Бурные воды и тихие гавани капитана Рез'окуна.

      В очередной раз проснувшись и взглянув вверх, Рез’окун понимает что рассвет уже наступил. Сквозь трещину в потолке их прибежища струится мутный, зыбкий свет, слабый — но он есть. Где-то, за скальной толщей, приглушенно грохочет бросаясь на неприступный гранит, море. Значит еще штормит… Интересно, сейчас утро или уже день? И интересно — который? — лениво задаётся вопросом, вялый спросонья капитан. Сколько они уже тут? Временные рамки в недрах приютивших их скал окончательно перепутались и размылись. Рез’окуну кажется, что были в болезненном забытьи и спали они значительно больше чем бодрствовали, поэтому могли пропускать смену дня и ночи… Привычного перестука капель не слышно, значит дождь не идёт и пресной воды у них нет. Жаль… Капели не слышно, зато слышно как тихонько, себе под нос, напевает простенький, повторяющийся мотивчик Тай. Интересно где он и чем занят, любопытствуя, приподнимается капитан — судя по нехитрой, но весёлой мелодии, Тай в отличном настроении.       Второй капитан обнаруживается на дальнем конце их песчаного «язычка», возле самой кромки воды. А то, что он делает, заставляет Рез’окуна несколько раз моргнуть, проверяя не сниться ли это ему. Второй капитан сидит на корточках, и весело мурлыча, занимается строительством песчаного замка, время от времени почихивая, пошмыгивая и поругиваясь. «Мальчишка» сидит ровно и уверенно, больше не кособочась и свободно двигая руками. Почти здоров, благодарение Лакоу! — с радостным облегчением отмечает капитан. Рана Тай’джина выглядела скверно из-за длины, но по счастью оказалась поверхностной и рёбра остались целы. Эх, если бы не простуда… Тай так увлечён процессом, что похоже не замечает его пробуждения и зандалар решает понаблюдать — когда ж ещё такое увидишь? Мальчишки из далёких диких джунглей и зандаларских городов — совершенно одинаковы, умилённо думает Рез’окун, вспоминая собственное детство и наблюдая за осторожным возведением-насыпанием из мокрого песка главной башни. Он и сам так играл. У него даже своя куча песка была. Ну, может под присмотром наставника и на берегу их маленького, домашнего прудика с лотосами — но играл же!       Строительство подходит к концу, и наконец Тай отодвигается от своего творения. Чихнув особенно отчаянно и утеревшись запястьем, «мальчишка» тихо, раздражённо браниться, но тут же смиряет себя, прося Омулу быть к нему добрее. Он не на него ругался, а так — вообще! А вот того, что следует после — Рез’окун не ожидает никак, он так — точно не играл! Тай поднимается на ноги и отступает на шаг от высоких песчаных башенок, окружённых насыпью-стеной, вглядываясь вдаль и тихо свистя. Вода в их пещерке спокойная: лишь крохотные волночки — безобидные отголоски штормовых валов снаружи, колышутся, лижут мокрый песок. По сравнению с ними, пара небольших, пенных гребешков показавшихся откуда-то из темноты каменного коридора кажутся довольно значительными — сантиметров по тридцать, прикидывает на глаз удивлённый капитан. Откуда они здесь?.. Ещё удивительнее становится, когда маленькие волны немного, но явно смещаются и нацеливаются на песчаный замок. Тихий плеск, и половина защитного вала размывается морской водой. Тай тихо, весело ухает, склоняясь над своим творением и с любопытством наблюдая за оседающей крепостной стеной. Вода откатывается, и через время, из темноты снова показываются белые бурунчики…       Плесь!       -Здорово! Правда, Эйо?! — радостно улыбается, поворачивая к нему голову, «мальчишка».       -Вот хитрец — так ты знал что я не сплю? Услышал? — добродушно пеняет Рез’окун. Впрочем, раз Тай здоров, глупо было и ждать иного… Слух у джунглевого «дикаря» ого-го!       -Конечно здорово! А что это такое? Что ты делаешь? Это не опасно? — волнуется капитан привставая на локте и глядя на приближающуюся и набирающую скорость пару крохотных цунами. Поразительно — но они явно разумные!       Плюм! — и первые струйки-разведчики проникают через прореху в стене, пробуя «на вкус» подножье замка и медленно откатываясь назад, в море. В песчаной стене зияет брешь, но она ещё не пала. Время повторить…       -Почему опасно? Мы играем! Я обещал! — удивляется Тай, озадаченно глядя на своего капитана. Что ж тут может быть опасного? Песок и вода, мелкие духи… Опекает, как несмышленыша какого… Его вождь-супруг часто волнуется из-за пустяков, и иногда Таю даже кажется, что «мудрый взрослый» из них двоих — он. Впрочем, Эйо не виноват — он ведь не «видит»…       -Играешь? А с кем? — любопытствует Рез’окун, глядя на завершение разрушения стены. Теперь — очередь за замком… Да уж, с его «пацаном» скучать не приходится! Чудеса на чудесах, и чудесами погоняют. А вопрос — глуповат. Кажется, капитан уже и сам может на него ответить. Он понял, с кем играет его любимое «маленькое чудовище» — с духами воды! Он жалел, что не увидел гонки лодочек в ванной? Ну, так теперь может полюбоваться на «штурм замка»!       Рез’окун осторожно садится, опираясь на здоровую руку, с радостью отмечая что уже может и сам, с интересом глядя на буйство крохотной водной стихии. Вот это зрелище! Вроде бы и ничего такого, а завораживает. Капитану почему-то кажется, что налетает на песчаную преграду вода живая, разумная, а вот откатывается в море уже — нет.       Тай устраивается рядышком на песке и весело подтверждает — конечно, нагнав волну и налетев на горы, духи «убегают» для нового разбега и вода становится обычной. Ну вот, а Эйо жаловался что ничего не понимает и не чувствует. Чувствует! Впрочем, побывавшие на «той» стороне меняются навсегда — так Сен’джин говорил, и Аку’джин тоже. Эйо же — пробыл там долго. А ещё, ему благоволит Лоа «той» стороны, поэтому — ничего удивительного. А духи это — знакомые Тая, из ванны! Он с перепугу просто звал на помощь, когда потерялся и тонуть начал, просил спасти и они услышали, откликнулись и пришли. Пришли и их сюда с течением затянули. И «дарая» этого тоже затащили — решили что он с ними — раз рядом оказался, они ж на вид не различают, а Тай не уточнял, кого спасать… Впрочем — неплохо вышло, смеётся Тай, едой их обеспечили! Духи эти «маленькие», не очень умные, но — весёлые. Им играть нравится — вот он и расплачивается за спасение, развлекая друзей. Тай — строит «горы», они — разрушают, всем весело и все довольны. И конечно, он слышал что Эйо проснулся! Как он? Глаз уже почти нормальный, одно только красное пятнышко в уголке осталось — радует доброй вестью Тай, осторожно разворачивая к себе голову зандалара и заглядывая в лицо. А голова как? А пить Эйо хочет? А покушать? — а то Тай проголодался, да шуметь, круша панцири не хотел, хотел чтобы его вождь-супруг поспал. Ему вчера сильно плохо было…       -Попить бы неплохо… А есть вода? — удивляется капитан. — Откуда? Дождя ведь нет…       Оказывается — вода есть. Пока капитан изволил почивать, Тай успел выдраить с песочком несколько крупных панцирей от их добычи и немного запастись водой впрок. В процессе, намокнув и замерзнув — он окончательно проснулся, и решил согреться, занимаясь возведением гор для разрушения игривыми духами.       «Горы значит… А и правда, откуда ему знать о крепостях… Если и видел малым, то — древние, разрушенные и поглощенные джунглями, а крепости — это я уже напридумывал.» — с улыбкой думает Рез’окун, благодарно принимая панцирь-плошку с водой. Вода прозрачная и чистая, немного отдаёт крабом — но капитана такая мелочь заботит мало. Пивал и похуже, а Таю — спасибо!       -Ох и находчивый ты у меня, мон! С таким воином-охотником и потеряться не страшно: что в лесу, что под землей — золото ты моё! — нахваливает сметливого добытчика капитан, возвращая пустую «посудинку».       -А я вот, вишь, бревном бесполезным решил прикинуться, пока не у дел на судне… На шее твоей покататься, отдохнуть да поваляться… Дрыхну — из пушки не разбудишь, чуть благодарственные игрища с духами не проспал… — смущённо шутит Рез’окун, остро переживая свою причастность, беспомощность и бесполезность. — Не хорошо — я ведь тоже их должник…        Из-за него ведь всё случилось. Все их нынешние беды, хоть видит справедливый Огун — ничего от него не зависело и желания ТАК уединяться с Тай’джином, он никогда не имел… Капитан видел, что «мальчишка» крепко привязался и испытывает к нему искреннюю симпатию, хоть и не помнит что их связывает. Просто верит, не чувствуя фальши и видя непритворную любовь и заботу капитана. Однако он и представить не мог, что «маленький» Тай самоотверженно бросится спасать в дикий шторм «вдруг, откуда ни возьмись» супруга, что без колебаний последует за ним почти на верную смерть. Но Тай последовал — и спас ему жизнь, вывез их обоих. Тёмный охотник Тай и его духи…       -Спасибо тебе, милый… За всё спасибо… — благодарно шепчет Рез’окун, притягивая к себе здоровой рукой за плечи тёмного охотника и целуя в висок. Может скомкано и немногословно, но словами не выразить того, что он сейчас чувствует… Как благодарен: и за жизнь свою, и за подаренное ему счастье. «Мальчишка» аж жмурится от удовольствия, радуясь заслуженной похвале и тоже осторожно обхватывает зандалара руками за талию, стараясь не тревожить увечную руку. Он тоже рад, что у него есть его вождь-капитан! И ничего Рэз’кун не бесполезный! Он столько всего для Тая сделал, пока тот пугался, ревел и разносил его дом! Ну ладно — их. А Эйо терпел, кормил да утешал. И уж конечно, долг Тая — тоже за ним присматривать! Разве не для этого дают обеты? Что бы вместе, и друг за друга… Разве нет? Не так?       -Так. Всё так… Спасибо, родной… — мурлычет капитан, балдея от обожаемого, и такого родного запаха. Не удержавшись, он прикусывает мочку синего уха, играя языком с изумрудной серьгой. Предки, какой был день! Как Тай’джин тогда танцевал…       Погружаясь в воспоминания, капитан так увлекается ухом, что приходит в себя лишь от низкого, вибрирующего выдоха-стона, издаваемого Таем. Невзирая на собственное плачевное состояние, Рез’окун и сам с ужасом чувствует некоторое возбуждение от происходящего: собственное потяжелевшее дыхание и смутное желание ухватить за волосы, повалить, куснуть за загривок.       «Ты чего творишь, придурок?!» — возмущённо шипит «ехидна», пробиваясь сквозь жаркую, затягивающую пелену инстинктов. «Давай — распали его, а потом заведи очи горе, улягся и заяви что у тебя голова болит! И ведь — болит же, и кружится! Давно сидеть-то начал? Ах — УЖЕ сейчас заляжешь? Так зачем его дразнишь, если неспособен, а — малохольный?»       На это Рез’окуну возразить нечего, остаётся только «подобрать» свой язык и виновато уткнуться, засопеть в аквамариновый висок. И правда, чего это он устроил? Совсем видать разум отшибло. Зачем дразнить, если и не может, и не в праве?! Лишившийся прошлого, «маленький» Тай отзывчивый, чуткий и жутко любопытный в придачу. Он ведь примерно знает что к чему, и захочет угодить своему «морскому вождю». Доказать что взрослый. А только — и не место, и не время…       -Прости… — тихо виниться капитан, сомневаясь стоит ли «добавлять», но всё-таки целомудренно целуя щёку возле бивня. — Не знаю что на меня нашло… Совсем мозги видать отбило. Прости — не должен я, не в состоянии, и не до этого нам сейчас…       Тай хрипло выдыхает и косится уже слегка расфокусированным взглядом на своего «вождя». Почему Эйо остановился и извиняется? Это приятно… Зачем извиняться, если ему нравится? Тай ещё хочет! Эйо ничего плохого ему не сделал! И почему — «не до этого»? Они вроде не особо заняты…       Выслушав ответ, «маленький кэп» разочарованно вздыхает, но берет себя в руки и признаёт правоту супруга: Рэз’кун еще слабый, а им и правда сейчас не до этого… Тай вот и не подумал, как там — на корабле. Все ли целы, кто чем занят и о том, что уж конечно о них — пропавших, все волнуются! Плохой он вождь и капитан… Глупый. Сен’джин так бы никогда не сделал. А Тай — сделал, не подумал совсем. Правда болтаясь по воле волн ему показалось что он немного чувствовал Ки’тани. Значит Ки’та «искал» и знает что он жив, но подробности ведь — не знает. Хорошо — Тай сейчас же найдёт Ки’ту и посмотрит его глазами. А потом даст посмотреть своими и будут думать как выбираться. Не век же тут куковать — дождя нет, краб мелкий пошёл и холодно…       Удобно устроившись головой на коленях зандалара, Тай закрывает глаза и «нащупывает». И снова перед ним разбегаются в разные стороны четыре красные «нити». Вот яркая и толстая — это Ки, а чьи ещё три?! Далеко… Кто это? У Тая нет кровников, или же он просто не помнит?.. В этот раз он не забудет и Эйо не отвертится, «вернувшись», он всё выспросит — твёрдо решает Тай. А пока…       Огромная радость, пополам с облегчением, практически оглушают тёмного охотника. Ки звал, волновался — почему фадда не отвечал?! Ки чуть с ума не сошёл! — буквально вопит про себя, начинающий тёмный охотник. В своё сознание, Ки’тани впускает без разговоров — пусть фадда смотрит! Что показать? Понявший по счастливому лицу и рассеянному взгляду своего парня — что происходит, Умэ’ки бросается за Ру’тендо. Капитан Тай’джин объявился! Прибежавшего Ру, Тай тоже очень рад видеть. И Зикимо тут, примчался следом! О, а вот и Бон’гани со своей вуумон. Все живы! Каюта цела — значит с судном, скорее всего всё в порядке. Хорошо-то как! А что снаружи?..       Уловив озабоченность Тай’джина, Ки’тани просит отвести его на палубу. Ему трудно одновременно двигаться и поддерживать контакт, споткнётся ещё и все сорвёт, испортит. Фадда хочет знать что снаружи — пусть смотрит!       -Отвести? Это ещё зачем?! Придумал! — возмущённо фыркает Умэ, и подхватив Ки на руки, выносит его на палубу. Вот — так гораздо удобнее! А Ки’тани пусть болтает с фаддой, или как это они там делают… Воин медленно поворачивается со своей ношей, давая полный, круговой обзор. Якоря держат, «Мощь» стоит — как и стоял, мачты на месте. Самая страшная, разрушительная часть бури миновала, но волны ещё высоки и на море небезопасно.       Ки’тани внезапно обмякает, но опытный Умэ уже не волнуется и лишь крепче перехватывает тело: теперь наверное Ки смотрит глазами Тай’джина. А потом у бедняги будет болеть голова, и молодой тролль будет искать местечко потемнее и потише… Сложно это, и много сил отнимает у неопытного парня, зато и информации ценной — тоже много! У каждой монеты, как говорится — две стороны, вздыхает Умэ’ки, бережно прижимая к себе почти бессознательное тело. Хочешь способности и возможности — плати! За всё в этой жизни надо платить, за всё и всегда…       Наконец Ки’тани рвано вздыхает и распахивает глаза, тут же пересекаясь с внимательным и встревоженным взглядом мягко мерцающих, голубых глаз. Как он? Всё хорошо?       Ки кивает и улыбается — хорошо! И у него хорошо, и у капитанов в целом, неплохо. Они в какой-то прибрежной пещере, и пить им есть — он видел крабьи панцири с водой и остатки самих крабов. Значит капитаны хоть что, но поели. А в потолке — дырка и оттуда течёт. И ещё у капитана рука перевязана, с глазом что-то и бледноват он… Лежит, но улыбается и помахал. Вот! А фадда Тай — чихает! А ещё, он остаток круга защитного видел! Интересно от кого они… Ой, ещё бивень обломался! Чуть не забыл. И «ручные» водяные духи с ними! И вообще — неплохо, он боялся что хуже будет! И ещё, можно ему попить и немного полежать? Голова за глазами болит и кружится… А потом — искать надо ту пещеру! Маленькие водяные, что играют, помогут! Он найдёт! Как попали туда, так и выберутся!       -Само собой — найдем! Обязательно! Ты молодец Ки’та. И ляжешь сейчас, и попьешь! — кивает Ру’тендо, грозно оглядывая столпившихся вокруг соплеменников. Все слышали? Их капитаны живы! А теперь — марш по местам, до дальнейших распоряжений. Чего разгалделись, как торговки? Их тёмному охотнику-разведчику нужно в тишине отлежаться, а они с Зикимо, пока думать будут. А как надумают чего, так и всем скажут — когда он что скрывал от ватаги?!       Воду и чарку рома Ки’тани, вожак приносит лично. За ним по пятам следует озадаченный ворохом отрывочных, но несомненно крайне важных сведений «коллега» — старпом, приглашенный на скороспелый совет-беседу в «логово» тёмных охотников. Ки столько всего нагородил — что ничего не понятно. Дырка в потолке… У кого рука перевязана, а у кого бивень обломался? Ручные духи… Но капитаны живы — вот главная новость! Ру’тендо же, привыкший к манере изъясняться их самого младшего бойца, безмятежно улыбается. Самого страшного не случилось, а остальное — они разрулят! Вот сейчас Ки немного придёт в себя, попьёт, осмыслит увиденное и он всё выяснит в деталях. Ки’та очень внимательный, просто начинает частить и перескакивать — желая рассказать побольше и побыстрее. Ему нужно спокойно задавать правильные, наводящие вопросы и он все подробно расскажет. А весь этот словесный сумбур — от волнения. Молодой ещё, горячий…       Вторая сторона тоже довольна новостями. Капитан Рез’окун рад что якоря выдержали, судно цело и все родные пацаны и девушка живы, как и вторые номера — Зикимо с Ру’тендо. Значит на судне — порядок и дисциплина! Тай тоже этому рад, и доволен всем вообще — он смог быть полезным своему Эйо! Подустав от общения, он укладывается рядом на песок — отдохнуть. Смотреть чужими глазами — тяжело, но для дела — сильно полезно!       Значит шторм немного утих и если так пойдёт и дальше, можно будет спускать за ними шлюпку. Отличная новость! — размышляет Рез’окун, задумчиво перебирая в пальцах упругие косы тёмного охотника.       Тай расслабленно мычит от удовольствия, как вдруг вспоминает…       -Эйо, я снова их видел! Три кровные линии! Чьи они? Ты говорил что знаешь! Кто это? Расскажи! Я не помню…       С головой ушедший в планирование разведки тоннелей и последующего выхода из приютившей их пещерки, Рез’окун едва не давится воздухом — как он мог забыть?! Идиот пришибленный! У него из головы вылетело, а Тай вот снова увидал, и снова задался вполне уместным вопросом — кто те трое, с кем он кровно связан. И что ему на это сказать? Правду?       «Правду! Соврешь и он почует — конец безграничному доверию. А он тебе сейчас — именно так доверяет. Ты для него и старший, и вождь, и супруг. А обманешь…» — хмыкает Голос и выжидающе замолкает. Давай мол, разруливай…       Правду… А что от такой «правды» будет с Таем? Он говорил что любит своих мальчишек, но он ведь их не помнит… Как двенадцатилетний, дикий пацан воспримет наличие собственных детей, старше его самого? Он уже обвыкся вроде со своим положением, но всё же… Тут и у самого капитана ум за разум бы зашёл от таких новостей! А с другой стороны — имеет ли он право скрывать от отца наличие родных детей, пусть у этого самого отца сейчас и проблемы с личностью? — задается сложным вопросом Рез’окун. Даже будучи подростком по меркам зандалари, Тай’джин уже считался в своём племени взрослым воином и может не понять его опеки, обидится. А если он попробует «пойти по нити» до кого-то их них, что бы лично разузнать? Тай — упрямый. Это далеко — не надорвется ли? Не ухудшит свое и так странное, шаткое состояние? Только бессознательного тела ему не хватало. Что делать?!       -Видишь ли, Тай… Милый… — начинает осторожно капитан, стараясь начать издалека, стелить помягче и готовясь к бурной реакции несчастного, огорошенного «мальчишки»…       Реакция следует и она действительно бурная, но совершенно не такая, какой ожидал капитан.       Внимательно и молча выслушав запинающегося и старающегося подобрать слова, чтобы смягчить удар Рез’окуна, Тай все шире распахивает глаза, а потом фыркает, прыскает и наконец заливается хохотом, заваливаясь на спину. Дети?! Ещё?! У него?! Двое?!       Рез’окун не уверен, огорошен ли Тай, но вот он — точно. Пойди пойми этих детёнышей — Тай может сильно расстроиться из-за сущего пустяка, а вот такая серьёзная информация, как наличие собственных детей, вызвала у него восторг и веселье! Как так?! Как себя с ним вести и что ему можно рассказывать?! Истерика или веселье — поди угадай…       -Ах-хах-хах! Дети! Эйо, у меня — дети?! Вот здорово! Правда?! А как их зовут? Они тёмные охотники? А где они? Они на Тропы умеют? Я к ним хочу! — едва не подпрыгивая, теребит, заваливает вопросами сияющий Тай. У него два сына! С ума сойти! Ох и чудная у него сейчас жизнь — как это, у него — и два сына! А сколько им?       -Помедленнее, милый… — и себе, с облегчением, тихо смеется Рез’окун. — Да, у тебя есть два родных сына. Ки’та — третий, приёмный, и недавно. Зовут их, как ты рассказывал — Аванга и Ларанга. Они погодки и им восемнадцать и девятнадцать — соответственно. Нет, они не тёмные охотники, у них нет Дара. Но ты рассказывал что они любят джунгли, охотиться и оба — отличные добытчики. Поэтому вы и не вместе, ты любишь море, они — лес. И матта их… э-э-э…       Мать. Тай моментально настораживается, смиреет и усаживается рядом, тревожно заглядывая в лицо супруга. Ой, он дурной — не подумал совсем… Конечно же, если есть дети, то у них должна быть мадда. Иначе — не бывает. А как-так, что он… ну… У него только Эйо браслет! Никакого пояса он в своих вещах не видел! И другого браслета тоже. Или плохо смотрел? У него две семьи получается? На море, и на суше? Нет, это нормально, так бывает, но он-то думал что уже со всем разобрался и вот — на тебе! Или он, ту — оставил? А почему? Опять всё запуталось! Он уже к Эйо привык, он с ним хочет! Чтобы — в море! А эта неизвестная вуумон, Имани — кто она? Какая? Где живёт?       Если она зульфи — значит она сильная! А если она — как их старая зульфи Кай’а?! Вспомнив о «знающей» — Тай невольно передергивается. С её невероятной силой и уменьем, могли соперничать только её возраст, вредность и ворчливость. Кажется даже Сен’джин её побаивался… Методы лечения старой знахарки были невероятно действенными, но в её руках морщились, кряхтели и попискивали даже закалённые в боях воины. Узловатые пальцы старой, высохшей как жердь троллы приводили в ужас и благоговейный трепет не одно поколение больных и раненых соплеменников. Эти руки точно знали куда ткнуть, что растереть и за что потянуть — больно, но эффективно до умопомрачения. Как и её настойки с отварами, подсластить которые она даже не пыталась — ужасные на вкус, но отменно работающие. «Смельчаки», пытающиеся малодушно избегнуть причинения им добра, моментально попадали на острый язык зульфи и тут начиналось такое ехидное поношение, что впору было бежать из племени и идти топиться… А как она могла ухватить за ухо! — морщится от воспоминаний проказник, поневоле дотрагиваясь до своих, давно уже выросших ушей.       -А если эта Имани — такая?! Только моложе. — испуганно округляет глаза несчастный «мальчишка». Ой — ёй! Он так не хочет, он — с капитаном! Можно? Может — он от неё в море сбежал, нет?       -Тай, ну что ты такое говоришь? Ну разве стал бы ты с такой троллой зачинать детей? Да ещё и двоих? — Рез’окуну хочется и хохотать от сочного описания «грозы» всего племени и утешать испуганного «малолетнего» отца семейства. Страшная должно быть была женщина, эта Кай’а. Страшно эффективная. Ох, бедолага Тай: в двенадцать открыть глаза в своём возмужавшем теле, и «обзавестись» супругом, женщиной и тремя сыновьями, которые ментально старше его… Тут любой мон перепугается!       — Ну что ты, Тай… Ты очень тепло о ней отзывался, значит Имани не такая! Ну сам посуди, ты бы хорошую выбрал! Добрую. Вы ведь дружили с ней…       Немного подумав, Тай соглашается — наверное Эйо прав. Он как Кай’а — не выбрал бы! А вот как её ученицу — вполне. Может эта, Имани, тоже умеет «мять ушки»?       «Мять ушки?» Такого капитан ещё не слышал… Это как? Что это значит и кто кому «мял ушки»?       На это Тай расплывается в улыбке и от удовольствия аж прижмуривается, вспоминая. А он не рассказывал? Была у них в племени ученица — юная лекарка Асу, отмеченная милостью Лакоу. Кай’а была её наставницей, но и Аку’джин с ней занимался. Она немного «видела» духов, могла с ними говорить и делала замечательные, сильные обереги… К чему это Тай? Да к тому, что у него в производстве оберегов для соплеменников была своя, крайне важная, скучная и неприятная роль. С него — чесали волосы!       -Что-что, малыш с тобой делали?! — изумляется Рез’окун, непонимающе пялясь на супруга. Волосы у Тая конечно изумительные, но как — чесали? Зачем?       -Для браслетиков-оберегов… — вздыхает «мальчишка». — Я отмечен Легбой, а значит ловкий и удачливый, с сильным моджо. И с духами воды мне легко, любят они меня — сам видел. Ну и цвет волос — как море в солнечный день. Для рыбаков — лучшего не придумаешь. А только резать волосы нельзя — сила уйдёт. Надо брать то, что уже выросло — поэтому надо вычесывать, собирать волоски и потом плести волосяные браслетики. На них потом маленькие разные амулетики навешивают и готово! Этим женщины занимаются, кто наговаривать умеет, кому Агароу благоволит. А расчёсываться — это скучно и больно. Они ж путаются — волосы, их распутывать надо… Долго…       Рез’окун соглашается, представив себе непоседливого мальчишку, которого заставляют сидеть и расчесывают, выбирая выпавшие волоски. Столько вокруг интересного происходит, столько важных дел, а ты — сиди! Ещё и гребнем за волосы дергают, а волосы-то — копна по пояс! Бедный Тай — сочувственно улыбается капитан. Нет — про такое Тай ему не рассказывал. Интересно-то как! А что с «ушками»?       -А с ушами, это Асу придумала! Она как-то так умела, пальцами по ним: там погладит, тут помнет и я просто в лужу растекаюсь от удовольствия. Так спокойно, хорошо и приятно становится! — мечтательно улыбается Тай. — Повезло её будущему мужу! Хотя не, настоящему уже наверно… Вот она и придумала мне «ушки мять», что б сидел и не крутился. Она мне ухи намнет, я ей голову на колени пристрою и лежу, балдею — делай что хочешь! Ради такого, я даже особо не удирал и не прятался, пусть вычесывает…       -А всё — таки, думаешь эта Имани хорошая? Она красивая? Любит меня? — заходит на второй круг Тай. Уж больно его этот вопрос мучает.       -Не знаю, милый… Я б сказал, да ты не рассказывал. Говорил о каких-то островах и что она — зульфи. Пояса не ищи — не было обетов. Она детей хотела, ты согласился помочь. Местные её побаивались, не соглашались… Парней своих — ты любишь, её — уважаешь, помогаешь им и заботишься, когда навещаешь — это всё что я знаю. Любит ли она — не знаю. Сам я с ними не встречался и не знаком. Только то, что ты рассказывал, а рассказывал ты немного. Не успели мы всё обсудить…       -Вот как… — на секунду смурнеет Тай, но тут же воодушевляется: — Значит я — смелый и красивый, раз детей попросила! У нас считается счастьем, если хоть один из родителей — «видящий». Значит часть благословения Лоа перейдёт и ребёнку, даже если у него не будет Дара. Это важно! А её соплеменники — глупые! Это — большая честь, когда о таком просят! И иметь такую жену — тоже! Вот глупые!       -Конечно, золото моё — ты смелый и красивый! Другого бы я не выбрал! — ласково улыбается Рез’окун, втайне радуясь, что эта смелость и краса достались ему. Может эта Имани и могущественная зульфи, но тёмный охотник и корсар Тай’джин — его! Вместе с обетами, браслетами и всем своим шебутным корабельным семейством в придачу! Ох и странное у них должно быть, будет знакомство — мать детей и законный супруг… А впрочем, чего сейчас-то гадать? Завтра — будет завтрашний ветер…       День, или то, что можно им считать — проходит ни шатко, ни валко. Капитаны подъедают всех мелких крабов и становится грустно и голодно. Немного вздремнув и ещё больше оголодав, только раззадорившись толикой крабьего мяса, Тай поднимается и решительно идёт к воде. Усевшись на берегу на корточки, он опускает ладони в воду и прикрывает глаза.       Следящему за странными манипуляциями капитану, кажется что вода вокруг неподвижных кистей тёмного охотника вроде бы начинает немного волноваться… Они снова пришли? Тай говорит с духами? Интересно о чём?       Внезапно Тай спешно поднимается на ноги, и на ходу доставая кинжал, молча и решительно направляется во тьму тоннеля.       -Тай! Стой! Ты куда? Зачем туда?! — вскидывается капитан. Вот ведь зараза… «Взрослая», самостоятельная и здоровая зараза! А он, слабый и больной — волнуйся!       -Всё хорошо Эйо! Там добыча, а мы есть хотим… Надо поймать! — задорно скалит клыки через плечо, «зараза».       — Я кушать хочу! Я быстро! — удаляясь, тихо доносится из темноты. Вот ведь — «призрак джунглей», восхищается про себя Рез’кун. Ни звука, ни всплеска — был тролль и не стало.       Рез’окуну остается только сидеть на песочке и ждать, проклиная свою слабость. Тай сказал — добыча. А какая это добыча? Опасная? Капитан уже понял, что для голодного «мальчишки», любое существо годящееся в пищу и имеющее на себе хоть какое мясо — честная добыча. Всё зависит лишь от того, сможет ли Тай с этой добычей справится. С эльфом вот — смог. Голыми руками! А вдруг там ещё один?! И поздоровее того, что он «спас»?.. Правда Тай’джин сейчас с оружием, но всё-таки… Много ли двенадцатилетний пацан дрался в рукопашной? Дорай — отличные бойцы. Ох, Тай!       Наконец зандалар не выдерживает и встаёт, намереваясь идти по следам тёмного охотника. Стоять получается неплохо, а вот идти… Нет, он идёт — но почему-то наискосок. Сделав ещё несколько попыток, Рез’окун сдаётся. Видать он ещё не в норме… Даже если и дойдёт, найдёт Тая — только мешаться будет. Усложнять всё. Дерьмовый из него сейчас охотник и защитник, а не мешать — тоже помощь. Звуки тут разносятся хорошо, раз тихо — значит порядок. О! Вроде плеснуло где-то! Добыча?       Назад, к их песчаному «пятачку», Тай возвращается весь мокрый — но довольный. Радостно улыбаясь, он поднимает свои трофеи — довольно большую и явно ядовитую водяную змею, яркой, жёлто-черной расцветки. Есть ещё и рыба — большая, плоская, покрытая странными, напоминающими каменные выступы костяными наростами. Значит она на дне прячется — догадывается капитан, но названия её он не знает. Никогда не видел такой.       Не знает и Тай — но не особо грустит по этому поводу. Какая грусть, если он кушать хочет?! Умело орудуя кинжалом и помогая себе когтями, он ловко свежует змею и выпотрошив, распластывает вдоль хребта на две равные половины. Вот — половина Эйо! Жаль приправ нету, ну да как есть…       -Спасибо, милый! — принимает мясо капитан и тут же запускает в него зубы. Ох он и голоден! Только сейчас, ухватив подрагивающей от слабости рукой свою долю, капитан понимает как же он голоден! Кажется он даже готов рычать и драться, защищая свой кусок — с удивлением отмечает зандалар, тщательно пережёвывая плотное, бледно-розовое мясо. Со всеми, кроме Тая. Ему он отдаст что угодно. А ведь — вкусно! Или это с голодухи? Видать — жить будет. Рычать вот надумал… Совсем он тут одичал!       «Ох ты ж, посмотрите — дикий и воинственный…» — фыркает неутомимая «ехидна», но быстро затыкается. Еда — важнее!       -А ловко ты её, змею-то, разделал… — проглотив последний кусочек, хвалит охотника капитан. — Сноровисто!       От похвалы Тай расцветает и быстро доев свою половину, берётся за разделку рыбы. От него не укрылось, с какой жадностью его Эйо уписал свою долю. Пусть рыба будет ему. Ему — нужнее. Это хороший признак! Аку’джин говаривал, что стоящие на грани, голодными не бывают. Хочешь есть — будешь жить!       -А чего ж… Ничего… Ничего сложного, и кинжал есть! Я ж с детства привычный! А я и без него могу, руками! — гордится довольный «мальчишка». У него сейчас такие когти — ух! Был маленьким — не было, что обидно. А почему у Эйо таких нет?       -Потому что ты — дикое чудовище! А я — цивилизованный и приличный тролль! — с ласковой насмешкой, щелкает ногтем по тай’джиновскому бивню капитан. Тай весело скалится и задорно прядет ушами, лихо заламывая одно и показывая язык. Ну и ладно, он не против. Чудовище, так чудовище. Но оно ж — удобней, с когтями-то! И драться, и лазить, да даже — почесаться! Эйо ж вон — просит иногда, что б поскреб…       -Наверное, малыш… Мне вот не достались… У моего народа они почти исчезли. У немногих есть, а у кого уже и нет. Как у меня… Многие зандалари за всю жизнь и города-то не покидают… Куда им лезть да карабкаться?       -Как не покидают?! Это что же — они в поселении сидят всю жизнь?! Это как? Они что — больные, слабосильные какие? — дивится таким странным порядкам и волнуется Тай. Он в этом их — «городе», сидеть не будет! Он с ума сойдёт. Это ж скука какая!       -Лоа упаси! Конечно не будешь! Думаешь, почему я в нем не сижу? Скучно! — улыбается наивности «маленького» воина, Рез’окун. Иногда Тай такой забавный и милый…       -А только и городе есть чем заняться. Он огромный, Тай. Еще и в несколько ярусов! А поместья какие, дворцы! А статуи! А базар какой! Со всех краев Азерота там можно найти товары. Можно целый день по нему гулять и не встретить одинаковых вещей! Вот увидишь! Тебе понравится!       Тай сомневается, что такое возможно, но соглашается. Он конечно пойдёт посмотреть на все эти чудеса. На диковины. И в твэрну, ой нет — та-вэрну. Эйо обещал! И чтобы конфэты — Тай помнит. Они ему так понравились! Но вот потом… Он сиднем сидеть не будет. Он в лес пойдёт, охотится будет. Где там Рэз’кун живёт, он Таю покажет — Тай туда добычу приносить будет! Он — хороший охотник, много мяса будет!       -Конечно, золотой! В таверну — пойдём обязательно! Какую захочешь. И конфеты купим, и всё что захочешь! Как же без сладкого? — умиляется радостному предвкушению лакомств, Рез’окун. А вот взрослый Тай совсем не любит сладости… Точнее — не ест их. Интересно почему? А ещё интересно, что скажут соседи, увидав полуголого, увешанного амулетами и «добычей» Тай’джина, гордо шагающего по улице. Квартал у них приличный, виллы не бедные и конечно никто себе пропитание охотой, как нищий неудачник какой, не добывает… Нда, это будет интересно…       Обрадованный «пацан» кивает, мол услышано и принято к сведению, и протягивает капитану рыбу. Вот, это все ему! А он ещё несколько моллюсков по дороге нашел и там же их съел. Всё честно! Капитан всё-таки пытается поделиться рыбой, уж не хитрит ли Тай, чтобы ему больше досталось — но «мальчишка» непреклонен. Он поел. Это — для Эйо, всё поделено честно!       Неведомая рыба по сравнению со змеем — невкусная, но Рез’окун подъедает её до крошки и обсасывает все косточки. Ему нужны силы и что бы перелом сросся побыстрее. Неизвестно ещё как им выбираться… Кстати, Тай немного разведал — куда ведёт тоннель?       Тоннель оказывается разветвлённый и сильно виляет в разные стороны, глубина — тоже разная. Где по пояс, а где и по горло. Зависит от того, как треснула скала. У них тут, мельче всего — песка нанесло. Ещё дальше, сильное встречное течение и глубоко — Тай туда не пошёл. Зато там море слышно хорошо. Видимо принесло их оттуда и значит им как раз туда! Духи покажут, как они их сюда направили…       Пока капитан ест, Тай шмыгая носом поднимает косы на макушку и стягивает одной из них, как лентой, в высокий хвост. От мокрых волос холодно, а косички долго сохнут… Заметив что его охотник дрожит, Рез’окун настаивает на растирании спины и шеи. Пусть и одной рукой, но капитан старается изо всех сил, и Тай уверяет, что ему стало намного теплее. За нехитрыми, «домашними» хлопотами время пролетает быстро, свет тускнеет и наконец «их» трещина в потолке становится почти неразличимой. Немного посумерничав и поболтав, капитаны собираются на ночлег. Тай вновь чертит защитный круг…       «Что ж, ещё один день завершён… И он был не так уж и плох.» — со слабой улыбкой думает Рез’окун, пока Тай сопя возится, устраиваясь на его руке поудобнее.       -Доброй тебе ночи, милый…       -И тебе — Эйо. Пусть ночь будет тиха, а сон твой не потревожен…       Просыпается капитан от жуткого, раздающегося прямо в ухо рыка. Ему снилась его инициация в воины, снилось как он укрощает ящера. И пока тот тихо порыкивал, Рез’окун был спокоен, но внезапно что-то взъярило огромного зверя и тот вскинувшись — заревел. Решив не досматривать сон дальше, тролль открывает глаза, однако жуткие звуки не прекращаются. Чуть повернув голову и наткнувшись на остро заточенный бивень, капитан едва не хохочет вслух. Вот он, его ящер!       Закинув на капитана руку и ногу, в своей излюбленной позе, прямо ему в ухо самозабвенно храпит Тай. Нос у простуженного тролля, вновь вымокшего после охоты забило окончательно и бедняге не остаётся иного, как хрипло дышать ртом. Ну и храпеть — куда ж без этого.       Замечательно! Наверное он совершенно влюблённый идиот, раз его радует даже храп Тай’джина, думает улыбаясь Рез’окун. Ещё больше его радует, что тролль перевернулся и спокойно спит на повреждённом боку. Значит рана полностью затянулась и ему уже не больно! И уж конечно, с обнявшим его Таем, гораздо теплее и уютнее! Устраиваясь поудобнее, капитан бросает взгляд в сторону и цепенеет…       Сон исчезает мгновенно. Там, в стороне, за защитной линией окружности прочерченной тёмным охотником — переминается с совершенно несчастным, потерянным видом их «знакомый» призрак. Тай’джин нисколько не преувеличил — судя по поведению и отчаянному выражению полупрозрачного лица, калдорай их действительно не видит. Не видит, не имеет рук, видимо не может сам уйти и кажется всем этим перепуган «до смерти». Хотя куда уж ему — ещё больше…       Понаблюдав за несчастным, бродящим вокруг их лежбища парнем, зандалар проникается к нему искренним сочувствием: совсем молодой, истрепанная, небогатая одежа. Матрос? Ремесленник с того невезучего корабля? И понесло ж его хвататься за нож… Может и жил бы, а так… С угрозой, битый сызмальства жизнью «маленький воин» не церемонится: сначала устранит, а потом уж спросит «как» да «чего». Сведи бедолагу жизнь со взрослым корсаром Тай’джином, может и остался бы жив, а так — Тай испугался и всё, не повезло парню…       Понаблюдав ещё за метаниями призрака, Рез’окун решает разбудить Тай’джина. Сон Тая жаль, но и неизвестного эльфа — тоже. Вольно или нет, но он помог им выкарабкаться и выжить. Капитан чувствует странную, иррациональную вину и долг перед молодым дораем. Всё-таки Тай его убил и съел…       Проснувшись и выяснив в чем дело, Тай хмурится. Опять этот! Вот надоеда! Эйо хочет чтобы Тай его прогнал? Пусть он не боится, Тай сделает!       -Нет милый… Не хочу. Я хочу, чтобы ты с ним поговорил… — медленно качает головой Рез’окун. — Можешь узнать — почему он тут? Почему не уходит?       -Это зачем?! — недоуменно приподнимает брови тёмный охотник. — Он — враг. Ты сам сказал. Он за нож схватился, я нас защитил. Всё по правильному! Я его шугану!       -Не надо. Я знаю, малыш. Ты говорил как он себя повёл, и я тебя не осуждаю. Я благодарен тебе за защиту, за жизнь и никогда этого не забуду. Но… — мягко продолжает убеждать «дикого» упрямца капитан. Как же ему объяснить…       -Но представь: он очнулся когда я его за волосы из воды волок, обессиленный, испуганный — что ему было думать? Мы не его соплеменники, мы больше и сильнее, и оказывается нас — двое! О троллях много небылиц ходит, но многое ведь и правда… Подумай, Тай! Что бы ты сделал на его месте?       Тай фыркает, раздражённо подергивает ушами, однако делает как сказано. Думает. Он как бы сделал? Да пожалуй что и так же, наконец со вздохом, вынужден признать «мальчишка». Если посмотреть со стороны этого дарая… Но зачем ему это делать? Фиолетовый сам нарвался, вот пусть и расхлебывает! Тай Доброму господину в помощники проводником не нанимался! Да и не для Бваны эта душа, так какое Таю дело?       -А только я всё равно прав! Если в бою со стороны каждого, кому голову проломить надо, вставать будешь… Так и себя со стороны в конце концов увидишь! Труп свой! Так нельзя! Нельзя, Эйо — убьют! — волнуясь, старается донести и свою правду Тай. Его вождь-супруг им недоволен получается? Но у Тая не было времени на болтовню! Он был слаб, ранен и безоружен! У него был единственный шанс и он его использовал! Он как лучше хотел! Выбирать между его супругом-капитаном и неизвестным приблудой?! Ответ ясен, как день!       Да он бы его ещё раз убил! — гневно и обиженно сверкает глазами «мальчишка». Иногда его Рэз’кун говорит такие странные вещи. Он слишком добрый. Так нельзя! Как он не понимает?!       -Ш-ш-ш милый… Конечно ты прав! — обнимает и начинает почёсывать кожу между косичек, здоровой рукой капитан. На Тая это всегда неотразимо действует, не глядя на его «возраст». Как ему объяснить возмущенному мальчишке, выросшему на понятиях свой-чужой, почему он хочет помочь этому бедолаге? Этот эльф — чужой Таю, вот он и не понимает, чего супругу за блажь в голову стукнула. Жалость к врагу… А калдорай бы пожалел беспомощного зандалара? А может и правда, не нужна ему сейчас такая философия. Ещё задумается в бою… Хотя какой бой?! Никаких драк, боев и убийств — он его не пустит!       «Ага, уже не пустил! И даже помешал, валяясь переломанным и без памяти на песочке!» — фыркает ехидный двойник. «Ну-ну, продолжай…»       -Тай, ну что ты… Не обижайся! Разве я сказал что? Упрекнул? Ты прав, но и он прав. Каждый по-своему и со своей стороны. Ему к нашему счастью не повезло, но благодаря э-э-э… ему, ты здоров, я с повязкой и мы оба сыты. Я просто хочу узнать что его держит! Может помочь ему как можно?.. Сделай это для меня, ладно? Умереть — ещё куда ни шло, но вот такое посмертие… Он нам столько зла не сделал, что бы так-то… Поговори с ним, прошу. Для меня…       -Ух, Эйо — так бы и сказал, что жалко дарая этого! Для тебя — что угодно! Ты ведь мне в тавэрну за конфэтами обещал… Конечно поговорю! Мне и самому интересно, а то — запутал меня совсем, со всеми этими местами смотрения… Я — это я, а он — это он. И все на своих местах. Он нарвался и получил. Вот так — правильно! — улыбается, мгновенно остывая и миролюбиво опуская уши, Тай. Только пусть Эйо ещё почешет!       «Ах ты ж хитрая зараза! Рука руку моет — так значит?» — с ухмылкой поражается капитан. Вот «маленький» хитрец! Рез’окун конечно и не собирался нарушать обещание, но предусмотрительный Тай, не желая упускать сладости, мягко и ласково сделал его вроде как своим должником! Теперь уж ему не отвертеться, появись такое желание. Желание естественно не появится, и капитан лично обойдёт с ним все лавки сладостей в городе, но он — в восхищении от дипломатии «малолетнего» Тай’джина!       «Вот поэтому — он капитан с кораблём, а ты только до капитана дослужился, своего корабля не имеючи! Нет в тебе жилки… Ну да может пообтешешься рядом, наловчишься как…» — вздыхает «ехидна» и Рез’окун от души с ней соглашается. Конечно, ему есть чему поучиться у любимца богов.       Ещё немного понежившись под ногтями, почёсывающими ему голову, любимец Лоа подползает к кинжалу-замку и тихо нашёптывая, не вытаскивая его из песка, рисует как бы отгибая одну сторону, приотворяя круг. Мимо него призраку не пройти, а видеть и слышать его он будет.       Эльф реагирует мгновенно, разворачиваясь и делая неуверенный шаг к разрыву в круге. Вот же они! Призрак внимательно вглядывается в лица троллей. Во этот тролль — убил его, и сделал ему «больно» уже после смерти, вышвырнув в какую-то пустую, серую хмарь… А уж что он сделал с его телом… А второй… Он тоже что-то с ним сделал. Но что? Вспомнить бы, но мысли путаются.       На лице калдорая — странная смесь страха, непонимания, тоски и облегчения: пусть и рядом со своим убийцей, но он не один! В этом сером, глухом тумане и одиночестве можно сойти с ума…       Поразглядывав духа в ответ, тёмный охотник удобно усаживается возле приоткрытой «границы» и делает приглашающий жест рукой: садись, мол, поболтаем…