***
-Тай!!! — орёт капитан, неуклюже подхватывая обмякшее, безвольное тело одной рукой и стараясь заглянуть в лицо. От тряски золотисто-оранжевые глаза тролля приоткрываются и неподвижно, бездумно глядят в потолок пещерки. Тай ушел. Пустые! Снова пустые! — едва не скулит в испуге Рез’окун. Предки, какой же он кретин! Разве он не знает, что непоседливый и своенравный мальчишка, тем не менее крайне внимательно относится к желаниям и нуждам своего «вождя»?! Что Тай, по малолетству и племенному воспитанию, иногда слишком буквально воспринимает его пожелания и конечно старается угодить старшему и уважаемому супругу. Рез’окун подозревает, что если он скажет убить незнакомца, Тай это немедленно сделает. Страший —лучше знает. Капитан захотел «пристроить» дух эльфа? Извольте — Тай готов выполнить! А куда ж идти с «потерянным» духом, как не на Тропы или куда их ещё занесёт? Тай сам сказал — будь это тролль, он бы знал ответы, а так… А если они забредут туда, откуда еле выбрался Ки’тани? Лоа помилуйте! И капитан сам, своими руками толкнул его на эту авантюру! «Идиот! Кретин! Дорайского парня пожалел, а о своём, родном, подумать?!» — бичует себя зандалар, устраивая голову тёмного охотника на коленях и тревожно вглядываясь в спокойное лицо. Не доведи Лоа, будет как тогда, с Фолами! И что ему тогда делать?! А если в своих блужданиях Тай вспомнит прошлое и произошедшее? Вот прямо к месту и вовремя! А если он в шоке и горе решит не возвращаться? Если решит, что он «такой» — не нужен? Тай’джин гордый. Как Рез’окун до Тая дозовется, как успокоит? Предки — что он натворил?! «Потерпеть призрака не мог, ишь — сердобольный нашёлся! Случится что с Таем — твоя вина!» — без жалости корит себя Рез’окун, ласково поглаживая охотника по голове. Предки, Владыка Путей и Добрый Бвонсамди — пусть у его Тая всё будет хорошо! Пусть он вернётся!***
-Ну вот, смотри теперь. Думай. Дальше я не пойду — а то с тобой здесь останусь. — качает головой Тай, осматривая унылый пейзаж… — Ты дух — должен знать это место. Тяжёлое, свинцовое небо и растрескавшаяся, забывшая что такое живительная влага, черная и запекшаяся земля под ногами. Постоянный, слабый и стылый ветерок, гонящий бесконечные, стелющиеся над землёй волны лёгкой дымки-тумана. Пограничье. Последняя черта, отделяющая живых от мира мёртвых. Дальше идут Врата, невидимые живым и пройдя сквозь которые — пути назад уже не будет. Только перерождение. Ну или если Господин мёртвых сочтёт нужным послать куда с поручением. -Ясно тебе, что это за место? Видишь Врата? Столбы, деревья, частокол, ворота — или что там у вас? Лес может какой, расщелину в горах, пещеру или ещё что… — интересуется Тай, зябко поёживаясь на прохладном сквознячке и с грустью вспоминая солнечные, приветливые джунгли, где скрылись его умершие друзья-спасители. Вот бы к ним в гости, а только живым у мёртвых не гостеваться… Эльф поворачивается на месте, вглядываясь, но ничего кроме безжизненной, унылой пустоши не видит. Приплыли… Может это место только троллей? Ну почему он такой невезучий?! За что ему это? Чем он так прогневил богов, что мается после смерти? Неужели за то, что попал на этот проклятый корабль? Но ведь он хотел с него уйти и обязательно бы это сделал! А так и сам мается, и живым покоя не даёт — вон, пацан-проводник совсем замерз: стоит обхватив себя руками и укоризненно глядит на дурного духа. Давай, мол… Вали к себе в посмертие. А куда ему валить, если — некуда?! Разве что вот, одёжкой поделиться — ему не холодно, но троллёнок-то — живой, и в одной набедренной повязке в придачу. Парень берётся за подол туники… -Тю, совсем дурной? Ты что творишь? Зачем это? — удивляется Тай, глядя на протянутую ему рубаху. Одеться? Ему? Он замерз конечно, но брать у мертвеца?! Он ещё пожить хочет! -Но… Спасибо. Вижу, без умысла предложил. А только нельзя живым у мёртвых брать — болеть будешь. Помрёшь. А вот вы от нас дары брать можете. — поясняет мальчишка, глядя на обескураженного отказом спутника. Глупый. И правда, парень не ведает что творит и что вообще делать — сочувственно вздыхает Тай. Это ж надо так окочуриться… И что ему делать — Таю? Бросить несчастную душу тут? Всё лучше, чем в междумирье. Тут хоть безопасно. Для него. А вот для Тая… Тролль уже чувствует, как начинает согреваться — это плохо. Мёртвым не темно и не холодно — это все знают. «Согреешься тут — умрёшь там. Никогда не забывай!» — не уставал повторять, натаскивая маленького ученика, Аку’джин. И Тай крепко это запомнил. Немного у него времени осталось… Надо поторопиться. -Что это?! — внезапно заполошно округляет глаза и тычет за спину калдораю пальцем, Тай. Эльф в испуге оборачивается и в то же мгновение, прямо ему в ухо раздаётся дикий, жуткий вопль, а по затылку прилетает чем-то тяжёлым. Перепуганный парень, кузнечиком скачет на десяток метров вперед. Тролль ведь говорил о «хищниках»! -Мать моя, Лаланна! Охрани! — выдыхает он, оборачиваясь и ошалело пялясь на замершего троллёнка. Тот стоит спокойно и заинтересованно пялится на него в ответ. Так это он был?! Ну и шуточки! Дикари — что с них возьмёшь… -Лэлана? -поднимает бровь Тай. — Это кто? -Мама моя… — выдыхает парень и запинается. Мама? Ну конечно! А ещё у него есть отец, сестра и ему семьдесят два… -Я помню! Вспомнил! И корабль помню, я там плотником был! Уйти с него хотел… Ушёл вот… И дом свой — помню! И шторм — меня с палубы смыло. И… А это что? — восхищенно глядит на грандиозный, вековой лес, дух. Два дерева с края особенно огромны: бело-серебристые стволы их тянутся друг к другу, а кроны переплетаются, образуя изящную и величественную, зелёную арку. За аркой, в лесу, царит ночь и деревья заливает мягкий, серебристый свет лун и крупных звёзд. В тихо и таинственно шелестящей листве порхают ночные мотыльки и перемигиваются светлячки, мелодично щебечет ночная птица — дивное зрелище. Ему — туда! — приходит четкое осознание и парень с облегчением, счастливо смеётся. Он нашел! Точнее — ему нашли. -Я вижу! Вижу!!! Спасибо тебе! Спасибо за всё и прости… И досточтимый капитан твой — пусть не обижается! Я не хотел… Я благодарен, что он озаботился моей судьбой! И тебе благодарен! Вовек буду! — сбивчиво благодарит эльф замершего, наблюдающего за ним и явно не видящего никакого леса, странного тролля-подростка. — Глупо вышло… Жаль что так… Мы могли бы быть друзьями. -Не в этой жизни! — грубовато фыркает Тай. Мальчишка почему-то радуется и смущается от искренней благодарности чужака, и стараясь это скрыть, теребит пёрышко, вплетённое в тоненькую косичку на виске. — Нашёл таки своё пристанище? Ну и бывай! Пора мне. Эйо порадую… Добрый он у меня, заботливый. -Да будут ваши ночи звездными и счастливыми, а дни тихими и ясными… Да хранят Вас, ваши боги! — коротко кланяется калдорай. Нет, он не может не спросить! От любопытства он уже не умрёт, но будет мучиться вечно! -Ещё минутка, прошу… Что ты сделал? Как я всё вспомнил? -Я? Заорал да промеж ушей тебе влупил. Перепугался ж — да? — с весёлой ехидцей скалится Тай. — Иногда перепуг — перепугом лечится! Так Аку’джин говорил, наставник мой. Я уж хотел попытаться его позвать, совета попросить, что с тобой делать — да вот вспомнил, решил проверить. Вишь — помогло! Ух и намял бы он мне ухи за забывчивость… -Вот как… Значит и промеж ушей с пользой прилететь может — я запомню! — смеётся, веселясь от необычного способа «излечения» памяти, дух. — Спасибо тебе за всё и позволь наконец представится. Моё имя… -Оставь себе, надоеда! — вредно показывает язык Тай и исчезает, «опрокидывается» назад, в тело. Ему почти тепло, совсем заболтался… -Живой?! Слава богам! Милый, ты как?! Прости дурака, втянул тебя! — едва открыв глаза, Тай попадает в объятия ликующего супруга. Обалдевший от такой экспрессии, тёмный охотник молча глядит на сияющего зандалара. Конечно он живой! Как иначе? И просьбу Эйо он выполнил — пристроил дарая этого. Нашёл для него Врата. Неплохой парень оказался, не злой, хоть и глупый совсем… А-а-апчхи! Ой, он не хотел ухо обчихать… — тянется вытереть и виновато шмыгает носом Тай. Как же хорошо было на Тропах без этой простуды! -Я рад, что нашёл — но это неважно! Всё неважно — главное ты в порядке! Ты перед тем как в себя прийти, бледнеть начал и задыхаться… Перепугал до смерти! — счастливо тормошит и прижимает к себе «мальчишку», обчиханный капитан. — Ты чего так рванул? «Обними». Я и обнял, дурак… Предупредил бы хоть! А как бледнеть начал, думал случилось чего! А что? А как я помогу?! -Всё хорошо! Я просто на Пограничье долго простоял. Там если долго быть, умереть можно — но я следил, чтобы не долго! Эйо, тебе не надо столько думать. Это плохо. Ты много волнуешься… Я большой уже и знаю что и как делать… — медленно, как несмышленышу втолковывает Тай, обнимая в ответ. — Все же хорошо. Я сделал то, что ты просил и вернулся. Я думал, ты поймешь, куда я. Ты ж сам захотел… И чего смешного? -Ничего. Просто ты и взрослый говорил мне, что много думать и переживать — вредно. — смеётся от облегчения капитан. — Ты не меняешься… И я не поменяюсь. Я люблю тебя и буду за тебя волноваться! По-другому — не смогу. Такой уж я. -Не надо волноваться! Я — большой и могу себя защитить. И тебя тоже могу! — стеснительно улыбается Тай, очаровательно лиловея щеками и кончиками ушей. Никак не привыкнет, что ему прямо в лицо говорят, что любят. Такое ему только мадда говорила… -Вот именно! А я тебя — не могу! Тут —да, а там… Что с тобой происходит, когда ты закатываешь глаза и отрубаешься? Как мне узнать? Чем помочь? Даже когда ты был взрослым и опытным — мне было за тебя страшно! А уж сейчас… -Но я опытный! И знаю как надо! — начинает хорохориться «мальчишка». — Я на Тропах не первый раз! И на Пограничье я бывал… И оружие у меня теперь хорошее есть! Не бойся! -И помогло оно тебе против бокора?! — не выдерживает препирательства с «маленьким» упрямцем, Рез’окун, давая выход своему испугу. — Конечно ты бывал на Пограничье! И я бывал, тебя спасая! Ты не представляешь, как это было опасно и чего нам всем стоило! Вы с Ки’тани чуть не умерли! Ты уже большой, и должен осознавать риск, которому себя подвергаешь! -Вот именно! Я уже большой! Ты сейчас сам сказал! И я понимаю! Знаю. — торжествующе поднимает палец, подводя итог их спора Тай, шельмовски ухмыляясь и весело блестя глазами. Из них, тёмный охотник — он, а значит и решать — ему! Он ведь не лезет в управление кораблём? -Ладно, зараза языкастый… Ты меня запутал и переболтал… Но прошу, послушай — несколько раз за последнее время я тебя чуть не потерял. Именно из-за твоего ремесла. Поэтому я так за тебя боюсь. Понимаешь? Пожалуйста, Тай, пожалей своего старого, ушибленного на голову морского вождя и сначала говори, что делать собираешься — ладно? Чтобы я знал. Прошу тебя… — обхватывает за затылок тёмного охотника и прижимается к нему лбом, капитан. Тай чихает и хохочет, представив несчастного «старого и ушибленного» тролля, описанного супругом и тут же бросается в защиту — ничего его Рэз’кун не старый! И только немножко ударенный. Это пройдёт! Тай тогда тоже старый и ударенный. Вон, не помнит ничего. Может Эйо его тоже напугает и он всё вспомнит? -Нет. Не буду я тебя пугать! Не поможет это… Уж поверь. — качает головой капитан, представляя КАК нужно напугать Тай’джина и содрогаясь от подобной мысли. Такого он не сделает никогда! -Не буду! Да и не испугаешься ты, а болтать начнешь и меня ещё заболтаешь до перепуга. — смеётся зандалар. — А вот если можно тебя подстраховать как, скажи — я всё сделаю. Мы с тобой об этом договаривались уже. Ты забыл. О! Тай может заболтать до смерти! Это ему и Аку’джин частенько говорил, когда сердился… Что он, это… словами блудит или как-то так… Тай и старика в спорах иногда запутывал. Что? Нет, за ухи не хватал — это только за проказы. А так, Аку’джин устраивал от него отдых. Как? А давал задание добыть редких лечебных растений или ещё чего. После такого, Тай уходил в джунгли на пару дней, а то и на неделю. Иногда дольше — и наставник от него тогда отдыхал. Ну и он, от Аку — тоже. Отличная придумка! Все довольны были. -Но… И ты там был совсем один?! Не боялся? — сочувственно удивляется Рез’окун. Мальчишка, один, в диких джунглях… Вот так воспитание… Иногда капитану кажется, что Тай выжил и вырос не вследствии обучения, а вопреки. Впрочем он пристрастен, и скорее всего это не так — старый темный охотник дорожил своим своевольным, но способным учеником. Дорожил, по-своему любил и отлично обучал… Тай — выжил. -Я — воин! Воины не боятся, они осторожные и думают. — гордо встряхивает головой «пацан». Но по секрету, «на ушко» — когда он был совсем маленьким и глупым, лет в шесть — ему было страшновато. В шесть! Предки-заступники, он в шесть лет сам никуда дальше своего двора не отходил, а лес видел только со спины их ездового ящера — поражается зандалар. И всегда рядом были мать или отец, наставник. Похищение отпрысков состоятельных зандалари ради выкупа — не было чем-то неслыханным… А Тай, совсем крохой, с маленьким, детским копьецом шатался по лесу, и в нем же и ночевал! Один. Ужас! -Думаешь я не боюсь, или Ру’тендо? Парни из твоей ватаги? Милый, не бояться только глупцы! И чем старше становишься, тем больше боишься. Потому что видишь — дальше… — мягко втолковывает упёртому «мальчишке», капитан. Ох уж эта наивная, детская отвага — я все предусмотрел и со мной ничего не случится… Лоа сохрани его «маленького», самонадеянного кэпа! -Ага, и мертвецы! Так Аку’джин всегда говорил! Вы не родственники часом? — фыркает Тай, успевая деликатно отвернуться и вновь громогласно чихнуть. А только вот дарай этот, хоть и помер, а сильно боялся! Поэтому Тай пока не уверен в справедливости этого утверждения… Он ещё пожалуй посмотрит и подумает. -Нет, золотой — не родственники. Но… -Но умные мысли приходят в умные головы одинаково! Это я тоже знаю! Так Аку’джин тоже говорил! — радостно блестит гляделками Тай. «Ну что тут скажешь»… — вздыхает про себя капитан. «Дома» — его боевой опыт и умение командовать пасуют перед языкастым и находчивым «малолетним» супругом. Аку’джину явно пришлось несладко… Хотя судя по рассказам, выведенный из себя неугомонным пацаном, он не чурался и телесных наказаний. «Драл за уши и хворостиной.» — по воспоминаниям Тай’джина. Рез’окун так никогда не сделает, да и как отодрать за уши «мальчишку» равного по силе и с него ростом? А вот «помять ушки»… — Тай тоскует за «ритуалом», он заслужил и может у капитана получится? Следующие несколько часов проходят за интереснейшим и приятным обучением. Тай вспоминает и советует, капитан — делает. Здоровенный, матерый тролль жмурящийся и вздыхающий от удовольстви, с раскляченными ушами выглядит крайне забавно, но кого это волнует. Точно не капитанов. В итоге, для первого раза получаться начинает довольно сносно, и Тай мурлыча и пошмыгивая прикрывает глаза… Рассвет, никаких призраков — можно и расслабиться… Будит темного охотника легкая «шероховатость» в сознании — его настойчиво «ищут». Интересно кто. Ки’тани? Тай приподнимает голову — вот это Эйо его убаюкал, получается! И капитан спит, откинувшись на свою песчаную «подушку», устроив голову Тая у себя на животе. Тоже умаялся — «ухи мять». «Надо будет вернуть приятность»… — успевает подумать Тай, расслабляясь и «соскальзывая». Что Ки’та хочет? Как они там? Парень отвечает радостью и активно зазывает в своё сознание. Тай не противится. Новости? Перед его удивлённым взором оказывается аккуратно исписанный листок. Вот Ки’та выдумщик! Эмоциями много не наобсуждаешь, зато пользуясь зрением кровника — можно прочитать! Ай да придумка! Молодец Ки’тани! Написано кратко и новости хорошие. Шторм ещё больше поутих, и можно спустить шлюпку, чтобы добраться до капитанов и эвакуировать их на корабль. Они смогут сами выбраться наружу, или им нужна будет помощь? Что спасателям взять с собой? Как рука капитана Рез’окуна? Он сможет выбраться к шлюпке сам? Разбуженный похлопыванием по груди, Рез’окун в первую секунду цепенеет от ужаса. Взгляд Тай’джина «слепой» и устремлен в какую-то даль. -Тай! Что с тобой?! — подхватывается зандалар, едва не напарываясь на чужой бивень и хватая тёмного охотника за плечо. — Что?! -Все хорошо… Не тряси… И так тяжко. — заплетающимся языком бормочет «мальчишка». Поддерживать двухстороннюю связь «неопытному» Таю — тяжело и в затылок начинают впиваться первые раскалённые иголочки боли. -Это Ки’та… Писать придумал. Пишет, что хотят прислать лодку за нами. Ты сам выберешься? Духи покажут путь, но я не знаю, что там… Сюда ж они нас бессознательных заволокли. А сколько плыть и как… Нырять… Капитану очень хочется браво отрапортовать что — да, конечно, он — сам, но приходится задуматься: его ещё шатает и постоянно тянет в сторону, и это — на твёрдой земле. А что будет в воде? Где «верх» может моментально поменяться с «низом»? Что с ним тогда будет? Не доведи Лоа — дурно станет, а то и обморок. Тай конечно будет его страховать, не бросит, так не утопит ли он их обоих? «Считай себя ближе к опасности, и ты будешь дальше от неё!» — старая морская мудрость. И — кости. Рез’окуну хотелось бы вернуть калдорайскому парню его кости. Случилось что случилось, но он им «помог» выжить и капитан — благодарен. Негоже раскидывать останки — они не варвары какие. Ну, он не варвар — по крайней мере… Пусть покоится с миром. Ки придумал писать значит? Отлично! — капитан отпускает Тай’джина, перебирается поближе к воде и на мокром песке пишет: «Помощь нужна. Лубки. Сообщить — когда ждать.» Тай ещё успевает заглянуть через плечо, когда нос коварно подводит, и тролль мотая головой, разражается громогласным чихом, нарушая и так нелёгкую концентрацию. -Фу! — кривится «мальчишка», трубно сморкаясь, вытирая нос и ополаскивая руку. Он и не знал, что оно так бывает. И так голова разболелась, а теперь и вовсе по ней будто дубинкой тюкнули. Это не опасно, он мозги не вычихает? — жалобно смотрит на «старшего» Тай. Боязно… -Нет, родной… Но простыл ты капитально. Никогда так не болел? — сочувственно улыбается Рез’окун. Простуда — почти невозможная для тролля вещь в жарких и влажных джунглях, конечно — откуда Таю о ней знать. — Тебя ещё знобить может. -Так знобит! — решительно кивает «мальчишка». Он думал это после блуждания с духом по Тропам, а оно вон как — болезнь это! Надо обратится к Омулу — пусть поможет, а Тай ему потом подношение сделает. -А почему не Всеблагая? Она тебя всегда лечила, она ж твой патрон? Попроси её. — поднимает брови Рез’окун. Нет, Эйо что-то путает — удивлённо качает головой, и тут же кривиться от боли, Тай. Его патрон — легконогий владыка Путей. Легба. Не Лакоу. С чего капитан это взял? -С того, что у тебя их два! Сам рассказывал. Ты забыл видимо… — улыбается Рез’окун, кладя руку на плечо Тай’джина. Он может порастирать шею и плечи — с носом будет полегче. А вообще, им уже конечно нужно выбираться. Мокро, холодно и голодно… Не удивительно, что Тай заболел. У него ДВА Лоа?! — неверяще глядит на супруга «мальчишка». Это же такая редкость! Но раз Эйо так говорит… Тай помнит золотистый, целительный свет на Грани — это и правда была Добрая Госпожа, но он думал что её позвал кто-то из них. Он вообще тогда с трудом думал… Два Лоа! С ума сойти. -А чего ж? У Ки’ты вон тоже — два. — не унимается, «сыпя чудесами из мешка», Рез’окун. — Бвана, как вы его называете, и Пао’кай. Вот такие вы у меня, оба, замечательные! Так что проси про исцеление Милосердную — она тебя выбрала. Надо же… Неужели Аку’джин таки сделал из него целителя? — поражается Тай. Он же терпеть этого не может! Ему бы подраться… -Не знаю, милый. Но думаю — нет. Ты — воин, но как говорил сам — умеешь многое. Хамизи на тебя не нарадовался, да и насколько я слышал, многие в команде обязаны тебе жизнью. Талант к лекарству у тебя точно есть. Мне вон — помог. Для воина это… -Это важное уменье! Хороший воин должен быть и лекарем, и оружие себе сделать, и приготовить чего. А, ещё одежу! — радостно тычет пальцем «в небо» и по памяти перечисляет Тай. -Это Аку’джин говорил? — фыркает, от умудренного вида «пацана», Рез’окун. — Он прав! У тебя был очень мудрый наставник. -Ну да… А я не слушался… — вздыхает Тай. Только сейчас он видит, как же прав был старый тролль. Вон сколько знаний ему пригодилось! Только полечится он потом. Сейчас — он кушать хочет. После Троп — всегда хочется. На это заявление живот капитана издаёт согласный рык, заставляя троллей покатываться со смеху. Вот, Эйо и без Троп — голодный! -Осторожнее там… — напутствует Рез’окун добытчика. — Может мне с тобой? Помогу чем… Тай вздыхает и сочувственно, с долей снисхождения глядит на своего, временно однорукого супруга. И вот что Эйо будет делать? Он и ходит-то с трудом, да не по прямой. И что он поймает? Только распугает всё, если там вообще чего-то есть. Духам стало скучно, и они умчались порезвиться на открытой воде, так что Таю придётся самому добывать пропитание. Духи — вольные создания, и нельзя принуждать к помощи его маленьких друзей, иначе могут больше не прийти на зов. Они и так много для них сделали «за так», по старой памяти и ради развлечения — поясняет тёмный охотник. Он позовёт их когда они будут выбираться — это должно им понравиться — вместе поплавать. А пока… Назад охотник возвращается мокрый и понурый. Видимо с ослаблением шторма твари морские отбыли обратно, на подводные луга Агве и в коридорах, поблизости их прибежища почти пусто. Вот с пяток некрупных, «заблудившихся» ракушек — для капитана. Свою долю Тай съел там, на месте. -Мы и эти разделим! — качает головой Рез’окун. Что-то ему подсказывает, что ничего «мальчишка» нигде не ел, и эта сиротливая кучка — всё что он смог добыть, шаря как проклятый в холодной воде лабиринта скальных проходов. Раньше Тай всегда с гордостью предъявлял всю свою добычу и честно делил пополам. Теперь же — «ест» отдельно. Подозрительно… -Нет, это твоя доля и ничего мы делить не будем! — упрямо хмуриться Тай, возмущенно сверкая очами и складывая руки на груди. — Это тебе. Ешь! -Ладно, не будем… — покладисто кивает капитан, видя что «пацан» закусил удила и только пара дикорогов сдвинет его с этой точки зрения. Ссора им не нужна, но кое-что выяснить он обязан… -Я съем всё, если ты мне ответишь честно… — ловко ухватывает за пучок кос и пристально вглядывается в блестящие, янтарные глаза, Рез’окун. — Ты и правда — ел? На такое, Тай начинает сопеть, егозить на месте и отводить взгляд. Уверенно и нагло соврать, глядя в глаза супругу, у него не получается и Тай это ясно понимает. Нет, не ел — наконец признаётся он. Но Эйо — нужнее! Он почти здоров, хоть и с соплями, а капитан еле ходит! Не накормить больного, беспомощного соплеменника — а уж тем более супруга, не могущего добыть себе пропитание — большой грех и тяжкий проступок! У Темных Копий так не заведено, и Тай так никогда не сделает! Капитан нужен ему, нужен кораблю и его, капитановым соплеменникам. Их скоро вытащат и еды будет много, как было. Тогда Тай поест. А пока, Тай потерпит — не помрёт, а Рэз’кун — пусть ест. -Тай — сказал! — припечатывает «мальчишка», сурово глядя на своего вождя. Он на позор — не пойдёт! Выслушав, зандалар набирает воздуха в грудь для спора и медленно выдыхает… «А ну, приспусти паруса кэп! Чему пацана намедни учил, а? Как на чужое место становиться? Ну так и встань! У него своя правда. И по-своему он прав, плюс уклад его племени. И достойный уклад, заметь! Не оскорбляй его отказом! Он и правда не помрёт, зато будет доволен выполненным долгом. " — поучительно нудит Голос и Рез’окун берет передышку. А ведь если подумать — то и правда… Тай и его племя — право. Великодушие это или практичность, продиктованная выживанием — но квелый соплеменник будет их ослаблять и тормозить в скитаниях и боях. Поэтому оправдано, что лишний кусок — ему. Что б быстрее поправился и встал в строй. Сейчас слабый — капитан, так что Тай по-своему — прав! Он — так это видит. -Твоя правда. Приму твою добычу с благодарностью! — наконец принимает решение и уважительно кивает капитан, а Тай’джин, моментально добрея — расплывается в довольной улыбке. Вот! Сразу бы так. Тай ведь, как лучше хочет… -Но с одним условием! — хитро ухмыляется Рез’окун, и островитянин снова хмурится, напрягаясь — условия ещё какие-то… А проще — нельзя? -После еды я хочу ещё потренироваться, так что мне понадобятся твои «ухи». Ясно, мон? Однако, к удивлению капитана, на это Тай лишь кривиться, сопровождая несогласие громким чихом. Ему ясно — но он не хочет. Можно он просто полежит у Эйо на коленях? Может тот ему что нибудь расскажет? Озадаченному капитану остаётся лишь согласится, что ж, если таково желание Тая — сделка! Дождавшись окончания скудной трапезы капитана, «пацан» довольно ухает, перебирается поближе и плюхается головой на колени зандалара. Вот и он! Рез’окун и себе охает, когда масса холодных, мокрых кос касается голой кожи живота. Б-р-р-р! Тай моментально подхватывается, виновато глядя на капитана. Ой! Он и не подумал… Он не подумал, что волосы холодные — ему жарко и от них приятно. Теперь напрягается капитан. Жарко? Это когда в их пещерке стало жарко?! -А ну-ка иди сюда, родной… — тянет Тай’джина к себе Рез’окун, ощупывая лоб и щёки. — Да у тебя жар! Чего ж ты молчишь?! Какого на охоту полез?! Сам говорил, что нам ещё плыть и нырять! Тай, ну что ты как маленький! Разве ж так можно? Головой надо думать! «Мальчишка» молча сопит и вздыхает, неохотно признавая некоторую справедливость упрёков. Ему и правда что-то не очень… Но это только сейчас стало! — защищается тёмный охотник. — А было — нормально! -Конечно сейчас! Как по холодной воде пошарахался — так и поплохело. Тай, мы выносливые, но мы не железные! И твоему телу уже сорок! Не забывай. — качает головой зандалар. — Нельзя игнорировать такое! -Значит так! Сейчас — я тебя разотру. А потом ты обратишься к Лакоу, думаю своего подопечного она в беде не оставит. И прекрати спорить — это серьёзно! Я — сказал! — пристукивает по песку здоровой рукой Рез’окун, видя недовольную мину на морде «мальчишки». — Что за капризы? Для воина — здоровье важнее всего! С этим — будешь спорить?! Что Аку’джин про такое говорил? Тай обиженно пыхтит заложенным носом и зыркает слезящимися, покрасневшими глазами — ишь какой, раскомандовался, стучит тут… Супруг… Однако и возразить нечего. Капитан вроде как кругом прав, и Аку’джин говорил подобное, а только почему-то все одно — обидно. И себя от чего-то жалко… Аж до слёз. От глупой злости на себя и Рез’окуна, Тай начинает пыхтеть ещё сильнее… Ох ты ж… Что это с его «малышом»? — начинает волноваться капитан, глядя на своего нахохлившегося, шмыгающего носом, половина. Он что, плакать собрался?! Но Рез’окун же его ничем не обидел! Он — заботится! Может и коряво как, но он старается! Тай простужен и ему всё хуже, а им ещё выбираться! А если лихорадка начнётся? Куда ему снова в воду лезть одному? Где Рез’окун не прав? Он добра хочет! «Везде прав! Прям — кругом. А только у «дитятки» твоего жар — отсюда и капризы! Вспомни, как сам в детстве слёг с болотной лихорадкой. Домашним твоим мало не показалось: принеси-унеси, хочу-не хочу, дай-забери… Вспоминай давай! И ведь ты не спасал, не охотился и не тянул на себе взрослого проглота — тебе всё желаемое на золотом подносе приносили в постельку, да ещё и сказки рассказывали… С этим — будешь спорить?! А малой твой вымотался, оголодал и заболел — чего ты от него хочешь? Он самостоятельный — но он ребёнок. Забыл, сколько Таю «в голове»?» — вкрадчиво напевает «ехидна», и капитан задумывается. Забыл — кается он. Тай выглядит и часто ведёт себя как равный, а в некоторых вопросах и более опытный — поэтому немудрено и подзабыть, что он всего лишь двенадцатилетний, диковатый подросток-сирота, живший почти сам по себе. Старый Аку с ним конечно занимался и уделял свободное время, но хижина у Тая была своя и к «домашним» распоряжениям и нравоучениям Тай явно не привык. Он — сам! -Погоди, золотой… Не злись… Я ж о тебе забочусь. Давай сделаем как я сказал, а потом хочешь — я тебе «ушки помну», а хочешь — историю расскажу… Я их много знаю. Ну, хотя бы про Резана, королевского Лоа-дьявозавра. У вас такого Лоа нет. Хотя и у нас уже тоже… Или про что другое расскажу. Про Грала-акулу — знаешь? Или сам скажи, про что рассказать. Я не только наши знаю, но и других рас… Хочешь? Давай? — сдаёт назад, меняя тактику и мягко втолковывая капитан, стараясь успокоить взвинченного «мальчишку». И правда, Тай просто устал от всего произошедшего, а он — навалился… Только истерики им не хватало. Хамизи с его чудо-настойкой и подсказками тут нет, а из-за чего была прошлая — он так до конца и не понял, кроме того, что у детей такое бывает. И что дитё может довести до неё и взрослого, усмехается про себя капитан, вспомнив перепуганное, отчаянное лицо Ру’тендо. Это тебе не орать во всю глотку при абордаже, да железками махать… Немного отойдя, посопев и ещё подумав, Тай кивает. Про Лоа-дьявозавра — это интересно! Он хочет! А вот уши — лучше не трогать, его сейчас почему-то сама мысль об этом раздражает. И вообще, о любом разминании — почему он так себя чувствует? Почему обижается? Не на что ведь! Эйо ему добра хочет. Он понимает. Ой, глупый он… -Не глупый. У тебя жар, милый… Поэтому и настроение плохое, и ломит, и вообще… — объясняет капитан, видя в чем затык. — У тебя не было жара? Ты никогда не болел? Так — нет, признает Тай. Его кусали и били на охоте, он падал с деревьев и было несколько ранений в боях — но что б простуда и жар, такого Тай не припомнит. Хотя нет! У него была лихорадка — когда бивни резались! — оживляется «мальчишка». Но это мадда рассказывала. Он тогда маленький был, глупый совсем и не помнит. А так — нет, он даже многих ядов не боится! Аку’джин его сызмальства приучал — хвалиться Тай, пока Рез’окун с силой растирает ему плечи и спину. -Вот как… Ну, тогда послушай — легкая простуда, это ничего. Нос бесит конечно, но ничего… А вот когда начинается жар — это уже серьёзно. Особенно в море, где ветры, мокро и часто нет хорошей еды. Знаешь сколько моряков сгорело в лихорадке, задыхаясь слизью а иногда и кашляя кровью? Это конечно крайний случай и у нас отличный лекарь, но лучше об этом не забывать. Теперь понимаешь, почему я беспокоюсь? Помоги-ка мне снять штаны… Заслушавшийся Тай, аж ушами поводит — он не ослышался? Зачем штаны? -Да вот, с тебя пример взять решил… Снимай, поймешь сейчас… — пыхтит капитан, стараясь приподняться на здоровой руке. Заинтригованный Тай молча исполняет указанное. Уж чего странного не творил иногда Аку’джин, но про лечение штанами — Тай не слыхивал. Интересно! На деле же, все оказывается просто до разочарования. Хорошенько, до пунцового, растерев спину и грудь, капитан набрасывает штаны на манер нагрудника и обмотав горло штанинами, заваливает на себя, прижимая к себе спиной тёмного охотника. Вот, и спине тепло, и груди — объясняет капитан, укладывая поверх импровизированного «шарфа» ещё и руку. Это всё, что он смог придумать. Полежав некоторое время, Тай начинает жаловаться что ему жарко под импровизированной «грелкой». -Очень хорошо. Так и должно быть. Попроси Лакоу об исцелении и я тебе расскажу про Резана. А хочешь — поспи, я потом расскажу. Я бы тоже вздремнул пожалуй… — советует Рез’окун и этому совету Тай следует с удовольствием, обращаясь к своему Лоа и то ли засыпая, то ли немного «соскальзывая». По крайней мере он видит во сне золотое тепло и «солнышки» с Перекрёстков…***
Просыпается капитан от странных, необычных ощущений на лице: Тай лежит как и лежал, крепко прижатый здоровой рукой к его телу и развлекает себя тем, что тычет пальцем в острый обломок рез’окунового бивня, пытаясь уколоть палец. -Привет, золотой… Чем занят? — улыбается зандалар, деля вид что хочет укусить за палец и молча поздравляя себя с придумкой удачного и ласкового прозвища. На «малыша» Тай хоть уже и не обижается, но вроде как и не особо рад. «Милый» — уж больно двусмысленно, а интимного подтекста Рез’окун старается избегать всеми силами. А вот «золотой» — самое оно! Оригинально! «Пф! Капитан одного из кораблей Золотого флота, Золотой империи… И любимый у тебя — «золотой»! Якорь тебе в глотку — оригинал ты наш…» — хмыкает «ехидна», но сопротивления от счастливого зандалара не встречает. Ну и пусть так, зато Таю нравится! И «повзрослей» Тай’джин — тоже будет нравится. По крайней мере, так кажется капитану. Ремесло корсара и золото — отлично друг другу подходят. Врядли Тай будет против — быть «золотым». Что делает? Будит! — радостно блестит глазами «золотой», а ещё — Эйо забавно морщится, если трогать его во сне за бивни. И ещё, у Тая две новости и обе хорошие! Во-первых, его нашёл и разбудил Ки’тани, на секунду дав «поглазеть». Они уже на море, в лодке и плывут к ним! А во-вторых — кость Эйо «схватилась», и хоть пока плечо и нельзя нагружать, но перевязь с шеи можно снять и рукой двигать — тоже можно. Это ему сказал золотой свет, когда приснился. Наверное Лакоу приходила… Спасибо Эйо, он вернул Таю его Лоа! Самому Таю тоже полегче, и за это тоже ей и ему — спасибо. Обрадованный капитан моментально начинает искать узлы на повязках. Без этого конечно было не обойтись — но ведь неудобно как! А если ещё и плыть придётся… Освобождённая рука слегка онемевшая и слабая, но не болит и главное — он может ей двигать и делать простейшие вещи! Например — ласково коснуться щеки Тай’джина. И что бы он без него делал… «Помер бы!» — снова подаёт голос ехидное естество и капитан снова соглашается. Чистая правда — как она есть, а также самое время обсудить, как им не помереть при спасении себя, таких везучих. Тай предлагает идти навстречу, вместе с духами, и провести группу назад, по разведанному пути самому. Рез’окун же с подобным категорически не согласен. Может Таю и стало немного лучше, но отпускать больного «мальчишку» одного, бродить, плавать и нырять по неизведанным скальным лабиринтам — он не согласен! Не время ему в героя играть. А если дурно станет? Нет, слишком опасно. -Тай, а можешь попросить духов привести сюда Ки’тани? Найти его и довести до нас — чем не игра? Они ведь знают его и им будет весело вместе. — как бы невзначай подаёт идею Рез’окун, следя за тоном и памятуя о недавней стычке. Давления на себя, самостоятельное «дитя джунглей» совершенно не переносит, даже маленький. — А кто ещё был в лодке, видел? Ру’тендо? Отлично! Вдвоём они точно справятся. Поразмыслив, Тай признает план капитана отличным. Ему и впрямь не очень хочется лишний раз лезть в холодную воду. Б-р-р… А духи Ки’ту знают, они будут рады встрече!***
Несущийся по воде во взвеси из брызг, подобный элементалю — Ки’тани с радостным визгом чуть не сносит Тай’джина с ног. Ох он и напугался за фадду! И за капитана Рез’окуна конечно тоже, быстро поправляется молодой охотник, стесняясь лезть обниматься и с ним. Хоть и родственник уже, но все ж не соплеменник и аж целый зандаларский капитан. Поняв затруднения Ки, Рез’окун сам радостно хлопает его по плечу, получая в ответ широченную улыбку и восторженный ворох обрывочной информации в фирменном стиле Ки’тани. Ух — они спешили! А потом он почуял духов! Это те, что с ними играли. Ага! А потом они за водяными и нырять! Ну и лабиринт! Сами бы долго искали. Они лубки принесли, как просили. Их Ру’тендо несет. А ещё, Ки воду решил захватить, вот фляга. Фадда хочет пить? -Ки’та, ты замечательный сын — благослови тебя Лоа! — озорно фыркает Тай, моментально присасываясь к горлышку фляги. Немного воды у них было, но что бы напиться вволю… Ох, хорошо-то как! Ки’тани замечательный парень, с ним всегда отменно весело, но Таю смешно — он никак не привыкнет, что Ки’та — его сын. Дивные дела творятся на белом свете, как говаривал старый Аку. -Да стойте же, вот оглашенные! Ноги себе переломаете, а я лечи?! — доносится из глубины прохода недовольный, знакомый голос. -Кэп! Слава богам! И как вы сюда забрались? — ухмыляется Ру’тендо, сгребая Тай’джина в объятия и хлопая по спине. Как же он рад видеть своего друга и капитана живым! Ки конечно говорил, что «маленький» кэп в порядке, но своим глазам Ру верит больше. А лучше, ещё и руками своего капитана пощупать! -Хамизи! Рад чрезвычайно! — тепло приветствует, немного отставшего судового лекаря, капитан. — Вы тут какими судьбами? Не стоило Вам оставлять судно… -Какими? — в удивлении поднимает брови Хамизи. Такими, что у него здесь есть работа! И этот же вопрос он может задать и Рез’окуну: капитаны нужны на корабле, так чего они тут прохлаждаются? Точнее переохлаждаются, судя по виду второго капитана. А ну-ка, ну-ка, посмотрим — улыбается Хамизи. -На, это твоя доля! — протягивает Рез’окуну ополовиненную фляжку Тай, и капитан с благодарностью принимает её здоровой рукой: после соленых моллюсков пить хочется неимоверно. Второй рукой занимается лекарь, снимая старые обмотки. -Предки-заступники! Это ещё что?! — удивляется Хамизи, снимая творение Тай’джина. — Кости? Свежие? Откуда?! -Ага! Дарая одного! Тута поймали. — радостно подтверждает Тай, оглушительно чихая и отвешивая Ки’тани шуточного «леща» за непочтительный хохот. Парня дико, до слёз веселят штаны-шарф на шее фадды. — Вкусный оказался! Он с ножом на Рэз’куна полез, ну я его и… И так ели и крабов на него ловили. И руку, вот… Тут же только песок да камни. Нечем больше… -"Так» ели?! — ошарашенно глядит на начальство Хамизи. Какой кошмар! В общей сложности, с момента трагедии, капитанов не было на судне пять дней и выглядят они не очень голодными. Так неужели… — Капитан… И Вы? Сырым?! Вы себя хорошо чувствуете? -Нет, друг мой… Не беспокойтесь, я не ел. Только крабы и рыба. Я в порядке… — тихонько объясняется Рез’окун, но чуткий Тай моментально отрывается от живоописания их «быта» сочувствующим и восхищающимся соплеменникам. А чего Хамизи так беспокоится? Почему он говорит так, будто съесть врага — это что-то плохое? Не пропадать же добру, раз убили! Есть сырым — оно конечно не очень, варварство — но что им было делать? Как и на чем готовить? И правду сказать — парень оказался не совсем врагом, но выяснилось это уже после его кончины, на Пограничье. Неувязочка вышла — но Таю не жаль, упрямо заявляет «дикарь». Сам бы и начал представляться да объясняться, раз такой «цивилизованный», а не с ножом лезть! Тай в своем праве — он капитана защищал! Однако как бы не хорохорился «мальчишка», вид у него становится неуверенным и немного виноватым: у зандалари так не заведено? Поэтому — Эйо, пусть и в шутку, назвал его «чудовищем»? Получается он нарушил важный закон племени своего супруга… Сделал очень плохое? Дикость… Простят ли ему это? -Ну что ты, Тай… Какое «простить»?! Тебя никто не обвиняет и ты сделал всё абсолютно правильно! — выкручивается капитан, укоризненно глядя на ухмыляющегося во все клыки и откровенно наслаждающегося представлением, показывающего втихаря большой палец, вожака. — Просто у нас, зандалари, не принято есть двуногих разумных… Мы так давно не делаем, потому что не голодаем. Бывают конечно неурожайные годы, но не настолько чтобы есть себе подобных. К тому же сил да умений от съеденного тебе никаких не передается. Это дремучие суеверия — ты сам говорил. Однако наше положение было отчаянным, поэтому — ты прав! Все верно сделал: ты жив, меня вытянул — так чего ещё желать? -А, ну тогда ладно! — моментально успокаивается Тай и шельмовски добавляет, что дарай этот — на четвереньках стоял, и «двуногим» на момент смерти не был. Тай вообще в первый раз в жизни такого увидел и не знал, что он «двуногий», поэтому он — наверно, ничего не нарушил. Он думал, что Рэз’кун охотился и тварь какую в воде поймал, вот! Типа нага или ещё чего… А капитан знает кто такие наги? Дрался с ними? Нет? О! Тай ему расскажет — страшные существа эти наги! И невкусные… Ядовитые. Задерживаться в приютившей их пещерке смысла больше нет, собирать капитанам нечего, поэтому нужно пользоваться затишьем и выдвигаться «на выход», но перед этим… В похоронах так и оставшегося неизвестным, невезучего эльфа, участвуют все. Пока Ру’тендо с Ки’тани копают мягкий песок для могилы, Тай выуживает из воды обглоданный костяк и присовокупив к нему недостающие кости, опускает в получившуюся яму. Немного подумав, тёмный охотник снимет с себя и укладывает на останки трофейный пояс с кинжалом эльфа. Пусть его… Он и впрямь не такой уж плохой парень, вежливый, пусть у него будет оружие. Кто знает, какое у них там посмертие… К кому обращаться по калдорайским обычаям на похоронах никто не знает, поэтому закопав и навалив сверху пирамидку из камней, тролли считают свой долг выполненным. В последний раз оглядев их пристанище, капитан подхватывает с песка, и просит Хамизи взять в его торбу крабий панцирь-плошку. На память… При наклоне Рез’окуна шатает и лекарь моментально разражается укоризненной тирадой: вокруг полно здоровых троллей! Так почему не попросить поднять? Зачем же самому? Или капитан думает, что трещина в затылочной части черепа это ерунда?! Да — подзатянулась, но всё равно — последствия ещё на лицо! Это счастье, что мозги не вышибло и капитан Тай’джин его выходил! Нельзя так, надо беречь себя. Он, капитан, им живой и здоровый нужен! — доброжелательно, но твердо, втолковывает Рез’окуну Хамизи, пряча памятную мисочку в кожаный, непромокаемый лекарский мешок. Выволочка, даже проводимая почтительным тоном — всё равно остаётся выволочкой, и Тай отворачивается, стараясь скрыть ухмылку и смеющийся взгляд. Вот и Эйо прилетело. Не только же Таю выгребать за легкомыслие. От лекарей другого и не жди, враз мозги и остальное на место вправят! Уменье у них такое. -Доволен? — ласково фыркает Рез’окун, заприметив реакцию «мальчишки». — Вишь, и я получил с горкой. С медициной, мон, шутки плохи! Лучше сдаться сразу и делать как скажут. Дешевле выйдет… -Это со здоровьем шутки плохи! А медицина на его страже стоит! — улыбается лекарь, аккуратно направляя, норовящего пойти по косой, капитана к выходу из пещерки. — Вот так… осторожнее капитан. Закружится голова скажете — там в паре мест глубоко и нырять надо… Ру’тендо, прошу, поддержите с той стороны. Ки’тани — на тебе второй капитан. Проследи. Воины, признавая главенство «медицины», молча исполняют требуемое. Сейчас главный — Хамизи. Он лучше знает. Трещина в черепе… Это ж как по крепкой тролльей черепушке прилететь было должно! И правда чудо, что не утонул и жив остался! Всё таки второй капитан счастливчик и частичка его везенья, как ни крути, передаётся окружающим… Возвращение на «большую воду» проходит быстро. Дальше, куда не заходил в своих поисках пропитания Тай — нужно плыть, и с этим, с удовольствием помогают водяные, подхватывая, направляя и скользя с капитанами в нужном направлении. Остальным остаётся только поспевать, за внезапно ускоряющимся начальством и соглашаться, что дружба пусть и с мелкими элементалями — большое подспорье. Духи же всеобщему заплыву радуются полно и бесхитростно — им весело! Жаль, что присутствующие не останутся с ними в воде навсегда — они прекрасно проводили бы время! Тролли же, совершенно не разделяют мнения своих практически бестелесых друзей, но вежливо молчат. Им, обладающим телами и теплой кровью, хотелось бы как можно скорее покинуть негостеприимную, холодную воду. Влекомый элементалем, Тай пробкой вылетает из воды и едва не врезается головой в борт лодки. Умэ’ки! Ки’мури! Сильные руки подхватывают второго капитана подмышки, помогая перевалиться через борт шлюпки. На плечи сразу опускается покрывало. Капитан Тай’джин замерз? Утвердительно чихнув, тёмный охотник кутается в сухую, теплую ткань и радостно машет вынырнувшим Рез’окуну и страхующему его Ру’тендо. Выбрались! Они выбрались и всё снова хорошо! И они снова видят небо! Пусть оно низкое, тёмное и покрыто кудлатыми, быстро летящими тучами, но Тай искренне рад этому зрелищу. Главное — небо. А погода… Что ж — она переменчива. Будет ещё и для них солнце! Капитана тоже ждёт шерстяное покрывало и приветственные вопли пёстрой вёсельной команды. Гребцами сидят и зандалари, и Черные Копья. Всем хотелось поучаствовать в спасении почитаемых капитанов, чуть не назрел конфликт, поэтому Зикимо принял справедливое решение — пополам. Радостно вопят, позабыв правила и уставы, тоже все вместе. «Обезглавленная» команда вновь обрела капитанов. Теперь-то всё пойдет на лад! Море ещё неспокойно, и шлюпка осторожно лавирует среди торчащих из воды пиков прибрежных скал. И как они тут умудрились проплыть и не выпустить себе кишки! — поражается капитан. Заточенные водой, растрескавшиеся скалы даже на вид — острые. Теперь понятно, откуда у Тай’джина такая рана, почему их одежда пришла в полную негодность, а сами они были покрыты порезами… Тая такие материи занимают мало и у него уже нет сил и желания играть «во взрослого». Здесь все свои. Он плюхается на дно лодки и облокотившись о бедро своего морского вождя, пристраивает гудящую голову ему на колени, блаженно прикрыв глаза и кутаясь в покрывало. Наконец хоть какое подобие тепла и вокруг свои воины — теперь можно и расслабиться. Больше не надо думать за двоих и быть «взрослым»… После заплыва, простуженного тролля сильно знобит и он искренне наслаждается покоем и теплой, шерстяной тканью. Стоп — а это ещё что?! Ру? Рез’окун готов поклясться, что ничего не слышал, когда Тай внезапно встрепенувшись, касается колена Ру’тендо и просит править к довольно высокой, вулканического камня горке, эдакой потрёпанной «пирамидой» торчащей из посветлевших, но все ещё высоких и пенных волн. Он посмотреть хочет. -Тай? Зачем тебе туда? — тихо и вымучено интересуется капитан, привалившись к подставившему плечо Хамизи. После весьма затейливого заплыва, и оказавшись в качающейся и подпрыгивающей на высоких волнах шлюпке, Рез’окуну становится сильно не по себе. Зрение вновь начинает расплываться, а желудок стремиться к горлу. И теперь вот Таю захотелось на эту каменюку… Зачем?! Что там — птицы, гнёзда, крабы какие? На судне они прекрасно поедят, ну её — эту скалу, однако Тай настаивает. Ну что за капризы? -Тай… Нет там ничего. Ну птица может какая… — выдыхает капитан, с тоской вспоминая мягкий песок и неподвижность их недавнего убежища. Хоть бы до каюты добраться не опозорившись… -Не птица… Шторм и птиц сейчас там нет, не успели вернуться… — внезапно поддерживает тёмного охотника Ки’мури. — Я тоже что-то слышал… Поглядим? -Капитан Рез’окун? Что скажете? Я не слышал, но… — Ру’тендо — сама почтительность, но капитан видит, что вожак уже готов исполнить прихоть своего «маленького кэпа». А и пускай! Тай столько всего для них сделал, так пусть удовлетворит своё любопытство! Проверит. Поохотится. Или что он там задумал. Только пусть осторожно! Сил спорить у Рез’окуна просто нет, про трещину с сотрясением знают все, так что и блевануть за борт, если припечёт — не зазорно. Его гордость это переживёт. К тому же, Тай никогда не поднимал тревоги просто так… Несмотря на дурноту, зандалару становится интересно. Благодарно боднув головой в бок супруга, Тай начинает готовится к высадке. И сам не сильно хочет, но это… Надо проверить. Нет, с ним не надо. Там только один путь к вершине и два тролля будут только мешать друг другу. Он сам. Залезть нетрудно — он справится. Капитан старается свести норовящие разбежаться глаза «в кучку» и с интересом вглядывается в скалу. Ничего. Камень как камень. Даже чистый. Бурные волны смыли растительность и птичий помет, если он там когда и был. Скала слишком мала для гнездовий птичьей колонии. Никаких застрявших в трещинах вещей тоже обнаружить не удается. К вершине поднимается щербатое подобие лесенки, выточенное непогодой и волнами. И правда — залезть легко. Вершина голая, острая — прятаться там негде. Всё. Однако двух охотников что-то заинтересовало… Капитан молча следит за ловко поднимающимся, цепляющимся за трещины и выступы «мальчишкой». Несколько раз непрочный камень крошится под весом тролля, но Тай быстро находит новую опору и продолжает подъем. Внезапно он замирает и скрывается по пояс за невидимым с воды скальным выступом. «Ага!» — торжествующе доносится сверху возглас Тая и какой-то писк. Напрягая икры, Тай явно за чем-то тянется, скрываясь в расщелине ещё больше. Внезапно тролль вскрикивает, но скорее от неожиданности, чем от боли. А после, довольно хохотнув, Тай начинает осторожно пятится задом, явно что-то волоча. Наконец охотник распрямляется, демонстрируя оставшимся в лодке свою добычу. -Ага! Вот!!! Смотри Эйо, что я поймал! — радостно и хрипло, из-за воспаленного горла орёт Тай, торжествующе потрясая висящим вниз головой и ухваченным за тонкую лодыжку мокрым, синеволосым эльфенком.