За океаном

      Томми почему-то слышит стрекотание цикад. Он на странном чердаке, который стал его местом для сна в поместье Галияна. Здесь не было окон, и Томми не мог сказать, сколько сейчас время, или приближается ли рассвет. Он отоспался, потому что Алекс запихнул его на чердак сразу после того, как они приехали, хотя солнце только-только начало склоняться к горизонту.       И Томми решил поспать. Он без понятия, как и когда будет отплывать Галиян, но вряд ли это будет глубокой ночью или с первыми лучами солнца. Но кто знает?       Честно, Томми вообще без понятия, как он воспользуется отплытием Алекса. Как он вообще сбежит из поместья? В светлую головушку дельные мысли никак не приходили, но зато в ней витал определённый факт, что на самом деле ему очень сложно сбежать отсюда. Был бы он рабочим, за которым не следили круглосуточно, было бы легче. Перелезть через забор, посылая бдительных, но немногочисленных охранников, убежать куда подальше. У рабочих даже не было ошейников или цепей, потому что зачем? Это Томми нужно было удерживать, как послушную псину.       Томми закусил розовую губу, на которой только заживала ранка, появившаяся из-за разговоров с девушками-гарпиями. Вряд ли Иннит когда-нибудь их увидит вновь. И он как-то не хотел.       Томми обнял себя некогда массивными крыльями, пытаясь создать ощущение чего-то мягкого. Но его перья стали жёсткими в последнее время, тем более их мало. Как давно Томми вообще щупал что-то мягкое? Он когда вообще в последний раз чувствовал чужое тепло?       Воспоминания о том, как Дрим иногда его обнимал во время посиделок около костра в изгнании, заставляли Томми в очередной раз закипать. Это не считается, Дрим лишь игрался с ним, как здешние люди играются с его нервами. Но… ему ведь тогда было хорошо? Они обнимались, потому что Томми уже клонило в сон, и Дрим даже на ночь остался.       Томми отгоняет неприятные воспоминания. Для него Дрим останется паскудой и мразью.       Парниша ёрзает на дряхлом пледе, сером и пыльном. Им можно было крылья на всякий случай.       «Но ещё надо скрыть крылья и перья на скулах и локтях», - сразу приходит на ум.       Тогда перья нужно вырывать. Но чем? Это не должно быть болезненно, но пальцами он не обхватит такие маленькие отростки.       Тонкие пальцы Томми всё равно тянутся к скулам и пытаются обхватить ярко-красное пёрышко. Но его ниточки выскальзывают, и Томми тихо матерится. Когда его подушечки пальцев начинают потеть, то это остановится практически невозможным.       — Нужен пинцет или какая-нибудь подобная хуйня, - громко думает Иннит и сразу съёживается, боязливо косясь на дверь. Вроде там обычно стоит охрана, так что его могут невзначай спросить, о чём он говорит.       Не слыша никакой реакции, Томми выпрямляется и вновь погружается в раздумья. Пинцета у него нет, и где достать его, он не знает. Конечно, можно укрыть и голову этой накидкой, но тогда бы она была слишком короткой и, возможно, крылья бы чуть вылазили . Ещё одной проблемой служил ошейник и металлическая цепочка - как их снимать? Его нацепили, когда Томми был в отключке, и он без понятия, как его закрепили.       Иннит вертит шею, чтобы ошейник немного двигался, но это сложно. Он плотно прилегал к коже на шее Томми, его было сложно сдвинуть. Но Томми пытался - остывший металл царапал кожу, оставляя новые неприятные порезы, но, в конце-концов, Иннит смог хотя бы повернуть его.       Томми фыркнул. Он всё равно не мог наклонить голову так, чтобы увидеть на этом ошейнике хоть что-то. Иннит щупает металл своими бледными холодными пальцами, сжимает его. Там какая-то трещина рядом с тем местом, откуда выходит цепь. Томми дёргает её, дерёт короткими ногтями, которые аккуратно постригли по прибытии сюда.       Механизм, чтобы открывать ошейник? Но как тогда он работает? Не просто же он открывается в любом случае.       Томми никак не может ухватиться за ошейник получше - пальцы просто не пролазят в пространство между кожей и металлом. Но он всё равно кое-как пропускает, возможно, благодаря мокрым пальцам. Он вытирал пот со своего лба подушечками, и это немного помогло.       Иннит схватил кольцо с двух сторон от странной трещины и принимается их раздвигать. Выходит так себе, конечно - всё-таки захват был неудобным. Но Томми зачем-то тянет - его подталкивает какая-то интуиция, ощущение, что что-то да произойдёт. Обычно с Томми такое не случается.       Раздвинуть металлическое кольцо требует немалых усилий. Вообще у Иннита были мускулы, - сказались многочисленные тренировки и повседневная жизнь, состоящая из рубки деревьев и погоней за скотом, - однако они были меньше, чем у того же Техноблейда. Хотя у любого человека на этой земле мышцы будут меньше, чем у Техноблейда, но всё же.       На руках даже взбухают вены. Толстыми линиями тянутся от покрасневших ладоней. Томми сжимает зубы и всё тянет эти никак не поддающиеся железки.       «Ладно, всё равно он просто так не откроется», - думается Инниту, но всё равно не отпускает, - «Нужно какую-нибудь отмычку или-»       Кольцо с каким-то резким скрипом внезапно открывается, и руки Томми разлетаются в разные стороны. Иннит плюхается на спину, как раз рядом с металлическим ошейником, который улетел вслед за правой рукой. Крылья топорщатся в разные стороны, и Томми как-то не осознаёт, что произошло.       Он… просто освободил себя? С парашным захватом ошейника? Это насколько непрактичным должно быть это кольцо, если оно сдалось лишь под напором силы воли Томми?       Честно, он впервые за неделю вздохнул полной грудью. Он с хрипом втянул в себя воздух и схватился за шею. Больная. Скользкая и липкая, но настолько ценная. Она зажарилась из-за закрывающего её металла, и теперь наконец свободна. Её покрывают тёмные круги и тонкие ранки с запёкшейся кровью.       Томми уже планирует вырваться из этого особняка, убежать куда подальше, чтобы не видеть эти стены и слащавые банкеты, не видеть морду этого Галияна и его семьи. Не видеть его счастья, которого он не заслужил, не видеть то, с каким садистским удовольствием он смотрит на Иннита. Не ощущать на себе многочисленные взгляды.       Но что-то щёлкает в его мозгу. В последнее время это происходило слишком часто.       Томми был нетерпелив. Это знали все. Вспыльчивый подросток, рвущийся в бой, словно дикий зверь.       Но именно сейчас поток мыслей, бурей крутившийся в его сознании, остановился на одном. А что он сейчас будет делать?       Что он сделает? Он без понятия, на чём уплыть сейчас, куда вообще направляться. Томми даже не успеет свиснуть что-нибудь, чтобы прикрыть яркие, слишком заметные крылья. Да его любой прохожий может узнать…       Иннит нахмурился. Нет, время для хитрости. Он, конечно, настоящий мужчина и будет всегда вырывать победу честно, но… у Томми не осталось вариантов.       Впервые в жизни Иннит думает, что лучше немного побыть покорной птичкой, а затем убить противника одним чётким ударом. Напасть, словно змея из укрытия.       Такими методами пользовался Дрим.       Томми хотел выловить победу честно и справедливо, но такого удачного варианта он не видел. Он не мог противостоять честно среди полчища врагов.       И он яро ненавидит себя за это.       Томми встаёт и пялится на валяющееся металлическое кольцо. Без него так хорошо, свободно. Иннит чувствует привкус свободы, но помнит, что он обманчив. Тебе лишь дают понюхать эту свободу, а потом сжирают её сами. Нельзя попадаться на эту уловку.       Так было с Дримом, который прострелил его крыло и после отрубил его, так было с моряками, которые накинули на него удавку и затянули с такой силой, что Томми на мгновение перестал дышать. Самое время учиться учиться на ошибках, Томми Иннит. Хоть ты никогда этого и не делал.       Именно поэтому парень с довольной ухмылкой закрепляет столь ненавистный ошейник на своей шее, чувствуя, как металл вновь впивается в тонкую кожу. Он подождёт. Попробует подождать, хотя ему не терпится утереть нос чёртовому Галияну. Хоть и такими стрёмными, по скромному мнению Томми, методами.       Иннит проваливается в дрём с наглой ухмылкой. Он обнимает себя крыльями, имитируя долгожданное тепло, и поджимает коленки к себе. Он так и не придумал, как избавиться от перьев на скулах, но ничего. Томми может импровизировать, хоть и очень коряво. Но он постарается. Он обязан постараться.       Спустя несколько часов его будят шумные разговоры за деревянной дверью. Голубые глаза резко распахиваются, и Иннит проверяет наличие ошейника на шее. Вроде застёгнут, всё нормально. Его цепь достаточно длинная, чтобы Томми мог достать и открыть дверь. Он сразу чует недовольный взгляд справа - охранник с винтовкой хмурится, когда видит Иннита. По коридору эхом раздаются чьи-то удаляющиеся шаги - наверное, он только встал на эту позицию.       — Куда идёшь? - стражник оглядывает Иннита. У него шрам на брови - неужели это тот, с кем успел поцапаться Томми по приезду сюда?       — Галияна повидать, - фыркает Иннит, дёргая красными крыльями, - Он сегодня уезжает, всё равно делать нечего.       Охранник удивляется.       — Чего же т- А, ладно, хуй с тобой, - мужчина быстро сдаётся и заходит внутрь каморки Томми, и он отчаянно сдерживает желание не схватить цепь и не задушить нерадивого сражника.       Но мужчина развязывает узел из металлических колец, всё ещё держа заряженное ружьё, а потом выводит Томми из душного чердака.       Они идут вниз по ступенькам, и Иннит видит, как служанки сбегаются, чтобы попрощаться с Алексом. Томми на это лишь фыркает. Все так убегают его провожать, хотя он сам не лучше.       «Может, надо было свалить, пока все его провожают?», - всплыло в голове Иннита, но он тут же качает головой, - «Не, этот охранник же остался. Тем более я не знал бы, точно ли уехал этот пидор… а еще я могу спереть вилку».       Действительно, на столе валялась грязная вилка после завтрака. Пустые измазанные тарелки пока никто не убирал, слишком уж все заняты Алексом, поэтому Томми может свалить пораньше в свою каморку и схватить отливающий серебром предмет.       Было… темновато. Томми был уверен, что у них довольно длинный день, но всё же понимает, что сейчас зима, а не лето. Ему немного сложно к этому привыкать - обычно зимой ужасно холодно, нужно одевать огромные куртки-скафандры, которые Иннит так не любил, шапки и многое другое (можно и незеритовую броню) чтобы не окоченеть. А здесь жарко, душно, словно летом. Это… как-то странно.       Томми выходит из главного входа и видит столпившийся народ вокруг кареты. Угрюмый кучер сидел и держал поводья, сгорбившись над серой лошадью. В прошлый раз она была статной и бурой, а сейчас какая-то дрыщавая. Иннит нахмурился, и охранник повёл его вниз по очередной лестнице.       Галиян говорил с женой на прощание. Он был одет так же, как и на банкете - тот же мундир, те же штаны и сапоги . Да даже причёска - привычные прилизанные назад волосы - была та же. Галиян держал жену за руку - похоже, он планировал эту поездку надолго, точнее не он, а император. Вспоминая того парня, который едва старше того же Джорджа (воспоминания о нём вспыхивают ярким пламенем), Томми морщится. Этот странный Григорий (и имя тоже странное) чуть не прибил Иннита, вереща про своего Ангела Смерти.       Томми стиснул зубы, прижал красные крылья к себе.       «Но… он так на него похож».       Да пошёл ты нахуй, Григорий III.       Галиян одаривает Томми каким-то удивленным, едким взглядом. Иннит надменно смотрит в ответ, пока охранник тянет его за цепь, приговаривая «пошевеливайся». Алекс галантно садится в карету, на прощание машет ручкой детям, жене и… Томми. Он определённо махнул рукой в сторону парнишки, даже посмотрел на него. Его ухмылка превратилась в подобие милого оскала, глаза нахально прищурились, а пальцы поочерёдно пошевелились. Алекс как бы говорил «не скучай».       Но потом дверь повозки захлопнулась, и худая серая кобыла унесла члена Совета Командующих из особняка с завидной скоростью. До моря она доберётся быстрее той бурой лошадки.       Томми сначала не понимает, что за чёрт?       Служанки таращились на ничего непонимающего парнишка. На его лице была гримаса полного недоумения.       Эта сука что… по приколу заиграл с Томми?       Когда он окажется на корабле, он распотрошит его.       Иннит тянет цепь и гневно топает по полу, входя в особняк. Он не в себя от гнева. Он расходится по телу неприятным покалывающим теплом, пробирается из мышц, сосудов, костей, кожи и вырывается наружу. Томми опять сцепил зубы, между бровей появилась чёткая морщина. Он так много хмурился в последнее время.       Иннит понимает, что давление внезапно ослабевает. Томми оборачивается, видит, что охранник переговаривается с кем-то из служанок, делает парочку шагов к столу с белоснежной скатертью и хватает с него вилку молниеносным движением. Он запихивает её в трусы (потому что больше некуда) и делает вид, что всё нормально, что он просто идёт к лестнице. Охранник его догоняет, чуть ли не рычит на Томми, но в итоге просто берёт цепь и ведёт парнишку, словно собаку на поводке.       А Томми сияет.       Его даже не заметили. Теперь у него под боком острая серебряная вилка, и он сможет как-нибудь ею воспользоваться. Но где-то внутри сознания он истерично ржёт от того, насколько комично это выглядело.       Определённо, кража вилки - самая странное и вынужденное действие, которое Томми совершал. Кому-то это покажется глупым, ведь это увидишь лишь в каких-нибудь комедийных сценках, но сейчас Иннит буквально пытается спасти себе жизнь и избавиться от участи вечного раба, которым будут показушничать перед другими.       Томми заводят на чердак. Он с писком, больше похожим на птичий щебет, падает на покрывало, убирает вилку и сглатывает. Сейчас он исполнит свой план, который особо не был доработан. Ему главное пробраться на корабль, а остальное он придумает позже.       Иннит с завидной яростью впивается в железное кольцо и повторяет то же, что и вчера. Вновь на его руках взбухают сосуды, толстыми линиями отходят от ладоней, как и тёмной душной ночью, на его лбу скапливаются бисеринки пота, а сам он с ужасными захватом со скрипом пытается разорвать кольцо.       И почему-то сразу не получается.       Томми тянет долго. Он даже начинает сомневаться, а не было ли столь волшебное открытие сном.       Но, вопреки здравому смыслу, кольцо выпускает шею Иннита из своего захвата. Он громко выдыхает, вновь чувствует, как шея постепенно отвыкает от ощущения чего-то чужого на себе.       Томми свободен. Это первый шаг. Но что теперь? Ему ещё как-то нужно устранить охранника. Или можно просто сбежать?…       Да, можно просто резко вырваться. По нему всё равно не станут стрелять - слишком уж ценен Томми.       Ожидание было невыносимым, но Иннит сидит где-то полчаса, а затем берёт серебряную вилку в правую руку, сжимает её так крепко, что она чуть ли не выскальзывает из запотевших ладоней. Дверь ветхая и старая, Томми легко сможет её выбить. Тем более, она не заперта.       Эффект неожиданности должен сработать. Даже не должен, обязан.       Иннит тихо выдыхает и прижимает обрезанные крылья, складывает их. Он берёт накидку-плед в левую руку, делает ещё один вдох. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.       Дверь с треском раскрывается, ударяется о белую стену, а охранник вжимается в неё, пропуская красно-жёлтую бестию. Второй шаг сделан.       Томми стучит сандалями по полу, смотрит по сторонам. Окно прямо в конце коридора. Он слышит, как охранник зовёт кого-то своим басом, но он заглушается, ведь уши Иннита наполняет треск стекла. Удивительно, что с его активностью здесь не поставили решётки.       Он закрывает голову руками, с разбегу прыгает на прозрачную тонкую «стену», преграду, и она разбивается в щепки, когда молодое и сильное тело врезается в неё. Томми резко раскрывает крылья, смотрит вниз - прямо под ним стена-забор, совсем как у императора. Он приземляется на эту тонкую преграду, краем глаза видит шокированных гибридов где-то за забором, а затем спрыгивает куда-то рядом с деревом, отчаянно размахивая красными как кровь крыльями. Они бьются о кривые и острые сучья.       Томми обматывает ткань вокруг руки, сдирает глупые сандали со своих ног, в которых бежать практически невозможно, и голыми стопами с чертовски большой скоростью удирает от белоснежного поместья. Он больше в жизни его не увидит. Никогда.       Парнишка не слышит шум позади себя и наспех собирающихся солдат. Он бежит со свойственной гарпиям скоростью, ему всё равно на мелкие камушки, впивающиеся в его стопы. Ветер бил ему в лицо, поднимал золотистую чёлку наверх, освежал запотевшее тело. Белые древние одежды развевались на ветру, а Томми всё бежал и бежал, чуть ли не крича от радости. Было темно, поэтому мальчишка просто бежал по пыльной дороге, а не сворачивал в лес. Не было даже намёка на свет, в котором серебряная вилка могла бы блестеть. В такой темноте Томми могут и не отыскать.       Воздух обжигает лёгкие. Горло сохнет, поэтому Томми закрывает рот - ему потом надо будет очень много пить. Крылья непроизвольно открываются, словно Иннит хочет взлететь, но он не может. К сожалению, больше никогда не сможет, но сейчас Томми об этом не думает.       Свист в ушах затупляет трескание надоедливых цикад. Слышны быстрые шаги Томми. За ним сто процентов отправили погоню - такую ценную игрушку нельзя опускать! Да пусть попробуют догнать!       Томми готов визжать от счастья, словно девчонка. Ему всё равно на обрезанные крылья, на клеймо между лопатками, на мысли о том, какой же Дрим ебанутый. Томми нужно лишь одно - добраться до чёртового корабля, скрыться на нём, как крыса в каюте, и затаиться на пять дней. Конечно, с помощью трезубца было бы быстрее, но Иннит не в том положении, чтобы выбирать.       Дорога чуть петляет влево, и Томми приходится замедлиться. Гарпии, конечно, были выносливыми, но по большей части они отставали от противников благодаря спидрану. Они удирали так быстро, а затем улетали, и враги не могли их найти. Только Инниту полёт недоступен. И отвыкшие лёгкие раздирал тёплый воздух. Томми жадно глотал его, словно не дышал всё это время. Горло неприятно сухое, Иннит глотает слюну, чтобы хоть как-то его смочить. У него есть время восстановить силы, а затем продолжить бежать от возможной погони.       А пейзаж будто и не изменился - те же высокие деревья, мрачно скрипящие в темноте, огромные сгустки облаков, отчаянно удерживающие солнце от земли. Они будто охранники, которые держали Иннита во время знакомства с Галияном - не дают и пролить лучик света на милую землю, как Томми не давали пролить ни одного слова. Но любая защита рано или поздно сломается. Именно поэтому Иннит нагрубил командору (или офицеру?), чьё лицо он уже забыл. Алекс тогда буквально спас его от участи быть изнасилованным. Но «спасибо» Томми ему за это не скажет.       Иннит ступает по пыльной дороге босыми стопами, тяжело дыша. Рассвет приближался всё увереннее, и Томми не знает, следует ли ему торопиться. Серая лошадка стартанула на удивление быстро с каретой Алекса, кто знает, может, он уже отплывает? Эти мысли заставляют Томми идти быстрее, не обращать внимание на учащённое дыхание и торопиться. Плед сползает с руки Иннита на песчаную дорогу, а тот его поднимает.       Перья на скулах навостряются, словно прислушиваются. Томми действительно пытается услышать ещё хоть что-то, кроме стрекотания глупых цикад и покачивание ветвей деревьев.       И ему в каком-то смысле везёт. Вдали слышится топот копыт.       Иннит резко сворачивает в лес и бежит уже вдоль дороги, стараясь не выпускать её из виду. Он накрывает красные крылья пледом, завязывает его концы на два узла в районе шеи и срывается с места, словно дикий зверь. Красные крылья выделяются даже в темноте, поэтому Томми решил накрыть их. Неплохой ход, учитывая то, что он часто любит выделяться.       Стук копыт усиливается, и Томми уже различает перекрикивание стражников. Они, казалось бы, ругаются друг с другом, будто обвиняя друг друга в том, что они не удержали Иннита. Но мальчишке было плевать - он сжимает серебряную вилку в руках, проверяет сохранность узла, и с упорством продолжает бежать. А бежать придётся долго.       Он ведь шёл по этой аллее часа четыре, когда отправлялся в столицу. Если медлить, то наездники нагонят его уже на середине пути - такого нельзя допустить. Поэтому Томми пытается создать как можно меньше шума, ступая по огромным листьям папоротника, и всё время оглядывается, надеясь не увидеть дуло винтовки, направленное ему в лоб.       Иннит перепрыгивает многочисленные растения, всё равно шурша ими, и смыкает губы в тонкую полоску. Он подрагивает от напряжения, всё время озираясь по сторонам. Это напоминает игру в кошки-мышки, ведь Томми - мышь, мишень, окружённая множеством кошек. Подросток бежит дальше - скорее крадётся по голой земле.       Раздаётся мелкий взрыв, и около его уха с оглушительным свистом пролетает пуля. Ветер, созданный ею, колеблет волосы Томми, и он срывается с места, петляя между кривыми деревьями, надеясь запутать охранников.       — НАШЕЛ! СЕВЕРО-ЗАПАД, СЕВЕРО-ЗАПАД!       Где-то рядом пролетает ещё одна, и Томми бежит дальше. Он бездумно мечется по лесу, всё ещё не выпускает из виду пыльную дорогу. В него стреляли. Его хотели застрелить.       Но они не посмеют его ранить! Он ведь ценен для Галияна, он их точно накажет.       Томми пугается своих мыслей. Галиян защитит его?…       «Мне бы не хотелось этого, но ты когда-нибудь меня вынудишь».       Ложь. Наглая ложь, которая являлась истиной до того, как Томми выбил деревянную дверь и расстегнул металлический ошейник на своей шее.       Алекс предупреждал, что когда-нибудь Иннит доведёт его. Иннит давно довёл охранников.       Если Томми застрелят, Галияну скажут, что он пытался убежать. И Галиян поймёт, примет.       Никто не накажет убийц Томми.       Мальчишка уворачивается от выстрела, пригнувшись. Он разорвал его поднявшийся плащ, проделав в нём зияющую дыру. Его крылья чудом не задело.       Томми привык уворачиваться от стрел. Он отскакивал в сторону, потому что обычно целились именно в него - люди не учились предугадывать движения. Однако некоторые жители СМП были исключениями.       Джордж был хорошим стрелком. Дрим был идеальным стрелком. Техноблейд был не столько хорош в меткости, сколько в интуиции, и это сбивало с толку. Паффи и Панз неплохо целились и чаще всего попадали прямо в точку.       Можно долго перечислять подобных, но здешние стражники целились в тело Томми, хотя он тут же ускакивал с этого места.       Так он думал, пока пуля не пролетела там, куда он хотел убежать. Молодой парень выстрелил слишком рано, поэтому Томми смог вовремя остановиться. Однако это был первый звоночек. Следующий выстрел мог попасть Инниту в голову.       Он на секунду останавливается, чтобы увидеть стрелков. В сумерках двигались их тёмные силуэты на самых разных лошадях. Но все стражники были в белых рубахах с подвернутыми рукавами и в тёмных штанах, которые было сложно разглядеть в темноте. Солнце обрамляло лишь некоторые лица, и из-за красноватого оттенка света они выглядели ещё злее. Парнишка, может, чуть старше Томми, подозрительно оглядывал его, смотрел на него и держал винтовку наготове. Они переглядывались пару секунд, пока на Иннита не обрушилась внезапная слабость. Ноги загудели, сами сжимались мышцы. Томми стиснул зубы, его зрачки чуть сузились. Вот он дурак, нельзя было останавливаться! На тебя моментально нахлынет усталость после длительной работы, если ты прервёшься хотя на секунду.       Томми вновь рванул, не желая играть в гляделки. Он петляет между старыми кривыми деревьями, словно змея, тяжело дышит, прислушивается к звукам стрельбы. Его тело максимально напряжено, сейчас это ощущается ещё острее - ладони сжались в кулаки, и Томми сильно их напряг, махая ими во время бега, как обычно делают на пробежке, крепкие ноги дрожали, но Иннит всё равно бежал, вкладывая ещё силы в то, чтобы не упасть из-за этого. Сердце работало усерднее, Томми слышал собственное биение. Грудная клетка бешено вздымалась, будто там кто-то сидит, будто кто-то пытался выбраться.       Он боковым зрением видит какого-то коня справа и ускоряется, сворачивая куда-то влево. В него вновь полетела пуля, но он пригнул голову, и она прошла мимо него, скрывшись в лесной чаще. Томми перепрыгивает через поваленное бревно и, элегантно приземлившись, заскользил по рыхлой земле и папоротникам.       Иннит ухмыльнулся. Ему осталось не так много, верно? Половину он точно пробежал.       Ему это напоминает погоню в Логстедшире. Как он, словно какой-то малец, сорвался с места, бежал по бесконечной зелёной равнине, отчаянно выискивая деревню или хоть что-то, где он мог спрятаться. Тогда его поймали удавкой, и он до сих пор не понимает, почему тогда не смог убежать. Слабость из-за изгнания?       В парнишку внезапно врезается чьё-то тело, и его роняют на спину, упершись в грудь. Из лёгких вырвался воздух, который вышел изо рта со хрипом, а Томми по-звериному зарычал. Он начал пинаться босыми ногами, но тело сверху терпело.       Иннит глянул на его лицо. Солнце уже лучше освещало землю, и поэтому Томми узнал охранника. Это же он стоял у его двери, это с ним начал препираться в первый день приезда. Мужчина был зол - его брови сошлись на переносице, на лице зиял какой-то странный оскал. Охранник выглядел пугающим. Где-то сзади остановился его чёрный конь, с каким-то интересом разглядывая Иннита. Томми его не видел в сумерках чащи.       — Я поймал его! Тащите верёвки! - кричит охранник куда-то в сторону, садясь парню на грудь. В этом мог бы быть сексуальный подтекст, и Томми бы пошутил над этим, если бы не страх, осевший в его животе, и судорожное принятие верного решения, - Че, хотел за Галияном сбежать? Нет, сученька, ты будешь здесь!       Томми краснеет от злости.       — ЗЛИШЬСЯ, ДА? Я ТОЖЕ ЗОЛ! - рычит охрана, нагибаясь к Инниту. Они столкнулись лбами, - Поэтому мы уже договорились, что с удовольствием пустим тебя по кругу. Потому что ты нас заебал. Не понимаю, что Галиян нашёл в тебе, но ты знатно поплатишься за своё хамство, щенок!       По кругу?…       «Взял бы его…»       Неделю назад ему говорили подобное. И Томми бы не хотел быть изнасилованным. И не будет.       Его это раздражает. Он сжимает потные кулаки, разглядывает гадкую ухмылку стражника. Такая же была у моряка, когда он обсуждал Томми. Такая же была у солдатов, ведших его на аукцион. Такая же была у людей, проходивших мимо.       Эта лицемерная пошлая улыбка была в крови у империи Гларкос. У её жителей так точно. Томми уверен, что мог бы увидеть её и у императора, если бы не его лепетания о каком-то Ангеле Смерти.       Ангел Смерти. Это было что-то вроде религии среди порабощённых гибридов? Томми, конечно, не Ангел Смерти, - хотя по чужим словам очень даже похож - но смерть тоже может принести.       Ярость полыхает в сердце Томми. Он вспоминает о словах других гарпий, фавнов, он вспоминает, как злился на Дрима, из-за которого он сюда попал, он вспоминает всё то, что его злит. И это становится мотивацией. Поводом. Внезапной энергией.       Возможно, Томми будет жалеть об этом.       Его руки не схвачены, не заведены за спину. В одной из них блеснула серебряная вилка, украденная из поместья. Охранник как-то странно глянул на руку, на которой взбухли сосуды, но уже поздно.       Солнечные лучи осветлили двух людей. Начинался рассвет.       Томми с присущей ему резвостью дёрнул руку, поставив её перед лицом. Зубчики вилки блеснули, совсем как у сверкавшего трезубца Алиссы, и оказались перед лицом стражника. Его зрачки сузились.       Томми с силой воткнул вилку в правый глаз. Роговица лопнула, стекловидное тело начало вытекать из глаза, а мужчина завизжал. Иннит надавил на вилку, она вошла ещё глубже. На лицо Томми брызнула чужая кровь, густым водопадом потекла на его белые одежды. Глаз вытекал прямо вместе с кровью, и зрелище было тошнотворное. Томми реально думал, что его вырвет. Охранник застонал, и кровь потекла ещё обильнее.       Мальчишка столкнул с себя ослабевшее тело и вынул вилку из глаза. Но… она не поддалась. Вилка вцепилась в чужой глаз, будто не хотела его отпускать. Тонкой ниткой за ним тянулся нерв. Томми честно не понял, как вырвал его.       Мужчина схватился за опустевшую глазницу с душераздирающим криком. Птицы взлетели с веток деревьев с испуганным гоготом. Иннит лишь рванул дальше, а плащ его поднялся, сбрызгивая остатки крови и глаза с себя, пока подоспевшие охранники с ужасом и непониманием оглядывали лежащего на земле товарища.       Томми остро реагировал на возможность или намёк на изнасилование. Это было ужаснее избиений, которые он терпел до аукциона. Томми, если честно, никогда не терпел подобного, но он представлял, как ужасно извиваться под кем-то и совсем не возбуждаться от чьих-то «ласк», прикосновений. Томми фыркнул, сплюнул и побежал дальше, но уже помедленнее. Где-то вдалеке показалась спокойная гладь моря.       Солнце поднималось со стороны поместья Галияна, может, чуть правее, поэтому светило не слепило глаза. Томми медленно бежал, убирая чужой глаз с вилки. Мальчишка скривился, видя полужидкий орган с размытой радужкой и весь кровоточащий. Он полностью протёр лицо и грудь, стараясь скрыть красные пятна, и шёл дальше. Иннит почти дошёл до порта, поэтому нужно было размышлять над дальнейшими действиями.       Он накинул импровизированный капюшон на голову, поджал крылья и смело ступил в окраины столицы, где, естественно, практически никого не было. Редкие пьяницы лишь пели какие-то песни, которые Томми не мог разобрать и не собирался.       Здесь было пустовато. Всё время, когда он ходил здесь в виде игрушки Алекса, здесь толпилась уйма людей, желающая разглядеть краснопёрую гарпию. А сейчас лишь есть достаточно чистые улочки, ровная кирпичная дорога и странно-забавные домики из песчаника и камня. Томми рассматривал их - это было похоже на дома пустынных деревень. Там тоже были подобные балконы, двери, окна, узорчики на стенах домов. Какая-то кошка пробежала под окном - она глянула на Томми своими большими зелеными глазами, а затем тенью ускользнула за ближайший поворот. Иннит лишь хмыкнул.       Он перешёл на быстрый шаг, когда увидел порт. Оттуда слышались голоса, гулкий басистый смех и разные разговоры. Томми нырнул в сторону какой-то узкой улочки и сунулся между домами, где можно было увидеть набережную. Кучки разных солдат рассыпались около белого забора, Иннит мог видеть лишь это.       Томми глянул наверх и высунул кончик языка, раздумывая о чём-то.       «Если бы была лестница… нужно как-нибудь на крышу залезть».       Но никакой подходящей конструкции рядом не было. Лишь голые стены, по которым взбираться можно разве что с помощью когтей. А у Томми их не было.       Парнишка осмотрел узкую улицу-двор. Сюда выходили все двери, и Томми опасливо на них косился - мало ли кто выйдет и наткнётся на Иннита.       Томми хотел добраться до того самого сарайчика в конце набережной, где Алисса прятала трезубец. Возможно, там валяется ещё что-то полезное? Одежда например, может, даже оружие! Кто знает?       Томми крадётся по пустынной улице, слушая моряков буквально в доме от него. Возможно, Иннит даже услышал Галияна пару раз, но он это проигнорировал.       Солнце начинало слепить. Томми прищурился, натянул капюшон получше и пошёл быстрее. В конце красовался каменный дом, который был чуть выше остальных - дорога около него сворачивала влево. Иннит быстро преодолел это расстояние и завернул вправо - туда, где и был сарайчик. Дряхлое деревянное здание было около подобия холма. Со стороны могло показаться, что здание вросло в холм, но нет - его просто здесь построили. Правда, зачем и кто - неизвестно.       Томми спустился с аккуратных ступенек, по которым он с Алиссой шёл за какими-то моряками пару дней назад, и юркнул в вонючее здание, со скрипом закрыв дверь.       Вонь так и не выветрилась. Солнце уже не светило в дырки в крыше - просто не доставало, поэтому здесь было темновато. Томми откашлялся, снял импровизированный капюшон и выкинул вилку с кровавыми разводами. Как она ещё может пригодиться? Иннит не собирался ещё выкалывать глаз кому-либо.       На полу зашуршали рванные тряпки. Томми брал их, тряс, надеясь на что-нибудь полезное, и с разочарованием швырял их в другой угол домишки. На полках не было чего-то интересного - лишь монетки, похоже, местные деньги, стрёмные значки с листочками, бинты и всякие повязки. Хотя последнее могло пригодиться.       Томми вытряс ещё одно одеяло - и бинго! - из его складок выпал блестящий ножик. Обычный кухонный нож, кто его сюда притащил? Иннит довольно улыбнулся своей находке, покрутил лезвие в руках засунул его туда, где раньше была вилка.       — Так, - Иннит выпрямил спину, - И чё теперь?       Как попасть на корабль? Зелья невидимости у него не было, чтобы спрятаться где-нибудь на судне. Если бы его нашли на второй-третий день плавания, то вряд ли бы отправили домой - скорее просто вырубили бы и связали. А Томми уже бы как-нибудь разобрался.       Но что тогда делать? Он может попробовать стать подставным солдатом, своровав у кого-то форму, но как? Они уже все одеты и готовы к отплытию, не будет же Томми кидаться на них с ножом на виду у всех остальных? Его уже тогда пристрелят.       Иннит внезапно напрягается, когда за тонкой стеной раздаются тяжёлые шаги. Его перья на скулах чуть выпрямляются, а сам Томми аккуратно прилипает к стене, получше накрывшись пледом-плащом. Он впился в ручку ножа, готовый в любой момент ударить нежданных гостей.       — Тьфу ты, нельзя на набережной то, нельзя на набережной это, - хриплый басистый голос ворчит. Томми слышит мимолётный свист, будто глубокий вдох, а затем ему в нос впивается запах табака, - Сейчас утро, какая разница, где курить?… Малой, будешь?       — Нет, спасибо, - Иннит успевает испугаться, но, оказывается, мужчина там не один, - Не курю.       — Да брось, попробуй, - настоятельно рекомендует басистый мужик, очевидно, предлагая сигарету, - На корабле господин Галиян строго-настрого запретил курить, так что, хех, мы ещё пол недельки точно не покурим. Жалко, мой капитан разрешал…       Томми слышит какое-то ёрзанье. Кто-то трётся об стенку этого сарайчика. Затем раздаётся громкий хлопок, и стены скрипят под напором, как Иннит понимает, двух тел.       — Д не ссы ты, всё хорошо будет, - смеётся мужчина, затягиваясь, - Тебя там и стрелять во время плавания научат, и на шпагах драться. Ты не один новичок, в конце-концов-то!       — Я знаю, что это экспедиция для практики, но… слушая Ваши рассказы, понимаю, что на корабле сложно. В училище нам только теорию разъясняли и показывали макеты орудий…       Томми хмурится. Экспедиция для практики? Неужели они будут в открытом море всё время? Томми не хотел бы этого.       «Нет», - Иннит поджимает губы, - «Курящий чел сказал, что ему нельзя будет курить пол недели. Значит, они выйдут на сушу. Наверное».       — В училище? Карримское что ли? Йоркинское? - мужчина выдерживает паузу, - А какое тогда?       — Виторское, - скромно отвечает пацан. Мужчина присвистывает.       — Далековато, - делает вердикт курящий, - Как тебя сюда-то занесли? Ну да ладно, наоборот повезло! Я уже плавал под началом Галияна, он мужик мозговатый и вроде вежливый. Говно конечно есть в нём, но моряк он прям во.       При упоминании Алекса Томми сжимает зубы. Да, он вежливый - настолько, что Иннита воротит. Этот слащавый придурок с прилизанными волосами заставляет Томми вскипать. Хотя он выглядел реально напуганным на балу, когда император его мягко послал. Каким бы он не был властным, а вышестоящим готов жопы лизать.       — Да… он ведь член Совета, - вполголоса пробормотал мальчишка, - Но я не буду на его корабле. Меня записали на Лурейн, самый крайний.       — Ну удачи тебе там, шкет, - мужчина вновь хлопает парнишку по плечу, - Я сам под Галияном, на Тривере буду. Далеко пойдёшь, честно скажу. Так что, Марко, давай, ты справишься. Я пойду помогу лошадей завести - вон, видишь, идут! А ты пока пообщайся с кем-нибудь и открой уже лицо наконец! Чего стесняешься?       — Эм… ладно! Я покажу Вам лицо, как только мы приплывём, - выкрикивает парнишка, и Томми слышит хмыканье.       По песку вновь зашуршали чужие ботинки. Марко за стеной вздыхает и обходит сарайчик. Томми насторожился и передвинулся в угол, который закрывала дверь. Похоже, он собирается войти сюда. Но зачем? Он будет что-то искать?       Действительно, дряхлая тёмная дверь со скрипом открывается, а Томми убирает нож под плащ. Ему совсем не нужно, чтобы его лезвие блестело и привлекало внимание.       В сарайчик заходит парнишка, на вид восемнадцать лет. У него форма почти такая же, как у других раннее встреченных Томми моряков - матроска с длинным рукавами, чёрные штаны с подворотами и высокие ботинки, тоже с подогнутыми краями. У мальчика странная чёрная шапка на голове, совсем как у Квакити, - из-под неё выбирались светлые прядки. На плечах была накинута кожаная жилетка.       — Блин, где та шняга, - мальчишка садится на корточки, принимается разгребать одеяла, совсем как Иннит недавно. Он наблюдает из-за угла, думая, что делать. В голове зарождается идея.       Никто не знал лица парнишки. Никто не видел его волосы. Как понял Томми, этот Марко знаком лишь с курящим, который будет на другом корабле, с Галияном. Удача улыбается Инниту - он может заменить бедного матроса на корабле, а когда они приплывут, то он по-быстрому свалит.       Вот только что делать с Марко?       Ответ напрашивается сам.       Томми чуть крадётся, а затем лёгким движением руки закрывает дверь. Марко тут же оборачивается, и Томми видит половину его лица - нижняя часть скрыта под марлей, а верхняя… самая обыкновенная. Иннит увидел его глаза - чисто-серые, без намёка на другие цвета в виде разводов. Что-то кричит в голове Томми не делать этого, потому что, чёрт возьми, он собирается убить человека.       Однако Томми убивал. Он умел убивать - он отнимал чужие жизни на войне, когда Уил взорвал Л’Манбург. Он портил чужое имущество, пытаясь вернуть свои диски обратно. Это всё ещё непривычно, и Томми киллером не назовёшь, но если ситуация требует убийства - она его получит.       — Мой но- Его нож скользит по сонной артерии, и       из неё фонтаном вылетает светлая алая кровь. Марко моментально хватается за шею, пытается что-то сказать, но Томми с непонятной для него жестокостью вонзает лезвие в горло. Его кончик разрезает чужую трахею, оттуда тоже льётся кровь. У парнишки два ножевых ранения в шею - ему точно не выжить.       Марко в недопонимании. Его марля стремительно окрашивается в красный, изо рта вместо слов лишь булькающие звуки.       — Прости, - выдыхает Томми, хмурясь и вынимая нож, - Но ты оказался не в то время не в том месте.       Марко пытается нахмуриться, заорать, но не может. Лужа его крови растекается под его головой, пропитывает одежду («бля, мне же её носить ещё»), рядом лежащие тряпки, доски. Марко испускает свой последний вздох - его глаза накрывает пелена, а тело начинает распадаться, превращаться в пыль, как обычно бывает при потере первой или второй жизни.       — О, у него есть ещё жизнь, - с облегчением выдыхает Томми, и принимается собирать оставшуюся после смерти парня одежду. Стоит поторопиться - Томми слышит крики моряков с просьбой, чтобы они отплыли.       Иннит срывает с себя древний хитон, кидает его куда-то в кучу тряпок. Ему надоела эта белоснежная штуковина, которой хвастался Галиян. Он бы её с удовольствием разорвал.       На спине всё ещё покоится клеймо. Оно сидит между красными крыльями, и от него никак не избавиться. Томми всё равно - он никогда не будет считать жалкую татушку на спине знаком принадлежности кому-то. Тем более Галияну.       Иннит предпочитает ботинки и штаны. Они удобные, но обувь сильно сжимала ноги. Томми фыркнул - он надел толстые носки, которые носил этот Марко, так что стоит их снять. И вправду - теперь сапоги в самых раз. Это всё хорошо, но главной проблемой оставались крылья.       Иннит зашевелил ими, расправил их. Они стали короче, может, он сможет их спрятать. А если они разорвут матроску? Второй такой у Томми нет.       Дрим обрезал перья на крыльях, и они больше не росли - незачем. Теперь они росли только на скулах и локтях. Возможно, благодаря отсутствию множества перьев что-нибудь да выйдет. Томми прижимает красные отростки к спине, а затем к нему приходит гениальная идея.       Бинты!       Крылья будут выпячивать из матроски всё равно. А с помощью бинтов можно сгладить бугристые отростки, и они не будут выделяться так сильно. Однако не шевелить ими три дня проблематично - они сильно затекут, но Томми придётся потерпеть.       Он берёт грязные свёртки и обматывает их вокруг своей красной гордости. Они больше не были пышными из-за отсутствия множества перьев, из-за того, что они укоротились в полтора раза, но сейчас это знатно поможет.       Томми кое-как надел матроску, а сверху жилетку. Их концы всё равно выпячивали из-под неё, поэтому их пришлось засунуть в штаны - другого выхода не было.       В обычных футболках Томми вырезал дыры, чтобы крылья могли уместиться, и ткань не мешала бы полёту. Ники потом помогала сделать так, чтобы края дырок не выглядели оборванными (просто подшивала их). Это было неловко - просить помощи у Ники, но со временем он привык и даже сам научился подшивать футболки.       Матроска с горем пополам налезла. Она облегала прижатые к спине крылья, и выглядело это странно, но лучше, если бы они не были перебинтованными. Томми нацепил и жилетку, которая была более свободной.       Томми вышел из сарая. Нижнюю часть его лица марля не скрывала. Она пропиталась кровью - это было бы подозрительно. Но он обвязал бинтами свою голову, чтобы не было видно перьев на скулах.       Томми чуть нервничал, по лбу катился пот. Парнишка припрятал нож под матроской и лживым бодрым шагом пошёл к кораблям, как бы навязывая, что он совсем не нервничает. Моряки рядом поздоровались, и Томми как-то рассеяно ответил.       — Лошади на кораблях, можно отправляться, капитан! - бойко крикнул моряк, находясь на борту какого-то судна. Иннит огляделся - как он понял, капитаном здесь считался Галиян, поэтому стоит максимально его избегать.       Матросы, докуривая последние сигареты, кинули их куда-то под деревянные мостики порта, пожали руки, будто они прощаются навсегда, и с серьёзными лицами шли к своим кораблям.       «Как там этот корабль?… Лурейн?» - вспоминает Томми из чужих разговоров. Он обходит пять причаленных кораблей, хмурится. Они выглядели практически одинаково.       — А какой из них Лурейн-то…, - шепчет про себя Томми, тщательно разглядывая паруса.       На плечо ложится тяжёлая рука.       — Самый крайний правый, парень! Стыдно не знать!       Томми икает и медленно оборачиваются. Светлый мужчина, больше похожий на медведя, покуривает трубку и поправляет свои тёмные штаны. Он с интересом разглядывал Томми, который, какого-то чёрта, был ниже него. А у Томми рост, на минуточку, сто девяносто.       «Это сколько у него… Двести десять? Пятнадцать?» - Томми недовольно сводит брови на переносице, он смыкает губы.       Светлый мужчина взрывается громким смехом.       — Пошли покажу, я туда же, - он отпускает плечо Иннита и идёт в сторону корабля, освещаемого солнцем лучше всех. Томми идёт за ним, только вот моряк резко разворачивается на пятках и протягивает мозолистую руку. У Иннита тоже была такая когда-то, пока его не похитили, - Я Энтони, можно просто Тони. Новичок?       Томми скромно протягивает моряку руку. Он не ожидал, что кто-то будет к нему столь доброжелательным. Слишком привык к лицемерию и неприязни? Они жмут руки, и Энтони выжидающе разглядывает Иннита.       — А тебя как, новичок? - всё ещё доброжелательный тон.       У Томми происходит загрузка. Ему следует соврать о своём имени, назвать его или использовать «Марко»? Он в любом случае заменяет именно его, поэтому лучше использовать именно Марко.       — Томми. Да, я тут новый… ээ, на практику приехал.       Ладно, Томми так Томми. Может, так будет легче.       Энтони улыбается и идёт дальше, по пути высыпая из трубки сгоревший табак. Точно, на корабле же курить запрещено.       — Да-а, в училищах и колледжах многому не научишься, - смеётся Тони - его щетинистое лицо выглядит чуть темнее при свете солнца, - Там вроде теория одна, да? Вообще что ли не плавали?       — Да, - кивает Томми. Он всё ещё сконфужен - гларковец ведёт себя столь дружелюбно. Элита на банкетах вела себя слишком учтиво, слишком едко, совсем как Галиян. А этот мужчина сквозил добротой - неужто в Гларкосе живут не одни суки?       Томми чуть хмурится, смотрит на широкую спину мужчины. Он одет в белую рубаху и всё, ничего более. Его волосы завязаны в пучок на затылке, правда, некоторые пряди всё же выбивались. Иннит буравил чужую спину взглядом, пока они наконец не дошли до корабля.       Он был таким же, как на котором Томми приплыл. Из какого-то светлого дерева, с таким же закрученным носом и, наверное, с тем открывающимся «ртом», откуда выскакивают кобылы. Иннит поднимается по доске на борт и с интересом осматривается.       Корабль был трёхпалубным. Белые паруса уже собирались опускать, - моряки лезли за канатам - и Томми сможет увидеть знамя этого Лурейна.       На борту было суетливо. Кто-то о чём-то болтал, кто-то смотрел в даль блестящего моря, а кто-то занимался делами. Томми округлил глаза. Здесь было много народу, но одежда у них почти одна и та же - лишь у человека за рулём был чёрный мундир с золотыми пуговками.       «Командир?» - догадывается Иннит, - «Наверное».       Проходит пару минут, когда корабли наконец-то отчаливают от порта и берут курс на север. Всё это время Томми неосознанно утёнком следовал за Энтони. Он был пока единственным человеком, который казался добрым и понимающим, как люди с СМП. В нём не было ехидства Алекса или лицемерия дворян. Тони был… простым. Просто моряком, служащим своей стране. Возможно, именно богатство портит людей. Вспоминая то, как Эрет променял верность Л’Манбургу на королевский трон, Томми мог с этим согласиться. Но Эрет не был плох характером, хотя Иннит ни за что это не признает.       — Становись!       Томми пропускает приказ мимо ушей, пока моряки не встают в две шеренги и не загребают Иннита за собой. Ему пришлось выпрямить спину с прижатыми к ней крыльями, вскинуть голову и посмотреть на мужчину в мундире. Он спустился по лестнице от руля и теперь стоял перед всеми моряками. Мужчина был с чёрными усами, растрепанными волосами, тонкой бородкой и кругами под глазами. Он пытался казаться невозмутимым, но было видно, что он валился в сон. Томми едва удержался от того, чтобы прыснуть.       — Итак, - устало хрипит капитан. Он трёт глаза двумя пальцами, - Мы с вами на корабле Лурейн. Я его капитан - Аарон Перес, хм! Мы идём на север на земли, полные гибридов. То есть, потенциальной добычи.       Томми дёрнулся, когда Аарон наклонил голову набок и развёл руки. Потенциальная добыча? Он ещё не знает, с кем связывается.       — Команда Вайтклауд, которая плывёт левее нас, - мужчина выразительно указывает ладонью за спины моряков. Томми, как и некоторые другие, оглянулись, - Осточертели?! Не было команды поворачиваться, хм!       Иннита как током дёрнуло. Он моментально развернулся обратно, встал стрункой. Здесь нужно быть послушным, иначе его быстро разоблачат. Перес довольно ухмыльнулся, глянул на Томми снизу вверх. Черт, он был достаточно низким, но коренастым.       — В любом случае, земли почему-то названы СМП, - Томми вздёргивает брови - не зря он рискнул! - Вайтклауд исследовали всё до тундры и не нашли гибридов. Хотя, одного поймали, достаточно редкого. Не помню, кого.       По спине пробежались муражки. Некоторые знают о нём, как о редком гибриде, но не более того.       — Нам нужно расширить изученную территорию, - Аарон самодовольно ухмыльнулся, - Поэтому сюда послали новичков для практики. Исследование территории - операция нестандартная, конечно, но в принципе лёгкая.       Новички, стоявшие перед Томми, легонько кивнули. Томми сделал то же самое.       — Плыть нам надо где-то три дня, - вздыхает капитан, и Иннит хмурится. Разве Алисса не говорила, что до СМП плыть пять дней минимум? - Так что готовьтесь, щенки. Если будете блевать за борт, в жизни не зарекомендую вас на другие корабли, поняли?!       — Есть, сэр! - хором проговорили парни в матросках. Томми чуть растерялся.       — Так! - Перес смотрит за моряков, - Мы движемся за кораблём Галияна, поэтому нужно следить за его направлением. Паруса пустили, поэтому пока ничего не нужно. Свободны!       Томми сглотнул. Предстояли долгие три дня, но это ничего. Ему нужно было доплыть до СМП - то-то эти моряки удивятся! Иннит с самодовольной ухмылкой удалился к краю корабля и принялся наблюдать за резвящимися чайками.       Пахло солью, как рассказывала Паффи. Они отплывали от порта Каррима, но тамошние чайки взъелись, расправили тонкие крылья и полетели за кораблями. Они мирно плыли по персиковому небу, изредка взмахивая крыльями, иногда резко подлетали к воде и выцапывали из гущи волн крупную рыбу.       Томми легко улыбнулся. Он пару раз видел этих чёрно-белых орущих птиц, резвящихся над пляжем Логстедшира и водами СМП. Иннит помнит, как пару раз взлетал в небо, чтобы поймать хотя бы одну чайку. Но нет, они испугались и улетели. А на следующий день Томми обосрали эти птицы с ног до головы.       Он громко возмущался, и это было забавно.       На плечо опустилась тяжёлая рука, помогая Инниту вынырнуть из далёких воспоминаний. Он поворачивает голову и вновь видит Тони - на бледном лице мужчины красовалась лёгкая улыбка.       «Чё он пристал?» - хмурится Иннит.       — Этих чаек никак не сгонят с порта, - хрипит мужчина, - Орут всё время, их гонят, а они срут в отместку, хах. Вот когда рассвет начинается, они и улетают.       Томми ничего не отвечает, вновь смотрит на птиц. Тони косится на него и убирает руку, пристраивается рядом. Он кладёт массивные локти на бортики корабля, грудь кладёт поверх. Энтони будто хочет выпрыгнуть с корабля и поплавать в солёном море и ярких солнечных лучах.       Следующие три дня обещали быть весёлыми. И они были, если в понятие «веселье» вкладывалось «труд, терпение оскорблений и чистка доспехов и ружья под вечер».       Этот Аарон был напыщенным индюком, ни чем не уступающим Галияну в ехидстве. Его манера речи походила на манеру Квакити. Под «манерой Квакити» подразумевалось активная жестикуляция, излишняя говорливость и отборный мат, совсем как у Томми. Аарон тараторил, иногда так быстро, что никто не разбирал его команды. А потом их били плетью за это, так как нужно слушаться своего капитана. Томми тоже доставалось.       И могло достаться и больше, если бы не Энтони.       Третий день потихоньку подходил к концу. Конечно, небо ещё не наливалось рыжими цветами, но скоро начнёт. Томми взял побольше воздуха в грудь и, вцепившись в дно деревянного ящика пальцами, с усилием воли поднял его. Крылья, обёрнутые грязными бинтами, вздрогнули и зашевелились, из-за чего Томми пискнул и попытался посмотреть за свою спину.       Не дёргать крыльями было чертовски трудно. Он привык всё время двигать ими даже после того, как их обрубили. Но сейчас Инниту приходилось терпеть и подавлять зуд и спазм в своих отростках. Скованности придавали и крепко завязанные бинты - они сжимали красные крылья, и Томми всё ждал момента, когда их можно разорвать.       А ещё Томми много раз жалел, что снял носки и оставил их в сарае. Эти сапоги знатно натёрли ему ноги, и он их ещё не снимал, потому что реально боялся того, какое кровавое месиво он там увидит.       Он также ходил с перемотанной головой, говоря, что он ударился ею прямо перед отплытием. На удивление, все отнеслись к этому с пониманием, и никто не орал на него за это. То ли тут так было принято, то ли сама госпожа удача оберегает его - он не понимал.       Но она действительно решила злобно подшутить над Иннитом, потому что только вымытый пол трюма - не самая лучшая поверхность для простой ходьбы. Правая нога с изяществом заскользила вперёд, и Томми, словно на коньках, эффектно приземлился на и так больную спину. Её пронзила вспышка боли, относительно недавно выжженное клеймо ехидно отозвалось, а крылья чуть ли не разорвали тонкую матроску.       Сверху навалился грузный ящик с припасами (таких было два на всю команду), выбив весь воздух из лёгких Томми. Дерево больно впилось в форму и кожу, которая отдавала неприятным жжением.       — Блять…, - прохрипел подросток, пытаясь убрать с себя коробку, которая чудом не открылась. Томми застонал и коснулся своей щеки.       Его затылок запульсировал, зрение расфокусировалось.       «Ненавижу корабли», - прошипел в мыслях Томми, медленно раскрывая голубые глаза. Он с трудом удерживал порыв подёргать крыльями ещё раз. Спазм в них нарастал, но у Иннита выдержка сильная, он справится.       Томми ещё раз тронул щеку, затем пальцами провёл по скуле. Повязка вроде на месте, значит, всё отлично.       Где-то сверху раздаются тяжёлые шаги, он приближаются к мелкой лестнице. В проходе, загораживая свет, появляется фигура Энтони. Он всегда рядом, когда с Иннитом что-то случается.       — Бля, Том, ты в порядке? - он, словно обеспокоенный батя, быстро спустился по мокрым ступенькам к стонущему от боли Томми, который лишь нахмурился, завидев здорового белого мужика.       Он протянул Томми руку, и тот с радостью схватился за неё своей, потной. Иннит кое-как встал, потирая затылок, и глянул на ящик.       — Хотя бы ничего не рассыпалось, - фыркает Томми и садится на корточки, чтобы поставить деревянную коробку, а потом взять.       — Давай я, - Тони отталкивает мальчишку и с лёгкостью поднимает ящик в воздух и, совсем не напрягаясь, опять шагает по ступенькам вверх.       Глаза Томми округлились, а потом он состроил недовольную мину. Энтони очень много ему помогал - то оружие прочистит, то еды незаметно отнесёт, то перед капитаном прикроет. Тони был странно-дружелюбным, и Иннит давно понял, что в нём не кроется подвоха. Но делать почти всю работу… Томми находил это странным.       Он отряхнул кожаную жилетку сзади и уныло пополз по мокрым ступенькам, вслушиваясь в какие-то разговоры сверху. Солнце брызнуло в глаза своими лучами.       Томми посмотрел на небо. По его синеве плыли мирные облака. Иннит странно улыбнулся этим проводникам, а затем поплёлся искать Энтони, чтобы поблагодарить его. И получить задание от Переса. Он, найдя взглядом высокого мужчину (как понял Томми, самого высокого на этом корабле), встал рядом и прищурился, глядя в морскую даль.       Томми со стоном стёр пот со лба. Было знойное пекло, и даже близость воды не особо спасала. Тони рядом поправил скрипящие канаты и вопросительно развернулся, когда послышался кашель капитана.       — Мы сейчас вас, сосунков, будем учить стрелять из винтовок, раз вас этому не научили, - сплёвывает Аарон и важно вышагивает к рулю. Энтони лишь усмехается капитану в спину и с улыбкой смотрит на Томми.       — О, я думал, этого никогда не будет, - смеётся Энтони, потягиваясь, - Стрелять из винтовок не так-то сложно. Если ты, конечно, теорию знаешь.       Томми вообще не знал теорию. Он буквально убил человека и встал на его место, естественно он ничего не знает.       — В том-то и проблема, что не особо, - Томми чешет висок, в то время как Энтони округляет глаза. Они были у него широкими, а когда он удивляется, вообще превращаются в два блюдца.       — Что, прям, вообще? - Тони вскидывает брови.       — Нет, но у меня с этим проблемы, - лжёт Иннит. Энтони что-то обдумывает, а затем хмыкает, разворачивается на пятках и идёт в трюм, поманивая Томми за собой. И Иннит, скрипя половицами, идёт.       Здесь лежат оружия, Томми знает. Энтони по-хозяйски достаёт винтовку, щёлкает ею и с ослепительной улыбкой поворачивается к Инниту. Он всегда улыбался.       — Ну, пошли теорию твою проверим!       Они проверяли. Томми откровенно тупил, но пытался выжигать в своей памяти механизм этого оружия. В СМП и не догадывались об этом, а штука эта была не очень-то и плохая - удобнее лука уж точно. Энтони не называл Иннита тупорылым, нет, он проявлял терпение. Томми удивлялся - этот мужчина будто его учитель, отец, наставник, будто он знаком с ним давно. Неужели Тони действительно столь хороший человек?       Томми задумывался о том, как отреагирует Энтони на то, что он гибрид. Они в любом случае встретятся - когда Томми сбежит, он расскажет всё своим друзьям, и они обязательно выгонят корабли империи Гларкос. Иннит честно хотел бы, чтобы Тони нацепил добрую улыбку, прикрыл большие серые глаза и сказал «Всё нормально». Он так говорил, когда Томми косячил.       Было больно думать о том, что такого не будет. Если бы Энтони знал, что Иннит - гибрид, то он не был бы столь добрым по отношению к нему. Томми пытался помнить это, но… Энтони напоминал ему Филзу.       Филза был добрым и терпеливым. Он всегда старался найти с сыновьями компромисс, учил их делать это с остальными, да и вообще был добрым старичком (Томми иногда шутил так над ним), рассказывающим разные смешные и не очень истории. Они с Техноблейдом были не разлей вода, пускай он и был ровесником Уилбура и вообще годился Филу в сыновья. Они были семьёй Томми, и он бы хотел вернуть те времена, однако после всех этих войн и предательств Иннит… боялся. И не думал, что Техно и Фил его примут. Не после разгрома Л’Манбурга, не после смерти Уилбура и Туббо.       Томми выстрелил в открытое море вместе с тремя другими новичками. Старшие матросы с прищуром оглядывали молодняк - им не хватало сигарет для большей загадочности. Тони довольно ухмылялся, смотря то на Иннита, то на кого-то ещё.       — Отлично, - самодовольный Перес шагнул к парням в матросках, - На горизонте уже виднеется земля, поэтому готовьтесь испытать умения на практике.       Перья зашевелились, затёкшие крылья внезапно дёрнулись. Томми вновь проверив бинты - он ходил по тонкому льду, ведь совсем немного перьев чуть ли не вылезало из-под них. Перья на локтях же надёжно скрыты матроской.       Томми обернулся и увидел землю. Он был готов прослезиться.       Там Логстедшир! Место его изгнания, паршивое и отвратительное, но Инниту было всё равно. Он знал, где он. Он не в какой-то заморской империи, где такими, как он, торгуют, он почти дома! Это был третий шаг на пути к его свободе!       На шее Томми всё ещё были синяки. От ошейника и от удавки. Никто не спрашивал его об этом, может, не замечали, Томми не знал. Но сейчас он свободен. Да, он без крыльев, да, он с клеймом на спине, но какая к чёрту разница?       Он скоро будет дома. И был готов сорваться раньше времени, словно голодный пёс.       «Терпение», - сладостный кусок был близко.       Полуостров стремительно приближался, а Томми с увлечением смотрел вдаль. Он точно не создан для морской жизни - бытовые дела из рассказов Паффи в реальности оказались ещё сложнее. Ему бы не хотелось путешествовать на корабле - он бы с радостью перелетал бы моря вместо этого, если бы мог. Но сейчас на борту суматоха - все выбирают свои винтовки, железные нагрудники и шлемы и просто суетятся. А Иннит… думал. Думал, что делать дальше.       — Смотрите, дельфины!       Томми резко опустил голову, вновь натянув шапку. Действительно - гладкие серые рыбоподобные рассекали воду вместе с кораблём. Парочку из них даже прыгнуло, пискнуло. Иннит улыбнулся - он видел этих дельфинов, когда разводил костёр на пляжу Логстеда. Милые ребята - покормишь рыбой, и на сокровище укажут, и поиграются с тобой. Они играются с любым мусором, и это действительно забавно.       — Классные, да? - Энтони подходит сзади, смотря на то, как млекопитающие подплывают под корабль, - Их в Гларкосе мало, все здесь наверное. Почему им здесь так нравится?       «Здесь их кормят», - чуть не сорвалось с языка Томми. Он уткнулся взглядом в тела, рассекающие воду, которые затем уплывали под корабль.       Иннит глянул на далёкий пляж Логстеда. Так вот как чувствовали себя те моряки, когда приближались к его обителю. Вся команда с интересом оглядывала пляж, чуть ли не вываливаясь за борт. Там сохранились те зонтики и скамейки, которые делал Томми для вечеринки, он видел. Огромный столб грязи, который он соорудил, тоже сохранился.       Иннит поёжился. Он помнил холодный ветер там, помнил, как хотел сигануть в лавовое озеро, но почему-то упал именно в воду. Томми сжал зубы - он был готов умереть. А сейчас плыл со своими врагами на одном судне, думал, как бы сбежать от них.       Команда была из десяти человек, включая капитана и четырёх новичков. Иннит нахмурился и, путём нелёгкого умножения десяти на пять, пришёл к выводу, что здесь будет пятьдесят человек.       Пятьдесят. Это много для простого исследования. Разве не было достаточно одного корабля или хотя бы двух?       Будет сложно сражаться со всеми.       Томми положил подбородок на бортик судна, вглядываясь в леса, в поля Логстедшира. Возможно ли, что здесь есть кто-то из гибридов? Томми усмехнулся, получив странный взгляд от Энтони. Если при Инните здесь никто не ходил, то без него и подавно.       Они причаливают к песчаному пляжу вслед за главным кораблём. Опытные моряки поочерёдно спрыгивают, нацепляя винтовку с помощью ремня за спиной, а новички за ними. Кто-то начинает открывать носы кораблей, ведущих в трюм, но мелкий Аарон тут же их останавливает, судорожно крича что-то непонятное. Томми закатил глаза.       Пляж был грязным. Водоросли лежали около воды, похоже, принесённые штормом. В песке были закопаны какие-то жестянки, похожие на те, которые есть у огромной команды моряков. Иннит нахмурился, о чём-то размышляя. Откуда здесь столько мусора?       — О, от нас осталось, ха-ха!       Кто-то пинает жестянку с каким-то странным пыхтением, и Томми с яростью узнаёт этот голос. Тот странный мужик, давший ему коленом по носу, говорил про изнасилование гибридов своему выбритому другу. Иннит медленно оборачивается влево, и действительно - высокий мужчина в рубахе скалится и довольно оглядывает Логстед. У Томми сужаются зрачки - он хочет его прибить прямо сейчас.       Его нож всё ещё с ним. При нём винтовка, и хоть он не до конца освоился, он попробует воспользоваться ею. Он уже убил одного молодого паренька, выколол глаз охраннику, что ему мешает напасть на этого, более отвратительного мужика?       — А почему тут так много кратеров? - громко спрашивает Энтони, идя к бывшей палатке Томми. Он присаживается на корточки и поднимает ткань, -… чего?       Иннит не понимает, что такого нашёл там Тони, поэтому идёт к нему, поправив лямку. Томми выглядывает из-за широкой спины Энтони, и смотрит под приподнятую простынь Тенрет, его палатки.       Куски эндер-сундука. Его эндер-сундука, откуда выкатился и глаз эндера. Он валялся рядом с обсидиановой коробкой, загадочно поблёскивая зеленоватыми бликами.       — Что такое? - подходит другой мужчина из команды, нагибается, упираясь большими руками на колени, - О… это же, как его…       — Эндер-сундук, - заканчивает Энтони каким-то загробным тоном, и Томми вздымает брови, - Я его видел лишь при императоре, а тут он здесь валяется, разрушенный…       — Наверное, человек здесь жил богатый, - поджимает плечи другой мужчина, с интересом разглядывая глаз, - Хотя, чего его лагерь разрушен… ладно, здесь всё команда Вайтклауд зачистила. Нам направляться в тундру надобно.       Энтони легко кивает и встаёт, накрывая белой, но грязной простынёй кратер. Томми молчит. То, что в СМП было обыденностью, было в Гларкосе богатством. Он действительно был бы богатым, верно?       Иннит на пятках разворачивая, болезненно шипя. Его ноги стёрлись в мясо, поэтому он снимет ботинки чуть позже. Или…?       Потные стопы действительно рады прикосновению к кудрявой шёлковой траве. На них пятнами показывалось мясо, словно из-за сыпи, - это были последствия после ношения ботинок без носок. Они жутко болели, но Томми как-то всё равно. На него изумлённо глянули новички, сощурились и с непониманием оглядывали стоящего в траве Томми с блаженной улыбкой и прикрытыми глазами.       — То… как его зовут? Томми, чувак, ты… в порядке? - аккуратно спрашивает один из них, подходя к Инниту ближе.       — В полном.       Его больше не спрашивали.       Но потом он получил знатный подзатыльник от Энтони, а потом огромную тираду.       — Где. Твои. Носки.       — Мне сапоги тёрли в них, я их снял.       — Ты НЕ ПОНИМАЛ, что будет, если носить сапоги без носок?       — Да блять, да!       —… Томми, ты хорошо учился в училище?       — Замечательно!       — Томми, - устало выдыхает Энтони, протирая серые глаза.       — Что? - Томми строит недовольную мину, кривится, - Тони, ты мне, блять, не батя, не отец, чтобы отчитывать. Чё хочу, то и делаю, пошли давай.       Энтони кидает на него такой ошеломлённый и выразительный взгляд, что Иннит поначалу пугается, но затем яростно сплёвывает и идёт в сторону остальной команды. Лошадей уже выпускали, открыв носы кораблей. Томми глянул на них - их границы были какими-то странными зубцами. Как вообще скреплялись они? Почему туда не попадала вода? У Иннита витала тысяча вопросов в голове, но, на самом деле, ему было как-то всё равно.       Пёстрая толпа кобыл выходит на центр равнины, где стоял домик Томми с желтым полом. Он протирает дряхлые доски своими пальцами, даже чуть улыбается. Дом с кухней, построенный Гостбуром, был взорван Дримом, как и его склад. Иннит мимолётно видел, как туда шёл Галиян с Аароном и ещё каким-то моряком, но ему было фиолетово. Томми бы вообще не надо пересекаться с Алексом, потому что он узнает его сразу же, не идти же за ним?       — Станови-и-ись! - вспомни солнце, вот и лучик. Хотя, здесь бы подошло «вспомни гавно, вот и оно».       Томми с раздражением становится в третью ширенгу, золотую середину, чтобы его не спалили. Он, конечно, высокий, но стоя за фигурами моряков он особо не выделялся.       Галиян фамильярно проходит перед моряками. Недалеко от него стоят ещё четыре человека - скорее всего, капитаны. Не зря же там стоит тот же напыщенный Аарон.       Томми легонько сморщивается, но пытается разгладить лицо - его могут пнуть за неуважение. Он, конечно, действительно не уважал здесь никого (кроме Тони), но сейчас лучше проглотить это.       — Перейдем к делу, - зевает Алекс и рукой показывает на лошадей, - здесь двадцать кобыл. Поедет двадцать пять человек, то бишь ровно половина. Остальные остаются следить за кораблями, а также они займутся повторной зачисткой этих мест - может, какая деревня будет. С вами остаются Аарон Перес и Кристофен Лауд, остальные со мной. Рассаживайтесь по лошадям, кто-то подсадит к новичкам - они дрыщавые, ничего не весят.       Шеренги разразились басистым смехом. Томми стиснул зубы, оскалился. И нельзя же ничего ответить - схватят с поличным. Он проглатывает ком обиды, оставляя его на дальнейшее будущее, и когда слышится команда «свободны», с шипением надевает ботинки на голые ноги, а затем мчится к белому жеребцу, которого сразу заприметил. Остальные сначала разбирают железные мечи из ящиков, какие-то куртки с мехом и только потом идут к лошадям.       Они уже с сёдлами - конь поворачивает голову к Инниту и подозрительно прищуривается, словно выискивая подвох в светлом мальчишке. Он будто чует его гибридную натуру, Томми даже съёживается под его взглядом. Он всё ещё смотрит на Иннита, покачивает белым хвостом. Томми честно не понимает, что конь от него хочет.       Иннит разваливается на лавочке, нежась под лучами солнца. Он раскрывает большие крылья, чуть улыбается белыми зубами. Дрим лишь вздыхает, машет рукой с перчаткой, говоря «пока, Томми» и идёт к своему огромному коню, Спириту. Томми лениво смотрит через плечо - фавн с радужными волосами утыкается в морду белого жеребца, говоря тихое «можно?», и конь довольно урчит. Только после этого Дрим легко запрыгивает на своего скакуна, звеня немногочисленными кольцами на своих рогах. Спирит уносит своего владельца в неизвестном направлении, стуча копытами по недавно построенной дорожке, ведущей к Дому Общины.       — Можно?       Лошадь глазеет на него, ставится голубыми глазами, совсем как у Спирита, а затем как-то легонько кивает. Томми ухмыляется и кое-как взбирается на коня, поглаживая его по спине. Он действительно был похож на Спирита, слишком, и всплывшее воспоминание о нём помогло добиться взаимопонимания у этих двух. Иннит затыкает мысль о том, что он не хотел быть похож на Дрима во всех сферах, в том числе и в этой, но что есть то есть.       Сзади слышится плюхание, и Томми резко оборачивается. Он презрительно сощуривает глаза, когда видит спокойного Энтони, с невозмутимым видом держащего… носки. Новые белые носки, как видит Иннит, с двойной пяткой.       — Ты при своём росте действительно худой, - беззлобно улыбается Тони, но у него какая-то полу-печальная улыбка, - С мясом поехать собрался? Нам ещё шагать много, а ты даже нормальной одежды не взял.       Другой мужчина подаёт Томми куртку с недовольным видом, а тот с такой же физиономией принимает её и накидывает на плечи. Сверху прилетает какая-то шапка.       — Отморозил бы себе всё в тундре, - смеётся Энтони, а Томми направляет коня вперёд, упорно игнорируя Тони, - Эй, ну не обижайся ты. Я ведь правду сказал.       — Иди нахуй, - выплёвывает Иннит, и его конь едет где-то с краю, далеко от бурого коня Галияна. Томми напряжённо буравит его взглядом, но потом принимается рассматривать пейзажи Логстеда.       Столбы с огнями, построенные Иннитом, всё ещё горели благодаря магическим свойствам незерака. Огромная рождественская ёлка возвышалась среди них, и Томми слышал тихие вздохи. Да, она и вправду была красивой - Паффи постаралась над подарком для Иннита. Он это ценил. Правда ценил.       Они идут по большой равнине, окружённой тёмным лесом. Где-то сбоку виднеется заброшенный портал в Незер, практически уничтоженный, и Томми еле слышно сглатывает. Никто не знал о Незере, и если они узнают, это будет проблемой. Лучше бы они не начали добывать незерит, ведь это - главное преимущество СМП. Томми был уверен, что грядёт война, потому что как бы люди не любили самого Томми, никто не оставит рабство гибридов просто так.       Энтони восхищается огромными грибами, мелькавшими своими шляпками среди тёмных дубов. Они должны пройти сквозь лес, чтобы добраться до тундры - Томми знал, проверял этот путь.       Холодный ветер дует со стороны леса, и Иннит прищуривает глаза, потому что вместе с ветром летит и пыль.       Их отряд удачно минует деревню в тёмном лесу, проходит сквозь него. Вдалеке виднеется то ли тайга, то ли тундра. Томми кутается получше, поправляет шапку. Его конь начинает идти свободнее, быстрее, поэтому Энтони берёт поводья и чуть тянет.       — Пусть не бежит, - бормочет Энтони, и Томми лишь хмыкает.       Трава была высокой, по брюхо лошадям. Попадались дикие свиньи и коровы, те же лошади, удивлённо глазевшие на столь большой отряд. Это было привычно для Томми, и столь дико для остальных.       — Свинья?… их чё, так пасут? А если убегут?       — Меня больше волнуют лошади. Дикие какие-то. Да и это место дикое, не зря гибридов много.       — То есть наличие огромных мухоморов тебя ваще не смущало, да?!       Томми закатывает глаза на ругань соседей справа. Всё для них дикое, хотя они сами ужаснее самых голодных волков. Называют гибридов дикарями, а сами готовы перерезать друг другу за богатство или просто так.       «В чужом глазу соринку видит, а в своём бревно не замечает», - вспоминается пословица, которую часто говорил Филза.       Филза…       «БЛЯТЬ», - по телу Иннита проходится дрожь, сравнимая с электрическим разрядом, он резко выпрямляется, кривит рот.       — Всё нормально? - наклоняется Энтони вперёд. Лошадь, казалось, тоже заинтересованна, и она повернула голову, чтобы глянуть на своих наездников.       — Да, всё отлично, - сглатывает Томми, сжимая в своих кулаках поводья. Это очень нехорошо. Очень.       Они могут встретить Филзу и Техноблейда. Они сильны, да, но им не выстоять против оравы человек?       «Стоп… они же доспехи не брали? Или?…»       Томми решает смотрит вправо и… млеет. Рядом сидящий мужчина накидывает куртку поверх сверкающего железного нагрудника. Похоже, все взяли свою броню, а Иннит прошляпил этот момент. Он прижимается к груди Энтони и даже через куртку и крылья чует холодный металл.       У отряда есть железные клинки, нагрудники и винтовки. Учитывая, что здесь всего двадцать четыре человека, это может сыграть им на руку. Техноблейд мог выстоять против, как минимум, четырёх человек в полном незеритовом обмундировании, и Филза тоже был неплох. Но если они потерпят поражения, Филзе точно подрежут крылья…       Кровавые события просачиваются в мозг Иннита, с ухмылкой напоминают о себе. Конечно, Фил был не слишком хорошим отцом по скромному мнению его сына, однако… он бы не хотел, чтобы Филу пришлось испытать это. Как с нахальной ухмылкой тебя вписывают лицом в землю, расправляют крылья, любуются ими, а затем беспощадно обрубают. Это было безумно больно и страшно, крылья Томми до сих пор болят. И их сводит.       Они непроизвольно начинают дёргаться, когда Томми вспоминает об этом, и он старательно пытается их прижать. Благодаря толстой куртке Энтони не замечает копошений под ней. Всё-таки удача всё ещё благосклонна к нему.       Стремительно холодает, когда отряд минует огромную серую скалу с вытекающей из неё водой и ступают на хрустящий снег. Моряки начинают напяливать шапки по самые уши, хотя сам Томми и до этого в ней был, тёплые куртки.       Здесь начинались земли Арктической империи - земли Техноблейда и Филзы. Но по мнению невежественных моряков - СМП. Территория гибридов, ставшая для Томми домом. И в него так бесцеремонно и нагло вторгаются эти бандиты. Иннит кипит от злости.       А небо наконец-то слегка окрашивается оранжевым. Галиян поднимает руку, из-за чего останавливается весь отряд. И лишь конь Томми запоздало тормозит, потому что его хозяин не понял знака. Алекс о чём беседует с капитаном рядом, переговаривается. Он укутался очень тепло - мех его был пышнее, а шапка больше. Томми фыркнул - естественно, всё самое лучшее командирам.       Огромная лошадь Галияна, его взгляд устремляется практически на Томми. Он вздрагивает, но замечает, что Алекс смотрит поверх его головы, то есть на Энтони. Иннит мысленно выдыхает и приготавливается слушать того, кто клеймил его и пытался заставить замолчать. Не смог заставить.       — Лучше уйти на привал, в тундре будет холодно ночью, - мужчина выразительно указывает на укатывающееся солнце, - Мы уйдём под те огромные деревья, сделаем там лагерь. Завтра начнём исследовать тундру.       И Галиян минует белого коня и Томми, даже не удостоив взгляда их двоих. Энтони направляет скакуна следом, а за ними подтягивается и весь отряд.       Томми не понимает, сколько кармы он накопил, чтобы удача была столь щедрой.       Он сможет сбежать под покровом защитницы-ночи. Возможно, на белом коне, потому что он безумно понравился Томми. Да, придётся оставить Энтони, и Инниту действительно жаль, но это чувство перекрывает невыносимый голод. Невыносимая жажда свободы. Этот кусок очень близко. Настолько, что Томми мог бы рвануть прямо сейчас, унесся за собой Энтони. Он босиком бы прыгнул на снег, сорвал бы себя куртку, порвал бы матроску и показал бы огненные крылья в свете закатных лучей. Только Тони бы его застрелил, ведь у него такая же винтовка, как и у Иннита под боком.       В лесу гораздо теплее, чем на равнине. Возможно потому, что деревья не пропускают холодный ветер сюда, а тёплый воздух не уходит отсюда. Начинается бешеная суматоха, потому что сделать лагерь на двадцать пять человек не такая уж и лёгкая задача.       Томми слез с коня, привязал его к толстой ветке с остальными жеребцами, и под чётким надзором Энтони надел носки. Они тёрли ещё сильнее, и Иннит это ненавидел.       Ему поручили собрать дров с несколькими ребятами, поэтому сейчас он обламывал сухие ветки у дубов. Обычно их мелкие сучья были очень сухими (Томми не знал, почему), поэтому он их обламывал вместо того, чтобы рыскать по заросшей земле. Он пару раз находил ягоды и сразу закидывал их в рот, естественно, перед этим проверив, не ядовиты ли они. Солнце стремительно уходило за горизонт, поэтому Иннит решил вернуться с многочисленными ветками в образовавшийся лагерь.       Моряки уселись на брёвна. Некоторые курили где-то в стороне, кидая окурки в зелёную траву, пару новичков забрались на деревья и свисали с них, словно обезьяны. Им ещё не хватало длинных цепких хвостов.       Томми облокотился на огромный тёмный дуб, разглядывая моряков, с удовольствием уплетавших свою еду. Они шутили какие-то анекдоты, рассказывали истории, и Иннит иногда действительно от души смеялся, потому что это было смешно по его меркам.       Ему всучили открытую консерву с ложкой, и он с отвращением размешал содержимое. Выглядело так себе. Это была какая-то куча, напоминающая паштет. Но Томми действительно хотел есть, поэтому он накинулся на эту мясную кашу с остервенением. Он почти сразу глотал, не смокал на вкус, поэтому скоро банка была пуста. Иннит не хотел оставлять её здесь, загрязнять свой собственный дом, поэтому положил их около своих ног.       — Эй, парень.       Томми резко повернул голову, разглядывая чей-то силуэт в сумерках. Свет, исходящий из костра в центре лагеря, не цеплялся за ближайшие деревья, поэтому лица мужчины Томми не видел. Но голос его показался каким-то знакомым. Моряк выходит в свет, и свет от огня обрамляет его лицо. Перечёркнутая шрамом физиономия с поджатыми губами и длинной бородой смотрит на Иннита, а тот вздёргивает брови, как бы спрашивая «что такое?».       — Ты не с Лурейна чаем? - спрашивает мужик.       Иннит хмурится.       — Ну да.       Мужчина, казалось, оживает. В его чёрных, как смоль, глазах вспыхивают искорки надежды. Томми слишком поздно осознаёт, где он встречал этого мужика.       — Слушай, ты Марко не видел? - Иннита хватают за плечи, а тот кривится, показывает недовольство, но внутри у него всё замерло от страха, - Знаешь, наверное. Ростом чуть ниже тебя, с глазами серыми, в маске и шапке ходит всё время.       Марко. Тот самый Марко, которому Томми распорол шею, оставив без одной жизни. Прямо сейчас он в его одежде, в его штанах, его сапогах. Три дня назад он очутился в своей кровати и, наверное, весь Гларкос взбудоражен его смертью. Они узнали, что на корабле чужак. Только весть до самого корабля не дошла, увы.       —… Ты уверен, что он на Лурейне? - первое, что приходит в голову Иннита. Мужчина непонимающе смотрит на Томми, отпускает его плечи, - Потому что я никакого Марко не видел… может, на Тривере?       — Нет, на Тривере не может быть, я был там, - спешно хрипит мужчина, откуда-то доставая сигарету. Он хмурит брови и говорит более грубым голосом, - Он точно на Лурейне, он сам говорил.       — Я его не видел, - Томми едва удерживается от громкого «блять», - Среди остальных… новичков я не видел похожих…       Иннит с опаской наблюдает, как на лице мужчины отображается тысяча эмоций. Он затягивается, выдыхает клубящийся дым, который врезает в газ от настоящего огня, костра.       —… Ясно, - коротко бросает мужчина и уходит в сумрак деревьев и листьев.       Томми с хрипом выдыхает. Никто не обратил внимания на их разговор, все заняты своими анекдотами и байками, но чёрт, у Томми сердце в пятки ушло. Он слышал, как стучит в ушах, его грудь замерла в спазме, не смея выпустить воздух наружу. Ком образовался где-то в солнечном сплетении, сковал всё тело Иннита. Удивительно, как он не выдал свою панику.       — А что за гибрид-то был, господин Тарс?       До чутких ушей Томми, пускай и перебинтованных, доходит какой-то подозрительный вопрос. Иннит щурится, с интересом прислушиваясь.       — Краснопёрая гарпия, - легко отвечает так называемый Тарс, что-то отпивая из кружки. Томми с ужасом узнаёт того самого капитана Вайтклауда, шатена со странными усами. Именно он вёл Иннита по узким улочкам в сторону повозки, именно он обматерил его компас, именно этого ублюдка Томми хотел задушить когда-то.       Томми удерживает пламя злобы. Оно разгоралось всё сильнее, словно лесной пожар, грозило выйти за пределы тела и накинуться на всех моряков. Но надо держаться. Томми страстно этого не хотел, но надо.       — Оо, краснопёрая? - ехидная усмешка сидящего рядом Галияна. Томми хмурится, когда видит его вежливую улыбку. Третий человек, которого Иннит хотел придушить, - Я её как раз купил на аукционе Ганса. Она хотела сбежать, вот я её и поймал.       — Почему я не удивлён? - смеётся Тарс, и все остальные в изумлении глазеют на него, - Что? Она буйная была страх и понимает только силу. Обматерит всех, пошлёт и вырвется.       Томми опасливо уходит в сумрак, где растворился мужчина с вопросами о Марко. Он лучше посидит здесь, чтобы его лицо никто не заприметил. Возможно, команда Вайтклауд запомнила его. И скорее всего.       — Верно подмечено, - Галиян кивает и берёт кусок паштета в рот. Он ещё не доел консерву? - Мне нравятся такие, если честно. Хоть какой-то интерес, правда, следить за ней нужно тщательно, иначе сбежит или укусит кого. Эта пташка не покорилась даже после моих ударов, лишь клеймо могло её усмирить.       Он спокойно кладёт в рот ещё одну кучку паштета, а Томми до хруста сжимает кору дерева. Рассказывает о нём всем, как о домашнем любимце. Иннит мог бы выскочить из-за дерева, пройтись по костру, взять за шиворот этого самодовольного ушлёпка и прокричать «ВОТ ОН Я, СУЧЬЁ». Всё это подкидывает масла в огонь, и Томми действительно трудно сдерживаться. Он никогда этого не делал, не пытался делать, поэтому для него это первый опыт.       —… Я не знал её имени, - продолжает Алекс, - Это был пацан, чуть выше меня. Блондинчик такой, с голубыми глазами.       Блять.       Томми уходит глубже в сумрак, не желая слушать о себе и так ясной информации. Ему нужно дождаться, когда все заснут, и тогда он убежит далеко-далеко.       Что ему мешало сделать это прямо сейчас? Вот они, сидят и пьют, ничего не подозревают, а Томми может дойти до дома Техноблейда за это время. Ему не хотелось находиться в компании столь отвратных и лицемерных людей, чуть ли не сгубивших ему жизнь.       Иннит поправляет винтовку и ищет свою куртку и шапку. Он повесил их на каком-то сучье дерева. Томми обходит лагерь и находит верхнюю одежду у привязанных лошадей. Она висела на ветке, к которой привязан его белый конь. Томми до сих пор не знал его имени.       Этот жеребец выглядел умным. Он будто наделён человеческими чувствами и мыслями, и Иннит не устаёт сравнивать его со Спиритом. Но хозяин Спирита - Дрим. Поэтому лучше лишний раз о нём не вспоминать.       Томми хватает одежду, буквально срывает её, от чего ветка чуть ли не ломается.       Он идёт вдоль огромных дубов, пытается выйти из высокой травы на равнину, чтобы там миновать гору и уйти в заснеженную тундру. Ночью, конечно, опасно, но когда Томми не рисковал?       — Эй, Томми, ты куда?       Иннит резко оборачивается и кидает одежду в высокую траву. Энтони большими шагами шёл к Томми, и если бы Иннит его не знал, то подумал бы, что он хочет его убить. Но на деле Тони лишь улыбался и нёс две кружки с чем-то.       — Никуда, - лжёт Томми и с интересом рассматривает кружки в чужих огромных руках.       Энтони протягивает одну.       — Попей, это ром я достал, - смеётся Тони и делает щедрый глоток.       Томми усмехается. Он вообще знает, что Томми - несовершеннолетний? Иннит принюхивается к тёмно-янтарному алкоголю, похожему на коньяк. Он отпивает немного и жмурится от резкого тепла, обволакивающего горло. Оно даже чуть жжёт, но льётся по пищеводу дальше, в желудок. Приятное тепло разливается по телу, как и от любого алкоголя. У рома горьковатый вкус, но Томми отчётливо ощущает что-то сладкое, будто какой-то фрукт.       — Нравится? - Энтони делает ещё глоток, - В нём градусов тридцать пять, крепкий.       — На вкус как дерьмо, - сплёвывает Томми под дерево, откашливаясь. Ей богу, даже украденное шампанское было лучше.       — Ну, поначалу так, - Энтони тоже сплёвывает и делает ещё один глоток. Томми округляет глаза - как он так легко его пьёт? - Потом привыкнешь.       Несколько минут они просто не разговаривали. Прислушивались к отдалённому треску костра, шумным разговорам моряков и шороху травы. В лицо Томми ударил морозный ветер, убирая чёлку с его лба. Он впился в бледное лицо Иннита, и он зажмурился, непроизвольно подходя ближе к Энтони. Тот его дружески хлопнул по плечу, прижал к своему громадному телу, как бы порываясь согреть.       — Никогда не был в тундре, - смеётся Тони, - У нас в Гларкосе её нет, но все про неё знают из учебников географии.       Томми еле кивает для вида, потому что сам никогда не учил что-то. Его научили считать, читать и писать, и этого было достаточно. Ну и по мелочам - колоть дрова, разводить костёр, разбираться в качестве одежды и сапог (но делать он их честно не умел, хотя пытался), ориентироваться на местности, управляться с топором и мечом и, в конце-концов, летать. Иннит съежился и выдохнул, смотря на почти полную кружку.       — Если не будешь, я допью, хе-хе, - улыбается Энтони, и Томми сразу отливает ему всё.       С Энтони спокойно. Томми не чувствует необходимости быть постоянно в напряжении, наблюдать за каждым его шагом, чтобы он не приблизился. Энтони - моряк с доброй душой, и пусть они знакомы какие-то три дня, Иннит успел к нему привязаться.       Массивность и манеры Техноблейда, спокойствие и понимание Филзы смешались в нём.       Возможно, Томми видел в нём отца.       — Возможно, я вижу в тебе сына.       Томми удивлённо поднимает голову и сталкивается с тёплым взглядом Тони.       — Мы, конечно, знакомы всего три дня, - Энтони смотрит вдаль и его улыбка становится печальнее. Он сжимает кружку с ромом сильнее, - У меня был сын, он погиб пятнадцать лет назад, и ты так похож на него. Прости за это…       Ему не хватало сигареты. Томми удивлённо разглядывает щетину Энтони, его глаза готовы вылезти из орбит.       Так вот в чём была причина многократной помощи. Он тоже привязался к Томми…       — Не будь таким сентиментальным, Энтони, - лыбится Томми, и на мгновение Тони пугается, - Я тоже вижу в тебе отца. Он у меня есть, конечно, но… у нас с ним отношения как у приятелей. Хуёво.       Томми сплёвывает в бок и смотрит в небо, на котором светились первые звёзды. Энтони смеётся и также утыкается взглядом с чернеющее небо, уже не слушая дальние разговоры моряков.       Теперь звуки ограничились шелестом массивных листьев и шуршанием травы. Какая-то ящерица пробежалась около ног Томми, шевеля траву, но он не обратил на это никакого внимания. Крылья ночи гнали яркое солнце спать, накрывали землю и позволяли холодной нежити вылезти из своих укрытий. Отряду следует выставить часовых и, скорее всего, так они и сделают. Но Томми проскачет, не впервой.       Когда Тони стоял рядом, даже не хотелось никуда уходить. Но ужасающий пожар в душе, разгоревшийся из-за рассказов Галияна, подавлял эти чувства, подтверждая твёрдость намерений Томми. Он убежит. Ему осталось совсем немного.       — Он погиб из-за теракта, - голос Энтони становится мрачнее, с лица пропадает улыбка. Томми не успевает понять, что такое «теракт», как Энтони продолжает, - Массовые взрывы в столице, подстроенные Ангелом Смерти.       Из лёгких хрипло выходит воздух, и Томми вздрагивает. Опять этот Ангел Смерти. Он уже преследует Иннита везде, где только можно - даже в таком разговоре.       — Его звали Ник, - клубочек пара вылетает изо рта мужчины, и он отпивает немного рома из своей кружки, - Ему было всего шесть лет. Только должен пойти в школу. Мне тогда было лет двадцать пять-шесть. Моя жена погибла из-за родов, и я воспитывал Ника один, пытался сделать ему счастливое детство.       Томми хмурится, уставившись в траву под ногами. Энтони начинает издалека, но ему уже не нравилась вся эта история.       — Вообще тогдашний император, отец Григория III, - важно добавляет Тони, - хотел устроить фестиваль в ту ночь. Кровавый он вышел.       Воспоминания о кровавом фестивале с казнью Туббо Техноблейдом мелькают в голове как гром среди ясного неба. Они впиваются в сознание Томми и яркими красками транслирует то событие заново. Как Шлатт запирает Туббо, как он вызывает Техно на роль палача, как красивые фейерверки взрываются тысячами искр, навсегда оставляя шрамы на теле старого друга. Томми помнит, как он сидел с Ники и ждал, пока Туббо очнётся от смерти. Это было ужасно, и Томми помнит, как полыхал гневом в тот момент, а ещё то, как он обрушился на Техноблейда. Томми тогда сражался в Технр в кулачном бою и благополучно проиграл, однако злоба осталась. Сердце неприятно сжало.       — Я был на окраине Каррима и должен был подъехать, чтобы забрать сына и поехать на главную площадь, - вновь клубы пара вываливаются изо рта Тони вместе с больными словами, - Но когда я подъежал, Каррим запылал. Какая-то гарпия с чёрными крыльями летела в дома, вытаскивала оттуда людей и убивала их. Эта сука…       Последнее слово он произносит с особой жесткостью. Энтони сжимает жилетку на плече Томми, ром бултыхается в его кружке, чуть ли не выливаясь.       — Когда я нашёл сына под завалинами дома, то у него в животе была дыра, Томми, - в глазах Энтони плещется отчаянная ярость, и Иннит прекрасно его понимает, - Эта сволочь его убила. Проткнула клинком шестилетнего ребёнка, Томми.       Ребёнка…       Гибриды тоже могли быть жестокими. Гибриды жестоки настолько же, насколько и люди. И убивать ребёнка - ужасно.       Хотя Томми сам недавно убил своего ровесника. Хладнокровно, быстро и чётко. Этому Марко не повезло оказаться там. Томми вспоминает мужика с шрамом поперёк лица, который отчаянно искал Марко. Но Марко с одной потерянной жизнью сейчас где-то в Гларкосе. Томми не вернётся, чтобы извиниться.       — Поэтому я ненавижу гибридов, - злобно выдаёт мужчина, выпивая оставшийся ром залпом. Что-то в Томми разбивается, - Этот Ангел Смерти ещё и гибридов освободил. И они превратили его в бога, поклонялись ему. Некоторые гарпии даже вспарывали себе глотки, думая, что обретя смерть, они станут её ангелами… хах, наивные.       И вправду, гибриды в поместье Галияна действительно говорили что-то типо «Ангел Смерти покарает вас!». Неужели этот Ангел Смерти хотел так освободить гибридов? Томми отогнал эти мысли - лучше не думать об этом лишний раз. Страшно осознавать, что он похож на такого страшного человека. Насколько бы Томми ненавидел Гларкос, это было действительно жестоко.       — Ладно, Томми, уже отбой, - Энтони нацепляет привычную добрую улыбку и ведёт Иннит куда-то, - Пошли спать. Завтра увидим этих гибридов, наверное.       После того, как костёр затушили, все улеглись спать, за исключением некоторым часовых. Отряд расставил факела, чтобы нежить не подходила к ним близко, и легли на куртки и жёсткую траву. Энтони тоже уснул, но Томми нет.       Он упёрся головой в ствол дерева и приоткрыл один глаз. Часовые были где-то около костра, где никто не спал. Томми со всей не присущей ему аккуратностью встал, взял рядом лежащую винтовку, проверил наличие ножа и пошёл в сторону лошадей. Он не был уверен, что следует брать белого коня, несмотря на то, каким классным он был, однако там лежали и чужие железные мечи. А это уж лучше кухонного ножа.       Лошади провожают его заспанным взглядом, но молчат. Томми выкидывает кухонный нож, которым он прибил Марко в Гларкосе, берёт меч (он так соскучился по нормальному оружию) и идёт туда, где оставил свою одежду.       Он аккуратно минует часовых, сидевших на брёвнах около потухшего костра, и берёт брошенную куртку и шапку. Томми напяливает их, перекидывает винтовку через плечо и идёт по протоптанной отрядом тропинке в сторону равнины.       На равнине воздух морознее, холоднее. Монстры бесцельно бродят по поляне, и Томми легко минует их, попутно рубя их мечом. Винтовка значительно сковывала действия, но Томми хотел бы показать её в СМП - может, когда-нибудь они сделают такие.       Ноги болят, ведь они стёрты в мясо из-за его непредусмотрительности, но когда в его лицо внезапно дует ветер с тундры, все ощущения боли улетучиваются.       Он убежал. Он убежал из Гларкоса, убежал из отряда и теперь бежит в сторону дома Техно просить ночлега. Ветер ласково обдувает его, будто пытается обнять. Знакомые полевые запахи заполняют весь нос, и Иннит с удовольствием вдыхает их полной грудью вместо пыли и песка, ссыпавшихся с домиков Каррима. Он снимает меховую шапку, в которой становится потихоньку жарко, и развязывает бинты вокруг головы. Слипшиеся и подросшие перья на скулах приятно расправляются, и Иннит чувствует холодок, когда их нежно целует морозный ветер. Томми вырывает красное перо из своей скулы и долго рассматривает его. Оно было красивым и пушистым, быстро выросло однако. Томми отпускает его, и ветер уносит перо куда-то вбок, играется с ним, как дельфины с мусором.       А Иннит идёт. Идёт к заснеженной пустыне и думает, что его ждёт холодная дорога. Так и происходит.       Снег хрустит под сапогами Томми, и Инниту впервые за долгое время это нравится. Правда, холод его раздражал, хотелось уйти куда-нибудь в Незер и погреться там, однако сейчас у Иннита лишь одна цель - найти Филзу и Техно.       Когда сугробы становятся выше, снег начинает забиваться в сапоги. Томми терпит расползающийся по его ногам холод и упорно идёт дальше. Ветер больше не ласков с ним - теперь он гонит метель мимо Томми, цепляется за него, вьётся и обдаёт холодом. Малое количество рома, пускай и крепкого, не помогает Инниту согреться, и тот действительно жалеет, что не выпил свою долю.       Иннит зажмуривает глаза, когда снег летит в его глаза, и начинает кашлять. Он застегнул меховую куртку, но даже этого недостаточно, чтобы Томми согрелся. Обычно он ходил в тундру в незеритовой броне - из-за происхождения из Незера она всегда была тёплой, даже горячей, и удерживала естественное человеческое тепло. Даже металл защищал от мороза лучше, чем какой-то мех с кожей.       Томми поправляет винтовкой и разрубает стрелы зимогоров. Не хватало ему ещё получить медлительность и потерять последнюю жизнь из-за каких-то скелетов.       Иннит смотрит наверх, и в ответ на него холодно смотрит полная луна. Да, тундра действительно жестока - и как Филза тут живёт? Гарпии любят тепло, но не жару, а холод и подавно. Да и Техно был странным - он ведь был гибридом из Незера, не должен ли он тянутся к жаре и зною? Хотя, видя, как он спокойно перемещается в плаще и незеритовой броне по тому же Незеру, он действительно удивляется.       Томми вновь уворачивается от стрелы, и она оказывается последней, потому что зимогоры теряют к подростку интерес. Иннит рефлекторно поджимает крылья, пускай они в таком положении были последние три дня, чтобы согреться чуть лучше, но это не помогает. Он миновал какую-то деревеньку в самом начале, решил не ночевать, потому что утром выйдет отряд - Томми пообещал себе, что попросит Техноблейда встретить их там. Потому что в той деревне были люди и гибриды, которых отряд точно ограбит и приберут себе. Томми не хотел, чтобы кто-то из СМП или Арктической империи познал участь раба. Это было отвратительно.       Томми жалеет о том, что не взял с собой коня. Он бы добрался с ним, возможно, чуть быстрее, а у Техноблейда есть конюшня. Но вряд ли тот белый жеребец выдержал бы такие температуры - скорее копыта откинул бы от холода. Днём здесь не так холодно.       Снег забивается под матроску, жжётся. Он задувает во все щели, чуть ли не снимая с Иннита куртку. Ветер будто принимал Томми к себе, хотел снять с него всю одежду, обнять и никогда не выпускать. Оставить мёрзнуть его в этих сугробах.       — Блять, сколько ещё…, - рычит про себя Томми, выдыхая тёплый пар, как и Энтони, когда рассказывал о гибели своего сына.       Руки Томми коченеют, как и ноги. У него не было варежек, у него не было шарфа, у него были лёгкие штаны, лёгкие ботинки. Неужели остальные взяли их? Глупый Томми, почему ты не пошёл с остальными и не взял хоть что-то тёплое?       Томми не привык ходить в чём-то, кроме своей футболки и штанов. Он ходил в незеритовой броне, и этого было достаточно даже зимой. Иногда он надевал меховую куртку, когда ремонтировал покрытую трещинами броню, но не так часто. Может, раз за всю зиму.       — ФИЛЗА-А-А! - кричит Томми в бурю, но она уносит его слова в прямо противоположное направление. Она усиливается, - ТЕХНО-О-О!       Он надрывает горло, замёрзшее от колючего снега. Иннит закрывает лицо рукой, но понимает, что почти её не чувствует. Снежинки вихрем крутятся вокруг него, набрасываются, а затем вновь улетают куда-то в чёрное небо. Ночь в тундре воистину жестока.       — ФИ-И-И-ИЛ! - Томми прерывает кашель. Он отхаркивает что-то и идёт дальше.       Под ногами Иннита хрустит снег. Он похож на треск костей, на треск его собственных костей, однако это невозможно. Они не развалятся сейчас, только не от мороза.       Томми помнит, что за достаточно короткое время добрался до базы Техноблейда днём. И не было никакой бури, никакой метели. Он потратил на путь от начала тундры до базы и обратно максимум полтора часа, и это было нормально.       — ФИ-И-И-И-ИЛ! - Томми отчаянно зовёт своего отца, и красные крылья даже непроизвольно расправляются. Слышится треск ткани, - ТЕХНОБЛЕ-Е-Е-Е-ЕЙД!       Ему было всё равно на обиду на Техно. Они обговорят это потом. Всё потом, главное добраться. Дойти до своего дома, до чёртового дома.       Однако одинокая хижина посреди снежной пустыни с редкими ёлками не была его домом.       Томми уверен, что он простудился. Его горло дрожит от холода, в отличие от ног и рук, которые просто уже не ощущаются в пространстве. Красные перья тоже дрожат на морозном ветру, колышутся.       Иннит хрипит. Он приоткрывает глаза и видит за слоем белого снега какой-то свет.       — ФИ-И-И-И-ИЛЗА-А-А-А-А! - это самый громкий крик, который когда-либо делал Томми.       Он дошёл. Он почти дошёл до дома. Его ждёт тепло, ему дадут отдохнуть обязательно. Не может быть по-другому.       Томми валится с ног. Его ноги были ватными, но в то же время напряжёнными, как струнка. Он делает ещё два шага, пока вспышка боли в натёртых стопах не даёт о себе знать. Иннит утыкается носом в снег.       Он шипит, впивается ладонями в сугроб и пытается встать, и у него почти удаётся. Руки даже не чуют пронзающий холод, зато тело - ещё как. Томми пытается отряхнуть лицо руками, но в итоге наносит себе ещё больше снежинок на красно-белое лицо.       Иннит фыркает. Он слишком упёртый, чтобы заснуть здесь и сейчас. Он привык идти через множество препятствий, чтобы дойти до своей цели. Поэтому Томми встаёт.       Встаёт и доходит до елового забора, облокачивается на него, так сильно впивается окоченевшими пальцами в еловые доски, что они трещат. И это при том условии, что замёрзшие фаланги не так уж и просто согнуть.       Иннит с усилием воли, с каким он разжимал стальной ошейник на чердаке Галияна, встаёт и перекатывается через забор. Он был действительно низкий, и шестое чувство трещало в голове Томми, что если он начнёт искать калитку, то откинется на морозе.       Он опять падает в сугроб и с таким же рычанием встаёт, не отряхивается. Ему уже всё равно, главное - добраться до дома. До чужого дома, хижины. За пеленой витающего в воздухе снега виднеются яркие жёлтые огни, и Томми различает доски разных тонов.       Томми срывается на бег. Больше не может укрощать голод и жажду, больше не может терпеть. Он окоченевшими ногами скачет по сугробам, словно обезумевший солдат, рычит и, наконец, орёт:       — ТЕХНО-О-О, БЛЯТЬ, БЛЕ-Е-ЕЙД! ФИ-И-И-ИЛ!       Когда Томми звал на помощь в последний раз? Он не помнит. Зато этот очень даже запомнит.       Томми видит перед собой холодные каменные кирпичи. Он не хватается за них, идёт по тёмным дубовым ступенькам, отряхивая от лёгких сапог снег. В них он забился по самые щиколотки, и эти самые щиколотки ничего не чувствовали.       Вот, Томми стоит перед массивной дверью. Она с металлическим кольцом, она похожа на ту, что была у императора в дворце. Томми не думает стучаться, не в его стиле.       Иннит хватается за кольцо и резко дёргает дверь на себя. Она со скрипом поддаётся, как и ветхая дверь в сарайчике, и Томми чует запах тепла. Оно скромно обволакивает лицо, вылизывает его от множества снежинок. Иннит не видит, кто сидит перед ним, но отчётливо различает розовые волосы и чёрные перья на деревянном полу.       — Блять, - хрипит Томми с улыбкой.       Он падает носом в пол, и снег остаётся лишь на его спине