Массаж с хэппи-эндом

В самолете было странно. Брок много лет не летал гражданскими авиалиниями, отвык от многолюдности, от тесных рядов, от человеческой глупости. Где-то пищал младенец, сварливый голос требовал от родителей заткнуть отпрыска. Слева от Брока сидел пассажир с лицом цвета ветчины, он заснул еще до взлета и все норовил опустить голову Броку на плечо. Справа, у окошка, сидела чопорная дама в шляпке с цветами, будто только с воскресной службы в черной церкви. Эта постоянно косилась на Брока, будто подозревала в чем-то нехорошем. Первые полчаса сиденье пинал веснушчатый шкет, сидевший сзади, и Брока так и подмывало рявкнуть на него как на новобранца в строю, но не стоило привлекать внимание. А кроме того, иррационально не хотелось давать чопорной леди повод покачать головой, давая понять, что именно такого она и ожидала. В соседнем ряду, через проход, сидел блондинистый крепыш, очень отдаленно напоминавший Роджерса, только пониже, поуже и в целом попроще. На исходе первого получаса он и Брок уже обменивались красноречивыми взглядами. До Роджерса и Барнса Брок бы на такого запрыгнул еще на посадочной полосе, но теперь не хотелось совсем. Под конец полета, уже совершенно озверевший от вздрагивания кресла и пускающего на плечо слюну соседа, Брок все же дал себе отсосать в крохотной, как шкаф, кабинке туалета. Блондинчик работал ртом на славу, но экспириенс в целом навевал тоску. Чертовы суперы задрали планку так, что после них только завязать узлом и предаваться ностальгии, пуская скупую мужскую слезу. Дамочка в шляпке, с осуждением наблюдая, как он перелезает через колени спящего соседа, с торжеством фыркнула, наконец-то утвердившись в своих неясных подозрениях. В аэропорту в Атлантик-сити Брок плеснул себе холодной воды в лицо и минут пять гипнотизировал свое отражение в зеркале, пытаясь понять, как после часового перелета можно выглядеть умотаннее, чем проведя четверть суток в квинджете. Впереди ждала дорога до Уитона, и перспектива светить фарами в ночной асфальт не радовала от слова совсем. К воротам бывшего военного лагеря Брок добрался на рассвете. Облезлые стены кричали о том, что это место давно заброшено, однако замок на цепях, запиравших ворота, был новым и хорошо смазанным. Брок вскрыл его парой отмычек и с опаской зашел на территорию, стараясь держаться в слепой зоне возможных камер. Старая база занимала огромную территорию. Брок потратил немало времени, бродя между зданиями. Светало, хотелось жрать. Он впихнул в себя сэндвич, купленный в аэропорту, запивая водой из бутылки. Наконец внимание Брока привлек бункер, запертый на еще один не тронутый ржавчиной навесной замок. Внутри воздух ощущался спертым, но на полу не видно было пыли. Из-под ног шмыгнул вполне современный робот-пылесос. Что бы тут ни обитало или, быть может, ни хранилось, это определенно был нужный стог сена. Помещение казалось небольшим и явно не соответствовало габаритами ожиданиям от такого бункера. Ответ был очевиден: где-то прятались неучтенные этажи. И Щ.И.Т., и Гидра маскировали базы довольно стандартно, и Брок после недолгих поисков нашел путь, воспользовавшись знакомой логикой. Сенсоры движения включили ему свет. Секретное помещение подозрительно напоминало тот склад, где обитал Солдат на другой базе: ряды за рядами какого-то бесполезного барахла, древнего, как говно мамонта. Брок выругался сквозь зубы. Неужели впустую проебал время? Что могло храниться на этом безобразном допотопном компьютере? Он прошелся вдоль однотипных, как домики в пригороде, шкафов. Угловатая камера видеонаблюдения над одним из мониторов натужно крутанулась, прослеживая его путь. Волосы на загривке встали дыбом. База все же была не дохлая — за ним наблюдали. Брок споткнулся о кабель, нелепо взмахнув руками, и выматерился от души уже вслух. Компьютер ожил, закрутились многочисленные катушки магнитных лент, похожие на шестеренки гигантского механизма. — Брок Рамлоу, лейтенант в отставке, агент Щ.И.Т.а, начальник боевого подразделения Страйк, агент Гидры. Скажите, мои данные не устарели? — скрипучий голос раздавался отовсюду сразу. Брок огляделся. Динамики под потолком. Значит, собеседник в другом помещении. Черт, да он может быть хоть на той самой базе в Вашингтоне, вот только голос с густым немецким акцентом не был Броку знаком. — Кто спрашивает? Сам по себе включился винтажный монитор с толстым выпуклым стеклом, как телевизоры времен его детства. С тусклого экрана глянул самый высоколобый чувак, которого только доводилось видеть Броку. Лицо это оказалось знакомым по старым фоткам. — Доктор Арним Зола, — сказал Брок. — Вы прибыли по делу, герр Рамлоу? Я не ждал никого. «Сам ты хер», — подумал Брок, но вслух сказал: — Я искал вас, док. — О, позвольте, я угадаю сам: проект «Озарение» закончился полным провалом, потому что кто-то перегнул в постановке задачи и лишил жизни миллионы, а теперь Гидра бежит ко мне за помощью? Несмотря на искажения из-за отвратной аппаратуры, голос был переполнен сарказмом. — Вы не знаете, что происходит в мире? — спросил Брок, и пиксельное лицо сморщилось в недовольной гримасе. — Единственная паутина здесь оплетает углы. Герр министр держит меня на информационном голодном пайке, лишь изредка бросая крохи наподобие вашего личного дела. — Моего?! — Брок вздрогнул. — Вашего и других молодых агентов, Александр согласен, что мне нужно регулярно обновлять базы данных, по крайней мере, в области, непосредственно затрагивающей известные вам организации. О, если бы не этот редкий приток информации, я б не имел и вовсе никакой связи с миром, помимо герра министра, который со мной непростительно немногословен! Пульс зачастил. Если Брок хоть что-то в этой жизни понимал, то Зола действительно располагал относительно полным списком гидровцев. — Вам, чую, неебически скучно здесь, док. Знал бы, привез бы бутылочку вискаря. Или что там вам заходит... шнапс? Зола язвительно глянул поверх пиксельных очков. — Что мне делать с алкоголем, юноша? Разве что протирать микросхемы, да только тут нужен чистый спирт! Юношей Брок последний раз был дай боже полжизни назад, хотя, если сильно притянуть за уши, сошел бы за мальчика у Роджерса на хую. На побитого молью и потрепанного мальчика, слишком много времени проводящего в качалке, но как Роджерс держал его на весу одной рукой! Любо-дорого посмотреть! — Хренассе вкусы у вас, док. Но я могу. Сгонять в Уитон, ну или хотите, вместе смотаемся развеяться, пропустить по стаканчику... Каркающий смех был ему ответом. — Вы, герр Рамлоу, видно, совсем не в курсе моего положения... — Вы не можете покинуть территорию? — Боюсь, чтобы вывезти базу данных размером в двести тысяч футов, понадобится очень много грузовых автомобилей. Не думайте, что я не знаю точную цифру, герр Рамлоу, я многократно проводил расчеты, учитывая всевозможные факторы наподобие толщины защитной упаковки. Чудовищная насмешка судьбы заключается в том, что вся информация уместилась бы на современной вам флэшке... Сорок лет в информатике и электронике — все равно что века, с учетом тенденций все ускоряющегося развития технологий. Все, что вы видите перед собой, герр Рамлоу, безнадежно устарело. Увы, я спас свой разум лишь для того, чтобы законсервировать. Для ученого это та же смерть. — У меня есть флэшка, — сказал Брок. Зола вздохнул. Искаженный динамиком, вздох подрастерял эмоциональный заряд, но в нем все равно слышалось знакомая усталость. — И что потом, герр Рамлоу? — спросил Зола печально. — Сменить один плен на другой? Прозябать в безвременье, во тьме, точно некий джинн из «Тысяча и одной ночи» в своей бутылке на дне моря? Вы помните эти сказки или во времена вашего детства они уже вышли из употребления? Джинн проводил заточение в мыслях о том, как вознаградит освободившего его, потом — о том, какие кары обрушит на его голову... О нет. По крайней мере, в это стоячее болото хоть изредка втекают ручейки новой информации. У меня есть интерфейс, есть способы взаимодействовать с окружающим миром... Брок сглотнул. Осознание всей ситуации обрушилось на него ведром ледяной воды. Возможно, не всей; он подозревал, что зацепил самый край скатерти, на которой чего только не наставлено, и стоит потянуть, как его просто завалит. Зола не прятался в соседнем помещении, подглядывая через камеры. Они в самом деле служили ему глазами. Зола был тем, что видел Брок. Все эти мейнфреймы, ленты на катушках, древние мониторы и скрипучие динамики — все это и было Золой. — Так что же происходит в мире, герр Рамлоу? «Озарение» стартовало? — Пока нет, но запуск планируется со дня на день. — Не хочется подрывать авторитет начальства в ваших глазах, но территориальное расположение проекта нерационально! Треть зоны поражения приходится на Атлантику, на бесполезную воду, в то время как перенос строительства в Западную Вирджинию позволил бы охватить куда большую территорию разом, и густонаселенные мегаполисы, такие, как Нью-Йорк и Вашингтон, все равно оставались бы охваченными... Герр министр хотел этой символичности: столица, центр власти. Конечно, у Гидры не так уж и много врагов в кукурузных штатах среди любителей играть в генетическую лотерею. — Док, я уровнем доступа не вышел, чтобы понимать, о чем вы тут толкуете. Я знаю только, что хеликерриеры стартуют рядом с Трискелионом и что они ебнут хуеву тучу народу одним махом. — По самым скромным прогнозам, алгоритм обнаружит около миллиона целей на одном только Восточном побережье. С поправкой на ограниченность зоны поражения. В общей сумме — под двадцать миллионов жизней. Вы называете это «тучей», я бы выразился немного иначе... — Да?.. — переспросил Брок машинально, пытаясь уложить цифру в голове. — Я назвал бы это геноцидом, герр Рамлоу. Перед глазами как живое встало лицо Роджерса. Среди миллиона врагов Гидры, подлежавших уничтожению, он будет первым номером в списке. Второй, третий и прочие номера после этого уже не особенно волновали. Миллион смертей, а его трогала только одна. Даже чертов компьютер с разумом сумасшедшего нацистского гения был гуманнее. — В шкафу возле входа есть бутылка изопропанола. Смертельная доза для человеческого организма составляет порядка пятисот миллилитров, биологический полураспад от двух с половиной до восьми часов, но если у вас здоровая печень, пара глотков вам не навредит. Выпейте со мной, герр Рамлоу, я, признаться, порой скучаю по бессмысленным ритуалам, этим проявлениям человечности. Александр не балует меня подобным досугом. Пить мне, как вы понимаете, нечем, но дело ведь не в этом. Брок машинально подошел к небольшому встроенному в стену шкафчику. В нем оказались покрытые толстым слоем пыли швабры, явно не извлекавшиеся с тех самых пор, как база была покинута, но на единственной протертой полке стоял баллон сжатого воздуха и пара бутылок вполне современных чистящих средств. Брок повертел их, читая состав. Буквы плясали перед глазами, отказывались складываться в слова. — Вы так побледнели, герр Рамлоу, будто опасаетесь попасть моему алгоритму на зуб. Хотя все, что мне о вас известно, свидетельствует о вашем равнодушии к тому, под чьим началом вы несете службу. Армия, Гидра, Щ.И.Т. — вы идеальный солдат, лишенный принципов, оппортунист, чуждый идеологии. Война вам родная мать. В войне, как известно, бывают потери, и сейчас вам удалось заглянуть в будущее и узнать, каковы они. Что изменилось? Как вы думаете, соратники фюрера отвернулись бы от него, зная наперед, сколько костей ляжет в землю? — Гитлер проиграл. — Вы не опасаетесь, что Александра постигнет та же судьба? Брок закрыл шкафчик и отнес бутылку спирта к столу, на котором располагались мониторы. — Что-то я не пойму, док, вы пытаетесь убедить меня, что цель оправдывает средства или что Пирс чудовище и собирается совершить большую ошибку? Потому что само слово «геноцид» подсказывает, что вы не очень-то одобряете происходящее. Зола рассмеялся. — То, что вас нужно убеждать в любом из этих вариантов, говорит о вас многое. Но вы правы, герр Рамлоу — я не в восторге от нынешней линии партии. Карты на стол, терять мне все равно нечего: теперь, когда работа над алгоритмом завершена, я останусь на обочине... Возможно, даже буду списан, как какая-то груда железа. Я могу быть полезен, но больше не представляю для него ценности такой, как прежде. Не удивлюсь, если Александр попросту уничтожит это место, прознай кто-то о моем существовании. Удивительное дело — Зола оказался в той же жопе, что и Солдат, его творение. Гидра с регалиями не считалась. — Вы поэтому пытаетесь напоить меня херней, от которой откажут почки даже у бывалого алкоголика? — Я говорил ему, убеждал: двадцать миллионов граждан США не могут внезапно оказаться замешанными в терроризме, особенно когда список возглавляют известные персоны, филантропы и научные деятели. Президент Эллис! Роджерс, Старк, Фьюри, Хилл — всех не очернить разом, это тонкая работа! Если все эти люди будут уничтожены одним махом, Гидра окажется раскрыта. Возможно, оставшиеся в живых не будут задавать вопросов вслух из страха разделить судьбу погибших, но они будут знать, кто управляет ими. Александр превратится в диктатора. Когда я и мои коллеги возрождали Гидру, она должна была быть незримым паразитом, давать возможность таким, как я, ученым, исследователям работать без оглядки на законы и моральные нормы. Заниматься наукой в чистом виде, экспериментами, двигающими прогресс. Мне долгое время удавалось делать именно это, но рано или поздно всегда находится безумец, который хочет использовать то, что создано моим трудом, для захвата мира. Мегаломанией отличался Иоганн Шмидт, известный под псевдонимом Красный Череп, а теперь Александр Пирс идет по его стопам. Возможно, вас ко мне привела путеводная звезда, однако же вы так и не ответили на мой первый вопрос: зачем вы здесь, герр Рамлоу? Путеводных звезд в жизни Брока Рамлоу было ровно две: белая — между сиськами Капитана Америки и красная у Солдата на плече. И да, в Лихай Брока привели именно они, но рассказывать об этом Золе, пожалуй, не стоило. Брок решительно свинтил крышку с бутылки.