Во имя и вопреки

— Почему ты просто не перенёс нас сюда? — спросила Вельзевул, когда Гавриил аккуратно плечом толкнул дверь находящейся на втором этаже спальни. Он честно ни разу не позволил стене или углу коснуться тела демонессы, но эта бережность ещё сильнее распаляла её воображение насчёт того, что должно последовать дальше. Эта комната оказалась не менее пыльной, чем гостиная внизу, но в этот раз архангел вовремя вспомнил о своей нечеловеческой сущности и уничтожил пыль одним взглядом. Вельзевул он на кровать уложил торжественно, как жених молодую супругу в первую брачную ночь. Волнуется, поняла вдруг демонесса и поймала его за руку, не давая отстраниться. Любая заминка могла бы всё испортить, а ведь они оба этого хотели, она видела это в темнеющих от возбуждения глазах архангела. Вот только опыта у него не было. Вельзевул сама втянула его в новый поцелуй, и Гавриил был благодарен ей за это. Нет, это не соблазнение, но его желание было так ново и непривычно, что ему просто становилось страшно что-то сделать не так. Вельзевул же не пыталась вести, но показывала, как должен вести он, ориентируясь каким-то особым чутьём, словно дарованным ей тысячи лет назад. Тонкие пальчики проворно забрались под светлую водолазку, пробежались по коже, поднимая в архангеле волну жара, опалившего скулы и спустившегося вниз, к паху. Гавриил давно имел это воплощение, несомненно мужское, но впервые ощутил в полной мере, что это значит. Демонесса, словно почувствовав это, довольно улыбнулась ему в губы и потянула водолазку вверх, обнажая рельефные мышцы. Гавриил отстранился, позволяя снять с себя лишнюю сейчас одежду, и тут же сам попытался стянуть с Вельзевул пиджак, но столкнулся с препятствием в виде красной ленты. На Князе Ада вообще было слишком много регалий и прочих деталей одежды, и если обычно они лишь конфликтовали с его классическим вкусом, то сейчас откровенно мешали. Вельзевул щёлкнула пальцами, оставшись в одной только свободной белой рубашке, едва прикрывавшей ягодицы. Она, суровый демон без страха и упрёка, смутилась оказаться перед архангелом полностью обнажённой. Гавриил на миг задохнулся от открывшейся картины. Конечно, в теории он имел представление о том, как это происходит, но впервые сам касался столь совершенной красоты. Кожа демонессы под его пальцами была тёплой и гладкой, лишь иногда ощущались тонкие шрамы — застарелые следы падения. В брюках окончательно стало неудобно, и Гавриил щелчком отправил их куда-то к одежде княгини. Вельзевул, закусив губу, разглядывала его рельефное пропорционально сложенное тело и красивый, скульптурно вылепленный член, словно сама Всевышняя к созданию руку приложила. Да, достоинством Гавриил обделён не был, и ей вдруг захотелось хотя бы ненадолго стать шикарной суккубой. И почему её сильному духу досталось такое миниатюрное вместилище? Архангел склонился над Вельзевул, провёл кончиками пальцев по пуговицам рубашки, расстёгивая их то ли ловкими движениями, то ли вовсе чудом. Белая ткань скользнула по бокам, больше не скрывая от его взора стройное тело и аккуратную грудь с набухшими сосочками. И зачем она прячет эту совершенную красоту под мешковатой одеждой? Гавриил прильнул губами к светлой коже, выцеловывая плечи, шею, ключицы, вдыхая её запах — раскалённый на солнце песок и терпкое вино, созданное на заре человечества. Вельзевул откинула голову на подушку, прикрыв глаза и позволяя ласкать своё тело, только выдохнула протяжно, когда он втянул в рот один сосок, скользнул языком по нежной чувствительной коже. — Господи Боже, Мама… Гавриил, не тяни… — прошептала она, готовая уже сама наброситься на желаемое, но сражённая его лаской и способная лишь мять простыню в руках и кусать губы. И протяжно простонала, когда он заполнил её собой, совсем не больно, идеально и слишком приятно. Гавриил и сам уже ощущал это тягучее желание оказаться в ней, слиться в единое, познать её, так давно любимую. Там, внутри, Вельзевул оказалась нежной, горячей и истекающей влагой, оставшейся на пальцах архангела, когда ему пришлось направить свой член в неё. Но эта стыдливая мысль мгновенно забылась под напором совершенно новых ощущений. Их было слишком много. Слишком тесно и жарко. Ощущений становилось лишь больше с каждым толчком, Гавриил терялся в них, дышал ими, и казалось, что его сущность просто не способна выдержать это наслаждение. — Сильнее… да… ещё, прошу… — выдыхала Вельзевул, подаваясь навстречу его движениям. Она изгибалась, кусала губы, Гавриил тонул в бледно-голубом мареве её глаз и подчинялся этой почти молитве, ускоряя темп, прижимая демонессу крепче, обнимая так, словно действительно хотел стать единым и неделимым. Между ними не оставалось ни мыслей, ни пространства, только жадный темп, только жар возбуждения, только желание, и удовольствие от каждого касания, и острое наслаждение, когда весь мир сжимается до единственной пульсирующей точки в собственном теле. От одного только осознания, что Гавриил кончил в неё, заполнил её собой, Вельзевул вновь чуть не накрыло волной оргазма. Архангел несколько неловко скатился на соседнюю подушку и притянул демонессу к себе. Он вдыхал аромат пряностей, солнца и пустынного ветра и путался пальцами в её коротких растрёпанных волосах. — Если бы я знала, что ты такой, я бы соблазнила тебя раньше, — отдышавшись, заявила Вельзевул и потянулась, как довольная кошка. Перевернулась на спину и засмеялась. — Серьёзно, пернатый? Гавриилу пришлось оторваться от разглядывания её лица и поднять взгляд наверх, чтобы понять, что так развеселило демонессу. По потолку разливались радужные блики в прокравшихся через шторы солнечных лучах. — Думаешь, это я? — с сомнением протянул архангел. — И кстати, почему «пернатый»? У тебя тоже есть крылья. — Потому что «пернатый зад», — Вельзевул легонько щёлкнула его по носу и, не давая возразить, выскользнула из объятий. — Нам пора. Я и так задержалась дольше, чем планировала. И она деловито начала собирать раскиданную по полу одежду под пристальным взглядом Гавриила. Она уже хотела взмолиться, чтобы он не молчал, сказал хоть что-нибудь, но будет ли ей что ответить? — Вель, я хочу, чтобы ты осталась тут, — наконец внёс рациональное, как ему казалось, предложение Гавриил. — Я смогу защитить тебя, сюда не могут проникнуть демоны. — Ты забываешь, что я тоже демон, — Вельзевул криво улыбнулась. Когда-то она всё отдала бы, чтобы услышать эти слова. Но не сейчас. — Преисподняя — мой единственный дом, и я должна защитить его. Я не позволю Люциферу всё разрушить. Я не собираюсь отсиживаться здесь, когда там всё может превратиться в хаос. В конце концов, я много сил потратила на нормальную работу Ада. — Почему именно ты? Ты ведь даже не была самой ярой его сторонницей, — архангел поднялся и оделся одним щелчком, даже пальто из гостиной призвал, хотя в нём сейчас не было необходимости. — Потому что Люциферу не нужны были конкуренты. А я хотела выжить, — она кинула взгляд на окно, не желая пока делить эти воспоминания. — Где заканчивается защита у дома? — Два шага от крыльца. Вель… — Проводишь? Они остановились на крыльце, но когда Гавриил попытался вновь заговорить о том, что это опасно, Вельзевул предусмотрительно закрыла его рот кончиками пальцев, а после встала на носочки и поцеловала со всей любовью, на которую была способна. — Поговори с Адамом, убеди его. И береги себя, — произнесла она, отстранившись, быстро преодолела две ступеньки и пару шагов до границы ангельской защиты. Перед самым перемещением Вельзевул оглянулась, запечатлевая в памяти беспокойное лицо Гавриила. Последовавший в перемещении рывок дал ей понять, что окажется она не в своём кабинете. Слишком рано, она ещё не готова. Но выбора уже не было.