Буря внутри меня

[Сторибрук, городской клуб] Реджина чувствовала, что ничем хорошим этот ужин для неё не закончится. Она прекрасно понимала, что собравшаяся верхушка города будет не в восторге от её присутствия в их мире. Миллс мало когда интересовали дела местной элиты, она никогда не стремилась попасть в их ряды и не согласилась бы появится в здании клуба будь на месте Робина Локсли другой человек. Он был другим, несмотря на то, что принадлежал к богатому миру. Но, если Робин предпочитал не делить людей на богатых и бедных, то остальные придерживались других взглядов. Дочь Генри Миллса чуть сильнее сжала руку Локсли, когда всё внимание досталось им двоим. — Это как? — Виктория Тремейн не верила своим глазам. — Что эта девица здесь делает? — Шипела женщина сквозь сжатые зубы. — Нет! — Грэм Локсли опередил мать со своим гневом. — Ты не можешь! — Он был не в состоянии удержаться на своих ногах, но ухватив один из стульев швыряет в сторону брата. — Грэм! — Эльза успевает ухватить мужа за локоть, прежде чем тот пытается кинуться в сторону брата с кулаками. — Не делай этого, прошу тебя. — Уйди! Не мешайся у меня под ногами. — Он отталкивает жену и идет к Робину с его спутницей, не обращая внимания на строгий взгляд матери. — Почему ты держишь её за руку?! Робин вышел чуть вперед, закрывая Реджину своей спиной. Он подозревал, что реакция здешней публики будет весьма неоднозначной, но он не мог предположить, что собственный брат устроит настоящую истерику. — Заткнись, Грэм! — Робин повышает голос. — Кажется, мне лучше уйти. — Говорит Реджина, отпуская руку Робина. — Нет, ты моя гостья и ты никуда не уйдешь. — Старший Локсли успокаивающе проводит по плечам девушки, встречаясь с ней взглядом. — А мне кажется, что девушка права, Робин. — В разговор вмешивается Виктория, подойдя ближе к троице. — Таким как она здесь не место. — Это каким «таким»? — Реджина усмехнулась, встречаясь взглядом с хозяйкой города. — У тебя не тот социальный статус, чтобы находится среди нас. — Пренебрежительно произносит Тремейн. — Мама! — Робин процедил сквозь зубы. — Кажется, тебе пора вернуться к любезной беседе с мистером Голдом. — Локсли не хотел устраивать скандал, пусть он уже и был в самом разгаре. — А тебе пора думать кого ты приводишь сюда! — У меня нет ни малейшего желания оставаться с этом гадком месте, не переживайте миссис Тремейн! — Реджина практически закипала от гнева. — Реджина… — Грэм скривился, произнося её имя, но желаемого внимания к своей персоне он не получил. — Как ты смеешь так со мной говорить? — Виктория одергивает сына, чтобы он отошел. — Я могу делать всё, что захочу, хорошо запомните это! — Рявкнула Реджина, прежде чем развернуться и просто уйти. — Реджина, подожди. — Робин не мог даже представить, что события этим вечером будут развиваться именно так. — Робин! — Виктория призывала сына остаться. — Не хочу даже слушать тебя, Тремейн! — Гаркнул старший Локсли. Виктория знала, когда нужно остановиться в перепалке со старшим сыном. Робин с самого детства не демонстрировал особую любовь к своей родительнице. Её старший сын винил мать в несчастном, их с Грэмом, детстве. И за долгие годы Виктории не удалось абсолютно ничего изменить. Именно поэтому сейчас ей приходилось стоять и наблюдать за тем как старший сын бежит за той, что никак не могла войти в его жизнь (по мнению Тремейн). — Не могу поверить… — Сара шептала, чтобы вдруг хозяйка города не услышала её слов. — Как Робин мог прийти сюда с этой шахтеркой? — Миссис Спенсер смотрит на свою младшую дочь, которая несколькими днями ранее только и говорила о Робине и своей любви к нему. Этим вечером пришлось расстраиваться не только младшей дочери Альберта Спенсера, но и старшей Эльзе. Миссис Локсли со слезами на глазах наблюдала за тем как её супруг унижается ради внимания Реджины Миллс. Всю их семейную жизнь ей приходится слушать о его любви к шахтерке и терпеть унижения в свою сторону. Эльза никогда не считала Реджину причиной тому, что её брак не получился, но сейчас ей хотелось, чтобы дочь Генри Миллса никогда не появлялась в их жизнях. Грэм почти рыдал, не переживая за то, что уже завтра все будут говорить о его непозволительном поведении. Виктория Тремейн не могла позволить, чтобы младший сын демонстрировал свою слабость у всех на глаза. Потому она буквально приказывает ему выйти на улицу вслед за ней, чтобы там привести в чувство младшего сына. — Реджина! Подожди! — Робин не успевал за быстрым шагом своей спутницы. — Остановись и выслушай меня, пожалуйста. — Зачем мне тебя слушать?! — Она резко останавливается. — По-моему я уже многое услышала, мне достаточно. — Думаешь моё мнение схоже с мнением моей матери? — После этого вопроса их взгляды вновь встретились. — Мне это не интересно, я не хочу и минуты здесь находиться. — Она усмехнулась. — Я не должна была соглашаться на всё это, ведь знала, что ничем хорошим это не закончится. — А я почему-то думал, что тебя не интересует чужое мнение. — Я не люблю, когда кто-то пытается меня обижать, упоминая мой статус. — Рявкнула Реджина. — Мне для счастья не нужны большие дома и дорогие автомобили, и я никому не позволю плохо отзываться обо мне. — Именно это и нравится мне в тебе… — Слабо улыбнувшись проговорил Робин. — Что? — Девушка нахмурилась. — Я всегда ценил свою свободу, Реджина. — Продолжил свои слова мужчина, чуть приблизившись. — Я говорил, что никогда не женюсь, ведь не верил в любовь, но… всё изменилось. С самого детства Робину приходилось видеть не самый лучший пример отношений между мужчиной и женщиной. Если младший брат слепо верил в любовь матери к отцу, то Робину приходилось наблюдать реальную картину. Он не желал, чтобы когда-то в его жизни появилась расчетливая женщина, думающая только о собственной выгоде. Именно поэтому Локсли старший твердо решил не открывать свое сердце для любви. — Ты изменила всё мой мир, я каждый день думаю о тебе. — Локсли подошел ещё ближе. — Я не могу удержаться… — Он берет её лицо в свои ладони, наклоняется и соединяет их губы в поцелуи. Реджина целует его в ответ, крепко сжимает ткань его пиджака и не верит в то, что всё это происходит именно с ней. До этого дня она бежала от любых отношений, переживая за то, что они принесут в её жизнь только больше проблем. Когда-то она мечтала о большей и светлой любви, о мужчине, который принесет в её жизнь счастье, о детях и маленькой домике с яблочным садом на территории. Все её мечты рухнули ей же на голову в тот вечер, когда Реджине не удалось убежать от своего преследователя. Вспоминая тот вечер Миллс невольно вздрагивает, по щекам бегут слезы, а она ничего не может сделать, чтобы забыть произошедшее. — Нет! — Она отталкивает его, выставляя руки в перед. — Не приближайся ко мне больше. — Реджина… — Нет, ничего не говори. — Она замотала отрицательно головой. — Я ухожу, а ты не смей идти за мной. Она разворачивается и уходит, так быстро как только может. Робину Локсли оставалось только стоять и смотреть ей вслед. Он чувствовал, что кто-то, когда-то, обидел её. Именно поэтому он не будет нарушать её границы, пока она сама этого не позволит. Виктория закипала от гнева, ведь уже второй её сын потерял голову из-за какой-то шахтерки. У неё были другие планы на судьбу её старшего сына, но одна девица умудрилась всё перечеркнуть. Робин и раньше не прислушивался к её словам, а сейчас и вовсе станет игнорировать свою мать. Она слишком хорошо знала Робина, чтобы поверить в то, что он закроет глаза на произошедшее, но поступить иначе Виктория не могла. Тремейн указала Реджине Миллс на её место, чтобы девица больше не посмела появиться среди уважаемых людей. — Я не понимаю, что с тобой происходит, Грэм! — Женщина буквально вытолкнула сына на улицу, который уже рыдал словно обиженная девица. — Почему ты унижаешься перед ней? Почему позоришь меня на глазах у стольких людей? — Ты не понимаешь, мама! — Грэм ударил кулаком о каменную стену. — Прекрати рыдать, Грэм! Хоть раз в жизни будь мужчиной! — Больше всего женщина не любила, когда её младший сын демонстрировал свою слабость на глаза у других людей. — Она пришла с ним, ты понимаешь? Она пришла с моим братом! Этого не может быть, неужели он ей нравится? — Я больше не хочу слушать об этой девице, Грэм! Забудь о ней, ты женатый человек, женатый! Наконец-то подумай о будущем, а не забивай голову всякими глупостями! — Это не глупости, мама! — Мужчина закрывает лицо ладонями. — Она моя! Я сделал её своей! Ты понимаешь? — Он кричит. — Что? — Виктория нахмурила брови, сначала не понимая о чем говорит её младший сын. — Она что… после того как была с тобой… пришла сюда держа за руку твоего брата? — Да, то есть нет, не совсем. — Грэм простонал. — Реджина не знала, что это был я, мама. Виктория сразу же поняла о чем речь, поняла, что натворил её сын. От осознания происходящего она ужаснулась, наконец-то понимая какое чудовище воспитала. — Ты что… изнасиловал её? — Она задает свой вопрос шепотом, чтобы вдруг чужие уши не услышали этих слов. — Она мне нравилась, мама, очень сильно нравилась. — Грэм прислонился головой к стене. — Но, Реджина отказала мне и я пошел за ней тем вечером. — Немного безумная улыбка украсила лице молодого мужчины. — Я одел маску и сделал её своей. — Свои слова Грэм говорил с таким удовольствием, что в какой-то момент Виктории захотелось ударить младшего сына. — А сейчас она пришла за руку с моим братом! — Заткнись, Грэм! — Процедила сквозь зубы женщина. — Немедленно закрой свой рот и послушай меня внимательно. — Она ухватила сына за локоть. — Того вечера не было! Ты не насиловал её, понял? — На её слова молодой мужчина только кивнул. — Ты вычеркнешь из своей жизни тот день, не будешь даже упоминать об этом! Тебе ясно? — Грэм снова кивнул. — А теперь успокойся и иди в зал, успокой свою жену, иначе она устроит скандал. Грэм уходит, а Виктории предстоит переварить полученную информацию от сына. Она не могла даже представить, что её Грэм способен сделать подобное, что ради близости с шахтеркой он пошел на преступление. Он мог получить любую девушку, у него было множество поклонниц, но он предпочел ту, что оттолкнула его. Леди Тремейн должна сделать всё, чтобы эта правда не выплыла наружу. [Сторибрук, дом Миллсов] Реджина уже давно не чувствовала себя такой униженной. Вернувшись в Сторибрук, Миллс на себе прочувствовала насколько люди бывают жестоки. Все вдруг ополчились на неё из-за того, что ей приходится воспитывать ребенка одной и при этом работать в шахте средь множества мужчин. Женщины вдруг решили, что ей есть дело до чужих мужчин, что Реджина стала работать в шахте только для того, чтобы найти отца для своего сына. Со временем их слова перестали обижать молодую мать, она пропускала сквозь пальцы всю ту грязь, что летела в её сторону, но сегодня ей вновь пришлось ощутить на себе несправедливость других. Она уже много раз пожалела о том, что согласилась на ужин с Робином Локсли. От самой себя дочь Генри Миллса не ожидала, что сможет взять за руку своего начальника и оказаться в логове волков. В какой-то момент она доверилась Локсли и теперь пожалела о своем решении. — Вижу, что ужин прошел просто отвратительно. — Зелена сидела за обеденным столом, когда её младшая сестра оказалась в кухне. — Ты даже не представляешь насколько. — Реджина грустно улыбнулась, присаживаясь рядом. — Мне не надо было настаивать на том, чтобы ты туда шла, сис. — Рыжеволосая женщина провела ладонью по спине сестры. — В случившимся виновата я сама, ведь на какой-то момент решила забыться и плыть по течению. — Она усмехнулась. — Но, увы, ничего хорошего из этого не получилось. — Виктория Тремейн выплеснула на тебя весь свой яд? — Да, — девушка кивнула. — Она посчитала меня недостойной быть среди таких уважаемых людей как они. — Вот же стерва! — Зелена скривилась. — Я бы с удовольствием размазала торт по её довольной физиономии. Сестры засмеялись, представляя подобную картину. Реджина даже была бы не против поучаствовать в этом. — Но, при этом всём, ты нравишься Робину Локсли. — Заключила Зелена, улыбнувшись. — И он тебе тоже нравится. — Это не так! — Возмутилась темноволосая девица. — Неужели? — Зелена улыбнулась. — Твой взгляд тебя выдает, сестрица. — Не понимаю о чем ты говоришь! — Реджина встает со своего места, после чего замечает хитрый взгляд сестры. — Не смотри на меня так! Между нами с ним ничего не может быть, сегодня я ему дала это понять. — Конечно, я верю каждому твоему слову, сестрица. — Сказала Зелена, вслед уходящей Реджине. Реджина Миллс боялась самой себе признаться в том, что Робин действительно ей понравился. Она боялась этих чувств, боялась, что однажды её сердце будет разбито и ей не удастся собрать осколки. [Сторибрук, бар «Кроличья Нора»] Джеймс Нолан удобно развалился на стуле, пока молоденькая официантка наливала алкоголь в его стакан. Шлепнув её по заднице, когда она уже уходила в сторону барной стойки, мужчина наконец-то обратил внимание на шерифа города, что сидел за столом с недовольной физиономией. Сегодня они выполнили недавний приказ сенатора штата, тем самым избавив мистера Голда от очередной проблемы в виде несговорчивого Марко Видрио. Но, шерифа что-то беспокоило, о чём он предпочитал молчать. — В чём дело, Роджерс? Неужели с годами стал бояться вида крови? — Хохотнул Нолан. — С твоим то послужным списком тебе уже нечему удивляться. — Не в этом дело, Джеймс. — Мужчина провел языком по ряду верхних зубов. — Когда мы уходили, мне показалось, что я заметил вспышку от фотоаппарата. — Он забарабанил пальцами о стол. — Что? — Нолан отвлекся от выпивки. — И ты только сейчас об этом говоришь? — Я только сейчас об этом вспомнил! — Сквозь зубы процедил шериф. — Хотя… гремело же, может это была молния? Нолан почесал затылок, внимательно изучая лицо своего товарища. Им точно не нужны были свидетели, о самоубийстве Видрио должен поверить каждый житель Сторибрука. Джеймс восстановил в памяти последние несколько часов своей жизни и вспомнил о том, что когда они возвращались из леса, то молния несколько раз ударила с неба, а это значит, что вполне вероятно - шериф просто ошибся. — Ладно, я уверен, что это точно не вспышка фотоаппарата. В такое время там точно никого не должно было быть. — Давай за это и выпьем. — Предложил шериф, заулыбавшись. Пока два друга праздновали удачное завершение своего преступления, молодая журналистка Лейси Френч сидела в своей квартире и с ужасом пересматривала сделанные ею кадры. Девушка никак не ожидала, что вечерняя прогулка по лесу закончится тем, что она станет свидетельницей ужасного убийства. Делая снимки для следующего выпуска газеты она не могла подумать, что сделает фото на котором отчетливо видно как шериф города и правая рука леди Тремейн убивают Марко Видрио. [пригород Сторибрука, Бобовые поля] Успех не сразу настиг Маркуса и Леопольда, когда-то у них была неудачная попытка в добыче золота. Бобовые поля были первым местом раскопок, но, когда мужчины не получили желаемого результата шахты стали заброшены, а земли были использованы для выращивания бобовых. Именно поэтому здешние места и получили такое название. После того как кузина Маркуса стала женой Генри, Локсли подарил эти земли новоиспеченной семье. Старинный друг Генри Миллса даже не подозревал, что когда-то шахтер сумеет найти здесь золото. Несколько месяцев назад Генри Миллс совершенно случайно обнаружил в заброшенных шахтах золото и стал разрабатывать шахту, чтобы понять насколько много он сможет добыть его. Миллс не верил своему счастью, ведь благодаря наследству своей жены он сможет поставить на ноги своих детей и внуков, чтобы им не пришлось тяжело работать ради одного куска хлеба. — Теперь они будут в наших руках, — Миллс забрасывает в кузов рюкзак набитый золотом и усаживается в автомобиль. Всю ночь он провел в шахте и должен вернуться задолго до того как проснуться дети. Он пока не готов открывать все карты перед Реджиной, ведь уверен в том, что дочь не одобрит подобные дела. Когда зазвонил телефон мужчина чуть вздрогнул, но сразу же ответил, ведь на дисплее высветилось имя журналиста Бута. — Да, Август, слушаю тебя. — Миллс улыбался, внимательно слушая молодого мужчину. Август Бут вызвался помочь Генри Миллс с оформлением всех бумаг, что касаются Бобовых земель. — Я звонил своему знакомому нотариусу, он будет сегодня в городе, примерно в двенадцать часов. — Сообщил молодой журналист. — Так что жду тебя примерно в этом время у себя дома, всё обсудите и он посмотрит твои документы. — Хорошо, — Генри кивнул, будто Август сейчас сидел перед ним. — Я обязательно буду, спасибо. Они попрощались, после чего мужчина несколько раз ударил кулаком по рулю, с довольной улыбкой на лице. Миллс чувствовал, что всё задуманное им удастся, что эти земли будут принадлежать их семье и никто не посмеет позариться на их золото. Вернувшись домой Генри Миллс отдал рюкзак своему сыну и попросил Дэниела надежно спрятать его, чтобы никто не смог найти. [Сторибрук, дом Спенсеров] Альберт Спенсер так сильно спешил на встречу с сенатором, что отказался от завтрака, уверяя супругу в том, что выпьет кофе в компании Румпеля. Сара никогда не вмешивалась в дела мужа, именно поэтому не стала перечить Альберту, зная, что подобные встречи крайне важны для их семьи. Попрощавшись с мужем она заняла своё место за столом и с грустью взглянула на совершенно разбитую младшую дочь. — Анастасия, дорогая, прошу тебя поешь хоть немного. — Женщина ласково улыбнулась, когда младшая дочь посмотрела на свою мать. — У меня нет аппетита, мам. — Девушка только пригубила немного кофе. — Всем доброе утро! — В дверях столовой появилась Кэтрин, с широкой улыбкой на лице. — Кэт, милая, откуда столько энергии и счастья в тебе? — Сара искренне улыбалась, наблюдая за тем как средняя дочь с особым энтузиазмом приступила к завтраку. — Она празднует мою неудачу, — саркастично заметила Анастасия, откинувшись на спинку стула. — Мне нет дела до тебя, Ана! — Уверила младшую сестру Кэтрин, спешно делая глоток ароматного кофе. — Ты сама виновата в своих ошибках и не мне тебя судить. Дело всё в том, что сегодняшний день я проведу в компании мужчины, который мне нравится. — Неужели речь о Ниле? — Миссис Спенсер усмехнулась. — Вы вчера не отходили друг от друга. — На слова матери Кэтрин только шире улыбнулась. — Надо же, — Анастасия вмешалась в разговор. — Куда это подевалась моя сестрица, которая несколько дней назад говорила, что не станет общаться с мужчиной из-за какой-то выгоды? — Знаешь в чём наше с тобой отличие, Анастасия? — Кэтрин отвлеклась от завтрака. — Я встречаюсь с Нилом потому что он мне действительно нравится, а не из-за слов наших родителей. Прежде чем младшая дочь мэра успела ответить у Кэтрин зазвонил телефон, что стал причиной её молниеносного ухода. Она целует свою мать в щеку и помахав сестре рукой уходит, ведь Нил Голд уже ждет её у ворот дома. — Доброе утро! — Единственный сын Румпеля Голда обнимает Кэтрин и слабо целует её в щеку. — Ну что, готова встретиться с болтливыми французами? — Всегда готова! — Весело сообщила средняя дочь Альберта Спенсера. Отношения этих двоих начались с того, что Нилу необходимо было получить перевод одного документа. Так уж получилось, что Кэтрин много лет изучала французский и вызвалась поработать переводчиком, что и стало отправной точкой в их отношениях. Молодые люди действительно понравились друг другу и уже спустя несколько встреч могли показать себя как пара, уверяя, что делают это не из-за договоренностей родителей. Румпель и Альберт действительно хотели объединить свои семьи и потому благосклонно смотрели на союз своих детей, ведь до этого сами их подталкивали друг к другу. — Анастасия, я не узнаю тебя. — Когда за столом осталась только Сара и её младшая дочь, женщина решила поднять очень важную тему. — Куда делась твоя решимость? — Ты думаешь я так просто отдам Робина этой шахтерке? — Анастасия хмыкнула, замечая замешательство на лице матери. — Мне просто необходимо время для раздумий, для разработки нового плана. Реджина не получит его, так и знай! — Ну вот! — Миссис Спенсер засияла. — Теперь я узнаю свою дочь. Я до сих пор удивляюсь тому, что Робин привел её в наш клуб, что посчитал её достойной быть среди нас, это немыслимо. [Сторибрук, дом Тремейн] Виктория открыла дверь спальни младшего сына и зашла, зная, что тот не проснется после выпитого вчера алкоголя. Ей больно наблюдать за всем, что происходит с ним, ведь именно она сама стала причиной его зависимости. Она превратила его жизнь в ад, а теперь он думает только о выпивке, которая и толкнула его на совершение ужасного преступления. Много лет назад Виктория клялась, что не даст в обиду своих детей, вот только не сумела уберечь младшего сына, что практически уничтожил свою жизнь. — Мой дорогой, — она присаживается на кровать, проводит рукой по его курчавым волосам. — Я не хочу тебя потерять, Грэм, ты должен бороться со своей зависимостью, должен выпутаться из сетей, из-за которых идешь ко дну. — По щекам скатилось несколько слезинок. — Ты мой сын, ты часть моей души, Грэм! — Она шепчет эти слова ему на ухо. — Ты должен стать сильным, таким же как и я, должен полюбить эту жизнь. — Виктория целует сына в висок и вновь проводит ладонью по волосам. — Ты должен забыть о том, что случилось пятнадцать лет назад, должен забыть об ужасной ошибке, которую совершил из-за своей глупости! Ты должен стать настоящим мужчиной, Грэм. Младший Локсли настолько крепко спал, что даже не ощущал присутствия своей матери. Он стонет сквозь сон, переворачивается на другой бок и укутывается в одеяло, мать не сумела нарушить его сон. После всего сказанного Виктория Тремейн уходит, закрыв за собой дверь, не подозревая, что Эльза стояла за дверью ванной и слышала всё, что было сказано её свекровью. Вернувшись в комнату она бросает взгляд на мужа, который спит будто младенец, не реагируя на то, что происходит вокруг него. — Что могло такого случится пятнадцать лет назад? — Задает свой вопрос молодая девушка куда-то в пустоту. — Что стало причиной тому, что сейчас ты топишь своё горе в алкоголе? Сейчас Эльза как никогда уверена в том, что алкоголизм Грэма является последствием какой-то детской травмы и её собственная свекровь имеет к этому прямое отношение. Услышав слова Виктории старшая дочь мэра решила любой ценой докопаться до правды и помочь своему мужу. [Сторибрук, квартира Августа Бута] Август переживал за свою коллегу Лейси, всё утро она не отвечала на его звонки, а когда, наконец-то взяла трубку Буту показалось, что у неё испуганный голос. Вся эта ситуация не очень нравилась ему, ведь подобного никогда не было, а это значит, что у Лейси могли возникнуть какие-то проблемы. От своих мыслей он отвлекся, когда в дверь позвонили. На пороге стоял Генри Миллс, что пришел в нужное время, ведь спустя несколько минут в квартире уже сидел и знакомый нотариус. Арчи Хоппер особо тщательно изучал документы, которые были получены из рук Миллса. — Что ж, мне понятна ситуация. — Заключил мужчина, снимая свои очки. — Подобное оформление займет до недели времени, после чего вы сможете стать полноправным собственником этих земель. — Прекрасно, мистер Хоппер, спасибо вам за помощь. — Генри поблагодарил нотариуса. — Оставьте мне свой номер телефона, как только я подготовлю первый пакет документов мы договоримся о следующей встрече. — Да, конечно. — Старый шахтер написал свой мобильный телефон на бумажке и передал её нотариусу. — Рад был повидаться, Август. — Он пожал руку своему другу. — Всего вам доброго. — Он попрощался и с Генри, который тоже вышел его проводить. Когда нотариус сел в свой автомобиль и уехал Генри Миллс и журналист продолжили свою беседу на крыльце дома Бута. Мужчины обсуждали свои дальнейшие шаги, не подозревая, что находились под пристальным взглядом Джеймса Нолана. Молодому мужчине было крайне интересно какие дела ведут эти двое, а потому продолжал следить за шахтером. Он предусмотрительно записал номера автомобиля неизвестного ему мужчины и продолжил наблюдать, ведь знал, что был не замечен. Когда в боковое стекло постучали Нолан вздрогнул и резко повернулся. Возле его автомобиля стоял один из работников шахты. Тот ещё раз постучал, чуть наклонившись, Джеймсу ничего не осталось как опустить стекло. — Чего тебе, Зиммер? — Недовольно рявкнул подручный Тремейн. — Да вот, интересно мне стало, чем это тебя заинтересовал Генри Миллс, раз ты глаз с него не сводишь. — Лиам хищно оскалился, поняв, что одной своей фразой попал в самое яблочко. — Ты думаешь, что я буду отчитываться перед тобой? Проваливай отсюда, иначе не поздоровится. — Правда? — Высоченный мужчина усмехнулся. — Ну тогда я с кем-то другим поделюсь информацией куда это каждую ночь ездит Тигр. — Лиам хитро улыбнулся. — Надо же, ученик решил предать своего учителя? — Нолан оскалился. — Как интересно. — Он вновь посмотрел на беседующих Миллса и Бута. — Садись в машину, Зиммер, кажется, нам есть о чем поговорить. [Сторибрук, дом Миллсов] Уже вечером вся семья собралась дома. В свой единственный выходной Реджина ходила в школу к сыну, сделала покупки на рынке и пыталась хоть как-то отвлечься от произошедшего вчера. Она с особой грустью вспоминала события прошлого вечера и даже радовалась, что сегодня ей не надо было встречаться с Робином. Их вчерашний поцелуй не давал ей покоя, она поддалась слабости и продемонстрировала свои истинные чувства, которые могут стать помехой в их рабочих отношениях. Благо Зелена не кинулась успокаивать сестру, зная, что подобные разговоры хорошо не заканчиваются. Во входную дверь постучали и все предположили, что это вернулся Дэниел от своего друга. Потому Реджина поспешила открыть дверь. — Ты? — На пороге стоял далеко не брат, а Робин Локсли, а его уж точно не ожидала увидеть девушка в такое время. Робин сидел в припаркованном автомобиле минут пятнадцать, прежде чем решиться постучать в эту дверь. Весь день он думал только о ней, о их разговоре и поцелуе. Ему хотелось сгладить всю ситуацию, уверить её в том, что он не такой как все они, что его чувства к ней настоящие. — Что ты здесь делаешь? Кажется, я всё тебе сказала… вчера. — Реджина процедила сквозь зубы свои слова. — А я не к тебе, — Робин усмехнулся, замечая замешательство на лице Реджины. — Я к твоему отцу, он здесь? — Да, он дома. — Она отходит в сторону. — Проходи. Девушка предположила, что дело в работе, что старший сын Виктории Тремейн пришел в их дом, чтобы просить отца вернуться на занимаемую им должность. Когда Робин Локсли оказался в уютной гостиной их дома всё семейство Миллсов уже успело там собраться. — Добрый вечер, мистер Локсли. — Вежливо поздоровался глава семьи. Робин в свою очередь пожал руку Миллса, после чего кивнул в сторону Зелены и двоих внуков Генри старшего. — Что-то случилось, с чем связан ваш поздний визит? — Нет, ничего не случилось, — Робин улыбнулся. — Я пришел просить руки вашей дочери, мистер Миллс.