Массаж с хэппи-эндом

Такое уж у Брока везение, что долгих затиший в его жизни не бывает. Стоило отхватить куш на личном фронте — и департамент индивидуального пиздеца не замедлил ответить симметрично: Пирс вызвал на ковер. Всех троих: его, Роллинза и Зимнего Солдата. Вызвать кого-то на ковер не так-то просто, когда ты директор антитеррористической организации и одновременно глава злодейской секты, потому как физический ковер располагается в кабинете в здании Щ.И.Т.а, где слишком много любопытных глаз. Засекреченного по самое не балуй Солдата туда не притащишь. Пирс посему явился сам — на секретную базу в назначенный час, но чутка опоздав, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, кто тут ради кого топчет коридоры. Вышколенный Солдат при виде него вытянулся по струнке, даже глаза застекленели. Пирс обратился к нему, не удостоив лишнего взгляда вояк. — Солдат, оцени взаимодействие с потенциальным куратором. Брок раскрыл рот, уже готовый сказать «штоблядь?!», но мудрый Роллинз вовремя ткнул его локтем прямо в любимое ребро. Солдат бодро отчеканил: — Агент Рамлоу применил эффективную тактику с экспериментальной системой вознаграждений. Методика не универсальна, в случае смены куратора ее успех маловероятен. Брок с трудом поборол желание стереть каплю холодного пота, стекавшую по виску. — Ну раз тактика эффективная, то, может, обойдемся некоторое время без смен? — со смешком сказал Пирс, будто ласково пожурил за тех, кого Солдат переломал до того. — Хайль Гидра! — гаркнул Солдат без малейшего проблеска служебного рвения, и Пирс наконец-то удостоил взглядом Брока. — Агент Рамлоу, поздравляю вас с повышением, с сегодняшнего дня вы отвечаете за актив. Агент Роллинз будет ассистировать. Приказы актив получает от меня, ваша задача — не спускать с него глаз двадцать четыре часа в сутки, организовать вопросы быта и благосостояния таким образом, чтобы он был готов к работе в любой момент. Проявите инициативу, вам выделены средства на содержание. Кроме того, вы и агент Роллинз получите прибавку к зарплате. Обязанности между собой распределите самостоятельно, спрашивать буду с вас лично. Вопросы? Испытывая неумолимое желание почесать тыкву, Брок спросил наобум: — Сэр, а кто всем этим занимался раньше? — Раньше, агент, в этом не было такой необходимости, актив отправляли в криосон по выполнении миссии. Обслуживанием занимались техники и приглашенные специалисты и справлялись из рук вон плохо, горели на работе, можно сказать. Сейчас он мне нужен наготове, а не вялый и заторможенный после разморозки. Очень скоро стартует проект «Озарение», который совершит революцию в том, как мы ведем дела, никто не должен помешать этому, так что у актива будет много работы. — Озарение, сэр? — переспросил Брок, понимая, что не хочет знать. — Разве это не проект Щ.И.Т.а? — Вы неплохо осведомлены для вашего уровня доступа, — хмыкнул Пирс. — Все верно, проект финансирован министерством, предполагается, что алгоритм будет вычислять опасных террористов, предотвращая акты агрессии против нашей страны, а орудия, расположенные на хеликерриерах, справятся с устранением целей с воздуха. Однако разработка алгоритма ведется силами гения Арнима Золы, чей вклад в благополучие Гидры сложно переоценить. — Его же вроде еще в семидесятые порешили? — А вот это уже точно выше вашего уровня доступа, агент. Брок поежился под его колючим взглядом и поспешил вернуться к предмету явной гордости: — Так, значит, «Озарение» — наш проект за их деньги? Блеск! — Совершенно верно. Мы получим легальную возможность физически уничтожить любого, просто внеся в черный список. Гидра станет поистине непобедима. Расчистить для себя теплые места в правительстве, надавить на особо ретивых... Достаточно будет просто пригрозить, чтобы нас слушались беспрекословно. Эффективнее, чем актив, — рассмеялся Пирс, — он — замечательная винтовка, но «Озарение» — атомная бомба ювелирной точности. Нас ждут великие дела! Хайль Гидра! Брок и Роллинз изобразили должную преданность идеалам, и Пирс оставил их осознавать масштаб пиздеца, свалившегося им на головы. Кураторство Зимнего Солдата, ебать твою налево. Мыть, брить, одевать, раздевать, кормить с ложечки, укладывать в кроватку... На пятом десятке обзавестись недееспособным дитятком размером на полголовы выше себя Брок не ожидал. Впрочем, справедливости ради, чем больше Солдат оттаивал, тем менее недееспособным становился. — Где тебя держат хоть? — спросил он Солдата, пытаясь понять, каким образом можно не спускать с него глаз ни днем, ни ночью. В секретном бункере с апартаментами дело обстояло так себе. Здоровенные помещения, как склады, заставленные черт-те чем. Солдату расчистили пятачок между ящиками с чем-то, подозрительно напоминающим боеголовки, и стремной фигней, похожей на гибрид трактора и гинекологического кресла. Как бомж, ей-богу. Каким образом все это вязалось с директивой «никаких личных вещей при общении с Солдатом», Брок с души не ебал, на складе тонны реального оружия, какой уж там тюбик лубриканта. Затеряться в этой барахолке потенциального властелина мира — как два пальца обоссать, но вот выбраться — посложнее: ни окон, ни дверей, ни труб, только один выход. Не мудрствуя лукаво, Брок притащил для себя солдатскую раскладушку и поставил в предбаннике между коридором и складом. Если Солдат захочет выйти — он сможет сделать это только через его труп. А уж где он там шароебится среди ящиков — вторично. Роллинз наблюдал за его приготовлениями с еблом печальным и сочувственным. — Джек, ты на подхвате. Привезешь пожрать, отряду тренировку проведешь завтра. Фиг знает, как долго до тех великих дел, ради которых мне тут бомжевать, но куда деваться. Брок сгонял домой, покидал в рюкзак запасную одежду, зубную щетку, вынес пакеты с мусором, чтоб не воняло, — ничего нового, он постоянно мотался в какие-нибудь ебеня на задания. Не в палатке жить, и то хлеб. Душ есть, туалет, обогреватель, а главное — никто не норовит пристрелить из-за куста. Первые пару дней все шло по плану. Ночью каждый спал в своем углу, днем Брок гонял Солдата на полигон, на стрельбище, в тренажерку, пару раз рискнул встать с ним в спарринг — Солдат отделал его как бог черепаху, хотя явно работал в щадящем режиме. С бытовыми мелочами помогал Роллинз, с готовностью мотался к Броку домой даже за какой-нибудь фигней вроде чистых трусов — вероятно, перспектива подменить Брока его пугала: а ну как Солдат в его отсутствие потребует свой «дополненный протокол обслуживания»? До поры Брока такой расклад устраивал. Потом организм вспомнил, что вообще-то не трахался с тех самых пор, как лишил анальной девственности национального героя. Сбрасывать напряжение в душе некоторое время помогало, но потом однажды среди ночи Брок вынырнул из сладкого, жаркого сна с таким стояком, что хоть орехи колоть. Вылезать из-под одеяла не хотелось. Стесняться, в сущности, было некого, не перед Солдатом же соблюдать правила приличия после всего, что между ними было. К тому же всегда есть шанс, что тот проспит все шоу. Ну или нет. Сон солдата чуткий. В коридоре горел свет, Брок на своей раскладушке возлежал как на сцене. Но не похуй ли? Он сунул руку в трусы и с силой провел всей ладонью вниз от головки к яйцам. Вспомнил сладкий персик — задницу Роджерса, как она идеально ложилась в ладони. Перепало так перепало! Позвонить бы Роджерсу, да толку, если особо не вырваться по своим кобелиным делам. Брок прикрыл глаза, представляя соблазнительные изгибы. Солдат, если так уж честно, мог составить весьма достойную конкуренцию — может, потому Брок так часто и представлял их вместе, зрелище получалось больно гармоничное. Ощущение чужого присутствия заставило его вынырнуть из сладкого тумана. — Хули ты не спишь, — спросил он темноту, позевывая. Солдат шагнул ближе к решетке, за которой был заперт. Робкий свет из коридора очертил литую грудь, сверкнул на железном плече. Убогие казенные трусы натянулись впереди, лучше тысячи слов объясняя, что именно не дает покоя живому оружию Гидры. — Хорош вуайеризмом заниматься, — сказал Брок, нашаривая ключи, и бросил их на пол у решетки, — хочешь — приходи, не хочешь — вали спать. Ключи звякнули, и решетка отъехала в сторону, противно скрипнув. В конце концов Солдата запирали не столько для безопасности, сколько тупо чтобы всегда точно знать, где он. — Дашь мне в рот? — спросил Брок хрипло, отбрасывая в сторону одеяло. — Я знаю, как ты любишь. Давай, детка, хочу отсосать тебе. Солдат глянул на его руку, которая резко двигалась на члене, и как завороженный подошел. Приспустил трусы, выпуская свой — он упруго качнулся, такой же до боли напряженный. Брок потянулся к нему, запрокинув голову, и застонал, почувствовав языком, небом, горлом, его сразу стало много. Вкусный. Такой... настоящий там. Общаться с Солдатом непросто, но член у него что надо. Как только управление переходит нижней голове, все резко становится правильным. Солдат не то охнул, не то всхлипнул и, пошатнувшись, оперся на края раскладушки. Перед глазами белели в темноте приспущенные на бедра трусы. Брок вслепую нашарил чужие плечи и грудь, заласкал, перестав чувствовать разницу между живой рукой и железной. Опыта у Солдата явно не доставало, в горло он вбивался так, будто не подозревал о том, что человеку, вообще-то, надо иногда дышать. Брок тормозил его время от времени, обнимая за поясницу, теребя тяжелые яйца одной рукой. Глубоко вдыхал, выдыхал, снова тянул на себя. Дрочить так не получалось, не хватало рук, и оставленный без внимания член подрагивал, горячо пульсировал, лежа на животе. Потом Солдат наклонился так низко, что нежная кожа на головке почувствовала его дыхание. Брок вздрогнул всем телом, впился ногтями Солдату в бедра, он застонал бы, но с заткнутым горлом не способен был издавать звуков вообще. Если бы мог, кричал бы — господи, детка, да. Пожалуйста. Пожалуйста, сделай это. Он приподнял бедра, стараясь тянуться навстречу этому горячему дыханию, и Солдат внял немой мольбе. Член Брока скользнул в его жаркий рот, встретился с языком, мимолетно обласкавшим, чуть оцарапнулся о зубы. Боль отрезвила, Брок поудобней ухватился за бедра Солдата, почти лежащего у него на лице, не без труда приподнял его — нихрена себе силовые тренировки среди ночи. Солдат, слава яйцам, понятливый парень, хоть ему и сорвало резьбу. Поддался, приноровился. Дышать стало легче. Дышать, по крайней мере, стало возможно — когда член выходил из горла и Брок нежил его языком, губами. Солдату изменила его молчаливость. Его выдержка или что там это было, может, просто страх. Таких стонов Брок не слыхал уже давно, при всей своей насыщенной интимной жизни: не громкие, но умоляющие, почти всхлипы, ему такому хотелось дать что угодно и как угодно. Брок заглотнул его член и положил ладонь себе на горло, чувствуя, как он движется там, внутри. Потом Солдат замер, вжавшись бедрами. Воздуха не хватало, но Брок держался еще сколько-то секунд на голом упрямстве, давая Солдату кончить. Перед глазами поплыли круги, он шлепнул Солдата по заднице, приводя в чувство, и едва не отключился сам. Потом все вспыхнуло как-то одновременно: живительный воздух хлынул в грудь, тело сотряс мощный оргазм, а гребаная раскладушка не выдержала двойного веса. — Ну хоть не откусил, — прохрипел Брок и не узнал своего голоса. Солдат подорвался, принес бутылку воды. Чтобы открутить крышку, пришлось постараться: руки тряслись. Брок сел на полу, отхлебнул пару глотков, умыл лицо. Солдат опустился рядом, напряженно пырился. Уделался как сосунок, пришлось плеснуть воды на вчерашнюю футболку и вытереть ему щеки, рот, подбородок, стереть «жемчужное ожерелье» с шеи. Солдат от такой незатейливой заботы совсем поплыл. Жался к Броку, дышал в плечо. Брок выпутал одеяло из останков раскладушки, наспех расстелил. Уложил подопечного и лег рядом, обнимая. Так странно. Зимний Солдат, а он лежит с ним в обнимку. — Я хотел этого с кем-то, — сказал Солдат, и его голос не был привычно безэмоциональным, — я не помню с кем. Хотеть было неправильно, нельзя. Но у меня был... кто-то важный. — При Пирсе не ляпни, — хмыкнул Брок. Даже в темноте было видно, что Солдат смотрит на него долгим, каким-то сложным взглядом. — Главный вопрос сейчас, детка: хотел ли ты этого со мной? — Так точно, командир, — отозвался Солдат так нежно и неловко, что стало ясно: правда. Солдат умел целоваться. Неожиданно, потому что сосать не умел совсем. Что у него там осталось в памяти от сексуального опыта, кого он вообще предпочитал до того, как стал Солдатом, было ли у него какое-то «до»? — Из кого тебя сделали, интересно? — спросил Брок, отстранившись и облизнув мокрые губы. — Фанатик Гидры, доброволец? Или... — Или, — легко согласился Солдат, но что он сам подразумевал под этим, сказать сложно. Брок помолчал. Можно сделать вид, что это такой веселый сон, где он и оружие Гидры отсосали друг другу и сломали раскладушку, вот только раскладушка никуда не денется с утра. Можно считать, что Солдат по своей воле стал живым оружием, но добровольцу незачем так старательно стирать малейшие проблески воспоминаний. Злодеи любят эту херню, которая называется «кармическая справедливость». Если Брок хоть что-то понимал в логике Гидры, то служить вот так было бы лучшим наказанием для злейшего врага. Кого-нибудь вроде Кэпа. — Ебаная Гидра, — сказал он наконец. Солдат пожал плечами. — Можно мне еще? Умел и любил целоваться. Ласкал губы сладко и нежно, но уверенно, как будто привык вести в этом деле. Мышечная память? Проблески воспоминаний? Брок не хотел об этом думать. Все очень быстро зашло слишком далеко. То, что случилось этой ночью, никак не должно было произойти, впрочем, он совершал одну ошибку за другой с самого начала. Целоваться с Солдатом значительно приятнее, чем думать о последствиях своего идиотизма, и он занялся этим, отложив сознательность до утра.