Тонкая нить между светом и тьмой

-Да? – хмыкнул Психолог – Ну, давай! Расскажи мне об этом! А я внимательно послушаю и скажу тебе что-нибудь на этот счет. – он смотрел на меня слегка наклонив голову вперед. -А что если я не хочу говорить об этом? – спросил я, внезапно поняв что в этот раз моя адекватность в форме психологического расстройства не отстанет и будет требовать свое… скорее всего не отстанет и будет стоять на своем до победного. -Как хочешь… – он развел руками – Вопрос заключается в том, что если ты сейчас откажешься рассказать, то другого случая не будет и если даже у тебя появится соответствующее желание, я откажусь или, вообще, перестану появляться в принципе, отдав тебя на растерзание твоих же демонов – Психолог горько хмыкнул и мне показалось что он не в восторге от собой же сказанного. А еще, я понял, что ошибся в своем мнении на его счет и что настаивать он не станет. -Знаешь… пожалуй, воздержусь. – хорошо обдумав свое решение, ответил я – И дело в том, что я просто не хочу обсуждать это. Пусть будет как будет… пусть идет так, как идет. Помру, ну хоть относительно молодым! – я улыбнулся посмотрев туда, где по-моему сидел человек – Опять же, возможно, так будет даже лучше для общества. Подумай сам, я – болен… болен тобой и остальными представителями моего сознания и если ты мне помогаешь, то остальные лишь устраивают адские дерби с моими мозгами, заставляя чувствовать узкий диапазон чувств или эмоций, а именно «ярость» и «страх». А так, послужу на благо и «любови капэц»! - я сжал губы и резко выдохнул чтобы воспроизвести звук запоминающий метеоризм. - И больше не надо мучаться! -Как скажешь. – холодно, безо всякого интереса ответил Психолог и исчез. Он сделал это быстро, словно обиделся и мне стало не по себе. Причем, настолько не по себе, что тело само по себе дернулось сразу во все стороны, а под кожей промчался электрический, не приятный, импульс, от которого захотелось почесаться. -Неужели мне теперь придется отбиваться от… - в голове первыми промелькнули мысли о Трикстере, Уставшей и… самом опасном из всех, кто живет в моей голове – Парасомнике, который действительно может перекрыть кислород и от которого нет возможности избавиться, потому что он находится в другой плоскости, в другом пространстве! Который занял самую небезопасную, самую отдаленную и не подконтрольную зону моей личности – сновидения. -Эй! Эй, Психолог! Может быть ты вернешься и мы продолжим разговор? Может быть не о том, что мне просто хотелось узнать что же такого увидела во мне – зажатом и забитом чуваке, Ли Мэнг?! – продолжил я, раскрывая ту тему, о которой вообще не хотел говорить, но было слишком поздно. Но к этому моменту Психолог уже твердо решил, что мне не нужен и ушел. Во всяком случае, пока что ушел. Во всяком случае, мне оставалось надеяться что рано или поздно он вернется и в случае чего поможет мне прогнать из головы Трикстера, Уставшую или Парасомника, чьи действия всегда оставляют на мне глубокий, кровоточащий след… потому что самостоятельно у меня вряд ли получится справиться со всей этой ватагой. Даже если отбиваться придется от каждого по отдельности. Даже в том случае, если они будут не такими навязчивыми как крайние разы. -Ну и черт с тобой! - пробурчал я, после чего все внимание направил на поглощение остывающего супа и на реакцию собственного организма на получаемую пищу. Почему так? Потому что желудок уже достаточно продолжительное время и с завидной периодичностью говорил о том, чтобы я закинул в топку дров. Также я фокусировал внимание на теле, которое напоминало мне что я уже не молод и что все те удары и ссадины полученные накануне будут заживать куда дольше, чем это могло бы быть десяток или пару десятков лет назад. Джан пришел минут через пятнадцать. Он посмотрел на меня – сидящего на его месте и втыкающего в оставленное у него на столе дела Ли Мэнг и других найденных девушек. Причем, я настолько был поглощен этим занятием, что не замети ни того как открылась дверь, ни того как офицер зашел в собственный кабинет, ни его взгляда, которым, натурально, можно было прожигать стены, ничего не говоря касаемо слабой плоти. -Что это ты делаешь?! – возмутился офицер – Это запрещенные данные! Ты не имеешь права! – в этот момент он показывал свою честность, правость и черт знает что еще, но на меня подобное не работало, за что я был благодарен своей работе и тому цинизму, который был приобретен за столько лет проведенных подле огромной черной доски. -Да ладно тебе! – отмахнулся я, убирая документы в большой бумажный конверт с ниточкой и колечком, вокруг которого эта ниточка наматывалась – Чтобы как-нибудь помочь вам, я должен знать какими рычагами я смогу воздействовать на Ли Мэнг, её воспоминания и мировосприятие. Без этого, извиняйте… все подвластные мне козыри я выложил еще в прошлый раз! Сейчас мои рукава пусты, а на руках только пара двойка и тройка, с которыми будет очень сложно закончить партию в покер… если, вообще, возможно. – хмыкнул я. -Ты же просто трепался с ней! – возмутился Джан. – Ты же ничего такого особенного не сказал в тот раз! И тот информационный мусор, благодаря которому получилось вытянуть хоть что-нибудь ты назвал «козырь»? – офицер рассмеялся. Козырь по-китайски это - фабао. Очень простое слово из достаточно простых иероглифов! Причем первый, который «фа» - очень прикольный количеством своих переводов и областями, которые затрагивает, то есть: от дхармы, до фамилии; от закона, метода, примера и так далее, до легизма и легистов! Второй же, который «бао», обозначает: драгоценность, сокровище, относит какой бы то ни было объект к разряду императорских и фамилией тоже может быть. Что же мы получаем в сухом остатке? Фабао – особенно удачный способ или метод. Но это такой, очень грубый и крайне приблизительный дословный перевод, на который лучше не опираться. В остальном, либо просто «козырь», либо, смотреть по контексту, потому что «фабао» может также значить все ту же дхарму, амулеты или волшебные средства.       -Но теперь мне намного, намного легче! – ответил я – Как минимум, легче потому что она совершеннолетняя. – я улыбнулся – Новая студентка, первый курс… черт знает какого возраста она может быть и тогда вы могли бы вынести мне такое неподъемное количество обвинений, что на голову как шапку не оденешь, а тут… она совершеннолетняя! Прям отлегло! – сказал я – Причем, что самое смешное, мужчине вообще не обязательно смотреть на девушку или общаться с ней… не обязательно даже поздороваться за руку, чтобы получить полномасштабное обвинение! Достаточно просто быть мужчиной! Просто посмотреть иногда достаточно, чтобы тебя объявили персоной нон грат, которую необходимо линчевать! И как можно скорее, потому что так просто будет лучше! Ибо никто просто не успеет доказать невиновности. Двойные стандарты, понимаешь ли! – я пожал плечами, – А поскольку я – лаовай… и это не лично к тебе относится, а в общем и целом, повсеместно в Китае! То на меня и ко мне априори завышенные требования в рамках дисциплины и взаимодействиями с китайцами и так далее, и тому подобное. Но, ты не подумай, это не наезд. Это просто факт. Не самый приятный, но куда деваться?! Офицер покраснел, от чего стал темно-коричневого цвета, но ничего не сказал. Вместо этого я сначала услышал то, как его пальцы смачно щелкнули в сжатых до упора кулаках, потом увидел то, как он медленно, чуть ли не на десять счетов, выдохнул. Он немного расслабился проделав эти манипуляции, хотя, было видно что что-то не так. Плюс, я не мог понять подобной реакции на мои слова. -Офицер? С вами все в порядке? – поинтересовался я настолько нейтральным тоном, на какой только был способен. -Да… нормально – практически прорычал офицер – Вспылил немного… - он повторил выдох. -А в связи с чем был такой вспыл?! – поинтересовался я на всякий случай. – Просто, если что-то не так, вы можете мне сказать и я либо попрошу прощения, либо аргументирую насколько полно, насколько только смогу… - я посмотрел на Джана, после чего повторил свой вопрос. – Чем вызван этот ваш «вспыл»? -С тем, что я не могу согласиться, но и не согласиться не могу. В связи с тем, что ты прав, на счет возраста и прочего… и мне это не нравится! Но поделать я с этим ничего не могу! А еще, в связи с тем что ты, насколько я могу заключить, узнал слишком много конфиденциальной информации. – он продолжал сверлить меня тяжелым взглядом. -Ну, офицер Джан, будет вам наука на будущее: не оставлять в одном кабинете подозреваемого или свидетеля и важные документы… особенно, если те лежат прямо на рабочем столе и манят-манят, заглянуть внутрь! В добавок, сомневаюсь что мое любопытство может быть причиной отягчающих обстоятельств, а вот для вас, мой друг, это не самое лучшее, что могло бы случиться, согласен! – я пожал плечами. – Но это только в том случае, если о случае кто-то узнает. Я же, уверяю, не собираюсь рассказывать каждому первому встречному о том, что сунул свой нос туда, куда не должен был. Джан выдохнул еще раз, после чего подошел ко мне и протянул руку с раскрытой ладонью. Он выглядел взвинченным, но способным держать себя в рамках допустимого и я понимал его настроение, потому что действительно, скорее всего, перешел какую-то невидимую черту дозволенного. Как бы то ни было, править ситуацию было слишком поздно. Я просто взял его ладонь. Мне казалось, что меня ждет рукопожатие со значением «заметано», но вместо этого, на каком-то неосознанном уровне, я просто принял столь необходимую помощь, чтобы подняться на ноги. Конечно, рукопожатие было и, в принципе, так было даже лучше. -Спасибо! – сказал я. – Ладно, я так понимаю нам пора отчалить в сторону комнаты для допросов. – офицер согласно кивнул, мы вышли, после чего он запер за собой дверь офиса, а потом повел меня по достаточно длинным коридорам. Шли мы не долго. Молча. Потому что говорить было не о чем. А потом Джан помог мне зайти в небольшую, уже знакомую комнату, и даже оказал помощь в посадке на стул! И только убедившись в том, что все хорошо, он вышел. Спустя несколько минут сюда же привели и Ли Мэнг. Она выглядела сильно растерянной. Её слегка желтоватая кожа словно выцвела, потеряв свой пигмент. Все тело было как-то согнуто, скрючено, будто бы она пыталась обхватить себя руками и согреться, но не могла по причине странных, можно даже сказать, что внутренних проблем с суставами, связками и органами за одно. Я пронаблюдал за тем, как какой-то офицер проводил девушку до стула, помог ей сесть, после чего ненадолго вышел, чтобы вернуться с толстым пледом. Это лишь подтвердило мою теорию о плохом самочувствии Ли Мэнг, а сам плед сказал о том, что вполне возможно у девушки жар или подобное состояние. -Не нравится мне это – подумал я, посмотрев на студентку – Я, конечно, понимаю, что это проявление ломки… и по этой причине происходящее не нравится в двойне или даже втройне! И это логично! Но её самочувствие, какое-то оно, будто бы не определенное… словно за ним скрывается что-то еще или от такового следует ждать подвоза. -Ли Мэнг… как ты себя чувствуешь? – спросил я, но она никак не отреагировала – Ли Мэнг, это я – Ни лаоши и я хочу с тобой немного поговорить о твоем самочувствии… – сказал я, собрав в эти слова всю ту нежность и доброту, которые были мне подвластны - … ам… ты меня слышишь? – замявшись произнес я не отпуская те чувства, которые хотел вложить в сказанное раньше. Девушка вздрогнула, после чего посмотрела на меня и тут я обратил внимание на глаза: они, так же как и кожа, словно потеряли пигментацию и если кожный покров выглядел таким, какой обычно можно наблюдать у среднестатистического европейца сразу после окончания зимнего сезона, что для азиатов не то чтобы не типично, скорее крайняя редкость, которой страдают в основном только женщины и девочки, свято полагая что белизна – это святость, чистота и красота, то глаза… они из темно-карих, практически черных, стали практически серыми. Словно из радужки выкачали красящий элемент или наоборот, добавили в этот черный едкий растворитель. -Ни лаоши? – спросила она, сощурилась и посмотрела на меня. Её голос прозвучал в более привычной для меня манере и я понял, что сейчас её контакт с реальностью куда крепче, чем был до этого. -Да, это я. – кивнул я – И я здесь чтобы поговорить с тобой о том, что с тобой происходило в последнее время. Чтобы узнать как ты себя чувствуешь и задать еще несколько вопросов – я говорил потихоньку, словно выцеживая из себя нежность и сопереживание. -Чувствую? Себя? Плохо? – проговорила Ли Мэнг. Она сделала это очень медленно, тихо и вновь опустила голову и подбородком коснулась яремной впадины… во всяком случае, мне показалось что подбородок коснулся ямки, образованной ключицами.. -Да. Скажи пожалуйста, а почему ты чувствуешь себя плохо? – я решил не терять времени – Можешь мне рассказать об этом немного… пожалуйста! О всех твоих чувствах! -Чувствую? Себя? Плохо. – наконец она сменила интонацию, – Плохо, потому что плохо. – промямлила она, – Мне холодно и жарко, одновременно. Хочу спать и чувствую то, как тело крутит. – девушка прошептала все это на минимальном напряжении своих связок. Данная манера речи сообщала дополнительную информацию! Это говорило о том, что она находится в тяжелом состоянии, в котором мысли путаются друг с другом в кашу и что, по хорошему, её надо уложить в койку, дать как можно больше жидкости и, возможно, подключить к капельнице с чем-то там, чтобы и обезвоживания не было, и чтобы потихоньку выводить ту дрянь, которой её пичкали. Я вздохнул с облегчением. В этот момент в моих мыслях кружилась одна простая фраза: «Она стала прежней». Что это значило? Как минимум то, что она больше не будет пытаться раздеться передо мной во время проведения такого, крайне своеобразного допроса с личностями наблюдающими через камеру и через стекло. Причем, я понимал что данная камера нужна только для документирования и что личности в образе офицеров с интересом наблюдают и делают выводы касаемо каждого слова. -Скажите, Ни лаоши, мне помогут? – а вот этого вопроса я не ждал. Не ждал настолько, что потерял почву под ногами и провалился на дно собственного желудка… во всяком случае, именно так мне показалось. От короткой фразы, сорвавшейся с её губ. -Я вас поняла… - Ли Мэнг повесила голову и причинами этой реакции стало мое замешательство и долгий поиск ответа на поставленный вопрос. В итоге, найдя хоть какое-то количество сил, а сказал: «Знаешь, Ли Мэнг, я не могу ответить тебе на этот вопрос. Не могу ответить и не хочу врать, именно поэтому промолчал, но не более!». Девушка посмотрела на меня своими черными глазами в которых, всего на миг, мелькнула искра надежды. Она ничего не сказала в этот момент, потому что мне хватило только взгляда, чтобы сказать следующее: «Я не знаю что будет дальше. Честно. Но я поговорю с руководящим расследованием составом и, думаю, они быстро что-нибудь придумают! Думаю, они смогут каким-нибудь образом помочь тебе! А с учетом того что ты здесь не од…» потихоньку говорил я в поисках правильных слов и вопросов, согласно которым можно будет продвинуть расследование дальше линии старта. Дверь в комнату открылась. Сюда зашел Джан, чьи глаза в этот момент отличались шириной и формой напоминающей очень широкий эллипс. -Выйди со мной! – сказал он, и махнул мне рукой. Я понял, что нет никакого смысла припираться и продолжать разговор с Ли Мэнг, пока мы не разберемся с офицером. В связи с этим, я постарался поднялся с места. Не получилось и Джан помог мне с этим. Затем попросил у девушки прощения, аргументировав необходимость ненадолго отойти срочным делом возникшим у полиции ко мне. Уже в коридоре Джан начал говорить. Каждое слово было переполнено злостью. Причина, по которой офицер с трудом сдерживал эмоции чтобы не взорваться, была названа с самого начала и я почувствовал тяжесть. -Одна из девушек умерла. – сказал мой друг – Один из клапанов её сердца разорвался и… на этом все. – он смотрел мне прямо в глаза и я видел то, насколько он встревожен – Сейчас тело было направлено к антропологу. Он сделает заключение, которое никому не нужно, потому что все и каждый прекрасно знают о том, что это связано с той дурью, на которой держали пострадавших! Все из-за сердечной недостаточности, которая не редко становится причиной смерти у сидящих на разного рода дури! Я его слушал, слышал, но не мог принять ни единого слова. Я думал только о Мэнг и о том, что согласно статистике, если умирает один из подверженных какому-то воздействию, в скором времени погибают и остальные, а это значило крайне сжатые сроки на поиски преступника и противоядия, против введенного девушкам отравляющего тела средства! Сроки, в которые мы не уложимся, даже если очень сильно этого захотим, потому что Ли Мэнг уже чувствует себя крайне дерьмово и это может быть причиной для попыток сохранить ей жизнь! Вопрос ставился на ребро: «Каким образом ей и другим пострадавшим можно помочь?!» -Так же, мы получили результаты исследования крови. – сказал он и посмотрел на меня. Больше ничего говорить не потребовалось, потому что мой вопрос был написан на лице. И Джан быстро проговорил: «Что-то схожее с дезоморфином смешанным с какой-то синтетикой, которая, по всем показателям не является наркотическим веществом, но каким-то образом усиливает влияние». -Как же паршиво что я – математик, а не химик! – промелькнуло в моей голове и я посмотрел на офицера с таким выражением лица, которое требовало от него рассказать мне обо всем прямо здесь и сейчас. -Есть одно предположение и оно заключается в том, что та штука, по составу похожая на дезоморфин подпитывается той синтетикой и вызывает сильнейшие изменения. Опять же, компонент похожий на дезоморфин вносит некоторую ясность в поведенческие паттерны девушек и частичное повреждение их личностей. – Джан смотрел на меня как на того, кто должен дать хоть какой-нибудь ответ, но я молчал, думая только о студентке, которая сейчас, по всей видимости, находилась за один шаг до верной смерти. -Офицер. – все же смог выдавить я – Мэнг надо госпитализировать! Очень срочно! Мэнг и других девушек. – сказал я – Иначе мы рискуем потерять всех и вновь упереться носом в стену! А мы, я так понимаю, этого не хотим! Пока Джан обдумывал мной сказанное я зацепился за то, как я его называл на китайском языке. Мне необходимо было что-нибудь такое, чтобы отвлечься. Всего на секунду! Слово «офицер», в смысле полиции, имеет несколько форм в китайском языке. Я же называл его цзинцзо. Это слово из двух иероглифов и в основном оно примерняется к среднему офицерскому составу полиции. В своей основе оно имеет «цзин», что означает: предупреждать, быть бдительным, тревожные события и имеет за собой прямое значение «полиция» и «цзо», которое значит: помощник, подчиненный. То есть, в дословном и очень грубом переводе, я называл его «бдительным подчиненным» или «помощником полиции», но подобное через чур топорно для общего использования. -В этом есть смысл! – Джан покинул свои размышления и сразу достал телефон – В таком случае, я быстро все подготавливаю и мы попытаемся оказать своевременную помощь! Но вот чем и как – не знаю! Слишком мало времени для поисков вариантов! -Слушай, у меня тут мысль появилась! Очень плохая мысль, которая, однако, может спасти несколько жизней! – я понимал что несу чистейшую ахинею, но по моим ощущения это было лучше, чем бездействие и что подобный вариант попробовать стоило – Может быть нам накачать их тем самым дезоморфином, чтобы организм получил необходимую, пусть и небольшую дозу, наркоты, и начал работать, а? Потому что, если мы их потеряем, то потеряем вообще все! Любые концы, способные подвести к кортелю! -Ты что?! Ты совсем охренел предлагать подобное?! – вспылил Джан, держа телефон около уха. -В общем и целом, да, совсем охренел – спокойно ответил я – Но если ты немного подумаешь, то поймешь, что я прав… а прав, потому что у нас благодаря такому безрассудству может появиться то самое время, которого у нас нет! Вот, и сам подумай теперь над тем, насколько я охренел! – сказал я и так захотелось ткнуть офицеру пальцем в грудь, но воздержался, понимая что за подобное могу выхватить по челюсти. -Чтобы полиция накачивала наркотой?! – практически взревел Джан, но я его быстро остановил. -Слушай, я конечно понимаю что ты топишь за правосудие и прочее, и это правильно! Видит Бог – это правильно, но… - я запнулся, понимая что Джану не понравится то, что он услышит. – В нашем мире уже давно нет чисто белого и чисто черного, а мораль, она итого перекрасилась в серый цвет и только и делает, что не покидает своей туманной зоны! Поэтому, мы либо можем принять заведомо плохое решение во благо или не принять такое в полный вред! Джан пыхтел как паровоз. Он молча сверлил взглядом дырку у меня во лбу. Я понимал ту причину, по которой он не хотел соглашаться и, в принципе, был совершенно согласен с его взглядом, но такой вариант действительно мог спасти несколько девушек. Да, с точки зрения морально-этических норм это было дно! Но ничего другого, на данный момент времени, никто не мог предложить. -Я… я… надо посовещаться с докторами. – все же выдавил из себя Джан переступив через понятие правосудия и согласившись с тем, что предложенный мной метод может сработать – Но я уверен в том, что наше управление откажет… хотя, дезоморфин должен содержаться в каких-нибудь обезболивающих! Может быть получится найти аналог или типа того, чтобы не удалбывать, а смягчить процесс ломки?! – он начал рассуждать вслух, но я зацепился за другое и тут же сказал ему об этом. -Быть уверенным и знать – два разных понятия. – достаточно резко высказался я – Твоя задача на сейчас: быстро обо всем узнать! Еще быстрее протолкнуть идею и получить одобрение! Еще, думаю, надо приставить следящих за оставшимися девушками! Чтобы они наблюдали состояние в реальном времени и отслеживали любые рецидивы! Ну, если вы еще не додумались до подобного! -А как же Ли Мэнг?! – спросил он. -А разве мой разговор с ней окончен?! – парировал я и офицер молча кивнул в ответ – Я за ней присматриваю и как раз общаюсь. Единственное… помоги мне вернуться в комнату и сесть. Рана дает о себе знать все больше и больше. Боль, я её чувствую, пусть и отдаленно, но мне это не нравится. Чтобы потом не сдохнуть, думаю, сейчас надо вести себя как можно более аккуратно! Настолько аккуратно, насколько позволяет ситуация! А ведь она не позволяет! Джан озадаченно посмотрел на меня. Я понимал, что он хочет поспорить и обсудить, но не стал этого делать. Вместо всех препираний, офицер сделал так, как я его об этом просил и спустя несколько секунд я вновь сидел напротив Ли Мэнг. В моей голове гуляли мысли о том, каким образом продолжить разговор. Я думал: допустимо ли рассказать ей о том, что одна из тех, с кем она была в плену, скончалась от той дряни, которой их накачивали или же лучше промолчать? -Конечно же лучше промолчать! Если я расскажу ей об этом, спровоцирую панику, а этого не нужно. Никому. – последнее, что успело промелькнуть в моем затуманенном болью и усталостью сознании, перед продолжением разговора. -Ни лаоши, все в порядке? – спросила моя студентка и постаралась улыбнуться, но получилось у неё это крайне плохо. Может быть из-за синюшного, изнеможенного лица, может быть из-за сильно обветренных губ, которые покрылись большим количеством тоненьких белых пленочек и ранок, а может из-за больших черных мешков под глазами. -Не совсем. – сказал я – Тебе и другим девочкам, скорее всего, придется отправиться в больницу. Это необходимо для вашего же блага. – сказал я внимательно наблюдая за реакцией на слова. – Поэтому, наша беседа будет короткой. -Я понимаю. – девушка смотрела на меня исподлобья – Я все прекрасно понимаю. – она показывала себя с самой прекрасной из сторон. Ли Мэнг сейчас предстала передо мной бойцом, что готов выполнить самое опасное из поручений и пойти на верную смерть. Во всяком случае, мне так казалось, когда я смотрел в совершенно черные глаза, блеск которых вспыхивал под лампочкой над головой. -Давай вернемся к тому, на чем мы остановились – сказал я – Что касается: помогут ли тебе… как ты видишь, уже пытаются помочь и я рад тому, что ты всеми своими силами способствуешь этой помощи и сама, в ответ, работаешь со следствием! – я наблюдал за ней, считая нужным отслеживать любое, даже самое незначительное изменение в её поведении – Теперь перед тобой стоит одна конкретная зада. Состоит она в том, что ты должна рассказать мне все, что ты помнишь о том месте, где вас держали. Девушка смутилась. Она закрыла глаза, чтобы разорвать зрительный контакт и в следующий миг её лоб сильно наморщился, что было следствием мыслительного процесса. Она пыталась что-нибудь вспомнить. Судя по всему, эти воспоминания были глубоко запрятаны где-то в голове! Если вообще хранились… -Это была квартира. – начала она неуверенно – В этой квартире было несколько комнат, но мы все время были только в одной из таковых и были заперты за подобием стеклянной стены – сказала Ли Мэнг, а я заметил то, как на лбу у неё проступил пот – Мы свободно перемещались по комнате от стены каменной, до стены стеклянной. У нас там был туалет. Правда, без душа. В душ нас водили отдельно раз в день. В нашей части комнаты был большой стол, за которым мы кушали и огромная кровать, на которой мы все спали. Кровать напоминала топчан. Больше ничего не было… - студентка говорила медленно, сохраняя самообладание, за что стала моим кумиром в вопросе спокойствия и управления своими чувствами и эмоциями. -С вами в этой квартире были люди? Кто-нибудь присматривал за вами или нет?! – спросил я, потому что это было самым главным, что необходимо было узнать. – Как они выглядели? – девушка не открывала глаз. Она морщилась все сильнее и потом… не дала мне ответа на поставленные вопросы. Ли Мэнг обмякла и судя по звуку с которым упала на стол, удар головой был достаточно жестким. Как только это случилось, я подскочил с места и тут же осел обратно. Дыхание перехватило от боли в боку. Обе руки автоматически легли туда, где у меня была сквозная дыра, оставленная шальной пулей. Спустя несколько секунд, потраченных на то, чтобы отойти от оглушающе-отрезвляющего выстрела болью, а протянул руки к студентке и постарался её растрясти. Попытки были тщетными. -Пальцы… положи ей пальцы на шею! – сказал голос из моей головы и в следующий миг за спиной Ли Мэнг возник Маэстро. Он, как это всегда и бывает, стоял спиной ко мне и сейчас держал в правой руке скрипку, а в левой смычок.