***
Таббо немножко не по себе. Мурашки бегут по спине, локтям и ногам, в горле стоит непробиваемый ком, из-за которого даже сглатывать больно, а пальцы совсем чуть-чуть дрожат. Он вновь и вновь пробегает взглядом по короткому письму, перечитывая его раз за разом. Его и Эрета приглашают на переговоры. Не Дрима, а его и Эрета. Это должно было задеть его раздутое эго. Таббо хмурится, поворачивает голову к причалившим кораблям. Моряки в гларковской форме преспокойно курят на мостовой, провожая взглядом проходящих мимо гибридов. Некоторые из них пялятся в ответ, а другие рассматривают огромные корабли. Таббо и Эрет стоят чуть подальше. Их вырвали из тёплых постелей, заставили быстро собрать вещи и рвануть в Логстедшир, чтобы вновь отправиться в тот огромный город. У Таббо и без того много проблем. Он оставил Квакити за главного, но попросил Фанди и Ники приглядывать за ним, потому что они с Сапнапом долгое время уже ищут Карла. Но им всё ещё нужно наладить работу полиции, построить школы, детские сады и засадить, наконец, неиспользуемые степи пшеницей, чтобы у народа была хоть какая-то постоянная пища. Таббо не спал. Долго не спал. Он уже может чувствовать, как в его голове рвутся нервы, подобно тоненьким ниткам. Он может ощущать физическую боль, когда они начинают рваться. И здесь, в полчище врагов, для которых ты не больше, чем товар, нужно держать ухо востро. То есть напрягаться ещё сильнее. Хотя с ними едет ещё и Фулиш, как верный спутник Эрета. Он должен запугать агрессивно настроенных моряков, ведь в последний раз он чуть не растоптал их столицу. Таббо глубоко вздыхает, когда где-то вдалеке показывается радужная макушка Дрима. И сопровождает его целая процессия из гибридов в полном комплекте незеритовой брони с золотыми пластинами. Стражи Пандоры. Но что они тут делают? Моряки заметно оживляются, переходят на причал. Они кидают сигареты в солёное море, отряхивают свою форму и выпрямляются. Таббо хмурится. Что такое? И только потом он замечает, что процессия, разгоняющая обычный народ, не сопровождает Дрима. Она сопровождает генералов — тех самых, которых так давно заперли в Пандоре. Их… освобождают? Тот мужчина с пучком выглядит чересчур самодовольным. Широкая улыбка расплылась на его лице, глаза, сощурившись, смотрят на огромные корабли, а спина по-королевски прямая, будто он и не сидел в заточении, сгорбившись над обсидиановым полом. Дрим подходит к стоящим на причале морякам. Таббо решает подойти поближе, чтобы бесшумно оповестить о своём присутствии, его длинные уши автоматически приподнимаются. Он слышит, как Эрет и Фулиш аккуратно следуют за ним. Из-за спины Дрима резко материализуется какой-то молоденький блондинчик. И Таббо тут же замечает шрамы на нижней половине его лица: странные ожоги неровными линиями тянутся вдоль губ, некоторые из них пятнами разбрызганы по щекам и подбородку. Таббо замирает. У него самого вся правая сторона покрыта ожогами от фейерверков, но у этого парня они более беспорядочные, будто кто-то кистью разбрызгал кипяток и тот разъел кожу. Блондинчик становится по стойке смирно и отдаёт честь морякам. Те отдают честь в ответ, но более лениво, нежели молодой парень. Таббо краем глаза видит, как перешептываются солдаты на кораблях. Наверное, они не ожидали, что блондин вернётся живым. — Довольны? — громко спрашивает Дрим, наклонив голову набок. Он переносит вес на правую ногу и скрещивает руки на груди. Таббо хлопает глазами. У Дрима нет никакой провизии. Он собирается все три дня голодать? Таббо берёт с собой незеритовую броню — даже сейчас она тускло сияет на его груди. Его рюкзак наполнен едой, зельями и золотыми яблоками, на поясе висят ножны с отполированным незеритовым мечом. Таббо смог выкроить время и наложить на меч новые чары, пока Квакити разбирался с остатками документов. И ещё Таббо видел рапиру Эрета за его красным плащом. Так что он тоже не без оружия. У Фулиша меча не видно. Ему и не нужно. Он вроде как бог, зачем ему клинки? Хотя у него за плечом тоже висит рюкзак. Наверное, там не только его вещи. Таббо пропускает мимо ушей половину диалога Дрима с моряками и обращает на него внимание лишь тогда, когда он направляется к ним. — Скоро должны прийти Панз и Ханна, — говорит Дрим. — Вы никого больше не звали? — Паффи ещё должна подойти! — с широкой улыбкой отвечает Фулиш, щуря зелёные глаза. Дрим застывает на месте. — Не волнуйся, она тоже возьмёт свои припасы… а ты, кстати, без еды поплывёшь? Дрим молчит некоторое время, тупо пялясь на лицо Фулиша. Тот начинает смущаться, неловко улыбаться, оголяя острые акульи зубы, и чесать затылок. — У меня есть яблоки и немного хлеба, — наконец отвечает Дрим, отвернувшись. — Мне не нужно много еды. Фулиш всё ещё неловко хихикает. — Понятно… Эрет и Таббо наблюдают за этим с непонимающим выражением лица. Дрим в последнее время ведёт себя странно, но смутить он пытается лишь Фулиша. И видно, что это происходит не случайно. Таббо не интересуют их разборки от слова совсем. У него есть более важные дела. Спустя некоторое время Панз, Ханна и Паффи показываются на причале в полном обмундировании. Панз даже нацепил тёмно-синюю накидку, покрывающую всё его тело. У Паффи же за плечами развевается коротенький красный плащик с вшитыми золотыми нитками по краям. Примерно такая же палитра была у её старого капитанского пиджака. И у всех них мешки с провизией, хотя и поменьше, чем у Фулиша. — Простите, что задержались, — смущённо улыбается Паффи, прежде всего смотря на Дрима. — Я хотела закупиться печеньем на всякий случай. — Ничего, Паффи, — улыбка растекается по худому лицу Эрета. — Мы бы без вас не уплыли. Паффи выдыхает через нос с лёгкой дрожью, что свидетельствует о смехе. Панз подходит к Дриму и здоровается с ним крепким рукопожатием. Ханна, в свою очередь, смеряет Дрима недовольным взглядом: её зелёные глаза сощурились, тонкие брови изогнулись и между ними легла морщинка, губы поджались, а рот линией растянулся по лицу. Ханна кивнула Таббо и Эрету, и на этом её взаимодействие с остальными закончилось. Дрим перекидывается парой слов с Панзом, а затем направляется к моряком и блондинчику. Один из моряков — высокий широкоплечий мужчина с большими ладонями. Меж толстых пальцев зажата самокрутка, а на рыжей бороде, кажется, осадилось немного пепла. Она, кстати, заплетена на удивление в аккуратную косу. — Все в сборе. Можем отплывать, — чуть ли не рапортует Дрим. Если бы не его задранный подбородок и поза, сквозящая наглой самоуверенностью, можно было бы подумать, что Дрим отчитывается моряку. Рыжий мужчина приподнимает шляпу, в то время как его маленькие голубые глаза пялятся на маску Дрима, осматривают его с ног до головы. Моряк тяжело вздыхает, поворачивается к блондину. — Марко, сопроводи капитанов на борт, — лениво командует мужчина, вновь затягиваясь. Так называемый Марко отвечает коротким «есть» и быстренько бежит к вставшим у кораблей командирам. Таббо пересекается взглядом с черноволосым, и тот ухмыляется ещё шире. Ну и жуть. Рыжий моряк — как понял Таббо, он тут капитан, — вздыхает и вновь поворачивается к Дриму. — Так, — начинает мужчина, выпрямляясь. Он совершенно точно ростом с Дримом, ни миллиметром ниже или выше, — давайте договоримся на берегу. Таббо и Эрет подходят поближе. Уроженцы СМП окружают моряка со всех сторон, и, если судить по его забегавшим глазам, ему от этого некомфортно. — Вы гибриды, — начинает моряк. — Ну, большинство из вас, ладно. И вы понимаете, какое у вас положение в Гларкосе, да? У Дрима дёргаются пальцы, Ханна чуть хмурится. Таббо отчётливо видит, как мрачнеет лицо Паффи. — И мои солдаты… — выдыхает командир, — грубоватые ребята. Естественно, они не могут сразу привыкнуть и начать обращаться к вам нормально. Я поговорил с ними, но не обещаю, что провокаций с их стороны не будет. Короч… если чё, обращайтесь ко мне, — я им вставлю по первое число. Моряк снова закуривает, трава на кончике тлеет. Таббо удивлённо хлопает глазами, на лице Паффи отражается искреннее изумление. Этот мужчина специально потратил время на разговор с солдатами, специально предупредил их и поручился за своих? Он мог бы просто присоединиться к насмешкам, так почему этого не сделал? — В чём твоя выгода? — резко спрашивает Панз. — Ты же тоже моряк. Зачем ты предупреждаешь нас? Капитан хихикает, параллельно отворачиваясь от Панза. Изо рта вываливаются клубы дыма. Он некоторое время продолжает хихикать, пока его не прерывает приступ кашля. Мужчина сгибается пополам, и все те, кто стоят вокруг, отходят чуть подальше. — Работорговля, конечно, прибыльная, — говорит он, продолжая покашливать, — но мне всё ещё стрёмно похищать кого-то с людскими лицами и выставлять их на аукционах. Глаза Паффи широко распахиваются, и она даже прикрывает открывшийся рот рукой. Ханна в ступоре смотрит на моряка, пытается разглядеть в его сморщенном лице хоть каплю лжи, но ничего не находит. Она обескуражена. За маской Дрима ничего не видно. — А, и меня Бёрнс Линч зовут, — добавляет капитан. — Называйте просто Линч. Или капитан Линч, как угодно. И с этими словами грузный рыжий капитан Линч тушит свою самокрутку об деревянный заборчик и идёт на борт корабля. Разношёрстная команда следует за ним. И Таббо уверен, что это будут долгие пять дней. В каюту его провожают несколько пар злобных и насмешливых глаз.***
Они потратили все запасы провизии, какой-то моряк чуть не сцепился с Ханной (а разнимать их пришлось Панзу), а Дрим поразительно долго стоял на носу корабля. Три дня минули будто по щелчку пальцев. Дрим даже не заметил этого. Он переговаривался с капитаном, обсуждал детали будущего мирного договора с Эретом и Таббо и мастерски избегал Паффи. Паффи действительно пыталась поговорить с ним, но все её попытки Дрим игнорировал. Обида разъела его душу. Он больше не хочет общаться с той, кто променял его на какое-то золотое божество. Он не хочет иметь ничего общего со своей матерью, которая оставила его одного на огромном материке, когда ему даже пятнадцати не было. А предъявления обвинений по поводу Томми? Он сыт этим по горло. Но сейчас, стоя на носу гларковского корабля, Дрим не уходит, когда Паффи аккуратно встаёт рядом с ним. Она кладёт тонкие руки на деревянный забор. На её рыжей коже не прослеживаются синие линии вен, зато виднеются средней толщины шрамы, оставленные ей хозяевами. Паффи молча стоит рядом, заправляет белую вьющуюся прядь за ухо. Её радужный затылок искриться в свете полуденного солнца, хотя тот даже не падает на них напрямую. — Чего ты хочешь? — глухо спрашивает Дрим, облокотившись на забор. Он смотрит вниз, на морскую гладь. — Мы ведь… толком и не говорили после Логстедшира, да? — тихо отвечает Паффи, будто боясь спугнуть сына. Она смотрит куда-то вдаль. — А нам нужно поговорить. — О чём? — резко выплёвывает Дрим, повернув голову к Паффи. Его растрёпанные волосы были завязаны в короткий хвостик, не позволявший им растрепаться ещё сильнее. Солнце игралось с хризолитовыми прядями, слегка касалось устоявшейся желтизны и лазури на концах. Красных корней практически не было видно. — Я высказал тебе всё в Логстедшире. О чём ещё мы можем говорить? Паффи стушевалась, сжалась, как при ударе. Она поджимает губы, её лицо морщится и зелёные глаза смотрят со вселенской печалью. Холодная деревянная маска не выражает ничего, но в голосе Дрима слышится рокочущий гнев. Его бесит эта глупая навязчивость Паффи. О чём она только думает? Паффи вздыхает. — Утёночек… мне жаль, что я оставила тебя одного. Правда жаль. Мне казалось, что так будет лучше. Зачем тебе бороздить просторы океана в таком юном возрасте? — Паффи вновь поднимает взгляд, мрачно смотря на горизонт. — Тогда бы ты не завёл друзей и не научился бы общаться со сверстниками. Ты бы смог жить лишь плаванием, а такой жизни для тебя я бы не хотела. Мне казалось, что Бэд и остальные в деревне могут позаботиться о тебе… Дрим громко и едко усмехается, выпрямляет спину. Паффи резко поворачивается к нему, сжимается ещё сильнее, будто испуганная жертва, будто Дрим собирается её ударить. Паффи всегда казалась такой… слабой. Беззащитной. Её нужно защищать. Но Дрим больше не хочет её защищать. У него есть вера, а у Паффи есть Фулиш. Так пусть и находит свою защиту в Фулише. — Конечно, ты так думала, — цедит Дрим. — Конечно, ведь кто может позаботиться о ребёнке лучше родной матери? Конечно же незнакомцы! Это же так по-родительски ответственно — оставлять ребёнка на попечительство всей деревне, а самой сбегать на корабль и «бороздить просторы океана» почти семь лет. Дрим старается не повышать тон, чтобы на них не обращали внимание остальные моряки. Его природные навыки красноречия позволяют ему управлять своим голосом так, как вздумается. Если, конечно, он не перестаёт соображать под накалом эмоций. А Паффи вполне может довести его до этого состояния. Она растерянно моргает, будто не понимает, о чём говорит Дрим. — Дрим, я… — Слушай, Паффи, — Дрим перебивает её, резко оттолкнувшись от деревянного забора. Он разворачивается к ней всем телом. Его ладони сжимаются в кулаки, пока Паффи с невинным выражением лица наблюдает за ним. — Просто признай, что ты бросила меня. Я принял это давно, ещё в шестнадцать. Мне от этого ни горячо, ни холодно. Но то, что ты надеешься наладить наши отношения спустя семь лет разлуки, параллельно курлыча с Фулишем, выводит меня из себя. Оставь меня. Да, ты хочешь наладить отношения, но ты спросила меня об этом? Не припомню такого. Паффи делает маленький шажок назад, прижимает кулачок к груди — к тому месту, где находится сердце. Дрим готов поклясться, что оно застучало быстрее, разгоняя кровь по телу и заставляя Паффи печься и в без того тёплой незеритовой броне. — Вы обо мне? На плечо ложится массивная, тяжёлая ладонь. Золотое сияние Фулиша можно заприметить даже боковым зрением, а едва ощутимую ауру божества, которую Дрим научился распознавать благодаря своему богу, он определяет довольно точно. Дрима пробивает дрожь. По рукам ползут колючие мурашки, дыхание резко перехватывает, и Дрим чувствует, как встают волосы на его голове. Фулиш заглядывает ему в лицо, будто пытается прочитать его эмоции сквозь маску. И смотрит на Дрима с такой милой улыбочкой, что аж тошно становится. Вот он, идеальный сын. Только вот Паффи, кажется, бледнеет на несколько тонов, когда Фулиш встаёт рядом с ней. — Что такое? — спрашивает он. — Я могу помочь? Дрим смыкает губы под маской. — Да, — легко отвечает Дрим. — Займи Паффи чем-нибудь. Я пока побеседую с Эретом. С этими словами Дрим удаляется, драматично взмахнув зелёным плащом. Паффи провожает его грустным, тоскливым взглядом, пока Фулиш мечется взглядом между ней и Дримом. — Э-э-э… что произошло? — тихо спрашивает Фулиш, аккуратно притрагиваясь к спине матери. Он пытается приобнять дрожащую женщину рукой, которая уже готова чуть ли не разрыдаться прямо здесь, на палубе. Паффи всхлипывает, опирается на сильную фигуру Фулиша и дрожит. Тот обеспокоено склоняется над ней, шепча успокаивающие слова. Парочка моряков пристально наблюдают за ними, втайне от капитана покуривая сигареты. Галиян лишь ухмыляется, расслабленно расположившись у штурвала. Они прибывают в Каррим спустя три часа. Солнце постепенно склоняется к западу, когда они наконец-то причаливают к берегу. Моряки спускаются первыми, за ними — Дрим и гибриды, и лишь потом на свет выходит Галиян, Лагонец и остальные капитаны. Люди, снующие туда-сюда по набережной, выглядят шокированными при виде гибридов в отполированных доспехах и без кандалов на запястьях. Дрим, гордо задрав подбородок, ступает на доски причала. «Ах, Каррим, Каррим, — вздыхает в мыслях Дрим, — как сильно ты изменился». Возможно, в казне не хватало денег для постройки нормальных каменных домов, поэтому они решили обойтись хлипкими деревянными. Столица уже не была такой величественной, какой её запомнил шестилетний Дрим. А в прошлый свой визит он особо её не разглядывал. Даже приятно осознавать, что Гларкос постепенно рушится. Песчаные домики распространились по столице, словно букашки. Замок трудно не заметить: большое каменное строение с высокими башнями, и так близко к морю. Какой прок строить замок так близко к морю? Полуостров легко окружить и атаковать, и для столицы это очень невыгодно. Впрочем, Дриму всё равно. Их встречает пятнадцать вооружённых солдат, пять из которых восседают на конях. У всех них винтовки, тёмно-синие мундиры и кинжалы в карманах. Все напрягаются: от Панза до Таббо. Дрим же остаётся спокойным, даже ладонь на рукоять меча не кладёт. Да и звезда Ада приятно греет грудь. Она до сих пор висит у него на шее. — Мы сопроводим-с вас до места встречи, — отчитывается высокий мужчина, приглядываясь к маске Дрима. — Император уже ждёт. Войска облепляют их со всех сторон. Какой-то парень нервно поглядывает на Фулиша, и тот, заметив это, по-акульи улыбается. Шатен чуть ли не вскакивает, вцепившись в винтовку, и окончательно отворачивается. Таббо то и дело нервно оглядывается на невозмутимых солдат. Панз и Ханна переглядываются, сжимают мечи, закреплённые на поясах, а Эрет жмётся к золотистой руке Фулиша. Паффи держится более-менее спокойной, хотя выглядит так, будто в любой момент упадёт в обморок. Капитаны же, напротив, чувствуют себя, как рыбы в воде. Однако на лице Галияна больше нет довольной ухмылки, как у сытого кота. Вместо этого он хмуро глядит то в небо, то на крыши зданий. На лицах Переса и Лауда невозможно прочитать никаких эмоций, а Энтони Лагонец, похоже, разделял состояние Паффи: он готов свалиться в любую секунду. Насколько же сильно повлияла на него тюрьма? Их ведут по широким улицам. Дрим не видит лица прохожих, но он уверен, что все они удивлены хотя бы тем, что из-за лошадиных тел и солдатских фуражек торчат прямые коричневые рога. Таббо подходит поближе к Дриму. — Что-то тут не так, — шепчет Таббо, озираясь по сторонам. — Они ведут нас не прямо, а как-то змеёй. Дрим, мне кажется, здесь подвох. Дрим лишь закатывает глаза под маской и хлопает Таббо по плечу, призывая не беспокоиться. У Таббо округляются глаза, и он старается идти вровень с Дримом, потому что где-то на задворках сознания инстинкты верещат от явных признаков опасности. У Дрима что, они напрочь отсутствуют? Он вообще не замечает этих красных флагов? Таббо сразу заподозрил неладное, поэтому и запасся зельями и золотыми яблоками. Именно поэтому он решил облачиться в прочные доспехи, чтобы потом не пришлось жалеть. Они заходят в очередной широкий переулок. И, как только командир останавливаются на полпути, инстинкты Таббо взрываются. Он отшатывается, хватается за рукоять меча и пытается вынуть его из ножен, но в него тут же прилетает склянка с каким-то взрывным зельем. Стекло больно ударяется о твёрдый лоб, разбивается в дребезги, и Таббо чувствует, как осколки вонзаются в его лицо, покрытое шрамами. Он кричит, что есть сил, тяжело дышит и вдыхает ядовитые пары. Голову начинает вести куда-то в сторону, как при лёгком опьянении. К конечностям ползёт приятная слабость, отбирая у Таббо контроль над ними. «Зелье слабости, — медленно и лениво течёт мысль в голове Таббо. — Но откуда они у них?…» Обессиленный Таббо падает на землю. Паффи, в ужасе блеющая, оседает на землю, зажав рот руками. Боги, у неё паническая атака, да? Её хозяин делал так же, когда он в очередной раз звал её в винный погреб. Паффи плохо. Паффи плохо, страшно, и её сейчас вырвет. Она вдыхает пары зелья слабости, и даже её инстинкты перестают работать, отключаются. Однако Ханна и Панз быстро реагируют на такую очевидную атаку. Не присущая им интуиция завопила ещё в тот момент, когда они завернули в этот переулок. Их красные глаза сияют в темноте переулка, когда они оба разбивают летящие в них склянки с зельями. В них стреляют из винтовок, но у каждого на голове по незеритовому шлему, поэтому пули жёстко рикошетят в стороны, а иногда вообще сминаются под действием собственной силы. Ханна протыкает руку одного из охранников и ускользает от его выстрела из винтовки. Она хочет выбежать, но солдаты на конях блокируют им пути отступления. Ханне это ужасно напоминает схватку в Каньоне. Но тогда она смогла сбежать. Она успевает вспороть глотку молоденькому солдату с синими глазами, когда её резко хватают со спины. Ханна пытается вывернуться, но вместо этого ей выворачивают запястье, и, как только она роняет драгоценную рапиру, руку отпускают. И тут же её лицо накрывают каким-то мокрым платком, но она отчаянно сопротивляется, потому что так твердит ей Яйцо в её голове, потому что ей нужно выбраться живой. Она бьёт человека по боку, а тот всё сжимает её в своих тисках, и Ханна чувствует, как потихоньку теряет сознание. У сильно концентрированного зелья слабости есть даже такой эффект. Красные глаза закатываются, и Ханна сползает на каменную дорожку по крепкому мужскому телу. Энтони, державший её, хмуро смотрит на её каштановые кудри, а затем переступает через её тело. Все солдаты и командиры успели быстро надеть маски, пропитанные раствором, нейтрализующие зелье слабости. Вот чему учит армейская дисциплина! Энтони оборачивается. Перес на шпагах сражается с молодым королём в чёрных очках. Они отскакивают в стороны друг от друга, то и дело наносят колющие удары, но мажут. Однако Энтони может видеть, как постепенно начинает задыхаться король. Рядом с ними бьётся фавн с разноцветными волосами, отбивающий несколько атак за раз. Пули не пробивают сияющую броню, а по голове никто просто не попадает! Патроны, задевающие его рога, тут же отскакивают. Но отдельного внимания заслуживает оно. Огромное богоподобное существо с золотой кожей отбивается от оравы солдат. Он никак не поддаётся действию зелья слабости, видимо, из-за своих огромных размеров. Существо получает пулю в руку и свирепо рычит. Из неё льётся обычная багрово-красная кровь, и он поднимает её вверх. Солнце затмевают внезапно появившиеся облака. Энтони запрокидывает голову, в ужасе смотрит на меняющуюся на глазах погоду. Это он это делает? Это делает этот золотой мужчина? Он… он бог? Энтони видел фрески с похожим богом в одной из заморский стран. Все её жители поклоняются ему. Чёрт, это не выдумки? — Эй, бог! Мужчина резко разворачивается, скаля зубы. Он перехватывает винтовку, направленную прямо в его бок, и с размаху кидает её в противоположную стену. Та хрустит, её корпус сминается, и молодой шатен с щетиной — Карлос, кажется, — сглатывает, отходит назад. Энтони тоже оборачивается на оклик. Алекс Галиян с присущей ему элегантностью держит винтовку в руках. Он ненавязчиво тыкает ею в голову другого фавна с белыми кудрями. Кажется, это женщина. Она лежит без сознания прямо на земле, рот чуть приоткрыт. И Галиян целится прямо в её ухо. Если он выстрелит, пуля пробьёт ей мозг. Золотой бог резко застывает на месте, выпускает очередного солдата из когтистых лап. Тот, задыхаясь, отползает подальше. Король тоже на мгновение замирает, в шоке смотрит на Галияна, и у его кадыку тут же пристраивается чужая железная шпага. Король резко выдыхает, в то время как Перес просто ухмыляется. — Не следует отвлекаться на поле битвы, амиго, — смеётся Аарон Перес, но шпагу не убирает, хотя король вот-вот свалится с ног. Энтони вновь поворачивается а застывшему богу. — Убери, — выдыхает он, поднимая руки вверх. — Убери от неё винтовку. Я сдаюсь. — ФУЛИШ! — тут же выкрикивает фавн в маске, отходит назад. Он парирует пару ударов мечом, который оказался как раз вовремя у мистера Бекра, и тут же рубит им по чужой руке. Фавн отрубает её по локоть. Быстро и без сожалений. Бекр падает на колени, истошно визжит, цепляется второй рукой за открытую рану. Из неё хлещет алая вязкая кровь, брызжет во все стороны, мясо темнеет, становится более вишнёвого цвета, а кость невозможно отличить по цвету, потому что всё красное, красное, красное. Фавн с радугой в голове отталкивает другого солдата. На его маске кляксой отпечатывается кровь. Она медленно стекает по белому дереву, зелёная часть волос слиплась и стала коричневой, как и его рваный тёмно-зелёный плащ. Фавн медленно поворачивает голову из стороны в сторону, пока позади него суетятся солдаты, пытаются залатать своего офицера и напоить его зельями регенерации. Этот гибрид опасен, Энтони знает. Он знает об этом, потому что сражался с ним. Энтони самолично видел, с какой лёгкостью этот фавн вспарывал глотки его товарищам, с какой жесткостью рубил их головы. И всё из-за одного пацанёнка. И всё из-за этого сына Ангела Смерти. Энтони разговаривал с парнишкой по имени Марко, которого эта гарпия убила в сарайчике на пляже. Марко до сих с ужасом смотрит на гарпий из-за того, что одна из них отняла у него первую жизнь. Тони тогда нахмурился, закусил губу и рассказал свою историю. Как он привязался к этой гарпии. Как он помогал ему на корабле. Как заботился о нём в лагере. И ради чего? Чтобы его товарищей порубили? Но Энтони не даёт покоя всего один вопрос. Он мучал его даже в той темнице. Почему Томми пытался солгать тому фавну? Зачем он его спас? Зачем он это сделал, почему не убил? Энтони… не знает ответа. И боится его узнать. Тем временем фавн с радужными волосами падает на колени. Зелье слабости даёт свой эффект. Он падает, будто замертво. Энтони прикрывает глаза, мотает головой, отгоняя ненужные мысли, и начинает разоружать девушку с каштановыми кудрями. Пора дать гибридам отпор.***
Карл просыпается поздно. Он вскакивает на мягкой постели, сжимая золотые часы в руках. Сердце бьётся, как бешеное. Джейкобс пытается сделать полноценный вдох, но у него не получается. За дверью какой-то шум, скрежет, шаги. Кто-то подходит к ней, дёргает ручкой. Мгновение, и в дверном проёме показывается Сапнап. Кажется, сам Сапнап не ожидал его увидеть. Он подпрыгивает, отходит на несколько шагов назад, вылупив тёмно-синие глаза на Карла. Сапнап в простой чёрной футболке и шортах. На голове нет стандартной банданы. Его волосы не слиплись от крови, его череп не разбит вдребезги- — Карл? — тихо спрашивает Сапнап, часто моргая и пытаясь убедиться, что это точно Карл. — Ты… ты где был, Карл?! Ты опять пропадаешь в лесах?! Карл чуть ли не дрожит, пытается вымолвить хоть слово, но пока получается лишь открыть рот, как рыба. — Боги, Карл, — Сапнап подходит ближе, присаживается около кровати, — мы же просили предупреждать. Тебя не было три дня, Карл! Три! Мы с Квакити тебя обыскались, а ему после отъезда Таббо досталось ещё больше работы- В мозгу что-то щёлкает. — В смысле после отъезда?! — Карл тут же хватает Сапнапа за руки, сжимает их в своих и в шоке пялится на супруга. Сапнап кажется озадаченным. — Э-э-э… ну, Таббо отплыл как раз тогда, когда ты пропал, — отвечает Сапнап настороженно. — Дрим и Эрет тоже поплыли. Кто-то ещё с ними навязался, но я не помню. Карл тут же соскакивает с кровати, пулей летит к двери и спускается по деревянной лестнице. Он бежит на кухню, попутно сбив тумбочку, хватается за кувшин и стакан и наливает себе воды. Карл залпом выпивает воду, словно это рюмка водки, и резко бьёт стаканом о столешницу. Янтарные глаза бегают по ней, пальцы напряжены до предела, шея вжимается в плечи. Почему он вернулся так поздно? Какого чёрта? Как так произошло? — Карл? — Сапнап спускается с лестницы. — Карл, что случилось? Боги, он же надеялся успеть! Нет, он был уверен, что успеет! Но теперь они все в Гларкосе. Их флотилия вскоре может вновь причалить к берегам Логстедшира. Как и тогда. Как в других линиях. Как в других версиях. Карл подчищал любые возможные события. Он следил за всеми и старался сделать всё, как надо. Когда Дрим и остальные вернулись из Гларкоса вместе с Филзой, Карл проследил, чтобы Корпс оказался рядом с остальными гибридами, чтобы не произошло стычек. Если бы Карл выстрелил в Ники в Гларкосе, когда та шла вместе с ведьмаками, их бы поймали и подвергли пыткам. Если бы Карл не попросил Ранбу позвать Томми в Дом Общины, Томми бы встрял в стычку с гибридами, что станет одной из причин, из-за которой ему не поверят в финальном сражении. Карл сделал столько всего, чтобы всё сложилось по более-менее благоприятному сценарию. Одна ошибка всегда стоила ему десятки жизней. Ему срочно надо что-то придумать. Что-то сделать. Карл — не лидер, и никогда не был им, но ему нужно всех сплотить, пока не стало слишком поздно. Тем временем Сапнап трясёт Джейкобса за плечи и не понимает, почему его нос кровоточит.