Массаж с хэппи-эндом

Когда Солдата разморозили в очередной раз, Брок уже не переживал: проспал всю ночь перед этим как младенец и даже без таблеток. На базу прибыл в приподнятом настроении, с охраной покурил, Роллинза застебал в раздевалке — тот пах смесью дешевых духов, а это значило, что в бесконечной мыльной опере «Джек и Джейд» наметилась очередная фаза сближения. Роллинз поебывал стриптизершу из «Кроличьей норы», жопастую мулаточку чуть ли не вдвое моложе, души в ней не чаял и регулярно лечился от всякой гадости вместо того, чтобы надеть гондон. Джейд намекала все более настойчиво, что неплохо бы стать миссис Роллинз, долбоеб Джек делал вид, что намеков не понимает, потому что его все устраивало. Потом либо она заебывалась намекать, либо он, пойдя поссать, замечал уже хорошо знакомое жжение в самом дорогом, но они скандалили как в первый раз и разбегались как в последний. Джек бухал, ночевал у Брока, мотал сопли на кулак и клялся, что больше никогда. Наконец становился похож на человека, но увы, эффект держался недолго — уже через пару недель звон в яйцах снова приводил Джека на порог «Кроличьей норы», и все начиналось по новой. Брок наблюдал эту гетеросексуальную страсть в естественной среде обитания уже не первый год, давно устал охуевать и теперь только ржал с попкорном. Джейд в роли миссис Роллинз ему не то чтобы нравилась, скорее наоборот, но эти метания выбешивали куда больше. Перекидываясь ехидными замечаниями, Брок и его зам приступили к обязанностям. Солдат вел себя спокойно, не борзел, оттаивал. Массажик, растяжка — Брок еще подумал, что неплохо бы вообще перенести все это в тренировочный зал. Массаж плавно перешел в легкий петтинг. Роллинз, очевидно, витал в романтических облаках, иначе ничем не объяснить, какого фига этому долбоящеру стрельнуло в башку выключить свет — «для настроения, Брок!» Для настроения. Кого он хочет обмануть, в полумраке просто не видно, как Брок там лапает мужика во славу Гидры. Совсем страх потерял, романтик херов. С настроением все было отлично и до, а уж в полумраке стало совсем хорошо. Брок залез на Солдата верхом, притерся поближе, почти лег на мощную грудь. Огладил по плечам, сравнивая живое с железным. Много ли Солдат чувствовал своим навороченным протезом? Судя по тому, как ловко он с ним обращался — немало. Там, где заканчивался металл и начиналась кожа, бугрились шрамы, Брок провел по ним пальцами, прослеживая каждый, потом по наитию склонил голову и коснулся языком. Солдат вздрогнул и задышал было, тут же взял себя под контроль, но его член, прижатый задницей Брока, продолжал крепнуть. — Вот так, детка. Вот так, — мурлыкнул Брок. Роллинз оторвал голову от телефона, подсвечивавшего его лицо с инфернальностью, весьма подходящей для собеседницы, с которой он совершенно очевидно переписывался. Сощурил глаза после яркого света, вглядываясь в темные фигуры, закатил глаза и вернулся к экрану. Кожа под пальцами уже не была холодной совсем. Солдат согрелся, да и Броку стало жарко. Не видя сосредоточенного Солдатского еблища, он вполне мог представить, что раскрутил неумелого стеснительного мужика — вроде Кэпа, он как-то так себе это и воображал: скованный, закомплексованный, но тело отзывается на ласки. Под промежностью уже лежал красивый, крепкий, полностью вставший член, Брок потирался об него легонько, гладя обеими ладонями рельеф мышц. Подтолкнул руки Солдата — тот послушно закинул их за голову, открывая бока. Косые мышцы, зубчатые — по этому красавцу можно изучать анатомию. Брок проследил все впадинки большими пальцами, с нажимом провел под грудью, потом задел соски, и бедра Солдата легонько дернулись вверх, пытаясь прижаться поплотнее. Глаза привыкли к полумраку, и Брок видел нечитаемое чужое лицо, широкие зрачки, как жерла пушек. Видел, как Солдат очень медленно опустил живую руку, держа ее в поле зрения, так, чтобы не казалась угрозой, и положил Броку на плечо. Слегка надавил, подталкивая вниз. Брок фыркнул и послушался. Сполз, устраиваясь между ног Солдата, и с большим удовольствием взял в рот. Чужая ладонь осталась на его плече, едва касаясь, потом, будто забывшись, погладила разок — и стало отлично, стало как надо. Не холодный киборг в гидровских застенках, а охуеный мужик с ждущим, чувствительным членом. Брок покосился на Роллинза, ослабил на себе ремень и сунул руку в штаны: не один Солдат тут завелся от этих подростковых поглаживаний. Свой член привычно лег в руку, чужой — на язык, вкусно проезжаясь по небу. Все вместе ощущалось так, что Брок увлекся, быстро и умело подводя к финалу их обоих. Растворился в удовольствии, чувствуя, как нарастает внутри маленький ураган, закручивается в тугую спираль, обещая скорую разрядку. Рука на плече, бедра подрагивают, подаваясь навстречу... Брок ускорился, ловя свою волну, застонал, и Солдат сорвался следом в восхитительном синхроне. Потом встали на место мозги, и Брок взвыл во всю мощь командирских легких: — Блядь! Надо отдать должное Роллинзу — он среагировал мгновенно. Вспыхнул свет, резанул по глазам, табельный ствол уперся Солдату между глаз. В следующий момент Брока скинуло с койки, а Солдат перекатился, уходя из-под прицела, с какой-то нечеловеческой быстротой, будто его не размазало только что оргазмом. — Отставить! — рявкнул Брок, и Солдат отшатнулся, будто дернули за поводок. Они застыли как диковинная скульптура — Роллинз с заломленной за спину рукой, Солдат на измене, готовый шмальнуть в затылок агрессору. — Отставить, — повторил он уже спокойней, — отпусти Джека, Солдат. Джек погорячился, ты погорячился, все, проехали, забыли. Солдат отступил, давая Роллинзу выпрямиться, и протянул ему пистолет — рукоятью вперед, без угрозы. Роллинз убрал оружие в кобуру, потер плечо. — Хули ругался? — спросил он Брока. — Я тоже, того. Погорячился, — вздохнул Брок, помахав пустой пробиркой, и красноречиво вытер уголок рта. Роллинз скривился. — У тебя было одно дело! — Я уже осознал, не ворчи. Может, детки хватит на еще один раз?.. — Он с надеждой повернулся к Солдату. Зверское еблище «всех убью один останусь» подсказывало, что вряд ли. Брок подошел вплотную, прижался всем телом. Солдат позволил. Вряд ли он многим такое позволял. — Джек, сделай нам интимную обстановку. Свет и, ну, включи что-нибудь... для настроения. Роллинз щелкнул выключателем, снова погружая помещение в полумрак, покопался в телефоне, и из крохотных динамиков полилось что-то мелодичное и протяжное. В другой ситуации Брок обязательно поржал бы над его музыкальными вкусами в целом и предпочтениями для интима в частности, но надо было спасать свою задницу. Он обнял Солдата за талию и легонько качнулся на пробу. Все равно что танцевать с памятником, впрочем, вся эта затея при любом раскладе идиотская. — Двигайся со мной, — сказал он, и Солдат послушался, хоть и вряд ли понимал, что от него хотят. Брок старательно гнал от себя мысль о том, как громко орал бы Пирс, если б зашел проведать Лучшее Оружие Гидры и обнаружил эту феерию. Голый Солдат в темноте танцует медляк со своим надсмотрщиком, для полноты картины не хватает только бликов от диско-шара. — Я проебался, — шепнул Брок на ухо Солдату, поглаживая того по бокам, по пояснице. — Ты такой вкусный, детка. Он опустил руку Солдату на член, абсолютно безразличный к происходящему. Возбудить его повторно было бы легче, если б не стычка с Роллинзом, но что поделать? Роллинз спасал жизнь командиру. Кроме собственной ебливости, винить было нечего и некого. Брок оттеснил Солдата к кушетке, полапывая за яйца и гладя по спине свободной рукой. — Детка, — шепнул он, целуя в шею под ухом, — не сердись, но нам придется что-то решить. Кто-нибудь придет проверить, какого фига ты до сих пор не в оружейной, и тогда уже никаких шалостей, понимаешь? Давай, детка. Я знаю, ты сейчас ничего не хочешь, кроме покурить и поваляться, но нам надо. Так или... иначе. Он скользнул рукой ниже и осторожно потер местечко под яйцами, потом на пробу потянулся пальцем к анусу, и Солдат немедленно ожил. Запястье вспыхнуло от боли — его выкрутило железной рукой, почти до вывиха. Почти. Солдат знал, что делал. Живая рука взяла за горло, но не сжимала — просто четко давала понять, что Солдат все еще не дает в жопу. — Джек, не дергайся, — выдавил Брок и снова зашептал интимно, насколько это возможно, когда тебя держат за горло: — Детка, ты же знаешь, что с нами бывает за невыполнение приказов. Если меня ликвидируют, кто тебе будет сосать? Думаешь, старина Джек на такое способен? Давай, конфетка, расслабься. За мной не заржавеет. Долгую, бесконечно долгую минуту казалось, что Солдат будет стоять на своем до конца. Он медленно разжал руку на горле, но все еще держал запястье под паскудным, болезненным углом, Брок не хотел удлинять мыслительный процесс и терпел, не дергаясь. Наконец Солдат заглянул ему в глаза тяжелым взглядом и выпустил. Как это понимать — Брок не знал. Либо Солдат решил, что урок усвоен, либо согласился. Пятьдесят на пятьдесят, и единственный способ узнать — попробовать еще раз. Брок нащупал в кармане смазку — дальновидно перестал выгружать с тех пор, как обслуживание Солдата обросло «дополненным протоколом». Выложил на кушетку, следя за выражением чужого лица, впрочем, по отмороженному еблищу мало что можно прочитать. Подумалось — вот примерно так и можно убить тюбиком лубриканта: при попытке использовать на боевом киборге с плохим настроением. Дотянувшись до пробирки, Брок пристроил ее к головке члена, теперь как будто еще более безжизненного, чем прежде. Одной рукой — опыта хватало — откупорил смазку и щедро размазал по пальцам. — Пожалуйста, детка, — жарко выдохнул Солдату в шею и с самоубийственной уверенностью потянулся обратно к его промежности. Солдат вздохнул — и не пошевелился. Не оторвал руку, не дал лбом по носу. Задница его под пальцем панически сжалась и тут же умело расслабилась — сколько раз за все эти десятилетия с ней производили всевозможные медицинские манипуляции? — Вот так, детка, — шепнул Брок, — ты такой горячий парень. Давай, расслабься, я сделаю тебе хорошо. Он умел быть нежным. Как с девственником, которого собирается трахнуть. Нежнее: недавний оргазм прочистил мозги и теперь собственное возбуждение не отвлекало, не подгоняло в спину. Понемногу, массируя вокруг входа, слушая чужое тело. Вдавил палец сначала по первую фалангу, потом чуть глубже. Ракурс был неудобный. Солдат смотрел расфокусированным взглядом куда-то в сторону, по лицу сложно было понять, что он чувствует, но внутри он раскрывался, хоть и неохотно. Засунув палец в чужое тело, Брок нащупал простату и от полноты чувств поцеловал Солдата в плечо. Он все еще был жив и имел все шансы выполнить приказ. Солдат шумно втянул воздух и прикрыл глаза. — Ты молодец, детка, — прошептал Брок в ключицу и сполз на пол, устраивая руку поудобней. Такой жаркий и шелковый внутри. Брок мягко давил на простату, водил губами по яйцам и поникшему члену. У Роллинза на телефоне сменился трек, окончательно превращая все в фантасмагорию, и Солдат сжал бедра, мешая двигаться. В полутьме Брок едва разглядел, как брызнуло в пробирку. Не то чтоб много, но достаточно. — Ты космос, детка, — сказал он, встав на ноги, и шутливо поцеловал сурово сжатые губы. — Джек, прикинь? В кои-то веки по инструкции, и наш сладкий мальчик даже не оторвал мне башку. И не оторвет, правда, детка? У нас любовь до гроба. — Долбоеб, — веско заметил Роллинз, не отрываясь от телефона. Крыть было нечем.