в порядке… Не бойся. Ты про воду говорил… Далеко? -Нет. Она с потолка течёт. Тут дырка и дождь идёт… — отвечает Тай, тревожно глядя на капитана. Совсем с ним плохо и глаз ещё… А с лечением у Тая пока не очень, его больше убивать учили. Помогать раненым соплеменникам конечно тоже, но для этого есть лекари и женщины вообще, а он — воин. — Ты лежи, я тебе принесу. Тут в воду надо… Лежи… Только на это он сейчас и способен — горько вздыхает про себя Рез’окун. Это он, старший, должен бы хлопотать вокруг своего Тая, но что есть — то есть… Немного придя в себя, капитан вновь открывает глаза и стараясь не двигаться, осторожно ищет супруга взглядом. А, вот и он! Тай стоит по пояс в воде, с почему-то запрокинутой головой и открытым ртом. Да он же пьёт! — с запозданием доходит до Рез’окуна. «Дырка и дождь» — всё очевидно. А вот ему такое не под силу, с грустью отмечает зандалар. Он и головой пошевелить не в состоянии, куда там идти и запрокидывать… Однако Тай и о нём позаботился. Сглотнув последний раз, тролль поворачивается и обрадованный капитан видит что тот не просто так стоял, он еще и держал ладони ковшиком под другой струйкой! Пересохшее, «просоленное» горло сводит, и зандалар жадно глядит на осторожно приближающегося к нему «мальчишку». Тот идёт медленно, боясь расплескать драгоценную воду — капитан это понимает. Но как же хочется пить! -Вот… Не шевелись. Рот открой… — заботливо приговаривает Тай, поднося «ковшик» к губам Рез’окуна. Ох, какая же она вкусная, эта вода! Самая лучшая вода, которую пил капитан. И как же хочется ещё! В ответ на жалобный взгляд супруга, Тай успокаивающе гладит его по руке. Ничего что закончилась — он тоже не напился и сейчас ещё принесёт! На четвертой ходке «пацан» выдыхается и уступает просьбам капитана отдохнуть. Уже светает, он небо в трещину видел! — радует капитана, Тай. Рез’окуну после питья становится лучше и он даже настаивает на осмотре бока Тай’джина. В нарождающемся свете нового дня, Рез’окун внимательно осматривает длинную, нехорошего вида рану. Эк его о скалу распанахало! И как пацан держится — настоящий воин! — отчаянно жалеет любимого и восхищается им, капитан. Рана начинается чуть ниже подмышки и тянется до талии. К счастью троллья выносливость не подвела и она уже не кровит, но не до конца восстановивший силы тёмный охотник всё же потерял крови достаточно, чтобы после кутерьмы с «водопоем», совершенно обессилеть. Всё, на что хватило Тая в последний заход — это подставить пострадавший бок под струю дождевой воды что бы смыть соль и налипший песок. Удостоверившись что супруг в относительном порядке, Рез’окун устраивается по возможности поудобнее и устало прикрывает глаза. Нужно отдохнуть. У обоих вид, будто их под килем протащили, да не по разу. И ощущения — такие же. А Тай ещё и по воду для него бегал. У самого капитана, при малейшем повороте головы, перед глазами начинают плавать черно-красные пятна и вспыхивает сильнейшая, до тошноты, боль. А ещё сломанное плечо и по рассказам Тая — заплывший кровью глаз. На мелкие порезы и ссадины — плевать, ему бы перелом хоть как зафиксировать… Да чего уж мечтать — нечем, вздыхает про себя капитан. Вокруг лишь вода, да песок. Нужно отлежаться, принимает решение Рез’окун, выслушав короткую, грустную историю их водных мытарств от примостившегося рядом «мальчишки». Вот как — обломками, значит, сбило… Но они живы, благодарение духам! Отдохнут, а там разберутся. Просто чудо, что они выжили! Нужно поспать! Тай согласно «угукает». Поспать он согласный, только не тут — на сыром, холодном песке. Его уже знобит всего! Вон там, чуть подальше, возле стены — песочек сухой. Там и можно устроиться. Эйо сможет туда добраться? Тай поможет! Мысль конечно здравая, соглашается Рез’окун. Он тоже дрожит от влаги и холода, а может и от общей измотанности. Впрочем, сон на мокром и холодном, здоровья им точно не прибавит — вздыхает капитан и собирается с духом, готовясь к новой порции страданий. Всё идёт вполне терпимо, и заветный сухой песок уже пересыпается под ногами, когда капитан внезапно спотыкается обо что-то, скрытое песком и летит вперёд. Охает Тай. Темнота…***
Пить! Как же хочется пить! Это такое простое и незамысловатое желание, не даёт капитану покойно парить в глубинах забвения, выдергивает в болезненную реальность: зудит на языке, дерёт горло — заставляя морщится и приоткрывать глаза в поисках влаги. Она была — он помнит! Разлепив наконец глаза, Рез’окун бездумно пялится в потолок пещеры, пытаясь вспомнить где он и почему. Ужасно болит голова, а от созерцания неровного камня над головой, в висках и за глазами начинает что-то сжиматься и пульсировать. Хочется закрыть глаза и снова уйти во тьму, но и пить — тоже хочется! Тай! Мысль молнией «пробивает» капитана и он начинает ворочаться, пытаясь осмотреться. Где его Тай?! Неугомонный «мальчишка» оказывается уже проснулся и обнаруживается на другом конце песчаного намыва, у самой воды. Растрепанная грива жёстких косичек, испещренная синяками и ссадинами спина. Он сидит на корточках, уперевшись коленями в песок, спиной к капитану и судя по движению рук — чем-то занят. -Тай… — хрипло каркает, пытаясь приподняться Рез’окун, и к своему удивлению понимая, что может это сделать. Рука дергает и ноет, но ледяной, невыносимой до дурноты боли больше нет. Осторожно опустив глаза, капитан поражается ещё больше. Его плечо туго замотано каким-то тряпьем и рука висит на самодельном бандаже из ремней, перекинутом через шею. Осторожная попытка двинуть рукой болезненна, но кость больше не сдвигается — лубок? Откуда?! -Тай! — чуть громче сипит капитан. -Эйо? — радостно оборачивается «мальчишка», сочувственно глядя на скривившегося супруга. Зачем же так подскакивать? Тут он, куда денется… Что такое? -Тай… Можно ещё попить? — просит капитан и неловко осекается, вспомнив. Вода-то была из-за дождя… Идёт ли он? И в силах ли Тай… -Ага! — к огромному облегчению Рез’окуна, кивает Тай и осторожно поднявшись, скособочившись, направляется к их расщелине-поилке. Сполоснув руки, тёмный охотник повторяет знакомый зандалару «ритуал»: пьёт сам и наполняет «ковшик». К огромному облегчению и радости капитана, идёт «пацан» намного тверже и увереннее. Видно — что бок бережёт, но его состояние явно намного лучше Рез’окунового. -Спасибо… Ты прости, что гоняю… — шепчет, виновато улыбаясь капитан и получает тёплую улыбку, вкупе с возмущённо встопорщенными ушами в ответ. Вот пусть и не думает даже! Он столько всего для Тая сделал! Для Тая в радость, напоить супруга. А вот, не хочет ли Эйо покушать? Тай покушал — и сразу лучше стало! Раненым нужно кушать! Так и Аку’джин говорил: «Ешь чужое мясо — и своё быстрее зарастёт!» И Хамизи говорил! Эйо покушает? Покушает? Капитану совершенно не хочется есть, его мутит — но и Тай, в своих наивных рассуждениях, тоже прав. Их тела латают себя с завидной для других рас скоростью, но и требуют они для этого немало. Травоядных троллей не бывает. Им необходимо мясо, и много. Особенно раненым. Но откуда мясо у Тая? Он что-то поймал? -Я?! Это ты поймал! — радуется Тай, причмокивая и облизываясь. — Хорошая добыча! Вкусная! Где ты его нашёл? И кто это? Я таких и не видал никогда… Он поймал? — ошалело пялится на довольного супруга, капитан. Когда?! Это кого и когда он поймал? Он конечно многое так… урывками, между обмороками — но вот не запомнить какую-то охоту… Да он сейчас и вошь не поймает, да не прибьёт — не то что добычу какую! -Конечно поймал! — настаивает, радостно блестя своими раскосыми гляделками Тай. — Я видел, как ты его из воды тянул! Забыл что ли? Ну, такой… обезьян! Пять пальцев и волосы зеленые. Шкура фиолетовая и уши — как у нас. Ты поймал, а я убил! Что это вообще? Не тролль, ведь? Слушая веселую и сбивчивую болтовню «маленького» кэпа, Рез’окун чувствует что у него ум начинает заходить за разум. Его конечно крепко приложило и не раз, но о чем, демоны побери, Тай толкует?! Какой обезьян?! Шкура… уши… — о чём он? Сочувственно поглядев на явно ничего не понимающего, оторопевшего супруга, Тай решает помочь. Интересно, можно ли забыть «немножко»? Не так как Тай, а чуть-чуть? Ладно — Тай поможет, напомнит — покажет добычу! То, что происходит после, Рез’окун не ожидает никак. Подойдя вразвалочку к воде, Тай осторожно наклоняется и поднимает за волосы, над водой, голову калдорая. Вот их добыча! Вкусная! Эйо будет кушать? Будет ли он кушать?! Рез’окун тихо сглатывает внезапно сжавшимся горлом, чувствуя поднимающуюся дурноту. Предки-хранители! Он конечно слышал от корсара всякое… Тай’джин в общем-то и не скрывал собственной, как и своей банды, кулинарной «непритязательности». Один его спич о способах готовки разумных чего стоил! Тай говорил об этом спокойно, со знанием дела, но влюбленный до самых кончиков ушей капитан предпочитал это игнорировать. Слова и слова. Какой же моряк не любит приукрасить да побахвалиться?! А вот сейчас… «Ну что — приплыли?» — тихо охает, совсем не ехидный, а какой-то испуганный Голос. — «Твой обожаемый каннибал — угощает! Это тебе не личинку сжевать… Будешь пробовать?» «Тай не каннибал! Это не тролль!» — решительно возражает капитан, даже в минуты тихой паники, стараясь защитить своего любимого. Как хорошо, что он так потрепан! Что гримасу отвращения можно замаскировать под боль, лихорадочно думает Рез’окун, чувствуя как к горлу снова подкатывает комок. Съесть мясо разумного? Никогда! Это отвратительно! Чудовищно! Но — это же его Тай! Его озорной, ласковый «пацан». Совершенно не чудовищный, и даже больше — любимый! — Нет, милый… Спасибо… Я только пить хочу. Меня тошнит ещё очень… Сильно по голове досталось. — старается поласковее улыбнуться и объясниться несчастный супруг. Ох, хоть бы не обидеть «мальчишку». Он ведь искренне, от всей души… Старается, заботится — как умеет. И надо признать, получается у «маленького дикаря» неплохо. Руку вон — вообще мастерски перетянул! Выслушав, Тай расстроенно вздыхает: вот как… Эйо всё ещё плохо, получается. Ну ладно, он ему оставит вкусных кусочков. А сам ещё поест — он голодный, да и не испортилось бы мясо. Падаль Тай есть не будет, и Эйо не даст. Поэтому пусть тот не затягивает… К огромному облегчению капитана, Тай мудро не тащит тело на песок, что бы не загадить их невеликий пятачок суши, и занимается разделкой в воде. Хоть не видно… «Вкусные кусочки»… Содрогнувшись от отвращения и гоня из воображения яркие картины «пиршества» любимого дикаря, Рез’окун прикрывает глаза и решает поболтать. Тай ест аккуратно, тихо — но в скальном мешке, звуки ножа скребущего по костям и работы челюстей, перемалывающих мясо, всё равно слышны отчетливо. Мясо… Э-э-эк! Капитан вновь старается сглотнуть подступающий комок. Ишь — нежный какой! Тай старался, носил ему воду, поил. А он блевать?! Не-е-е-т — отставить блевать! Тай ранен и на нём сейчас всё держится, значит — пусть ест! Ему надо. Ему понадобятся силы и с капитаном возиться, и до Ки’тани дозваться. И если для него это нормально… Значит будет нормально и для Рез’окуна! Размышляя, как попонятнее объяснить «мальчишке» — кто такие дорай, капитан внезапно обмирает. Так значит он не Тая спасал?! Значит он нащупал волосы этого молодого дорая и приняв за Тай’джина, поволок на берег? А Тай видел, получается? Ай, хорош спасатель… — виновато вздыхает про себя капитан. Благодарение Лоа, что Тай был в сознании и мог сам о себе позаботится, пока его дурной супруг «заботился» о незнакомом эльфе. «Зато, ты накормил свою зазнобу!» — фыркает приободрившаяся «ехидна», первой придя в себя от неаппетитного происходящего. Рез’окун внутренне морщится, но где-то далеко, в самой глубине своей души не может не усмотреть в произошедшем некую долю юмора. А ведь и правда — забавно получилось. Бвонсамди бы точно понравилось… Шутка в его духе. А может и нравится. Кто ж его знает, чем занят Лукавый Лоа и за кем он сейчас наблюдает. Может, что и за ними… -Твоя э-э-э… добыча — называется «калдорай». Или ночной эльф. — просвещает капитан, возвращаясь к прерванному разговору. — Они разумны, не меньше нашего и тоже всякие есть. С небольшими отличиями, разные ветви — но в общем, похожи. Старая раса. Хотя и не столь древняя, как наша. Издавна ходят упорные байки, что они произошли от нас — но это враньё! Не знаю откуда пошло и кто придумал — им это как серпом по яйцам, да и нам тоже. Никогда мы друг друга не любили и постоянно воевали. Не знаю почему… Думаю завидуют они нам, малыш — мы сильнее, выносливее, ловчее. Нам покровительствуют Лоа и духи. Мы — изначальные хозяева этого мира, понимаешь? -Вот как… У нас в джунглях таких нет. Я бы знал… — задумчиво тянет Тай, поворачивая к капитану лицо, с кровавым мазком на подбородке. — Вот значит, почему он на тебя с ножом… Враг — значит… -Тогда хорошо, что я его убил! — радостно подводя черту под «уроком», хлопает в ладоши и улыбается, сыто облизываясь и оттирая кровь с лица «мальчишка». — А то он на тебя пошёл… На это Рез’окун слегка кивает и прикрывает глаза. Конечно — хорошо! А к небольшим «чудачествам» любимого — он привыкнет. Должен. Сегодня, Тай рискуя собой бросился за ним почти на верную смерть, не дав утонуть беспомощному в море. Потом, призвал духов и спас их обоих. И уже тут, не задумываясь, подвергая себя опасности, устранил угрозу вновь беспомощному, бессознательному супругу. Маленький Тай такой — какой он есть. «Малыш» действует так — как привык, по-детски не задумываясь о всяких возвышенных материях. Да и были ли они — эти материи, у его поставленного на грань выживания племени? Дикий и сторожкий воин, верный своему племени и равнодушный к незнакомцам. Убить для него — легко. Тем более, неизвестного инородца. Убить и съесть. Капитан знал о его нелёгком детстве, о каннибализме младших троллей и нечего теперь из себя паладина корчить. Он своему Таю за день, считай — три жизни должен. Три! А Тай’джин ранен, ему нужны силы — и пусть ест что хочет. Тай — это Тай, он его любит. Всё! Приняв для себя это нелёгкое, важное решение, Рез’окун с облегчением выдыхает, открывает глаза и ласково улыбается супругу. Тай уже наелся? Может поспит? Он бы тоже вздремнул… Хочется отключиться, а то он уже совсем отупел от головной боли и размышлений! Вытянувшись на спине и уже проваливаясь в желанное забытьё, капитан чувствует как у его бока, аккуратно укладывается со стороны здоровой руки Тай, прижимаясь спиной. В пещерке холодно и влажно, а так — теплее. Некоторое время тролли возятся устраиваясь поудобнее и пытаясь прижаться к друг другу посильнее и наименее болезненно. Наконец Тай устраивается на бицепсе капитана как на подушке, а тот осторожно прижимает его к себе за плечи. Становится ощутимо теплее и уютнее. Можно засыпать, но капитана мучает еще один вопрос… -Слушай, Тай… -М-м-м… -А что ты с рукой сделал? Мне легче стало. -Лубок… Аку научил. — уже нечётко, сонно шепчет «мальчишка». -Спасибо… Хорошо вышло. А как — лубок? Тут же нет ничего… -Есть. У этого… дарая… кости ровные есть… «Матта»… — вяло содрогается Рез’окун, однако сил ни ужасаться, ни изумляться такой находчивости «маленького дикаря» уже не остаётся, и капитан пригревшись, мягко соскальзывает в целительный сон…