***
Прошло несколько часов, а может быть, и дней, или месяцев. Синеглазый потерялся во времени и не следил за ним. Просыпается в своей выделенной пустой комнате, где стоял обшарпанный деревянный стол и стулом впридачу, да и такого же фасона кровать с прикроватной тумбой. Одно радовало — большое окно, которое выходило на торговую улицу города, и на подоконнике заботливо кем-то был поставлен горшок с душистыми цветами. Или это он сам поставил? Хотя, неважно. Утро начинается не с кофе, а с похода в таверну, где Кэйа, словно в тумане, пытается увидеть на месте бармена Дилюка. Как это было раньше. После же, понимая, что красноволосых парней на горизонте точно не будет шёл на завтрак и так же убито продолжал работать, забыв о том, для чего вообще это делает. В голове лишь «трус и лжец». Это не сколько обидно, столько страшно слышать от любимого человека, который просто исчезает. Он понятия не имеет, куда направился Дилюк. Куда он мог? Вспоминается лишь то, что Рагнвиндр собирался найти убийцу отца. Но убийца Крепуса, как он знает, — дракон. Неужели он пойдёт искать логово того древнего существа? Нет, невозможно. Как бы брат не был подвержен своим эмоциям, что было довольно редко, он бы такие импульсивные действия не делал, понимая, что с летучей ящерицей ничего не сделает. И если так подумать… парень пытался напрячь все те извилины, что остались, тогда… Дилюк был в одной рубашке, пиджак и накидка, как оказалось, он оставил в ордене, как и все свои вещи. Кэйа их собрал в коробку и хранил у себя под кроватью. Для чего? Он сам не знает. Но там же в одежде он нашёл Глаз Бога пиро… Рыцарь тяжело вздохнул. Да, его братец точно пошёл на верную смерть. В руках лишь меч, денег он не брал. Одна эта мысль бросает в дрожь. Остальные рыцари в ордене тоже были невеселы — их знакомый, дружелюбный капитан просто взял и ушёл. А позже и вообще пропал. Джинн тяжело переживает это, и часто ходит задумчиво из стороны в сторону. Верный друг её исчез. Все горевали по бывшему капитану. Все жалели Кэйу. — Ты знаешь куда ушёл Дилюк? Нет? Почему? Что между вами случилось? Надолго ли он… — причитали все. Синеглазому оставалась лишь молчать. Они забыли про тот разговор Рагнвиндра и министра. Или о нём никто не знает? Вряд ли. Просто упускают это, словно пытаясь забыть этот фрагмент. Ещё некоторые глазастые увидели Глаз Бога Кэйи, но он всего лишь отшучивался: «да так, в битве со слаймом получил». Тут же его повысили до капитана кавалерии. Вот же радость, казалось бы! Но не в такой момент. Он бесцельно бродит по своему кабинету, который так напоминает комнату Дилюка… невыносимо здесь сидеть. Наплевал он и пока на свой долг, нахально игнорируя их попытки выйти на связь. Да, его могли и убить за это… Но сейчас плевать. Поздний вечер очередного дня. Кэйа сидит на лавке возле таверны и понятия не имеет куда идти. Снова в казармы на неудобную кровать? Спина разболится уже ближе к двадцати, что так скоро. Парень, немного покачиваясь пошёл куда душа ведёт. И так, спустя тридцать минут скитаний, или даже больше, он прошёл статую Архонта, взглянув на массивный великий объект с презрением и поднялся по лестнице. Что-то зовёт его сюда, или он просто напился настолько, что мозг отказывается работать правильно из-за недосыпов и того, что парень только завтракал а дальше — только пил, и неизвестно: воду или вино. В принципе, всё начинается с одной буквы, да и жидкость есть жидкость, такая нужная организму! Как же он заблуждается. Вновь сел на скамью возле каменной стены и посмотрел на звёзды, тяжело вздохнув. Может быть, его отношения с братом — ошибка? Они были подростками, и в месте, где из женщин только прислуга было сложно найти ту, к которой можно испытывать влечение и влюбиться. Всё же, не приняты такие отношения… Его чувства — всего лишь игра гормонов. Отпустит позже. Главное перетерпеть. И услышал где-то рядом звук каблуков о камень, парень опустил взгляд, и увидел девушку, приближающуюся к нему — одета она была, скажем, открыто. Для монахини. Если сравнивать с другими сёстрами собора Барбатоса. Белая кофта без рукавов, которая не сказать бы, что закрывала грудь, скорее, наоборот, показывала её в лучшем свете… Юбки нет, всего лишь две ткани спереди и сзади, или это такая мода? Кэйа точно потерялся в этом. Всё, что могло напомнить в Розарии монахиню — в этой тёмно-красноволосой девушке — её чёрный апостольник, который закрывал её голову и скрывал короткую причёску. Были ещё длинные, выше локтей перчатки, такие же молочно-белые как верх. И колготки в чёрную сетку. — Что же тут делает новый капитан Ордо Фавониус? — полюбопытствовала она, подойдя ближе и скрестила руки на груди, — Неужто сэр Кэйа решил исповедоваться в соборе? Увы, он уже закрыт. — Хм-м? А если я скажу, что не знаю, поверите ли вы мне? — синеглазый наглец усмехнулся, перекинув ногу на ногу. Девушка лишь цокнула каблуком в этот момент и холодно посмотрела на того. Капитан же выдержал небольшую паузу, смотря на столь прекрасную реакцию и продолжил, разведя руки в стороны, — Да и, что мне мешает посмотреть на сам собор? — Сколько бы я за тобой не наблюдала, сюда ты ходишь крайне редко, особенно, после таверны. Потому решила проследить за тобой, — с циничным тоном проигнорировала вопрос Розария, она не из робкого десятка, и просто села рядом с парнем, так же сложив ногу на ноге, подбородок свой белый облокотив о руку, — Рассказывай и не юли: что тебе нужно? — Как холодно, — подавил смешок Кэйа, оставшись на своём месте и перевёл взгляд прямо ей в глаза, тут он почувствовал лёгкий приторный запах алкоголя от собеседницы, — Знали ли вы, сестра Розария, что глаза выдают всё в человеке? Чтобы я сейчас не сказал, по глазам вы поймёте мои эмоции. — Как заговорил, — отозвалась красноволосая, смотря так же в глаза своими прикрытыми очами, — Сладкими речами пытаешься мою бдительность ослабить? — Ох, неужели я такое впечатление создаю? — капитан пододвинулся ближе к монахине, чуть ли не вжимаясь в неё вдыхая аромат недавно выпитого вина, сам не понимая, что творит, — Хотите сказать, что я ещё тот дамский угодник? — шёпотом спросил он, вновь вернувшись на своё место, — Увы, у меня проблемы по этой части, потому и пришёл к собору, может это и лечится как-то, — хихикнул в конце, прикрыв рот рукой. — «По этой части»? — уточняющие переспросила та, руку вторую положив на своё бедро, ухмыльнувшись, — Я бы могла помочь в этом. — Как же? — поинтересовался парень усмехнувшись, руку свою закинув за спинку скамьи, улыбаясь, — Не знал я, что вы можете и лечить, думал к Барбаре наведаться… И не успел он договорить, как девушка приблизилась к нему, сев на колени и поцеловала, свою руку же запустив ближе к паху капитана, Кэйа хотел воспротивиться таким действиям, но поддался, отвечая на поцелуй и взял ту за подбородок, заставляя продолжать, причмокивая. Монахиня прикрыла глаза, и рукой снимает ремень, а позже приспускает штаны с нижним бельём немного, взяв в ладонь ещё неэрегированный член. Парень вздрогнул, отпустив из хватки Розарию, она же начала водить по органу рукой, чуть надавливая, заставляя затвердеть и спустилась к нему, начав облизывать головку и встала на четвереньки для удобства, упор делая на руки. Альберих выдохнул, положив свою руку на её головной убор. На удивление синеглазого, эта холодная девушка искусно ласкала детородный орган, которому так не хватало этого. Член встал и та в свою очередь заглатывала половину, посасывая и причмокивая, издавая такие пошлые звуки, от который излиться и хотелось. Но не сейчас. Кэйа не хотел отставать от спонтанной партнёрши, и в свою очередь снял с неё колготки и мешающиеся ткани, открыв себе доступ к вагине. Облизав пальцы, парень ввёл один палец, активно им двигая, от чего Розария что-то промычала, то ли недовольно, то ли одобряюще. Потом же пошёл второй палец. Третий вошёл труднее, но быстро и эта проблема решилась, монахиня же чуть ли не насаживалась на них, тихо постанывая. — Ох, сестра, не думал, что лечение будет настолько приятным, — шёпотом проговорил синеволосый парень словно в тумане. Тут же они оба решили прекратить ласки, капитан убрал пальцы, девушка же села тому на колени, спиной к нему и начала насаживаться на член всё больше беря длину, синеглазый же заботливо придерживал её, избегая резких движений вначале. Партнёрша села до конца, полностью ощущая эрегированный член в себе и чуть простонала, прикусив губу. Всё же, они занимаются это на открытой лавке, где, если не повезёт, пройдёт стража, а из-за странных звуков и прибежать может! Этого тут точно не нужно. Но, невзирая на опасность, Кэйа положил свои руки на женские бёдра, и, начиная двигать своими, заставляет ту двигаться, от чего та прогибается в спине и выдыхает сладко. Девушка начинает насаживаться раз за разом и слышатся только тихие стоны от двоих. Парень взял ту за руки, притягивая к себе её, двигая бёдрами быстрее. Розария мычит, стараясь стонать тише, но даже у неё есть край — она вырывает одну руку у парня, закрывая себе рот ею и кончает, вздрагивая, партнёр же выходит из неё и изливается на свои уже мокрые штаны. Альберих тяжело дышит, пытаясь восстановить дыхание и снимает свою накидку, вытирая ей же свои белые следы.***
Капитан швырнул грязную ткань в корзину с такой же одеждой, которой накопилось достаточное количество. Да, быть холостяком без прислуги бывает сложновато. Кэйа уселся за стол и взялся за голову. Что же он творит? Дилюк, возможно, где-то при смерти, а он… он же просто живёт дальше, следуя своим планам, так ещё и с Розарией… Нет, это было ошибкой. Хотя и он сам сплошная ошибка — делать такие просчёты, что вся жизнь рушится на глазах. С самого начала он знал, что тот день будет опасным, но позволил себе опоздать. Почему? Ещё и струсил, отпустив Рагнвиндра не пойми куда. Грустная усмешка. До чего же он ужасный брат. Перевёл взгляд на фотографию в деревянной рамке, что стояла возле него, где была детская фотография их двоих, в таком счастливом и беззаботном детстве… Тогда их больше волновало фехтование, да дружба. Красноволосый мальчишка улыбался во все зубы, пока синеволосый надевал тому на голову венок из лилий калла, да по бокам трава-светяшка. Тяжёлый вздох, Альберих чуть дрожащей рукой взял фото и опустил лицом вниз. И быстро убрал её в ящик стола, положив голову на стол и смотря в сторону. Точно ли делает он всё правильно? По сути, они — свободны. Если бы Дилюк хотел продолжить отношения, то, наверное, он бы не начал говорить неприятные вещи и уходить? Выражением любви это точно не назовёшь, или на эмоциях и не такое скажешь? Остаётся ждать. Но сегодняшняя встреча, которая спонтанно перетекла в секс была странной. Он никогда не думал о том, что может понравиться женщине, так ещё и настолько, чтобы сразу. Нет, такое же было с Дилюком, и теперь Кэйа понимает тогда эмоции подростка. Парень пожал плечами, вновь сев на стул, откинувшись на спинку сиденья. Как бы не шёл в отрицание парень, врать самому себе в этом он не сможет — ему понравилось. Но ощущения, конечно, другие. Может, всё-таки стоит дать шанс себе и делать то, что хочется? Не получится это. Он словно в клетке: одна рука кормит, другая кормит, но и эти же две руки могут ударить. И вновь Альберих за пределами города гуляет в ночи, забыв или забив на то, что работа начинается с раннего утра. Воистину, эта природа, эта среда великолепна. Деревья, трава, цветы, живность — всё то, чего нет там. Кэйа бродит по лесу, смотря куда-то вдаль, слушая шорох от своих же действий. — Ну и объяснишь же мне, что ты делаешь? — послышался писклявый голос позади, эти маги Бездны так любят подходить сзади, капитан закатил глаза и обернулся, — Принцесса злится, как и мы все. Удумал наши планы изменить, выродок? — И всё никак не можете запомнить моего имени, дав кличку словно псине, — усмехнулся тот в свою очередь, посмотрев на очередного красного пушистика в чёрной маске, словно клюв птицы, — Что же я делаю не так, всё не пойму? Вроде и ничего не сделал, а уже наговаривают, — театрально грустно выдохнул, скрестив руки на груди и прикрыв глаз. — В том-то и дело, что ничего и не делаешь! — ножкой тонкой своей смешно начал топтать невидимую землю, — Результатов о поисках всё нет и нет! — Понимаете, тут дело такое, интимное, — капитан улыбнулся «боссу» исподлобья, — В городе пока шумно, потому начать всё никак не могу, — развёл руки в стороны, словно извиняюще, — Человеческий фактор, все дела.