За океаном

      Филза летит быстро, потому что погода сегодня «лётная». Нет прознающего ветра Арктики, теребящего одежду, зато он создаётся из-за столь стремительного полёта Фила.       Вороны парят около него, то и дело выкрикивая всякие глупости. Они громко хлопают крыльями, залетают под самые крылья Фила и пугаются, когда он резко ими взмахивает.       В его руках отдыхает огромный ворон. Самый разумный и проницательный среди всей стаи, на которого Филза действительно может положиться. Не то чтобы он не мог доверять воронам — они все беспрекословно преданы ему, хотя могут и клюнуть пару раз за какое-то неосторожное слово. Да и назвать какую-то шутку «кринжёвой», а его — старым они тоже могут. Но они уважают её и его, поэтому всегда следуют за ним.       Небо тёмно-синее, хотя время приближается к полудню. Сезон полярных ночей скоро закончится. Чёрные сосны возвышаются где-то на периферии зрения, между ними мелькают тени сов и мелких зверей. Парочку ворон пикируют на сосны, весело каркая, приземляются на пушистые ветки елей с снежными шапками, стряхивают снег, а потом вновь взлетают, стараясь не упустить Филзу из виду.       Филза чуть хмурится. Он чуть опускается, получше кутает бедного ворона в своей лёгкой накидке. Специальный нагрудник приятно согревает грудь и бедную птицу, а тепло, в свою очередь, разносится по всему организму.       Нагрудник Филзы интересен. Ведь по сути, незеритовая броня — та же алмазная, просто покрытая дополнительной коркой металла. А незерит? Незерит — сплав золота и переплавленных древних обломков.       Обычно соотношения золота и незеритового скрапа, как любил называть переплавленные обломки Техноблейда, было примерно одинаковым. В броне Техноблейда преобладал скрап — для большей прочности и более лёгкого зачарования. Золото ведь инертное, благородное, чары на нём едва держатся. А незерит более активен, легко удерживает чары на своей поверхности, благодаря своей активности и способности намагничиваться, как ферромагнетики.       Золото же придаёт пластичность, лёгкость. Оно легче незеритового скрапа, поэтому для полёта пригоднее.       Небо резко светлеет, становится светло-серым, словно дым. Чёрную кучу ворон теперь легче разглядеть на бледном фоне, но когда они начинают лавировать над обсидиановой тюрьмой, это становится сложнее.       Темница Пандоры. Огромная обсидиановая коробка, настоящая шкатулка, таящая в себе много тайн в виде сложных механизмов редстоуна, строгой системы ключ-карт и нескольких людей. Опасных людей, военно-политических пленников, как окрестили бы их другие государства.       Филзе тошно. Он больше не хочет вспоминать свои деяния в молодости, свою активную общественную жизнь.       Филзе отвратителен молодой он.       Сейчас он снижает высоту, проносится над удивлёнными людьми, говорящих о чём-то на побережье тюрьмы. Вороны забавно гаркают, приземляются на жухлую траву и играются. Множество чёрных перьев теряются в высокой траве, некоторые подхватывает ветер.       Ветер свистит в его тёмных крыльях, Филза огибает несколько деревьев и с какой-то странной элегантностью приземляется на деревянную тропинку. Какая-то гарпия испуганно отшатывается, провожает Филзу долгим удивлённым взглядом, а тот идёт дальше, игнорируя любых прохожих. Зато вороны кричат на всех и каждого, гаркают и орут на людей, а те отбиваются, потому что напуганы. Ну серьёзно, какой-то мужчина из Арктики в незеритовой экипировке идёт с вороном под боком, а за ним следует чёртово чёрно-серое облако, кричащее и бушующее не хуже грозового.       А у Филзы одна цель — Дом Общины. Дрим всегда появляется там, и именно туда Филза посылает ворон с записками с информацией о людях в Гларкосе.       А сейчас он самолично прилетел, чтобы спросить, какого чёрта они отправили гарпию в Гларкос. Что-то щёлкнуло в голове Филзы, какой-то птичий инстинкт побуждал его схватить Дрима за грудки и встряхнуть хорошенько, потому что это гарпия.       Гарпия, гибрид, соплеменник. Томми, но Филза злился не из-за того, что он его сын. Он злился из-за того, что он гарпия.       Филза ловит блеск радужных волос. Дрим стоит в Доме, его зелёный плащ чуть колеблется из-за лёгкого ветерка. Фанди активно жестикулирует, говорит о чём-то — его хвост болтается из стороны в сторону, как у собачки. Какая-то ворона резко подлетает и бьёт клювом по незащищённой черепушке Дрима. Тот резко хлопает по голове, но прыткая пташка сразу взлетает, громко гогоча. Стая подхватывает этот клич, усаживается на деревья рядом с Домом и на крышу самого здания.       Дрим медленно поворачивается к нему, по-птичьи наклоняя голову. Филза хмурится больше, возмущение начинает кипеть в груди, но оно недостаточно большое для того, чтобы вырваться. Фанди выглядит удивлённым и напуганным одновременно — шерсть на хвосте пушится, встаёт дыбом, уши автоматически прижимаются к узкой голове. Сам Фанди как по щелчку стушевался, вжал голову в плечи. Что-то гремит в самом здании, но Фил не обращает на это внимание.       Он подходит вплотную к Дриму и слегка задирает голову, прищуривается. Зелёный изумруд-серёжка чуть блестит в его ухе, даже переливается.       — Ох, ты самолично пришёл, — Дрим звучит дружелюбно, но в его речи проскальзывает нотка напряжённости. — Чт-       — Во-первых, их схватили, — Филза обнимает ослабшего ворона крепче. Дрим напрягается, — а во-вторых, какого чёрта вы отправили гарпию в Гларкос.       Дрим молчит, Фанди издаёт короткое «а». Дрим пялится на прищуренного Филзу ещё секунд пять, а потом скрещивает руки на груди.       — Схватили? — Дрим звучит напряжённо. — Что с ними, где они?       — Скажу, когда ответишь на вопрос, — Фил фыркает. — Почему ты отправил гарпию в Гларкос?       Дрим молчит, будто пытаясь понять, кого Филза имеет в виду. Можно представить, с какой скоростью мелькают образы в голове Дрима, но долго искать не приходится.       — … Томми не был против, — жмёт плечами Дрим. Филза дёргает крылом, а вороны резко перестают гоготать, уставившись на радужную голову Дрима. Некоторые из них взрываются гаркающим хохотом.       — ВЫ СЛЫШАЛИ?! СЛЫШАЛИ?!       — НЕ БЫЛ ПРОТИВ!       — НЕ БЫЛ ПРОТИВ ОТПРАВИТЬСЯ ТУДА, ГДЕ ЕМУ ОТРЕЗАЛИ КРЫЛЬЯ, ГА-ГА!       Вороны гогочут, гогочут, гогочут над Дримом, и только Филза понимает, что они имеют в виду. Их своеобразный смех постепенно превращается в гневное карканье, крики и гам, птицы Смерти взмывают в небо и образуют грозное чёрное облако, будто вот-вот кинуться на Дрима. Фанди ойкает, уходит глубже в здание. Его взгляд нервно скользит между Филом и воронами, а потом он скрывается за мутными стёклами — только рыжий хвост мелькает.       — Плохая шутка, приятель, — шикает Филза, расправляя большие крылья. Они величественно раскрываются, демонстрируют белые крапинки около самых кончиков. Перья на левом крыле какие-то кривые, неухоженные, и Дрим обращает на это внимание.       — Не шутка, — вздыхает Дрим. — Я предложил, он согласился. Всё-       — Ни одна гарпия на всём белом свете не согласиться посетить то место, где ей отрубили крылья, — цедит Филза, и вороны становятся громче. Большая чёрная птица, сидевшая на его руках, внезапно взлетает и садится на плечо Филзы. Ворон смотрит на Дрима глазами-бусинками, дёргает хвостом, и Дрим чуть напрягается. Эта птица, почему-то, выглядит умной и понимающей.       Дриму хочется усмехнуться, но он легко сдерживает этот совершенно ненужный смешок.       — Томми знает Гларкос лучше остальных, — осторожно начинает Дрим, косясь на успокаивающихся птиц. — Лучше меня и тебя, потому что мы там были лет пятнадцать назад. После тебя там должно было всё измениться.       — Не говори об этом таким тоном, — предупреждающе шипит Филза. — Я не горжусь тем, что сделал. И тебе не советую. Но факт остаётся фактом — ты отправил гарпию в Гларкос, а они ценятся там очень хорошо. У Томми красные крылья, знаешь, как будут за него драться дворяне, если его будут продавать? А если оставят?       — Томми не били, потому что у него не было особых ран после Гларкоса, ты сам видел, — метко подмечает Дрим. — Он толком не мог рассказать про помещиков — только про то, что его таскали на балы и то, что били этими молоточками. Его не били плетью, не пытали — на его руках не было никаких ран, да и сам он выглядел… относительно нормально. Переохлаждение — следствие его собственного решения пройти через ночную тундру.       — Ты знаешь Томми и то, насколько он гордый, — сплёвывает Филза, — а ещё то, что он просто обожает строить из себя сильнейшего и величайшего. Он склонен скрывать свои раны — откуда мы знаем, что с его спиной?       Дрим выдыхает.       — Что важнее, так это то, что сейчас они все в плену, — рука Дрима зарывается в разноцветные волосы и натыкается на рога. — Если они узнают про Незер, то нам крышка. Придётся менять планы.       Филза дёргает крыльями. Дрим старательно уходит от темы с Томми. Ему это не нравится.       Ворон что-то гаркает на ухо Филзы, и тот кивает.       — Схватили не всех, лишь троих наших и нескольких других гибридов, — ворон вновь что-то каркает, и Филза продолжает: — Ники, Сапнап, Томми…       Дрим напрягается, но другая его часть, наоборот, вздыхает с облегчением. Сапнапу он доверял — он не прогнётся ни под какими пытками. Он слишком упёртый и вредный, чтобы пойти на компромисс с этими выродками. Томми — тот же Сапнап, только его упёртость и вредность возведена в абсолют и приправлена хорошим таким бешенством. Гларковцы скорее сами его выкинут, не вытерпев этого наглого, избалованного подростка, не фильтрующего базар. Хоть где-то его язык без костей будет полезно.       Про Ники он ничего сказать не мог. Он не был уверен в её выдержке и стойкости, потому что толком её не знал.       Ворона каркает ещё раз, и Филза резко застывает. Стая птиц как-то мрачно сочетается с светло-серым небом и голыми тонкими деревьями. Пернатые легко балансируют на тоненьких веточках, изредка пересаживаются на более толстые, чтобы не упасть. Дрим легко переносит это давление, оказываемое тысячами глаз-бусинок сзади, потому что это просто вороны. Даже Филза выглядит более пугающим, холодно смотря на белую деревянную маску. Тёмно-голубые, практически синие глаза сверкают из-под панамы, на лице виднеются желваки.       Кажется, что Филза вот-вот накинется на него.       — Да, ты прав, многое изменилось за время нашего отсутствия, — с каким-то ядом шипит Филза. — Даже арена появилась. Великая Карримская арена, на которой бьются гибриды и не только.       — Что? — вырывается.       — Томми и Сапнап заперты на арене, — Филза дёргает крыльями, а чёрный ворон спрыгивает с руки и скрывается где-то в группе своих собратьев. — Проданы, а теперь вынуждены сражаться.       Первая мысль Дрима — «им не впервой». Вторая мысль Дрима — «твою мать».       Арена, кровавая арена с, скорее всего, тысячами гибридов в клетках. И если Сапнапа уже продали, то гларковцы определённо что-то разузнали. Потому что зачем им отдавать на арену столь важного человека, который буквально знает всё о подпольных планах гибридов?       И была ещё одна проблема.       Чёртов договор.       Незеритовая броня — отличительная черта людей с СМП. Императору не составит труда догадаться, откуда пришли эти люди.       Договор идёт насмарку. Хотя, честно, Дрим даже особо не надеялся на то, что император станет что-то предпринимать, дабы освободить гибридов.       Дрим хмурится под маской — зачем он вообще пошёл к императору требовать освобождения? Он же знал, что это ни к чему не приведёт.       Наверное, в нём горели остатки надежды. Надежды на то, что всё обойдётся без войны.       Так было с Л’Манбургом. Даже как-то смешно.       — Дерьмово, — выдаёт Дрим, выдыхая. — Очень дерьмово.       Филза выглядит сердитым, щетинится, словно настоящая ворона. Дрим немного озадачен тем, что он называет Томми гарпией. Не по имени, а просто гарпией, будто это была совершенно обычная особь, ни чем непримечательная.       Он не понимает логики Филзы. С одной стороны он относится к Томми как к приятелю, а с другой он готов рвать и метать за него, при этом называя гарпией. Не сыном, не просто Томми, гарпией.       Это… странно. Очень, очень странно, но факт есть факт — Филза разозлён. И с этим надо что-то делать.       Но первостепенная задача — собрать людей. Он толком не распространил информацию о Гларкосе и о возможной судьбе гибридов, не начал подготовку, а им нужно это делать, потому что поимка Сапнапа, Ники и Томми означает скорую войну. К чёрту договор, никто из сторон и не собирался его соблюдать, Дрим в этом уверен.       Какие-то люди беспокойно оборачиваются и пытаются скорее уйти от эпицентра событий, от Дома Общины. Дрим их понимает — обычно такие конфликты заканчивались взрывами, казнями и смертями.       Филза буравит его взглядом. Он обдумывает что-то, теребит тёмно-зелёную накидку и, наконец, вздыхает.       — Дрим, ты ведь был в Гларкосе, — Фил пытается звучать дружелюбнее, но у него не получается, — и ты должен понимать, как опасно находится там гибридам.       Дрим молчит, напрягается.       — Чтобы избежать новых жертв, — Филза переводит печальный взгляд на многочисленных птиц, сидящих на крыше и деревьях, — лучше не посылать гибридов вовсе.       — Я не просил советов, — цедит Дрим, сжимая кулаки.       — Но я всё же его даю, — Филза вновь смотрит на Дрима, но менее злобным взглядом. — Не посылай гибридов в Гларкос. Их отыщут и поймают, как бы их не прятали. Гларкос ценит гибридов, очень ценит, потому что всё хозяйство, вся экономика и вся торговля буквально держится на них.       — Томми сбежал под прикрытием, и никто его не узнал за все пять дней, — усмехается Дрим. — Даже его владелец.       — Это невероятно для них, — парирует Филза. — Все отказывались верить в то, что гибрид мог их так легко обставить. Но без удачи тут не обошлось.       — И тупости моряков, — Дрим смеётся.       Да что Филза вообще знает о Гларкосе? Говорит несусветную чушь. Все должны быть готовы к Гларкосу, потому что когда-нибудь они точно столкнуться, рано или поздно.       И тогда пострадают и люди, и гибриды.       Дрим не собирался разделять их, как делал это весь остальной мир. Они были равными в его глазах, просто некоторые отличались перьями, шерстью или удивительными способностями.       — Ещё раз спасибо за информацию, Фил, — склоняет голову Дрим. — Теперь нам вновь нужно собирать людей.       Филза хмурится, но ничего говорит. Молча разворачивается и взмывает в светлое небо. За ним чёрной тенью тянутся преданные птицы, хлопанье крыльев и тихое карканье разносится по всей округе.       Дрим прислушивается к своему сердцебиению. Оно отчаянно ускоряется, потому что Дрим немного нервничает.       На них в скором времени нападёт империя, и Дрим будет утверждать этот факт. Если они отправят ещё людей в Гларкос, то они только приблизят сроки войны, потому что их точно поймают, а границы, Дрим уверен, усилены. Алисса писала про какие-то войны между странами, так что охрана Гларкоса должна улучшиться, а тем более оборона Каррима — столицы и самого крупного порта империи.       По крайней мере, так было пятнадцать лет назад.       — Ну так, на чём мы остановились? — Дрим разворачивается и заходит в Дом Общины, обходит ветхие столы с разбросанными чертежами. Дрим узнаёт тонкий почерк Фанди, почти что каллиграфический, но вообще непонятный.       Лампы с свечками внутри подвесили под потолок, чтобы было удобнее работать. Они чуть шатаются из-за лёгкого ветерка, из-за чего жёлтые блики скачут туда-сюда.       — Честно, это вообще невозможно, — сразу заявляет Фанди, вытирая руки какой-то тряпкой. — Мы пытались укрепить ствол винтовки, но железо просто не выдерживает незерит. Он не нужен, просто не нужен.       Дрим фыркает.       — Незеритовые пули мы естественно не делали, оружие износится быстрее в конце концов, — Фанди разгребает чертежи, а потом трёт переносицу. — И замену меди мы не нашли…       — То есть, вы ничего не сделали, — кивает Дрим.       Фанди молчит.       — Да, ничего, — со вздохом признаёт Фанди. — Медь реагирует с зельями, там образуется какая-то голубоватая плёнка, и в итоге эффект не накладывается. Дрим, мы можем просто сохранить эти винтовки, они, в принципе, хорошие, новые.       — Нужны лучше, Фанди, — Дрим сокращает расстояние в три шага, вплотную подходит к замершему Фанди. Он сжимает испачканный в чём-то чёрном платок, его хвост застывает в воздухе, а мех искрится. Дрим готов поспорить, что у него прошлись мурашки по спине. — Нам нужны улучшенные винтовки, но так как ты не можешь этого сделать, то-       — Дрим, спокойно.       Дрим оборачивается и наклоняет голову.       «О», — проносится в голове.       Воскресший собственной персоной.       Джек морщится, отгоняет от себя вертящиеся жезлы и получше закрепляет незеритовые перчатки на своих руках. Они переливаются приятными фиолетовыми оттенкам. Ярко-жёлтый цвет тонкими линиями доходит до локтей Джека, будто это сосуды.       Дрим хмурится под маской. Непривычно видеть Джека… таким.       После того рейда мобов его так и не нашли. А потом кто-то из горожан, бродивших по Незеру, наткнулся на Джека, лежащего около моста через лавовое море. Он не мог идти из-за жуткой вялости и слабости, едва выговаривал слова, и трогать его никто не решался — ужасающие стержни вращались вокруг него с бешеной скоростью, словно пытаясь защитить.       Потом Квакити и Таббо ему помогли, облачившись в полную незеритовую броню.       Сказать, что тогда Дрим был в шоке, это ничего не сказать.       Джек потерял третью жизнь, а потом вернулся из Незера. Как говорили в остальном мире, из Ада.       Это было невозможно. Невозможно просто вернуться с того света, став огнерождённым гибридом, встречающимся только в Незере.       Дрим был заинтересован. Его одновременно пугала и манила сущность Джека, потому что о таком он никогда не слышал.       — Фанди прав, нам незачем покрывать их незеритом, — фыркает Джек, скаля клыки. Жезлы вращаются быстрее. — Просто трата металла. Лучше потратить их на мечи и шпаги, или что там люди любят.       Дрим сжимает кулаки.       — Нам нужна лучшая техника, — чеканит Дрим. — И вы не можете её сделать.       — Эй, эй, не гони лошадей, — Джек скрещивает руки на груди, прищуривается. Жезлы останавливаются, будто вот-вот кинутся на Дрима, пронзят его насквозь и зажарят. На ум приходят вороны Филзы. — Ты с этим ничего не сделаешь, против физики не попрёшь. Мы бессильны тут.       «Стал гибридом и вот как заговорил», — вертится на языке, но Дрим просто молчит. Он выпрямляется, пару секунд смотрит на стоящего в той же позе Фанди, а затем подходит к Джеку.       — Хорошо, — кивает Дрим, — тогда я жду мечи. Разверните где-то рядом чёртово массовое производство оружия, потому что оно нам понадобится. Я заплачу кому нужно, вам лишь нужно просто ковать броню и оружие, ясно? Несложная работёнка, так ведь?       Джек хмурится.       — Почему ты так резко-       — Потому что скоро война, Джек, но никто даже об этом не подозревает.       Джек молчит, поправляет разноцветные очки на переносице. Светящиеся линии становятся ярче, будто он сейчас разозлится и кинется на Дрима. А он мог — с новобретённой силой уж точно.       Огнерождённые, или же гибриды блейзов (иногда ифритов), отличались способностью поджигать всё вокруг себя. Их руки чем-то напоминают жёлто-оранжевое желе, но вообще они могут испепелить буквально что угодно.       Незерит может выдерживать температуру их рук. У него очень высокая температура плавления, поэтому незеритовые перчатки для защиты окружающей среды от опасного огня — самое то.       — … Я в любом случае хотел начать кое-какой бизнес, но ты опередил меня с идеей, — после длительной паузы выдаёт Джек, гордо улыбаясь.       Дрим усмехается.       — Тогда убирайте весь этот беспорядок, — Дрим оглядывает заваленные бумагой столы и аккуратно разложенную на части винтовку. — Я попрошу Сэма соорудить вам здание для этого.       — Ты можешь попросить Фулиша! — предлагает Фанди, вильнув лисьим хвостом. — Он как раз искал работу.       Дрим игнорирует это предложение и, кинув короткое «пока», выходит из Дома Общины.       Ещё не хватало договариваться с этим Фулишем. Дриму даже тошно от такой перспективы.       Он бесшумно идёт по деревянной тропинке, порванный зелёный плащ развевается за его спиной. Разноцветные волосы трепыхаются из-за ветра. Когда он вообще в последний раз расчёсывался?       Дрим сходит с тропы и сокращает путь через Святые земли. Жухлая трава хрустит под незеритовыми сапогами, над головой проносится стая воробьёв. Дрим внимательно наблюдает за птицами, продолжая путь, но совсем скоро теряет интерес.       Ему бы вновь созвать собрание. Возможно, стоит учредить пропаганду с плакатами о том, что скоро на них нападут, и стоит быть готовыми.       У Дрима не было в этом опыта, и он без понятия, с чего начинать. Такое бывало часто.       Но у Дрима есть одна хорошая идея.       Он резко меняет направление на противоположное и более бодрым шагом идёт в сторону летающей тарелки Пёрплда. Где-то неподалёку должен располагаться подземный проход в святилище Эггпайр, открытое для посторонних.       Да, Дрим собирается воспользоваться Эггпайр. У этой секты появлялось всё больше и больше последователей, поэтому с их помощью Дрим с лёгкостью распространит известия о войне.       Его немного беспокоило Эггпайр, точнее, его влияние, но сейчас он этим влиянием мог легко воспользоваться. В благих целях, естественно.       Дрим видит человека, стоящего у входа. Он курит, лёгкий дымок поднимается в серое небо. Мужчина, на вид ему лет сорок, лицо усеяно беспорядочными шрамами. Ярко-красная накидка сильно выделяется среди блеклого пейзажа. Она плотная, но ветер легко перебирает её, кидает из стороны в сторону, будто играясь.       Мужчина затягивается и блаженно выдыхает ещё раз, прикрыв глаза. Как раз в этот момент Дрим бесшумной тенью скользит меж ним и высокой травой. Ботинки ступают на каменные ступеньки, и Дрим спускается в подземное укрытие, тускло освещённое факелами.       Запутанные ходы раздражают Дрима. Редкие красные лозы пробиваются через камень, и это заставляет его задуматься, насколько сильно разрослось Яйцо. Эти настойчивые лозы-щупальца с распускающимися на них цветами удивляют Дрима.       Он останавливается около особо крупной. Огромный бутон расправил свои тонкие лепестки. Они чем-то напоминают лилии, но очень большие.       Дрим теребит тонкий лепесток голыми пальцами, осматривает красные крапинки у самого его основания.       «Зачем цветы?» — удивляется Дрим. — «Оно же растёт с помощью лоз. Зачем нужны семена?»       Яйцу не выгодно тратить силы на выращивание цветов. Может, для большей привлекательности.       Нет, Дрим не настолько глупый, чтобы поверить в эту чушь.       Эти цветы нужны для размножения. Почему Яйцо распускает их в пещерах — это является вопросом.       Дрим спускается дальше. Слышатся какие-то голоса, но он чётко выделяет мелодичный голос Бэда. Дрим толком не может разобрать его речь из-за гулкого эха, но понимает, что уже близко.       Резкий всплеск красного перед глазами заставляет Дрима вздохнуть. Вот оно — святилище, полностью оплетённое кровавыми лозами. Дрим приподнимает завесу странной растительности, всматривается в водоворот красного, алого и багряного. От этого избытка красного голова сейчас закружится.       Бэд стоит около Яйца. Довольный, воодушевлённый толкует о чём-то, рукоплеская в разные стороны.       Дрим приглядывается — Бэд в какой-то церковной одежде. Два полотна с изображённым на них багровым яйцом свисали с его плеч, показывая преданность своей секте. Чёрная рубаха подвязана красным поясом, точнее сказать, верёвкой. Штаны простые — обычные шаровары, чьи концы просто увязаны грязными бинтами. Бэд цокает копытами, когда ходит по площадке с Яйцом, а люди внимательно вникают в его речь, слушают, словно гипнотизированные.       Дрим просто проходит через эту щель и совершенно обыкновенно идёт к распинающемуся Бэду. Да, возможно, это бестактно, но когда Дрима это вообще волновало?       Фактически, он уже принадлежал одной из религий. Но точно не Эггпайр.       Бэд кажется удивлённым, заметив радужный блеск среди кроваво-красных лоз. Дрим аккуратно переступает через кровавые щупальца, опутавшие весь пол, молча осматривает собравшихся сектантов в красных одеяниях, а затем, наклонив голову, выдаёт:       — Не помешал?       Антфрост, стоящий рядом с Яйцом, хмурится. Его хвост начинает мотаться из стороны в сторону, шерсть на загривке встаёт дыбом. Ало-красные глаза прищуриваются к нежданному гостю.       По другую сторону стоит Скеппи. Растрёпанный, с кругами под глазами, но, самое главное, весь красный. Его толстовка красная, его некогда лазурные глаза теперь алые, как у Антфроста, а ещё алмазы на его скулах тоже красные, будто теперь это и не алмазы вовсе. Какие-нибудь рубины.       Дрим удивляется. Зная происхождение этих алмазов, становится немного стрёмно.       — Дрим? — Бэд не скрывает своё удивление, его лицо забавно вытягивается, но затем оно резко расплывается в ухмылке. Белые светящиеся глаза прищуриваются. — Ох, Дрим! Ты… решил зайти на исповедь? Удивлён!       Бэд складывает когтистые руки в замок, довольно улыбается. Дрим видит, как несколько человек вытягивают шею, чтобы увидеть знаменитую белую маску, радужную шевелюру и сверкающую незеритовую броню, прикрытую тёмно-зелёным плащом.       — Нет, Бэд, я по другому поводу, — Дрим отодвигает отросшую лозу со странными оранжевыми лепестками. — Могу ли я попросить тебя отойти? Это срочно.       Бэд хмурится, его улыбка чуть дёргается. Антфрост скалит желтоватые клыки, хвост начинает мотаться быстрее, да и сам он начинает сжимать рукава какой-то багровой накидки.       — … Дрим, извини конечно, но-       — Это важно, Бэд, — отрезает Дрим. Бэд выдыхает и, немного помедлив, сходит с небольшой площадки. Бэд что-то говорит прихожанам, но Дрим не слушает, а идёт обратно, за завесу странных лоз.       Он аккуратно ступает на незанятую лозами поверхность, будто вальсирует, а затем входит обратно в узкий туннель-проход.       Бэд идёт за ним, а его, судя по всему, подменяет Антфрост. Дрим слышит его оханье, когда он случайно наступает на лозу, поспешные извинения, а затем высокая и чёрная фигура Бэда возвышается над ним, заинтересованно сверкая белыми глазами.       — Ну так что? — Бэд звучит дружелюбно, но Дрим знает, насколько оно может быть обманчивым.       — Ты же знаешь, что у нас есть люди в Гларкосе? — сразу начинает Дрим. — Их взяли.       Хвост Бэда резко дёргается.       — М-м-м… а причём здесь я? — Бэд наклоняет голову. — Ты хочешь, чтобы туда отправился я?       Дрим сжимает кулаки.       — Ты, похоже, не понимаешь, чем нам это грозит, верно? — тон Дрима становится более угрожающим, а Бэд с интересом прищуривается. — Гларкос, узнав, что это наши люди, нападёт. Придёт на эти земли и будет ставить здесь свои порядки.       — Дрим, я не понимаю, почему ты так беспокоишься о… Гларкосе, — Бэд, кажется, вообще его игнорирует. — Ты говорил, что они даже не знают о Незере. Так о чём беспокоиться? Против людей в железной броне сражаться легко.       Дрим глубоко вдыхает и тихо выдыхает. Кровь приливает в голову, под чёрной водолазкой взбухают сосуды, но Бэд этого не видит. Зато Бэд хорошо ощущает резко сгустившуюся атмосферу, потому что Дрим зол.       — Бэд, — Дрим поднимает голову, смотрит в чужие белые глаза, — ты думаешь, что Гларкос не уничтожит Яйцо? Ты думаешь, что они примут Яйцо?       Хвост резко застывает. Дрим задел за живое.       — Они будут считать Яйцо паразитом, плесенью, и будут уничтожать всё, что мы так долго строили, — Дрим прищуривается.       Бэд молчит.       — Яйцо невозможно уничтожить, — холодно подмечает Бэд, складывая руки за спиной. — Им придётся мириться с этим.       — Их технологии лучше наших, — рычит Дрим. — Видел винтовки? Если бы они могли укрепить пули без урона для дула, то тогда бы нам пришлось трудно. Ты не видел их изобретения, а они поражают воображения.       Дрим помнит. Помнит, как его тащили на заводы, чтобы отработать долг его хозяина. Эти огромные паровые машины, заводы, чернорабочие, все в сажи и пыли, презренно смотрящие на гибридов рядом.       Дрим отгоняет воспоминания. Не стоит вспоминать. Не сейчас.       Бэд молчит.       — У них есть огромные машины, заводы, — Дрим размахивает руками, — и это надо видеть. Тебе расскажет об этом разве что Алисса, потому что в Карриме таких мало.       У Бэда странное выражение лица, и Дрим понимает, что он не полностью верит.       — … Они легко могут уничтожить Яйцо, если захотят, — шепчет Дрим, подходя ближе. — Легко, по щелчку пальцев, Бэд. Возможно, они могут пробить даже обсидиановую защиту.       Бэд отшатывается.       — Откуда ты знаешь? — резко спрашивает Бэд, мгновенно напрягаясь.       — Я многое знаю, — шепчет Дрим, ядовито улыбаясь, — и я знаю, что нам несдобровать, потому что теперь Гларкос, скорее всего, знает про незерит. Освоение ими Незера займёт время, их подготовка займёт время, поэтому нам тоже надо готовиться, Бэд.       Бэд молчит, морщится.       — Я хочу, чтобы ты рассказал о Гларкосе, — сразу говорит Дрим. — Чтобы ты рассказал о том, что такое Гларкос. Я с удовольствием покажу тебе, что может эта империя, но позже.       Бэд сглатывает, неловко перебирает длинными пальцами. Его хвост мотается из стороны в сторону, выдавая его беспокойство. Он потихоньку начинает нервничать.       — Расскажи о войне, сделай пропаганду, как ты делал это с Эггпайр, — Дрим переступает черту, — потому что тебе это аукнется и Яйцу. Это выгодно нам всем, потому что Гларкос — общая угроза, Бэд.       Бэд молчит некоторое время, что-то обдумывает, а Дрим терпеливо ждёт. Он смотрит в сомневающуюся физиономию Бэда, слушает громкие речи Антфроста, эхом отскакивающие от стен огромного святилища.       — Я всё ещё не могу представить этот Гларкос как опасность, — заявляет Бэд, переводя взгляд на Дрима, — но если ты так говоришь, то я попробую.       Дрим наклоняет голову набок, его волосы блестят в свете факелов туннелей. Блеск красиво отскакивает от них, отражается, будто они хрустальные. Бэд завороженно наблюдает за ним.       — Ты нечасто признаёшь опасность, — говорит Бэд, смотря куда-то поверх его головы, а затем плавно опускает её, — поэтому я тебе верю. Эггпайр поддержит тебя.       — Спасибо, — кивает Дрим и разворачивается спиной, — рассчитываю на тебя.       — Приходи ещё! — добавляет Бэд и скрывается в куче кровавых лоз.       Нет уж. У Дрима есть бог, и он не предаст эту религию.       Дрим выходит на свежий воздух и блаженно вдыхает его. Он осматривает бесконечные зелёные поля, леса и огромные постройки. Видит летающую тарелку Пёрплда, чуть улыбается и начинает путь. Первым делом стоит проведать Сэма.       Его настораживает то, что он наступает сапогом на кровавую лозу, которой здесь точно не было.       Дрим вздыхает. Ему ещё нужно наведаться в Л’Манбург, чтобы поговорить с Таббо. И стоит вновь наведаться к Филзе и Техноблейду.       Война не за горами, в конце концов.       Дрим чует лёгкие мурашки на затылке и резко оборачивается. Никого. Он смотрит в лесную чащу ещё секунд пять, а потом продолжает путь.       Джордж, стоящий в глубине этой чащи, хмурится. Его красная накидка с белыми крапинками покоится на плечах, голубая футболка испачкана травой и грязью, и только его лицо остаётся чистым. Он легонько поправляет тёмные очки в белой оправе и вздыхает.       — Почему тебе так это интересно? — Джордж искренне не понимает. Ему бы сейчас дом перестроить, уничтоженный Томми, и хорошенько поспать.       — Да ладно тебе-е-е, — тянущий слоги XD с интересом наблюдает за удаляющейся фигурой Дрима. Он сливается с зелёным фоном, лишь белая маска с характерным смайликом выделяется на фоне. — Даже по войнам можно соскучиться, если долго их не смотреть… хотя, честно, с тобой общаться куда интереснее, Джорджи.       Джордж вздрагивает от внезапного соскока голоса божества, но тут же застывает. ДримXD дышит над самым ухом, ждёт его реакцию, а потом, разочарованно вздохнув, отлетает куда-то вглубь леса.       Джорджу наплевать на Гларкос. Ему наплевать на бесконечные метания Дрима, но ему не наплевать на Дрима.       Поэтому он может помочь.       — Твоё дело, — вздыхает Джордж, — так ты поможешь?       XD оборачивается, молчит. Он с интересом наклоняет голову набок, совсем как Дрим, пялится на него, а затем смеётся.       — Может помогу, а может и не помогу, — игривым тоном говорит божество, подлетая к Джорджу ближе. Он никак не реагирует, даже тогда, когда холодная, когтистая рука ложится на его плечо. — Всё зависит от тебя-я-я, Гоги.       Внутри Джорджа всё замирает от страха.