Массаж с хэппи-эндом

Брок никогда бы не подумал, что «легко в быту» скажет про Роджерса. Ожидал бы наоборот — педантизма во всем, стерильности, нотаций, а оказалось — сняв костюм Кэпа, он становится нормальным мужиком, с которым и поваляться с утреца в радость, и позавтракать вместе не в напряг. Вопросов лишних не задавал, да и вообще отлично понимал ситуацию: трахаешься со спецагентом — будь готов, что сдернут прямо с тела. Все бывшие, которых Брок пускал на порог, сливались именно на этом этапе. Роджерс уехал, сидя на своем мотоцикле так ровно, что Брок только хмыкнул, про себя решив в следующий раз не жалеть эту задницу и драть как следует, раз на нем заживает как на собаке. С утреца он от жадности все же присунул Роджерсу, разморенному и горячему со сна. Тот только хмыкнул и подтянул колени повыше, открывая доступ. Медленный ленивый утренний секс оказался ничем не хуже жаркой ночной ебли, у Брока аж внутри заходилось уютной сладостью. Он бы так мог. С Роджерсом. Просыпаться вместе и вот это вот все. Брок подремал еще пару часов, но надо было уже сменить Роллинза. От простыней теперь куда сильнее пахло засохшей спермой, чем Роджерсом. Брок перестелил постель. Выбросил стаканы от кофе: приятно будет вернуться в следующий раз домой как человек, а не в бомжатник. Побросал в рюкзак запас одежды, чтобы не гонять Роллинза хоть пару дней, и поехал на базу. Роллинз дрых на раскладушке. На звук шагов, впрочем, вскинулся, вид у него был помятый, под глазами залегли темные полукружья. — Езжай домой, Джеки, — шепнул ему Брок, присев рядом и взъерошив заму волосы. — За руль? — спросил Роллинз с сомнением, и Брок подумал, что он прав. После бессонной ночи и нервов лучше не вести машину. — Убер вызвать? — Посплю часок. Брок кивнул, укрыл его одеялом, задумчиво побренчал связкой ключей на ладони. Решетка так и манила. Он вспомнил, как переливались разноцветные огни у Солдата на лице, и свое обещание. Не то чтобы он прям горел — приятная сытость от ночных и утренних потрахушек еще не растаяла, но стоило представить, как Солдат отсасывает, жадно насаживаясь и давясь слюной, и в штанах потеплело. На самом деле, лучшего момента и не подгадаешь — Роллинз хоть и дрыхнет, а все равно на стреме, кто бы ни пришел, неизбежно разбудит. Почему бы не дать детке то, чего он так хочет? Стараясь не греметь, он повернул ключ в замке, затем запер решетку за собой. Предвкушая крышесносный минет, побрел вдоль нагромождений непонятных конструкций. Все это напоминало дома тех сумасшедших стариков, у которых завалы хлама, стопки газет тридцатилетней давности, баррикады пакетов из-под молока и дохлый опоссум под шкафом, только у Гидры все это еще могло убивать, не только обрушившись на голову. И пахло не кошачьей мочой и плесенью, а скорее паленым волосом? Откуда? Свернув за очередную бесформенную бандуру, он вышел к лежбищу Солдата. Тот лежал скорчившись, обнимая колени руками, явно не от большой радости. Брок вздохнул. Матрас он выбирал лично, воспользовавшись выделенными средствами, может, так было не идеально, но точно лучше, чем на голом полу, как поначалу. Что в головах у этих долбоебов... Он же не робот. Как они себе это представляют? Что он будет стоять по стойке смирно, ожидая приказаний? Брок постарался устроить ему нормальное место, но это все равно выглядело так себе. Не Ритц. — Эй, детка, — позвал он тихо, не особенно горя желанием будить боевого киборга резко. Погладил по плечу, убрал со лба прядку волос, слипшуюся в неопрятную сосульку. Ночью он, что ли, так взмок? Парню явно нужен был душ. Солдат от его приставаний вздрогнул, перетек с боку на бок, потом каким-то непостижимым змеиным движением — в положение сидя на пятках. Смотрел сквозь ресницы, будто еще не проснулся, но слушался как кукла. Тоже, видно, никакой после ночных бдений. Брок расстегнул штаны и прижался быстро твердеющим членом к его лицу. Легонько потерся — щетина уже отрастала и теперь царапала приятно, на грани болезненного. — Открой рот, — мурлыкнул Брок, поглаживая его пухлые губы головкой. Обычно мягкие, нежные, они оказались шершавыми, как будто обветрились прошлой ночью. Солдат послушно взял его член, неглубоко поначалу, и будто на пробу коснулся языком. — Детка, — выдохнул Брок. Поддал бедрами, проталкиваясь до упора, натянул поглубже, запустил пальцы в его длинные патлы... Солдат дернулся, как от удара. — Не понял, — пробормотал Брок, чувствуя спинным мозгом, что где-то что-то пошло не так. Он вытащил член из чужого рта с влажным хлюпом, присел рядом с Солдатом. Потянулся к голове, тот явственно уходил от прикосновения, пока Брок не бросил в сердцах: — Да не дергайся, блядь! Тогда — замер, все так же не поднимая глаз. Что-то было очень сильно неправильно. Ощупывая кожу под волосами, Брок уже знал, что найдет там. Свежие ожоги. Следы адской машины. Он вскочил на ноги и двинул к решетке, на ходу застегивая штаны. Только возле нее притормозил, прижавшись лбом к холодному металлу. — Его обнулили? — спросил он, хотя мог, в общем, уже и не спрашивать. Солдат самовольно покинул базу. Такое не замести под половичок, это серьезно. Сколько народу из персонала Роллинзу пришлось поднять по тревоге прошлой ночью? Роллинз поднял голову от подушки. — Я не сказал? Вид у него был такой сконфуженный, что стало ясно: замотался, забыл, идиота кусок. — А ничего, что он мог меня вынести сейчас? Я ж сунулся как обычно, а он не помнит вообще, что я свой? — Он потом пару часов дурной и послушный, — сказал Роллинз таким извиняющимся тоном, что сердиться на него было как минимум сложно. — Пока мозги остывают. — Откуда инфа? — спросил Брок, очень сильно стараясь не думать о том, как выглядело произошедшее с точки зрения Солдата. — Ребята рассказали. Ты ж не первый на его жопу засматриваешься. Была группа пару лет назад. Он потом, правда, положил всех, когда оклемался. — Ну охуеть не встать, — процедил Брок, сочась ядом, — а то, что меня он теперь тоже захочет положить, тебя ничем не смущает? Роллинз почесал в затылке. — Так у вас же... это. Любовь до гроба. — О которой он нихера не помнит! Махнув рукой на этого долбоеба, Брок вернулся к Солдату. Тот так и сидел на полу, только клонился к земле. Теперь, зная, на что смотреть, Брок выругал себя: должен был заметить. Солдат не в порядке. Это не его обычная заторможенность, это другое. В глазах другое. Страх. Боль. В глаза надо было смотреть, а не на его минетные губы. Брок опустился на пол рядом с ним, и зрачки Солдата дрогнули, как при виде опасности. — Я не знал, что тебя обнулили, — сказал Брок, набрасывая ему на плечи тонкое шерстяное одеяло, — извини, детка. Ты не помнишь меня, а я с порога тебе яйца под нос. Как ты? Солдат предсказуемо промолчал, только смотрел не мигая, будто ждал приказа. Брок обнял его поверх одеяла, откинулся спиной на ящик и потянул Солдата за собой. Тот послушался, лег к Броку на грудь своим немаленьким весом. — Меня зовут Брок. Мы с тобой раньше шалили иногда. Ты становишься такой покладистый, если тебе отсосать. Не козлишь, не буянишь. Ну, почти. Мы неплохо ладили. Ты мне доверял. Так, что я даже не спросил, хочешь ты или нет, вчера ночью ты хотел, но ты не вспомнишь, конечно. Солдат молчал и не двигался. Не то верил, не то выжидал, когда восстановится достаточно, чтобы отомстить обидчику.