За каждым великим мужчиной стоит любовник

Штаб рыцарей — это каменное здание, которое словно пытался показать своё былое величие и нужность, но несмотря на это, в казармах не было таких богатых убранств как в кабинетах капитанов или министров, всё по-солдатски строго: ничего лишнего, ничего дорогого и довольно старая мебель. Иначе, все бюджеты города уходили бы и на жалованье рыцарей, что с каждым днём теряют свою репутацию, и на ремонт их жилья. Но вот незадача: на хорошую слышимость того, что происходит в комнате, на скрипучую мебель, Кэйе было плевать. Если не сказать грубее. Пройдёшься по коридору в ночное время и можно будет услышать скрипы и вдохи, ведь капитан ни капли не стеснялся того, чем занимался. Да и бы ли смысл стыдиться этого? Кроткий женский вздох послышался в спальне холодного рыцаря. Девушка держалась за стенку кровати, пока Альберих позади неё удобно устроился и, чуть раздвинув бёдра красноволосой припал к половым губам, целуя и облизывая. До ушей Розарии доходили слишком похабные и причмокивающие звуки, и сами ощущения заставляли дышать тяжелее, сдерживаясь от сладостных стонов. Парень продолжал мучить её, языком обводя клитор, пальцами же проникая внутрь, двигая ими. Монахиня охнула, прогибаясь в спине, стараясь самой насаживаться на пальцы, чуть двинув бёдрами. — Ах, несдержанные нынче служители Архонтов, — хмыкнув проговорил партнёр, пока та думала что сказать вынул пальцы, языком водя по лону девушки, словно издеваясь, от чего та промычала что-то — то ли показывала желание, то ли злилась. Тихо усмехнувшись, Кэйа отстранился от Розарии, после медленно вошёл в неё, красноволосая простонала, прогибаясь сильнее, уже еле держась за спинку мебели. Парень начал двигаться, положив руки на женские бёдра для удобства, притягивая к себе партнёршу ближе. Опустил голову свою, начав целовать спину и шею девушки, ускоряя темп. Монахиня ахнула, двигая бёдрами на встречу, но эта поза «собачки» не нравилась ей, потому спустя пару толчков, привставала, локтем ткнув парня в живот, действиями показывая, чтобы тот отступил. С явным интересом Альберих взглянул на этот жест, и с тихим смешком отступил, выйдя из неё, и убрав руки с бёдер. В этот момент Розария повернулась к нему, и рукой упёрлась в грудную клетку тому, заставляя лечь на кровать. В руку член взяла, головку массируя пальцем, выбив сладкий стон из капитана, и села тому на бёдра, детородный орган пристраивая возле вагины, словно сейчас войдёт, но лишь двигала своими ногами. Определённо, мучает. — Ну же, сестра-а, — взмолился Кэйа, когда уже в третий раз повёлся на этот трюк, — Не испытывая меня и моё терпение. На этот выпад своего «хочу» монахиня лишь хмыкнула, и наконец стала медленно насаживаться, чуть постанывая, и со шлепком села до конца. Руки положила на грудь парню, и начала двигать бёдрами, прикрыв глаза. Кэйа охнул, и присел, руки положив на бёдра партнёрши. Чуть простонав от ещё более резкого толчка, Розария переместила руки на сильные плечи, продолжая двигаться. Оба дышали рвано и тяжело, но это их мало заботило: сейчас главное получить и доставить удовольствие. Капитан уткнулся в немаленькую грудь девушки, целуя и чуть облизывая ореолы и соски, пока та прикусила губу, сладко мыча. Резко капитан начал двигаться, быстро и рвано, девушка лишь сжалась и тихо простонала, кончив. За ней последовал и Кэйа, предварительно выйдя из неё и излившись, пачкая постельное бельё. Минуты две оба приводили своё дыхание в порядок, капитан встал с кровати и взял полотенце, после дав его Розарии, сам же вытерся другим и надел свои любимые обтягивающие брюки и накинул рубашку на плечи, отвернувшись от девушки. Сама же монахиня не стала лежать на кровати, и сама поспешно начала приводить себя в более приемлемый вид. Альберих достал с полки сигарету и зажёг её, после делая длинную затяжку, чувствуя не совсем приятное жжение в горле, и выдохнул сигаретный дым. — Меня это, в принципе, никак не касается, — начала Розария, одеваясь, — Но лучше кури у окна, иначе вся комната пропитается твоим куревом, — говорила она это для того, чтобы скрасить молчание, которое встало между ними. Да и что с этого взять — они особо и не разговаривают. Чисто потребительские отношения. Что Кэйа, что Розария не особо хотят иметь на постоянной основе близкого человека для разговоров или той же поддержке — общения хватает и на работе, что хочется просто отдохнуть и получить удовлетворение как сейчас. — Хорошо, последую твоему совету, о благосклонная монахиня, — ехидно отвечает капитан, отходя к окну и переводя взгляд на улицу города, такую пустынную и ночную. Облокотился о подоконник, вновь выдыхая. Девушка лишь цокнула на такой выпад и надев апостольник подошла к столу, взяв и себе сигару, нагло зажигая её. Альберих заметил, что его заканчивающиеся запасы используют не спросившие разрешения, но промолчал, глаз прикрывая, смакуя сладкий привкус сигареты. — Как приторно, не знала, что тебе такое нравится, — в голосе удивление, ведь сама она курит иное, да и сам капитан начинал с того же, что и Розария, — Так быстро нашёл свой вкус? Надо же. — О-о, сестра, если к этой композиции вкусов добавить, скажем, одуванчиковое вино… — мечтательно отвечает Кэйа, всё так же с закрытыми глазами, но улыбается, словно вспоминает что-то приятное. — Порой мысли возникают, что тебе лучше было бы дегустатором быть, — лишь вздохнула девушка, выдыхая дым.

***

Прошло несколько лет с того момента, как Дилюк молчаливо ушёл. Кэйа, на свой стыд, так и не пошёл искать его, хотя сердце просило и требовало пойти на такой перекор своей судьбы. Его останавливали мысли о том, что их отношения — ошибка. Рагнвиндру сейчас вполне пойдёт Донна для семьи и наследников, а не он, капитан кавалерии, которой и в городе нет. Жалкое зрелище. Да и если Дилюк ушёл — он вернётся, обязательно, ведь он не мог просто так оставить всё. По крайней мере, на это надеялся Альберих, не понимая даже, откуда в его сердце взялась эта вера. Жизнь продолжается, не так ли? Сегодня такой прекрасный день — солнце ярко светит в безоблачном небе, освещая всё вокруг своими тёплыми лучами, по городу бродит небольшой и лёгкий ветерок, такой освежающий и спокойный. Капитан поднимался по ступенькам, чувствуя себя победителем — в одиночку разделался с хиличурлами (конечно, словесно, своих бить бы не стал…). И, за свои заслуги, решил наградить себя сигаретой, после которой мозг пускай и плывёт, но на сегодня уже дел не будет! Тишь да гладь. Остановившись на небольшой аллее возле штаба на скамейку сел, зажигая сигару. Желанная затяжка, от чего парень прикрывает глаза и наслаждается шумом листвы деревьев, что стоят рядом с его лавочкой. Правду говорят, что единение с природой успокаивает. — Братик Кэйа, братик Кэйа! — послышался тоненький голосок девочки, от чего капитан распахнул глаз, и, увидя несущуюся на него Кли поспешно затушил сигарету, чуть кашлянув. Красноглазая девчулька радостно остановилась возле него, чуть не уронив одну из своих бомб и так же лучисто улыбнулась, — Братик Кэйа, пошли глушить рыбу, я такие-е бомбочки сделала!!! Они ещё более эффект… эффектные, чем прошлые!!! — «Эффективные», хотела сказать? — рассмеялся парень, и прикрыл глаз рукой, словно пытался скрыться от неё и играл в игру «Вот я — а вот нет меня!». Этот ребёнок остался на попечении рыцарей, ведь её родители уехали далеко-далеко отсюда, и брать с собой чадо было бы опасно и для них, и для неё же. Потому, заручившись помощью Джинн, Алиса — мать Кли — оставила дочь. Пускай Кли и светлый ребёнок, но и как у обычный детей, как и у неё, возникает интерес ко всему, в том числе и к тому, что делать не стоит. Капитан выдохнул и убрал руку, посмотрев на нетерпеливую девочку и улыбнулся ей по-доброму, вставая с скамейки и отряхиваясь. Пускай она паясничать будет рядом со взрослыми, чем в одиночку. — Конечно, пошли, только дай бомбочки мне, а то уронишь ещё, а Джинн отругает обоих, не хотелось бы этого, да? — чуть наклонился Альберих, руку свою протягивая Кли, показывая свою готовность нести столь опасную ношу до Сидрового озера. — У-у… ладненько! Но смотри, аккуратно! — поспешно отдала бомбочки парню и побежала побыстрее к пирсу, откуда было удобнее бросать бомбы… и глушить рыбу, конечно же! Кэйа лишь молился всему неживому и живому, чтобы эти опасные орудия поимки рыбы не были громкими, да и желательно чтобы Гуннхильдр не заметила их… Да, за развлечения можно и по голове получить, и, конечно, получит старший. На причале оба бросали бомбочки в воду, смотря как те взрываются и улыбались улову друг друга, и у Кли, естественно, куда больше рыбы получилось добыть! Не без помощи капитана… Но это его маленький секрет. Вечерело, и Альберих решительно отрезал продолжение поимки бедных рыб и повёл Кли в штаб вместе с уловом, куда бы потом деть… пожарить? Или отдать Саре из «Хороший охотник»? Она точно что-то съестное и вкусное состряпает. Капитан уже оставил Кли в её комнате и собирался уходить, как столкнулся с Альбедо, вот так встреча! Он только и делает, что на Драконьем Хребте сидит, что же его заставило вернуться? — О, я смотрю, что Кли была под присмотром, это успокаивает, — подал голос парень, смотря на дверь, что была позади Кэйи и улыбнулся, — Думаю, рыбу стоит отнести на кухню и хотя бы в лёд положить, иначе в таком тепле пропадёт. — О, да, спасибо за совет, — отозвался синеглазый, отойдя в сторону, словно пропуская его. — По улову, если судить, Кли явно было весело. Спасибо, что не оставил её, иначе такое учудила бы, — продолжал своё алхимик, словно был её старшим братом и проверял куда же запропастилась его сестрёнка. — Если бы ты пришёл на час раньше, мог бы и тоже принять участие, — хихикнул Кэйа, рот прикрыв рукой и пошёл к двери. Альбедо лишь хмыкнул и сказал что-то наподобие «дела такие дела, что и времени нет даже выйти» и пошёл в другую сторону. Выйдя из штаба Кэйа вздохнул, и явно сейчас думать и гадать о том, что же тут делает этот алхимик не хотелось, а может он просто решил проведать Кли? Сейчас это неважно. Вновь закурив сигарету пошёл к таверне, лелея надежды найти себе собутыльника на вечер и так же под ночь пойти спать в свою деревянную старую кроватку. Уже одурманено открывает дверь и входит в «Доля ангелов», предварительно затушив сигарету и выбросив в урну и протёр глаз от резкого перехода из темноты в свет, подходя к барной стойке. Всё ещё протирая глаз, Альберих заметил изменения: лишь красное пятно смешанное с чёрным. — Ча-арльз, приятель, неужто ты себе замену нашёл? — Хихикая и даже пьяно произносит капитан, и позволяет себе тыкать в нового бармена, — Девушка, о прекраснейшая девушка, подайте мне… — «Девушка»? — Раздражительно отозвалась новоиспечённая девушка и повернулась к Кэйе лицом, на котором читалось явное осуждение. — Д… Дилюк? — не веря своим глазам произносит Альберих, начиная ещё больше тереть глаз и смотреть на стоящего за стойкой красноволосого парня, который раздражённо выдохнул и скрестил руки на груди. Капитан наконец сфокусировал зрение на бармене и ясно увидел своего пропавшего… брата? — Дилю-ю-ю-юк!!! Не думая о рамках приличия и о том, что такой жест может и не понравиться вернувшемуся синеглазый улёгся на стол, руками зацепившись за плечи Рагнвиндра, обняв того и прижимая к себе, от чего у красноглазого перехватило дыхание. — Я так рад что ты вернулся!!! Я… ох… Где же ты был? — Чуть ли не завыл Кэйа, ещё крепче обнимая Дилюка, хватаясь за его новый. сюртук? Ладно, потом поговорит о его изменившемся вкусе одежды. Уже и слезу пустил, вытирая своей рукой — не то запачкает!!! — Сэр Кэйа, вы… — слабо отбивался Рагнвиндр, пытаясь улизнуть из его хватки. «Сэр Кэйа». Эти два слова чуть ли не впечатались в голову Альбериха, от чего тот застыл, явно не ожидая услышать такое… раньше он его только по имени звал, а здесь… Получив момент, Дилюк быстро выбрался из его рук и перестраховался, отойдя ближе к бутылкам и поправил свои перчатки. Капитан только сел обратно на стул и чуть сжимал пальцы на руках, пытаясь воссоздать то ощущение близости. Неужели это всё, что остаётся ему? Просто сидеть за стойкой и смотреть на Рагнвиндра, будто за стеклом? Хотя… чего он мог ожидать после того, что он так и не смог рассказать правду. Дилюк правильно поступает, сразу поставив рамки между ними. — К-хм, сэр Кэйа, что вы себе позволяете? — наконец отозвался бармен, прокашлявшись и прищурясь посмотрев на рыцаря. — Я… Я… И вправду, что на меня нашло, — потёр затылок капитан, пребывая ещё в некоем трансе. Но всё равно тёплое, немного даже жгучее чувство в груди не давало успокоиться до конца. Как же он… рад, рад, что Дилюк живой, здоровый, пускай и так холоден сейчас. Всё же это лучше, чем его отсутствие и гадание, что с ним. Хотелось бы сейчас узнать где он пропадал, что с ним было. Однако… Альберих перевёл взгляд на Рагнвиндра, который стоял к нему спиной, и наверняка пытался спрятать свою агрессию. Почему он вдруг решил, что Дилюку понравится такой выпад? — Но я рад, что ты вернулся, — полушёпотом сказал Кэйа, словно в пустоту, он не хотел и не ожидал того, чтобы его слова были услышаны. И медленно встал, уходя из таверны. Сейчас напиваться точно не следует. Скрип уже надоевшей деревянной двери, а после и щелчок — замок закрыт. Альберих упёрся о стену и сполз по ней же, сев легонько на пол, тяжело выдохнув. Какой же он отвратительный. Отпустил неизвестно куда, не рассказал правду, и теперь ещё имеет наглость надеяться на возвращение их эмоций. Сюр. Но как же прекрасен Дилюк. Чуть растрёпанные алые волосы, будто и не было этих нескольких лет разлуки, глаза такие же красные, только более серьёзные… Но всё равно чувствуется в них что-то родное. Одежда пускай и поменялась, словно владелец хочет показаться другим, но в душе всё такой же. Капитан прикрыл глаза и руку свою спустил по телу ближе к паху. Другой рукой всё же прикрыл глаз, словно и не хотел видеть самого процесса и того, как возбудился от одного представления Рагнвиндра. Тихая усмешка от воспоминаний, что он когда-то то же самое начал делать в ванной. Чуть стянул облегающие брюки с нижним бельём, взяв в руку уже ставший член и медленно начал водить по нему пальцами. Хочется прямо сейчас вернуться в таверну, вернуть всё то, что было. Словно и не было того разговора. Словно и не было лжеца. Прийти, сесть на деревянный барный стул и притянуть к себе Дилюка ремешком, таким тонким и кожаным, за шею его притянуть и поцеловать. Поцеловать так желанно и требовательно, кусая его мягкие розовые губы до покраснений. А после прервать поцелуй и потянуть за подобие поводка, прильнуть к его бледной и такой нетронутой шее, целуя её и чуть кусая, и слушать вздохи этого красноволосого парня, который даже отпираться и не смеет — сам того хочет, он же тоже хочет его этого? Движение руки прекратилось, и большой палец остановился на головке, монотонно водя и распределяя предэякулят, томно вздохнув, всё так же прикрывая глаз рукой. От воображения дыхание сбилось, от чего возбуждения ещё больше. А после мучения шеи всё-таки зайти за барную стойку и прижать этого парня-магната винной индустрии к себе, а после и прижать к стенке, услышать как бутылки за ними звякнули из-за таких резких движений — но плевать на то, что некоторые могут упасть от их страсти. В одну руку взять концы ремешка, который так и остался на шее Рагнвиндра, потянуть за концы, и на ухо прошептать так сладко: «Нравится же этим заниматься на рабочем месте?» и облизнуть мочку ушка. Не ожидая ответа на свой явный риторический вопрос вторая рука спустится к ремню любимого, и быстро снимет его, как и спустит с него чёрные штаны с бельём, в руку тут же взяв член, начиная медленно водить по нему, вызывая приятную дрожь у бармена и кроткий выдох. Капитан ухмыльнётся и встанет на колени перед ним… И последнее движение вверх-вниз и оргазм прервал его фантазии. Тихо простонал в кожаную перчатку, что была надета на его руке и спустя мгновенье открыл глаз, смотря на другую руку, в которую кончил.

И на что он надеется?

Дилюк был раздражён. Нет, он был зол. Что бы его обнимали на публике, что бы Кэйа обнял! Возмущению нет предела. Смена кончилась, как и рабочее время, но как и полагается хозяину заведения — он проводит уборку и готовит заведение на следующий день. Делает всё агрессивно, но хотя бы результативно. Нет и намёка на пыль или грязь. Даже прибрал свои пышные волосы в высокий хвост, чтобы не мешали. Прибрал за ухо мешающуюся прядь, которая не влезла в хвост и начинает протирать последний бокал, и как обычно, до блеска. Но сам думает о другом. Кэйа. Почему именно Кэйа пришёл сегодня? Так и ещё под чем-то, раз он принял его за девушку. Смех! Да и по одежде изменился. Что за вульгарщина? Этот вырез только и делает, что привлекает внимание. Или это только он замечает его? Прокашлялся и даже чуть покраснел, вспоминая как выглядит этот лжец, начиная ещё более агрессивно натирать бокал. И, видимо, всё продолжает быть рыцарем. И, кажется, уже больше, чем рыцарь? Небось капитан, как он того и хотел. Да почему же он думает о нём? Он врёт, постоянно. Ему нет доверия. И своё внимание переместил на бокал, и посмотрел на своё отражение. А после увидел в нём улыбающегося Альбериха. — Да как же меня тошнит от тебя, тошнит от твоей улыбки, тошно от твоего монотонного и тёплого голоса, тошно от синевы твоего глаза, да как же… — с каждым словом сжимал в руке ни в чём неповинное стекло, а голос дрожал, — Тошно от самой мысли о тебе, тошно от одного вида, — бокал треснул в сильной ладони и обломки упали на пол, разбившись на ещё больше мелких осколков. Парень лишь сжал уже свободную руку в кулак и опустил её — благо, его кожаные толстые перчатки защитили руку от увечий — и лишь вздохнул, пытаясь собраться, под конец лишь произнёс тихо, дрогшим голосом, — Но как же я рад, что именно сегодня ты пришёл в таверну. В тишине пошёл за совком с метлой и убрал за собой осколки.