Тонкая нить между светом и тьмой

-Ли Мэнг хорошая студентка. Я не заметил, чтобы у неё были какие бы то ни было проблемы, в том числе с одногруппниками. Что же касается вашего вопроса на счет «… уйти не предупредив»… эм… ничего не могу сказать. Дело в том, что в рамках нашей культуры не то чтобы не принято интересоваться личной жизнью студентов… мы, зачастую, стараемся не лезть в душу близким людям – сказал я и увидел озадаченные выражения лиц полицейских – Следовательно, ни о каких личных отношениях я не знаю и знать не могу… не интересовался – сказал я и один из офицеров грязно выругался, не забыв приплести к своему высказыванию: «Чертовы иностранцы, которые не желают в нашей стране жить по нашим правилам!» и мне хотелось ответить ему, но я сдержался, понимая что лучше мне от этого не будет. -А что говорят её одногруппники? – спросил я – Вы не могли бы предоставить мне немного информации? Если, конечно же, это не скрыто тайной следствия – на меня вновь уставились, причем сейчас смотрели с какими-то не самыми здоровыми ухмылками. -А вы знали о том, что нравились своей студентке? – спросила девушка в форме, уставившись на меня. Услышав об этом, я потерял почву под ногами. Услышанное парализовало меня. Кажется, даже глаза стали стеклянными и начали отражать свет. Мне показалось, что я вновь опрокидываюсь, но лишь показалось. В этот раз мне удалось удержаться на ногах. -Что вы имеет в виду? – спросил я. -Только то, что вы ей нравились – сказала девушка-офицер – Об этом сказала её подружка, когда мы с ней общались. И, да, кстати, есть сведения о том, что она иногда наблюдала за вами… – девушка выбрасывала факты так, будто бы они были не нужными ей карточками - … следовала, когда вы возвращались домой… – от этих слов по моей спине прокатился холодок. -Так вот откуда она узнала про шоколадные брауни! – пробормотал я, чем спровоцировал некоторое количество вопросительных взглядов, направленных на меня – Просто, я очень люблю шоколадные брауни… и вчера, придя на урок, она принесла и оставила чай и упаковку на аудитории. Я поблагодарил её и на этом все… потом начался урок. Правда, сам факт заставил меня подумать: «… а не следит ли она за мной?», но я решил что это глупость и преподавателю недозволительно думать о подобном. -Ладно… хорошо. Вы свободны… – сказала молодая девушка офицер, но как-то так, что у меня внутри поселилось не хорошее предчувствие. Я вышел в коридор, а вместе со мной вышла и Ван Линьлинь: «Слушай, Ни, не переживай. Это стандартная процедура. Опрашивают вообще всех. Меня, кстати, в том числе. Просто, постарайся быть на связи, чтобы мы больше не искали тебя, иначе это выглядит очень… подозрительно». -Да… да, я все понимаю – ответил я – Плюс, сама ситуация… страшно… я как раз вчера натыкался на заголовок о подобных случаях в нашем районе и тут… еще и моя студентка… -Ни лаоши! Сохраняйте спокойствие! Пойдите, покушайте что-нибудь, чтобы успокоить нервы. Следующий урок вы проведете по расписанию. Никаких отклонений не будет – сказала женщина – Только не забывайте держать телефон на расстоянии руки и, умоляю, включите звук! Иначе, пока я вас искала, мы уже действительно начали подозревать не ладное – она как-то не однозначно осмотрела меня с ног до головы. -Хорошо, миссис Ван – сказал я – В таком случае, я пойду… - и она отпустила меня, чтобы вернуться в свой кабинет и продолжить общаться с офицерами. Внутри меня прочно засело чувство тревоги. Мне казалось, что Ли Мэнг не найдется… что все попытки её найти – пустая трата времени! Я был уверен в том, что её уже как несколько часов нет в живых. -Проклятье! Что же тут происходит?! – думал я, направляясь в сторону столовой, где действительно подумывал взять съестного, чтобы попробовать зажевать стресс – А самое паршивое заключается в том, что я, по какой-то случайности, задет по касательной! В нос ударил резкий запах кипящего масла, большого количества специй и жар, который исходил от практически постоянно работающих печек. Я зашел в столовую со следующей мыслью: «Самое плохое заключается в том, что у меня нет алиби… моя пробежка – не алиби, а скорее отягчающее, что заставит задать большое количество вопросов… мое вечернее времяпрепровождения дома, за ноутбуком тоже особо никак и ничем не докажет мою непричастность… и, в случае чего, это мне тоже не поможет... а поможет только наличие каких бы то ни было свидетелей или чеков из каких-нибудь магазинов! Вот эти предметы могли бы сгладить… но ничего подобного у меня нет» - я шел мимо прилавков и пытался понять, чем мне было бы приятнее закидать стресс. В итоге, я остановился около небольшого места, где варили аналог пельменей под названием «хуньтуны». Я заказал порцию и пронаблюдал за приготовлением. Мне выдали огромную миску, куда был налит заранее приготовленный, буквально вываренный, бульон и куда добавили порцию хуньтунов. В блюдо, по моей просьбе, также докинули немного острого перца. Я чувствовал, что подобное должно помочь мне прийти в себя. Я думал: «Сейчас, вместе с потом, я должен выпустить из себя все дурные мысли, усталость и… грязь, осевшую на душе». Я прошел за небольшой стол. Сел подальше от студентов и принялся хлебать бульон. Тот был очень горячим, приятным, возвращающим к жизни, а та острота, которая присутствовала благодаря острому перцу, заставляла улыбаться, не смотря на общий трэш, внезапно начавший твориться вокруг. Закончив с бульоном, я взял со стола флакончик с уксусом и такой же с соевым соусом и добавил по чуть-чуть прямо в миску. -Ну, хоть становится немного полегче… тревога отступает и теперь я смогу нормально провести занятия… не думая ни о Ли Мэнг, ни о преступлениях. Хотя, не думать совсем я не смогу, просто потому что она, сама того не зная, подписала меня на участие в расследовании и практически сделала из меня одного из главных подозреваемых – думал я, вставая из-за стола – А основания думать о том, что на меня могут натравить псов заключается в том, что она следила за мной и тот факт, что я слишком долго не отвечал на входящий… возможно, мои мысли – глупость, но любая глупость имеет шанс на существование – думал я. -Ладно… поживем, увидим. С этого момента мне положено брать и хранить все чеки… с этого дня лучше почаще светиться либо на работе, так чтобы меня могли фиксировать камеры, либо… делать фотографии везде и скидывать куда-нибудь… к примеру в вичате самому себе. В таком случае, будет постоянная фиксация моего местоположения. К примеру, каждые полчаса фотографироваться, по будильнику и скидывать себе. Да, будет не очень удобно, зато у меня будет хоть какая-то отмазка на случай… непредвиденный… – думал я, по пути в аудиторию стараясь придумать метод сохранить свою свободу. Урок прошел как в тумане. С одной стороны, меня отпустило, ну а с другой, я, внезапно для себя самого, начал винить себя в пропаже Ли Мэнг. Это аргументировалось следующим: «Если бы ты проявлял больше внимания, ничего этого не произошло бы! Если бы ты наблюдал за людьми вокруг, если бы ты общался с теми, кого обучаешь и с теми, с кем работаешь, все было бы куда проще». И в связи с этими мыслями внутри закопошился червь под названием «навязчивая идея». Спустя несколько часов я почувствовал головную боль, которая постепенно начала перерастать в мигрень. Уже вечером, сидя дома, за столом, я думал о следующем: «А могут ли мои коллеги начать стучать на меня?! Могут ли они указывать на меня пальцем?! Потому что… потому что я – иностранец, который все эти годы старался держаться как можно более отстраненно от всех?! Может ли случиться так, что завтра меня повяжут и закроют ко всем чертям, даже не пытаясь провести нормальное расследование?! Может ли это быть правдой или нет?!» - каждые полчаса я делал фотографии и скидывал самому себе в вичате. Программа регистрировала время отправки, таким образом обеспечивая мне какое-никакое алиби… а еще, я пил… под столь не приятные мысли, я сидел и потихоньку пил текилу и так было до того момента, пока не раздался голос. -Пс-с-с… я могу предложить тебе стандартный набор из седативного и обезболивающего! Все очень просто: берешь сколько помещается в ладонь, закидываешь в глотку и запиваешь с горла – шепотом проговорил мужчина - … поверь мне, станет легче! Отпустит! И душу, и тело отпустит! Я повернулся в направлении знакомого голоса и, как это обычно и бывает в подобном состоянии, увидел рядом с собой бритоголового мужчину. Его лицо было изуродовано длинным, широким шрамом, крайне мерзкого вида. -Сгинь – обессиленно сказал я – Нет ни сил, ни желания общаться с тобой – моя рука откинула его руку в сторону и таблетки рассыпались по полу с мерзким звуком, порожденным моей внутренней тьмой, от которой я слишком сильно хотел бы избавиться в этот не ранний час. -Грубо, братишка, грубо! Ведь я хочу помочь! – прошептал мужчина и встал с места – Тем более, ты единственный, кому я предлагаю улететь так, бесплатно! Чисто, по доброте душевной – он хихикнул – Ну да ладно… не хочешь, не надо – он сел на корточки и начал собирать рассыпанные по полу таблетки – Сколько ж времени мне потребуется, чтобы собрать все это?.. м-м-м… ты это, в следующий раз, если не захочешь упарываться, то просто скажи об этом, а не рассыпай. Не прикольно, знаешь ли, вот так вот сидеть и колупениться! Ведь, я мог бы потратить это время на сны! И ты, кстати, мог бы упороться и тоже лечь поспать! Сам же знаешь о том, что утро вечера мудренее! – прошептал мой не званный гость – А там, в этих снах, ты вспомнил бы о своей юности! – И, кстати, заметь, я не предлагаю тебе снотворного, потому что на бухич оно не очень хорошо ложится… я бы даже сказал об этом так: «С небольшим налетом летальности исхода». Он говорил так, что я невольно закрыл свои глаза и вспомнил первый год пребывания в Китае. Тогда, эта страна еще не достигла своего нынешнего величия. Тогда все было в состоянии глубокого упадка… тогда люди только понимали, что им надоело выживать… что хочется нормально жить, а не всего вот этого вот. -Эх! Помню как мы гуляли по парку, но не здесь, не в Шеньяне… – сказал тот, кого я про себя называю «Обезболивающий» - Давай, вспоминай поездку в порт Артур! Район Люйшунькоу! Ты помнишь тот небольшой город? Ты помнишь ту псевдо-Сочинскую архитектуру и настроение отдыха в Адлере? – спросил он, все больше и больше погружая меня в воспоминания той поездки – Ага… по твоему лицу вижу, что помнишь. Ведь прикольно было тогда, да? И ты был нормальным чуваком! Адекватным. Кстати, я вот не помню того, когда ты закрылся в себе!.. или… все же помню… – он улыбнулся. -Сгинь! – прорычал я – Уйди и не мешай мне, эм… стараться напиться! Думаю, это единственный способ, чтобы нормально уснуть! А мне надо поспать! -Сны… о да… сны – это прекрасно – прошептал занятый своим делом мужчина – Особенно сны о юности и о смерти! Которые включают в себя веселье и раздор, мешая их с тотальной печалью! – проговорил он – Вот помню, как-то мне приснилась та самая поездка, о которой я попросил тебя вспомнить! – моя галлюцинация продолжила рассказ и я почувствовал соленый запах моря – Мы гуляли там, в том небольшом городе и посещали разнообразные места! В том числе небольшой парк. Мы тогда были студентами и чувствовали себя более, чем просто прекрасно! Особенно, с тем учетом, что мы были иностранцами и могли позволить себе чуть больше, чем можно было позволить! Вспомни то, как одной небольшой и прекрасной компанией мы пили вино до самого вечера, а потом нам пришлось остаться в Люйшуне из-за того, что мы пропустили последний автобус до Даляня, а тратиться на такси не было никакого смысла! Вспомни ту ночь, которую все той же небольшой компанией, мы провели любуясь на ночное море! Ведь правда, это было прекрасно, да?! – спросил он и я вспомнил свет маяка, который уходил далеко во тьму и касался моря, вспомнил вкус сладкого, мягкого вина, которое лилось рекой на протяжении всего властвования луной в небе, в мягкую летнюю пору, приправленную стрекотанием огромного количества цикад. -Сколько лет прошло с того момента? Около двадцати, да? – спросил он у меня и я покачал своей головой, после чего налил текилы в рюмку и одним резким движением опрокинул – Так вот, возвращаясь к моему сну… – сказал Обезболивающий, вставая с корточек и распихивая собранные им антидепрессанты и таблетки обезболивающего по карманам - … я увидел то, что случилось с твоими друзьями. Сколько их там было? Четыре человека? Ты был пятым… – он хихикнул – Прям как колесо… - мужчина улыбнулся и шрам на лице мерзко сжался – Но не об этом речь! Речь пойдет о том, что из тех снов о юности мы перейдем к снам о смерти! Услышав об этом, внутри образовалась пустота. Не то чтобы я полностью отказался от общения с теми ребятами, но его стало намного меньше. По сути, раз в год мы взаимно поздравляем друг друга с днем рождения и интересуемся о том, как у кого сложились дела… и, не сказать что все так плохо, наоборот, все стали уважаемыми людьми!.. -… мне приснилось то, как Марину сбивает машина. Мощно так! Я даже могу вспомнить тот звук… такой, бряк с ударом – Обезболивающий издал неопределенный булькающий звук и хлопнул в ладони – Мне приснился её полет. То, как ботинки слетают с ног и продолжают свое движение самостоятельно, разлетаясь в разные стороны! – услышав это, пустота внутри меня разрослась и мне срочно потребовалось залить еще немного текилы внутрь, чтобы свободного пространства практически не осталось. -Мне приснился этот полет, который был прекрасен тем, насколько это было ужасное зрелище! – сказал Обезболивающий – А тот звук от сломавшихся в один миг костей! Такой треск, просто потрясающий был! Но самый смак, самое то, что мне понравилось, заключалось в том, как она приземлилась на шею! – он рассмеялся – Мне приснилось то, как твоя влажная мечта сломала шею и это прозвучало примерно вот так: кр-р-р-кр-р! – весело прошептало порождение моей собственной тьмы, которое явилось из-за чувства страха, из-за навязчивой идеи моей вины в пропаже Ли Мэнг… даже не смотря на то, что я никак этому не поспособствовал и никаким образом не мог знать о том что она следит за мной и шатается по улицам. -… и после этого меня вернуло к той посиделке, ночью, с вином и прекрасным настроением! Она тогда сказала о том, что ты ей нравишься. Она отвела тебя в сторону и сказала об этом и после вы некоторое время даже пытались быть вместе, но что называется: не сошлись характерами!.. типа того… ведь ситуация была другой!.. – он хихикнул - Но то воспоминание о той ночи, оно просто прекрасно как сон о том, как её сбивает машина! – Обезболивающий вновь рассмеялся, но тихо, шепотом. Теперь я встал с места. Больше не было сил терпеть и выслушивать этот бред. -Вот ты всегда так… приходишь ко мне, предлагаешь размазаться и при этом несешь всякую чушь, сопоставляя несопоставимое! Каждый раз ты рассказываешь мне о каких-то снах, что тесно связаны с воспоминаниями из юности или детства и после этого добиваешь сверху какой-то жестью из своего собственного внутреннего мира! – я натурально рычал… в этот момент я брал небольшой разгон, чтобы при помощи ноги прогнать не званного гостя и я нанес свой удар, в следствие чего распластался на полу, пройдя насквозь порождения своей внутренней тьмы. Напоследок, он сказал мне: «Ведь ты и сам видел все эти сны! Ведь они сами мешались в твоей голове и ты подскакивал в холодном поту от страха и восторга переполняющих твое нутро! Ведь ты тот еще психопат, который гниет в затворничестве, лишь бы больше никогда не поддаваться адреналиновому кайфу!» Я лежал на холодном кафеле и смотрел в потолок. В кармане тренировочных штанов завибрировал телефон. Достав и посмотрев на экран, я обнаружил входящий с незнакомого номера. -Да? – спросил я – Кто это? – мне начало казаться, что голова лежит на чем-то мокром. -Офицер полиции – проговорил голос – У меня есть к вам пара вопросов – сказал он – Вы не заняты? -Эм… нет… слушаю – сказал я и присел – Задавайте свои вопросы – чувство чего-то влажного перекочевало на шею. Я принял это за продолжение галлюцинаций. -Что вы знаете о… - он начал перечислять имена и некоторые из них были мне знакомы… во всяком случае, они мне казались знакомыми - … так, скажите пожалуйста, завтра в час дня вы будете свободны? – спросил он и я ответил: «Да, буду свободен» - Отлично! В таком случае, завтра в час на вашей кафедре. Приходите к Ван Линьлинь. Я хочу поговорить с вами и еще несколькими преподавателями. -Да… хорошо… я вас понял – сказал я и через миг услышал гудки – Этого еще не хватало… теперь же будут постоянно вызывать на допросы или типа допросы… облегченные версии допросов… и так будет до того момента, пока не случится что-нибудь еще – влага на затылке начала спускаться ниже, на шею, и между лопатками. Это меня напрягло и я наконец положил руку на место не самых приятных ощущений. В следующий миг я выругался. По затылку текла кровь и это говорило лишь о том, что завтра будет болеть… сильно… и о том, что сейчас придется мыть пол, голову, после чего придумывать что-нибудь по типу повязки и вот это будет смотреться совсем не кстати завтра, на том допросе. -Сначала сфотографировать надо все… и кафель… и голову – проговорил я, после чего сделал несколько снимков и отправил из в особое хранилище в вичате. Я думал, что на наведение порядка и приведение себя в порядок уйдет меньше времени, но под текилу, плохое настроение и вертолеты на все про все ушло несколько часов. В итоге, я направился в постель под утро… несколько часов проворочался и поднялся на ноги с дичайшей головной болью. Единственное, чего мне хотелось в этот момент – пива и баоцзы. Много пива и много баоцзы. Я принял душ и вышел на улицу. Здесь было свежо, а не так давно поднявшееся солнце светило, как мне казалось, с отдельным остервенением, стараясь попадать только в зрачки, стараясь отражаться от любых поверхностей и стремясь прямо в глаза. Я вышел на улицу и пошел в направлении университета. На плече болтался мой старый, любимый, потертый рюкзак. Голова болела с каждой минутой все сильнее, а желудок требовал того, чтобы в него закинули как можно больше горячего и пряного. -Э-э-э! Ни лаоши! Ни лаоши! Присаживайтесь! – прокричал мне знакомый китаец, к которому я приходил почти каждое утро и завтракал слегка жидкой кашей под названием «каша восьми драгоценностей». Этот дядька нереально круто готовил эту кашу, которая состоит из: черного риса, обычного риса, красных бобов, арахиса, из сушеной мякоти плодов "лунъянь", китайских фиников и высушенных плодов эвриалы, а еще, что бывает крайне редко, в эту кашу обычно добавляют сахар и он является частью рецепта! -Ни лаоши, вам как обычно? – спросил он учтиво – Хэйми бабаочжоу и доуцзян? – спросил он, говоря о каше и о соевом молоке, которое самым идеальным образом подходит для этой каши. -А! Шифу! – сказал я, по привычке обращаясь к хозяину заведения, повару и продавцу в одном лице – Шифу! Сегодня два тао баоцзы! – сказал я – Одни со свининой, а вторые с луком и яйцом!.. и, шифу, две бутылки циндао! -О! Пиво утром? – смутился шифу – А почему не каша и не соевое молоко? -Напился ночью – честно ответил я, чем вызвал громкий смех у хозяина ресторанчика, после чего он резко дернулся, поняв что мое самочувствие требует спокойствия – Лаоши, проходите в маленький зал! Там сейчас почти никого нет, тихо и спокойно! А я все принесу! Оплатите на выходе! – он улыбнулся и рукой попросил меня пройти в небольшую комнату для собраний и особых гостей. Там, как и сказал шифу, сидело всего несколько посетителей. Сюда он впускал утром тех, кто был с похмелья или в те моменты, когда в основном, далеко не маленьком зале, не хватало свободных мест. Спустя несколько минут он принес два круглых блюда из деревянных дощечек внутри которых было по шесть пирожков с начинкой. Они пахли так, что желудок издал жалобный звук. Таким образом, он просто умолял меня закинуть внутрь как можно больше этих, источающих великолепный запах, закусок. Шифу поставил на стол передо мной оба деревянных блюда. Через минуту он вернулся с двумя бутылками лучшего китайского пива, стаканом и открывашкой. -Эх! Лаоши! Я бы выпил с вами, но не могу! Работа зовет! Вы, того… заходите как-нибудь вечером! Обещаю вам ужин, байцзю и хорошую компанию! – сказал улыбчивый, сухощавый мужчина, который готовит на высшем уровне – Семью мою вы знаете! Мы все вместе работаем! А там, может быть еще брата с семьей позову и посидим вместе! – он посмотрел на меня с искорками веселья в глазах и… я согласился. В этот момент в моей голове промелькнула мысль: «А что, это не плохой вариант провести один вечер в компании! Правда, это будут не первые сутки на ногах… ну да ладно…» -Шифу! А когда у вас свободный вечер, чтобы можно было посидеть? – спросил я. -Да хоть сегодня! – весело сказал он – Договорились? – Шифу открыл бутылку пива и налил мне в стакан до краев одним натренированным движением. -А давай! – ответил я и внутри стало тепло и хорошо. Даже все переживания связанные с Ли Мэнг, с появлением Одинокой и Обезболивающего, исчезли. Я быстро достал баоцзы с блюда на котором было написано «свинина», откусил, почувствовав горячее наслаждение, после чего прожевал и запил холодным пивом. В этот миг голову отпустило. Всего на секунду, но это было так приятно. -Спасибо, шифу! Как всегда – прекрасно! – сказал я, используя для описания своих чувств выражение «ваньмей», которое состоит из иероглифов «завершить, закончить, окончание» и «красивый, лучший, превосходящий», которые в совокупности образовывали слово со значением высшей степени похвалы. Довольный владелец небольшого ресторана ушел в основной зал, оставив меня с несколькими гостями в маленьком зале, и меня же наедине с пивом и горячими пирожками приготовленными на пару. Я был удивлен тому, насколько я был голоден! Я проглотил все баоцзы, залил их пивом и наконец чувствовал себя хорошо. «Кажется, еда - то единственное, что способно избавить человека от всех проблем! Наверное, именно по этой причине смертникам давали возможность последнего ужина и предоставляли то, что находящиеся на «зеленой миле» могли попросить» - подумал я, после чего тяжело встал со стула, взял свой рукзак, закинул его на плечо и вышел в основной зал. Посмотрел в сторону двери и увидел то, сколько человек дожидались того момента, когда место в ресторанчике освободится. -Шифу! Огромное вам спасибо! – мой завтрак вышел юаней на тридцать, но я достал пятьдесят и протянул владельцу заведения – Возьми без сдачи! За спасение моей души, так сказать! – пошутил я, после чего сам задумался над сказанным: «Получается, я оцениваю свою душу всего в двадцать юаней? Вот же, дешёвка!». -Ни лаоши! Жду вас вечером! – он взял купюру и слегка поклонился – Приходи к восьми вечера! Будем ждать! – весело сказал мне шифу, после чего я поклонился ему в ответ и спустя несколько секунд вышел на улицу. Прохладный осенний воздух проник в мои легкие и забрал вместе с собой пивной перегар. Я почувствовал легкость. Приятную легкость от нового опьянения и от сытного завтрака. -Думаю, теперь мне ничего не страшно – подумал я и отправился на работу – Главное, не подходить слишком близко к студентам или коллегам и тогда все будет нормально! – я даже забыл о том, что у меня на затылке была свежая рана, связанная с ночным падением на кафельном полу, однако не забыл сделать фотографию и закинуть себе в хранилище данных. Три пары пролетели как один миг. Я был весел, пускай не совсем свеж. В связи с этим, я даже подумал: «Может быть мне стоит забить на хэйми бабаочжоу и доуцзян и перейти на более взрослый вариант питания по утрам, который включает в себя мясо, тесто и пиво?» но эта мысль быстро отлетела в сторону: «Нет… я так быстро растолстею… стану необъятным… и если бы это прибавило мне симпатичности, это был бы один вопрос, но тут… скорее всего я стану похож на обиженного жизнью маньяка». Я не забывал делать фотографии даже на занятиях. Правда, вместо временных рамок типа «полчаса», я делал их на переменах, повернувшись спиной к аудитории. К часу я пришел туда, где была назначена встреча. Здесь же собрались и другие преподаватели, которых в общей сумме было около десяти человек. -Словно весь курс группы пропавшей Ли Мэнг собрали, чтобы пообщаться наедине… – подумал я – Вот интересно, о чем они будут спрашивать и… для чего тогда нужны были вчерашние офицеры? – эти вопросы возникали в моей голове, но благодаря завтраку я не придавал им никакого особо значения. Я стоял, слушал трескотню коллег и думал лишь о том, с каким удовольствием мое тело заняло бы на время перерыва горизонтальное положение. -Черт… я уже немного жалею о том, что согласился провести вечер в компании китайцев – подумал я - … ну да ладно, косить не буду… на красиво, не учтиво… тем более, я уверен, что шифу уже закупил продукты и рисовую водку байцзю – крутилось у меня в голове, пока мы всем скопом стояли около кабинета Ван Линьлинь, куда никого не пускали. Продлилось это не долго. Минут пять, может быть десять, мы простояли в полном составе, после чего дверь открылась и оттуда вышла обитательница кабинета. Вслед за ней показался мужчина, около сорока лет, достаточно высокий для китайца и с достаточно широким, атлетичным телосложением. Он вышел и сразу посмотрел на меня и это было не удивительно, потому что в этой компании я был единственным иностранцем. -А это еще кто? – спросил он. -Наш Ни лаоши. Иностранец. Преподает математические науки… – быстро сказала Ван Линьлинь - … и если он здесь, то вы ему вчера звонили и говорили о том, чтобы он пришел сюда для проведения общей беседы с преподавателями кафедры. -Иностранец?! Так хорошо говорит на нашем?! – удивился мужчина в полицейской форме, после чего с недоверием покосился на меня – Ладно, пойдемте в зал для проведения конференций – он жестом попросил Ван Линьлинь проводить всех нас. Мы расселись за длинным столом. Во главе встал офицер. Он назвался Гун Гуофенем. Рядом с ним встала заведующая нашей кафедры. Воцарилась тишина. Она была тяжелой из-за нависшего недопонимания того, для чего и в каких целях нас собрали здесь. Кажется, единственным, кто был в курсе, был я. -Ван Линьлинь… будьте добры, введите в курс дела – сказал офицер и посмотрел на женщину, по лицу которой было видно, что ей очень не нравится участие в происходящем, что она предпочла бы отмолчаться где-нибудь в стороне, чтобы не касаться столь грязного дела, но делать было нечего и тяжело выдохнув, она вышла чуть-чуть вперед после чего, в течении минуты, быстро рассказала о случившемся с Ли Мэнг. Двое преподавателей мужчин нахмурились, женщины закрыли рты руками и сидели с таким видом, словно ничего страшнее в своей жизни не слышали. -Итак… я попрошу вас проявить активность и социальную ответственность! Что эти два понятия включают в себя!.. – начал офицер и с этого момента в течении получаса его невозможно было заткнуть. Говорил он много, понятно, по делу, но ни о чем! А когда его речь закончилась он подошел ко мне, посмотрел в глаза и задал самый тупорылый из тех вопросов, который можно было придумать только по отношению ко мне… и тут не достаточно просто перевести те слова, которые произнес тот мужчина! Дело в том, какие именно слова он использовал и что они обозначали! Сам же вопрос был максимально простым: «Все понятно?», но вот что касается внутренней смысловой нагрузки, то с этим все было куда более обширно и обозначало примерно следующее: «Смог ли ты воспринять на слух?». Казалось бы, ничего особенного в подобном не было, но учитывая тот факт, что он не смог распознать во мне иностранца во время телефонного разговора, а тут обращался ко мне как к тому, чей уровень владения колеблется между: «Хочу кушать» и «Я чуть-чуть понимать и немного говорить». -Да, я все прекрасно понял – ответил я с усталостью, стараясь сдерживать свое дыхание и прекрасно понимая, что от меня может потягивать жестким перегаром после не самой приятной из ночей. -И, кстати, к вам у меня есть несколько отдельных вопросов. Поэтому… - дальше он обратился к собравшимся – Все свободны! Все, кроме Ван и Ни лаоши! Услышав это, остальные преподаватели быстро повставали с мест и покинули зал для конференций. Ван Линьлинь смотрела на меня, стреляя своими глазами. -Вы что, пили сегодня?! – спросила она, стараясь сдерживать свой гнев. -Вчера пил – сказал я, не сказав о том, что сегодня опохмелялся после вчерашнего – А это… остаточное явление. Завтра буду в нормальном состоянии. -А что у вас с головой? – спросил внимательный офицер. -Вчера, дома, поскользнулся на кафеле, опрокинулся и сильно приложился – сказал я, после чего быстро достал телефон и показал фотографии. -Ужас! Как вы?! – спросила мисс Ван – Были у доктора? -Нет. Не был. Не за чем! – сказал я – Так отойду. Ничего страшного. -Мне сказали о том, что Ли Мэнг была не совсем равнодушна по отношению к вам – продолжил говорить офицер не обращая внимания – Что вам об этом известно? -Сегодня, также как и вчера, я отвечу вам, как и вашим коллегам, следующими словами: я ничего об этом не знал – сказал я – Да, один раз у меня появилась неприятная мысль, что она может следить за мной, но я её прогнал как совершенно глупую – я посмотрел на Ван Линьлинь - … и да, отдельно я не общался ни с ней, ни с её одногруппниками. Бывало, на уроке, мы могли перекинуться парой слов или фактов из личной жизни, но не более того – сказал я – Так вот, как-то она спросила меня о том, что мне больше нравится: кофе или чай? И я сказал, что мне больше нравится чай. После этого она приносила мне чай, хотя я не просил об этом… И офицер и Ван Линьлинь никак не отреагировали на вопрос о чае, а вот на счет моего странного чувства, будто бы она следила за мной, решили поинтересоваться. -… почему вам так показалось? Была какая-то конкретная причина или на уровне интуиции? – спросил офицер. -Тут… как бы… два в одном – сказал я, припоминая тот момент, когда на аудитории, рядом со стаканом чая, обнаружилась упаковка шоколадных брауни – Мне показалось, что это просто совпадение, однако, я поблагодарил Ли Мэнг… но сделал это стараясь не показывать ни своего удивления, ни любви к именно этому сладкому… сладкому… - запнувшись повторил я, не найдя более удачных слов. Офицер и миссис Ван выслушали меня. Кивнули, прекрасно понимая мотивы моей отстраненности, после чего отпустили. Времени до следующей пары оставалось не очень много, поэтому я поспешил в аудиторию. Всю дорогу я думал: «Какой-то очень странный то ли брифинг, то ли допрос… вообще, что это такое было?! Так… давай подумаем о том, что мы запомнили: если пропажи продолжатся, преподаватели должны будут провожать студентов до их мест жительства и сопровождать на учебу… далее, нам сказали проявлять особое внимание к неизвестным машинам на территории университета и на прилегающих частях… еще нас попросили самим быть спокойными и не распространять панику среди учеников.»